Текст книги "Десять минут"

Автор книги: Джек Ричи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Джек Ритчи
Десять минут

* * *

Я вошел в вестибюль мэрии с коробкой, завернутой в бумагу, и быстрым шагом направился к лифту. Стоявший у двери полицейский пристально посмотрел на меня, но не окликнул. Возможно, его внимание привлекла моя живописная борода.

Я поднялся на третий этаж, миновал еще двух полицейских (один из них почесал подбородок и нахмурился) и открыл дверь приемной мэра. Там в углу за столом у высокой двери сидел молодой человек. Увидев мою ношу, он захлопал глазами и нервно спросил:

– Чем могу служить?

– Мне надо немедленно побеседовать с мэром.

– Вы с ним условились? Он вас ждет?

– Нет, – я взглянул на часы. – Но это очень срочно.

– Минутку, – проговорил юноша, облизал пересохшие губы и поспешно скрылся за высокой дверью, заперев ее за собой. Я слышал, как щелкнул замок. Минуты четыре стояла тишина, потом кто-то опасливо открыл дверь из коридора. В приемную заглянул долговязый мужчина в синем костюме, за его спиной толпились полицейские.

Долговязый посмотрел на коробку, потом на меня, словно оценивая положение, подал какой-то знак полицейским и с опаской вошел в приемную.

– Вы хотите встретиться с мэром? – спросил он.

– Да, – подтвердил я. – Вы и есть мэр Петтибоун?

– Нет, я Уаймар, его помощник, – долговязый выдавил улыбку. – Зачем вам к мэру?

– По личному делу.

Наступила напряженная тишина. Уаймар прислушался. Уловив звук, исходивший из моей коробки, он указал на нее и нервно спросил:

– Что это там тикает?

В коробке действительно тикало. Я повернулся и чуть было не выронил ее, но успел подхватить. Помощник мэра в страхе зажмурился, потом открыл глаза и облегченно вздохнул.

– Что в коробке? – спросил он.

– Это вас не касается, – я взглянул на часы. – У меня всего десять минут и ни секундой больше. Мне надо поговорить с мэром.

Помощник вздрогнул и сделал шаг в мою сторону.

– Десять минут? Почему такая спешка? Мэр очень занят. Не могли бы вы прийти позже?

– Нет, – я сел на стул и поставил коробку рядом. – Если вы не пропустите меня, я буду прорываться силой.

Дальнейшие события развивались с молниеносной быстротой. Уаймар схватил мою коробку, бросился к двери в коридор и истошно завопил:

– Ведро! Скорее! Через десять минут эта штука взорвется!

Я ринулся за ним.

– Какое вы имеете право!

Уаймар не обратил на меня ни малейшего внимания.

– Черт! Давайте скорее воды!

С десяток полицейских бестолково забегали туда-сюда. Взломали замок кладовки. Там стояли щетка и пылесос, валялись тряпки. Была раковина, но ведра не было. Полицейский проворно заткнул слив и пустил воду.

– Мистер Уаймар, сюда!

Помощник бросил коробку в раковину.

– Она водонепроницаемая, – тихо сказал я.

Уаймар вытаращил глаза.

– Водонепроницаемая? – Он замахал руками. – Отойдите все! Каждую секунду может грянуть взрыв!

Толпа увлекла меня в дальний конец коридора.

– Позвоните в полицию, пусть пришлют саперов! – надрывался Уаймар.

Полицейский козырнул.

– Слушаюсь! Какой там номер?

Уаймар позеленел. Еле сдерживаясь, он повернулся к сержанту и сказал:

– Мерфи, вызовите саперную бригаду.

Сержант ушел, и настала моя очередь. Помощник мэра распорядился схватить меня и отвести на второй этаж, а сам бросился эвакуировать из здания людей. Спустя четверть часа он вернулся в прекрасном расположении духа и объявил:

– Саперы прибыли, – после чего достал из кармана лист бумаги и протянул мне. – Это нашли под оберткой вашей коробки. Ваша записка?

