Текст книги "Ещё один шанс (СИ)"

Автор книги: Джен Алессандр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

6 глава

Альбина медленно попятилась назад, чувствуя, как всё внутри перевернулось. Ощущая, как тело вновь сотрясается в дрожи, но она уже не чувствует холода.

– Альбина…

Она не верила своим глазам. Это только в её воображении! Этого не может быть! Она же видела… Но непослушные губы, вопреки всем доводам рассудка, всё равно прошептали невероятное:

– Дима?

– Милая…

Давно забытое слово с не менее забытой интонацией резануло лезвием по её нервам. Нет. Ей кажется…

– Родная, это я, не пугайся…

– Я… я не понимаю…

Альбина продолжала отступать до тех пор, пока не наткнулась спиной на стену дома.

– Не понимаю, – шептала она, как заведённая. – Как… такое возможно? Ты жив? Я… я видела твою могилу! Я… знаю, что он тебя убил…

– Альбина!

– Нет… не подходи!

– Аля…

Мужчина, несмотря на все её просьбы, решительно шагнул вперёд, чуть ли не насильно заключая Альбину в объятия и прижимая к себе.

– Это я, милая. Я тут. На самом деле. Я рядом. Я вернулся к тебе. Нас теперь ничто не разлучит.

Произнесённые слова доходили до Альбины как сквозь толстую стену. Очень медленно, наталкиваясь на ужас и неверие, которые всё ещё полностью владели ею. Это бред? Сон? Как Дима может быть жив? Набаев не дал бы ему и шанса… Все эти годы смерти Димы и их ребёнка были тем наглядным примером, который указывал – Миша шутит не станет. Он и не шутил. Но как тогда?..

Вместе с тем, как тепло мужского тела согревало её, пробираясь к каждой живой клеточке, Альбина со страхом и замешательством постепенно понимала – это не розыгрыш. А если так, то… он действительно жив? Жив!?

– Боже мой, – выдохнула Альбина спустя, казалось, целую вечность. – Это правда ты?

Она отстранилась, схватила всё ещё трясущимися руками его лицо и почувствовала, как дрогнуло сердце. Лёгким не хватало воздуха. Она задыхалась. Но впервые за столь долгое время задыхалась потому, что…

– Ты жив. – Её пальцы, не переставая, скользили по щекам, заросшим щетиной. Изучая до боли знакомые черты. В глазах всё переливалось из-за слёз. – Я не верю… как тебе удалось?

Дима перехватил её ладони и медленно прижал их к своим губам. Время словно остановилось. Мир вокруг исчез. Их больше не волновали ни холод, ни сырость, оставшиеся после дождя. Ни то, что они все ещё находились на улице.

– Один из головорезов Набаева просто не добил меня, видимо, посчитав мёртвым, когда я потерял сознание.

– Ты всё это время был жив, – произнесла Альбина, сама не зная, чего больше было в сказанном: вопроса или утверждения.

– Я только недавно узнал о его смерти, – тихо произнёс Дима, имея в виду Набаева. – Что с нашим ребёнком, Альбина?

Этот вопрос в одночасье будто вылил на неё ушат ледяной воды.

– Что? – переспросила она, словно не поняла.

– Наш ребёнок. Он…

– … мертв, – ледяным тоном оборвала она. А затем с удивлением взглянула на него. Радость, захлебывающая Альбину ещё несколько минут назад, вдруг иссякла. – Или ты думал, Набаев прощает неугодных ему только потому, что они не рождены?

– Я ничего не знал, – севшим голосом ответил Дима. – Я боялся выдать себя, чтобы не навредить вам. Всё это время…

– Ты был жив, – вдруг вновь повторила Альбина. Осознавая истинную двойственность этой фразы. Её взгляд похолодел, губы дрогнули.

– Альбина…

– Был жив, но предпочёл бросить нас в этом аду?

Она выдернула свои руки прежде, чем Дима сумел её удержать. И, не слушая того, что он пытался ей сказать, прошипела:

– Ты хоть понимаешь, через что меня провёл, пока ждал?! Я ломала себя! Я свои руки в крови испачкала! Я все мосты сожгла, жизнь свою сожгла, мать твою! А ты мне говоришь, что… Ты бросил меня, – спустя несколько мгновений неестественно спокойным голосом отрезала Альбина. – Бросил с этим чудовищем. Позволил мне стать чудовищем!

