Текст книги "Ещё один шанс (СИ)"

Автор книги: Джен Алессандр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

10 глава

– Это значит, что мы, наконец, познакомимся с твоей таинственной девушкой?

Евгения Петровна Князева, мать Руслана, глазами указала на лежащий рядом журнал, открытый на разделе светской хроники. А затем, приподняв тонкие дуги бровей, выжидающе посмотрела на сына.

– Это значит, что вы, может быть, когда-нибудь с ней познакомитесь, – парировал Руслан, отвечая матери насмешливым взглядом.

– Вы встречаетесь уже полгода, теперь об этом трубит пресса…

– Мы приглядываемся друг к другу уже полгода, – поправил Князев, опускаясь в кресло напротив матери. – А пресса ещё месяц назад писала о какой-то светской львице как якобы о моей невесте.

– Отец не будет рад это слышать. Ты его знаешь. Когда Саше было столько же лет, как тебе, его сыну уже стукнуло два.

– И с тех пор сын вырос, мама. И как-то сам разберётся с ворчливым отцом.

Руслан продолжал говорить непринуждённым тоном. Но разговоры о наследнике его злили. Во-первых, потому что каждый раз отдавались уколом в сердце из-за гибели Оксаны и малыша в её утробе. А теперь ещё из-за того, что в случае чего нужно будет воевать за право самому выбирать, как жить. Даже если это значило никогда не обзавестись родным ребёнком. Самого Князева это не беспокоило. Детей либо любят, либо нет. А те, кто любовь способен дарить исключительно своим детям, достойны лишь жалости. Но так считал Руслан, его родители же могли и не проявить подобной либеральности во взглядах. Князев до сих пор прекрасно помнил прессинг после смерти Оксаны. Окружающие Руса люди словно с ума сошли. Он потерял в одночасье почти всё, что составляло его существование. Но родные и знакомые только и могли говорить о том, что пора жить дальше. Не цинизм ли жить дальше как ни в чём не бывало, будто погибшие ничего для тебя не значили? Как будто подох любимый хомяк. Он был мил и приносил радость, но ушёл в лучший мир. Пора купить другого.

– Не сердись, милый, – со вздохом произнесла Евгения Петровна. – Отец просто хочет как лучше. Но для меня ваше поведение – хороший знак.

– Это почему же? – Руслан не смог сдержать косой улыбки.

– Ты очень давно не уделял так много времени одной женщине. Значит, твои намерения серьёзные.

– Всё не так просто.

– К тому же, ты говорил, что у неё за плечами неудачный брак.

– Как и у меня, – снова усмехнулся Князев, вспоминая свой фиктивный брак с Кирой. И кто бы мог подумать, что к тридцати двум годам у Руслана будет такой богатый опыт в фальшивых отношениях. И сватовстве. Потому что нынешняя семья Киры точно не случилась бы, если бы не Руслан. Ну и вовремя появившаяся Соня, отрезавшая все пути к отступлению. При мысли о крестнице мужчина не смог сдержать улыбку. Тот ещё чертёнок в юбке.

– А это в свою очередь знак того, что вы не будете делать глупостей и ваши шаги продуманы.

– Какая наблюдательность! Решила вернуться к своей психологической практике?

– Я бы и рада, но твой отец слетит с катушек, – усмехнулась Евгения Петровна. – Ты признаёшь, что мои наблюдения верны?

Руслан едва заметно кивнул.

– Но это ничего не значит.

Мать лишь улыбнулась в ответ.

– Я уже с нетерпением жду знакомства с Альбиной.

– Которое может и не состояться, не забывай.

Евгения Петровна кивнула, а затем сменила тему:

– Как Сонечка? Ты о ней совсем не рассказываешь.

– Растёт, становится красивее, продолжает вить верёвки из всех, кто имел несчастье родиться мужчиной.

Евгения Петровна вновь тепло улыбнулась при этих словах.

