Текст книги "P.S. Я все еще люблю тебя (ЛП)"

Автор книги: Дженни Хан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Посмотрим, – говорю я.

В машине он продолжат тайком поглядывать на меня, проверяя, по-прежнему ли я раздражена. Однако я и сама не могу долго сохранять свое прохладное отношение – это отнимает слишком много энергии. Я позволяю ему купить мне горячий шоколад и даже делюсь им с ним. Но говорю ему, что он не может взять ни одного маршмеллоу.

***

В ту ночь мой телефон вибрирует на тумбочке, и я, не глядя, знаю, что это Питер, ищет больше заверений. Я вынимаю наушники и отвечаю на звонок.

– Привет.

– Что делаешь? – Его голос низкий; уверена, что он лежит.

– Домашнюю работу. А ты?

– Я в постели. Просто позвонил, чтобы пожелать спокойной ночи. – Следует молчание. – Эй, а почему ты не звонишь мне, чтобы сказать спокойной ночи?

– Не знаю. Полагаю, я никогда об этом не думала. А ты хочешь, чтобы я звонила?

– Ну. Ты не должна – я просто поинтересовался, почему нет.

– Я думала, ты ненавидишь все это дело с «последним звонком». Помнишь? Ты записал это в контракте. Ты сказал, что Женевьева настаивала на том, чтобы ты каждую ночь звонил ей последней, и это раздражало.

Он стонет.

– Мы можем, пожалуйста, не говорить о ней? К тому же, почему у тебя такая хорошая память? Ты помнишь все.

– Это мой дар и мое проклятье. – Я выделяю абзац, и стараюсь удержать телефон на плече, но он продолжает выскальзывать. – Погоди-ка, так ты хочешь, чтобы я каждую ночь звонила тебе или нет?

– Уф, просто забудь.

– Уф, отлично, – отвечаю я и слышу, как он улыбается сквозь телефон.

– Пока.

– Пока.

– Подожди – можешь принести мне один из тех йогуртов на обед?

– Скажи «пожалуйста».

– Пожалуйста.

– Скажи «пожалуйста–препожалуйста».

– Пока.

– Пока-а-а.

У меня уходит еще два часа, чтобы закончить домашнюю работу, но когда в ту ночь я засыпаю, то засыпаю с улыбкой.

17

Думаю, папа на свидании, потому что сегодня вечером он сказал, что у него планы с подругой, и он побрился и надел хорошую рубашку на пуговицах, а не один из своих обычных свитеров. Он спешил уйти, чтобы я не спрашивала, что это за подруга. Кто-то из больницы, наверное. У папочки не такой уж широкий круг общения. Он застенчивый. Кем бы она ни была, это звучит как нечто хорошее.

Как только он уходит, я поворачиваюсь к Китти, которая лежит на диване перед телевизором и слизывает кислятину с кислых желейных мармеладок. Джейми лежит рядом с ней и спит.

– Китти, ты думаешь, папочка…

– На свидании? Ага.

– И ты не возражаешь?

– Конечно, нет. Хотя, я бы предпочла, чтобы он был с кем-то, кого бы я знала и уже любила.

– А что, если он снова женится? Ты была бы не против?

– Конечно, нет. Так что можешь перестать строить мне физиономию обеспокоенной-старшей-сестры, идет?

Я пытаюсь разгладить свое лицо подобно чистому листу бумаги. И говорю невозмутимо:

– Итак, ты говоришь, что не будешь против, если папа снова женится.

– Это просто свидание, Лара Джин. Люди не женятся после одного жалкого свидания.

– Но они женятся после многочисленных свиданий.

Вспышка беспокойства проносится по ее лицу, но затем она говорит:

– Просто подождем и увидим. Пока нет никакого смысла накручивать себя.

Я бы не сказала, что накручиваю себя, но мне любопытно. Когда я сказала бабушке, что не была бы против, если бы папа ходил на свидания, я была серьезна, но мне все-таки хочется знать, что она достаточно хороша для него, кем бы она ни была. Я меняю тему.

– Что ты хочешь на день рождения? – спрашиваю я Китти.

– У меня есть список, – отвечает она. – Новый ошейник для Джейми. Кожаный. С шипами. Беговая дорожка.

– Беговая дорожка!

– Ага, я хочу научить Джейми ходить по ней.

