Текст книги "Эволюционная психология. Секреты поведения Homo sapiens"

Автор книги: Джек Палмер

Соавторы: Линда Палмер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 8. Личность и психопатология.

В «Тимее» сущность Души дарует творящий Бог, но именно божества, перемещающиеся в космосе [среди звезд], питают могущественные стремления, удерживая от Необходимости наши импульсы и желания, наше чувство удовольствия и боли и ту низшую часть Души, в которой зарождается подобный опыт. Исходя из этого утверждения, наша личность связана со звездами, которые придают форму нашей Душе [как сумме Первоначала и стремлений]; и мы оказываемся во власти необходимости в тот самый момент, когда вступаем в мир: наш темперамент будет определяться расположением звезд, а следовательно, и действия, которые проистекают из темперамента, и все мироощущение, обусловленное впечатлениями.

Плотин (204–270). Шесть эннеид

Вопросы главы

1. Что означает понятие личности для психолога и как оно изучается?

2. Каким образом можно свести большинство черт личности к трем или пяти факторам?

3. Как можно объяснить в терминах адаптивной эволюции разнообразные паттерны аномального поведения, включая многочисленные расстройства личности?

Личность можно приблизительно охарактеризовать как определенный паттерн поведения, превалирующий во времени и ситуациях, который делает одного человека непохожим на другого. Психологов, которые изучают личность, интересует не только описание феноменов человеческих сходств и различий, но и то, насколько можно изменить личность и как должны осуществляться подобные изменения. Эволюционных психологов личность интересует с точки зрения ее влияния на репродуктивную способность. Таким образом, индивидуальные черты личности можно рассматривать в ракурсе их адаптивной значимости.

Очевидно, что личность – сложная и абстрактная сфера. Это не какая-то объективная и поддающаяся определению субстанция в физическом смысле этого слова, а скорее эмпирический конструкт. Ее нельзя увидеть непосредственно, а можно только косвенно оценить. Хотя данная проблема является общей для всей психологии, в исследованиях личности она оказывается особенно трудной. Поведение можно наблюдать. Личность абстрагируется на основании сходств в поведении, что вводит не только некоторый уровень неопределенности, но и дополнительную степень абстракции. Соответственно, оценка адаптивного значения конкретных черт личности или даже целых комплексов личностных черт весьма проблематична.

Первые теоретики личности.

Психология имеет долгую и сложную историю, тесно связанную с попытками заложить адекватный фундамент для последующих исследований личности. Возможно, самым известным теоретиком структуры личности остается психиатр Зигмунд Фрейд (1856–1939), который посвятил множество работ формированию аномального поведения (Boring, 1950). Фрейд и его последователи используют для определения функций и структуры нормальной личности клинический метод изучения отдельных случаев. Ту же технику использовали с целью прояснения функций нормальной личности и множество других теоретиков. Эта традиция некритических наблюдений, опирающаяся главным образом на несистематическое наблюдение клинических случаев, серьезно повлияла на работы Фрейда и его последователей (Prochaska & Norcross, 1994). Точно также нашла она отражение в работе и клинической практике приемников этого направления, которые избрали несколько иной путь. К ним относятся Альфред Адлер, Карл Юнг, Карен Хорни, а также многие экзистенциальные и гештальт-терапевты и теоретики личности.

Автором первой эмпирической исследовательской программы, направленной на изучение личности, вероятно, следует считать двоюродного брата Дарвина сэра Фрэнсиса Гальтона (1822–1911). Гальтон был редкостным человеком: пионером в статистике, генетике, метеорологии и в ряде областей психологии (Boring, 1950). Частью его вклада в изучение человеческого поведения стала попытка связать физические признаки, такие как форма тела, с различными чертами личности. Гальтона считают основоположником эмпирического подхода к теории личности, известного как лондонская школа (Eysenck, 1997), влияние которой значимо и сегодня. Кроме того, Гальтона относят к числу первых исследователей, предпринявших систематические попытки оценивать такие поведенческие и психологические переменные, как память, интеллект и производительная способность (Boring, 1950). Возможно, он был одним из первых эмпирически ориентированных эволюционных психологов.

