Текст книги "Счастье Дины Колби"

Автор книги: Джекки Мерритт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Наверное, ты прав. Что ж, поступай как знаешь.

– Слушаюсь, мэм. До встречи. – Рай зашагал прочь. Он слышал немало печальных повествований, но ни одно из них не могло сравниться с историей Дины. Неудивительно, что она ходит как в воду опущенная… Но, с другой стороны, где же лежит предел родительского терпения?

Пока работники ужинали, Дина наскоро расправилась со своим ужином и отправилась в кабинет ждать Рая. Все, абсолютно все – ранчо, доверенность, почта, телефонные беседы с Джоном Чандлером, Терри Эндикоттом и оценщицей, Эл-лен Кларк, – представлялось ей неразрешимой проблемой, браться за решение которой у нее не было ни малейшего желания. В этой вязкой, кошмарной трясине существовал лишь один островок незыблемой человечности – Рай Хардин.

Дине как-то пришло в голову, что Рай может покинуть ранчо. Конечно, он сказал, что пробудет здесь столько, сколько ей будет необходимо, но люди часто меняют решения из-за пустяков. Мысль о том, что ей придется разбираться с делами на ранчо без помощи Рая, заставила ее похолодеть. Она бы охотно предложила ему подписать некий официальный контракт. Однако Дина недостаточно хорошо знала Рая, чтобы предсказать, как он отреагирует на предложение заключить контракт. Меня успокоили бы даже его устные заверения, с беспокойством подумала она. Попробую сегодня повести разговор так, чтобы ему пришлось вновь повторить, что я могу рассчитывать на него.

Боже мой, с тоской подумала она. Отец, неужели это твоя месть? Со стороны кажется, что человек, выросший на ранчо, всегда готов взять управление им в свои руки. Но она никогда не вникала в хозяйственные дела. После смерти матери Дина погрязла в жалости к самой себе, вместо того чтобы включиться в управление ранчо. По крайней мере это помогло бы ей наладить отношения с отцом. И уж наверняка теперь ей очень пригодились бы приобретенные в то время опыт и знания.

Дина угрюмо вздохнула. Увы, прошлое не вернешь…

Тут постучал Рай.

– Вы готовы к совещанию? Его неожиданное появление нарушило течение мрачных мыслей Дины, и она засуетилась.

– Да, конечно, входите, – сказала она, поднявшись на ноги.

Рай беззаботной, легкой походкой вошел в комнату, изо всех сил стараясь выглядеть так же, как вчера. Они сели там же, где сидели вчера. Рай видел на лице Дины ту же озабоченность. Ничего не изменилось – только ее одежда и дата на календаре.

Однако изменился он сам. Он мог делать вид, что за прошедшие сутки ничего не изменилось… Но это не так. Нетти права: лучшим способом помочь Дине справиться с чувством вины было бы заставить ее заговорить об этом.

– Ну, – небрежно сказал он, – как прошел день?

Она удивленно приподняла брови.

– Простите, я не поняла… – Она прекрасно расслышала его слова, но вопрос был слишком уж неожиданным. Он держался с ней как друг, а она не воспринимала его как друга. Ценный, добросовестный работник – да, но никак не друг. Может, он и впрямь решил приударить за ней?…

– Я спросил, как прошел ваш день. Если он предлагает мне дружбу, я без колебаний приму ее, подумала она. Видит Бог, мне необходима дружеская поддержка, к тому же это лучший способ укрепить отношения. Даже отношения между работодателем и работником.

Она натянуто улыбнулась – не широкой, беззаботной улыбкой, но все же улыбнулась.

– День выдался тяжелый, – сказала она. Зачем лгать или приукрашивать действительность? – Честно говоря, меня очень утомила работа с документами, в которых я ничего не смыслю. – Она придвинула к нему небольшую пачку неоплаченных счетов, которые отложила вчера. – Возьмем, к примеру, эти. Прошу вас, взгляните. Вероятно, в них все верно, но, прежде чем я оплачу их, я хотела бы проконсультироваться с вами.

