Текст книги "Приют фэйри (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Эстеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Закончив странствия, девушки и мисс Хэвишем с огромным удовольствием устроили пикник, поскольку успели не на шутку проголодаться.

Эмили, весь день казавшаяся очень задумчивой, нарезая кекс, сильно поранила палец ножом, но не расстроилась, а лишь улыбнулась:

– Ничего страшного! Это тейнд здешним хозяевам.

– Ты думаешь, они удовольствуются лишь несколькими капельками крови? – удивилась Игги.

– Надеюсь, – Эмили снова улыбнулась. – По-моему, владыки этого места благосклонны ко мне. Мне тут очень нравится – всегда так легко, спокойно. Иногда кажется, что именно здесь мой настоящий дом...

Филлис, чувствовавшая себя крайне неуютно в Долине Курганов, ощутила, как по спине прошел холодок.

– На вашем месте, мисс Харвуд, я бы не стала слепо доверять Маленькому Народу, – резко произнесла мисс Хэвишем. – Это очень ненадежные друзья, поверьте!

– Я знаю, каковы фэйри, – снова улыбнулась Эмили, – и не теряю бдительности. Но у меня есть друзья и защитники, так что бояться нечего...

***

Радость и гордость переполняли душу, словно пузырящийся эль. Она – Избранная! Ее признали достойной при жизни сойти туда, куда даже самые славные попадают лишь после смерти! Спускаясь по приставной лестнице, она с трудом сдерживала торжествующую улыбку.

Но, как ни странно, внизу, во влажной темноте, пропитанной запахом земли, она почти сразу ощутила, что восторг от приобщения к неведомому куда-то исчез. Святое место представлялось ей совершенно иным. А это не храм, а просто... просто яма! Нет здесь ничего таинственного и волшебного!

Дрожа от собственного святотатства, она замедлила шаги, боясь, что другие девушки и наставница заметят ее дурные мысли.

Она стояла и смотрела, как остальные уходят вперед, унося с собой факелы. Голоса понемногу стихали, вокруг становилось все темнее. Один из последних отблесков огня осветил боковой ход, скрывающийся во мраке.

'А ведь они неправильно идут, – подумала она с улыбкой. – Туда идти не надо, а надо вот сюда...'

Она решительно направилась к боковому ходу, не испытывая ни тени сомнения в верности собственного выбора. Нагнулась, чтобы пройти в отверстие, и начала свой собственный путь во тьме...

***

В первый миг Филлис снова не поняла, где находится. Подземный храм был таким явственным, как и ощущение уверенности в собственной правоте!

Впрочем, морок рассеялся быстро. Оглянувшись, Филлис узнала уже хорошо знакомую спальню в 'Приюте фэйри'.

Днем они ездили в Долину Курганов, и благопаолучно вернулись. В урочное время разошлись по спальненям, а потом приснился этот странный сон, вот и все...

Чтобы окончательно стряхнуть наваждение, Филлис подошла к окну – и замерла. По саду двигалась женская фигура – белое пятно в непроглядной ночи. Неужели опять мисс Хэвишем?!.

Но, прищурившись, Филлис поняла – нет! На этот раз по саду куда-то шла Эмили Харвуд, мечтавшая переселиться в Долину Курганов...

Дрожа от страха, Филлис накинула плащ, схватила подсвечник и бросилась к двери, даже не подумав об опасностях, которые могут подстерегать снаружи.

***

Светлая одежда Эмили была хорошо заметна в темноте. Филлис увидела, как подруга скрылась в беседке в дальнем конце сада.

Когда Филлис, стараясь ступать потише, приблизилась к беседке, то в первый миг испытала жуткое потрясение, решив, что Эмили говорит с Мэтью Хэвишемом. Впрочем, голос оказался хоть и знакомый, но все же другой. Филлис узнала холодноватые интонации:

– Твои родители совершенно правы. Чувства нужно проверить, особенно если дочь знаменитого художника считает, что влюбилась в обыкновенного сельского сквайра.

– Ты необыкновенный, Алан! – негромко сказала Эмили, и Филлис показалось, что в голосе подруги бушует пламя. – Ты единственный и неповторимый, совершенно удивительный! Я люблю тебя и буду любить всегда, даже после смерти!

