Текст книги "Приют фэйри (СИ)"

Автор книги: Дженнифер Эстеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Миссис Уэйнкрофт смотрела на всех свысока. Монтегю заговорил с Эмили, и быстро выяснилось, что в Лондоне у них есть общие знакомые.

Мистер Бертран Фентон сумел вовлечь миссис Тьюсберри в спор о том, кто талантливее – Вальтер Скотт или Чарльз Диккенс, и она немного успокоилась.

Белль наблюдала за происходящим зорким взглядом хозяйки и негромким голосом отдавала распоряжения слугам. Мисс Хэвишем, одетая в строгое черное платье, смотрела на воспитанницу с явным одобрением и иногда чуть заметно кивала.

Игги с удовольствием поглощала невероятно вкусные яства праздничного обеда; слуги то и дело накладывали ей добавку.

Филлис созерцала происходящее со спокойной радостью человека, который успешно справился со сложной, но интересной задачей.

После обеда все перешли в зал. Начались танцы. Приглашенные из города музыканты играли нестройно, но старательно.

Веселье начало старшее поколение. Мистер Бриггс пригласил на танец генеральшу, мистер Бертран Фентон – миссис Бриггс, а Монтегю Уэйнкрофт – миссис Тьюсберри.

Увы, зрелище оказалось не слишком впечатляющим: миссис Бриггс и миссис Тьюсберри то и дело сбивались с шага. Лишь миссис Уэйнкрофт танцевала вдохновенно; к счастью, мистеру Бриггсу удавалось не мешать ей.

Когда музыка умолкла, это обрадовало всех танцоров за исключением генеральши. Теперь настало время молодежи. Алан Фентон пригласил Белль, Монтегю – Эмили.

Филлис наблюдала за ними со странным чувством. Она прекрасно понимала, что рядом с Эмили и Белль не имеет ни малейших шансов на успех, и не испытывала никаких чувств ни к красавчику Монтегю, ни к незаметному Фентону. Но иногда так хотелось почувствовать себя прекрасной и неотразимой и помечтать о том, как кто-то с первого взгляда влюбится не в нежную Эмили и не в яркую Белль, а в строгую и элегантную мисс Джордан...

Филлис вздохнула, вернулась от фантазий к реальности и обернулась к Игги:

– Ну как ты? Понравилось быть Осенью?

– Да вроде ничего, – немного смущенно ответила та. – Я сначала очень волновалась, а потом как-то разошлась. Здорово тут, правда? Тетя Мэгги считает, что балы – это торжество дьявола; сама понимаешь, как мне приходится. Впервые в жизни я повеселилась прошлой зимой, когда гостила у Харвудов, – побывала на паре вечеринок с танцами. Там было совсем не так шикарно, как здесь, но все равно здорово. Танцевать я не люблю, а вот посмотреть на других всегда рада.

– Д-да, пожалуй, – Филлис немного смутила самоотверженность подруги.

– Забавно, правда? – Игги вдруг залилась своим хрюкающим смехом. – Вроде все так красиво и понятно, а если потрясти, то совсем иная картинка получается!

– Ч-что? – Филлис окончательно растерялась. – Зачем потрясти? Кого потрясти?

– Картинку потрясти, – ответила Игги, лучезарно улыбаясь. – Как в калейдоскопе, знаешь? Или не знаешь?

– Боюсь, не совсем, – дипломатично произнесла Филлис и сочла за лучшее сменить тему разговора. – А как ты вообще себя чувствуешь в 'Приюте фэйри'?

– Прекрасно! – Игги снова улыбнулась. – Сплю крепко, как дома. – Ее лицо исказилось внезапно и страшно, словно от удара. – Знаешь, мне дом часто снится – папа, мама, Джонни, Фрэнки, Энди... Раньше меня братья так раздражали, что и сказать нельзя. А теперь все бы отдала, лишь бы их снова увидеть...

– Они в раю сейчас. И всегда смотрят на тебя.

– Я знаю, – Игги всхлипнула. – Но я-то их не вижу! И знаешь, что самое страшное? – зашептала она исступленно. – Я теперь очень богатая наследница – потому что больше никого из родных не осталось, только тетя, а у нее тоже денег куры не клюют. И все смотрят на меня, думают, как мне повезло, что я в золоте купаюсь, а я... на все готова, лишь бы своих вернуть.