– Сомневаюсь, что папа согласится на беговую дорожку, Китти. Они очень дорогие, и, к тому же, куда мы ее вообще поставим?

– Ладно, хорошо. Вычеркнем беговую дорожку. Я также хочу очки ночного видения.

– Тебе следует согласовать это с Марго.

– Какие особенные вещи я могу получить только из Шотландии? – интересуется она.

– Настоящее шотландское песочное печенье. Килт из тартана*. Что еще… мячи для гольфа.  Атрибутику Лох-несского чудовища.

– Что еще за атрибутика?

– Чучело Лох-несского чудовища. Лох-несская футболка. Может быть, светящийся в темноте постер.

– Стоп-машина. Это хорошая идея. Я собираюсь добавить это в свой список.

После того как Китти ложится спать, я прибираюсь на кухне. Я даже оттираю плиту мочалкой «Брилло» и привожу в порядок холодильник, так что, как только папочка вернется домой, я смогу устроить ему допрос третьей степени. Я наполняю контейнер для муки, когда он входит в дверь. Я мимоходом интересуюсь:

– Как прошло свидание?

Он хмурится в замешательстве.

– Свидание? Я ходил в филармонию с Марджори, моей коллегой. Ее муж слег с гриппом, а ей не хотелось, чтобы билет пропал зря.

Я разочарованна.

– О-о.

Напевая, он наливает себе стакан воды и говорит:

– Мне следует почаще ходить в филармонию. Тебе интересно, Лара Джин?

– Э–э… может быть, – отвечаю я.

***

Я готовлю себе кучу сникердудла, бегу в свою комнату и сажусь за письменный стол. Чавкая печенькой, открываю компьютер, набираю «знакомства для пап», и, о чудо, нахожу сайт знакомств для одиноких родителей.

Я начинаю составлять профиль. Прежде всего, понадобиться фото профиля. Я начинаю просматривать его фотографии на своем компьютере. Едва ли есть такие, где он на снимке один. Наконец-то, я останавливаюсь на двух, оставляя их в закладках: одна – с прошлого лета на пляже, во весь рост, так как это один из советов сайта, а другая – с минувшего Рождества, где он в скандинавском свитере, который мы ему подарили. Он разрезает жареного цыпленка, и выглядит таким папочкой, словно из популярной рекламы кофе, но при этом настоящим. В тусклом свете столовой у него практически не видны морщины, всего несколько складок вокруг глаз. Что напоминает мне – я должна поговорить с ним насчет ежедневного использования солнцезащитного крема. Мужской набор по уходу за кожей мог бы быть хорошим подарком на День Отца. Я запишу это в Напоминаниях.

Папе всего лишь сорок с небольшим. И он все еще достаточно молод, чтобы кого-то встретить и полюбить, может быть, даже дважды или трижды.

18

Когда родилась Китти, я сказала, что она похожа на котенка, а не на Кэтрин, и это  имя так и прижилось. И когда мы вернулись домой после посещения их с мамой в больнице, мы с Марго сделали плакат «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, КОТЕНОК!», чтобы быстрее скоротать время. Мы перевели все краски и канцелярские товары, и бабушка была недовольна, потому что на кухне нужно было убрать ужасный беспорядок – краски заляпали весь пол, повсюду были отпечатки рук. У нас есть фотография в их первый день дома – мамочка стоит под плакатом и держит на руках Китти. Ее глаза уставшие, но сияющие. Счастливые.

Это стало нашей традицией в день ее рождения – украшать дверь Китти плакатом, чтобы это было первым, что она увидит, проснувшись. Я встаю очень рано и осторожно, так, чтобы не согнуть или не порвать края, вешаю его. На завтрак я готовлю омлет с мюнстерским сыром. С помощью бутылки кетчупа я выдавливаю мордочку кота с сердечком вокруг нее. У нас есть «праздничный ящик», в котором хранятся свечи для дня рождения, бумажные шляпки, скатерти, поздравительные открытки для непредвиденных случаев. Я достаю бумажную шляпку и надеваю одну себе на голову, сдвинув небрежно на бок, кладу по одной на тарелку Китти и папы, а еще одну надеваю на Джейми Фокс-Пикла. Его это не очень вдохновляет, но я успеваю сфотографировать его прежде, чем он сбивает шляпку.

