Текст книги "Ночные грезы"

Автор книги: Дженел Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Она была вашей подругой? – спросил Бо.

Подругой? Горло Джордан сжало судорогой.

– Да, подругой… самой близкой… Мы выросли вместе. Потом она вышла замуж. А я переехала сюда… – Она снова глотнула, пытаясь взять себя в руки.

– Когда вы виделись в последний раз?

– В пятницу вечером. Я ее не ждала. Она свалилась словно снег на голову. Привезла Спенсера и попросила разрешения оставить его у меня.

– На сколько?

– Она не сказала. Вообще ничего не объяснила – предупредила только, что ни одна живая душа не должна знать о том, что он у меня, вот и все. – Глаза их снова встретились. – А потом вдруг появились вы…

– Значит, я единственный, кому это известно?

– Что Спенсер у меня? Да, насколько я знаю. – Джордан смахнула ладонью скатившуюся по щеке слезу. Перед глазами все время стояло лицо Фиби. Вот они вместе играют во дворе… пекут рождественский пирог для вечеринки скаутского клуба для девочек… перебрасываются записками на уроке…

И вот ее больше нет… Разве такое возможно?

Печальная ирония состояла в том, что именно Фиби была тем человеком, к которому можно было прийти поплакаться в жилетку. И вот теперь Джордан так нужно чье-то плечо, в которое можно уткнуться, а Фиби нет в живых. Родители тоже далеко – плывут себе на корабле вдоль побережья Аляски. Джордан неожиданно остро почувствовала, как она одинока.

– С вами все в порядке? – Тихий голос Бо проник в ее сознание.

Она подняла голову, ничего не видя из-за застилавших глаза слез.

– Нет! – едва слышно пробормотала она, а через мгновение вдруг поняла, что рыдает в его объятиях.

Бо поглаживал ее по голове, успокаивая так же, как она совсем недавно успокаивала Спенсера. И теперь сама Джордан, как перед этим Спенсер, сначала вяло отбивалась, а потом притихла и только беззвучно плакала. Она почти не знала этого человека, да и не хотела его знать. И однако в эту минуту она нуждалась в нем больше, чем в ком-то другом.

Мало-помалу мучительная боль, раздиравшая сердце Джордан, стихла. Сейчас она чувствовала одну лишь страшную усталость, словно только что встала на ноги после долгой болезни.

Бо протянул ей чистый носовой платок. Джордан была потрясена. Ей вдруг припомнилось, как Андреа Макдафф, смеясь, называла Бо «последним джентльменом с Юга».

Накрахмаленный платок был явно очень дорогим. И пахло от него так же, как от Бо. Джордан спрятала лицо, вдыхая этот мускусный мужской запах, будто пытаясь укрыться в нем – словно Бо каким-то неведомым способом мог прочесть мысли, которые пробуждал в ней этот запах. И вспыхнула от стыда. Как у нее только хватает совести думать о подобных вещах, да еще в такое время?!

– Мы должны пойти в полицию, – пробормотала Джордан, уткнувшись лицом в платок, усилием воли заставив себя вернуться к мрачной действительности.

– Не думаю, что это хорошая идея, Джордан.

Ошеломленная, она отняла платок от лица и уставилась на Бо. Джордан показалось, что она ослышалась.

– Но почему?!

– Вспомните – Фиби тоже не пошла в полицию. Она пришла к вам. А ведь она не могла не знать, что жизнь ее семьи под угрозой. Но вы были единственным человеком, кому она доверяла. Не полиции, не властям – только вам, Джордан. Должно быть, у нее была на это серьезная причина.

Джордан медленно покачала головой. Он был прав. И все же…

– Но ведь полиция разыскивает Спенсера. Вы сами сказали…

– Там считают, что его убили вместе с родителями – просто его тела пока не нашли. Но, Джордан, кто бы ни убил Рено и Фиби, им-то хорошо известно, что их сына тогда не было на яхте вместе с родителями. Они знают, что его где-то прячут.

– Вы думаете, что они ищут его?

– Да. И скорее всего Фиби тоже думала именно так. Иначе почему она привезла его к вам? Должно быть, она решила, что тут его никто не станет искать.

