Текст книги "Помешанный (ЛП)"

Автор книги: Дженика Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

3

АЙЛА

Я всегда контролировала себя. Это было естественно, но также и для выживания. В этом паршивом мире, в котором я жила, затеять драку с кем-то могло привести к гибели человека.

«Черт возьми», – подумала я, делая передышку в переулке позади закусочной. Это действительно может привести к увольнению.

Я могла справиться с грубыми клиентами, справиться с долгими рабочими днями и моим придурком-боссом. Я делала это годами. Я имела дело с придурками каждый день, улыбаясь сквозь разочарование от всего этого, потому что мне нужна была эта работа.

Но сегодня вечером… что-то во мне сломалось. Я даже не думала об этом. Просто отреагировала, и прежде чем осознала это, я почувствовала, как весь этот гнев поднимается на поверхность, когда моя рука соприкоснулась с мордой той свиньи.

И Боже… это было невероятно.

Я прислонилась спиной к холодной кирпичной стене, закрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание. Мир вокруг меня был тёмным и тихим – в прямом и переносном смысле.

Городская жизнь не для всех. Нужно было быть определённым образом устроенным, чтобы жить в трущобах, покрытых грязью и сажей.

Ветер проносился по узкому проходу, принося слабый запах мусора из мусорного бака в нескольких футах от меня. Боже… моя жизнь была грязной во многих отношениях.

Я подняла руку и распустила свои грязные волосы, собранные в пучок, прежде чем провести пальцами по прядям, расчесывая их. Мой скальп пульсировал там, где я слишком туго стянула их резинкой, и это, наконец, достало меня, вызвав головную боль.

Задняя дверь открылась, и свет изнутри прорезал темноту переулка. Дейл, сегодняшний повар, вышел и тут же подпер дверь старым кирпичом, лежащим на земле. Он прислонился к стене с противоположной стороны дверного проёма и закурил, глядя на меня.

– Лайл тебя за это уволит, – заявил он как ни в чём не бывало.

Я не ответила, просто кивнула и уставилась в небо. Мы с Дейлом ладили. Он держал на расстоянии жадных ублюдков большую часть времени, но не сегодня, потому что я взяла ситуацию в свои руки. И сейчас он говорил правду.

Мне было плевать на закусочную. И уж точно мне было плевать на Лайла. Но мне была важна эта гребаная работа, потому что этот отстойный город не предлагал ничего другого, что можно было бы считать «респектабельным».

Это место – город и бизнес в нём – использовали таких людей, как я, людей, которые работали за чаевые, людей, которые не могли уехать и найти что-то лучшее, потому что зарплата едва покрывала аренду. Не говоря уже о том, чтобы что-то накопить.

Людей, которым не на кого было опереться, и которые выживали на копейки.

Я оттолкнулась от стены, засунула руки в карманы фартука и пошла по переулку.

– Куда ты идёшь? – крикнул Дейл, но по его голосу я поняла, что он уже знал, что я ухожу, и ему было всё равно.

Мне должно было быть стыдно за то, что я его бросила, но прежде, чем я вышла, остался только один клиент, и Дейл не беспокоился на этот счёт – он запер бы закусочную и тоже сказал бы «к чёрту это место».

Одинокий уличный фонарь в конце переулка мигал, отбрасывая слабый желтый свет на потрескавшийся тротуар. Было ещё рано, солнце не взошло, но в течение следующего часа небо окрасится в туманный оттенок розового и оранжевого.

Мне следовало пойти домой, но это было последнее место, где я хотела быть. Поэтому я просто шла вперёд. Мне нужно было двигаться, уйти от закусочной, разочарования момента и всего остального, что приходит с дерьмовой ситуацией.

Пока я шла, мои мысли возвращались к моей жизни и к тому, как я оказалась там, где я есть. Казалось, это был повторяющийся момент в моём мире, когда всё перевернулось с ног на голову.

Я думала о своих родителях и своём детстве. Я провела всю свою жизнь, пытаясь убежать от своих воспоминаний. Я подавляла их, пока они не стали всего лишь далеким эхом. Но они всегда были там. Всегда со мной.

И сегодня вечером эти воспоминания нахлынули с удвоенной силой.

Никто никогда не назовёт моих родителей хорошими или любящими. Они никогда не заботились обо мне, не так, как должны были заботиться родители, когда дело касалось их собственного ребёнка. Я была случайностью, которую создали два сломленных человека.

Я всё ещё слышала голоса моих родителей, звенящие в моих ушах. Тон моего отца был грубым и резким, и я прямо сейчас слышала, как он говорил мне, что я снова облажалась.