– Альбина, всё не так. Послушай же!

– Мне плевать, что ты скажешь, – она отодвинулась и шагнула в сторону. – Теперь уже ничего не важно. Всё потеряно.

– Не говори так.

– Как «так»?! – рявкнула она, внезапно растеряв всю хладнокровность. – Ты все эти годы был жив, а я мучилась тем, что ты погиб из-за меня! Ты ничего не предпринял! Никак не предупредил меня! Ты просто исчез! А я… – её голос неожиданно упал до хрипа, – я… умерла вместе с вами.

То, с какой скоростью развивались события, окончательно заставило её остановиться и больше не пытаться что-то осознать. Единственное, что билось в голове вместе с пульсом – всё было зря. Ад, через который она прошла. Его вообще могло не случиться! Её жизнь не сломалась бы. Она сама осталась бы частично прежней. Если бы… Продолжение этой так и не законченной даже мысленно фразы затопило её холодной яростью, выжигающей всё на своём пути. Этого просто не могло произойти! Дима никогда бы в жизни не позволил ей пережить этот ужас! Он любил её! Ведь любил?..

– После случившегося я очень долго восстанавливался, но как только встал на ноги, сразу же начал выяснять, что с тобой стало. Ты уже вышла замуж.

Альбина вздрогнула так, словно Дима ударил её, и побледнела:

– То есть я виновата, что этот чёртов псих не принимал отказов? И мне нужно было подождать, пока он уложит к моим ногам ещё пару-тройку трупов?!

– Я боялся рисковать. Он мог выкинуть, что угодно. Мог навредить тебе!

Альбина негромко хохотнула, словно услышала что-то очень забавное.

– Нет, как раз мне бы он ничего и не сделал. Редких кукол коллекционеры лелеют с особой нежностью.

– Откуда мне было это знать? В чём, чёрт возьми, ты меня обвиняешь?!

– Зачем ты пришёл ко мне? – спустя долгую паузу, наконец, сухо спросила Альбина.

– Я же сказал, что только недавно узнал о его смерти. Ещё какое-то время ушло на то, чтобы разыскать тебя.

– Как мило, – колко протянула девушка и резко сменила тему. – А знаешь, почему он умер, милый? – последнее слово она произнесла с отточенной годами холодностью. От подобной интонации люди, как правило, сжимались в комок. Этому она научилась у Набаева.

Альбина не стала дожидаться встречной реплики, просто понизила голос и выдохнула так, словно говорила о погоде:

– Это я постаралась. Правда, вышло не с первого раза, но какая теперь разница? Я отомстила за вас с малышом. – Альбина испытывающее взглянула на него, желая убедиться, что он понимает, о чём идёт речь. – За одну из смертей, которой не было. Смешно, правда?

– Ты его убила?

– Скажем, я всячески этому поспособствовала. Не смотри так на меня, – издевательски добавила девушка. – Не думал же ты, что я всё это время купалась в золоте, правда?

Пауза.

– Что такое, Дима? Нашёл не то, что потерял? Слишком долго ждал, наверное.

Альбина сама не понимала, как может стоять и произносить всё с таким хладнокровием. Внутри неё царил хаос. Чувства, мысли смешались, запутались. Казалось, что всё это было не на самом деле. И уж точно не с ней. Просто ещё одна тонкая грань сумасшествия осталась позади. Это только в её воображении. Судьба не может быть с ней настолько жестока! Потому что от нанесённого удара ей точно не оправиться. Ни морально, ни физически.

Он всё это время был жив! Тот, чья смерть толкнула Альбину к черте. Тот, к кому она хотела уйти. Тот, кто обещал защитить её ценой собственной жизни.

Тот, кто предал её.

Боже мой, нет!

Разве может быть настолько больно теперь, когда случилось невозможное?! Но душевный ад слишком долго являлся её спутником. И Альбина знала название того, что сейчас медленно заполняло её лёгкие с каждым новым вздохом, просачивалась во все клетки.