Я прищурился и стал читать: «Мэру Петтибоуну. Я возмущен Вашим произволом в деле о строительстве памятника ветеранам войны. Эти действия не отвечают интересам общества. Поскольку законного способа сместить Вас с должности нет, я вынужден Вас взорвать. Мститель».

Я покачал головой.

– Нет, это не мой почерк. У меня более разборчивый.

Уаймар бросил на меня грозный взгляд.

– Вы или не вы сочинили эту записку?

– Уважаемый, зачем посылать предупреждение, если хочешь взорвать здание?

– Мало ли чокнутых.

Я улыбнулся.

– А на бумаге есть отпечатки моих пальцев?

– Ваше имя? – спросил Уаймар.

– Джеймс Беллингтон.

– Адрес?

– Мотель «Мелфорд». Мерзкая дыра, но на лучшее у меня пока нет денег.

– Вы что, один из тех, кто вложил личные средства в строительство памятника ветеранам на востоке города?

Я помолчал, подергал себя за бороду и ответил:

– Ни слова не скажу без адвоката.

В комнату вошел огромный полицейский в причудливом шлеме с забралом, вероятно, сапер. На нем была диковинная толстенная куртка, в руках он держал мою насквозь мокрую коробку. Подняв забрало шлема, он доложил:

– Проверили. Там только дешевый будильник и больше ничего.

– Конечно, – подал голос я. – А вы чего ждали? Бомбы?

– Вы все еще хотите встретиться с мэром Петтибоуном? – хрипло спросил меня Уаймар.

– Сейчас я уже не расположен к беседе, – я улыбнулся. – А вы неплохо охраняете мэра. Желающим его взорвать придется проявить изобретательность.

Уаймар с прищуром посмотрел на меня. Я встал.

– Всего хорошего, господа.

– Не забудьте свои часы, – спохватился помощник мэра.

Я пожал плечами.

– Боюсь, от них мало что осталось. Передайте обломки в полицейский музей и скажите мэру Петтибоуну, что я вернусь.

В вестибюле первого этажа я купил пачку коротких сигар, закурил и медленно вышел на улицу. На углу остановился у киоска и принялся разглядывать журналы, предназначенные для озабоченных мужчин.

– Какая гадость! – сказал я.

Пожилой продавец в потрепанном пальто, с сумкой для мелочи на поясе, вздохнул.

– Вот что, дорогой, если не хотите это читать, не читайте, или гоните монету и прячьте покупку за пазуху.

– Я не возьму эту дрянь и даром. Надо бы вовсе запретить печатать и продавать такую грязь!

Продавец начал сердиться.

– Тогда ступайте в библиотеку и возьмите там приличную книгу. Мое дело – предлагать людям то, что им нужно. Одному – одно, другому – другое.

Я ткнул тростью в стену киоска.

– Достаточно одной гранаты, чтобы разметать всю вашу макулатуру.

Продавец посмотрел на меня с тревогой. Я же попыхал сигарой и зашагал дальше. Дойдя до перехода через улицу, остановился и бросил взгляд через плечо. У газетного киоска стоял долговязый мужчина в длинном пальто военного покроя и явно о чем-то расспрашивал продавца. Оба смотрели в мою сторону, старик недоуменно пожимал плечами.

Светофор мигнул, и я перешел дорогу. В дешевой лавочке купил будильник, две батарейки и два ярда телефонного шнура. Выйдя на улицу, я закурил вторую сигару, прошел несколько кварталов и остановился у безвкусного массивного фасада Музея изобразительных искусств. Сколько же надо динамита, чтобы взорвать такое монументальное уродство?

Бросив сигару на тротуар, я поднялся по ступеням и вошел в музей. Побродив по залам, добрался, наконец, до галерее в глубине здания, где была выставка полотен Утрилло, Пикассо и Модильяни. Я – человек консервативных взглядов, и их мазня вызывала у меня отвращение. Я заскрежетал зубами.

– Мерзость! Форменная мерзость! – сказал я и даже ударил тростью по медной табличке с надписью.

Передо мной тотчас вырос охранник.

– Прошу этого не делать, сэр, медь легко мнется.