А потом была моя мать. Женщина, родившая меня, всегда была молчалива и холодна со мной. Было совершенно ясно, что она хотела бы избавиться от меня.

Но по какой-то причине они решили оставить меня, и мне пришлось жить с их сожалением каждый день своей жизни.

Я терзала губу, думая о том, как моё воспитание вызвало этот эффект бабочки во всём моём мире. Я никогда не могла общаться с людьми. Не могла иметь никакой эмоциональной стабильности ни с кем из своего окружения.

Мне было трудно строить длительные отношения – как с мужчинами, так и с женщинами. Всякий раз, заводя друзей, я всегда, казалось, саботировала себя. Не говоря уже о том, что у меня были серьёзные проблемы с доверием, которые выходили далеко за рамки того, что обычно бывает у человека. Даже моя паршивая работа не продержалась долго… случай в точку, меня уволили, потому что я не смогла совладать с придурком, который перешёл мне дорогу. Неважно, что я была первой, кого атаковали.

Плюс, ударить этого ублюдка было так приятно, что это почти стоило предстоящих поисков работы.

И хотя я ненавидела этот город, он предлагал и обещал свободу, которую я не могу объяснить.

– Я не жертва, – прошептала я себе, позволяя светлым мыслям просочиться сквозь вечно присутствующие тёмные, пока я шла.

Поднялся ветер, развевая завязки моего фартука. Я повернула за угол, направляясь к своему жилому комплексу, но не смогла избавиться от странного ощущения, покалывавшего затылок.

Я знала это чувство. За мной следили.

Но у меня было достаточно инстинктов выживания, чтобы знать, что не стоит замедляться или давать знать, что я полностью осознавала, что больше не одна. Я завернула за другой угол и ускорила шаг, прежде чем сделать ещё один поворот. Только тогда я оглянулась через плечо.

Переулок позади меня был пуст, только тени и тишина были моими спутниками. Я также никого не видела впереди. Пока, по крайней мере.

Я повернулась, чтобы оглянуться назад в последний раз, всё моё тело гудело от осознания, и каждый инстинкт подсказывал мне продолжать двигаться и попасть в безопасность моей квартиры. И когда я наконец повернулась обратно, набирая скорость, именно тогда я услышала шаги позади себя.

И хотя я сказала себе сохранять спокойствие, мой инстинкт бегства включился, и тогда я действительно заторопилась. Улицы были пусты – по крайней мере, насколько я могла видеть – и слишком тихие, так что не было возможности скрыть тот факт, что я дышу тяжелее, быстрее и чувствую, как капли пота покрывают мои виски.

Что-то глубоко внутри меня взяло верх, и я пошла против своего здравого смысла и снова оглянулась через плечо.

И вот тогда я увидела его.

Не показывать страха.

Во мне поднялась злость, не только из-за сегодняшнего вечера, но и из-за того, что я так чертовски устала жить в страхе, боясь, что какой-нибудь мужчина попытается воспользоваться мной.

Поэтому я остановилась. Повернулась. И столкнулась с ним.

Кем бы он ни был, он стоял на краю переулка, прямо за ним светил уличный фонарь. Его силуэт сказал мне, что он был огромным, высоким и широкоплечим. И хотя его лицо было скрыто тенями, не было никаких сомнений, что от него исходила угроза и тьма, поскольку я чувствовала, как она врезалась в меня.

Я ощущала, как эта тьма окутывает меня. Он не двигался, не говорил, и хотя он был окутан тенями, и я не видела его лица, знала, что он наблюдает за мной с ужасающей интенсивностью.

Его присутствие тревожило, но… я была заинтригована.

Ни один из нас не двигался, как будто мы были заперты в каком-то молчаливом противостоянии. И я чувствовала, что так оно и есть. Он думал, что я его добыча, но, возможно, роли поменялись местами.

Моё сердце колотилось в груди, но меня охватил не страх. Это было что-то другое. Что-то зловещее и опасное. Что-то ненормальное и выведенное из равновесия.

То, как он стоял там, сама его поза и присутствие создавали впечатление, что он ждал, что я сделаю первый шаг.

– Кто ты? – крикнула я, мой голос был ровным, несмотря на терзавшую меня тревогу.

Он не ответил, но я знала, что так и будет. Настоящие хищники не опускаются до уровня своей добычи.

Мне следовало уйти. Бежать. Это кричало внутри меня. Но вместо того, чтобы повернуться и уйти – что сделал бы умный человек, который хотел выжить, – я сделала шаг вперёд.