– Надеюсь, я доживу до того момента, когда она сделает свой выбор. София попортит много крови избраннику, но за это многое отдаст ему взамен. Она похожа на Киру.

– Правда? Не замечал. По-моему, копия отца.

И потому, как и Соня, Романов тоже помучает бедолагу-жениха. Руслан также хотел застать это шоу.

Евгения Петровна наградила сына притворно строгим взглядом.

– Внешне девочка, может, и пошла в отца, но во многом она – дочь Киры.

– Как и я – твой сын, мама. Так что не ходи вокруг да около.

– Твоя любовь к Соне говорит сама за себя.

– Её шарм – тоже, – парировал Руслан. – Ты же слышала: вьёт верёвки из всех мужчин.

– Ты неисправим, – покачала головой женщина. – Но так, между прочим: я хочу внучку.

– О вашем обручении я тоже узнаю из СМИ?

Нина продержалась недолго. Всего-то несколько часов. И то только потому, что дел накопилось.

Альбина подавила улыбку, рвущуюся наружу, и подняла на помощницу невинный взгляд.

– А кто здесь говорит об обручении?

– Я. И зубы мне не заговаривай.

– Ты и так знаешь, как всё обстоит. Узнаешь точно раньше прессы. А это… – Альбина пожала плечами, имея в виду многочисленные заметки и статьи, – просто формальность.

Нинина холодность тут же растаяла на глазах.

– Как же я за вас рада, ребята! Ну вот правда. Но за тебя рада особенно! Ты заслужила.

Это было спорное замечание. С одной стороны, Альбина действительно прошла через многое и выстояла, а с другой – на её счету значились и покорёженные судьбы.

– Я такая же, как и другие, – покачала головой Демидова.

– Ты помогла спасти очень много жизней, – возразила Нина. – Не все могут сказать о себе подобное.

– Ты тоже в этом участвуешь, в последнее время тащила всё на себе, поэтому не нужно лавры скидывать на меня.

– Во-первых, я уже не одна, – Нина кивнула, указывая куда-то за стенку, где трудились другие волонтёры. – Во-вторых, ты основала этот фонд. Родители деток, которых мы опекаем, на руках готовы тебя носить.

Альбина улыбнулась словам помощницы. Тяжёлые болезни вносят в жизнь всегда тёмные эмоции, ведь это большой удар для семьи. Но тем слаще победа, когда всё остаётся позади. Каждая жизнь, которую удалось спасти общими усилиями, – это эйфория, испытать которую дано не каждому. Потому что в мире, где негатив лидирует, ты привносишь в копилку хорошего ещё одну монетку на счастье.

– Я рада, что мы это делаем, не меньше. И хватит уже петь мне дифирамбы! Работа не ждёт!

Словно в ответ на прозвучавшее, у Нины в руках зазвонил телефон. Та состроила страдальческую гримасу и взглянула на экран.

– И никакого вам перерыва. Всё, ушла работать, босс.

– Я составлю тебе компанию, – рассмеялась Альбина. – Не переживай так.

Дверь за Ниной закрылась, и Альбина, оставшись одна, вздохнула. Взгляд медленно скользнул по компьютеру, бумагам на столе, которые она изучала, а затем переместился на окно. Иногда Альбине казалось, что она не вполне понимает, что делает. Может, и не стоило поднимать всё эту шумиху вокруг их с Русланом отношений. Жаждущая подробностей пресса – не тот заветный компонент, который наверняка гарантирует, что всё получится.

Но, с другой стороны, идти дальше стоило пробовать. Если бы задуманное сопровождалось отсутствием интереса со стороны общественности, было бы вообще замечательно, но увы.

– Ты ещё не успела сменить номер, чтобы отбиться от надоедливых акул пера? – пошутил Князев, когда позвонил вечером. – Просто удивительно.

Альбина лишь усмехнулась.

– Даже если бы они хотели дозвониться, то вряд ли бы смогли. Телефонные линии всё время заняты, дел невпроворот.