Я ткнул пальцем в одну из картин и воскликнул:

– Мазня! Пустой перевод холста и красок! Сжечь все это! А еще лучше – взорвать!

– Осторожно, сэр, вы можете продырявить картину, а мне отвечать.

Чтобы обрести душевное равновесие, я отправился в зал старых голландцев и минут двадцать проторчал там. Когда я снова вышел на улицу, то заметил того же долговязого в длинном пальто. Он спускался с крыльца музея. Значит, был там вместе со мной. Я подергал бороду и, решив запутать его, начал входить в магазины и выходить через задние двери. После нескольких таких трюков мне удалось оторваться от преследователя. Неподалеку от своего мотеля я заглянул в бакалейную лавку, купил сто грамм масла, бутылку молока, хлеб, колбасу и пакет сахару. Войдя в «Мелфорд», сразу же заметил долговязого в полувоенном пальто. Он сидел в вестибюле и читал газету.

Поднявшись к себе, я соорудил бутерброд и перечитал вчерашнюю статью о проекте мемориала ветеранам. На берегу озера хотели возвести громадный комплекс, для чего надо было снести несколько стоявших там домов. Цены на квартиры в них, естественно, разом подскочили, поскольку предполагалась, что городские власти будут выкупать их по любой цене. Однако на вчерашнем заседании городского совета по настоянию мэра было решено перенести стройку с восточного берега на северный, в более дешевый район. Понятно, что люди, купившие квартиры на восточном берегу, вылетели в трубу, ибо их вложения в недвижимость обесценились.

Зазвонил телефон. Это был Джефри Мейпл. В колледже мы с ним жили в одной комнате и остались друзьями на всю жизнь, поскольку наши взгляды на многие ее стороны поразительно совпадали.

– Ну, что, был в мэрии? – спросил Джефри. – Как там?

– Как я и думал.

– После обеда опять пойдешь?

– Разумеется. Надеюсь, ты звонишь не из своей комнаты?

– Нет, из автомата.

– Молодец, – я повесил трубку, доел бутерброд и допил молоко. После этого открыл шкаф, снял с полки стоявшую там еще одну коробку и принялся за работу. В два часа все было закончено, и я позвонил управляющему мотелем.

– Во сколько сегодня закрывается мэрия?

– Это мистер Беллингтон?

– Да.

Воцарилось долгое молчание. Похоже, управляющий с кем-то совещался. Наконец он ответил:

– Мэрия работает до восьми, но многие ее отделы закрываются в пять.

– Ага, – я посмотрел на часы. – Время еще есть. Через двадцать минут мне понадобится машина. Вызовите, пожалуйста, такси.

Докурив сигару, я надел пальто, взял коробку и вышел из комнаты. Управляющий смерил меня подозрительным взглядом.

– Такси ждет, сэр.

У мотеля стояла одна машина. Я сел в нее и, сказав, куда ехать, заметил за собой моторизованный «хвост». Подъехав к мэрии, я увидел, что у входа стояла диковинная машина из прочной стали, с какой-то большой клеткой в кузове.

В вестибюле толпилось множество людей, в лифт никого не пускали. Я думал, что не пустят и меня, но путь оказался свободным. На третьем этаже лифтер открыл дверцу, я вышел, и лифт поехал вниз. В коридоре никого не было, гулкий стук моих каблуков создавал раскатистое эхо. В углу приемной мэра сидел все тот же нервный юнец.

– Я хочу поговорить с мэром не позже чем через десять минут, – объявил я.

– Разумеется, – поспешно сказал юнец. – Присядьте.

Я сел на кожаный диван и осторожно поставил коробку рядом. Секретарь откашлялся.

– Можно попросить вас о небольшом одолжении? – спросил он и встал. – Мне надо чуть подвинуть шкаф. Вы не поможете?

– Конечно, помогу, – я поднялся, оставив коробку на месте, и взялся за шкаф. И тут же дверь из коридора распахнулась, в приемную ворвались Уаймар и полицейские. Следом – двое в толстых курках и шлемах с забралами.