Что-то во мне тянулось к нему. Меня тянуло к злу, которое его окружало. Я снова саботировала свою жизнь.

Я не была уверена, почему так думала или чувствовала, но я знала одно.

Это был не последний раз, когда я его видела.

4

РОМАН

Она знала, что я достаточно опасен, чтобы наконец отступить, а затем ещё один, прежде чем развернуться и уйти.

И я позволил ей уйти. Это было легко, поскольку я изучал свою жертву, замечал её страх и беспокойство и убеждался, что знаю, как она естественно среагирует на моё присутствие, прежде чем сделать шаг.

Но даже несмотря на то, что я позволил ей уйти, я оставался в тени и следовал за ней. На этот раз оставаясь совершенно тихим, а не намеренно позволяя ей обнаружить себя.

Я наблюдал за ней, спрятавшись в темноте переулков и улиц, пока она спешила туда, где чувствовала себя в наибольшей безопасности.

Город поглотил многих целиком, пожирая их заживо, пока от них не остались только кости, кровь и отчаяние.

Мой темный зверь держал меня привязанным к себе, волоча за собой, поэтому я был вынужден следовать за ней. Я был ищейкой, идущим по её следу, и ничто и никто не мог поколебать меня.

Я продолжал проигрывать в памяти то, как Айла смотрела на меня, так дерзко, но с любопытством. Знал, что тени скрывают меня, но я ясно видел её на той заброшенной улице, когда она прищурилась, глядя на меня.

Такая сильная, но она была в ужасе.

Знание этого – что за ней наблюдают – зажгло что-то незнакомое глубоко в моей душе.

Улицы были тихими, только изредка слышен гул транспорта вдалеке, но она больше не оглядывалась. Она не бежала. И я не останавливался. Пока не прислонился к кирпичному зданию, наблюдая, как Айла переходит очередную улицу.

За всё это время она ни разу не оглянулась через плечо, и я задавался вопросом, делала ли она это намеренно, чувствовала ли она моё присутствие, хотя никто другой никогда бы не заметил этого после того, как мы прекратили наше противостояние. Я знал, что она не видела моего лица, но что-то в ее глазах, когда мы смотрели друг на друга в те напряженные моменты всего несколько минут назад, сказало мне, что она очень сильно отличалась от всех моих жертв до неё.

Она шла целенаправленно, но в её шагах было беспокойство, как будто она не могла избавиться от предвкушения нашей встречи. Это осознание… оно только заставило меня хотеть её ещё больше.

Айла быстро вошла в один из многих одинаковых на вид жилых комплексов. Дверь громко захлопнулась за ней, и я заметил, что она даже не остановилась, чтобы отпереть входную дверь.

На мгновение я замер снаружи, всё ещё на другой стороне улицы, наблюдая за окнами наверху, ожидая. А затем я заметил тусклый свет, мерцающий через единственный стеклянный квадрат в кирпичной раме.

Третий этаж. Второе окно слева. Я сделал свой ход.

Я вышел из переулка, незаметно сливаясь с ночью, когда пересек улицу и направился ко входу.

Я должен был уйти.

Но я не ушёл.

Я был твёрдым, мой член пульсировал от предвкушения и… чего-то ещё.

Замок на двери был старый, ржавый, он даже не работал, именно поэтому ей не нужно было тратить время, чтобы отпереть его, прежде чем исчезнуть внутри здания. Я не знал, почему мне не нравилось, что кто-то мог добраться до неё. Но я не мог сказать, что этот кто-то был бы хуже меня.

Я не думал, что есть кто-то хуже, чем серийный убийца.

Дверь тихонько скрипнула. Я оставался в темноте и следил за тем, чтобы мои движения были бесшумными и осторожными. Комплекс был маленьким, загроможденным и грязным, пока я поднимался по лестнице на третий этаж.

Было достаточно легко найти её квартиру, так как на этом этаже их было всего две, и одна из дверей была заблокирована полицейской лентой, обозначающей место преступления.

Для удовольствия и смеха ради, я попробовал её дверную ручку, не ожидая, что она будет открыта, но ведь происходили странные вещи…, например, я был мгновенно одержим этой женщиной непонятным образом. Она оказалась заперта, и, хотя я мог легко взломать и войти, я не хотел оставлять её уязвимой со сломанной входной дверью в этом городе.

Поэтому я вскрыл замок, и, оказавшись внутри, тихонько закрыл дверь и просто стоял там, впитывая всё. Её квартира была скудно обставленной, но я мог видеть маленькие личные штрихи, разбросанные повсюду.