– Я тоже... – ответил он с заминкой, – люблю тебя. Когда увидел тебя в Лондоне – подумал: ты не человек, а фэйри из сказок. Совершенно потерял голову. Когда тебя нет рядом, я сам не свой...

– Любимый!.. – Эмили бросилась к нему. – Я без тебя не могу! Не знаю, как вынесу разлуку, нам ведь скоро возвращаться в пансион...

Эмили и Фентон обнялись и зашептались. Потом он спросил странным срывающимся голосом:

– Ты уверена?

Эмили что-то горячо зашептала в ответ.

Филлис сжала руки в кулаки и прикусила губу, глядя, как Фентон раскрыл полы халата Эмили и сбросил его на пол, поднял подол рубашки и медленно снял ее, обнажая ноги, а затем живот и грудь.

***

Филлис не помнила, как вернулась к себе. Но даже когда она оказалась в кровати, перед глазами стояло шокирующее и непонятное, чему только что стала свидетельницей. Это было отвратительно! Филлис не понимала, зачем два человека в здравом уме проделывали это друг с другом. Она слышала, как девушки в пансионе шептались, будто супружеские обязанности настолько омерзительны, что исполнять их можно лишь по огромной любви, однако и предположить не могла, что все настолько чудовищно.

Страшнее всего было то, что Эмили и Алан явно получали удовольствие от этих гадостей. Филлис могла бы понять, если бы отвратительные гнусности радовали лишь Фентона: мужчины вообще странные существа. Но чистая, возвышенная Эмили тоже выглядела счастливой, когда вытворяла ЭТО!.. Случившееся не укладывалось в голове, однако оно было не менее реально, чем 'Приют фэйри', пансион, родительский дом... Неужели папа с мамой тоже?!..

Наутро Филлис не вышла к завтраку и провела в комнате целый день. Не было сил смотреть в лицо Эмили и скрывать свое знание.

Непонятный звуковой эффект, услышанный ночью, даже порадовал: он был привычным и не непристойным.

Однако провести остаток жизни в гостевой спальне 'Приюта фэйри' Филлис не могла, поэтому следующим утром, собрав все свое мужество, спустилась к завтраку. Смотреть на Эмили сил по-прежнему не хватало, но с остальными она спокойно разговаривала, улыбалась и даже шутила.

Оставшиеся до дня рождения Белль дни пролетели словно в тумане.

***

Утром праздника, слушая привычную болтовню Мисси, Филлис приказала себе забыть обо всем мрачном, шокирующем и пугающем. У подруги сегодня торжество, и на лицах друзей она должна видеть только радость, не омраченную никакими тревогами.

Взять себя в руки удалось, пусть и не сразу. Подарок – упакованный в красивую коробочку комплект собственноручно вышитых носовых платков – был готов уже давно.

Не забыв захватить подарок и очки, Филлис улыбнулась и вышла из спальни. С каждым шагом улыбка становилась все более искренней и дружелюбной. Празднично украшенный дом помогал сохранять нужный душевный настрой.

***

До двери в столовую оставалось всего несколько шагов, когда Филлис услышала дикий вопль:

– Боже мой, что это?! Кто посмел?!

Филлис рванулась к двери, рывком распахнула ее – и увидела Белль. Сказочно прекрасная в своем лучшем платье, она смотрела на изысканно накрытый стол и кричала:

– Что это? Что это?

Филлис надела очки, внимательно оглядела стол, увидела то, что лежало рядом с прибором именинницы, и ответила:

– По-моему, это искусственные цветы.

– Да! – закричала Белль. – Как на кладбищенском венке! Кто пожелал мне смерти в день рождения?!

В столовую вбежала мисс Хэвишем. Она тщательно осмотрела странный подарок и произнесла:

– Мисс Бриггс, по-моему, вы заблуждаетесь. Деревянные цветы – традиционный подарок... некоторых жителей Корнуолла. Это не пожелание смерти, а, напротив, выражение симпатии и искренней привязанности.

– Никогда не слышала ни о чем подобном! – резко сказала Белль. – Что же это за люди такие, которые дарят фальшивку вместо настоящего?!