Папа приготовил в школу любимый обед Китти. Сэндвич с сыром бри и чипсы, плюс капкейки «красный бархат» с глазурью из сливочного сыра.

Китти радуется столовым приборам и омлету с мордочкой кота. Она хлопает в ладоши и смеется как гиена, когда резинка на папиной шляпке рвется и та слетает с его головы. Поистине, нет счастливей именинницы, чем наша Китти.

– Можно мне надеть твой свитер с ромашками? – спрашивает она меня с набитым омлетом ртом.

Я поглядываю на часы.

– Я пойду, принесу его, но тебе придется есть очень быстро. – Он будет здесь с минуты на минуту.

Когда приходит время выезжать, мы надеваем ботинки, целуем папу на прощанье, и вываливаемся из входной двери. Ожидая нас на улице перед своей машиной стоит Питер с букетом розовых гвоздик в прозрачной обертке.

– С днем рождения, малышка, – говорит он.

Китти выпучивает глаза.

– Они для меня?

Он смеется.

– А для кого же еще? Поторапливайся и садись в машину.

Китти поворачивается ко мне с улыбкой во весь рот, ее глаза светятся. Я тоже улыбаюсь.

– Ты тоже едешь, Лара Джин?

Я качаю головой.

– Нет, там есть места только для двоих.

– Сегодня ты – моя единственная девушка, малышка, – говорит Питер, и Китти бежит к нему и выхватывает цветы из его рук. Он галантно открывает для нее дверь. Затем закрывает ее, оборачивается и подмигивает мне. – Не ревнуй, Кави.

Еще никогда он не нравился мне больше, чем в этот момент.

***

Вечеринка Китти по случаю дня рождения со всеми ее друзьями будет только через несколько недель. Она настаивала на ночевке, а папа дежурит по выходным в феврале. Сегодня вечером мы будем отмечать день рождения в семейном кругу.

Один из самых главных блюд папиных ужинов – это жареная курица. Он называет ее фирменным блюдом. Он обмажет ее толстым слоем сливочного масла, нафарширует луком и яблоками, заправит приправой для птицы и запечет в духовке. Обычно картофель идет в какой-нибудь форме как гарнир. Сегодня я готовлю пюре из сладкого картофеля. Я сыплю сверху коричневый сахар и корицу, затем кладу его под бойлер для того, чтобы сахар пригорел и стал как крем-брюле.

Китти отвечает за сервировку стола и подачу приправ: острый соус «Техас Пит» для папочки, горчица для Китти, клубничное варенье для меня. Чатни для Марго, если бы она была здесь.

– Какой соус мама любила с курицей? – неожиданно спрашивает меня Китти.

– Я… не могу вспомнить, – отвечаю я. Мы обе смотрим на папу, который проверяет курицу.

– Ей нравилась горчица, как и мне? – спрашивает она.

Закрыв дверцу духовки, папа говорит:

– Хм. Ну, я знаю, что она любила бальзамический уксус. Очень. Сильно-сильно.

– Только с курицей? – интересуется Китти.

– На самом деле, со всем. С авокадо, с маслом на тосте, с помидорами, со стейком.

Я запоминаю это под папкой «Разное». Факты о М.

– Вы, девочки, готовы есть? – спрашивает папа. – Мне хочется достать эту птицу, пока она все еще вкусная и сочная.

– Одну минуту, – отвечает Китти, и буквально через минуту раздается звонок в дверь.

Китти мгновенно приступает к действиям. Она возвращается с мисс Ротшильд с соседней улицы. Мисс Ротшильд одета в узкие джинсы, черный свитер и сапоги на высоком каблуке, на шее – объемное, черное с золотом ожерелье. Ее коричневато-красные волосы наполовину собраны наверх, наполовину распущены. В руках она несет завернутый подарок. Щенячьи лапки Джейми Фокс-Пикла не могут добраться до нее достаточно быстро; он ужасно скользит, виляя хвостиком.

Смеясь, она говорит:

– Ну, здравствуй, Джейми. – Она ставит подарок на стойку, опускается на колени и гладит его.

– Как вы все поживаете?

– Привет, мисс Ротшильд, – говорю я.

– Трина! – приветствует папа в удивлении.

Мисс Ротшильд испускает неловкий смешок.

– О, ты не знал, что я приду? Китти пригласила меня, когда заходила сегодня с Джейми… – Она краснеет. – Китти, – журит она.