– Вы правы, – кивнула Джордан. – В последние годы мы с Фиби редко общались. То есть я хочу сказать, что виделись мы редко, но она по-прежнему оставалась самым близким мне человеком. Думаю, и Фиби чувствовала то же самое. – Голос ее прервался сдавленным рыданием. Бо крепко сжал ее руку.

– Значит, после всех этих лет она по-прежнему верила вам, – мягко сказал он.

– Она знала, что может мне довериться. Что я все сделаю для нее. Вот и сейчас… я поклялась, что со мной Спенсер будет в безопасности.

– До тех пор, пока мы точно не выясним, что происходит, безопасность Спенсера будет зависеть в первую очередь от того, удастся ли нам и дальше хранить тайну. Пока никто не знает, что он у вас, ему ничто не грозит. Думаю, лучше, если так и будет.

– Да, но ведь вы-то знаете! – просто сказала Джордан. Выражение лица Бо сказало ей, что он прекрасно понял, о чем она подумала, так что договаривать не было никакой необходимости.

– Вы можете доверять мне, Джордан, – пообещал он. – Конечно, мы с вами знакомы недавно… может быть, мы не так близки, как были вы с Фиби. Но даю вам слово, от меня ни одна душа не узнает о Спенсере.

Джордан вновь почувствовала желание уткнуться в чье-то плечо и облегчить душу слезами. Лучше всего, если бы рядом были родители. Или Фиби. Ведь именно они когда-то поддержали ее, не дали ей сломаться после несостоявшегося замужества.

Но на этот раз бежать за помощью было не к кому. У нее не осталось никого.

Никого, кроме этого почти незнакомого ей человека.

– Мне нужно не просто ваше слово, Бо, – услышала Джордан собственный голос. И вдруг выпалила то, что давно уже вертелось у нее в голове: – Мне нужна ваша помощь!

Часом позже, отъехав от дома Джордан, Бо посмотрел на светящиеся часы на приборном щитке машины. Была уже почти полночь. Он внезапно почувствовал острый укол вины за то, что не смог остаться. «Ничего, – успокаивал он себя, – Джордан и Спенсер в безопасности – по крайней мере до утра. А завтра будет видно».

Завтра он вернется.

Он дал ей слово.

То, что Джордан попросила его о помощи, застигло Бо врасплох. Ее беззащитность, это умоляющее выражение прозрачных зеленых глаз… словом, он не смог устоять. И пообещал, что сделает все, чтобы им помочь, еще даже не зная толком, что от него требуется. Впрочем, это уже не имело значения.

– Вы не можете вернуться утром? – попросила Джордан, – Пожалуйста… уйти из дома вместе со Спенсером я не могу. А оставаться с ним совсем одна я просто боюсь.

Бо молча кивнул. Он тоже боялся за нее – так боялся, что даже вызвался переночевать на диване в гостиной. Но Джордан решительно отказалась. В глубине души Бо почувствовал облегчение. После всего, что ему пришлось пережить за последние несколько часов, он должен был уехать. Ему нужно было какое-то время, чтобы спокойно обо всем подумать.

А подумать стоило о многом. Похоже, он вляпался во что-то серьезное. Жизнь Спенсера и в самом деле висит на волоске. Оберегать его, заботиться о нем, да еще после такой трагедии, – страшная ответственность. И одновременно тяжкая задача, особенно для надломленной горем женщины.

– Я обязательно приеду, – пообещал он.

– Спасибо. Вы единственный, кто знает… и единственный, с кем я могу об этом поговорить. Надо же решить, что все-таки делать. А мне не у кого даже совета попросить.

Совета?! У кого – у него?! Так ведь он и сам не знает, что делать! Только подсознательно чувствует, что к властям за помощью обращаться не стоит.

В конце концов, после долгих споров они договорились, что с утра пораньше обсудят все еще раз. Бо рассчитывал, что к тому времени в голове у него прояснится.

Всю дорогу до дома он беспрерывно зевал и страшно боялся задремать прямо за рулем. Однако забравшись в постель, очень скоро обнаружил, что слишком устал и возбужден, чтобы спать.