– Конечно, я их проверю. С удовольствием. – Рай принялся изучать документы.

Дина откинулась на спинку кресла и задумчиво изучала Рая, осознавая, что чем больше смотрит на него, тем более выгодно он выглядит в ее глазах. Он не был легкомысленным, в нем чувствовалась серьезность, основательность. Зрелый человек, думала она, взрослый мужчина, который, как и она, пережил неудачный брак и развод. У него изумительное тело, подумала она в следующее мгновение. Однако Рай Хардин восхищал ее не только своей внешностью. Он явно был надежным, уверенным в себе человеком. Он проработал здесь в течение трех лет, и с какой стати ему уходить отсюда? Почему она круглыми сутками изнуряет себя страхом, что он покинет ее, оставит наедине с ранчо?…

Рай положил счета на стол:

– В них все верно. Можете оплачивать.

– Спасибо, я так и сделаю, – кивнула Дина.

– Знаете, мне понятна ваша ненависть к бумагам. Я и сам их терпеть не могу.

– А вам когда-нибудь приходилось иметь с ними дело? Я имею в виду, что порой нам приходится по воле обстоятельств… – Дина осеклась на полуслове, вспомнив, как вчера вечером он без обиняков заявил, что она должна радоваться своему наследству, и теперь боясь, как бы он не решил, что она жалуется на судьбу. Все, чего ей хотелось, – это укрепить их зарождающуюся дружбу, а не утомлять его жалобами на то, чего никто из них не в силах изменить.

Она и впрямь чувствует себя загнанной в угол, с сочувствием подумал Рай. Несмотря на то что ранчо – это целое состояние, ей хочется обратно, в Сиэтл. Какой трагический итог подросткового пренебрежения и родительской строгости. Намеревался ли Саймон в один прекрасный день простить Дине ее юношеские ошибки? Конечно, он не предвидел, что умрет так рано. Как все это печально…

– Послушайте, – произнес он, поддавшись эмоциональному порыву. – Не хотели бы вы завтра забросить копание в бумагах и проехаться со мной? Большую часть дня я буду в седле. Необходимо осмотреть стада и пастбища. Вы проведете время на воздухе и, возможно, станете лучше представлять, как мы отрабатываем нашу зарплату.

– Я уверена, что вы не даром едите свой хлеб. – Провести с Раем весь день? Ехать верхом рядом с ним и слушать его рассуждения об управлении хозяйством на ранчо? Она сможет задавать вопросы и многому научиться, и, даже если они не произнесут ни слова, это прекрасная идея. В первый раз с того момента, когда Рай позвонил ей, чтобы сообщить о смерти отца. Дина ощутила искорку радостного возбуждения.

– Именно, не даром, – улыбнулся Рай. – Но разве вам не хочется убедиться в этом самой? Глубоко вздохнув. Дина расплылась в улыбке.

– Разумеется, хочется, – сказала она. – Спасибо за предложение. В котором часу я должна быть готова?

– Около семи. – Он поднялся. – Знаете, Дина, неприятности, которые вы сейчас переживаете, со временем исчезнут. Старайтесь не замыкаться на прошлом. Смотрите вперед, а не назад. Я убежден, что лишь очень малое число людей не испытывали подобного эмоционального шока! – Он улыбнулся. – Увидимся утром.

Когда он ушел. Дина долго сидела неподвижно, озадаченная его советом. Ведь он не мог знать о ее прежних отношениях с Саймоном. Дина затаила дыхание. Тогда что побудило его дать такой совет? Господи Боже, а если до него дошли распускаемые семьей Хоуган грязные слухи? Если он поверил им?…

Ее бросило в жар. Рай что-то знает. Какой ужас! Ведь она стыдится правды о себе не меньше, чем этих лживых слухов. Ее глаза наполнились слезами. Как они смогут стать друзьями, когда между ними столько всего?…

Глава 6

Дина ни минуты не раздумывала о том, стоит ли ей сопровождать Рая в его ежедневном объезде ранчо. Пусть он и знает кое-какие неприятные подробности о ее прошлом. Правдивые или лживые – уже другое дело. Он старается быть любезным, и она не могла позволить своей гордыне разрушить зарождающуюся дружбу с человеком, в присутствии которого на ранчо она столь отчаянно нуждалась. К тому же ей хотелось провести целый день в седле, поскольку она любила прогулки верхом. И я не позволю хандре испортить мне день, решила Дина, упрямо вздернув подбородок. В половине седьмого, одетая и готовая к выезду, она пришла на кухню завтракать. Работники уже поели, и Нетти орудовала у огромной посудомоечной машины.