– Я абсолютно убеждена: большинство людей понимают, как тебе тяжело. А на жадных глупцов не стоит обращать внимание; их не переделаешь, это как дождик или снег.

– Ты понимаешь, потому что умная и добрая. Эмили понимает: она чуткая и талантливая. Белль знает, что счастье не купишь за деньги. Мисс Эбнетт, наша директриса, знает: она очень мудрая женщина. А больше ник...

Тут к Филлис и Игги подошли Алан и Монтегю и пригласили их на танец, так что разговор прервался.

Вальсируя с Аланом Фентоном, Филлис с изумлением обнаружила, что он очень хороший танцор. Но от холодного взгляда серых глаз было как-то неуютно.

– Приятно видеть столь крепкую девичью дружбу, как у вас, – произнес он задумчиво. – Вы давно знакомы с подругами, мисс Джордан?

– Да. С Белль и Игги мы подружились с первого же дня в пансионе. Эмили позже поступила, и с ней мы тоже сблизились очень быстро.

– Понятно. Мы ведь с вами раньше не встречались, верно? Этой зимой я был по делам в Лондоне и нанес визит Харвудам, у которых в то время гостила мисс Бриггс. Мисс Макферсон я помню, а вас – нет.

– Да, ко времени вашего визита меня у Харвудов уже не было. Я у них провела всего несколько дней.

– Я так и думал, – улыбнулся Фентон. – Я не склонен к рассеянности и вряд ли забыл бы девушку, если бы ее хоть раз увидел, даже... – он осекся.

Филлис помолчала, поняла, что продолжения фразы не будет, и подхватила упавшую нить беседы:

– Я слышала, вы вводите какие-то новшества в сельском хозяйстве. Не представляю, что можно придумать в этом древнем занятии!

Рассеянный взгляд Фентона внезапно стал прицельным и очень внимательным:

– Вам это действительно интересно, мисс Джордан? Или вы просто поддерживаете светскую беседу?

– Действительно, – храбро ответила Филлис.

– Я удивлен. Не думал, что столь скучная материя может быть интересна девушкам. Но в жизни и вправду всякое случается, поэтому извольте...

Увы, в следующие несколько минут Филлис поняла, что ее абсолютно не волнуют проблемы повышения урожайности зерновых и выживаемости поголовья скота. К счастью, хорошее воспитание восполнило отсутствие интереса, – во всяком случае, Филлис очень надеялась, что собеседник принял ее улыбки и кивки за подлинное любопытство.

Когда музыка смолкла, Фентон и Уэйнкрофт отвели своих партнерш к их стульям и вернулись к Белль и Эмили.

Кавалеры приглашали Филлис и Игги на танец еще несколько раз, так что бал доставил огромное удовольствие всем девушкам.

Гости разъехались поздно ночью. Вернувшись к себе, Филлис, столь же усталая, сколь счастливая, без сил упала на кровать и сразу же уснула, так и не узнав, случился ли и в этот раз таинственный звуковой эффект.

***

Разбудил Филлис пронзительный вопль. Она открыла глаза – ярко светило солнце, а кричали, похоже, не в доме, а снаружи.

Не помня себя, Филлис кинулась к окну – и увидела стоящую у стены Мисси. Та замерла неподвижно, словно статуя, указывая пальцем на что-то перед собой, и пронзительно орала на одной ноте.

Никогда в жизни Филлис не бегала так быстро, как в то утро. Бросок к дверям, короткий пробег по коридору к лестнице, затем – была не была! – спуск по перилам, совсем как в детстве, еще один бросок по коридору к двери в сад, и несколько десятков шагов по усыпанной гравием дорожке.

Увидев застывшую горничную, Филлис посмотрела, куда она указывает, – и задохнулась.

На стене огромными кривыми красными буквами было написано:

Королева фэйри все видит, все знает.

Королева фэйри предупреждает:

Чужое брать ты не вздумай! Не смей!

Иначе ждет наказание – СМЕРТЬ!

Глядя на эти корявые стишки, слушая неумолчный вой Мисси, Филлис с предельной ясностью поняла: все ее попытки успокоить себя были ложью, желанием защититься от страшной правды. На самом деле Филлис чуть ли не в момент приезда почувствовала: в 'Приюте фэйри' поселилось Зло. Если его не остановить, может случиться страшное. Что же можно сделать?..