Девушка судорожно втянула воздух, постепенно начиная воспринимать окружающую действительность, понимая, что Дима ей что-то говорит, но она не слышала и половины из сказанного.

Мечта, ставшая кошмаром. В глазах защипало от поступивших слёз, и она поспешно сомкнула веки, чтобы не показать слабости. Молча развернулась, нагнувшись, подняла с земли ключи и сумку.

И лишь когда он окликнул её, Альбина полуобернулась и очень тихо произнесла:

– Мы с тобой ошиблись. Всё закончилось в нашу последнюю встречу. Просто представь, что в тот проклятый день я погибла вместе с нашим ребёнком.

То, как она добралась домой, Альбина помнила смутно. Перед глазами стоял туман, а внутри что-то очень медленно рушилось, крошась по кусочку.

Ключи со звоном упали на столик в прихожей. Альбина прижалась спиной к двери, молча осматривая обстановку квартиры, затем шагнула вперёд. Замерла в гостиной у журнального столика, за которым часто работала по вечерам. До боли прикусила губу, а затем резко смела со стола всё, что там находилось. Руку пронзила боль – это осколок разбитой декоративной вазы впился в ладонь. А вслед за болью физической в её сознание ворвалась боль от понимания… С губ Альбины сорвалось приглушённое рычание, постепенно перешедшее в стон, а после в рыдание. Она, как подкошенная, рухнула на пол, не обращая внимания на беспорядок и осколки вокруг.

Это ещё не конец?

Нет, всё кончено.

Щелчок закрывшейся двери отдался в спящем доме почти что громовым эхо.

– Тише! Соню разбудишь! – тут же послышался нарочито строгий женский шёпот, быстро перешедший в приглушённый смех, который сразу же затих.

– Уверен, Соня уже спит, – возразил Артём, отрываясь от губ жены и заставляя её отступать до тех пор, пока она не натолкнулись на стену в прихожей.

– Мне бы твою уверенность, – протянула Кира, но тут же замолчала, едва Романов притянул её к себе, заключая в ловушку между стеной и своим телом.

– Так вот тебе моя уверенность, – едва слышно пробормотал он и впился в губы жены, запустив руки под тонкую ткань её блузки, медленно тяня ту вверх. Кира не стала возражать. Только с ещё большим пылом ответила на поцелуй, закрыв глаза и сосредотачиваясь на ощущениях. Задушенный всхлип сорвался с её губ, когда мужские руки добрались до груди.

– Мама с папой пришли! – разрушил их уединение детский вопль. Наверху громко хлопнула открывшаяся дверь, а по полу застучали детские ножки.

Кирина рука, едва скользнув за пояс джинсов Артёма, замерла.

– Чёрт, – сорвалось с губ еле слышно.

Но Артёму, видимо, не казалась такой уж большой помехой дочь, пылающая желанием повидать родителей. Он не дал Кире отстраниться, вновь завладел её ртом, преодолевая хоть слабое, но сопротивление жены. И тут шум резко прекратился.

– Куда собралась, хитрюга? А ну марш в постель! – донесся до них тихий, но строгий голос Руслана. Поскольку никаких признаков того, что Соня продолжила свой первоначальный путь, не было, а подобной команде она покорно подчинялась только, если таковая звучала из уст отца, стоило предположить, что Руслан не стал дожидаться слепого повиновения.

– Ну, дядя Рус!

– Родители сами поднимутся к тебе пожелать спокойной ночи. Вперёд, Софья Артёмовна!

Кира почти видела, как дочь скорчила недовольную рожицу, и, подняв глаза, встретилась с таким же смеющимся взглядом Артёма.

– Напомни мне отблагодарить твоего бывшего, – прошептал он, возвращаясь к тому, на чём их прервали.

– Обязательно, – последовал незамедлительный ответ.

– Может, вы уже как-то дотерпите до своей спальни? – иронично поинтересовался Князев спустя ещё минут пять, остановившись внизу лестницы.