– Доброе утро, Нетти.

– Доброе утро, дорогая, – подняла взгляд та. – Ты, должно быть, собралась проехаться верхом?

По виду Дины, одетой в ботинки, джинсы и держащей в руках шляпу, было нетрудно догадаться об этом.

– Рай предложил мне сопровождать его весь день, – объяснила она. – Честно говоря, я ухватилась за шанс увидеть ранчо собственными глазами. Надеюсь кое-чему научиться. Невероятно, насколько я невежественна в вопросах управления хозяйством.

– Что ж, я рада, что ты выбралась на воздух, каковы бы ни были причины. Как насчет оладий?

– С удовольствием, но позволь мне самой испечь их. А ты возись с посудомойкой.

– Нет уж, налей себе кофе и присядь. Глазом не успеешь моргнуть, а я уже напеку оладышков! – Нетти поставила на огонь сковороду.

Дина не удержалась от улыбки. Кухня была святая святых Нетти, и она никому не позволяла вмешиваться в ее дела.

– Ладно, как скажешь, – согласилась Дина. Взяв большую чашку кофе, она села на табуретку около стойки. – Нетти, мне будет звонить некая Эллен Кларк. Она оценщица, и ей предстоит подсчитать стоимость ранчо и движимого имущества.

Нетти нахмурилась.

– Надеюсь, ты не собираешься продать ранчо? Вопрос смутил Дину. Продажа была одним из возможных вариантов, но ей не хотелось, чтобы это беспокоило Нетти. Если она и впрямь продаст ранчо, то позаботится о том, чтобы экономка получила пожизненную пенсию из суммы дохода. Впрочем, сейчас она не была готова обсуждать это.

– Оценка нужна исключительно для расчета федерального налога, – успокоила она Нетти. – Так вот, если миссис Кларк позвонит, скажи ей, что она может приезжать, когда ей заблагорассудится. – Дина была бы рада, если бы Эллен Кларк объявилась на ранчо в ее отсутствие. Если у нее появятся вопросы. Дина вряд ли сможет ответить на них, так что пусть уж лучше этим занимаются Джон и Терри.

– Ладно, я передам ей твои слова, – пообещала Нетти. Она взглянула в окно. – Похоже, наступил еще один погожий денек. Отличная погода для прогулки верхом.

– Кажется, да, – согласилась Дина. Она наблюдала, как Нетти ловко переворачивает оладьи, и ей почему-то взгрустнулось. – Когда ты появилась на ранчо, маме стало гораздо легче, правда?

– Твоя мама не могла больше самостоятельно готовить и убирать в доме, детка.

– Да, ты так чудесно вписалась в наш дом. Как папа нашел тебя?

– Очень просто. Он поместил объявление в газете, и я на него откликнулась. – Нетто переложила оладьи со сковороды на тарелку и поставила ее на стойку.

Дина принялась за еду.

– А если бы ты знала, что тебя здесь ждет, ты бы откликнулась?

Нетти сняла очки и вытерла их краем фартука.

– Дина, в то время я была очень одинока. Мой муж умер тремя годами раньше, и я смертельно устала от разговоров с самой собой. Конечно, у меня были хорошие друзья, но самые лучшие друзья не в состоянии заменить семью. – Она вновь надела очки. – А здесь я обрела семью. Надеюсь, ты не возражаешь, что я считаю себя членом твоей семьи?

– Возражаю?! – Дина поднялась с табуретки и бросилась к Нетти, чтобы обнять ее. – Ведь ты же и есть моя семья! – произнесла она дрогнувшим голосом, и на глаза у нее навернулись слезы. – Ты единственная, кто у меня остался.

