Текст книги "Посланник судьбы"
Автор книги: Дженис Хадсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– А как Фэйф? – Задав вопрос, он отошел от Далтона, и Чарли автоматически последовал за ним.
Мужчины отошли к столу дежурной медсестры, и их голоса слились в приглушенный гул. Видимо, шериф был более подозрителен, чем Маккомис, и опасался говорить в присутствии постороннего, хотя и ставшего героем дня, человека.
Внезапно Маккомис повысил голос.
– Я им говорил, что не хочу занимать эту должность!
– Успокойся, Чарли, – урезонил его Йэтс и начал что-то втолковывать рыжеволосому коллеге, но Далтон не смог разобрать ни слова.
Из палаты Фэйф вышла медсестра. Она заметила полицейских и, прежде чем Далтон спросил ее о состоянии Фэйф Хиллман, устремилась к ним.
В приемной зазвонил телефон. Медсестра крикнула своей коллеге по имени Дорис, чтобы та подняла трубку, а затем вновь прошелестела накрахмаленным халатом мимо Далтона и вернулась в палату, плотно закрыв за собой дверь.
Он продолжал ждать, не понимая, что его держит здесь. Острое желание убедиться, что с женщиной, которую он едва знал, все в порядке, тревожило и смущало его. Это уже вторая жертва взрыва, имеющая отношение к нему – или к его имени. Какова вероятность случайного совпадения?
Далтон нахмурился. Он не верил в совпадение. Какой-то подонок воспользовался его именем, соблазнил женщину, сделал ей ребенка… И вот ее офис взрывается… Интерес к жизни, давно погасший в нем, вспыхнул вновь. Он этого так не оставит, он должен разгадать эту тайну!
Маккомис и Йэтс снова подошли к Далтону.
– Я же им говорил, что не хочу эту работу, – завел свое Чарли. – Да уж, Харви удачно выбрал время, чтобы выйти в отставку.
– Ничего не поделаешь, придется тебе остаться на этом посту, пока мы не подыщем кого-то другого, – ответил Йэтс.
Женщина, поднявшая трубку звонившего без умолку телефона – наверное, Дорис, догадался Далтон, – окликнула шефа полиции:
– Чарли, звонит Брэд, хочет поговорить с тобой.
Сохраняя угрюмое выражение, Чарли подошел к столу и взял трубку. Вернувшись, он выглядел еще более мрачным.
– Пожарный департамент считает, что возгорание произошло от взрывного устройства, – обращаясь к Йэтсу, процедил он. – Дьявол, Гарри! Я же ничего не смыслю в бомбах! Я же им говорил…
– Да, да, – прервал его шериф. – Я знаю. Ты не хочешь быть шефом… Хватит ныть об этом, Чарли.
У Далтона заныло сердце. Его худшие опасения оправдались. Надеяться же на то, что крохотный городок располагает собственными специалистами по расследованию взрывов, не приходилось. На всякий случай он поинтересовался об этом у стражей порядка.
– Мне кажется, – медленно произнес Йэтс, в упор глядя на него, – это вас не касается.
– Черт побери, Гарри, – вмешался Маккомис, – по-моему, это ни для кого не секрет. Всем известно, что у нас нет таких специалистов. – Он повернулся к Далтону. – Но Брэд получил кое-какой опыт в Далласе, и он абсолютно уверен в своих словах.
Лежа в смотровой палате, Фэйф слышала обрывки разговора, доносящегося из коридора. Теперь, когда доктор Хинтон заверил, что с ее ребенком все в порядке и нет причин волноваться, ее пульс стал постепенно приходить в норму. Сильно болело горло, как будто она проглотила осколки битого стекла. Боль отдавалась во всем теле, и Фэйф была уверена, что через день-другой она обострится.
У нее было несколько незначительных ожогов на руках от падавших горящих обломков и головная боль, причиной которой стал свалившийся на Фэйф тяжелый гроссбух. Можно было сказать, что она легко отделалась, и самое главное – ребенок не пострадал. Страх за дитя, которое она носила под сердцем, отступил, и Фэйф начали одолевать другие мысли.
Далтон Макшейн – настоящий Далтон Макшейн вынес ее из огня и спас от неминуемой гибели. Врач «скорой» рассказал, что Далтон ворвался в пылающий офис редакции и вытащил ее оттуда за несколько секунд до того, как рухнула крыша.