Филлис оглянулась – за ней стояли подруги. Эмили побледнела до синевы, Игги раскрыла рот, на ее лице блестели капельки пота; Белль смотрела серьезно и сосредоточенно.

Мисси наконец умолкла, без сил опустилась на траву и беззвучно заплакала.

– Что здесь происходит, юные леди? – к месту происшествия быстро приближалась мисс Хэвишем, одетая как обычно; за нею шли Бриггсы в халатах.

Филлис вздохнула с облегчением: 'Наконец-то!' – и снова повернулась к надписи. Все хорошо, пришли взрослые, они разберутся, не надо думать, не надо ничего делать...

За спиной послышался крик, затем – звук падения.

'Господи, что с миссис Бриггс?!' – Филлис резко развернулась и замерла: прямо перед ней на траве лежало неподвижное тело мисс Хэвишем.

– Оливия! Оливия!

Мистер Бриггс бросился к лежащей, и такой у него в тот момент был вид, что у Филлис перехватило дыхание. Чувство, отразившееся на лице почтенного торговца, было ей тогда незнакомо. Только много позже мисс Джордан поняла, что именно оно и называется страстью – безумной, неистовой, неудержимой.

Мистер Бриггс подхватил мисс Хэвишем на руки – Филлис испугалась, что он не выдержит и уронит ее – и отрывисто заговорил:

– Энни, отправь Джона Стоуна за доктором! Получит гинею, если привезет его быстрее, чем через час! Минни, что с ней, по-твоему? Неси в салон все лекарства, какие у нас есть!

Белль бросилась к конюшне.

Миссис Бриггс смотрела на происходящее остановившимся взглядом, но без тени удивления.

Мисс Хэвишем вдруг зашевелилась и застонала:

– Что случилось? Где я?..

– Вы потеряли сознание, мисс Хэвишем, – спокойно ответил Бриггс; его лицо превратилось в бесстрастную маску. – Видимо, плохо сказалась жара.

– Разрешите мне встать! – слабый поначалу голос с каждой секундой становился все более решительным.

– Вы уверены?

– Да!

Едва коснувшись ногами земли, мисс Хэвишем, пошатываясь, подошла к стене, осмотрела надпись, поковыряла ее пальцем и заявила чуть дрожащим голосом:

– Это просто краска – мы недавно ее закупили. Я уверена: смысл надписи так же относится к реальной угрозе, как краска – к крови.

– А мне так не кажется! – обычно мягкий и спокойный голос миссис Бриггс сейчас звучал на удивление жестко. – Мне не нравится, когда кому-то угрожают в моем собственном доме. Мисси, беги в конюшню! Останови Джона. Скажи, пусть едет не к врачу, а в город, в полицию.

– И что мы скажем полицейским? – язвительно осведомился мистер Бриггс, уже полностью овладевший собой. – Что в 'Приюте фэйри' появился шутник? Дурацкая угроза – не преступление. Тот, кто хочет убить, не угрожает, а бьет без предупреждения.

– Вот именно, – негромко, но очень веско сказала мисс Хэвишем.

– Джозеф, подумай, что ты делаешь! – Миссис Бриггс, невысокая, пухлая и растрепанная, должна была казаться смешной, но в тот миг выглядела жутко. – В нашем доме поселилось Зло. Нельзя ему потворствовать!

– Это не Зло, Минни, – устало ответил он. – Пойдем, я провожу тебя. Мы спокойно позавтракаем и все обсудим.

Несколько секунд она внимательно смотрела на мужа, потом позволила себя увести.

– Вам тоже лучше разойтись по своим комнатам, юные леди, – негромко сказала мисс Хэвишем; все еще очень бледная, она опиралась на стену. – Порядочные девушки не должны разгуливать в таком виде! Хорошо хоть, слуги сюда не пришли. А я пойду поищу мисс Бриггс и Джона. Скажу им, что все в порядке.

Только сейчас Филлис поняла, что и она, и подруги выскочили во двор в ночных рубашках, – и захотела провалиться сквозь землю от стыда. Похоже, Эмили и Игги испытывали то же самое, поскольку они втроем бросились к дверям с быстротой кроликов, убегающих от лисы.