Нетти тоже всплакнула, и они несколько секунд стояли, трогательно обнявшись.

– Что касается твоего вопроса, – сказала Нетти, – да, я отозвалась бы на это объявление, даже если бы могла предсказать будущее.

– Я о многом сожалею, – с грустью сказала Дина.

– Догадываюсь, дорогая.

– Если бы отец знал, как сильно я переменилась…

Нетти вздохнула:

– Твой отец был прекрасным человеком. Дина. Но когда он что-то обещал, то всегда держал слово. Мне очень жаль, что он не смягчился по отношению к тебе. Старая обида причиняла ему такую же боль, как и тебе, и странно, что он не осознал это.

– Он слишком далеко зашел в своей обиде, Нетти…

– Знаю, милая, знаю. – Вздохнув, экономка добавила:

– Доедай свои оладьи, Дина. И советую тебе захватить с собой бутерброды. Я приготовлю чудесные бутерброды со вчерашним жарким. Доедай оладьи. – Нетти подошла к холодильнику и достала оставшееся от ужина жаркое. – Ты не думала о личных вещах твоего отца? – спросила она.

Дина медленно опустила вилку:

– Конечно, думала.

– Я не пытаюсь тебя принуждать, но кому-то нужно перебрать одежду и все такое.

– Я…, не могу зайти в его спальню, Нетти, – низким, сдавленным голосом произнесла Дина. – Во всяком случае, пока…

– Ну, думаю, спешки с этим нет, – согласилась Нетти. – Считай, что я тебе ничего не говорила.

Дина надела перчатки для верховой езды и направилась к конюшне. Через плечо у нее была перекинута лямка холщового мешочка, в который Нетти положила бутерброды и флягу с водой. Тень от шляпы скрывала ее нахмуренный лоб. Кому-то все же придется разобраться в отцовских вещах, и этим «кем-то» будет, скорее всего, она, но одному Богу известно, когда она наберется храбрости войти в спальню отца.

Рай ожидал ее возле двух оседланных лошадей.

– Доброе утро, – сказал он, увидев Дину.

– Доброе утро, – отозвалась она, подходя к нему.

– Я оседлал ту же лошадь, на которой вы ездили позавчера. Надеюсь, вы не против.

– Нет, конечно, не против. Это смышленая лошадка с хорошими манерами. У нее есть имя? – Дина ласково потрепала животное по морде.

– Ее зовут Голди. Дина улыбнулась:

– Что ж, Голди, мы в прошлый раз неплохо поладили, не так ли? Я уверена, что и сегодня ты меня не подведешь. – Обернувшись к Раю, она сняла с плеча мешочек:

– Нетти убедила меня взять бутерброды.

– Там хватит на двоих? – улыбнулся Рай.

– И еще останется!

– Отлично. Тогда мы где-нибудь по дороге устроим пикник. Вы готовы?

Дина приторочила мешок к седлу:

– Готова.

Они вскочили на лошадей. Дина поудобнее устроилась в седле. Рай, не оборачиваясь, пустил свою шагом. Прищелкнув языком, она дернула за поводья:

– Вперед, Голди!

Они ехали уже в течение нескольких часов. Все работники находились на своих местах. По дороге Дина и Рай болтали между собой. Это было очень приятно.

– Вы наверняка знаете, что сейчас на ранчо около двух тысяч голов скота, – сказал он. Она этого не знала, но решила не обнаруживать свое невежество. – Каждое лето общее число голов приближается к этой цифре. Затем, в период осенней распродажи, уменьшается почти наполовину. Саймон всегда оставлял столько коров, чтобы их каждый год хватало на восстановление численности стада А бычки, конечно же, главный источник дохода.

– На ранчо до сих пор используют быков или прибегают к искусственному осеменению? – спросила Дина.

– Мы пользуемся обоими способами. К тем коровам, которых не удалось осеменить искусственным путем, пускают быков.

– И много их у нас?