Почему же совершенно посторонний человек так рисковал ради нее? В памяти Фэйф остались смутные воспоминания о его сильных руках и широкой крепкой груди. В его объятиях она почувствовала себя в безопасности. Когда все окружающее было для Фэйф страшной стеной огня и дыма, это чувство казалось особенно острым.
Она также вспомнила ощущение безумного страха, но, как ни странно, это был его страх. Не за себя, за нее. Эта боязнь, что может оказаться слишком поздно, казалось, исходила от его рук, сжимавших ее обмякшее тело.
Фэйф покачала головой. Должно быть, у нее слишком разыгралось воображение, а это совсем на нее не похоже.
Пришло время сосредоточиться на более важных вещах. Например, поразмыслить о бомбе, взорвавшей редакцию. У Фэйф мороз пробежал по коже – она внезапно осознала весь ужас происшедшего.
Она порывисто приподнялась на локте.
– Доктор Хинтон, мне нужно поговорить с Чарли.
– Уверен, что и он хочет с тобой поговорить. Но окажи любезность себе и ребенку, разговаривай лежа, хорошо? Ты же не хочешь добавить мне седых волос, правда?
Несмотря на шутку – доктор Хинтон поседел тридцать два года назад, помогая Фэйф появиться на свет – так, по крайней мере, ей говорили, – страх снова сковал ее.
– Но вы же сказали, что с нами все в порядке.
– Да, несмотря на небольшие травмы, причин для беспокойства нет.
Он снял с шеи стетоскоп, сложил его и убрал в карман белого халата.
– Но не стоит рисковать. Я настаиваю на том, чтобы ты провела ночь в больнице. Здесь мы сможем присмотреть за тобой.
Доктор Хинтон не был акушером, но, будучи единственным профессиональным врачом в радиусе более ста пятидесяти миль, за последние тридцать лет помог родиться как минимум половине населения всего округа. Того, чего он не знал о беременностях и родах, и не нужно было знать. Он знал, когда послать женщину к специалисту в крупный город, а когда без квалифицированных гинекологов и акушеров можно было обойтись. Его репутация была безупречной. Фэйф, как и любая жительница округа, доверяла ему полностью. И раз он сказал, что все в порядке, значит, так оно и есть.
Оправившись от первоначального страха перед перспективой остаться в больнице, Фэйф запротестовала:
– Мне никогда не приходилось лежать в больнице.
Доктор Хинтон улыбнулся и легонько похлопал рукой по ее круглому животу.
– Ошибаешься. Я прекрасно помню, как ты горланила всю ночь в палате для новорожденных и не давала спать другим младенцам. К тому же, для твоего будущего ребенка так будет лучше. И нам спокойнее…
Фэйф жалобно вздохнула и отрицательно покачала головой. Доктор рассмеялся.
– Фэйф, ты даже не понимаешь, что теряешь. Может, ты напишешь об этом статью в «Реджис… – Он осекся, виновато поглядев на нее.
– Да, в «Реджистер». – Ее голос звучал глухо и безжизненно.
– Прости, я сказал, не подумав.
Ее вдруг наполнила решимость.
– Не волнуйтесь, доктор. Мы потеряем один выпуск, но не больше, это я вам обещаю.
Почувствовав необычный прилив сил, про себя она поклялась, что не пропустит ни одного выпуска. Свежий номер может выйти и на одном листе. По крайней мере, материала для него предостаточно.
Когда врач вышел, чтобы сделать записи в истории болезни Фэйф и оформить ее ночное пребывание в больнице, медсестра Моника Гонсалес помогла ей облачиться в халат, поразивший ее своей расцветкой. Фэйф поморщилась. Увидев выражение ее лица, Моника весело рассмеялась.
– Привыкайте к этому цвету. Вам придется щеголять в подобном наряде в ближайшем будущем. – Она многозначительно кивнула на живот Фэйф, похожий на огромный арбуз.
– Как вы его называете?
– Мы зовем его, – Моника неожиданно смутилась, – «цвет детской неожиданности».
– Да… подходящее определение.
Когда Фэйф переоделась, медсестра укрыла ее и позвала в палату Чарли Маккомиса.