Какая-то мысль вертелась на самом краю памяти Филлис, но не желала показываться, поэтому девушка сочла за лучшее промолчать.

– Мисс Бриггс, умоляю, успокойтесь, – ласково заговорила мисс Хэвишем. – Поверьте, ничего страшного не случилось. Это просто недоразумение! Пойдемте со мной, я помогу вам привести себя в порядок...

Она увела плачущую именинницу из столовой.

Филлис, чувствуя себя так, словно только что вернулась с многомильной прогулки, опустилась на стул. Где же она слышала о деревянных цветах?!.

***

Не прошло и получаса, как Белль вернулась – улыбающаяся, радостная, приветливая, какой и должна быть именинница.

Закончив трапезу, старшие Бриггсы начали собираться в дорогу: в соседнем городке сегодня начиналась большая ярмарка, и богатейшие землевладельцы округи непременно должны были на ней присутствовать, хотя бы первые несколько часов.

Когда экипаж, в котором сидели мистер и миссис Бриггс, покинул поместье, для девушек и мисс Хэвишем началась уже привычная суета: переодевание в костюмы, установка необходимого для съемок освещения, поиски реквизита, принятие нужных поз...

У моделей имелась веская причина терпеливо сносить все неудобства: сделанные мисс Хэвишем фотографии Времен года оказались сказочно прекрасными, они выглядели истинным приветом из волшебного мира.

Впрочем, когда съемки были наконец закончены, это обрадовало всех, включая мисс Хэвишем. Теперь ничто не мешало имениннице и ее подругам отправиться на пикник в Долину Курганов.

Тут-то и выяснилось, что Джон Стоун болен – мается животом. Молчал до последнего, надеясь, что скоро пройдет, но с каждой минутой чувствовал себя все хуже. Поездка на пикник оказалась под угрозой срыва.

– Мисс Хэвишем, может быть, вы будете править? – умоляюще спросила Белль. – Вы же умеете! Я так мечтала об этом пикнике!

К имениннице присоединились остальные девушки, и почтенная дама наконец сдалась:

– Хорошо! Уговорили!

Вскоре из ворот 'Приюта фэйри' выехал экипаж, в котором сидели невероятно взволнованные феи.

Погода была прекрасная, лошади бежали быстро. Путешественницам то и дело встречались повозки, телеги и даже колымаги совсем уж дикого вида: все местные фермеры, начиная от дряхлых стариков и заканчивая грудными младенцами, спешили на ярмарку.

– Можно подумать, началось великое переселение цыган! – улыбнулась Эмили.

Эти слова как будто открыли потайную шкатулку в голове Филлис. Только сейчас она вспомнила, что деревянные цветы – традиционное цыганское украшение.

Кто же мог подарить его Аннабелль Бриггс? Ответ нашелся почти сразу – Джон Стоун, смуглый и гибкий, и вправду очень похожий на цыгана. Но как же он проник в дом?..

Ответ и на этот вопрос не пришлось искать долго: Джон Стоун давно платил Мисси за какие-то услуги, а Белль ему явно нравится. Наверняка горничная помогла Джону и сегодня. Господи, как же все просто...

Филлис облегченно вздохнула: зря Белль переживала! Джон хотел порадовать ее, а не напугать. Как он, должно быть, расстроился из-за того, что заболел в день рождения Белль!

Филлис некоторое время размышляла, не рассказать ли правду прямо сейчас: пусть подруга знает, что никто не желает ее смерти. Но, подумав немного, решила, что открытие тайны вряд ли порадует именинницу, а, может, и обидит. Поэтому Филлис решила пока не выдавать Джона, а после возвращения в дом посоветоваться с мисс Хэвишем.

***

По мере того, как девушки приближались к Долине Курганов, дорога становилась все более пустынной.

После утренних треволнений и счастливой разгадки тайны деревянных цветов Филлис чувствовала себя усталой и безразличной. Она словно бы наблюдала за происходящим со стороны.

Вдруг Игги закричала:

– Филлис, Филлис, смотри! У тебя за плечом фэйри!