В голове был полный сумбур. Бо никак не мог избавиться от мыслей об этом мальчике, который потерял сразу и мать, и отца. Не давала ему покоя и вставшая перед Джордан дилемма.

В какой-то момент он даже не выдержал: рывком сел, спустил ноги с постели и едва не кинулся к машине, чтобы вернуться назад, к Джордан.

Единственное, что удержало Бо от этого безрассудного шага, была мысль о том, что уже слишком поздно. Если он в такой час, да еще после всего, что случилось, постучит к ней в дверь, то добьется лишь одного – перепугает Джордан до смерти. Оставалось только надеяться, что сейчас она спокойно спит, набираясь сил после всех волнений. Да и ему было бы неплохо как следует выспаться.

Завтра им обоим предстоит трудный день.

Ночь, словно ленивая улитка, медленно ползла к рассвету. Бо беспокойно вертелся в кровати, прокручивая в голове детали того, что предстоит сделать. Для начала придется съездить в офис. Лучше всего прямо с утра – доделать то, что еще не сделано, и в первую очередь проект Андреа Макдафф. Что же касается вторника… Бо тяжело вздохнул. Ничего не поделаешь, видимо, долгожданный отпуск придется теперь немного отложить. Все взвесив, Бо решил, что сейчас, пожалуй, ему не следует уезжать из города. «Нельзя же в самом деле бросить на произвол судьбы Джордан со Спенсером, – сердито подумал он, – когда они так отчаянно нуждаются в помощи!»

Какое-то время они еще стояли у Бо перед глазами – женщина и маленький мальчик. Потом он вдруг как будто стал уплывать куда-то и сообразил, что засыпает. Последней мыслью Бо перед тем, как сон окончательно сморил его, было, что скорее всего он принял на себя роль защитника и покровителя задолго до того, как постучал в дверь дома Джордан.

Трясущимися пальцами Джордан набрала телефонный номер.

Узнать его оказалось до смешного просто: она позвонила в справочную, сказала оператору имя и фамилию, потом название города, и все – теперь она может покончить с этим раз и навсегда!

Один гудок… другой… третий…

Чего-то в этом роде она и ожидала.

«К тому же сейчас ведь уже далеко за полночь», – вспомнила Джордан.

Наконец на том конце провода чей-то заспанный, недовольный голос хрипло пробормотал в трубку:

– Алло!

Джордан откашлялась.

– Это Курт?

– Да.

Легкий щелчок, будто он повесил трубку.

– Алло! Курт! – снова повторила она, на этот раз громче.

– Да, да, говорите. – Теперь в голосе мужчины слышалось легкое нетерпение.

– Это Джордан Карри.

Молчание.

– Подруга Фиби, – добавила Джордан. И услышала, как он ахнул в трубку.

– Джордан?! – потрясенно повторил он.

Джордан ответила не сразу.

Ее слуха вдруг коснулся еще один тихий, почти не слышный щелчок. «Наверное, Курт задел провод», – решила она.

– Я услышала о Фиби, – начала Джордан. И голос у нее пресекся. Больше она ничего не смогла сказать.

– Знаю. Кошмар какой-то… – Голос Курта звучал хрипло и обреченно.

– Курт, как ты думаешь, кто убил Фиби и Рено? – спросила Джордан.

– Не только Фиби с Рено – всех троих, – тоскливо поправил он. – Они ведь были на яхте втроем. Просто тело Спенсера еще не нашли, однако…

– Курт, видишь ли, именно поэтому я и зво… Джордан прикусила язык, сообразив, что едва не проговорилась.

И тут ее будто ударило. Легкий щелчок, который она до этого слышала в трубке… А вдруг телефон прослушивается?!

«Какого дьявола я вообще решила ему звонить? – обозлилась на себя Джордан. – Не нужно было этого делать». Сначала у нее и в мыслях такого не было, но после того, как уехал Бо, страх и отчаяние до такой степени овладели ею, что она совсем потеряла голову. Сказать по правде, Джордан и номер-то набирала в каком-то беспамятстве.

– Послушай, а что это за щелчок в трубке? Ты слышал? – с беспокойством спросила она у Курта.