– Я говорила ему, просто папочка рассеянный, – отвечает Китти.

– Хм, – произносит мисс Ротшильд, одаряя ее взглядом, который Китти делает вид, что не видит. – Что ж, в любом случае, спасибо! – Джейми начинает прыгать вокруг нее – еще одна из его вредных привычек. Мисс Ротшильд выставляет свое колено и Джейми тотчас успокаивается. – Сидеть, Джейми.

И он на самом деле сидит! Мы с папой обмениваемся впечатленными взглядами. Джейми явно нужно продолжать тренироваться под руководством мисс Ротшильд.

– Трина, что я могу предложить тебе выпить? – спрашивает ее папа.

– Я буду то, что отрыто, – отвечает она.

– У меня нет ничего открытого, но я буду рад открыть то, что тебе нравиться…

– Мисс Ротшильд любит Пино Гриджо, – говорит Китти. – С кубиком льда.

Мисс Ротшильд еще больше краснеет.

– Боже, Китти, я не алкашка! – Она поворачивается к нам и говорит, – Я пропускаю маленький стаканчик после работы, но не каждый вечер.

Папа смеется.

– Я поставлю белое вино в морозильник. Оно скоро охладится.

Китти выглядит очень довольной, и когда папа и мисс Ротшильд проходят в гостиную, я хватаю ее за шиворот и шепчу:

– Что ты замышляешь?

– Ничего, – отвечает она, пытаясь увернуться.

– Это подстава? – шиплю я.

– Ну и что, если так? Они были бы хорошей парой.

Ага!

– Что заставляет тебя так говорить?

Китти загибает пальцы.

– Она любит животных, она сексуальна, она сама зарабатывает деньги, и она мне нравится.

Хм. Все это звучит хорошо. Плюс ко всему, она живет через дорогу, что удобно.

– Думаешь, мисс Ротшильд смотрит документальные фильмы?

– Кого волнуют старые пыльные документальные фильмы? Он может смотреть их с тобой или Марго. Главное – это взаимная симпатия. – Китти пытается вырваться из моей хватки. – Отпусти меня, чтобы я могла увидеть, есть ли она у них вообще!

Я отпускаю ее воротник.

– Нет, пока не ходи. – Китти фыркает и бросается прочь, но я добавляю многозначительно, – Давай дадим этому завязаться минуту.

Она останавливается, а затем одаривает меня благодарным кивком.

– Да, давай дадим этому завязаться, – повторяет она, смакуя слова.

***

Китти распиливает кусок белого мяса – единственного, которое она ест. Она любит его нарезанным очень тонко, вроде мясных деликатесов, и папа старается, но на вид оно всегда получает искромсанным и жалким. Думаю, можно подарить ему на этот день рождения электрический разделочный нож. Лично мне нравится голень. Я честно не знаю, зачем кому-то заморачиваться и есть что-то кроме куриных ножек, если есть такой выбор.

Когда мисс Ротшильд приправляет свою курицу острым соусом, глаза Китти сверкают, как светлячок. Я отмечаю то, как мисс Ротшильд искренне смеется над папиными старыми шутками. Мне также очень нравится, как она приходит в восторг от моего сникердудла. Я ставлю несколько замороженных в духовку, когда папа готовит кофе.

– Мне нравится то, что это печенье хрустящее, но в тоже время мягкое. Ты говоришь, что сделала его сама?

– Полностью, – сообщаю я ей.

– Что ж, дай мне рецепт, девочка. – Затем она смеется. – Постой-ка, не утруждайся. Я знаю свои сильные стороны, и выпечка – не одна из них.

– Мы поделимся с вами в любое время – у нас всегда множество тортов и печенья, – говорит Китти. Забавно слышать это от нее, потому что Китти не то, чтобы когда-либо помогает. Обычно она всегда появляется только на веселую часть – украшение и поедание.

Я украдкой поглядываю на папу, который спокойно попивает свой кофе. Я вздыхаю. Он не обращает ни малейшего внимания.

