Текст книги "Погибель королей"

Автор книги: Дженн Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

14: Сказки перед сном
^{(Рассказ Коготь)}

Когда Ола заглянула сквозь зеленую занавеску из бусин в свою ванную комнату, то увидела, что Кирин уже снял с себя свою рваную, запачканную одежду и теперь расслабляется в ее медной ванне. Свет фонаря заставлял частицы пыли в воздухе и поверхность воды сверкать; мыло, ароматные масла и кровь окрасили воду в розовый цвет. Кирин так усердно тер свою бронзовую кожу губкой, что даже кое-где поцарапался. Его шея была краснее остального тела и контрастировала с синим камнем-цали.

Кирин, ее малыш, разговаривал с новой танцовщицей. К удивлению Олы, девушка все еще была одета и совсем не помогала ему мыться. Это показалось Оле странным – если учесть, как сох по девушке Кирин.

Ола нахмурилась, вспомнив о напрасно потраченной молодости. Затем она стерла гримасу со своего лица, расправила плечи и сделала глубокий вдох. В ванную комнату она вошла весело – словно циркач, обученный Гуляками.

– Да, кстати! Вот и пир для моего милого мальчика.

Ола поставила рядом с ванной складной столик.

Кирин рассмеялся.

– Тебе не кажется, что тут слишком много еды?

Хозяйка борделя улыбнулась.

– Я принесла понемногу всех блюд, которые приготовили сегодня. – Она махнула рукой в сторону подноса, словно официант. – У нас тут перченая козлятина с кусочками свежего воракресса, баранина в соусе «леадо», по традиции, завернутая и обжаренная в банановом листе, маринованная в соусе «накари» желтая рыба с манго, жареные коренья безево, кокосовый рис, сердцевина пальмы и кусочки горькой дыни с шоколадом. – Затем, словно только что вспомнив, она добавила: – И немного моего виноградного вина из Кирписа. Оно тебя успокоит.

Заметив удивленный взгляд Мореи, Ола добавила:

– Знаю, знаю. Обычно я приберегаю его для ритуалов[41]41
  Жители Кирписа и Казивара настаивают на том, что только виноградные вина можно называть «винами». В Кирписе находится Академия, и поэтому в течение многих лет учившиеся в ней волшебники приобретали привычку пить виноградное вино и использовать его при проведении ритуалов. Ола никогда не училась в Академии, но, наверное, пристрастилась к виноградному вину под влиянием своих знакомых из Верхнего круга.


[Закрыть], но если нужно расслабиться, то я предпочитаю виноградные вина местным рисовым и кокосовым.

Кирин прислонился к бортику ванны. В его глазах заплясал свет, проникавший в комнату из окна.

– Ола, так вкусно я не ем даже в день своего рождения.

Ола усмехнулась.

– А ты почаще натыкайся на демонов. Попробуй желтую рыбу. Порошок «накари» из Валаси, а не из Ирандо. – Ола понимающе взглянула на Морею; девушка покраснела и отвернулась. Все знали, что порошок «накари» сделан из афродизиаков[42]42
  И ядов. Порошок сердцебиения в возбужденном состоянии, известный как накари, созданный из ядовитых грибов, аконита и грудной клетки красного жука-дракона. В небольших количествах эти вещества безвредны, но я был бы осторожен и покупал бы накари-порошок у надежных продавцов.


[Закрыть]. Именно поэтому его и подавали в таких местах, как клуб «Разорванная вуаль».

Ола подшучивала над Мореей, чтобы развеселить Кирина, но при упоминании о Валаси на девушку он даже не взглянул. Ола нахмурилась. Да, Ола знала, что Сурдье расстроен, но сейчас она впервые задумалась о том, насколько тяжело им пришлось.

Кирин взял с подноса кубок, поднес к губам, затем опустил. Затем потянулся за «пальчиками» из жареного безево, обжаренными кусочками сладкого корня, и снова откинулся на стенку ванны.

– Ола, расскажи о том дне, когда ты меня нашла.

Ола моргнула. Почему он хочет услышать именно эту историю? Почему он хочет услышать ее именно сейчас? Она щелкнула пальцами и фыркнула.