– Четверо. Через несколько дней мы приступим к искусственному осеменению, а примерно через три недели после этого запустим быков на коровьи пастбища.

Дина решила переменить тему разговора:

– В прошлый раз я заметила: стада небольшие, но их много. Мне показалось, что в каждом около сотни голов.

– Верно, – кивнул Рай. – И мы постоянно перемещаем их с одного пастбища на другое, чтобы сохранить траву на полях. Видите вон те поля?

– Да.

– Вообще-то они должны быть более зелеными. Жаркая погода хороша для людей, но не для лугов. Этому участку не помешала бы хорошая поливка. – Рай обернулся к Дине:

– Знаете, я никогда не мог взять в толк, почему Саймон не прибегал к искусственному орошению. Ирригационную систему не так уж сложно соорудить, и обошлась бы она недорого. У нас стало бы намного больше сена. Если бы мы орошали луга с люцерной, нам вряд ли пришлось бы тратить хоть цент на приобретение сена для зимовки.

– Что ж, это определенно интересная идея, – пробормотала Дина. Она знала, почему отец не устроил ирригационную систему. Он никогда не тратил деньги на то, в чем сомневался. А ранчо процветало и без ирригации. Она даже не спрашивала Рая, говорил ли он с Саймоном на эту тему, поскольку была уверена, что говорил и Саймон категорически отказался.

Горечь снова всколыхнулась в ней. Саймон был упрямым, прямолинейным и самоуверенным человеком, неспособным признать собственную не правоту. Как он мог не ответить ни на одно из ее писем, ни на один из отчаянных телефонных звонков? Прежде она всегда принимала на себя полную ответственность за их размолвку, но теперь в первый раз ощутила гнев. Да, после смерти матери она вела себя недостойно, но и Саймон тоже. И он ни разу не заговорил с ней – ни о ранчо, ни о чем-либо другом. Она чувствовала себя такой одинокой…

– Дело к полудню. Как насчет привала на ланч, возле ручья?

– Отличная идея, – согласилась Дина. Ей было настолько приятно вести лошадь по этим полям, что она не задумывалась, куда они движутся. Щебетали птицы, ярко светило теплое солнце, и окружавшая их красота воодушевляла ее. Это – ее земля, ее трава, ее скот. Факт неоспоримый. Может, Саймон, заглядывая в будущее, предвидел появление на свет новых поколений семейства Колби? Люди, в чьих венах течет кровь семьи Колби, будут владеть этой чудесной землей. Этим вполне объяснялось то, что отец, отрекшийся от дочери, оставил ей самое дорогое, что имел. Но утешения Дине это не принесло. Более того, ей стало горько, и она вновь ощутила приступ гнева. Лучший способ отомстить отцу за его жестокость и бездушие, которое он проявлял к ней многие годы, – это продать ранчо и навсегда покинуть Вайоминг.

Дина немного отстала от Рая и в течение нескольких минут смаковала в сознании способы мести отцу, чего с ней почти не случалось раньше.

Она никогда не желала мстить отцу за его бесчувствие. Она рыдала, проклинала себя, писала умоляющие письма, тратила умопомрачительные суммы на междугородные звонки на ранчо и долгие годы жила с давящим чувством вины и раскаяния. Но она никогда не искала отмщения.

Дина помотала головой, отгоняя навязчивые мысли. Что с ней происходит? Как она теперь сможет причинить боль отцу, если продаст ранчо? Как она вообще может причинить ему боль теперь? Или порадовать его?… Очнись и приди в себя, со злостью сказала себе Дина. Всем, кроме Нетти, наплевать на твои поступки.

Она вздохнула: гнев в ее душе уступил место самобичеванию. Как и всегда. Если она злилась или гневалась, то расплатой за это были упреки себе в собственных недостатках. А все из-за того, что она так любила отца, а он не отвечал ей взаимностью. В ее глазах заблестели слезы.

Дина торопливо достала из кармана носовой платок и вытерла предательскую влагу. Она не желала, чтобы Рай вновь увидел ее слабость. Он был надежным, простым мужчиной, которых называют «соль земли», и ей хотелось выглядеть такой же сильной, как и он. И доказать ему, что она умеет преодолевать трудности.