– Представляешь, как бедолаги нервничают? Новость гремит уже как двенадцать часов, а они даже комментария твоего не смогли добиться.

– Не добьются, так придумают. И я не очень удивлюсь, если честно.

– Так ты довольна эффектом разорвавшейся информационной бомбы?

– Я бы вполне прожила и без него, но, я тут подумала, раз уж такое дело… – Альбина на минуту замолчала, – как думаешь, получится вывернуть ситуацию так, чтобы отыскать новых благодетелей? Они точно лишними не будут, сегодня поступило ещё несколько заявок.

– При желании можно всё, тебе ли не знать?

– И на что это мы намекаем, интересно? – улыбнулась Демидова, смахивая с лица упавшие пряди волос.

– Интересно ей. – Альбина услышала в голосе Князева улыбку. – Так и быть. Удовлетворю твоё любопытство при личной встрече.

– Ах, вот мы и подошли к главному, – рассмеялась Альбина. – Тебя сегодня ждать?

– А ты уже освободилась?

– Пока нет, но, думаю, к восьми…

– Значит, к восьми.

– У тебя часом не намечается свидание с Соней?

– Часом нет. Её вконец обнаглевшим родителям пора вспомнить, что это всё же их ребёнок, а не вечно любоваться друг другом.

Альбина прикусила губу, всеми силами пытаясь не рассмеяться, но это так прозвучало, что удержаться было просто невозможно!

– Не завидуй, Князев, – мягко уколола Демидова, когда успокоилась, – это некрасиво.

– Зато эксплуатировать крёстного по поводу и без – красота невиданная, – парировал мужчина.

– Надеюсь, ты не будешь возражать, если я… Как ты там сказал? Поэксплуатирую тебя сегодня? Не против? Не хотелось бы, чтобы ты обо мне думал плохо.

– Плохо или хорошо – какая разница? Главное, что я о тебе думаю всё время.

– Звучит, как признание, – послышался довольный ответ.

– Может, это оно и есть.

– Но решать мне?

– Естественно, у нас всё решаешь исключительно ты.

Альбина улыбнулась.

– Прекрати быть таким милым.

– Слишком много патоки?

– Пожалуй, немного переборщил.

– Тогда я захвачу с собой немного перца.

– Будем готовить?

– Может быть. Не заставляй меня ждать. Целую.

11 глава

Теперь, когда жизнь начала постепенно налаживаться, а душевные раны – затягиваться, пришло время вспомнить о том, на что Альбина когда-то безразлично махнула рукой – собственное здоровье. И оставив позади долгий список медицинских процедур, врачебных осмотров и анализов. Альбина оказалась в кабинете врача, которого, пожалуй, избегала бы вечность, лишь бы не ворошить прошлое.

Никогда раньше Альбина не думала, что вновь вернётся в это место. Не то, чтобы оно было плохое, просто… нет, подобное развитие событий не приходило в голову.

– Альбина Вячеславовна, добрый день! Рада вас видеть, – поприветствовала её Надежда Ивановна Загорская, доктор в возрасте с приятной улыбкой. – Слышала об успехах вашего фонда. Поздравляю. Вы взялись за благородное дело – спасение детских жизней.

Альбина слабо улыбнулась, чувствуя себя не совсем удобно из-за похвал, но постепенно начиная расслабляться. Внутреннее напряжение, связанное с воспоминаниями об аборте и бесконечными попытками Набаева зачать ребёнка, стало ослабевать.

– Я всего лишь посредник в столь важном деле.

– Очень значимый посредник, – возразила собеседница, вновь улыбнулась, а затем спросила в лоб, заставив Альбину вздрогнуть: – Решились, наконец, на своего?

Демидова моргнула. Слова отдались в голове громким эхо. Ей, наверное, послышалось. Не могла же врач, знающая всю подноготную Альбининого положения, и впрямь столь бесцеремонно…

– Простите?