– Ты ее уже слышал.

Мальчик ухмыльнулся, не отрываясь от еды.

– Морея ее еще не знает.

– Ты хочешь, чтобы я рассказывала истории? В такое время?

Кирин поставил кубок на пол – так, чтобы между ним и Олой была ванна, – и со значением посмотрел в сторону Мореи.

– Ты всегда говорила, что именно в такое время и нужно рассказывать истории. Это приносит удачу, помнишь?

Этот взгляд сообщил Оле все. Она догадывалась, что девушка нравится Кирину, но не знала, что настолько. И все же он, очевидно, очарованный ею, впервые в жизни решил сдержаться. Такая девушка, как Морея, скорее всего, никогда еще не встречала человека, который задумывался о ее желаниях или ухаживал за ней. Кирин пытался произвести впечатление на Морею и поэтому не торопил события. Ола улыбнулась своему приемному сыну – тепло и сентиментально.

– Она ее еще не знает, – насмешливо повторила Ола. – Но ей и не нужно слушать эту историю. – Ола взглянула на Морею; взгляд девушки был неуверенный, затуманенный. – Ну, дитя? Хочешь послушать историю, пока ты купаешь его? Кстати, почему ты до сих пор этого не делаешь?

– Потому что об этом ее попросил я, – ответил Кирин и указал на тарелку с едой. – Морея, мне одному это слишком много. Съешь что-нибудь.

– Ясноглазый…

– Ну же, Ола, расскажи нам историю. Расскажи о моей матери. – Он помолчал. – Наверное, я и сам мог бы ее рассказать.

– Ты ее только испортишь. Тебя же там не было.

– Я там был, – поправил Олу Кирин. – Может, я ничего и не помню, но я точно там был.

– Ты был неуправляемым плутом. Даже не знаю, о чем я думала, когда подобрала тебя в том парке.

– Все равно расскажи, – поддразнил ее Кирин. – Пусть даже я не расчесываю волосы, не слушаюсь…

– И не помогаешь по хозяйству… – возмущенно добавила Ола.

– А когда колокол звонит один раз, я еще не встал и не одет… – согласился он.

– И еще ты вор… – обвинительно добавила она.

– И слишком много пью… – признал он.

– И ты слишком молод, чтобы быть таким неисправимым повесой! – воскликнула она, повышая голос.

– И я ужасное бремя для своего отца!

Последнюю фразу они выкрикнули вместе, после чего расхохотались. Кирин согнулся от кашля. Когда показалось, что сейчас он задохнется, Ола несколько раз стукнула его по спине. Наконец Кирин потянулся за своим кубком и сделал несколько больших глотков, после чего его легкие успокоились.

Морея прижала ладонь ко рту. Казалось, она тоже делает все, чтобы не рассмеяться.

– Ладно, – сказала Ола, скорее Морее, чем Кирину. – Я расскажу тебе эту историю. В Новый год ему исполнится шестнадцать, – обратилась она к Морее, – и тогда же исполнится шестнадцать лет с тех пор, как умер старый император Куура.

– Как его звали? – Кирин подмигнул Морее. Она выглядела ошеломленной, словно ягненок, который сообразил, что тигры не собираются его есть.

– Гендал, – ответила Ола. – Ты хочешь, чтобы я рассказывала, или нет? – Она расправила свой аголе, чтобы подчеркнуть свои слова. – Да, это произошло шестнадцать лет назад, и Гендала убили. Мы знали, что это убийство, потому что, моя милая девочка, другим способом император Куура умереть не может.

– Никаких несчастных случаев? – Кирин, улыбаясь, положил голову на край ванны.

– Даже если он споткнется о камень и упадет с Демонских Водопадов, – важно подтвердила Ола.

– И чумой он не может заболеть? – спросил Кирин.

– Она его не тронет, – ответила Ола.

– А съесть что-нибудь ядовитое он может? – спросила Морея. Она прикусила губу, но все-таки чуть заметно улыбалась.

– Молодчина, девочка. Нет, не может. Даже черный лотос Манола не причинит ему вреда, – твердо ответила Ола.

