Текст книги "Помешанный (ЛП)"

Автор книги: Дженика Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

8

РОМАН

Я наблюдал, как она убегает.

Я отпустил её.

Сегодня вечером. Именно сегодня вечером я должен был понять, что в ней было такого, что делало меня одержимым.

Я бы трахнул её… или убил. Или, может быть, я бы сделал и то, и другое.

Я дал ей время, чтобы добраться домой, почувствовать себя комфортно и в безопасности, и только тогда последовал за ней. Я оказался в её доме так же легко, как и в любой другой раз. Но когда я закрыл дверь, услышал легкий звон и заметил совершенно новый цепной замок. Но он не был заперт, и я задался вопросом, не слишком ли она испугалась, что забыла закрыть.

Я полез в карман, вытащил шприц с седативным средством, которое собирался ей ввести, и бесшумно прошел через ее гостиную. Шприц был прохладным в моей руке, когда я сжал его, готовый усмирить её, чтобы убедиться, что она не проснется слишком рано. У меня было много планов на неё сегодня вечером, и в конце концов я не знал, убью ли её.

Я добрался до двери в комнату Айлы, медленно, тихо ее приоткрыв, наслаждаясь моментом.

Но когда я заметил, что ее кровать пуста, я замер.

Окружающая темнота давила, и то, что я редко когда-либо чувствовал, наполняло меня. Смятение.

Я прислушался, но всё, что услышал, была тишина. Все, что я чувствовал, была тяжесть от того, что я не один, но ее нигде не было видно.

Я знал, что она здесь. Ощущал её. Я прошел дальше в её комнату, осматривая интерьер, и затем мой взгляд упал на закрытую дверь её шкафа. Моя милая, невинная девочка пряталась от меня? Она хотела поиграть в прятки с большим, злым волком?

Как раз, когда я сделал шаг в том направлении, боль взорвалась в затылке. От резкого удара в поле моего зрения тут же вспыхнул свет. Я выругался и пошатнулся вперед, потянувшись к стене, чтобы удержаться на ногах, но моя рука соскользнула с гипсокартона, и я рухнул на пол. Шприц выскользнул из моей руки и покатился к паре крошечных носков справа от меня.

Когда я моргнул, чтобы прочистить зрение, боль эхом отдавалась в моем черепе, и сосредоточиться становилось невозможно трудно. Я был дезориентированным. Я проследил за этими крошечными ножками вверх по тонким ногам, пока не уставился на Айлу, которая нависла надо мной.

Сквозь пелену боли я мог видеть, что выражение её лица было непроницаемым, глаза темными и острыми во мраке комнаты. Она присела и поставила что-то большое и тяжелое рядом со мной.

Я услышал жесткий и похожий на металл лязг рядом с собой и уставился на чугунную сковороду, которой она почти вырубила меня нахрен. Она снова двинулась, и я проводил ее глазами, когда она развернулась и снова встала надо мной.

Именно когда она подняла руку, я почувствовал, как мои губы дернулись, и по моим венам пробежал мощный поток похоти. Черт, даже испытывая боль, мой член становился чертовски толстым и твердым, видя, что она держит мой подарок.

Букет из окровавленных пальцев, которые были обесцвечены и уже разлагались.

– Я бы спросила, как ты это сделал, но ты уже ответил на этот вопрос, – произнесла она холодным голосом, ее глаза смотрели в мои, а затем она медленно улыбнулась.

Все закружилось в моей голове – замешательство, шок, недоверие. Айла должна была стать моей следующей уязвимой, ничего не подозревающей, жертвой. Но она стояла надо мной, букет по-прежнему завернут в коричневую бумагу, запятнанную кровью, атласная лента была в ее ладони.

Я уставился на неё, моя реальность закружилась. Впервые в жизни я не контролировал ситуацию.

Это и… я был почти уверен, что влюбился.

9

АЙЛА

Я стояла над ним, дыша тяжелее обычного, потому что чувствовала… волнение.

Роман был без сознания из-за того, что было в шприце, который я подобрала и содержимого, введённого ему. Я предположила, что оно было предназначено для меня, седативное, чтобы делать с моим телом любые ебаные вещи, которые он захочет, пока я буду без сознания.

Ну, сегодня вечером я буду делать это с ним.

Его массивное тело было свалено на кровать – на что я потратила чертовски много времени, чтобы поднять его с пола и положить туда, где я хотела. Я уставилась на Романа, мой пульс участился, но это было не от страха.