– Позовите еще Далтона Макшейна, – не очень уверенно добавила Фэйф.
Разговор с ним не стоило откладывать. Чем скорее она поблагодарит его, тем быстрее он исчезнет из ее жизни. Несмотря на испытываемую ею признательность и чувство безопасности, которое она ощущала рядом с этим мужчиной, Фэйф не хотела иметь ничего общего с человеком по имени Далтон Макшейн.
– Фэйф, – в дверях показалась голова Чарли, увенчанная рыжей шевелюрой. – Как ты?
– Нормально, спасибо. Привет, Гарри! – Она приветливо кивнула вошедшему вслед за Чарли шерифу.
Далтон зашел в палату последним. Когда Фэйф встретила взгляд его серебристо-серых глаз, ей показалось, что комната и лица окружавших ее людей поплыли перед ней. Ей стало нечем дышать, но она как будто не замечала этого. Рядом с ним она чувствовала неловкость, но, как ни странно, эта неловкость была ей приятна. И не имела никакого смысла.
После продолжительной паузы, заметив любопытство и удивление в глазах Чарли и Гарри, Фэйф наконец смогла выдавить из себя.
– Мистер Макшейн, как я понимаю, вы спасли мне жизнь. – Ее голос внезапно сорвался.
Далтон в ответ едва заметно наклонил голову.
– Мне кажется, просто поблагодарить вас будет недостаточно, – справившись с голосом, продолжила Фэйф.
– Вполне достаточно, – мягко прервал ее Далтон, – я просто сделал то, что на моем месте сделал бы любой.
– Ты можешь рассказать нам, что случилось, Фэйф? – вмешался в разговор Чарли.
Хотя в палате было довольно прохладно, Фэйф вдруг стало жарко. Она не могла оторвать взгляд от глаз Далтона, словно зачарованная.
– Фэйф? – с беспокойством окликнул Чарли. – С тобой все в порядке?
– Что? О, прошу прощения, я прослушала.
– Не извиняйся. У тебя был тяжелый день. Чудо, что ты вообще осталась жива. Ты можешь рассказать, что произошло? Что-то испортилось в фотолаборатории? Ты не чувствовала странных запахов, например, газа? Или, может быть, тот старый обогреватель…
– Нет, дело не в обогревателе, – резко ответила Фэйф. В ее сознании с кристальной четкостью предстала картина взрыва, глубоко врезавшаяся в мозг. – Не было и утечки газа. Это взорвалась бомба.
Чарли и Гарри обменялись взглядами, но Фэйф невольно посмотрела на Далтона Макшейна. Он вовсе не выглядел удивленным ее смелым заявлением, как, впрочем, и полицейские. На лице Гарри была написана подозрительность.
– Я же говорил, что не хочу браться за эту работу, – забубнил свое Чарли. Ему совсем не улыбалась мысль взять на себя ответственность за ведение столь серьезного расследования.
В палате воцарилась минутная тишина, которую нарушил Далтон.
– Что заставляет вас думать, что это была бомба? – обратился он к Фэйф.
Фэйф с трудом сглотнула, поморщилась от саднящей боли в горле.
– Она пришла по почте в коричневом бумажном пакете, и когда я швырнула ее о стену, она взорвалась.
– Вы имеете обыкновение швырять почтовые посылки о стены? – осведомился Далтон.
– Я была… разозлена, – коротко ответила она.
Далтон понимающе кивнул. Она была готова разорвать все в клочья, когда он уходил из ее офиса, и, по правде говоря, Далтон вполне понимал ее.
– Могли ли быть в посылке химикаты для фотопечати или еще что-нибудь в этом роде? Даже зажигалка или коробок спичек могут послужить причиной взрыва, если есть утечка газа.
– Утечки газа не было, – уверенно сказала Фэйф. Ее глаза сузились. – Хотела бы я знать, кто послал мне подобный сюрприз с написанным от руки адресом и пометкой «Лично».
Чарли Маккомис тихо выругался. Далтон задумался. Внутреннее чутье подсказывало ему, что Фэйф права и причиной взрыва была бомба, но навыки, приобретенные за годы службы в полиции, заставляли его досконально проработать каждую возможную версию. И поскольку никто из полицейских не намеревался задавать Фэйф вопросы, он взял инициативу в свои руки.