– А если он постарел? – спросил Кирин, изображая сомнение.

– С той минуты, когда император надевает на голову Великую корону Куура… – Ола ткнула пальцем в небеса, – он становится бессмертным. Он никогда не стареет и не болеет. Нет, император может умереть только насильственным путем – если его убьют.

– Так откуда вы узнали, что он умер? – спросил Кирин и потер себя одной рукой, держа второй кубок.

– Мы поняли это, потому что над Ареной, на которой и проходит состязание, появилось мощное сияние. Это светились корона и скипетр Куура. Они возвращаются на Арену, когда сердце их предыдущего владельца перестает биться, и ждут нового хозяина. Поверь мне, дитя: никто не тратил время, чтобы сообщить всем о смерти старого императора. Настал день выборов нового. И все пришли на это посмотреть.

– Все?

– О да, – кивнула Ола. – Все – богатые, бедные, старые, молодые, толстые, тощие, свободные, рабы, граждане империи и чужеземцы в тот же день пришли в парк. Люди могут всю жизнь прожить и ни разу не увидеть выборов императора. Сам Гендал прожил двести лет. Возможность увидеть Выбор выпадает в лучшем случае один раз в жизни, и никто не хотел ее упускать. И меньше всего ее хотели упустить мужчины, которые надеялись стать императором.

Она улыбнулась своим воспоминаниям.

– О, видели бы вы это, мои ягнятки. В парке Арены почти не осталось места, там и дышать можно было лишь с трудом! В такое время нет ни чинов, ни званий. Простолюдины толкались наравне с аристократами. Мастера гильдий толпились вместе с уличными громилами. «Бархатных» девушек тискали жрецы из Квартала Слоновой кости! Ни до, ни после того дня не было срезано такое количество кошельков. – Ола со значением сделала паузу. – Но в тот день были совершены и более серьезные преступления.

– Какие, например? – Кирин удивленно посмотрел на Морею, словно она знала ответ. Морея улыбнулась и подняла руки вверх.

– Кое-кто считает, что одно из них – само состязание, – объяснила Ола. – Много тысяч лет Великая империя выбирала своего правителя одним и тем же способом – в кровавом поединке. Невидимую стену вокруг Арены опустили, и мужчины бросились туда, чтобы завладеть короной и скипетром и убить всех, кто станет им в этом мешать. Я видела, как в тот день лучшие, самые умные маги своего поколения погибли, превратившись в яркие, цветные облачка дыма. Поверьте, если правильно подобрать заклинание, то человеческая плоть будет гореть пламенем любого цвета, который только можно представить, и даже тем, который вы и представить себе не можете. Арена стала кухонным котлом: там все плавилось, кипело, текло и превращалось в пар. И в этом горниле родился наш император.

– Так кто победил? – спросила Морея.

Ола на секунду опешила, но потом поняла, что девушка в самом деле этого не знает. Да и зачем рабыне-шлюхе знать имя императора? Скорее всего, читать и писать она тоже не умеет. Не каждый хозяин был настолько либерален, как Терин, бывший хозяин Олы. Хозяйка борделя сглотнула желчь, покачала головой и продолжила свой рассказ.

– К огромному стыду королевского двора, победил простолюдин из Маракора по имени Санд, – сказала Ола. – Он был землепашцем, но это не имело значения, ведь победить на Великом турнире – а значит и стать императором – может любой. Санд правит нами по сей день. Когда он наконец вышел за пределы Арены, толпа вопила так громко, что не было слышно ничего, кроме ее рева. И вот тогда, девочка, я нашла Кирина.

– Ага, точно, – Кирин кивнул, расплескав воду.

– Сначала я заметила в толпе его мать. – В голосе Олы вдруг зазвучала печаль и страсть. – Она обладала невероятной красотой, красотой принцессы. Кожа у нее была золотистая и блестящая, волосы густые, каштановые, а глаза – нежные и добрые, как у лани. Она была одета в аголе из лучшего атласа цвета слоновой кости. В руках она держала небольшой сверток, размером с пару поленьев.