Центральное место в представлениях Гальтона занимала идея, согласно которой индивидуальные различия в поведении частично или преимущественно наследуются. Для ученых XIX века эта идея была слишком радикальной, ведь они, как правило, полагали, что все сложное человеческое поведение произвольно и обусловлено скорее теологическими, т. е. нравственными проблемами. Кроме того, Гальтон отвергал и экономический детерминизм, который стал пользоваться популярностью при его жизни. Эта последняя теория утверждала, что поведение людей определяется прежде всего их принадлежностью к тому или иному социальному классу и другими экономическими факторами. Ее основным сторонником был экономист Карл Маркс (Hergenhahn, 1997).

По современным стандартам, исследовательская стратегия Гальтона очень громоздка. В сущности, он полагал, что следует произвести большое число физических и ментальных (психических) измерений и затем установить между полученными данными корреляционные соответствия (Hergenhahn, 1997). Фактически, этим разносторонне одаренным человеком были предложены первые варианты такого ныне распространенного статистического показателя, как коэффициент корреляции. Гальтон полагал, что сильно коррелирующие черты или атрибуты должны иметь общий источник или причину. Это предположение заложило основу статистической процедуры, известной как факторный анализ, которая является одним из основных инструментов современной теории личности.

Гальтон также считал, что наиболее специфические способности чаще всего наследуются (Hergenhahn, 1997). Особенно его интересовал интеллект. Гальтон разработал метод оценки гениальности или выдающихся качеств людей, а также придумал обратный показатель, оценивавший способности ораторов утомлять своих слушателей! На основании своих исследований он установил тесную связь между биологическим подобием и интеллектуальным функционированием. Кроме того, Гальтон был первым ученым, который проводил систематические исследования близнецов и родных братьев и сестер (сиблингов). Методология его исследований очень напоминает исследовательскую технику современных психологов. Гальтон использовал вопросники для оценки установок и рейтинговые шкалы для оценки мнения индивидуума о себе и мнения окружающих об этом человеке. Он постоянно акцентировал внимание на индивидуальных различиях, измерении и наследственности. Эти исследования были развиты учеником Галь-тона Карлом Пирсоном (1857–1936), который превратил его методологию в то, что сегодня называют корреляцией Пирсона как произведение моментов. Работа Гальтона, посвященная интеллекту, была продолжена британским психологом Чарльзом Спирменом (1863–1945), сформулировавшим теорию общего интеллекта, которая близка теории, разделяемой многими нынешними исследователями (Sheehy, Chapman & Conroy, 1997).

Современные подходы к теории личности.

Сегодня в исследовании личности существует ряд различных парадигм или методов, определяющих теорию. Каждый имеет свои достоинства и недостатки, продолжительную историю и стойких приверженцев. Однако не все подходы обладают одинаковой ценностью для научно ориентированного исследователя человеческого поведения.

Исследовательская парадигма, основанная на изучении случаев: клинический подход к личности.

Клинические подходы к личности, или подходы на основе изучения случаев, были популяризованы в психиатрии и психологии Фрейдом и его последователями. Эти подходы предполагают глубинное и систематическое изучение индивидуумов. Данные по отдельным людям экстраполируются и затем предлагаются гипотезы в отношении общих принципов личности. Клинический метод часто оказывается полезным для выдвижения теорий. Один из хороших способов проверки теорий – посмотреть, можно ли на их основе объяснить клинические случаи, которые вызывают наибольший интерес. Однако клинический подход имеет свои научные ограничения. Он может преувеличить важность статистических курьезов или людей с чертами личности, которые далеки от средних. Зачастую клинический подход искусственно отделяет крайности личности, которые признают патологическими или дефектными, от нормального функционирования личности. Поскольку он разрабатывается применительно к клиническим случаям, то обычно игнорирует нормальное функционирование. В результате нам слишком часто предлагаются теории, которые очень трудно проверить. Однако многие современные научные теоретики личности признают определенные достоинства за клиническим подходом или подходом, основанным на изучении случаев. Они используют этот подход для прояснения и упрочения своих текущих гипотез, а не для выстраивания специфических совокупностей теорий. Исключения или клинические случаи можно использовать и для того, чтобы выдвигать надежные основы для новых теорий.