***

Ни Бриггсы, ни мисс Хэвишем к завтраку не вышли. Оставшись без старших, девушки чувствовали себя за столом не слишком-то уютно.

Филлис очень хотела обсудить утреннее происшествие, но не решалась. Похоже, подруги разделяли ее настроение, поскольку завтрак прошел в полном молчании. Вчерашний бал, его волнения и радости казались такими же далекими, как Луна.

День, как и следовало ожидать, не задался. Приготовления к живой картине закончились, праздник состоялся, и заняться было абсолютно нечем. Говорить с подругами не хотелось; Филлис слонялась по саду, но даже прогулка не приносила удовольствия: слишком жарко было.

Время до ланча тянулось бесконечно. Бриггсы и мисс Хэвишем на этот раз пришли в столовую, но разговор по-прежнему не клеился.

Чтобы скоротать время до обеда, Филлис нашла в библиотеке – на удивление богатой; видно, книги остались от Хэвишемов – 'Джейн Эйр' и поднялась к себе. Злоключения бедной гувернантки, как всегда, заставили забыть о себе и своих тревогах.

***

Ее привела в себя БОЛЬ.

Болели обе ноги – бедро и ступня правой и колено левой. Дышать было тоже больно.

Она попробовала крикнуть – и поняла, что не может. Боль в челюсти была совершенно адская.

Неподалеку послышался отчаянный крик; голос показался знакомым. Она осторожно повернула голову и увидела груду камней – кричали оттуда.

– Это несчастный случай, вот и все, – этот голос, тоже знакомый, звучал более уверенно. – Нас быстро хватятся, начнут искать и найдут.

Она попыталась закричать – но по-прежнему не могла, хотя сделать это было совершенно необходимо. Она точно знала: это убийство. Хватятся их нескоро, и искать начнут далеко не сразу. Убийца все предусмотрел.

– Ой, что со мной?! Я ничего не вижу! – истошно завопил третий голос. – Мои глаза! Что с ними?!

– Не волнуйтесь, – второй голос звучал по-прежнему уверенно. – Это всего лишь шок после падения. Вскоре он пройдет, и зрение вернется.

– Поскорее бы.

– А где...

Окончание вопроса скрыл шорох камней, но она сразу поняла: спрашивают о ней. Она постаралась зашуршать как можно громче: кричать по-прежнему не могла.

– Похоже, осталась за завалом. Сейчас я схо... подпол... отправлюсь туда и посмотрю, что и как, – ответил уверенный голос. – Только с силами соберусь...

Раздался шорох, потом все стихло. Похоже, уверенности в голосе было больше, чем сил в теле.

Она снова попыталась открыть рот, собираясь сказать правду, но опять не смогла – закашлялась. Челюсть пронзила адская боль. Изо рта хлынула кровь...

'Нас не найдут, – мысль была ясной и четкой. – Не успеют...'

Словно отвечая ее мыслям, кто-то снова захныкал:

– Мои глаза...

Ждать нельзя – надо действовать! Она не в силах ни двигаться, ни говорить – но руки в порядке! Значит, можно написать правду на этом большом камне.

Но чем? Ведь поблизости нет ни чернил, ни краски...

Решение пришло быстро. Она окунула пальцы в свою кровь и начала обдумывать точную формулировку, краткую и емкую. Нужно успеть!..

***

В первый миг Филлис не поняла, где находится: слишком велик был контраст уютной прохлады и мягкого лунного света с безжалостным солнцем и острыми камнями. Потом сообразила: это же спальня в 'Приюте фэйри'! Похоже, зачиталась и заснула, не дождавшись обеда, а хозяева решили не будить гостью.

От сна осталось лишь несколько смутных, но очень неприятных образов и ощущений. Подробности изгладились из памяти – сохранилось лишь чувство страшной опасности и неминуемой беды.

Филлис встряхнулась: если не помнишь, что именно за беда, нужно просто выбросить ее из головы. Лишний страх никому еще не помог, а вот помешать он вполне способен. Сейчас нужно не дрожать, а переодеться и укладываться спать.

Филлис поднялась с кровати и подошла к окну. В залитом лунным светом саду отчетливо была видна мисс Хэвишем, быстро шедшая к воротам.