– На пакете был обратный адрес?
На миг Фэйф закрыла глаза, вспоминая подробности, затем отрицательно покачала головой.
– Нет. Я запомнила. Только мое имя и адрес, написанный от руки черным фломастером.
– Ваше имя, а не название газеты? – уточнил Далтон.
– Минутку, Макшейн, – наконец подал голос шериф. – Если не возражаете, расследование будем вести мы.
– Не мешай ему, Гарри, – Чарли Маккомис смотрел на Далтона с явным интересом. – Ты можешь ответить на его вопросы, Фэйф?
Фэйф перевела дыхание. От напряжения она побледнела.
– Да, могу. Посылка была адресована мне как главному редактору «Реджистер». Внизу под адресом стояла пометка «Лично».
– Как была доставлена посылка? – задал следующий вопрос Далтон.
– Пришла с утренней почтой.
Далтон облегченно вздохнул и посмотрел на Маккомиса.
– Вот помощь, в которой вы нуждались, шеф. Вам не нужны собственные эксперты. Раз посылка была отправлена по государственной почте, это дело федеральных властей. В соответствии с законом вы должны известить почтовое ведомство США и ФБР, и тогда получите помощь.
Лицо Маккомиса прояснилось – исчезли морщинки на лбу и разгладилась складка возле губ.
– Что ж, вы правы.
– Черт, – скривился шериф. – Только парней из ФБР нам не хватало.
– Ну, джентльмены, – раздался сзади голос доктора, вернувшегося с креслом-каталкой для Фэйф. – Надеюсь, вы выяснили все, что хотели, потому что время посещения истекло. Моника, отвези Фэйф в четвертую палату.
Далтон нахмурился.
– Но вы же сказали, что с ней все в порядке.
– Да, это так, – заверил его доктор. – Ей нужно провести здесь еще ночь, чтобы полностью восстановиться после шока.
«Ее не радует перспектива провести ночь в больнице», – отметил Далтон, взглянув на Фэйф.
– Прошу вас, джентльмены.
Красноречивым жестом Моника указала на дверь, но прежде чем ей удалось выдворить Далтона, Маккомиса и Йэтса, дверь распахнулась и в палату ворвался еще один посетитель.
– Фэйф! – Молодой человек около двадцати шести лет, с длинными каштановыми волосами и горевшими беспокойством карими глазами, едва не сбил с ног медсестру. – Фэйф, что с тобой? Что случилось?
– Мне очень жаль, Дэвид… – начала было Моника, но Фэйф остановила ее.
– Не прогоняй его, Моника. – Она повернулась к доктору Хинтону. – Не могли бы вы дать мне еще минутку? Мне необходимо поговорить с Дэвидом.
– Вижу, наша больная настроена решительно, – мрачно заявила Моника. – Если вы не повесите на двери ее палаты табличку «Никаких посетителей», она будет работать всю ночь.
– Не будет. – Доктор взглянул на часы. – Даю вам пять минут, и ни секундой больше. Ты меня понял, Дэвид? Ей нужен покой.
Кадык Дэвида заходил вверх-вниз.
– Да, сэр. – Получив официальное разрешение врача, он кинулся к кровати Фэйф. – Расскажи мне, что произошло? Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – в сотый раз за день повторила Фэйф.
– Подумать только, бомба! – Глаза Дэвида округлились. – Тебя же могли убить!
– Но не убили. Слушай, мне предстоит остаться в больнице на ночь, так что для тебя есть работа.
– Я сделаю все, что ты скажешь.
– Три минуты, – предупредил доктор Хинтон.
Фэйф бросила на него сердитый взгляд, затем вновь повернулась к Дэвиду.
– Я напишу статью о взрыве на первую полосу. А ты пройдись по городу, найди очевидцев, поспрашивай подробности и все такое. Выясни, не удалось ли кому-нибудь заснять взрыв. Теперь, чтобы проявить и напечатать фотографии, тебе придется съездить в Амарилло. Свяжись с Крейгом, может, он помнит, кто помещал объявления в выпуске, который должен был выйти завтра.
Дэвид вытащил из кармана блокнот и ручку.
– Я лучше запишу твои поручения.
– Две минуты, – раздался неумолимый голос врача.
Фэйф опять нахмурилась.