Теория черт.

Влияние Фрэнсиса Гальтона наиболее ощутимо в том, что называют номотетическим методом исследования личности (Hergenhahn, 1997), который также известен как теория черт, поскольку его цель – идентифицировать основополагающие черты и связать их с образовательными, физиологическими и родственными им процессами. В данном случае исследователи стараются использовать статистические процедуры для выявления основополагающих черт личности. Значительная часть корреляционных исследований относится к теории черт. Многие исследования сфокусированы и на статистическом методе, который является интеллектуальным преемником подхода Гальтона – факторном анализе.

Задача теории черт – как можно полнее описать личность с помощью как можно меньшего количества черт. Это пример принципа научной экономии, который мы рассматривали в другом месте (Cattell, 1965). Важно понять, что теоретики черт личности не считают, что для описания сложного человеческого поведения достаточно знать общие черты (Eysenck, 1999). Эти ученые обычно полагают, что общие черты, часто называемые типами, являются распространенными факторами, определяющими человеческую личность. Однако точно так же существуют и играют важную роль уникальные или менее распространенные факторы личности (Cattell, 1972). Они сочетаются с распространенными «суперфакторами», формируя наше поведение, и обеспечивают адекватное описание не всей, но значительной части человеческой личности (Eysenck, 1999). Некоторых людей можно адекватно описать с точки зрения того, насколько у них проявлены общие черты, тогда как для описания других людей часто требуются уникальные дескрипторы личности (Costa & McСrae, 1998). Вот характерный пример. Почти каждый знает какого-то человека, который буквально одержим телевидением. Маловероятно, что общие черты личности будут включать в себя описание этого человека, поведение которого центрировано на стремлении смотреть все новые и новые телепередачи.

Факторный анализ: важный инструмент корреляционных исследований.

Факторный анализ – это статистический метод, при помощи которого психологи пытаются выявить математические конструкты, объясняющие связь (или корреляцию) между почти бесконечным количеством личностных черт. Например, факторный анализ можно провести на основе рейтинговых оценок собственной личности, полученных от группы, которая насчитывает несколько тысяч человек. Эта процедура должна показать, что люди, которые считают себя приветливыми, скорее всего, сообщат, что они разговорчивы и несколько импульсивны. Факторный анализ установит математическое соотношение между этими концептами и покажет, насколько тесно они связаны между собой в совокупности, из которой производилась выборка. Затем исследователь старается дать наиболее экономичное, или наиболее краткое, объяснение для обнаруженных корреляций. Считается, что элементы, которые сильно коррелируют, имеют общую причину (Loehlin, 1992).

В техническом отношении факторный анализ – это набор процедур, использующих матричную алгебру, которые максимизируют описание и объяснение вариации, уменьшая при этом количество переменных. В наших целях факторный анализ можно лучше всего изобразить как процедуру, которая помогает нам увидеть структуру связей между различными элементами данных. Мы получаем возможность «заглянуть внутрь» отдельной группы переменных и попытаться оценить структуру переменных независимо от любых связей, которые они имеют вне этой группы данных. Факторный анализ – это метод редукции данных.

В типовом современном факторно-аналитическом исследовании между чертами личности, например, такими как разговорчивость, уверенность в себе и приветливость, проводят корреляционное сравнение, пока они не дадут какой-то фактор первого порядка. Это математический конструкт, который не является статистически независимым. Согласно факторно-аналитическим понятиям, факторы первого порядка лишены ортогональности. Затем факторному анализу подвергают сами эти факторы первого порядка, делая сопутствующее предположение, что они дадут некоррелирующие результаты. Эти факторы второго порядка называют ортогональными, подразумевая, что они статистически независимы. Точный характер связи между факторами можно далее прояснить при помощи статистической процедуры, известной как факторное вращение, которая часто помогает уменьшить неопределенность.