– Да это все проклятый телефон! Щелкает весь день. Из-за этой сумасшедшей жары у нас тут постоянные электромагнитные бури, а это, говорят, отражается на связи. – На том конце трубки послышался вздох, за ним зевок. «Похоже, бедняга и вправду устал», – решила Джордан.

– Прости, что разбудила тебя, – извинилась она. – Понимаешь, мне вдруг стало так одиноко! К тому же я тут никого не знаю… Родители уехали в отпуск, а брат вообще в другой стране и… и мне даже не с кем об этом поговорить…

«Кроме человека, которого я едва знаю…» Но Бо ведь уехал, и Джордан осталась совсем одна – лицом к лицу со своими страхами и горестями.

– Ничего, – вздохнул Курт. – Я ведь тоже собирался тебе звонить. Решил сделать это завтра с утра. Слушай, а откуда ты узнала… ну, о Фиби?

– Из газеты.

– Из местной?

– Это было в новостях «Ассошиэйтед пресс».

– Примерно так я и думал. Этот ее Рено был большой шишкой.

– Не знаешь, полиция кого-нибудь подозревает?

– Ты имеешь в виду улики? Вряд ли. Думаю, они считают, что это как-то связано с одним из дел Рено. Господи, сколько раз я твердил этому идиоту, чтобы он был поосторожнее – отдавал себе отчет, чьи интересы он представляет! Если честно, мне никогда не нравились те подонки, с которыми ему приходилось якшаться. Или не приходилось, черт его разберет, особенно теперь. И вот вам результат! – с горечью в голосе пробормотал Курт.

– Ты уже что-нибудь решил насчет похорон? – спросила Джордан.

– Пока нет. Пусть сначала найдут Спенсера. – Послышался какой-то странный звук, словно лопнула струна, и Курт закашлялся, прочищая горло. Джордан сообразила, что он просто старается не выдать своих чувств.

Как ей хотелось обрадовать Курта, сказав, что его маленький племянник жив и здоров! Она уже открыла было рот…

И все-таки что-то остановило Джордан.

Эти непонятные щелчки в трубке… что, если магнитная буря тут ни при чем? Что, если телефон Курта прослушивается? Джордан вдруг вспомнила разговоры о том, что если в трубке стоит «жучок», то набравший номер иногда слышит какое-то щелчки или просто неясный шум.

Здравый смысл подсказывал Джордан, что у нее просто разыгралось воображение. Возможно, конечно, однако рисковать она не могла. По крайней мере сейчас. Боль потери и страх за Спенсера так прочно поселились в ее душе, что она абсолютно утратила способность соображать.

– Ладно, иди досыпай, – тихо сказала она.

– Хорошо. Я позвоню тебе сразу же, как только станет известно насчет похорон. Ты по-прежнему живешь там же, в Джорджтауне? Твой номер есть в телефонной книге?

– Да, – упавшим голосом ответила Джордан, отчаянно жалея, что не может сказать «нет».

Она вспомнила, с какой легкостью узнала телефон Курта. С таким же успехом она могла бы связаться с ним по Интернету.

И если кто-нибудь их подслушивал…

Господи, она ведь назвала свое имя сразу же, как только Курт снял трубку! Теперь узнать ее адрес и номер телефона ничего не стоит.

«Похоже, ты становишься форменным параноиком, моя милая!» – сказала себе Джордан, опуская трубку и мысленно ругая себя за мнительность.

Кому нужно прослушивать телефон Курта? Это ведь не один из тех старых шпионских фильмов, которые так любит смотреть по телевизору ее отец.

Это жизнь.

Ее лучшая подруга убита.

Слезы вновь ручьем хлынули у нее из глаз и потекли по щекам. Джордан отшвырнула в угол телефон и зарыдала.

Глава 6

Кофе для гурманов, который Джордан купила вчера в супермаркете, готовить оказалось на удивление легко. Наступило утро, на часах еще не было и девяти, а она пила уже третью чашку обжигающе горячего, ароматного кофе.