– Всем выйти! – приказал один из них. – Коробку не трогать! Сейчас вкатим аппарат и просветим ее рентгеном.

Загнав меня в дальний конец коридора, помощник мэра зашипел:

– Вы что, не можете избавиться от навязчивой идеи?

– Какой навязчивой идеи?

– Зачем вы хотели взорвать газетный киоск?

Я тупо захлопал глазами.

– Сэр, я никогда...

Он поднял руку, призывая меня к молчанию.

– Не отпирайтесь. И музей грозили взорвать. Нам это известно.

– Я говорил, что надо взорвать только галерею модерна, – уточнил я. – Вы видели выставленную там мазню?

– Нам известно также, что вы купили еще один будильник, батарейки и провод.

Распахнулась дверь, из приемной вышел забронированный полицейский.

– Там, несомненно, бомба. Рентген помог разглядеть часы, провода и какой-то наполнитель.

Следующие четыре часа я провел в кутузке. Потом там появился Уаймар. Он был печален. Его сопровождал невзрачный молодой человек с коротко остриженной головой и служебной улыбкой на физиономии. Помощник мэра трясся как в лихорадке и явно был готов задушить меня.

– В вашей коробке была не взрывчатка! – прошипел он.

– Неужели? – удивленно сказал я. – И это вас расстроило?

Он сжал кулаки.

– Там был обычный сахарный песок!

Я кивнул.

– Вам надо было просто спросить меня, что в коробке, и я бы вам сказал.

Уаймар повернулся к невзрачному молодому человеку.

– Он в вашем распоряжении, доктор.

Когда мы остались наедине, врач угостил меня сигарой моей любимой марки, дал мне прикурить и сказал:

– Я доктор Бартон. Но вы можете звать меня просто Сэмом.

– На кой черт мне это надо?

– Часто ли у вас возникает желание взрывать здания и людей?

– Полагаю, что в наши дни оно время от времени возникает у каждого.

Врач – явно психиатр – снисходительно усмехнулся.

– И много денег вы лично потеряли в связи с переносом места строительства мемориального комплекса?

Я промолчал.

– И вы считаете, что в этом повинен мэр? – Психиатр лукаво подмигнул. – Поэтому и начали его поэтапную обработку? На первый раз в вашей коробке был только будильник, потом другие детали бомбы, но без заряда. Вы так и будете таскать полупустые коробки, до тех пор пока полицейские... как бы это сказать? Пока им не надоест и они перестанут обращать на вас внимание. И тогда в один прекрасный день...

– Ба-бах! – подсказал я.

Врач кивнул.

– Вот-вот. Ба-бах! В тот день ваша коробка будет снабжена совсем другим механизмом, правильно?

– У вас пытливый ум.

Моя похвала вдохновила его.

– Я учился на одни пятерки, – врач подался ко мне. – В тот последний раз вам надо будет прибавить кое-что к содержимому коробки. Например, кнопку снаружи, чтобы нажать ее и взорвать бомбу.

Я попыхал сигарой.

– Разомкнутая цепь или замкнутая?

Психиатр поскреб подбородок.

– Если цепь разомкнута, бомба взрывается при нажатии кнопки... – он задумчиво покачал головой. – Нет, так не годится. Увидев вас с коробкой, полицейские могут успеть пустить вам пулю в лоб, и вы не сможете нажать кнопку.

– Логично, – согласился я.

– Однако существуют и замкнутые цепи. Ток уже идет, но контакт взрывателя нейтрализован. И только если отпустить кнопку...

– Ба-бах! – подсказал я.

– Верно. В этом случае полиции нельзя стрелять вам в голову, потому что тогда ваш палец тотчас соскользнет с кнопки и бомба взорвется.

– Вы очень точно все описываете.

Его лицо омрачилось.

– Вы еще не купили кнопку?

– Нет. Если куплю, вам первому скажу.

– И ничего не предпринимайте, не переговорив со мной, – попросил врач, вручая мне свою визитную карточку. – А пока я хотел бы встретиться с вами у меня в кабинете. Скажем, в четверг в десять утра.