Тайком Дина разглядывала его. Рай действительно был очень хорош собой. Смогла ли бы она заметить это раньше, при обычных обстоятельствах? Он был красив грубоватой красотой человека, всю жизнь работающего на открытом воздухе. Кроме того, Рай Хардин излучал чувство уверенности в себе, видно было, что он знает, чего хочет от жизни.

Она завидовала людям, отличавшимся такой уверенностью. Ее собственная уверенность осталась в Сиэтле, после того как она села в самолет, направляющийся в Вайоминг, и, хотя Дина никогда не страдала от робости за время своей медицинской практики, теперь она ощущала в себе эту черту характера. Она искренне надеялась, что Рай не воспринимает ее как беспомощную плаксу или как нерасчетливого работодателя, но разве он видел ее в ином облике? Настало время встать на ноги. Никто не в состоянии залечить ее душевные раны, но ей необходимо было перестать бередить их каждую минуту.

– Родник прямо перед нами, – бросил ей через плечо Рай.

Она прекрасно знала, где находится родник, так же как знала все на земле ранчо. Она могла сообщить это Раю, но сказала только:

– Я вижу.

Рай осадил лошадь, чтобы Дина могла догнать его. Впрочем, он не смотрел в ее сторону.

– Отсюда видно несколько прудов. Стада приходят к ним на водопой, когда пасутся в этом районе, но только представьте, как эта вода могла бы преобразить другие луга!

Передвигаясь рядом, они подъехали к роднику и расположенным неподалеку от него прудам.

– Похоже, вас всерьез увлекает идея создать ирригационную систему, – заметила Дина.

– Это необходимость.

– Возможно, – сказала она. Однако в ее голосе не слышалось решимости, и Рай понял, что ее это не очень-то интересует.

– Вы готовы перекусить? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Давайте устроим ланч под теми деревьями на берегу пруда.

Они подвели лошадей к опушке рощи, спешились и привязал животных к деревьям длинными веревками – чтобы те могли пока пощипать траву.

Дина взяла мешок с припасами, и они с Раем нашли уютное местечко в тени.

– Вот здесь мы и расположимся, – сказала она и села на землю, немного поморщившись.

– Мышцы болят? – спросил Рай, тоже усаживаясь на землю.

Дина начала доставать бутерброды.

– Я этого ожидала. Вот, возьмите. – Она передала ему завернутый в фольгу бутерброд.

– Спасибо.

Они занялись своим скромным ланчем, и на Дину снизошло восхитительное ощущение спокойствия. Она размышляла об этом, думала, почему именно в этой рощице – безусловно, милой – и с этим мужчиной она испытывает такое умиротворение. Если бы я могла сохранить это чувство, с легким вздохом подумала она, до конца своих дней, то умерла бы счастливым человеком.

Дина взглянула на Рая, который, полностью расслабившись, доедал свой бутерброд.

– Вы с отцом…, были друзьями? Их глаза встретились.

– Не думаю, что наши отношения можно было назвать дружбой. А почему вы спросили?

– Просто из интереса. А с другими работниками вы дружите?

– Мы доброжелательно относимся друг к другу, если вы это имеете в виду.

– Они могут подойти к вам, спросить совета? – Она вспомнила подслушанный ею разговор между ним и Джэми.

– Случается и такое, – сказал Рай.

– Однако к отцу вы не обращались за советами личного свойства?

– Нет. Я вообще никогда не нуждался в советах, как вы говорите, личного свойства.

– Но у вас ведь есть личная жизнь, правда?

Ну, то есть ваш круг интересов не ограничивается этим ранчо?

Рай снял шляпу, положил ее на землю, затем вытянулся в полный рост, подложив шляпу под голову.

– Мне нравится это ранчо. Дина, – сказал он спокойно и уверенно. – Я редко уезжаю отсюда.

– Вам бы хотелось, чтобы оно принадлежало вам?

Он бросил на нее изумленный взгляд:

– Я никогда не думал об этом.