Конечно, в доме было темно, и он не мог видеть, что там происходило. Но дважды два складывать Руслан давно научился. Особенно с этой парочкой. Потому и успел перехватить Соню, метнувшуюся стрелой, едва услышав, как родители пришли. Девочка обладала просто поразительным слухом, надо отдать ей должное. И столь же поразительное нежелание засыпать, пока отец не пожелает ей спокойной ночи. Руслан не единожды слышал это от Киры. Мол, когда Артём уезжал в командировки, в жизни юной Сони Романовой наступала настоящая трагедия. Ещё бы – она не увидит папу целых сколько-то там дней! Такая привязанность малышки к родителю и забавляла, и умиляла. Особенно на том фоне, что являлась взаимной. Поэтому Князев мог только пожалеть того бедолагу, который однажды решит увести взрослую дочь из-под носа семьи. Слишком крепкие узы, слишком Артём баловал дочь, доводя её самооценку до совершенства. Словно это требовалось при наличии материнского характера! Да, когда-то появится в их жизни тот, кому не позавидуешь.

– А если бы Соня сюда добралась?

– На то ты и с ней, чтобы не добралась, – спустя короткую паузу ответил Романов, показываясь в темноте и ведя за руку жену. Казалось, что это не супруги, проживающие в совместном браке, а влюблённая парочка в конфетно-букетный период, вернувшаяся со свидания после долгой разлуки.

В чём-то Руслан даже завидовал Артёму. Пускай не сразу, но Романов получил то, к чему в своё время был так близок сам Князев. Артём окружил себя теми, кого любил по-разному, но с одинаковой силой. Женой, которая была его второй половиной, несмотря ни на что, и дочерью, что души в нём не чаяла. Если это не счастье, чёрт возьми, то тогда Руслан уже и не знал, возможно ли это счастье в принципе.

– Сдаётся мне, что вы ошибочно перепутали меня со своей личной Мэри Поппинс, Романовы, – беззлобно огрызнулся Руслан. – А это не так даже наполовину.

– А на двадцать пять процентов? – усмехнулась Кира, прижавшись спиной к груди Артёма.

И Руслан, и Кира знали – всё только выглядит так, будто она эксплуатирует Князева. На самом деле ему это было необходимо даже больше, чем им. Кира всегда могла найти кого-то другого, чтобы присмотреть за дочкой. Родителей или, на худой конец, няньку. Но Соня была тем лучиком света, который не давал закрыться Русу. Время, проведённое с малышкой, хорошо влияло на него. И Романова не желала упускать этот шанс. Если она не сумела достучаться до Князева, что ж, по крайней мере, ей удастся хоть немного наполнить его жизнь чем-то чистым, нежным и ласковым.

– Если только на двадцать пять, – подыграл подруге Руслан. – И раз уж вы здесь, а с Соней мы уже попрощались, пойду-ка и я устраивать личную жизнь, который вы мешаете.

– А как же благодарность за оказанную услугу?

– В следующий раз, – усмехнулся Князев, засовывая руки в карманы. – Иначе, боюсь, меня стошнит, если я увижу или услышу ещё хоть немного ваших нежностей.

– Тогда ждём тебя на выходных, – согласилась Киры. – Как насчёт совместного обеда?

– Я подумаю.

– Значит, по рукам, – кивнул Артём. – Будем тебя ждать.

Её мир сузился до безразличного созерцания того, как одна минута перетекает в другую. Как за окном сгущаются сумерки, превращаясь в ночь, а затем их рассеивают первые лучи утреннего солнца. Только зачем? Господи, зачем?

Лежа на диване, укутавшись в кокон одеяла, Альбина невидящим взглядом смотрела в пустоту разгромленной комнаты. На полу всё ещё валялись осколки разбитой вазы и вещи, которые Альбина смела со стола. Ей не было ни до чего дела. Снаружи осталась только оболочка, тело. Ещё теплящееся жизнью, но теперь это только вопрос времени. Она чувствовала, всё, что хоть сколько-то волновало её прежде, держало на плаву, теперь ушло в никуда. А в голове вновь и вновь прокручивалось всё, как заевшая пластинка. Альбина вспоминала прошлое, пыталась воскресить память о том, что снилось ей в кошмарах, затем вновь мыслями возвращалась к их неожиданной встречи. И не понимала. Почему её мозг ещё не расплавился? Почему она все ещё дышит? Зачем, чёрт возьми, пытается анализировать и сопоставлять факты, искать ниточки? Чтобы понять? Смешно. Нечего тут понимать. Некого понимать.