Все вместе мы моем посуду и заворачиваем остатки еды, и это ощущается очень естественным. Никто ей не говорит, но Мисс Ротшильд моет бокалы вручную, а не ставит их в посудомоечную машину, и с первого раза находит алюминиевую фольгу и пластиковые упаковочные контейнеры. Что, возможно, больше говорит об организаторских способностях Марго, нежели об интуиции мисс Ротшильд, но тем не менее. Думаю, я довольно-таки легко могу представить ее вписывающейся в нашу семью. И, как я уже сказала, она живет через дорогу, что удобно. Люди говорят, что разлука усиливает любовь, но я думаю, что они не правы: Близость усиливает любовь.

Как только мисс Ротшильд уходит домой, а папа сидит в своем кабинете, Китти набрасывается на меня в моей комнате, где я раскладываю школьную одежду. Темно-синий свитер с лисьим мехом, который я приберегла на дождливый день, горчично-желтая юбка, гольфы.

– Ну? – требует она. У нее в руках Джейми Фокс-Пикл.

– Мне нравится то, как она начала заворачивать продукты пищевой пленкой; это была хорошая инициатива, – говорю я, прикрепляя черепаховый бант на волосы и любуясь на него в зеркало. – Она также много хвалила мой сникердудл, что я оценила. Но не уверена, увидела ли я какие-либо искорки у папочки. Я имею в виду, ты считаешь, он казался заинтересованным?

– Думаю, он мог бы быть, если бы она дала ему шанс. Она встречалась с парнем со своего офиса, но ничего не вышло, поскольку он напоминал ей ее бывшего мужа.

Я приподнимаю брови.

– Похоже, у вас, ребята, состоялся не один серьезный разговор.

Китти с гордостью говорит:

– Она не обращается со мной, как с маленьким ребенком.

Если Китти настолько без ума от нее, то это о многом говорит.

– Ну, она может не быть папиного типа, но если мы продолжим сводить их вместе, кто знает?

– Что ты подразумеваешь – она может быть не быть папиного типа?

– Её стиль, кажется, очень отличается от маминого. Разве она не курит? Папа это ненавидит.

– Она пытается бросить. Теперь у нее электронные сигареты.

– Давай продолжим приглашать ее и посмотрим, что произойдет, – предлагаю я, поднимая расческу. – Эй, как думаешь, если ты посмотришь видео, то сможешь заплести мне небольшую косичку сбоку?

– Могу попробовать, – отвечает Китти. – Ты пока подкрути кончики, а потом загляни ко мне после того, как я посмотрю свое шоу.

– Поняла.

19

В следующий раз, когда мы с Марго общаемся по видео-чату, я сообщаю ей эту новость. Она сидит за своим столом с мокрыми волосами, одетая в светло-голубой с темно-зеленым свитер «фер-айл». В ее руках кружка Сент-Эндрюс, из которой она пьет чай.

– Симпатичный свитер, – замечаю я, устраивая ноутбук на бедрах и удобно откинувшись на подушках. – Итак, угадай, с кем Китти пыталась свести папочку.

– С кем?

– С мисс Ротшильд.

Марго практически захлебывается своим чаем.

– С соседней улицы? Ты, должно быть, шутишь. Это буквально самая безумная идея, которую я когда-либо слышала.

– Правда? Ты так думаешь?

– Да! А ты нет?

– Я не знаю. Китти проводит с ней много времени, ведь она учит ее, как дрессировать Джейми. Она кажется довольно милой.

– Я имею в виду, конечно, она милая, но на ней всегда так много косметики, и она постоянно заливает горячим кофе всю свою область декольте и визжит как банши. Помнишь, как раньше она и ее бывший муж устраивали во дворе целые соревнования, кто кого перекричит? – Марго передергивается. – О чем они с папой вообще могли бы говорить? Она как настоящая домохозяйка из Шарлоттсвилля. Разве что в разводе.

– Она действительно упоминала, что «Настоящие Домохозяйки» – ее любимое шоу, – признаюсь я, ощущая себя заговорщицей. – Но она сказала, что это ее тайное порочное пристрастие!

– Какой город?

– Думаю, что все из них?

– Лара Джин, обещай мне, что не позволишь ей подцепить папочку. Он не имеет ни малейшего представления о знакомствах в двадцать первом веке, и она просто съест его заживо. Ему нужно быть с кем-то зрелым, у кого есть мудрость в глазах.

Я фыркаю.

– Как кто? Бабушка? Если так, то я знаю нескольких из Бельвью, с кем бы я могла его свести.

– Нет, но с кем-то, кто, по крайней мере, того же возраста, что и он! Она должна быть утонченной, но также наслаждаться природой и походами, и все в таком роде.