Морея бросила взгляд на Кирина. Юноша нахмурился и посмотрел на мутную воду так, словно она – хрустальный шар гадалки.

Морея повернулась к Оле.

– И что было дальше?

– Какой-то мужчина подкрался к ней и задушил. Она храбро сопротивлялась, хотя в конце концов ей это не помогло, а бежать ей было некуда, понимаешь? А я не могла добраться до нее, потому что меня сдавила толпа.

– И никто не попытался ей помочь? – горько прошептал Кирин.

– Ну что ты – мы же в Кууре. Никто даже пальцем не пошевелил. Она упала в тот миг, когда толпа заревела, радуясь победе нового императора. А когда я протиснулась к ней, убийца уже скрылся. Остался только ее труп и мой мальчик – младенец, которого она держала на руках. Когда я взяла его, то, к своему удивлению, обнаружила, что он жив. Он все еще был покрыт кровью – очевидно, что малыш Кирин появился на свет именно в тот день. Если бы я не взяла его к себе, он бы наверняка умер. – Ола хитроумно ухмыльнулась. – Спасение Кирина – мое первое и единственное доброе дело, а это значит, что люди правду про них говорят.

Кирин подавил зевок.

– А что они про них говорят, мама Ола?

– Что оно никогда не остается безнаказанным! – Ола махнула в его сторону полотенцем и завыла. Кирин плеснул на нее водой. Морея быстро шагнула в сторону.

Морея недоуменно посмотрела на Олу, а затем на Кирина.

– Значит, ты в самом деле огенра?

– Чушь! – фыркнула Ола. – Что ты несешь?

Морея съежилась, напуганная этой внезапной вспышкой гнева.

– Я не хотела…

– Морея, это просто история, – сказал Кирин. – Сказка о боге-короле. В этой части города тысяча сирот – нет, десять тысяч. И если нас как следует напоить, каждый из нас признается в том, что он – давно пропавший принц, что его жизнь – романтическая сказка о предательстве и горе. Правду я тебе уже рассказал: она состоит в том, что Сурдье нашел меня на помойке. Меня бросила мать, которой я не был нужен. – Он пожал плечами, словно это не имело значения.

Но Ола знала: Морея всегда будет сомневаться в этом. Именно ради этого Кирин все и задумал – и только по этой причине Ола ему подыграла.

– Разве я могла назвать мальчика «Кирин»? – усмехнулась Ола. – Это имя выбрал Сурдье, когда усыновил его.

– Капитан Джарит сказал, что это распространенное имя в Кирписе, – сонно заметил Кирин.

– Вот как? Вы с ним теперь закадычные друзья? – В голосе Олы появилась еле слышная нотка угрозы. Она не испытывала теплых чувств ни к страже, ни к солдатам, но больше всего – больше всего – она не любила юношей, отцы которых помнили, что когда-то она была куртизанкой.

– Он неплохой человек, хоть и солдат. Вряд ли он был бы так добр ко мне, если бы знал, чем я занимаюсь… – Кирин закрыл глаза и начал соскальзывать в ванну. Оставшееся в кубке вино полилось в воду, словно свежая кровь.

– Девочка, скорее бери его под руки. Не дай ему уйти под воду, – скомандовала Ола.

Морея, привыкшая повиноваться, схватила Кирина. Ола бесцеремонно вытащила обнаженного юношу из ванны – она была крупнее большинства куурцев, и даже Кирина.

– Ты… Ты… – потрясенно заморгала Морея.

– Успокойся, дитя. Я не отравила его, просто дала ему немного зелья. – Ола перехватила его так, чтобы ей было удобнее его нести. – Идем. Поможешь уложить его в постель.

Морея уложила юношу на большую кровать с набитой хлопком периной, на которой обычно спала только Ола.

Хозяйка борделя вынесла из ванной комнаты поднос с едой, поставила его на столик и шумно, с аппетитом принялась есть. Жестом она предложила Морее к ней присоединиться.

– Я никогда не называла себя его матерью, – объяснила Ола, – но, в общем, я его мать. Я люблю его так, словно он мой, словно он появился на свет из моей утробы. И я горжусь им так, как любая мать гордилась бы своим сыном. Я не хочу, чтобы с ним произошло несчастье. Я буду защищать его – хотя бы и от самого себя.