Может быть, виной было отсутствие кофеина, а может, шок оказался слишком силен, только голова у Джордан по-прежнему оставалась тяжелой. Ее не то чтобы клонило в сон, но все мысли были о том, какой тяжкий и мрачный день ее ожидает. Но делать было нечего.

Поговорив с Куртом, она большую часть ночи проплакала в подушку, потом покопалась в газетах, побродила по Интернету, а затем включила телевизор, надеясь найти хоть какую-то информацию относительно двойного убийства в Филадельфии.

Но ни Си-эн-эн, ни другие программы ничего не сообщали о Фиби и Рено. Джордан долго билась, пытаясь отыскать хоть что-нибудь в Интернете, потом сдалась – поисковая система, когда она ввела в нее в качестве ключевых слов «Рено», «Невада» и «Фиби», выдала ей обзор телевизионного шоу «Друзья», главную героиню которого тоже звали Фиби.

Все же под конец Джордан повезло – ей удалось отыскать статью, о которой говорил Бо. Там же была и не слишком четкая фотография Фиби и Рено. Как следовало из подписи внизу, супругов сфотографировали во время какого-то благотворительного мероприятия.

Теперь Джордан понимала, почему одного взгляда, брошенного Бо на фото, оказалось достаточно, чтобы догадаться, что Спенсер их сын. Ребенок был поразительно похож на родителей. Их сходство просто бросалось в глаза, только трудно было решить, на кого же из них он больше похож: на свою белокурую, хрупкую, очаровательную мать или на темноволосого красавца отца.

Джордан всегда подозревала, что именно эта смуглая красота и была тем самым магнитом, что притягивал Фиби к Рено. Больше ничего привлекательного лично она в нем не видела – если, конечно, не считать больших денег. Но Фиби никогда не была корыстной.

Рено был успешным и знающим адвокатом, крупным специалистом по уголовным делам и, кроме того, единственным наследником весьма состоятельной семьи. К тому времени как они с Фиби поженились, его родителей уже не было в живых. Именно по этой причине, как когда-то объяснила ей Фиби, они с Рено не стали устраивать шикарную свадьбу, а предпочли тихо обвенчаться и тут же уехали в свадебное путешествие. И Джордан с ней согласилась. «В конце концов, – думала она, – мать Фиби умерла несколько лет назад, когда Фиби была еще подростком, а ее тихий, служивший в какой-то скромной конторе отец зарабатывал мало и просто не мог позволить себе расходов на шумную свадьбу дочери».

И все-таки Джордан так и не могла понять, почему Фиби до последнего дня не говорила ей, что собирается замуж. Джордан вообще узнала об этом событии, только когда Фиби вернулась после медового месяца, который они с Рено провели на островах Карибского моря. Оглядываясь назад, она решила, что это было явным свидетельством того, что их дружба с Фиби дала первую трещину.

«Впрочем, не одна Фиби была виновата в этом», – честно призналась себе Джордан. В том, что в последние годы они несколько отдалились друг от друга, была и ее доля вины. Для нее, Джордан, оказалось проще жить своей собственной жизнью, с головой окунувшись в бизнес, чем поддерживать отношения со старинной подругой. Тем более теперь у них было так мало общего – Фиби жила в Филадельфии, вела светскую жизнь, увлеклась благотворительностью, у нее были шикарный собственный дом, ребенок…

И к тому же муж. Муж, который, как сильно подозревала Джордан (да и Курт, судя по всему, тоже), под конец ввязался в какие-то темные делишки. Скорее всего именно в этом и кроется причина, почему их с Фиби убили.

В газетной статье Рено тактично называли преуспевающим адвокатом, хотя и намекали, что репутация у него, мягко говоря, сомнительная. Слава его была дурного толка. Обычно он брался защищать самых кровожадных и омерзительных подонков, благодаря его усилиям и красноречию разваливались самые громкие дела, и вскоре он приобрел известность как адвокат, которому удалось добиться оправдания нескольких хладнокровных убийц, причем действовал он исключительно в рамках закона. Джордан не раз удивлялась, как это ему удается жить в мире с собственной совестью, зная, что с его помощью подобные преступники вновь оказались на свободе. Но еще больше ее удивляло, как с этим мирится Фиби.