– Когда в последний раз папа ходил в поход?

– Много лет назад, но не в этом суть – ему нужна женщина, которая будет поощрять подобного рода интересы. Поддерживать его активным, физически и умственно.

Хихикая, я добавляю:

– И… сексуально? – Я просто не могу удержаться от шутки или возможности вызвать у нее отвращение.

– Фу! – кричит она. – Ты порочна!

– Я просто шучу!

– Я прямо сейчас вешаю трубку!

– Нет, не надо. Если мисс Ротшильд окажется не той, то я подумала, что ему следует попробовать онлайн знакомства. Я нашла для него сайт знакомств и все такое. Он красивый мужчина, ты же знаешь. И на Дне Благодарения бабушка доставала его с тем, что нужно больше ходить на свидания. Она говорит, что нехорошо мужчине быть одному.

– Он совершенно счастлив. – Она замолкает. – Так ведь?

– Я думаю, он совершенно… доволен? Но это не то же самое, что и быть счастливым, так ведь? Гоу-гоу, мне не хочется думать, что он одинок… и то, как Китти зациклена на том, чтобы свести его с мисс Ротшильд, заставляет меня полагать, что она очень хочет, чтобы рядом был кто-то, кто бы мог быть ей как мама.

Марго вздыхает и делает глоток чая.

– Хорошо, поработай над его профилем и пришли мне логин, чтобы я могла все оценить. Мы подберем несколько кандидатур и предоставим ему действительно тщательно выверенную подборку, так чтобы не ошеломить его.

Я импульсивно восклицаю:

– Почему бы нам не повременить и не посмотреть, чем закончится вся эта идея с мисс Ротшильд? Нам следует, по крайней мере, дать ей шанс, тебе не кажется? Ради Китти?

Марго снова вздыхает.

– Как думаешь, сколько ей лет?

– Примерно тридцать девять? Сорок?

– Ну, одевается она так, как будто гораздо моложе.

– Нам не следует ставить это ей в укор, – говорю я, хотя признаюсь, что почувствовала себя  слегка некомфортно, когда она сказала, что мы делаем покупки в одних и тех же местах. Означает ли это, что она одевается слишком молодо или же, что я одеваюсь слишком по-старчески? Крис называет мой стиль «бабушка встречается с шиком маленькой девочки» и «Лолита отправилась в школьную библиотеку». Это напоминает мне кое о чем. – Эй, если увидишь какие-нибудь милые килты, привезешь мне один? Красный тартан, возможно, с большой английской булавкой-застежкой?

– Я буду смотреть в оба ради тебя, – обещает она. – Может быть, смогу найти подходящие для нас троих. На самом деле, для нас четверых. Это могло бы быть Рождественской открыткой в следующем году.

Я фыркаю.

– Папочка в килте!

– Никогда не знаешь, может быть, это даже заинтересует его. Он всегда хвалится четвертинкой своего шотландского наследия. Он может подкрепить свои слова делом. – Она обхватывает кружку обеими руками и делает глоток чая. – Угадай, что. Я встретила симпатичного парня. Его зовут Сэмюэль, и он в моем классе по Британской поп-культуре.

– О-о. У него есть аристократический акцент?

– Бесспорно, – отвечает она с английским аристократическим акцентом. Мы обе хихикаем. – Мы встречаемся в пабе сегодня вечером. Пожелай мне удачи.

– Удачи! – кричу я.

Мне нравится видеть Марго такой – веселой, счастливой и несерьезной. Думаю, это должно означать, что она действительно по-настоящему забыла Джоша.

20

– Не стой перед телевизором, – рявкает Китти.

Я вытираю пыль с книжных полок новой щеточкой из перьев, которую заказала онлайн. Не знаю, когда в последний раз здесь вытирали пыль. Я поворачиваюсь и говорю:

– Почему ты сегодня такая злобная дикая яблонька?

– Я просто не в настроении, – бормочет она, вытягивая свои тощие ноги перед собой. – Шанаэ должна была прийти сегодня в гости, а теперь не придет.

– Что ж, не вымещай это на мне.

Китти почесывает коленку.

– Эй, что бы ты подумала, если бы я отправила мисс Ротшильд валентинку от папиного имени?