– Посмотри, справится ли Крейг с новой разбивкой полос для рекламы и объявлений. Мы сможем выиграть немного места на полосе за счет постоянных клиентов. Позвони Маргарет и Розе, пусть начнут подыскивать временное помещение для редакции. Может, сестры Снид смогут им помочь. Нам понадобятся новые компьютеры, офисная мебель, фотооборудование, рабочие, и побыстрее. Своими силами мы не обойдемся. Да, и еще…
Доктор шагнул к кровати Фэйф и оказался между ней и Дэвидом, видимо, ее служащим, решил Далтон, и подтолкнул смущенного растерянного юношу к двери.
Потом настала очередь и остальных.
Далтон стоял в коридоре, наблюдая за удаляющимся шерифом Йэтсом. Моника уже отвезла Фэйф в стационар, находящийся рядом с маленьким приемным покоем. Насколько мог судить Далтон, когда они с Маккомисом уйдут, Фэйф и Моника останутся в больнице одни. Может, были еще другие пациенты, но чувство тревоги не покидало его.
Сегодня кто-то попытался убить Фэйф Хиллман. Судя по непрерывно раздающимся в приемной телефонным звонкам, весь город должен знать, что она осталась жива и почти не пострадала. Но именно сейчас она наиболее уязвима и беззащитна. Будет ли она в безопасности здесь, куда беспрепятственно мог проникнуть любой? Выберет ли убийца более надежный способ избавиться от нее в следующий раз?
Далтон, кончай фантазировать! Не забивай себе голову чепухой, твердил он себе. У него не было причин, чтобы вмешиваться в эту историю. Это происшествие его не касается – он больше не служит в полиции. Но то, что молодой хрупкой женщине пришлось пережить подобный кошмар, казалось ему чудовищной несправедливостью. Он понимал, что к страху и боли у нее еще примешивалась тревога за будущего ребенка.
Далтон обернулся и обнаружил у себя за спиной Маккомиса. «Он все-таки слишком молол для шерифа полиции», – подумал Далтон. На вид Чарли нет лет двадцать восемь, и, похоже, он не слишком рад такому продвижению. Казалось, он вот-вот обратится в бегство перед липом колоссальной ответственности, легшей на его плечи.
Далтон случайно узнал, что всего полгода назад Фэйф потеряла отца. Он ругал себя за то, что лезет не в свои дела, понимал, что ему не следует спрашивать, и не желал услышать ответ, которого опасался, но все же спросил:
– Как умер ее отец?
Маккомис печально вздохнул.
– Честно говоря, его смерть – это самое ужасное, что когда-либо случалось в здешних местах. Джо Хиллман сидел на диване у себя дома и смотрел телевизор, когда в него попала шальная пуля. Она пролетела через окно гостиной и пришлась ему прямо в голову. Этот случай потряс весь город.
Далтон напрягся.
– Шальная пуля?
– Шериф пришел к выводу, что кто-то упражнялся в стрельбе по мишеням и не осознавал, в какой опасной близости от дома Джо оказался. Такое порой случается, особенно во время охотничьего сезона, но в нашем городке впервые за всю его историю застрелили человека. Правда, дом Джо стоит на самой окраине. – Маккомис пожал плечами и сочувственно покачал головой. – Мы опросили всех в округе. Но никто ничего не знал. Представляю себе, что должна была испытать Фэйф, вернувшись на следующее утро домой и обнаружив, что дом кишит полицейскими, а ее отец мертв.
Далтон что-то пробормотал в ответ, в то время как его мозг сверлила дюжина вопросов. «Не спрашивай», – убеждал он себя. Ее отца нашли утром? «Не спрашивай». Значит, он был застрелен ночью? Кто практикуется в стрельбе по ночам? «Черт возьми, Макшейн, не задавай вопросов».
Он все-таки спросил.
Ответ ему не понравился и был именно таким, которого он опасался.
3
В маленьких городках тайны быстро перестают быть тайнами.
Новость о бомбе, ставшей причиной взрыва, невозможно было утаить.
Слух о том, что в посылке в редакцию была прислана бомба, разнесся по Ту Оукс со скоростью урагана. К ночи всем, кто возвратился посмотреть на пепелище, стало ясно, что взрыв уничтожил нечто большее, чем офис редакции местной газеты. Взрыв уничтожил статус тихого и мирного городка, который прочно закрепился за Ту Оукс в Техасе. Жители города чувствовали себя оскверненными.