К собственному удивлению, тихая, застенчивая Филлис почувствовала не страх, а ярость. Слишком хорошо помнился сон, в котором царили боль, отчаяние и бессилие.

Нет уж! Нельзя спокойно ждать своей смерти, словно овца, идущая на заклание! Пока есть время и силы, нужно не дрожать от страха, а действовать!

Филлис решительно накинула плащ, положила в карман футляр с очками и задумалась. Выходить из дома безоружной неразумно, но что можно взять с собой?..

Если бы Филлис Джордан была Шерлоком Холмсом, у нее непременно имелся бы револьвер. Увы, у юных леди нет проверенного боевого оружия.

Осмотрев комнату, Филлис решила воспользоваться небольшим, но тяжелым подсвечником. У него имелось и еще одно достоинство: при встрече с хозяевами или слугами можно сказать, что в комнате закончились свечи, вот и пришлось отправиться на поиски.

Вооружив руки и разум, Филлис с замирающим сердцем подошла к двери и рывком распахнула ее, готовая к встрече с любыми ужасами – от разгневанной королевы эльфов до обезумевшей от злобы первой миссис Рочестер.

Коридор был пуст, и никаких звуковых эффектов в нем не наблюдалось. Впрочем, темное безлюдное помещение все равно вызывало неясную тревогу.

Стараясь ступать как можно тише, Филлис направилась к лестнице.

Хорошо знакомый дом был абсолютно неузнаваем в ночной тьме, озаряемой лишь неверным светом луны. Казалось, респектабельный особняк действительно превратился в приют фей и эльфов.

Тишина давила на уши сильнее любого крика. Филлис вздрагивала от каждого шороха, воображая всевозможные ужасы, но никто не пытался остановить ее, рискнувшую покинуть безопасное убежище в пору, когда владычествуют чуждые смертным силы.

Как и следовало ожидать, входная дверь оказалась не заперта. Филлис, несмотря на обуревавшие ее волнение и тревогу, поняла, что это значит: мисс Хэвишем ушла ненадолго и скоро вернется, иначе закрыла бы дверь ключом, чтобы никто не заметил ничего подозрительного. Только осознав данное обстоятельство, девушка поняла, как пугала ее ночная прогулка по корнуолльской глуши.

Филлис покрепче сжала подсвечник, другой рукой отворила дверь – и шагнула во тьму.

Во дворе оказалось очень тихо, на удивление тепло и не так темно, как казалось из дома. Филлис вспомнила, где видела мисс Хэвишем, и решительно двинулась в том же направлении.

Чем дальше девушка удалялась от дома, тем темнее становилось вокруг и тревожнее – на душе. Тропинка, по которой прошла мисс Хэвишем, вела к входным воротам, но Филлис не успела до них дойти – услышала голоса откуда-то сбоку.

Осторожно шагая в направлении, откуда доносились звуки, она внезапно замерла, спрятавшись за огромным дубом, – всего в нескольких десятках ярдов, у решетки, ограничивающей территорию поместья, стояла миссис Хэвишем и что-то шептала.

Поняв, куда смотрит почтенная дама, Филлис в первый миг окаменела от ужаса – ей показалось, что по другую сторону решетки, прижавшись к железным прутьям, стоит восставший из гроба мертвец с распухшим, искаженным до неузнаваемости лицом.

Но страх прошел, как только девушка надела очки: собеседник мисс Хэвишем оказался обычным человеком, да еще и знакомым. Ну конечно же, тот самый бродяга! Но, Боже мой...

Филлис задохнулась от внезапного понимания и зажала себе рот, чтобы не заорать. Два лица – мужское и женское, обуреваемое порочными страстями и спокойное и решительное – были невероятно, невозможно похожи...

– Да ты что! – дрожащий гнусавый голос разорвал ночную тишину. – За кого ты меня принимаешь?! Зачем мне пугать девчонок?!

– Говори тише, Мэтью, – негромко ответила мисс Хэвишем. – Я давно перестала понимать ход твоих мыслей.

– Я бы никогда... Я джентльмен, в конце концов, и не унижусь до подобной низости. Да и зачем мне?! Я деловой человек, я игрок, я ничего не предпринимаю без выгоды для себя...