На потрёпанном жизнью диване лежало потертое одеяло, около него стоял ветхий и грязный приставной столик со старой лампой. Это был единственный источник света в этой комнате, так что, должно быть, его свет я видел с улицы. Журнальный столик выглядел так, будто видел лучшие дни, одна ножка была заклеена скотчем, и на нем лежала книга, какой-то любовный роман.

Слабый запах старой разваливающейся квартиры смешивался с чем-то сладким, витавшим в воздухе.

Звук льющейся воды был тихим и далеким, доносившимся из коридора, и я увидел полоску света из-под частично открытой двери напротив того, что, должно быть, было ее спальней.

Я прошел через гостиную и по короткому коридору, пока не оказался перед дверью в ванную. Она была приоткрыта ровно настолько, чтобы я мог заглянуть внутрь. Всё было в пару, над желтой раковиной 70-х годов висело запотевшее зеркало. Я мельком увидел Айлу через прозрачную, но покрытую каплями воды занавеску для душа. Она стояла ко мне спиной, брызги каскадом стекали по её позвоночнику, по пояснице, и заботливо ласкали идеальные холмики её задницы.

Я снова ощутил это всепоглощающее притяжение. Необходимость наблюдать за ней, преследовать её… чтобы приблизиться. Но я не двигался. Я просто стоял там, скрытый в тени коридора, и наблюдал, как она мыла свое гибкое тело.

Чем дольше я оставался там и смотрел на неё, тем больше я чувствовал, как что-то меняется внутри меня. Жажда смерти, крови и боли была там, грызла меня, как всегда, но она не была направлена на это восхитительное создание. И хотя этот голод был чертовски сильным, я чувствовал что-то ещё, что-то другое, назревающее прямо под потребностью убивать.

Она очаровывала меня таким образом, что мне становилось не по себе.

Я оставался там, пока она не выключила воду, отступив на шаг, когда Айла вышла из душа и обернулась полотенцем. Я постоял там ещё секунду, прежде чем повернуться и проскользнуть в единственную спальню в её квартире. Моё сердце ровно билось в груди, когда я подошёл к её шкафу и ловко спрятался внутри, прикрыв дверь ровно настолько, чтобы наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.

Я был неподвижен, моё дыхание было ровным, когда я прислонился к раме и ждал несколько минут. Когда она наконец вошла в свою комнату и включила лампу на прикроватной тумбочке, я сделал шаг назад ещё дальше в тень. Её кожа покраснела от жара душа, и хотя я не был рядом с ней, я ощущал сладкий запах зеленых яблок, исходящий от неё.

Айла сбросила полотенце, и я осмотрел каждый дюйм её стройного, обнаженного тела. Мой член был твёрдым, пока я преследовал её по улицам, но прямо сейчас он болезненно пульсировал в моих джинсах.

Я наблюдал, как она схватила пару нижнего белья из своего комода, её движения были неторопливыми, выражение лица показывало, что у неё было много всего на уме. Она наклонилась, чтобы надеть трусики, и я уставился на её упругую маленькую задницу, думая о том, как тот ублюдок в закусочной трогал её там. Мои ноздри расширились от этой странной искры… ярости?

Это чувство, смешанное с тем фактом, что она не знала, что я был здесь, прятался и наблюдал за каждым её движением, заставило мой рот наполнится слюной от желания выскочить из шкафа и просто взять её прямо сейчас. Я хотел заявить о своих правах на то, что я, чёрт возьми, хотел, несмотря ни на что.

Но я оставался неподвижным и тихим и наслаждался ролью вуайериста.

Надев трусики, Айла забралась в кровать, натянула одеяло на грудь и схватила книгу, которая лежала на её тумбочке. Я около двадцати минут наблюдал, как она читает, прежде чем её глаза закрылись.

На выдохе она отложила книгу в сторону, потянулась, чтобы выключить лампу, и свернулась калачиком, засыпая. Я ждал, всё ещё глядя на неё в слабом свете, исходящем из гостиной, пока шли минуты, и её дыхание замедлялось.

В квартире теперь было тихо, если не считать негромкого звука её дыхания.

Только будучи уверенным, что она крепко спит, я выскользнул из шкафа, стараясь не издать ни звука, пока двигался к её стороне кровати. Я оглядел комнату и отметил мелкие детали.

Одежда Айлы, её потрепанная книга с загнутыми уголками и несколько маленьких безделушек, разбросанных по её комоду. Я повернулся и бесшумно открыл ящик, в котором она хранила вещи, проведя пальцами по сложенному нижнему белью и парам носков внутри.