Повсюду в округе – в домах, на углах улиц, в бакалейных лавках, в аптеках, молочных кафе – взрыв стал единственной темой разговоров. Молодые и старые находили предлог завернуть на Мэйн-стрит и в сотый раз смотрели на выставленный полицией желтый знак, запрещающий въезд на площадь.
– Теперь стало опасным даже послать посылку.
– Из-за какого-то сумасшедшего мы не можем пойти на площадь.
– Куда мы катимся?
– Мама, кто это сделал?
Такие разговоры были слышны повсюду. Никто ничего не понимал. Из жизни провинциального городка исчезло чувство защищенности.
До этого дня самым серьезным преступлением в Ту Оукс была кража велосипеда, да и то каким-нибудь не местным, а случайным проезжим. После же взрыва двери домов, которые не запирались годами, были закрыты наглухо. Конечно, это вряд ли помогло бы уберечься от бомбы, но как еще можно было создать хотя бы иллюзию защищенности? Люди этого тихого сонного городка потеряли уверенность в собственной безопасности.
Фэйф было очень тоскливо в больнице, ее тянуло домой. Ей хотелось свернуться клубочком на своей кровати, под своими мягкими простынями, и вычеркнуть прошедший день из памяти.
Господи, бомба! Кто же так сильно ее ненавидит? Чем она заслужила участь, которой избежала лишь чудом, – быть разорванной на кусочки? Лежа под пахнущим дезинфекцией пододеяльником, она обхватила руками живот и содрогнулась, представив себе, что бы случилось, если бы Далтон Макшейн не подоспел вовремя. Хвала Господу, что с ребенком все в порядке!
Ей хотелось домой. Может, дома она смогла бы забыть, что отец ее будущего малыша назывался чужим именем, что ее любимое дело и плод огромных усилий – газета, снабжавшая жителей Ту Оукс самыми свежими и разнообразными новостями, – превратилась в пепел. Здесь же, в палате больницы, память не отпускала ее ни на минуту.
Не имея возможности вернуться домой, она по крайней мере хотела бы поработать. Так много нужно сделать! Фэйф не сомневалась, что Дэвид добросовестно выполнит ее поручения. Все ее помощники очень толковые люди и преданы ей. Но и она не желала оставаться в стороне. Ей просто необходимо было заняться чем-то, кроме тупого разглядывания присланных цветов.
Меньше чем через час после прибытия Фэйф в больницу ее палата была заставлена корзинами цветов от друзей и знакомых, которые, узнав о несчастье, буквально скупили весь запас местного цветочного магазинчика, чтобы поддержать Фэйф. Розы, маргаритки, тюльпаны, нарциссы, гвоздики, хризантемы. Яркие вспышки красных, розовых, желтых и белых лепестков на фоне зеленых листьев завораживали взгляд. Фэйф любовалась великолепием букетов, вдыхая аромат цветов, и на ее глаза наворачивались слезы благодарности – друзья так переживали за нее!
Внимание Фэйф привлек шум в коридоре, а секундой позже Моника вкатила в палату передвижной столик с обедом. Закончив с едой, не в силах больше бороться с усталостью и напряжением, Фэйф погрузилась в тяжелый сон.
Ей снились прежние времена, еще до того, как она решила войти в большой и жестокий мир и устроиться на работу в «Канзас-Сити Стар». Тогда они с отцом вместе работали в «Реджистер». Да, они были отличной, слаженной командой, отец и дочь, Джо и Фэйф Хиллман. Жизнь была полна и прекрасна.
Фэйф счастливо улыбнулась во сне.
Затем появился почтальон. На нем была ковбойская шляпа, и он называл себя Далтон Макшейн. Она знала, что это не настоящее его имя, но каждый раз, когда ковбой приносил почту, она позволяла ему целовать себя. А однажды он принес посылку для ее отца.
– Не открывай ее, папочка! – закричала Фэйф, а слова застряли у нее в горле, и язык не слушался.
В ответ отец рассмеялся, достал перочинный нож и разрезал коричневую оберточную бумагу на посылке.