– Оно и видно.

– Я рад, что ты веришь мне, Олли, – бродяга улыбнулся с явным облегчением. – Не понимаю, как ты вообще могла меня заподозрить в такой мерзости! Между прочим, отвечая на твое приглашение, я был вынужден прервать партию в покер, которая складывалась для меня наилучшим образом! Может, возместишь убытки?!

– Ты должен сказать мне спасибо, Мэтью, – в голосе мисс Хэвишем звучала ирония, – за то, что я не дала очередным шулерам обчистить тебя до нитки. Кстати, как там африканские копи? Скоро они принесут вкладчикам златые горы?

– Тут ты была права, – в голосе бродяги звучало смущение. – Контора уже месяц как закрыта, а мистер Фитцкастл съехал из гостиницы и не сказал, где его искать.

– В этом с самого начала не усомнился бы ни один здравомыслящий человек, Мэтью. А теперь представь, что случилось бы, если бы я тебя послушалась и вложила бы в копи все свои скромные сбережения.

– Предложение было очень выгодным! Я абсолютно убежден: мистер Фитцкасл – не мошенник. Просто так сложились обстоятельства...

– Он мошенник, Мэтью. Тут не было никаких сомнений. Ты бы тоже это понимал, если бы не был одержим идеей разбогатеть, ничего не делая.

– Не волнуйся за меня, – осклабился бродяга, – я не упущу свою удачу, так и знай.

– К таким, как ты, удача никогда не приходит: она не любит тунеядцев... Может, все-таки одумаешься? Мне не помешает помощник-счетовод. Ты ведь всегда был силен в математике. Мистер Бриггс не станет возра...

– Не упоминай при мне его имени! – рявкнул бродяга, но потом вдруг смягчился и заговорил проникновенно: – Я ни дня не проведу под одной крышей с этой мерзкой свиньей и тебе не советую.

– Да как ты сме...

– Выслушай меня! – бродяга резким жестом остановил ее возражения и заговорил на удивление властно: – Они принесли в наш дом Зло. Я сам видел! Неделю назад поздно ночью возвращался от очень приятных людей, проезжал мимо и решил посмотреть, как вы тут поживаете. Не улыбайся, все так и было!.. Заглянул сквозь решетку и увидел... это. – Голос бродяги пресекся. – Привидение парило над крышей – белое, страшное и неумолимое. Это Смерть летала над домом, выискивала новую жертву!.. Олли, очень тебя прошу: покинь это проклятое место, пока не поздно!

– Похоже, у тебя белая горячка, Мэтью, – устало ответила мисс Хэвишем. – Бросай пить, иначе закончишь в больнице для умалишенных.

– Я не лгу, я сам видел! Следовало сразу тебя предупредить, но не было оказии поехать в наши края, а ноги у меня уже не те, что прежде. Потому и молчал. Если бы написал – ты бы мне точно не поверила!

– Я и сейчас не верю.

– А зря! Я за тебя отвечаю и не стал бы лгать.

– Да неужели?! Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Жду тебя здесь же в обычный день в обычное время. Вот деньги за проезд и за комнату в гостинице.

– А гонорар?! За возмещение ущерба?!

– Свое на этот месяц ты уже получил. Финансировать очередных мошенников я не намерена.

Бродяга некоторое время вглядывался в лицо собеседницы. Поняв, что ее решение твердо, он отрывисто спросил:

– Тогда, может, какие-нибудь вещи? Мой плащ совсем износился.

– Твой плащ еще вполне крепок. Но я принесла сэндвичи. Если хочешь, бери.

Бродяга пофырчал возмущенно, но принял сверток, переданный через прутья решетки, и сунул в карман. Буркнув слова прощания, он уже собрался уходить, как вдруг обернулся к мисс Хэвишем и отрывисто сказал:

– Олли, верь мне или не верь, но я не лгу! Я действительно этого не делал и своими глазами видел Смерть над домом.

– Иди-иди, – прошептала мисс Хэвишем.

Некоторое время она неподвижно стояла у решетки, глядя вслед уходящему, потом резко развернулась и пошла к дому. На полпути вдруг остановилась, упала и принялась колотить кулаками землю. Это было так жутко, что Филлис сначала бросилась к ней и лишь потом сообразила, что обнаруживать себя, наверное, не стоило:

– Мисс Хэвишем, что с вами?! Вам плохо?