– Насколько я понимаю, вы пришли на плановый осмотр.

– Так и есть.

– Вас что-то беспокоит?

– Нет, но… как вы и сказали – это плановый осмотр.

– Как доктор со стажем, я полностью одобряю ваш подход, Альбина Вячеславовна. К беременности нужно готовиться заранее. Можете пройти за ширму.

Но Альбина никак не отреагировала на последнее предложение. На её лице вспыхнул злой румянец, когда она, стараясь держать себя в руках, заметно похолодевшим тоном произнесла:

– Кажется, вы меня с кем-то перепутали. Ни о какой беременности не может быть и речи.

Врач на миг нахмурилась такой категоричности.

– Не спешите отвергать эту идею. Ваше мнение ещё может перемениться.

– Я бесплодна, – ледяным тоном напомнила Демидова. – Чему здесь меняться?

– Кто вам это сказал? – недоумённо взглянула на неё Надежда Ивановна. – Ваши анализы были в порядке с первой нашей встречи.

– В каком смысле? – теперь уже ничего не понимала сама Альбина. – Не вы ли говорили моему покойному мужу, что после аборта я бесплодна? И не вы ли вели меня всё это время, пока мы пытались родить ребёнка?

Доктор застыла и как-то странно взглянула на свою пациентку. А затем слишком мягко произнесла:

– Присядьте, Альбина Вячеславовна. Кажется, нам нужно прояснить некоторые спорные моменты.

– Нет здесь никаких спорных моментов! – отрезала Альбина, тем не менее послушно садясь назад в кресло для посетителей.

– Вы уверены? Я просмотрела вашу карту перед приёмом, так что с точностью могу сказать, о чём говорю.

– И о чём же вы говорите?

– Сперва я хотела бы уточнить несколько моментов. С чего вы взяли, что вам когда-либо делали аборт?

Удивительно, как труды долгих месяцев могут пойти насмарку в течение нескольких минут. Нужно лишь задеть наиболее болезненную точку и тогда…

– Вероятно потому что, будучи беременной, я однажды проснулась без ребёнка под сердцем? – Альбина не удержалась. Ирония, бывшая столь долго её спутницей, прорвалась наружу в колком вопросе.

Надежда Ивановна нахмурилась, пролистала медицинскую карту, лежавшую перед ней, и остановилась на какой-то записи, внимательно её изучая.

– Вам никогда не делали аборт, Альбина, – тихо и с расстановкой произнесла врач. – У вас случился выкидыш, спровоцированный сильным эмоциональным стрессом. В ту ночь вас доставили без сознания, истекающую кровью. Было слишком поздно, вы уже потеряли ребёнка. Но этот ужасный случай не повлёк за собой никаких необратимых последствий.

В голове, словно по команде, всплыл разговор, который Альбина пыталась забыть изо всех сил. И внезапно стало очень трудно дышать.

– …А по поводу всего прочего – можешь не беспокоиться. Я уже обо всём позаботился.

– Ты убил его?

– Ты убила его. Так что даже и винить больше некого. Очень удобно, правда?

Происходящее казалось невозможным. И в этой странной реальности Альбина себя чувствовала так, словно внезапно оказалась под завалами дома. Заледеневшие пальцы начали неприятно неметь, в то время как слова доходили до сознания, словно сквозь слой ваты.

– Я не понимаю… А как же тогда…

– С вашей репродуктивной системой всё в порядке. Причиной того, что вы не могли забеременеть от мужа, являлось его бесплодие. Он не мог зачать ребёнка, хотя, насколько мне известно, много лечился.

– Но… я… – неожиданно связать слова в предложение стало катастрофически тяжело. Альбина запнулась, пытаясь соединить воедино мысли. Воссоздать размытую картину прошлого.