Я подцепил пальцем резинку маленькой пары чёрных трусиков и поднёс их к носу, глубоко вдохнув. Я засунул их в задний карман – хотя они пахли только стиральным порошком и просто потому, что они были её – и закрыл ящик.

У на комоде лежал дешевый пластиковый браслет, я положил и его в карман. Я брал сувениры. Доказательство того, что я был здесь, и что она теперь часть меня, даже если она этого не знала. Кошелек также лежал на комоде, и я просканировал её удостоверение личности, запоминая имя и все мелкие детали, которые делали её… ею.

Айла.

Уникальное имя для женщины, которая вызывала у меня такие неповторимые чувства.

Я вернулся к кровати и встал над ней, пока она крепко спала, совершенно не подозревая, что хищник может отнять её жизнь ещё до того, как она откроет глаза. Её лицо было спокойным, пока она спала, несмотря на огонь, увиденный в её глазах ранее, когда она развернулась после того, как дала пощечину тому ублюдку – тому самому, с которым я скоро разберусь.

Как бы сильно меня ни возбуждало это волнение, я держал себя в руках. Я перешел на другую сторону кровати и медленно опустился на матрас прямо рядом с ней. Сначала я не прикасался к ней, но был достаточно близко, чтобы чувствовать тепло её тела и ещё отчетливее ощутить запах зелёных яблок.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, втягивая её аромат, пока он не заполнил мои лёгкие.

Я придвинулся ближе, и движение кровати заставило Айлу слегка пошевелиться во сне. Я не мог понять, почему она в этот момент чувствовала себя по-другому. И я ненавидел это. Ненавидел, что у неё была эта власть надо мной… что она заставляла меня чувствовать что-либо вообще. Но мне это также нравилось.

Я лежал рядом с ней, слушая ритм её дыхания и наблюдая, как равномерно поднимается и опускается её грудь. Она пошевелилась и перевернулась на спину. Простыни соскользнули вниз, едва прикрывая её грудь. Она была топлес, её сиськи торчали, а соски затвердели, приподнимая мягкий материал.

Я не смог остановить себя от того, чтобы нежно обхватить холмик и провести большим пальцем по вершинке, наблюдая в темном возбуждении, как он твердеет еще больше. Мой член непрерывно пульсировал, и пока я обхватывал её идеальную грудь одной рукой и большим пальцем её сосок, я использовал другую руку, чтобы обхватить свой толстый член через джинсы.

Недостаточно было просто потереть себя, поэтому я расстегнул пуговицу на джинсах и медленно и тихо расстегнул молнию. Айла спала крепко, и я почувствовал, как меня обдало волной адреналина, когда я вытащил свой член и начал дрочить.

Я отпустил её грудь, схватил край простыни и потянул её вниз, пока не увидел сочные сиськи. Айла тихонько замычала, и я замер, наблюдая за её лицом, чтобы увидеть, проснется ли она. Её дыхание было всё ещё ровным, поэтому я снова начал дрочить, обхватив её голую грудь.

Боже, как же хорошо она выглядела, не подозревая, что я трогаю её и мастурбирую прямо рядом с ней. Прежде чем разбудить её, я выскользнул из кровати, всё ещё держа член в руке, и переместился по матрасу, чтобы подрочить прямо над ней.

Глядя на ее сиськи и торчащие соски, я провёл ладонью вверх и вниз по своему стволу, чувствуя, как мои яйца напрягаются, когда мой оргазм поднимается на поверхность. Моё дыхание на мгновение сбилось, прежде чем я сдержал его и не дал вырваться стону, когда оргазм овладел мной, и я кончил.

Я направил член на её сиськи и позволил оргазму окрасить их в молочный цвет. Толстые белые струи вырвались из щели моего члена и покрыли холмики. И Боже, Айла была так идеальна, потому что спала, пока я осквернял её.

Я потряс своим стволом, убедившись, что вся сперма стекла с головки, и снова засунул себя в штаны. А затем просто стоял там и восхищался тем, как хорошо она выглядит, раскрашенная, как моя шлюха.

Бросив последний взгляд на её лицо, я повернулся и ушёл. Но я знал, что это не конец. Я вернусь. Буду преследовать её, пока не наступит подходящий момент, и я не отниму её жизнь.

Теперь я знал, что её убийство даст мне самый сильный кайф, который я когда-либо испытывал.

Я хотел, чтобы она стала моей главной добычей.

И это была одержимость, которую я не мог контролировать.