Как она во всё это вляпалась? Для чего? Что за изощрённые игры разума? У тебя больше нет того, кто был тебе дорог. Ты теперь игрушка. Учишься быть нужной моделью того, кто тебя купил. И спустя какое-то время, после того, как избавилась от своего кукловода… Сюрприз!

Интересно, кто следующим ворвётся в её жизнь? Набаев вернётся с того света?

Так прошёл один день, за ним второй и третий. Телефон, разрывавшийся от звонков, в конце концов, затих, когда разрядилась батарея. Но Альбина вряд ли это заметила.

Она проснулась на рассвете от того, что первые робкие лучи солнца падали на лицо сквозь незашторенное окно. В голове было пусто, всё мышцы болели от того, что она лежала, свернувшись в клубок, один Бог знает сколько времени. В боку кололо от голода.

Затуманенным со сна взглядом Альбина безразлично разглядывала пол, усеянный осколками. Странно, но сейчас она не ощущала даже толику той страшной муки, которая раздирала её на части несколько дней назад. Или часов? Какой сегодня день?

Девушка заставила себя распрямиться и скривилась от боли во всём теле. Спустя несколько минут она медленно приподнялась и села на диване. Платье, некогда считавшееся модным, теперь выглядело тряпкой. Впрочем, как, наверное, и его хозяйка. Альбина осторожно нагнулась и, стараясь не порезаться, подняла кусок вазы с пола. Несколько мгновений пристально изучала его, а затем бросила назад.

Что, чёрт возьми, она оплакивала таким способом? Воскрешение некогда любимого мужчины? Нет, она не могла скатиться настолько низко, чтобы превратиться в это из-за того, кто наплевал на её дальнейшую участь. Миша, наверное, удавился от счастья, если бы мог всё произошедшее лицезреть. Нет! Чего-то подобного Альбина не могла позволить! Никогда. Если ублюдку не удалось вытрясти из неё до конца желания жить, то уж… Диме это не удастся и подавно!

Он просто сделал ей одолжение, что не явился раньше. И он же сделал одолжение, придя сейчас. С его помощью она распрощалась с тем, что заставляло тянуться к краю каждый день – той Альбиной, какой она была когда-то. Юной, наивной, глупой. Не ведающей о жестокости мира, об извращённых прихотях не менее извращённых людей. О предательстве, сумасшествии и адской боли, которая выворачивает наизнанку и сводит с ума не хуже некоторых лекарств. Та Альбина потеряла всё, она поклялась выжить, но свести счёты со своим палачом. Она сама подписала себе приговор. И больше её нет.

Но была другая Альбина – более гибкая, циничная, недоверчивая, холодная. Она стала ею не сразу, но даже и не заметила, как в неё превратилась. И эта Альбина спустя маленькую вечность в забвении отчаянно желала знать, какого чёрта последние годы прожила, принеся свою жизнь в жертву на алтарь мести. По чьей вине или указке. И была ли это вина или чей-то извращённый способ свести счёты. Альбина хотела правды. И нет, не из уст того, кому больше не доверяла.

В ванной комнате, тихо щёлкнув, загорелся свет. Альбина зашла внутрь, притворив за собой дверь, сняла с себя смятое платье и, сбросив его на пол, включила воду. Из зеркала на неё смотрела измученная бледная девушка со впавшими щеками. Господи, в кого она превратилась, а главное – ради чего?! Это не она. Никогда не была и никогда впредь не будет.

Отвернувшись от собственного отражения, Альбина плеснула в лицо холодной водой.

Да, она хотела правды. Хотела жить. И, если окажется так, что всё это чья-то игра… Что ж, в таком случае она хотела справедливости.

– Мне нужна твоя помощь.

– Что, прости?

Руслан взглянул на Альбину, стоявшую на пороге его квартиры, как на ненормальную. Честно говоря, таковой она и выглядела, заявившись к нему как к себе – в восемь утра в субботу. С их последней встречи прошло дней пять, не меньше. И вот она вламывается к нему домой, выглядит так, словно всё это время провела непонятно где, и просит… О чём?