Не успев подумать, Филлис обернулась – и, разумеется, ничего не увидела.

Игги засмеялась своим хрюкающим смехом:

– Это мираж! Мираж!

Белль и Эмили тоже улыбнулись.

Снова воцарилась тишина; слышался лишь стук копыт по дороге.

Филлис вдруг передернуло, как от холода, а потом она вновь услышала смех Игги, хотя прекрасно знала, что сейчас подруга молчит:

– Это как в калейдоскопе! Стоит потрясти – и совсем другая картинка получается!

Словно воочию Филлис увидела картинку, на которую они глядели на балу во время того разговора: Алан танцевал с Белль, Монтегю – с Эмили. Да, реальность была совсем иной...

Но Игги ведь об этом не знала! Или знала?! Она вместе с Белль гостила у Харвудов, когда им нанес визит Алан Фентон. Следовательно, он познакомился с Эмили у Игги на глазах...

– Я, когда тебя увидел, совсем голову потерял...

И он не лгал! Даже не мог вспомнить, был ли знаком с Филлис. А ведь Алан, в отличие от своего рассеянного отца, человек практичный и внимательный. Похоже, и в самом деле, познакомившись с Эмили, он не замечал никого вокруг...

Филлис затрясло, как в лихорадке. На миг показалось, что мысли – это цветные стеклышки калейдоскопа, и кто-то сейчас встряхивает их раз за разом, воскрешая в памяти то одно, то другое.

– Нельзя есть угощение фэйри! Все забудешь и навеки останешься в их царстве...

– Вы не видели лекарство мое? Название не помню, вроде ладана что-то... Где оставила? В салоне, на каминной полке. Потом хватилась – а его нет...

– Люди спорят, за кого барышня замуж выйдет – за мистера Фентона или за мистера Уэйнкрофта... Три сына, чуть постарше мисс Аннабелль, – это три возможных жениха для нее... Девушку с высокими доходами, но низкого происхождения не всякий в жены возьмет...

– В здешних местах камень добывают с незапамятных времен! Из этого камня сложены все окрестные дома и сараи. Так что карьеры – такая же наша достопримечательность, как Долина Курганов!

– Великое переселение цыган...

Цветные стеклышки вращались, сменяя друг друга, пока не сложились в цельную и ясную картину.

Когда Филлис осознала дьявольский замысел во всей его гнуси и мерзости, то сначала не поверила, объяснив все своим чрезмерно богатым воображением.

Попыталась встряхнуть калейдоскоп и сменить картинку, но стеклышки не желали двигаться. Они замерли абсолютно неподвижно, предвещая скорую смерть Филлис и еще троих.

Такого просто не может быть! Это бред!

Но что если это правда?! Что же тогда делать?!

Рассказать остальным? Убийца будет все отрицать, и доказать ничего не удастся. Но, скорее всего, Филлис просто не поверят – решат, что она временно лишилась рассудка от волнения, вызванного днем рождения подруги. Впрочем, даже если поверят и вернутся, никто не помешает убийце повторить попытку позже. Филлис тогда, может, и уцелеет, но как минимум один человек наверняка погибнет. Да и вообще, это, скорее всего, просто фантазии...

Но, как бы то ни было, рисковать нельзя. Если Филлис ошибается, ничего страшного не случится. А если права, то три жизни зависят только от нее. Что же делать?!..

Мисс Хэвишем остановила лошадей: приехали! Смеясь и перебрасываясь ничего не значащими словами, девушки начали раскладывать у подножия кургана все необходимое для пикника.

Стараясь не смотреть в сторону, где начинались карьеры, Филлис задумалась, куда убийца мог подлить лауданум. Получалось, что куда угодно – в любое блюдо, в молоко или в эль.

Филлис продолжала улыбаться, но не могла произнести не слова: горло сжал спазм.

Нет, не все так безнадежно! У убийцы в любом случае было мало времени, а лить отраву проще в напиток, чем в любое другое блюдо.

Значит, молоко или эль! Но что именно?..

Девушки и мисс Хэвишем уже расселись перед скатертью. Первую кружку эля подняли за здоровье именинницы, потом принялись за еду. Мисс Хэвишем разлила по стаканам молоко.