И вот теперь ей пришло в голову, не могло ли случиться так, что Рено имел несчастье перейти дорогу кому-нибудь из таких вот подонков и тот, пылая местью, обрушился не только на адвоката, но заодно и на его семью.

Гнев и ярость, кипевшие в ее груди, постепенно сменились тихой печалью, и Джордан снова заплакала. Но сейчас она плакала не только потому, что потеряла близкого человека… ей было невыносимо жалко Спенсера. Что с ним теперь будет? Когда все наконец выяснится и Джордан получит возможность сообщить в полицию о том, что мальчик у нее, дальнейшее будущее Спенсера будет зависеть от того, что решат власти.

Джордан задумалась о том, оставили ли его родители завещание. «Вероятно, да, – решила она. – В конце концов, ведь Рено был адвокатом. Наверняка там оговорено, кто станет опекуном Спенсера в случае их преждевременной смерти, только вряд ли это буду я». Рено с самого начала терпеть ее не мог. И уж конечно, он ни за что не согласился бы доверить судьбу единственного сына какой-то там подруге детства своей жены, даже несмотря на то что она была его крестной матерью.

Впрочем, кажется, Рено об этом даже не догадывался. Фиби, выросшая в католической семье, воспользовалась единственным разом, когда она приехала в родной город навестить отца без мужа, чтобы окрестить Спенсера. Она тогда объяснила Джордан, что Рено, мол, принадлежит к числу воинствующих атеистов и не видит смысла в том, чтобы его крошечный сын был крещен по законам какой-то определенной веры. Он, дескать, поклялся, что не будет возражать, если Спенсер, став взрослым, решит стать католиком; крестить же его сейчас, когда ребенок еще ничего не понимает, глупо и бессмысленно.

Но Фиби, которую воспитывала очень религиозная мать, к тому же рано умершая от рака, видела, сколько утешения давала той вера в Бога, в особенности перед смертью, и не могла отвернуться от религии. Джордан вместе с Фиби находилась у одра ее умирающей матери, когда та приняла последнее причастие, и помнила, каким утешением это было для несчастной женщины. Должно быть, перед глазами Фиби тоже стояло просветленное лицо матери, и она твердо решила, что ее маленький сын непременно получит благословение церкви.

Все произошло неожиданно – по крайней мере для Джордан. Счастливая оттого, что может провести хоть немного времени с любимой подругой и ее новорожденным сыном, она решила, что они просто собираются пообедать вместе. И чуть не упала от удивления, услышав от Фиби, что та уже обо всем договорилась и отец Ральф ждет их в церкви Святого Кристофера. Старенький добродушный священник, знавший обеих еще девочками и некогда дававший им уроки катехизиса, с радостью окрестил Спенсера. А Джордан стала крестной матерью. Прижимая к груди крохотный теплый комочек, она была по-настоящему счастлива. А то, что Фиби выбрала крестной сына именно ее, тронуло Джордан почти до слез.

Для нее не было важно, что крещение прошло в глубокой тайне и что малыш был завернут в простенькую голубую пеленку, а не в кружевную, старинную, отделанную рюшами и лентами. Фиби снова дала ей понять, что считает ее самым близким человеком, а в глазах Джордан только одно это имело значение. Может быть, теперь между ними и встал Рено, но Фиби по-прежнему любит ее. И она доказала это, доверив ей, Джордан, сначала бессмертную душу своего единственного сына, а теперь и его жизнь.

Что же касается Рено, то Джордан была абсолютно уверена, что он никогда бы не согласился назначить ее опекуном своего малолетнего сына, если что-то случится с ним и с Фиби. Скорее всего в качестве опекунов Спенсера родители выбрали какую-нибудь почтенную семейную пару, кого-нибудь из тех, кто принадлежал к их кругу.

Или того же Курта. Насколько помнила Джордан, он был женат. Сейчас ему уже перевалило за сорок, дети его выросли. Где-то в Питсбурге у Курта была собственная фирма, и, как слышала Джордан, он весьма преуспевал. Возможно, именно он станет опекуном Спенсера.