Альбина не помнила, на какие сутки пришла в себя после потери ребёнка. Возможно, что не на следующее утро. Может быть, за это время её успели перевезти домой к Набаеву. Те дни были как в тумане. Альбине стало совсем не до анализа малейших деталей после известия о гибели Димы и малыша. Но затем ведь последовали несколько лет, бесконечные попытки…

– Почему вы раньше об этом ничего не говорили? – хрипло спросила Демидова, внимательно всматриваясь в своё собеседницу.

Надежда Ивановна в ответ с удивлением взглянула на пациентку.

– Я думала, вы в курсе дела. Господин Набаев только просил без надобности не упоминать об этом, так как для вас обоих это стало болезненной темой.

Болезненной темой?! Альбина почувствовала, как пелена ярости начинает застилать глаза. Миша – чёртов ублюдок! Он не мог просто оставить всё на произвол судьбы. Он намеренно вывернул факты, вовремя попавшиеся ему под руку, в свою пользу. Исказил правду так, чтобы казаться хозяином положения всегда. Не бывший муж лишил её надежды на материнство, но он целенаправленно делал всё для того, чтобы убедить в этом Альбину.

И казалось бы, теперь с плеч должен свалиться огромный камень. Можно, наконец, вздохнуть свободно. Но всё, что могла чувствовать Демидова в данный момент, не имело никакого отношения к светлым эмоциям. Напротив, вопреки любой логике, Альбину захлестнула волна ненависти, против которой вряд ли бы смог устоять хоть один человек.

– Он был бесплоден? – бесцветным тоном переспросила Демидова, не рискуя называть Набаева по имени. Но ощущая, как нечто тёмное и извращённое заполняет каждую клеточку тела.

Теперь ясно, почему Альбину не стали принуждать к искусственному оплодотворению. Ублюдок просто не мог унизиться до подобного, раз уж проблема крылась в нём. Господи, вот же она – самая беспощадная и неотвратимая месть, какая только могла случиться! Это происходило под Альбининым носом, но она, охваченная жаждой собственного возмездия и ненавистью, не разглядела бы ничего, даже если бы пожелала.

Дима оказался жив, беременность прерывалась не по указке Набаева. Время безжалостно указало на промахи, которые ранее не замечались. Важнейшие причины для избавления от ненавистного мучителя по сути никогда не существовали. Но она всё же измазалась в крови. Уподобилась своему палачу, став причастной к его смерти.

Конечно, Набаев её заслужил. Он являлся воплощением хладнокровного чудовища, крушащего всё на своём пути. Он был повинен во множестве других вещей, включая смерть невесты Руслана и моральном истязании самой Альбины. Но всё же мерзавцу удалось самое главное – он заставил Альбину стать таким же монстром, каким являлся сам.

Врач продолжала о чём-то говорить, а Демидова уставилась куда-то вдаль, не слыша ни слова. Буквально ощущая, как рушится по кусочкам воспрянувшая душа.

Дальнейшие часы пронеслись в плотном тумане болезненной ярости, которая отчаянно просилась наружу. И в конце концов получившая желаемое.

Когда Руслану удалось попасть в квартиру Демидовой, часы показывали уже девять вечера. Почти непроглядные сгустившиеся сумерки за окном заставляли что-то внутри сжиматься от дурного предчувствия.

– Альбина! – Громкий оклик зловещим эхо пронёсся по дому, но ответа не последовало.

Князев медленно втянул в себя воздух и столь же медленно выдохнул, мысленно пытаясь оставаться собранным. Хотя как ему это удавалось до сих пор – загадка. Последние несколько часов Руслан потратил на поиски Альбины. Но она не отвечала на звонки и не открывала дверь. Никто не знал, куда она делась, и внутренний голос подсказывал, что это плохой знак.

Едва позвонил человек, оставленный наблюдать за возвращением Демидовой домой, как Руслан сорвался на всех парах к ней. И вот двери открыты запасным ключом, который однажды дала Русу сама Альбина. Он в её квартире, в глубине виден свет, но стоит звенящая тишина, заставляя лезть в голову дурные мысли.