– В самом деле? Вы, очевидно, большой знаток скотоводства, и я удивляюсь, что у вас нет собственного ранчо.

Рай вновь расслабился и закрыл глаза:

– Когда-то у меня было ранчо. Там, в Техасе, где жили мои родители. После их смерти оно досталось мне и моим сестрам. Сестры старше, чем я, и к тому времени они уже вышли замуж и уехали из дома. А ранчо предложили мне продать. Я не сразу согласился, однако не хотел раздоров в семье, поэтому мы все распродали, и все остались довольны.

– Значит, вы схожи со своими сестрами?

– Полагаю, да.

– Но вы бы предпочли сохранить семейное ранчо?

– На какое-то время, чтобы накопить денег и купить другое. Впрочем, я и сейчас могу купить.

Дина обмерла. Она так нуждалась в присутствии Рая здесь! Во всяком случае, до той поры, пока сама не уедет отсюда.

– И вы подыскиваете подходящий вариант? – поинтересовалась она, скрывая свою обеспокоенность за внешне безмятежным выражением лица.

– Не очень-то активно. Дина с облегчением вздохнула:

– А почему вы оставили Техас и приехали в Вайоминг?

Рай улыбнулся:

– Вас сегодня определенно переполняют вопросы. Я просто брел на север. Дина, осматривался по сторонам, знакомился со страной, о, которой столько слышал. Вайоминг сразу пришелся мне по душе, поэтому я сворачивал на проселочные дороги и останавливался на различных ранчо. Присматривался к ним…

– …надеясь в будущем приобрести одно из них?

– Пожалуй. Однажды в Уинстоне я услышал, как несколько парней беседуют о ранчо «Уинд-Ривер». Мне так понравилось название, что я немедленно захотел увидеть это ранчо. Я приехал сюда, осмотрелся, поговорил с Саймоном, и он спросил, не ищу ли я работу. Похоже, это он искал себе работника, и мы заключили контракт. С тех пор я и живу тут.

Дина оперлась спиной о дерево и отвернулась в сторону. Значит, Рай оказался здесь по воле случая. Почему-то вспоминался подслушанный в раннем детстве разговор между матерью и ее подругой. Опал сказала, что они с Саймоном хотели иметь большую семью, однако после рождения Дины оказалось, что больше детей у нее не будет…

От былого спокойствия не осталось и следа – более того, она поняла, что не может усидеть на месте.

– Давайте поедем дальше, – пробормотала Дина.

Ее интонация встревожила Рая, и он резко поднялся и сел.

– Конечно. Как скажете.

Они оба потянулись к холщовому мешку, соприкоснулись руками, их глаза встретились, и в следующее мгновение Дина и Рай слились в поцелуе. Это произошло внезапно, ни он, ни она не предвидели такого поворота событий, не испытывали безумного влечения друг к другу, в воздухе не витал дух влюбленности. И все же они поцеловались – нежно, ласково, осторожно.

И тут же отскочили друг от друга словно ужаленные. Дина прочитала в глазах Рая такое же потрясение, какое испытала сама.

– Хм…, извините, – пробормотал он и торопливо встал на ноги.

Мгновение было чересчур напряженным. Дина бросилась спасать положение, коротко хохотнув.

– Не обращайте внимания, – сказала она Раю. – Это так себе, пустяк.

Он тоже натужно засмеялся, но они оба знали, что их смех насквозь фальшив. Они уже не чувствовали себя уютно в компании друг друга. Поцелуй навечно изменил характер их отношений, и они знали это.

Рай и Дина вскочили на лошадей и тронулись в путь.

Дина ехала в нескольких шагах позади Рая и делала вид, что чрезвычайно подробно осматривает окрестности. Рай смотрел прямо перед собой, и его спина была гораздо более прямой, чем до остановки на ланч.

Она безмолвно застонала. Они ведь так хорошо ладили. Ради всего святого, почему они вдруг поцеловались? Что за странный порыв? И с какой стати ее глупый мозг зациклился на воспоминании об ощущении его губ на ее губах? О его запахе, когда Рай приблизился к ней…