Нет, это было темное и извращённое удовольствие, которое, как я думала, похоронила глубоко внутри себя очень давно.

Я знала, что он следил за мной с того первого раза. Хоть и не предполагала, как пристально он наблюдает за мной, я всегда ощущала его взгляд, задерживающийся на мне, поэтому никогда не чувствовала себя по-настоящему одинокой.

То, как я осязала его присутствие, даже когда не могла его видеть, было чем-то почти… успокаивающим.

Я посмотрела на него сейчас, раскинувшегося на моей кровати, неподвижного, и некий прилив удовольствия прошел через меня. Я привязала его руки к деревянной перекладине в изголовье длинной веревкой, которую я тщательно завязала. Он был огромным – сплошная стена мышц – но мне удалось поставить его в это очень уязвимое положение, с его жилистыми руками, зажатыми над головой, и его ногами, слегка расставленными и закрепленными по обоим концам кровати. Совершенно самостоятельно.

Это было сильное чувство.

Ожидание, когда он очнется, было напряженным. Я знала, что хочу сделать, как только захлопнулась входная дверь. Я даже оставила цепочку незапертой, чтобы сделать это еще проще для него.

Он был в отключке уже пару часов, но я никуда не торопилась. У нас была вся ночь впереди.

Наконец, Роман пошевелился, застонав, когда оклемался. Его глаза распахнулись, темные и смущенные, и я откинулась на спинку стула, который подтащила к кровати, и слегка улыбнулась, наблюдая, как он приходит в себя.

Мне нравилось, что он не привык к такому.

– Думал, что ты такой умный, – прошептала я, когда он полностью пришел в себя и посмотрел мне прямо в глаза. Я положила его жестокий и кровавый подарок обратно на комод, улыбка всё ещё играла на моих губах. Я протянула руку и позволила своим пальцам рассеянно играть с лентой, удерживающей разлагающуюся плоть.

Пальцы, которые он подарил мне, были извращенным подношением демона.

– Я знала, что ты наблюдаешь за мной. Видела тебя в закусочной, чувствовала, что ты следишь за мной, и знала, что ты врываешься в мою квартиру. – Я не призналась, что не осознавала этого полностью, пока он, вероятно, не сделал это уже в очередной раз.

Он медленно моргнул, его выражение лица ничего не показывало и не говорило мне. Но чем дольше он смотрел на меня, тем больше я видела, как что-то менялось. Я увидела перемену в его глазах, вспышку чего-то более темного.

Но не испугалась. Я была… возбуждена.

Я встала со стула и подошла к краю кровати, сев рядом с ним, матрас слегка прогнулся, и естественный запах Романа наполнил мой нос и легкие. Я проигнорировала напряжение, которое пробежало по его большому, связанному телу. А затем он резко дернулся, веревка удержала его на месте, но его верхняя часть тела оторвалась от матраса, так что его лицо оказалось ближе к моему.

Мы просто смотрели друг на друга, и то, как он так глубоко вдохнул, что его ноздри раздулись, заставило меня почувствовать себя определенным образом.

– То, что ты здесь, делаешь… эти вещи, – наконец пробормотала я, мой голос был далеким, а мои мысли рассеянными. Я взглянула на пальцы, затем на теперь уже пустой шприц на тумбочке. Наконец, я посмотрела на складной нож, который держала в руке. Это был тот же, которым я порезала его в переулке, – тот, который я выронила, пока бежала. Должно быть, он подобрал его, прежде чем преследовать меня, а затем взломать дверь и проникнуть в мою квартиру. Я оглянулась на Романа. – Они не были добры ко мне, ты знаешь. Они превратили мою жизнь в ад.

Роман ничего не произнёс. Может быть, он до сих пор пытался понять, как мы здесь оказались. Как я перевернула игру, в которую он думал, что играет, в свою сторону. Но мне было всё равно. Я никому не рассказывала своих секретов. Но сегодня вечером всё изменилось. Потому что, глядя в темные глаза Романа, я знала, что если кто-то и сможет понять меня полностью, так это этот человек.

– И поскольку они были плохими людьми, – продолжила я, стараясь говорить спокойно, – они причинили мне боль так, как никто не должен причинять боль ребенку. – Я сглотнула комок, внезапно образовавшийся в горле. – И я больше не могла этого выносить. – Мои мысли снова вернулись к той ночи… ночи, когда всё изменилось. – Мне нужно было разорвать этот круг. Нужно было убедиться, что больше никто не пострадает. Поэтому я позаботилась об этом.