– Альбина? Это я, Руслан. Ты не брала трубку, хотя мы должны были встретиться, я переживал… – говоря всё это, Князев медленно продвигался вперёд, осматриваясь. – Альбина?

Нахмурившись, Руслан уставился на грязные женские туфли, брошенные посреди комнаты, за ними тянулся такой же след. Что это, чёрт побери, такое?!

– Альби…

Князев запнулся на полуслове и замер на пороге хозяйской спальни, не веря своим глазам.

– Милая? Это я…

Альбина, никак не реагируя на прозвучавшие слова, продолжала смотреть в одну точку перед собой. Её одежда полностью измазалась в земле. Подойдя ближе, Руслан с ужасом разглядел сломанные под основание ногти и царапины на руках.

Очень медленно, лишь бы не испугать сидящую перед ним девушку, Князев опустился перед ней на колени.

– Альбина…

– Не трогай, – прошелестела она еле слышно, когда Руслан потянулся вперёд, чтобы обнять её.

– Почему нет? Что произошло, родная?

– Ничего, – всё так же тихо ответила она, не смотря на незваного гостя.

– Альбина, – голос Князева упал до шёпота. Едва касаясь её лица, он осторожно повернул его к себе. На Руслана уставилась пара глаз совершенно потерянного человека. Альбина судорожно сглотнула, и нечто похожее на всхлип вырвалось из её горла. Взгляд заволокло слезами. В этот раз она уже не противилась, когда Князев аккуратно прижал её к себе, заключая в объятия. Согревая своим теплом.

– Тише, милая, всё в порядке.

В ответ Альбина лишь сильнее затряслась в рыданиях, не в силах облечь свои страдания в слова. Слишком унизительно даже для неё.

Так неподвижно и в тишине, прерываемой женскими всхлипами, они просидели какое-то время. Руслан обнимал Альбину, выражая молчаливую поддержку, в то время как Альбина цеплялась обломанными ногтями за его рубашку, пытаясь собрать себя по частям.

– Что произошло? Где ты была? – поглаживая Демидову по спине, наконец осторожно спросил Князев.

– С Набаевым, – пересохшими губами прошептала она.

Руслан недоумённо нахмурился, решив, что ослышался.

– С Набаевым? Знаешь, это даже где-то оскорбительно, – мягко укорил Рус. – Встречу назначил тебе я, а ты пошла к нему?

– У нас оказались ещё кое-какие счёты.

То, с какой уверенностью Альбина это произнесла, заставило Руслана резко отстраниться и едва ощутимо её встряхнуть.

– Какие счёты у тебя, твою мать, могут быть с покойником?.. Альбина… – выдохнул Князев тихо, опуская глаза на грязь вокруг них, а затем в голове что-то щёлкнуло, подкидывая странную догадку. – Ты была на его могиле? Ты поэтому вся в… земле? Что ты?..

– Ничего, но от неё мало что осталось…

– От земли? Неудивительно, ты притащила её всю на себе… Тебе нужно в душ.

– От могилы.

Руслан замер, чувствуя, как Альбина рядом с ним вновь начинает дрожать, и, выругавшись под нос, вновь привлёк ненормальную к себе.

– Ты разнесла могилу Набаева? – немного не доверяя себе, переспросил Руслан. И когда последовал кивок, на миг крепко зажмурился. – Дорогая, если для тебя это было так важно, следовало просто сказать. За тебя сделали бы грязную работу.

Что этот ублюдок ещё успел натворить такого, о чём узнала Альбина и что так её довело?! Очередной приступ острого разочарования от того, что Руслан не лично удавил эту гниду, прокатился в душе.

– Какая разница, если я и так вся запачкана?

– Это поправимо. Десять минут в душе – и будешь как новая.

– Его кровь с моих рук ты тоже смоешь таким способом?