– Давай разобьем ее о стену и посмотрим, что получится, – с улыбкой предложил он.
– Нет! – закричала Фэйф. – Нет, только не это!
Отец засмеялся еще громче и швырнул коробку о стену. Раздался страшный грохот. Яркая вспышка ослепила Фэйф. Из ее груди вырвался крик. Она кричала и кричала и не могла остановиться…
– Фэйф, проснитесь!
Перед глазами Фэйф вспыхнуло желтое пламя. Ее горло как будто пронзила тысяча мельчайших острых иголок. Не хватало воздуха, она задыхалась. Жизнь покидала ее измученное тело…
Фэйф открыла глаза и непонимающе уставилась на цветы, выделявшиеся яркими пятнами в сгущавшихся сумерках. Где она?
Еще один взрыв сотряс ночную тишину. Фэйф захлестнул ужас. Но…
– Фэйф?
Она закричала.
– Это всего лишь я, – раздался возле нее глубокий низкий голос.
Фэйф зажмурилась и прижала руки к груди, хватая ртом воздух. От еще одного сильного удара грома задребезжали окна.
Гром. Не взрыв, не бомба, а обыкновенная гроза, принесенная северным ветром. По стеклу забарабанили первые капли дождя, несущего долгожданную влагу опаленной земле. Она в больнице, потому что кто-то подослал ей бомбу, едва не убившую ее, а спокойный и уверенный голос принадлежит Далтону Макшейну. Настоящему Далтону Макшейну.
Настоящий. Как мало настоящего было у нее в жизни за последние полгода. Фэйф нашла в темноте руку Далтона и судорожно сжала ее, боясь снова погрузиться в наполненное кошмарами забытье.
– Мисс Хиллман, вам плохо?
– Со мной все в порядке, – дрожащими губами прошептала Фэйф.
«Ну да, – подумал Далтон, невольно морщась – так сильно сжимали пальцы Фэйф его ладонь. – Она белее полотна, ее бьет нервная дрожь, и эта женщина, которую он считал слабой и хрупкой, находит в себе силы утверждать, что она в порядке!»
Уже долгое время в Далтоне происходила внутренняя борьба. Ему не следовало вновь приходить в больницу. После того как Фэйф отвезли в стационар, он вернулся в город, заплатил за номер в «Космополитен-отеле» – ему дали комнату, выходящую окнами во внутренний двор, где стекла после взрыва остались целыми.
В номере он побрился и принял душ – на его плечах до сих пор горела кожа от струи горячей воды, по неосторожности включенной им на полную мощность.
Приведя себя в порядок, он пообедал в закусочной «У пастушка», заказав бифштекс. За едой Далтон пытался забыть о недавнем взрыве и отогнать от себя воспоминания, воскрешенные им. Ему хотелось вернуться в отель, рухнуть на кровать и забыться сном по крайней мере на неделю.
В закусочную зашел Чарли Маккомис и направился прямиком к нему. Далтон вздохнул – его мечта развеялась как дым.
– Почему вы не сказали мне, что были техасским рейнджером? – без предисловий спросил он, усаживаясь напротив Далтона, допивавшего кофе.
Далтон резко поставил чашку на стол.
– Это было давно.
– Да, я знаю. – Зубочистка во рту у Чарли переместилась в другой уголок. – Но я слышал еще кое-что.
Далтон выжидательно замолчал, рассудив, что Маккомис в любом случае выложит то, с чем явился сюда. Ему не пришлось долго ждать.
– Я знаю о том, что случилось с вашей женой четыре года назад.
Боль все еще терзала Далтона при упоминании Эми, но с некоторых пор он стал замечать, что она перестала быть невыносимо острой. Ее жало словно притупилось, и приступы отчаяния посещали Далтона не так часто, как прежде.
– Вы хорошо осведомлены, шеф, – ответил он, чувствуя одновременно страх и облегчение от того, что страдает не так сильно, как последние четыре года, прокручивая перед глазами картину гибели жены.
– Вы мне нравитесь, Макшейн, но должен сказать, что несчастный случай с Фэйф Хиллман наводит на мысль, случайно ли это совпадение. – Маккомис прищелкнул языком. – Все это выглядит очень подозрительно: женщина, будучи замужем за Далтоном Макшейном, погибает при взрыве, а четыре года спустя другая женщина, так или иначе связанная с человеком по имени Далтон Макшейн, чуть не отправляется на тот свет при таких же обстоятельствах. Фэйф знает?