– Не смей! – Я грозно трясу ей щеточкой из перьев. – Ты должна оставить эту свою привычку вмешиваться, Кэтрин. Это нехорошо.

Китти закатывает глаза на мои слова.

– Уф, мне вообще не следовало тебе рассказывать.

– Теперь уже слишком поздно. Послушай, если двум людям предназначено быть вместе, они найдут путь друг к другу.

– А вы бы с Питером «нашли свой путь друг к другу», если бы я не разослала те письма? – бросает она мне вызов.

Очко в пользу Китти.

– Наверное, нет, – признаюсь я.

– Нет, определенно нет. Вам нужен был мой легкий толчок.

– Не веди себя так, словно отправка писем была неким альтруистическим поступком с твоей стороны. Ты прекрасно знаешь, что сделала это назло.

Китти пропускает это и спрашивает:

– А что значит «альтруистический»?

– Бескорыстный, милосердный, щедрый духом… также известный как противоположность тебе. – Китти визжит и бросается на меня, и мы недолго боремся, врезаясь в полки, обе запыхавшиеся и хихикающие.

Когда-то я могла усмирить ее без больших усилий, но она догоняет меня. Ноги у нее сильные, и она увиливает из моей хватки, как будто червяк. В конце концов, я завожу обе ее руки за спину, и она кричит:

– Я сдаюсь! Я сдаюсь!

Как только я отпускаю ее, она вскакивает и снова на меня нападает, щекоча под мышками и целясь в шею.

– Только не шею, только не шею! – кричу я. Шея – мое слабое место, о котором знают все в моей семье. Я падаю на колени и смеюсь так сильно, что мне даже больно. – Прекрати, прекрати! Пожалуйста!

Китти перестает щекотать.

– И вот я альтру… альтруистка, – произносит она. – Это мое альтруиство.

– Альтруизм, – говорю я, тяжело дыша.

– Думаю, «альтруиство» тоже работает.

И все-таки, нашли бы мы с Питером наш путь друг к другу, если бы Китти не отправила те письма? Мой первый порыв ответить «нет», но, возможно, мы бы продолжали идти разными путями, и сошлись бы у какой-то другой развилки дороги. Или, может быть, и нет, но в любом случае, сейчас мы здесь.

21

– Расскажи мне побольше о своем молодом человеке, – просит Сторми.

Мы сидим на полу, скрестив ноги, и откладываем в сторону фотографии и памятные вещички для ее альбома. Она – единственная, кто появился сегодня на уроке по «Скрапбукингу для старичков», поэтому мы перенесли занятие в ее апартаменты. Я волновалась, что Джанетт заметит низкую посещаемость, но с тех пор, как я стала волонтером, она даже ни разу не заглянула ко мне. Тем лучше.

– Что вы хотите о нем знать?

– Занимается ли он спортом?

– Он играет в лакросс.

– Лакросс? – повторяет она. – Не в футбол, или бейсбол, или баскетбол?

– Ну, он очень хорошо играет. Колледжи стараются заполучить его к себе.

– Я могу увидеть его фотографию?

Я достаю телефон и показываю фотографию нас двоих в его машине. На нем темно-зеленый свитер, в котором, я думаю, он выглядит особенно красивым. Он мне нравится в свитерах. Мне сразу же хочется прижать его к себе и приласкать, как плюшевую игрушку.

Сторми внимательно на него смотрит.

– Ага, – соглашается она. – Да, он очень красив. Хотя не знаю, так же ли красив как мой внук. Мой внук похож на молодого Роберта Редфорда.

Вау.

– Я покажу тебе, если ты мне не веришь, – говорит она, вставая, и начинает копаться в вещах в поисках фотографии. Она открывает ящики, передвигает бумаги. У любой другой бабушки в Белвью фотография любимого внука была бы выставлена на всеобщее обозрение. В рамочке, над телевизором или на каминной полке. Но только не у Сторми. Единственные фотографии в рамках у нее – это фотографии ее самой. В прихожей висит огромный черно-белый свадебный портрет, который занимает почти всю стену. Хотя, если бы я когда-то была так красива, мне бы тоже, наверное, захотелось выставить это напоказ. – Ха! Я не могу найти фотографию.

– Вы можете показать мне ее в следующий раз, – предлагаю я, и Сторми опускается обратно на кушетку.

Она кладет ноги на пуфик.