Идентичную методику используют не все теоретики факторного анализа. Реймонд Кэттелл (1905–1998), известный теоретик черт личности, полагал теоретически оправданным исходить из корреляции факторов, поскольку считал, что прибегать к ортогональности значит искусственно ограничивать реальный мир. Однако в большинстве случаев теоретики факторного анализа стараются сохранять ортогональные факторы. Кроме того, существуют некоторые разногласия в отношении типов факторного вращения. К счастью, большинство этих процедур приносят приблизительно одни и те же результаты, так называемые факторные веса.

В прошлом факторный анализ подвергался резкой критике. Одно из возражений состоит в следующем: результаты ограничены тем, что попадает в исследование. Этот критический выпад, который можно отнести к любому научному исследованию, несколько смягчают операции факторного анализа, позволяющие провести очень тщательную проверку гипотезы. Первоначально факторный анализ был преимущественно методом выдвижения гипотез, который использовал случайные связи. Теперь, благодаря тому, что называют подкрепляющим факторным анализом, мы можем сказать, какие факторы ожидаем обнаружить и какой будет связь между ними. Затем мы можем проверить свою модель, чтобы убедиться, является ли она наилучшим соответствием полученным данным.

Второе критическое замечание сводится к тому, что результаты могут оказаться более субъективными, чем полагают сторонники факторного анализа. В этом может быть одна из причин того, почему приверженцы этого метода расходятся во мнении относительно количества факторов, которые оптимально отражают человеческое поведение. Современные методологии, такие как использование подкрепляющего факторного анализа, позволяют уменьшить субъективность. Кроме того, возможно, более субъективен, чем допускают ученые, и выбор методов вращения. Часть споров между теоретиками личности, касающиеся структуры факторов, носит очень специальный характер и опирается на различные интерпретации некоторых достаточно сложных математических теорем. Возможно, в силу этих и других причин между теоретиками факторного анализа существуют различия, касающиеся количества и весомости факторов, которые они обнаруживают.

Трехфакторная модель личности.

Быть может, наиболее влиятельным факторно-аналитическим теоретиком личности является X. Ю. Айзенк (1916–1997), эмигрировавший в Британию немец, работы которого вызывают много споров. Айзенк, внесший, подобно Гальтону, вклад в самые разные области науки, получил образование, которое было во многом в традиции Спирмена/Гальтона. Ряд ранних факторно-аналитических исследований он провел, когда единственным доступным инструментом был ручной калькулятор. (То, что требовало шести или более месяцев трудоемких вычислений, теперь можно проделать за несколько секунд с помощью обычных компьютеров и легко доступных программ.) Айзенк определил, что значительную часть внутренней корреляции поведения психиатрических больных можно объяснить при помощи двух «суперфакторов» второго порядка – ортогонального невротизма (N) и экстраверсии (Е). Это радикальное открытие явилось причиной его конфликта (одного из многих) с психиатрическим сообществом тех дней.

Пять лет спустя Айзенк добавил третий, еще более спорный фактор – психотизм (Р), также известный как нечувствительность или спокойная решительность (tough mindedness). Если первые две черты или фактора фигурируют почти в каждом современном факторно-аналитическом исследовании, третья, психотизм, более спорна (Eysenck & Eysenck, 1985). Она является источником серьезных разногласий между факторно-аналитическими теоретиками личности.

Что касается невротизма или N, как его кратко называют, то люди, которые имеют высокий показатель в тесте N, как правило, эмоционально изменчивы. Они предрасположены к тревоге и беспокойству, к соматическим болям, депрессии и сильным эмоциональным реакциям (Eysenck, 1999). Считается, что за вариативность параметра N отвечают отличия в лимбической системе, которые частично наследуются. Люди с низким N имеют более высокую самооценку, менее напряжены, реже испытывают чувство вины и реже подвержены переменам настроения. Большинство из нас попадает в среднюю часть нормального распределения этой черты.