Почтенная дама подняла голову – глаза покраснели, губы тряслись – и ответила дрожащим голосом, но очень решительно:

– Это скоро пройдет. А что вы делаете в саду в столь позднее время, мисс Джордан?

– Почувствовала себя нехорошо и вышла подышать свежим воздухом.

– С подсвечником? – почтенная дама понимающе хмыкнула. – Очень разумно... Сколько вы успели услышать?

– Почти все, – со вздохом ответила Филлис.

– Что же вы поняли из услышанного?

– Бродяга, которого я видела по дороге в Долину Курганов, не мираж, а обычный человек. И еще... – она набрала полную грудь воздуха, – это ваш брат, которого считают погибшим. Но как же он выжил?

– Очень просто, – вздохнула мисс Хэвишем. – Стрелял себе в голову, но в последний момент рука дрогнула, и пуля лишь немного задела кожу. Раненого брата в беседке нашла я. Мэтью на коленях молил меня признать его мертвым. Говорил, что не вынесет позора, клялся, что непременно встанет на ноги и вернет Хэвишемам честь, которую потерял... Я согласилась. Поначалу верила ему, потом поняла: Мэтью хочет только пить, играть и разбогатеть, ничего не делая. Теперь даю ему только очень скромное месячное содержание, немного одежды, которую мистер Бриггс жертвует благотворительным фондам, и еще иногда еду... Вы не думайте, мисс, я ни фартинга не украла! – глаза почтенной дамы сверкнули огнем. – Деньги беру только из моего жалованья, а за одежду я вношу соответствующие суммы в благотворительные фонды.

– Я в этом не сомневаюсь, мисс Хэвишем.

– Вот так и живем. Уже двенадцать лет... – ее вдруг затрясло. – Когда сегодня увидела эту надпись, подумала – Мэтью пошутил. Но он отказывается наотрез, и я ему верю...

– Я тоже, если честно.

– Тогда не знаю, что и думать... Ну ладно, завтра разберусь, – мисс Хэвишем осторожно поднялась на ноги. – Мисс Джордан, я была бы вам очень признательна, если бы вы сохранили в тайне все, что вы видели этой ночью.

– Я так и сделаю. Но, – замирая от собственной наглости, Филлис все же продолжила, – на вашем месте я бы сказала правду мистеру Бриггсу.

– Что вы?! – голос почтенной дамы дрогнул. – Я ведь столько лет ему лгала...

– Я совсем недолго знакома с мистером Бриггсом, но, по-моему, он поймет, почему вы помогали единственному близкому родственнику.

– Ладно, подумаю. У меня ведь все счета сохранились, я смогу доказать, что ничего не крала...

– Вот видите!

Мисс Хэвишем вновь взглянула на подсвечник в руках девушки, улыбнулась и сказала:

– А болтовне Мэтью о летающей Смерти не верьте, это полная чушь! 'Приют фэйри' всегда был очень спокойным домом. Никаких тайн, никаких привидений.

– Я понимаю. А странные шаги здесь никогда не раздавались?

– Никогда. 'Приют фэйри' – самое безопасное место в Британии, а, может, и во всем мире.

Беседуя, они наконец-то дошли до дома. Войдя внутрь, мисс Хэвишем внимательно огляделась, прислушалась и, убедившись, что все спокойно, заперла входную дверь. Затем пожелала Филлис спокойной ночи и отправилась к себе.

Оказавшись наконец в кровати, девушка думала, что не сможет заснуть, однако почти сразу провалилась в дрему. Но на последней грани между сном и явью успела дать себе зарок: никогда не прятаться от непонятного. Какие бы опасности ни поджидали во время поисков разгадки, неизвестность гораздо страшнее.

***

На следующий день Филлис увидела мисс Хэвишем лишь после завтрака и сразу поняла: та уже поговорила с мистером Бриггсом. Мисс Хэвишем улыбалась светло и уверенно; это выглядело так же непривычно, как если бы вдруг нашелся ключ к двери, которая простояла запертой многие годы.