Филлис не могла ни проглотить ни кусочка, ни сказать хоть слово. Сил хватало лишь на то, чтобы улыбаться убийце и крошить сэндвичи. Мысли разбежались, словно цыплята от ястреба, и никак не желали собираться.

Ответ нашелся, когда Филлис уже перестала надеяться: лауданум в молоке! Убийца устранил Джона и знал, что править будет мисс Хэвишем. В этом случае она вряд ли стала бы пить много эля: почтенная дама нечасто правит лошадьми и не рискнет злоупотреблять даже таким легким алкоголем.

Филлис оглянулась – и поняла, что опоздала: часть молока уже была выпита. Но еще не поздно!

– Ох, Филлис, какая ты неловкая!

– Прст, – губы почти не слушались.

– Мы от жажды умрем при такой-то жаре!

Увидев выражение, промелькнувшее на лице убийцы в тот миг, когда опрокинулась бутылка молока, Филлис поняла, что не ошиблась, и враз ослабела. Главное сделано, теперь остается только ждать. Она прижалась спиной к кургану и прикрыла глаза, готовясь к битве.

***

Сколько прошло времени, Филлис не знала. Просто в какой-то момент вокруг воцарилась тишина и длилась очень долго. А потом чуть дрожащий голос произнес:

– Мисс Хэвишем, девочки, что с вами?

Эти слова словно пробудили Филлис от сна. Она открыла глаза, выпрямилась и, глядя в глаза убийце, твердо сказала:

– Они спят, а я – нет. Я не пила молока с лауданумом, Белль! Ни капли! Тебе не удастся нас убить, слышишь?!

Если у Филлис и оставались какие-то сомнения, то они рассеялись, как только она увидела выражение, на миг исказившее черты подруги. Бешеная злоба, дикая ярость, растерянность – поистине дьявольская смесь! Но Белль почти мгновенно взяла себя в руки, улыбнулась и мягко сказала:

– Что ты говоришь, Филлис? По-моему, ты перегрелась на солнце. Зачем мне убивать лучших подруг и гувернантку?

– Тебе нужно убить Эмили. Остальные необходимы, чтобы тебя сочли случайно выжившей жертвой.

– Да неужели? – выражение милого удивления на лице Белль пугало даже больше, чем дьявольская злоба. – Зачем же?

– Она украла у тебя жениха – взяла чужое, как ты и написала на стене родного дома красной краской. Не знаю, что обещал тебе Алан Фентон прежде и обещал ли вообще, но после знакомства с Эмили он изменил планы. Наверное, сначала ты надеялась, что их чувства остынут в разлуке, но все получилось иначе. Уж не знаю как, но ты поняла это сразу после нашего приезда сюда, и украла у матери лауданум. День убийства выбрала идеально: вся округа, в том числе твои родители, на ярмарке, там все перепьются, а пьяных очень непросто поднять на поиски. Способ убийства тоже великолепен: сначала напоить всех снотворным, а потом сбросить тела в карьер – он совсем неподалеку. Если засыпать тела камнями, их долго не найдут. Сама спрячешься где-нибудь поблизости и вернешься через несколько дней, якобы потеряв память; никто не заподозрит, что убийца – именно ты... Но ты просчиталась: Игги еще зимой заметила, что Фентон влюбился в Эмили, и рассказала об этом девушкам в пансионе. Узнав правду, они вспомнят тот разговор, и ты окажешься под подозрением.

– Нет, – Белль мягко улыбнулась, наклонилась и подняла с земли увесистый камень. – Пигги болтает только с нами и больше ни с кем. Кроме того, все знают, что она с придурью. Что взять с ненормальной?

– Хорошо, допустим, тебе все сойдет с рук, – Филлис тоже вооружилась камнем, – и ты выйдешь за Алана. Но неужели ты думаешь, что он забудет Эмили? Легко ли тебе будет жить, зная, что он все время сравнивает тебя, живую, стареющую, с мертвой девушкой, навеки юной и прекрасной?