– Значит, меня не сажают в тюрьму?

– Нет, – он похлопал меня по плечу. – Можете идти. Полиции не в чем вас обвинить. Напротив, это она сплоховала. И поскольку в коробке не было взрывчатки...

– А носить в коробках сахар, будильник и провод закон не запрещает...

– Вот именно. Но прокурор опасается, что вы задумали шантажировать городские власти. Это так?

– Нет, как-то не пришло в голову.

– И хорошо. Хотя в общем-то я думаю, что вы репетировали взрыв.

Спустя двадцать минут я был на улице и вскоре заметил, что за мной следит все тот же долговязый в длинном пальто. Я отправился в центр города, где приобрел в недорогом магазине ту самую кнопку, о которой говорил психиатр.

Я не стал возвращаться в мотель, а пошел к Джефри и снял комнату по соседству с ним.

– Пойдешь завтра? – спросил он меня.

– Да. Купил кнопку.

– Желаю удачи. Надеюсь, на сей раз сработает.

В ту ночь я плохо спал и мучился кошмарами, самым ярким из которых был сон про взрыв Музея изобразительных искусств. В десять утра я позвонил доктору Бартону и сообщил ему о покупке кнопки. Врач осень расстроился.

– Так быстро? Но вы еще не были у меня на приеме.

– Звоню, чтобы проститься, – сказал я. – Думаю, теперь мы свидимся только на том свете.

– Минутку! – в отчаянии выкрикнул он. – Что вы намерены предпринять?

– Пойти к мэру Петтибоуну. Сегодня все будет хорошо.

– Вы у себя в мотеле?

– Нет. – Я повесил трубку, попыхивая сигарой, прочел утреннюю газету, взял под мышку свою коробку, вышел, сел в такси и велел ехать к мэрии. Но за квартал от цели потребовал остановиться, расплатился и зашагал дальше, держа палец на кнопке. Улицы были оцеплены и кишели полицейскими, не пускавшими людей на центральную площадь, очищенную от автомобилей и пешеходов. У входа в мэрию стояли Уаймар и доктор Бартон, которые норовили спрятаться за колоннами.

Внезапно я оробел, почувствовав нечто похожее на боязнь сцены, которая обуревает начинающего лицедея. Я сделал два шага в сторону мэрии, но тотчас развернулся и пошел обратно.

– Куда вы? – вдруг раздался голос Уаймара.

Я зашагал быстрее и, оглянувшись, увидел помощника мэра, доктора Бартона и ватагу полицейских, бежавших ко мне. Я бросился наутек и снова обернулся только в конце квартала у Музея изобразительных искусств. Погоня приближалась. Я взлетел на крыльцо и юркнул в здание. Пробегая по залу голландских мастеров, я слышал сзади топот ног преследователей. С бьющимся сердцем я бежал по галерее римской скульптуры. Чиновники и полиция не отставали. Впереди была галерея современного искусства. Промчавшись мимо удивленных охранников, я опустился на пол у окна.

Орава, наконец, догнала меня. Я поднял руку и истерически закричал:

– Остановитесь! Еще один шаг, и я отпущу кнопку!

Помощник мэра и его войско стали как вкопанные. Я перевел дух и сказал:

– Мистер Уаймар, я снимаю свое требование о встрече с мэром Петтибоуном. Понимаю, что оно невыполнимо.

Уаймар сделал шаг вперед.

– Стойте! – крикнул я. – Иначе сниму палец с кнопки. Через десять минут... Могу и сию секунду, но мне хочется сперва отдышаться, а уж потом принимать столь важное решение.

Уаймар замер.

– Нет-нет! – крикнул доктор Бартон. – Не торопитесь, отдышитесь. Это серьезное решение.

– Какого ущерба можно ожидать, если он отпустит кнопку? – спросил Уаймар полицейского в защитной куртке и шлеме.

– Трудно сказать. Возможно, рухнет все здание.

Я посмотрел на часы.

– Девять минут...

– Очистить помещение! – заорал помощник мэра. – А вы, Бартон, поговорите с ним, убедите.