Мысли Джордан вновь вернулись к Курту. Она то ругала себя за свой звонок ему, то жалела, что не решилась сказать большего. Судя по голосу, Курт был ошеломлен известием об убийстве сестры и ее мужа. И, как и власти, почти не сомневался, что тело его единственного племянника навеки исчезло в водах реки Делавэр.

«Я должна перезвонить ему, – решила Джордан, – и сказать, что Спенсер жив».

Но ведь Фиби взяла с нее слово никому не говорить о Спенсере. И Бо прошлой ночью сказал то же самое.

«Курту-то можно доверять! – возмутилась она. – В конце концов, верю же я Бо, человеку, который и в глаза не видел Фиби, хотя совсем не знаю его!»

Однако все произошло помимо ее воли, и менять что-либо было уже поздно. Бо каким-то непонятным образом вдруг оказался в эпицентре событий.

Если сейчас она позвонит Курту и скажет ему о Спенсере, то нарушит не только слово, данное Бо, но и свою собственную клятву Фиби – клятву, которую она обязана сдержать, несмотря на то что подруги уже нет в живых.

Джордан сидела за столом в кухне, вытирая катившиеся по щекам слезы и тупо уставившись в очередную чашку кофе, когда на лестнице вдруг послышались шаги.

Господи помилуй!

Спенсер проснулся!

При одной только мысли о том, что ей придется встретиться с ним взглядом, содержимое желудка Джордан превратилось в ледяной ком. Естественно, у нее и в мыслях не было говорить ребенку о смерти родителей. Однако она почти не сомневалась, что ему достаточно будет бросить один-единственный взгляд на ее опухшее от слез лицо, как он сразу все поймет.

Малыш появился на пороге, протирая заспанные глаза, все еще в пижаме, разрисованной бейсбольными перчатками. Сердце Джордан при виде его едва не разорвалось от горя.

– Эй, как спалось? – выдавила она из себя. Голос ее, как ни странно, звучал обычно.

– Нормально.

– Хочешь хлопьев с молоком? Похоже, у тебя теперь есть из чего выбирать, – предложила она, намекая на то, что накануне они вынесли из супермаркета едва ли не все, что там было.

– Да, хочу, – зевнув, кивнул Спенсер. – Давай вон те.

– Сейчас будет готово. – Открыв дверцу шкафа, Джордан достала коробку с хлопьями, попутно вспомнив, как ей самой, когда она была маленькой, никогда не позволяли есть подслащенные хлопья. Мать вечно твердила, что это вредно для зубов. К счастью, Джордан никогда не была любительницей плотных завтраков.

Налив в тарелку молоко, она рассеянно насыпала туда хлопьев, потом поставила тарелку для себя и уселась напротив Спенсера.

– Вот это да! Выходит, ты тоже их ешь?! – с набитым до отказа ртом удивленно прошамкал Спенсер.

– Просто проголодалась.

На самом деле есть Джордан совершенно не хотелось. Желудок то и дело скручивало судорогой, к горлу подступала тошнота. Но ей нужно было чем-то занять себя, чтобы хоть ненадолго забыть о том, что сидящий напротив малыш стал сиротой.

– А я уж думал, что ты ешь только то, что полезно для здоровья, – продолжал Спенсер.

– Не всегда.

– Правда? Но при мне ты ела только мясо и овощи. Да еще кофе пила.

– А помнишь, как мы с тобой вчера в кино ели конфеты? – напомнила Джордан.

– Ой, правда! – В глазах Спенсера вспыхнуло нечто похожее на уважение, и Джордан немного воспрянула духом. «Может, мне еще рано сдаваться?» – подумала она.

Продолжили есть они молча. Джордан с трудом пропихивала в себя проклятые хлопья, кое-как сдерживая подступавшие к глазам слезы. На нее вдруг навалилась свинцовая усталость. Джордан клевала носом, едва не падая со стула.

Глаза у нее слипались. Больше всего ей сейчас хотелось подняться к себе в спальню, упасть на кровать и хорошенько выплакаться.

Но вместо этого она вынуждена была сидеть тут, старательно отводя глаза, чтобы не смотреть на несчастного малыша, оставшегося без матери и даже не знавшего еще, что он потерял ее навсегда.