– Со мной он быстро забудет эту ничтожную кривляку, – Белль гордо улыбнулась. – Его нынешняя страстишка – всего лишь помрачение рассудка. Алан мой; мы созданы друг для друга! Он прирожденный бизнесмен, у него золотая голова. На балу я видела, как скучны были тебе рассказы Алана, а вот я его понимаю и помогу во всем! Алану нужны толковые советы и деньги на развитие бизнеса – все это у меня есть. Мой отец тоже понимает и ценит Алана; втроем мы сделаем миллионы, станем богатейшими людьми Англии! Вместе мы будем непобедимы. Когда пройдет морок, Алан тоже это поймет.

Белль перехватила камень поудобнее и взглянула на подругу жестким оценивающим взглядом. Понимая, что времени почти не осталось, Филлис заговорила снова:

– Хорошо, пусть так. Вы будете очень счастливы, станете самыми богатыми людьми мира, родите и воспитаете прекрасных детей. Но сможешь ли ты забыть наши крики? Мы ведь не сразу погибнем. Испуганные, ничего не понимающие, с переломанными костями, мы будем лежать на дне карьера и звать тебя на помощь, до последнего надеясь, что ты нас не бросишь.

– Я... смогу, – ответила Белль, побелев как полотно.

– Сумеешь ли ты с легким сердцем отпустить своих детей в школу и принимать у себя их друзей, зная, что любой из них способен убить твое дитя точно так же, как ты убила нас? Согласишься ли ты отпускать сыновей и дочерей в гости к их друзьям?..

– Они не посмеют! – лицо Белль исказила бешеная ярость.

– Посмеют-посмеют! Если решилась одна – почему нельзя другим?! Твои дети вполне могут оказаться пешками в чужой игре, которыми легко пожертвуют в случае необходимости.

– Замолчи!

Лицо Белль страшно исказилось. Она вскочила и двинулась к Филлис, крепко сжимая камень. Та прижалась спиной к кургану и сжала свой камень.

На полпути Белль вдруг остановилась и опустила голову. Несколько секунд стояла в раздумьях, а потом выронила камень. Затем опустилась на землю и завыла:

– Будь ты проклята, Филлис Джордан! Слышишь?! Будь ты проклята! Ты никогда не узнаешь любовь, слышишь! Так и сдохнешь старой девой!..

– Пусть, – твердо ответила Филлис, стараясь ничем не выдать своих чувств. – Если я смогу спасти еще хоть одну жизнь – я все равно буду счастлива.

Белль долго выла, потом заплакала и в конце концов умолкла.

Выждав некоторое время, Филлис негромко сказала:

– Они выпили совсем немного молока, так что, надеюсь, скоро проснутся. Подождем пару часов и попробуем разбудить. Если не удастся – подумаем, что делать.

Белль не ответила.

Ни до, ни после Филлис не переживала таких долгих трех часов, как те, что провела в Долине Курганов. Белль лежала неподвижно; остальные спали неспокойно, что-то бормоча во сне. Очень хотелось справить естественные потребности, но Филлис боялась оставлять подругу наедине с беззащитными людьми.

– Что ты подсыпала Джону Стоуну? – спросила Филлис, когда тишина стала невыносимой.

– Ничего смертельного, не думай! – Белль хмыкнула. – Если бы он тоже умер, это было бы подозрительно. Промается пару деньков – и оклемается.

– Это ведь он подарил тебе деревянные цветы, ты знаешь?

– Конечно! На редкость дурацкий подарок, по-моему, но очень удачно получилось: я такую сцену разыграла!.. Если бы мы пропали, все решили бы, что нас похитил тот, кто прислал мне цветы. Хоть какая-то была бы польза от идиота! Поверишь ли, он влюбился в меня с первого взгляда. Возмечтал стать джентльменом, чтобы я обратила на него внимание! Недоумок, правда? Отдает Мисси почти все свое жалованье, чтобы она учила его красиво писать, хорошо читать, быстро считать и говорить как джентльмен! Узнал, что я учила Мисси, когда маленькая была, – у меня чтение плохо шло, вот мисс Хэвишем и посоветовала другим преподавать, чтобы самой усвоить науку, – и не хочет учиться ни у кого больше... И как такого дурака земля носит?.. Джон Стоун – джентльмен! Смешно, правда?