– Ты слышал меня.

Странная резкая смена приоритетов.

– Ты в порядке вообще?

– А что, не похоже? – иронично поинтересовалась Альбина.

– Просто дань вежливости. – Пауза. – Может, зайдешь, в конце концов?

Демидова лишь молча кивнула и переступила порог. И когда Руслан закрыл дверь, твёрдо посмотрела на него:

– Мне нужна услуга.

– От меня? – недоверчиво вскинул брови Князев.

– А здесь есть кто-то ещё? – последовал раздражённый ответ.

– Услуга какого рода?

– Хочу узнать кое-что об одном человеке.

– Я похож на частного сыщика?

Альбина иронично взглянула на Князева:

– Помнится, не так давно ты почему-то горел желанием меня спасти.

– Ты была против, если мне не изменяет память, – елейным голосом отозвался Князев.

– Я передумала. Так ты поможешь мне?

Руслан ничего не ответил, лишь внимательно оглядел девушку с ног до головы. Выглядела она, говоря откровенно, паршиво.

– Во что ты вляпалась? – ровно поинтересовался Руслан.

– Ни во что, поэтому можешь убрать эти снисходительные нотки из своего тона.

– А выглядишь так, словно вляпалась. Причём по самые уши.

Альбина с издёвкой взглянула на Князева, сложила руки на груди и, облизав пересохшие губы, медленно произнесла:

– Во-первых, я не собираюсь перед тобой отчитываться, во-вторых, не нравится, как я выгляжу, можешь закрыть глаза. – Она вздохнула, раздражённая тем, что тратит время на то, чтобы поставить нахала на место, и уже тише повторила свой вопрос:

– Так ты поможешь мне или нет?

– Если расскажешь в чём дело.

– Нет! – отрезала Альбина и, чтобы смягчить свою резкость, тут же добавила: – Тебя это никак не касается.

– Ты что, убила кого-то?

– Значит, нет, – вместо ответа произнесла Альбина. – Что ж, прошу прощения за доставленное беспокойство. Всего хорошего!

Демидова развернулась и направилась обратно к двери. И когда уже потянулась к замку, чтобы открыть его, послышался недовольный голос Руслана:

– Ладно, чёрт с тобой. Кто это?

Альбина помедлила с ответом, мысленно подбирая правильные слова, а затем выдохнула:

– Человек, которого Набаев приказал убить.

– Если он приказал что-то подобное, то ты пришла явно не по адресу.

Девушка резко обернулась, начиная заводиться от поведения Руслана, излишне блиставшего иронией в столь неподходящее для неё время.

– Он жив, – ледяным тоном сообщила Альбина.

– Не знал, что мёртвые умеют воскресать.

– Я тоже. И поэтому мне очень нужно знать, как так вышло.

– Счастливая случайность? – предположил Князев.

– Такая же, как с тобой? – мягко спросила она, не без удовольствия наблюдая, как лицо Князева медленно начало превращаться в маску. – Всё просто, господин Князев, я тоже знаю твои болевые точки. Тебе всего лишь нужно избегать соприкосновения с моими.

– Ладно, допустим, – мужчина красноречиво выделил последнее слово, – я найду то, что тебе нужно. Что я получу взамен?

– Обновление блестящих рыцарских доспехов и плюсик в карму? – иронично предположила Альбина. – Ладно, что ты хочешь получить взамен? – видя, что шутка не будет оценена по достоинству, со вздохом спросила она.

– Здесь я должен предложить что-то неприличное, – протянул Руслан, разглядывая свою гостью. – Что ж, как насчёт… услуги, которую ты будешь мне должна?

– Какой именно услуги?

– Той, что может понадобиться мне от тебя однажды.

Альбина против воли улыбнулась:

– Даже не знаю, чем я могу помочь человеку, вроде тебя, Князев.

– Бывают разные ситуации, – пожал плечами Руслан.

– Одна услуга, – уточнила Альбина.

– Одна услуга, – кивнул Князев.

– Договорились.

– Прекрасно. Почему бы тебе не назвать имя призрака, восставшего из мертвых?