– А Бо сегодня поведет меня в зоопарк? – неожиданно спросил Спенсер. Спросил, правда, без особой надежды, как отметила про себя Джордан.

– Он, наверное, скоро заедет, – осторожно сказала она. – Но вот как насчет зоопарка… пока не знаю.

Спенсер просиял.

– Бо приедет? Правда? Когда?

– Думаю, скоро.

Карие глазенки радостно засверкали, и Джордан почувствовала, как у нее словно камень с души свалился. Теперь она мечтала только о том, чтобы Бо поскорее приехал. «Как все-таки странно, – подумала она. – Достаточно было только вспомнить, что он скоро будет здесь, и на душе у меня немного полегчало».

Она невольно задумалась о том, что было бы с ней вчера, если бы не Бо.

Удивительно, что человек, которого она, в сущности, совсем не знала, вдруг вошел в ее жизнь, да еще в тот момент, когда ей так невыносимо тяжело.

Джордан старалась убедить себя, что Бо тут ни при чем – любой, оказавшийся рядом в такой момент, перестает быть чужим. Спенсер потянулся бы к любому мужчине, случайно угадавшему, что дети предпочитают виноградное желе тушеным овощам.

«Нет, – твердо сказала себе Джордан, – он самый обыкновенный человек. И в том, что нас вдруг так потянуло друг к другу, тоже нет ничего необыкновенного, а уж тем более при данных обстоятельствах».

А Спенсер, запихивая в рот хлопья ложку за ложкой, безмятежно улыбался. «Сколько же мне удастся скрывать от него правду?» – подумала Джордан, украдкой поглядывая в его сторону. Конечно, в четыре года он вряд ли умеет читать, но на всякий случай она спрятала газету со статьей под матрас в своей спальне – увидев фотографию родителей, Спенсер наверняка заинтересовался бы и принялся задавать вопросы.

Если уж убийство известного в Филадельфии адвоката и его жены попало в категорию сенсаций и статья об этом событии угодила на страницы газет, то можно было только предполагать, какой вой поднимется в прессе по поводу исчезновения их единственного сына. А если шумиху раздуют и возникнет сомнение, был ли Спенсер в тот день на яхте вместе с родителями, то полиция, да и убийца, как со страхом подумала Джордан, будут не единственными, кто кинется искать маленького мальчика по имени Спенсер Эверилл.

– У тебя что-то случилось, Джордан?

– Хмм? – Заметив, как внимательно Спенсер разглядывает ее и каким испуганным вдруг стало его лицо – в точности как у нее самой, – Джордан поспешила принять самый обычный вид. – Нет, милый. Доедай свои хлопья и можешь немного посмотреть телевизор, если захочешь.

– А диснеевский канал можно? – обрадовался он.

– Можно, – кивнула она, с некоторым опозданием подумав о том, что надо бы, пожалуй, держать его подальше не только от газет, но еще и от телевизора. Конечно, было очень маловероятно, чтобы об убийстве стали сообщать по диснеевскому каналу, но вдруг Спенсеру придет в голову пощелкать пультом, и он случайно попадет на один из криминальных каналов или услышит сводку новостей? Что, если он узнает ужасную правду раньше, чем она сама скажет ему об этом?

«Пожалуй, лучше всего по возможности не спускать с него глаз», – решила она. Собственно говоря, именно это она собиралась сделать в любом случае. Если тот, кто убил Фиби и Рено, сейчас разыскивает Спенсера, то доберется он до мальчика не иначе, как переступив через труп Джордан.

Вскоре после полудня Бо перешагнул порог квартиры Джордан. По странному стечению обстоятельств случилось это как раз тогда, когда Спенсер заливался горючими слезами.

Мысли Бо были далеко – он умчался с работы, не сделав и половины того, что собирался, и на душе у него кошки скребли. Но достаточно было ему только увидеть горько плачущего малыша, как все мысли о делах исчезли без следа. Спенсер, с мокрым от слез лицом, стоял, прислонившись к косяку двери, которая вела в гостиную. Джордан с облегчением распахнула дверь, чтобы впустить Бо.