Филлис подумала, что знает одного простолюдина, сумевшего стать настоящим джентльменом, но спросила об ином:

– А не жалко тебе было подставлять под удар ни в чем не повинного человека?

Белль села, обхватив колени руками:

– Он меня предал. Носил Алану записки этой твари. Заслужил.

Филлис едва не закричала, внезапно поняв смысл подслушанного разговора Мисси и Джона Стоуна. Горничная узнала, что он отнес Алану записку Эмили, потому и ругалась, и говорила о предательстве интересов хозяев. А влюбленный Джон, конечно же, был рад любой возможности разлучить Белль с тем, кого прочили ей в мужья. Как все просто, Господи!

– Где я? – вдруг хрипло спросила мисс Хэвишем.

Филлис вздрогнула от неожиданности.

– Вы просто заснули, – с мягкой улыбкой ответила Белль. – Похоже, разморило от жары. Такой вот сон в летний день!

Со стоном мисс Хэвишем поднялась, взглянула на солнце и ахнула:

– Уже очень поздно! Почему вы меня не разбудили? Нужно поднимать мисс Харвуд и мисс Макферсон и поторопиться: вы должны еще немного отдохнуть перед балом.

Разбудить девушек оказалось непросто: до экипажа они дошли в полусне, поддерживаемые под руки Филлис и Белль.

Филлис очень боялась, что во время обратной дороги случится что-то страшное, но добрались они без приключений и даже успели немного полежать перед вечерним празднеством.

Много раз потом Филлис пыталась вспомнить события того бала: представление живой картины, танцы, разговоры – но так и не смогла. Впрочем, от других она знала, что все прошло прекрасно.

***

На следующее утро, сразу после завтрака, с замирающим сердцем, но без тени сомнений, она постучала в дверь кабинета мистера Бриггса.

– Мистер Бриггс, я умоляю вас выслушать меня до конца, не перебивая! Потом говорите что угодно, считайте меня кем угодно, но выслушайте!

Сначала мистер Бриггс слушал рассеянно, потом сосредоточился, затем нахмурился и наконец с трудом сдерживал гнев.

Когда Филлис умолкла, он закрыл лицо руками и некоторое время сидел неподвижно, а потом произнес:

– Минни говорила мне, что Энни любит мистера Фентона слишком сильно, но я думал, что это бабьи сказки: дочка всегда над ним посмеивалась. А вот оно как вышло... Спасибо за то, что спасли Белль и вдвойне спасибо – за то, что нашли в себе смелость рассказать обо всем мне... – он на миг прикрыл глаза и до боли закусил губу. – Подумаю, что тут можно сделать. Я ведь понимаю дочь; в юности тоже считал, что жесткими мерами проще добиться успеха. Меня спасли родители – не могу назвать их приемными – и Минни. Теперь мой черед спасать, все правильно... Отсюда мы, конечно, уедем – как можно дальше, скорее всего, в Америку. Новый мир, новые впечатления... Надеюсь, это поможет дочери начать жизнь с чистого листа.

– Я в этом абсолютно уверена! Белль не плохая; просто она потеряла голову от любви.

– Благослови вас Бог за эти слова, мисс! И помните: я перед вами в неоплатном долгу. Если вам понадобятся деньги – телеграфируйте, называйте сумму, я пришлю. Ваша помощь стоит дороже всего золота мира, но ничего иного я дать не могу.

– Вы, право же, слишком любезны, мистер Бриггс, – Филлис смутила горячая благодарность, проявлявшаяся не столько в словах, сколько в голосе и тоне. – Я просто оказалась рядом в нужную минуту, вот и все.

– Надеюсь, мисс, – Джозеф Бриггс слегка улыбнулся, – что рядом с вами в трудные минуты тоже окажутся люди, которые вам помогут – разумеется, не в том, в чем вы помогли моей дочери, но столь же успешно. И не сомневаюсь: вы поможете еще многим. Такой талант не пропадет втуне...

Выходя из комнаты, Филлис услышала тихое рыдание.

***

В тот день все рано разошлись по спальням: сказалась усталость после вчерашнего. Филлис не стала исключением.