– Вряд ли я смогу что-то сделать, – ответил психиатр. – Тут нужен иной специалист – священник, пастор или раввин.

– Восемь минут, – произнес я.

Мои преследователи сбились в кучку у входа в римский зал. Усмехнувшись, я встал и зашагал к ним. Они попятились и расступились. Меня вдруг охватило дотоле неведомое ощущение силы и власти. Я с улыбкой прошел через залы раннего американского искусства, литографии, рисунков одаренных школьников, вышел на улицу и пересек площадь. Все мои преследователи и охранники высыпали из музея и наблюдали за мной с лестницы у входа. С минуту я смотрел на них, потом демонстративно снял палец с кнопки. Естественно, ничего не произошло. Я открыл коробку, извлек будильник и провода и поднял повыше, чтобы все видели. Затем перевернул коробку вверх дном, показывая, что она пуста.

Меня тотчас окружили полицейские и разъяренные чиновники во главе с Уаймаром.

– Что это за шутки? – сипло спросил он.

Я злобно зыркнул на него.

– Никаких шуток. Я просто хотел встретиться с мэром. Очевидно, в нашем городе это – тяжкое преступление.

– Это уже чересчур. Может, в вашей коробке и не было бомбы, но вы... А будильник, провода и, наконец, эта кнопка!

– А разве есть какой-нибудь закон, который запрещает носить в коробках будильники и провода? Что если человек просто увлекается опытами с часами? – Я погрозил Уаймару пальцем. – Я пожалуюсь на вас в союз защиты гражданских прав. Я вчиню вам иск на миллион долларов за их нарушение.

– Вам место в тюрьме, – заявил помощник мэра.

– Неужели? Это за что же? Меня травили как дикого зверя, преследовала толпа, возглавляемая представителем властей. Нет, после такого я, пожалуй, все-таки подам в суд и сдеру с вас миллиона два.

Из-за спины помощника мэра вдруг вынырнул маленький суетливый человечек.

– Успокойтесь, Уаймар, – сказал он. – Не лезьте в бутылку. У нас и так бюджетный дефицит.

– Кто вы такой? – сердито спросил я.

– Мэр Петтибоун, – словно оправдываясь, ответил он.

– Ага! Наконец-то вы высунули нос из своей крепости. Хочу сообщить вам, что возле мотеля, в котором я проживаю, асфальт испещрен глубокими выбоинами и по ночам невозможно спать из-за грохота грузовиков. Требую незамедлительно принять меры.

Топнув ногой по тротуару, я развернулся и зашагал прочь. Мне казалось, что рука закона должна ухватить меня за плечо, но ничего подобного не произошло. Мой внезапный уход поверг всех в растерянность. Так часто бывает, когда одна из армий вдруг стремительно отступает.

Я остановил такси и сообщил водителю адрес, но вскоре передумал и велел остановиться у магазина. Войдя туда, я юркнул в туалет. Там сорвал с себя парик и бороду, выбросил шляпу, вывернул наизнанку свое синее пальто, отчего оно сделалось коричневым, и вышел на улицу через заднюю дверь.

Прошагав квартал, я нашел другое такси и сказал водителю:

– В аэропорт.

На другой день мы с Джефри встретились в Сент-Луисе. Он показал мне два полотна Пикассо, три картины Утрилло и две – Модильяни.

– Все прошло как по маслу, – сказал он. – Я, как мы и задумали, пришел в музей и, едва ты прибежал туда со своей коробкой, спрятался в туалете. Когда все, включая охранников, побежали за тобой на улицу, я прошел в галерею, вырезал самые ценные полотна и сунул под пальто. Потом спокойно вышел. В суматохе никто не обратил на меня внимания. – Он разлил виски, подал мне стакан. – Как ты думаешь, мы сумеем еще раз провернуть такое дельце?

Я улыбнулся.

– Точь-в-точь – едва ли. Но что-нибудь похожее придумаем. Смотря какой мэр попадется.

Перевели с англ. Л. Соколова, А. Шаров ([email protected])