– Не понимаю.

– Я на это и не рассчитывала. Скажем так: он упрям. Это у него от меня. О, и еще он может показаться взбалмошным, но на самом деле он не такой. Более того, если ему в голову приходит мысль, он ее уже не отпускает. Он будет думать и думать, возвращаться к ней, пока не сотрет ее в порошок, как ветер – гору. Жаль, что его отцу не хватает рассудительности. Нельзя приказать такому мальчику, как Кирин, забыть о приглашении верховного главнокомандующего и ждать, что мальчик подчинится. Нет, клянусь демонами! Зря Сурдье ему отказал. Если Кирину что-то запрещают, его желание добиться своего становится практически непреодолимым[43]43
  Значит, как я и предполагал, все дело было в паранойе?


[Закрыть]. – Ола завернула кусок рыбы в размякшую лепешку и принялась жевать. – М-м… соус сегодня удался.

– Почему встреча с верховным главнокомандующим – это так плохо?

Ола остановилась, не успев проглотить еду, и так взглянула на Морею, что девушка взвизгнула.

– Это плохо, а почему – я объяснять не собираюсь. Просто поверь, что о таких делах мне кое-что известно. – Выражение ее лица смягчилось. – Сегодня ночью он будет крепко спать, и от средства, которое я ему дала, у него будут жуткие сны. А утром он проснется в твоих объятиях и решит, что пропустил встречу с генералом по своей собственной вине. И тогда все будет хорошо.

Морея промолчала, но на лице у нее было написано сомнение.

– Ты ему нравишься, – сказала Ола, – поэтому ты можешь мне помочь. А я щедро награжу тебя за это.

– Что за награда?

– Мой мальчик скопил немного денег. Не спрашивай, где он их взял. Это не важно. Насколько я понимаю, у него есть кругленькая сумма, которую он хранит в Квартале Слоновой кости, у жрецов Тавриса. Он собирается купить своему папе таверну в Эамитоне, чтобы тот мог уйти на покой. Эамитон – симпатичное место, там живут хорошие люди. Недавно я нашла именно такую таверну, которая ему нужна, и купила ее, но Кирин об этом не знает. Вот я и решила, что завтра я продам Кирину эту таверну по дешевке и отправлю его туда с отцом и парой рабынь, чтобы они прислуживали посетителям и выполняли всю прочую работу. В Эамитоне рабство не одобряют[44]44
  В Эамитоне есть несколько законов, которые сильно отличаются от куурских. Это связано с тем, что из всех провинций империи только Эамитон присоединился к империи добровольно, при полном содействии своей правительницы, богини-королевы Даны. С формальной точки зрения рабство в Эамитоне не запрещено, но поскольку никто из местных жителей, похоже, этого не понимает, то все прибывающие в провинцию рабы обычно «исчезают», а затем появляются в удаленных деревнях – причем местные утверждают, что этот человек живет там с самого рождения. Кроме того, на того, кто переселяется в Эамитон, окружающие оказывают огромное давление, требуя от него освободить своих рабов.


[Закрыть], так что совсем скоро ты станешь свободной, и тебе даже станут платить за потраченное время и труды. И, кроме того, мальчик без ума от тебя.

– Что мне нужно сделать?

– Ничего, что тебе бы не понравилось. Только не думай, что я не вижу, как ты на него смотришь. Просто отвлеки его внимание, не давай ему слишком долго думать об общении с теми, кто выше его по положению. Для таких, как они, мы – ничто. Они нас прожуют и выплюнут.

Морея кивнула.

– Конечно, я тебе помогу.

– Отлично, отлично! Теперь раздевайся и ложись в обнимку с моим мальчиком, чтобы утром все его мысли были заняты тобой.

Ола вытерла жирные пальцы о свой аголе, подошла к кровати, на которой лежал Кирин, и посмотрела на него. В ее глазах была тревога.

– Я совершила ошибку, – прошептала Ола.

– Хозяйка, ты что-то сказала?

Ола едва не улыбнулась.