Я услышала, как Роман начал дышать тяжелее и быстрее. Его зрачки расширились ещё больше, и он продолжал натягивать верёвки, но мои узлы держали крепко.

– Расскажи мне, – сказал он глубоко, тихо, но в его голосе прозвучал безошибочный стон. Он был… возбуждён.

– Пока они спали, – прошептала я. – Я подожгла дом. – Я представила себе эту маленькую хижину в своём воображении, видела пламя и чувствовать его жар. – Я наблюдала, как он горит с переднего двора, стоя там босиком на траве в своей пижаме, и чувствовала себя такой свободной.

Он ничего не произнёс, но его выражение лица рассказало всё, что мне нужно было знать. Роман теперь видел во мне тьму, ту же самую, что я видела в нём.

– Я должна была прервать этот цикл, – прошептал я, больше повторяя это себе, чем ему. – Другого пути не было. – Я поднял складной нож. – Это был нож моего отца. Он угрожал мне им. – Я сжал пальцы вокруг рукояти и стиснула зубы. – Он резал меня им.

Рычание Романа было громким, животным и таким первобытным.

Он снова напрягся, явно пытаясь освободиться и добраться до меня. Я взглянула на узлы на его запястьях, любуясь своей работой. Они были тугими. Идеальными.

– Мой отец показал мне, как вязать морские узлы, – рассеянно сказала я. – Это было единственное, чему этот кусок дерьма меня научил.

Я повертела нож в руках, чувствуя его легкий вес. Я наклонилась ближе, чтобы мы могли дышать одним воздухом, так что, если бы я захотела, я могла бы поцеловать Романа. А потом я рассказала ему то, что знала.

– Но я оказалась в той же ситуации со своим единственным парнем. – Я разозлилась, вспомнив, как много лет назад меня снова оскорбили. – Я наконец-то смогла освободиться. Я выздоровела и попыталась найти его… чтобы положить конец этому, как и с родителями. – Я медленно снова подняла взгляд на Романа. – Но я не смогла найти его… пока.

Теперь он дышал так тяжело, словно едва мог себя контролировать.

Это вернуло меня в настоящее.

– Я знаю, что ты делал, – прошептала я, мои губы были в нескольких дюймах от его уха. – Знаю, что ты вынимал свой член, пока я спала, и дрочил на меня. Ты делал со мной извращенные, отвратительные вещи, пока находилась в объятиях сна.

Он оскалил зубы, но я знала, что это потому, что он хотел меня так чертовски сильно. Это была та же интенсивность потребности и ебаного желания, которую я испытывала к нему.

– Сними с меня веревки, – простонал Роман и скрипнул зубами.

Я откинула голову назад и улыбнулась.

– А если бы я это сделала, что бы сделал ты?

Он рассмеялся глубоким грудным смехом и откинулся назад на дюйм.

– Я бы приставил этот маленький нож к твоему горлу, заставил бы тебя раздвинуть для меня ноги и погрузил бы свой член полностью в твою маленькую пизду.

Я резко втянула воздух от его грубых слов. Я была такой мокрой, моя киска готова быть разорванной Романом и его несомненно огромным членом.

Я позволила своей улыбке медленно расшириться, пока не ухмыльнулась. Я наклонилась к нему ближе и спросила:

– Как насчет этого, Роман? – я чувствовала, как он напрягся рядом со мной, когда я произнесла его имя. – Как насчет того, чтобы я приставила нож к твоему горлу, когда залезу сверху и засуну твой большой член в мою маленькую пизду?

У него перехватило дыхание, и он снова скрипнул зубами. Он был гребаным хищником, а я играла с ним.

– Да. – Я наклонила голову набок, улыбаясь, держа нож между нами. – Я буду той, кто тебя трахнет.

10

АЙЛА

– Развяжи меня, Айла, – прорычал Роман, и я обнаружила, что откладываю нож в сторону и направляюсь к пуговице и молнии его темных брюк. – Хватит отнимать у нас всё время, блядь, достань мой член, девчонка. Ты хочешь меня, так что, черт возьми, возьми его.

Я замедлила движения и подняла взгляд на Романа.

– Забавно и даже мило, что ты думаешь, что сейчас всё контролируешь. – Глядя ему в глаза, я расстегнула его пуговицу.

Он снова напрягся, его черная футболка поднялась, обнажив проблеск живота, состоящего из сплошных мышц, его бицепсы вздулись от сдерживаемой силы и мощи.