– Знает что?
Сцепив руки, Маккомис так наклонился вперед, что едва не лег грудью на стол. Зубочистка, казалось, намертво приклеилась к его верхней губе.
– Фэйф знает, что в Техасе нет другого человека с таким именем?
«Интересно, как далеко зайдет шеф полиции в своих предположениях», – подумал Далтон.
– Вам придется спросить об этом у нее самой, – ответил он, копируя позу Маккомиса.
Несколько секунд Чарли пристально разглядывал его, затем медленно кивнул.
– Еще я слышал, что за взрыв вашего дома в Остине так никого и не привлекли к ответственности.
– Это так.
Далтон знал, кто был виновен, но не нашел ни одного доказательства. Сенатор от Техаса Ричард Кроуфорд до сих пор гуляет на свободе, в то время как Эми… Далтон сжал кулаки. Когда-нибудь подонок заплатит за все свои преступления, не только за Эми, но и за погубленные жизни и судьбы других людей. Далтон будет искать доказательства его вины до последнего, и будь он проклят, если не добьется своего. День расплаты за грехи обязательно настанет для лживого сенатора.
– Никого не привлекли к ответственности, – еще раз повторил Далтон, пытаясь на время погасить свою ненависть к Кроуфорду.
– Что, черт возьми, происходит, Макшейн? Я знал с той минуты, как вы появились в городе, что у нас будут неприятности, – с чувством произнес Маккомис.
На щеках Далтона заходили желваки.
– Вы хотите сказать, что я имею какое-то отношение к…
– Нет, успокойтесь. Я этого не говорил, – Чарли быстро отвел взгляд, его белокожее лицо залила густая краска. – Хотя меня посещала такая мысль, не буду отрицать. Но мой источник уверяет меня, что вы ни при чем.
– Вы так доверяете этому источнику? – с усмешкой спросил Далтон.
– Всем сердцем.
Искренность и теплота в голосе шефа полиции заставили Далтона задуматься. Затем он резко поднял голову, озаренный догадкой.
– Маккомис. Брайан Маккомис!
Чарли довольно ухмыльнулся.
– Мой отец.
Далтон расслабился. Если бы ему пришлось доверить кому-то свою жизнь, он хотел бы, чтобы этим человеком был Брайан Маккомис – легендарный Техасский Рейнджер, посвятивший службе в полиции тридцать два года и пользующийся заслуженной любовью своих учеников. Что и говорить, он был очень польщен его лестным отзывом о себе.
– Он сказал, что вам можно доверять, и предложил любыми средствами задержать вас в городе и уговорить принять участие в этом деле, так как, по его словам, лучше вас никто с ним не справится.
Далтона захлестнула горячая волна благодарности к своему наставнику. Похвала была ему приятна, но тем не менее он отрицательно покачал головой:
– Ценю его доверие, но за прошедшие годы я потерял квалификацию. К тому же, как я сказал, бомба, отправленная по почте, – дело федеральной полиции.
– А кто поручится, что убийца снова на захочет добраться до Фэйф? Черт возьми, теперь я начинаю задумываться о причинах смерти ее отца. Слишком много несчастных случаев для одной семьи за такой короткий срок.
– Я тоже думал об этом, – признался Далтон.
– Так вы согласны?
– А что я должен делать? – Далтон вновь покачал головой. – Люди из ФБР не захотят воспользоваться моей помощью.
– Они – нет, но Фэйф… возможно она тоже не захочет, но я не хотел бы, чтобы она оставалась одна до выяснения всех обстоятельств. А в нашем участке нет лишних полицейских, чтобы везде сопровождать ее.
– Вы предлагаете мне стать ее телохранителем? – уточнил Далтон.
– Да.
У Далтона екнуло сердце, так же как тогда, когда он узнал подробности гибели отца Фэйф Хиллман. Предложение Маккомиса его не удивило – подобная мысль приходила в голову и ему.
– Она не подпустит меня ближе, чем на двадцать футов.
– На время она смирится с вашим присутствием. В конце концов, вы спасли ей жизнь, а Фэйф не забывает подобных вещей.