– Куда сейчас ходят молодые люди, чтобы провести немного времени наедине? Есть что-нибудь вроде «смотровой площадки»? – Она копает, и она определенно охотится за информацией. Сторми становится ищейкой, когда дело касается вынюхивания пикантных подробностей, но я не выдам даже самой мелкой детали. Не то, чтобы у меня было много непристойностей, чтобы ей предложить.

– Эм, я не знаю… не думаю. – Я начинаю убирать остатки бумаги.

Она разрезает на кусочки некоторые обрезки.

– Я помню первого мальчика, с которым отправилась на парковку. Кен Ньюбери. Он ездил на Шеви Импала. Боже, трепет от того, когда мальчик впервые прикасается к тебе. Ничто не сравнится с этим, не так ли, дорогая?

– Мм-хмм. Где та стопка старых Бродвейских афиш, которая у вас была? С ними нам тоже следует что-нибудь сделать.

– Они могут быть в моем сундучке с приданым.

Трепет от того, когда мальчик впервые прикасается к тебе.

У меня в животе ощущение трепета. Я знаю это волнение. Я прекрасно помню его, и помнила бы, даже если бы меня не засняли на камеру. Приятно думать о нем снова, как просто о воспоминании, отдельно от видео и всего, что произошло после.

Сторми склоняется ближе и говорит:

– Лара Джин, просто помни, что именно девушка всегда должна контролировать, насколько далеко все зайдет. Мальчики думают своим сама-знаешь-чем. От тебя зависит, сможешь ли ты не потерять головы и защитить то, что принадлежит тебе.

– Не знаю, Сторми. Разве это отчасти не сексизм?

– Жизнь – это сексизм. Если ты забеременеешь, то именно твоя жизнь изменится. Для парня не поменяется ровным счетом ничего. Именно о тебе будут шептаться люди. Я смотрела то шоу, «Мамочки-подростки». Все парни там никудышные. Отбросы!

– Ты говоришь, что я не должна заниматься сексом? – Все это время Сторми твердила мне перестать быть такой серьезной и безынициативной, жить, любить мальчиков. А теперь это?

– Я говорю, что тебе следует быть осторожной. Настолько осторожной, как жизнь и смерть, ведь именно это оно и есть. – Она бросает на меня многозначительный взгляд. – И никогда не доверяй парню, держи при себе презерватив. Дама всегда сама носит их с собой.

Я кашляю.

– Твое тело – только твое, чтобы защищать и наслаждаться. – Она многозначительно приподнимает обе брови, глядя на меня. – Кого бы ты ни выбрала, чтобы принять участие в том наслаждении, это твой выбор, и выбирай мудро. Каждому мужчине, который когда-либо прикасался ко мне, была предоставлена честь. Привилегия. – Сторми машет рукой надо мной. – Все это? Это привилегия, чтобы поклоняться этому храму, ты понимаешь мою мысль? Не любой молодой дурак может приблизиться к трону. Помни мои слова, Лара Джин. Ты решаешь кто, как далеко и как часто, если вообще когда-либо.

– Я и не знала, что вы такая феминистка, – говорю я.

– Феминистка? – Сторми издает омерзительный звук в своем горле. – Я не феминистка. Прошу тебя, Лара Джин!

– Сторми, не горячитесь. Это значит лишь то, что вы верите, что мужчины и женщины равны, и должны иметь равные права.

– Я не считаю любого мужчину равным мне. Женщины намного их превосходят, и не забывай об этом. Не забывай ни о чем, что я тебе только что сказала. На самом деле, тебе, наверное, следует записать это для моих мемуаров. – Она начинает напевать «Штормовую погоду».

Когда мы притворялись, не было опасений, что все зайдет слишком далеко. Но теперь я вижу, как быстро все может измениться, не успеешь даже осознать этого. За две секунды все может перейти от поцелуя к рукам под кофточкой, и настолько волнующе, настолько неистово. Как будто мы мчимся куда-то на скоростном поезде, и мне это нравится, правда, но мне также нравится и медленный поезд, где я могу выглянуть в окошко и оценить местность, здания, горы. Словно мне не хочется пропустить маленькие шажки; я хочу, чтобы это продолжалось. А затем в следующую секунду мне хочется повзрослеть быстрее, больше, сейчас. Быть готовой, как и все остальные. Как все остальные настолько готовы?