– Скольких людей ты убил? – внезапно спросила я, не понимая, что ожидание его ответа заставляет меня чувствовать себя наркоманом, жаждущим своей следующей дозы. Я провела складным ножом по его груди, желая сорвать с него футболку. Он не ответил, просто уставился на меня, позволяя мне провести лезвием по нему с угрозой, что я могу его порезать.

Я приставила острый кончик к его яремной вене и осмотрела его лицо. Темные волосы Романа были длиннее, а пряди свисали на лоб. Не знаю, как это произошло, но я оказалась сверху. Роман выглядел огромным подо мной, его мышцы напряглись, его зубы скалились, как будто он был загнанным в ловушку животным.

Он был таким твёрдым подо мной, не только потому, что он был твердым как скала, сильным и мускулистым, но и потому, что его член был похож на железный прут, зажатый прямо между моих бёдер.

Пока он смотрел на меня, не отвечая на мой вопрос, я позволила своим пальцам проследить твердые линии его груди под рубашкой. Я чувствовала ритм его сердцебиения под своим прикосновением. Он был ровным, как будто Роман не боялся и не беспокоился о ситуации.

– Сколько жизней ты отнял? – вопрос висел между нами, и я повторила его шепотом, который казался почти интимным. Мой голос был ровным, бесстрашным. Я не была уверена, что он ответит, но знала, чего я ожидала от него.

Мы оба были погружены во тьму. Он был как я, а я была такой же как он. Я знала это без сомнений.

Глаза Романа потемнели, и на мгновение я увидела, как что-то уязвимое мелькнуло в его чертах. Но это исчезло так быстро, что я, честно говоря, не уверена, действительно ли это видела или просто вообразила эту его «слабость».

– Слишком много, чтобы сосчитать, – произнёс он, его голос был грубым и острым, как лезвие в моей руке.

Я почувствовала изменение в воздухе, тяжесть чего-то невысказанного.

– Мой первый был моим любимым. – Он поднял верхнюю часть тела так высоко, как только мог, его ноздри раздулись, и что-то жестокое мелькнуло в его глазах.

Челюсти Романа напряглись, а его взгляд стал далеким, словно какое-то воспоминание, в котором он тонул, увлекло его ещё глубже, как будто он смотрел на призраков, которых я не могла видеть.

– Мой отец заслужил каждую секунду пыток, которые я ему причинил, прежде чем покончить с его жизнью.

Его слова звенели между нами, и я чувствовала грубость в его тоне. Я ощущала запах крови, насилие, которое цеплялось за его признание.

Мы действительно были одним целым.

Я знала, что если бы я спросила его о подробностях, он бы их мне рассказал. Знала, что он бы с удовольствием поведал мне, как именно убил своего отца. Этого мужчину возбуждала смерть, и пульсация его члена подо мной заставила реальность померкнуть, а мою собственную извращенную потребность подняться на поверхность.

И поэтому я оттолкнула всё в сторону, зная, чего я хочу в этот момент, и просто приняла это.

– Ты такой твёрдый, – прошептала я, но он не выказал удивления моей прямотой. Он ничего не сказал, по крайней мере, не словами. Его член дёрнулся, давая мне понять, что он здесь, со мной. – Это всё для меня, Роман?

Затем он застонал, эта вибрация была искаженной и безумно звучащей, и заставила мою киску промокнуть насквозь. Он облизнул губы и посмотрел на меня прикрытыми глазами. Но не ответил, и мне понравился этот небольшой всплеск неповиновения с его стороны.

– Я сделаю это, хочешь ты этого или нет, – сказала я, наклонившись вплотную к его лицу, мои губы были в нескольких дюймах от его губ. Это была пустая угроза, потому что мы оба знали, что он хотел, чтобы я трахнула его так же сильно, как и я хотела, чтобы меня трахнули.

– Ты хочешь этого, малышка? – прорычал он, прежде чем снова скрипнуть зубами.

И поскольку я была так близко, его зубы схватили мою нижнюю губу и прокусили её. Я отдёрнулась и ахнула, мой палец немедленно потянулся к плоти и коснулся её. Когда мой язык неосознанно скользнул по губе, я почувствовала привкус металла, а когда убрала пальцы, они были покрыты алым.

Гнев и возбуждение нарастали во мне, и я провела пальцами по мужскому лицу, размазывая свою кровь по его коже, прежде чем засунуть свои пальцы ему в рот.

– Если ты снова меня укусишь, я отрежу тебе член, Роман. – Он ухмыльнулся вокруг моих пальцев, а затем обсосал с них оставшуюся кровь.