Проснулась она среди ночи, разбуженная уже привычным звуковым эффектом. Услышав его, Филлис в первую минуту возмутилась: как же так, все уже закончилось, все тайны раскрыты, почему опять?! Но шаги не смолкали, продолжая удаляться вглубь нежилого этажа.

Тут Филлис рассердилась по-настоящему. Она вскочила с постели, привычным движением схватила подсвечник, бросилась к двери и рывком распахнула ее.

Поначалу казалось, что коридор пуст, но, приглядевшись, Филлис увидела в дальнем конце белое привидение – ту самую Смерть, о которой говорил Мэтью Хэвишем.

Филлис охватил неизъяснимый ужас; ноги подогнулись, в горле пересохло. Она хотела закричать, позвать на помощь, но голос пропал.

Смерть тем временем залезла на подоконник самого дальнего окна в коридоре и исчезла

Филлис на негнущихся ногах подошла к ближайшему окну, выглянула – и закусила руку, чтобы не закричать.

По карнизу шириной в три ладони шла Игги Макферсон. Ее широко открытые глаза ничего не видели, лицо казалось спокойным и счастливым, движения были легки и изящны.

В первый миг Филлис подумала, что бредит: нескладная толстушка Игги до жути боялась высоты. Но затем в памяти всплыл рассказ отца о лунатиках, которые ходят во сне, и о том, что их ни в коем случае нельзя будить, пока не окажутся в безопасности. А потом Филлис вспомнила случайно подслушанную беседу мисс Эбнетт, директрисы пансиона, с доктором. Они говорили, что во время пожара Игги, спавшая на первом этаже, бросилась к парадной двери, а ее родители поднялись на второй, где размещались спальни сыновей. Спасаясь от огня, Макферсоны выбрались на крышу, но пожарные так и не смогли к ним подобраться. Похоже, во сне Игги снова оказывалась в родном доме и пыталась спасти родных... Ну да, она же говорила, что спит в 'Приюте фэйри' так же сладко, как дома!

Окаменев от ужаса, Филлис смотрела, как подруга уверенно идет по карнизу, словно по паркету в гостиной. Но карниз ведь совсем скоро закончится! Что делать?!

К счастью, Игги все-таки остановилась – у окна, ближайшего к двери в ее комнату. Перешла с карниза на подоконник, бесшумно спустилась на пол, а затем проскользнула к себе.

Филлис, не выдержав, бросилась следом, ворвалась в комнату подруги, схватила ее за плечи, затрясла и заорала:

– Игги! Проснись! Проснись!

– А? Что? – неузнаваемо спокойное лицо дрогнуло, принимая привычное выражение. Некоторое время Игги непонимающе смотрела на подругу, потом виновато улыбнулась: – Филлис, что ты здесь делаешь? Неужто я опять во сне ходила?

– Да, – ответила Филлис и вдруг неожиданно для себя заплакала.

– Да ты что? Не плачь, милая, – Игги засуетилась. – Я давно уж хожу, с тех пор как дом... Доктор сказал, это нервное, но со временем пройдет, так что волноваться не стоит. Мисс Эбнетт знает; она потому и поселила меня отдельно, чтобы я никому не мешала. За мной в пансионе каждую ночь горничная следила, чтобы я не поранилась... Тетя попробовала вякнуть, что дьявол меня водит, но мисс Эбнетт и доктор так на нее рявкнули, что она об этом больше не заикается и тоже горничную оставляет за мной следить, когда меня принимает... А последние полгода я не ходила совсем, вот и не стала здесь никому об этом говорить. Зря, конечно, теперь сама понимаю, но ничего страшного ведь не случилось, правда?

– Ничего страшного, – ответила Филлис сквозь слезы.

Последнее стеклышко калейдоскопа встало на свое место. Эмили жила ближе к лестнице, потому и не слышала шаги. А Мэтью Хэвишем спьяну принял белую рубашку на крыше за призрак...

Вот и все, Господи! Вот и все!..

Филлис зарыдала в голос.

– Так почему же ты плачешь? – растерялась Игги.

– Потому что теперь все-все хорошо! – улыбнулась Филлис сквозь слезы.