– Его кровь никогда и не была на твоих руках. На моих, если на то пошло, но не на твоих.

– Это я запустила цепочку, – сухо возразила Альбина.

– Он её сам запустил, думая, что вечно будет выходить сухим из воды, – излишне резко возразил Руслан. – Ты ни в чём не виновата.

– Всё оказалась зря. Он лишь манипулировал тем, к чему не имел отношения. Дима выжил.

– Ну уж явно не молитвами Набаева!

– А наш ребёнок погиб…

Руслан нахмурился. Впервые он слышал о том, что Альбина ждала ребёнка. Разве не она сама столь часто подчёркнуто безразлично говорила, что бесплодна? Около минуты понадобилось Князеву, чтобы сложить между собой спутанные детали паззла.

«– Девушка как девушка. Родилась, училась, вышла замуж. Долго встречалась с одним парнем. Всё вроде к свадьбе шло. Затем он стал жертвой несчастного случая, который повлек смерть парня. А госпожа тогда ещё Альбина Демидова через несколько недель сочеталась браком с Михаилом Набаевым. Недолго музыка играла, в общем…» – внезапно всплыл в памяти Руса давний разговор с его же помощником.

Смерть любимого человека, в которую на тот момент Альбина свято верила, сама по себе являлась поводом для мести. Но если к этому прибавить ещё и гибель ребёнка… Холод пробрал Князева. Кому, как не ему знать, насколько сногсшибательное влияние могут иметь эти два факта воедино.

– Ты ждала ребёнка?.. – Руслан сам не понял, как задал вопрос вслух.

– Когда-то давно, ещё до замужества. Он умер в ту ночь, когда Дима якобы… – голос Альбины сорвался.

– Набаев?

– Как сегодня выяснилось, нет. Но он утверждал, что да. Солгал про аборт, сказал, что это моя вина. Заставил меня думать, что я бесплодна.

Хоть большая часть услышанного требовала детализации и объяснений, Руслан не стал копать глубже. Внутри всё вскипело от мысли, сколько перенесла Альбина, которой не повезло лишь в том, что Набаев обратил на неё внимание.

– Как жаль, что его нельзя отправить на тот свет ещё пару тысяч раз, – едва слышно пробормотал Князев, а затем добавил громче: – Но ни в чём из перечисленного ты невиновата, ты ведь понимаешь? Эта тварь просто являлась классическим примером манипулятора.

– Он сделал меня своим подобием…

– Не говори ерунды, слышишь?!

– Я – убийца. Такая же, как и он.

– Ты та, кто спасает человеческие жизни, Альбина! – излишне грубо заставив её смотреть на себя, Руслан твёрдо добавил: – Думаешь, Набаев за просто так спас хотя бы кого-нибудь? Нет, для него в этом не было выгоды! Зато ты спасаешь людей ежемесячно. Приходишь на помощь тогда, когда опускаются руки. Ты даришь надежду, Альбина! И когда эмоции и шок схлынут, ты вновь это осознаешь.

Лицо Альбины исказилось, она на миг крепко зажмурилась, а затем распахнула глаза и выдохнула:

– Я люблю тебя… – Короткий всхлип. – Я больше не знаю, кто я такая и что делать дальше, но… я люблю тебя! Это всё, что у меня осталось…

– Это больше, чем есть у многих, – тихо заверил её Руслан, обхватывая руками бледное лицо Альбины. – Потому что твоя любовь взаимна. Ты слышишь меня? Взаимна.

Последовал молчаливый кивок и очередной всхлип. Женские пальцы сильнее впились в предплечья Руслана, словно Альбина боялась, что не сможет его удержать.

– Всё наладится, ты веришь мне? – тихо спросил он.

Снова кивок. И безграничное отчаяние в некогда таких холодных по отношению к Руслану глазах. Господи, казалось, с тех пор прошла вечность, не меньше!

– Всё переменится уже завтра, слышишь? Прошлое навсегда осталось позади.