– Ты хочешь мой член? – он поднял бёдра, потираясь своей эрекцией об меня. – Ты хочешь пересечь эту черту?

Я начала раскачиваться назад-вперёд на нём и кивнула, прежде чем поняла, что делаю. Я не ответила устно, просто взяла свой нож и лениво разрезала его штаны, пока не увидела пульсирующую, массивную длину его члена.

Он был огромным, кончик достигал пупка, его предэякулят оставлял прозрачные и блестящие следы вдоль твёрдого, четко очерченного пресса Романа. Я провела лезвием по его шести кубикам, размазывая предэякулят по коротким темным волоскам на его груди. Я порезала его кожу, сделав небольшой порез, который мгновенно наполнился кровью. Он зашипел, а затем застонал.

Я не могла сдержаться. Я наклонилась и провела языком по этой соленой, скользкой, металлической смеси.

– Черт возьми, Айла. – Он звучал… словно задыхался. – Порежь меня снова. Лижи меня снова.

Я почувствовала, как это развращенное желание проходит сквозь меня и снова нанесла неглубокие порезы, которые заживут, не оставляя шрамов, но прямо сейчас так чертовски сильно возбуждают нас обоих.

Я слизывала его кровь и предэякулят с его живота, мое дыхание учащалось с каждым мгновением. Так же, как у Романа.

– Подними эту маленькую киску сюда. Дай мне пососать тебя, пока ты не кончишь мне на лицо.

Моё тело задвигалось прежде, чем я поняла, что повинуюсь его приказам. Но я встала с кровати, и на лице Романа промелькнула вспышка гнева.

– Дай мне эту маленькую пизду, Айла, или ты увидишь, какой я сильный на самом деле, когда разорву эту чёртову верёвку.

Я дышала так тяжело, когда отложила нож в сторону и начала раздеваться. Роман стиснул челюсти, его ноздри раздувались с каждым вдохом. Сняв одежду, я снова оказалась на кровати и поползла вверх по его телу, нависая над его лицом. Мы встретились глазами, он медленно ухмыльнулся, а затем я опустилась на его ожидающие губы и язык.

Он мгновенно застонал, и я оперлась рукой о стену, удерживая равновесие, позволяя чувствам и ощущениям от того, как он облизывает и сосет мою пизду, завладеть моим сознанием. Он провел языком по моему клитору, вниз к моему влагалищу, и дразнил вокруг отверстия, прежде чем вставить его внутрь. Я почувствовала, как сжимаюсь вокруг него, но он вернулся к моему клитору, прежде чем основательно трахнуть меня своим ртом.

Стоны, которые я издавала, должны были смутить, но они, казалось, возбудили Романа, когда он зарычал и приказал мне тереться своей «маленькой щелкой» по всему его лицу.

И, конечно же, я так и сделала.

– Задуши меня этой восхитительной пиздой. Разотри всю эту влажность по моим щекам и подбородку.

Я покрутила бедрами, выставила задницу и подпрыгивала на его лице, пока не почувствовала, как нарастает мой оргазм.

– Боже, да.

– Здесь нет Бога, малышка. – Он укусил мой клитор, и этот укол боли заставил меня кончить так чертовски сильно, что я запрокинула голову назад и закричала в развратном экстазе, что если бы не моя рука на стене, поддерживающая меня, я бы упала.

Когда я больше не могла держаться, я соскользнула с его тела и перекатилась на бок, чтобы лечь на спину на кровать. Роман дал мне несколько минут, чтобы отдышаться и позволить моему сознанию медленно вернуться обратно в тело, прежде чем я почувствовала, как он шевелится рядом со мной.

– Сними эти чертовы ограничения, чтобы я мог тебя трахнуть.

Я приподнялась, посмотрела ему в глаза и медленно ухмыльнулась.

– А если я этого не сделаю?

Что-то мелькнуло в этих бездонных глубинах за секунду до того, как он потянул веревку руками, его мускулы вздулись, а затем раздался треск, когда узлы освободились от изголовья. Дерево раскололось, сломалось, и он был свободен. Я ахнула и отодвинулась, не уверенная, собирается ли он трахнуть меня по-хорошему или как псих, которым он и был.

Он не заставил меня долго ждать, избавился от веревок, встал с кровати и схватил свой член, направив блестящий от предэякулята кончик прямо на меня.

– Если бы ты была хорошей девочкой и отпустила меня, мне не пришлось бы заставлять тебя страдать, прежде чем я тебя трахну, – прошептал он. – Но увы…

О, Боже… почему это так меня возбудило?