– Я сказала… А, не важно. Доживешь до моих лет, девочка, посмотришь на прожитые годы и, возможно, тебе не понравится то, что ты увидела. Я совершила много дел, которыми я не горжусь, но у меня всегда были веские причины поступить так, а не иначе. В основном я просто пыталась выжить, сводить концы с концами, защитить себя, как… как и все остальные ублюдки из Нижнего круга. Тут все – шакалы, которые ждут, когда ты оступишься. – Ола невесело и цинично рассмеялась. – Наверное, жизнь в Верхнем круге не так уж и отличается от нашей, да?

Ее черты лица смягчились, и она сказала:

– Я редко действовала из чистой злобы – если не считать одного раза. Был всего один такой случай, и вот сейчас меня настигли его последствия. Я чувствую, как они идут за мной по пятам…

Ола Натера на секунду закрыла глаза и вздрогнула.

– Можно всю жизнь смотреть на человека и ни разу его не увидеть. Но Корен, этот проклятый генерал… Эти проклятые глаза… Миллигресты никогда не были слепыми. Он поймет, что у него перед глазами, а может, уже понял.

После паузы Ола махнула в сторону постели.

– Ну? Залезай туда и как следует позаботься о моем мальчике.

Морея кивнула и развязала свой аголе. Ола бросила на нее взгляд и одобрительно хмыкнула.

– По крайней мере, у него хороший вкус, – сказала она. – Наверное, это тоже от меня.

С этими словами она развернулась и вышла.

Через несколько секунд Морея услышала, как открылась и закрылась входная дверь.

Танцовщица на цыпочках вышла в зал и осторожно огляделась, чтобы убедиться, что Олы действительно там нет.

– Она ушла, – раздался голос Кирина у нее за спиной. – Эта женщина весит почти триста фунтов. У нее много хороших качеств, но скрытность в их число не входит.

Морея повернулась и увидела, что Кирин встал с кровати. В свете свечей он казался золотисто-розовым существом из иного мира, сверхъестественным – прекрасным, но чужим. Для человека он выглядел слишком красивым.

Морея потянулась за своей одеждой.

– Ты подменил кубки? Ты знал, что она подмешает зелье в вино.

– Без твоей помощи мне ничего бы не удалось. Ты идеально отвлекла ее внимание. Да, это было наиболее вероятно. Ей нравится использовать траву рискорию, а виноградное вино лучше всего маскирует ее вкус. Она поит таким вином клиента, если ей нужно, чтобы он проснулся в компрометирующей ситуации и чтобы у него осталось смутное ощущение того, что ночью он занимался чем-то непотребным, – ответил Кирин с нотой разочарования в голосе.

– Останься со мной, – попросила Морея. – Не уходи.

Кирин покачал головой.

– Я должен.

– Ты же слышал, что она сказала. Похоже, этот Эамитон – хорошее местечко.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я должен предупредить генерала насчет демона. Кроме того, капитан Джарит обещал, что сегодня расскажет мне, что стало с твоей сестрой.

Она почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину.

– Ой.

Юноша смягчился. Выражение его лица стало почти ласковым.

– Я встречусь с генералом Миллигрестом, получу награду, поговорю с ним про демона, а затем разыщу капитана Джарита и вернусь. Ола ничего не узнает, а завтра мы сделаем вид, что все прошло так, как она запланировала. С ней гораздо приятнее иметь дело, если она уверена, что добилась своего. – Кирин посмотрел по сторонам, пошарил по шкафам и вытащил одежду ярких, праздничных цветов – мешковатые штаны-кеф, жилет и шлепанцы.

– Надеюсь, они все еще мне подходят. На прошлый Новый год они были мне велики, но с тех пор я вырос.

Морея помогла ему одеться и причесала его. Она старалась не прикасаться к нему, но ее пальцы тряслись, и она подозревала, что на нее подействовал порошок «накари». Ей хотелось обнять его и поблагодарить за единственную дорогую вещь, которая у нее осталась, но она этого не сделала. Когда он вылез в окно, она уложила одеяла на постели так, словно в ней спит не один человек, а двое.