– Ну-с, юные леди, – заявила мисс Хэвишем, глядя на подруг, словно лорд Нельсон на экипаж своего корабля перед решающим сражением, – как вы, не сомневаюсь, заметили, 'Времена года' произвели подлинный фурор. Фотографии будут готовы через несколько дней, а пока предлагаю начать подготовку к новой живой картине. Это более сложная задача: Времена года могут наряжаться, как им заблагорассудится, а вот в одежде фэйри желательно придерживаться канона. Так что для начала придется отправиться в библиотеку и поискать книги соответствующей тематики...

Подруги так и поступили. Снова закипела работа: сначала выискивали на иллюстрациях и старинных гравюрах изображения фэйри, потом Эмили рисовала эскизы костюмов, а остальные уточняли и спорили, предлагали и дополняли.

Разумеется, девушки посвящали перевоплощению в фей отнюдь не все свое время. Как оказалось, не только Белль и Филлис, но и изящная Эмили, и толстушка Игги обожали долгие прогулки и игры на свежем воздухе, так что тем летом хватило времени и для долгих поездок, и для пикников в прекраснейших уголках Корнуолла, и для веселья и проказ.

Несколько раз под присмотром непривычно счастливой мисс Хэвишем девушки выезжали к морю, но, увы, погода всегда выдавалась ветреной и прохладной, так что купаться никто не рискнул.

Филлис решила, что это и к лучшему, выслушав рассказ Эмили. Еле слышным шепотом та поведала подругам историю об одном знаменитом британском морском курорте, где бухта для купания дам была закрыта от посторонних глаз не только скалами, но и высокими заборами, вдававшимися далеко в море. Так что увидеть благородных леди в неподобающем виде не мог никто – никто, кроме джентльменов-орнитологов, чей клуб, оснащенный мощными подзорными трубами, располагался на утесе, который нависал над бухтой-купальней... Отсмеявшись, Белль, Филлис и Игги решила, что отныне будут с крайней осторожностью относиться к выбору мест для морских ванн.

Трижды ездили они в Долину Курганов, не встречая по дороге ни бродяг, ни миражей. Увы, всякий раз это место разочаровывало Филлис полным отсутствием тайн и романтизма. Она рассказала о Долине отцу в одном из писем, и он ответил, что в курганах, скорее всего, покоятся останки доисторических людей, а отнюдь не феи, потому и не чувствуется там ничего загадочного. Филлис, поразмыслив, согласилась с этим мнением.

Много позже, вспоминая то невероятное лето из своего заснеженного далека, мисс Джордан поняла, что была тогда не совсем права. В действительности фэйри сопровождали четверых подруг во всех их прогулках, играх и проказах. Как все бессмертные, феи очень любят наблюдать за теми, кто меняется не только с каждым годом, но и с каждым днем, за теми, чей удел – расцвести, принести плоды, а затем увянуть и уйти в землю. Увы, юные девушки слишком поглощены собой и не замечают ничего вокруг, даже если думают, что старательно кого-то ищут...

Безмятежный отдых омрачало лишь одно: Филлис по-прежнему не знала, кто написал странное послание на стене дома. Несколько раз обращалась с вопросами к мисс Хэвишем, но та со счастливой улыбкой отвечала, что это, скорее всего, какой-то шутник. Похоже, так оно и было, поскольку больше ничего пугающего в 'Приюте фэйри' не происходило. Однако Филлис все равно было тревожно, не в последнюю очередь потому, что, несмотря на данное себе обещание, она так и не осмелилась как-нибудь ночью снова выйти из комнаты и понять причину странного звукового эффекта. Да и слова Мэтью Хэвишема о летящей над домом Смерти не желали забываться.

***

Филлис не хотела обсуждать свои подозрения с подругами, чтобы не тревожить зря. То, что и с ними происходит что-то странное, она поняла во время последней перед днем рождения Белль поездки в Долину Курганов.

Подруги тогда искали место для костюмированного пикника. Они долго ездили по Долине, слушая бесконечные рассказы Белль об удивительных легендах, связанных с фэйри, и о камнях, которые древние люди добывали совсем неподалеку и строили из них дома.

Наконец героиня будущего торжества сделала выбор, слегка озадачив Филлис, считавшую, что они проехали немало уголков гораздо красивее. Что ж, Белль, обожавшая Корнуолл, наверняка лучше чувствовала его прелесть.