Черта интроверсии/экстраверсии (Е) относится к различиям в общительности и к аспектам импульсивности. Интроверты обычно более сдержаны, рефлексивны и спокойны. Экстравертированные люди, как правило, более активны, уверены в себе, беспечны, властны и авантюрны. Предполагается, что эти различия обусловлены биологическими процессами, в частности восходящей ретикулярной активирующей системой и лобными долями головного мозга (Eysenck & Eysenck, 1985). Имеются данные, что интроверты более чувствительны к наказаниям, тогда как на экстравертов сильнее влияют вознаграждения. Более половины всех вариаций в поведении, обусловленных этой чертой, по-видимому, связаны с генетическими факторами.

Последний из предложенных Айзенком параметр психотизма (Р) оказался самым проблематичным (Eysenck, 1999). Считается, что он является основополагающей чертой, связанной с предрасположенностью к шизофрении или другим психотическим расстройствам. Люди, имеющие высокий показатель психотизма, как правило, агрессивны, холодны, эгоцентричны, импульсивны и расчетливы. Кроме того, они очень креативны. Люди с низким показателем этой черты имеют противоположные характеристики, а большинство из нас, опять же, находится где-то посередине. Считается, что эта черта во многом наследуема, главным образом через серотонергическую и допаминергическую системы (Zuckerman, 1999).

Пятифакторная модель личности.

Большинство исследователей личности, ориентирующихся на факторный анализ, полагают, что невротизм и экстраверсия являются общими факторами, которые имеют важные генетические и объяснительные аспекты. Исследователи расходятся во мнении относительно остальных различий человеческих личностей. В последние 15 лет приобрела огромную популярностью пятифакторная модель личности (FFM). Эта модель соперничает с моделью Айзенка, соглашаясь с ней лишь в том, что важными и независимыми конструктами являются невротизм и экстраверсия (Costa & McCrae, 1992). Пятифакторная модель добавляет новый параметр – открытость новому опыту, которая соотносится с фантазией, эстетикой, чувствами и идеями. Вдобавок она разбивает вариацию психотизма на два статистически независимых фактора: сознательность, черту, оценивающую организованность, самодисциплину и пунктуальность, и доброжелательность, которую оценивает доверчивость и добродушие, противопоставляемые циничности, подозрительности и безжалостности. Хотя существуют определенные разногласия в отношении деталей (Eysenck, 1999), многие исследователи теперь считают, что полезно принять рабочую гипотезу, согласно которой пятифакторная модель дает хорошую картину структуры черт человеческой личности. Свидетельством, подтверждающим это, является то, что факторы личности хорошо согласуются между собой при изучении самых разных культур (John, 1990).

Можно ли как-то определить, какая из двух концепций «верна»: трех– или пятифакторная модель? К сожалению, в настоящее время нельзя ответить на этот вопрос утвердительно. Возможно, пятифакторная модель более полезна при описании некоторых нюансов человеческого поведения. Трехфакторная модель, по-видимому, имеет больше биологических и лабораторных подтверждений, указывающих на ее прогностическую точность. Вероятно, будущие исследования рассудят, какая из моделей лучше.

При этом факты свидетельствуют о том, что люди относительно стабильны по тому, в какой мере выражена в них та или иная черта. Как трех-, так и пятифакторная модели позволяют получить веские доказательства долговременной стабильности черт. Причем даже в том случае, когда промежуток между оценкой черт составляет годы (Costa & МсCrae, 1998).

Корреляционный подход имеет ряд достоинств. Он позволяет изучить большое количество переменных, сводя их к нескольким значимым факторам. Кроме того, корреляционный подход позволяет уточнить отношения между этими переменными и то, почему проявляются и сохраняются корреляции или паттерны связей. Однако у этого подхода имеются серьезные проблемы. Среди них то обстоятельство, что связи часто являются всего лишь ассоциативными, а не причинными. Хотя это недостаток был несколько опосредован успехами в относительно новой области структурного уравнивающего моделирования – процедуры, схожей с подкрепляющим факторным анализом, – строгая критика корреляционного подхода не ослабевает.

Эволюционная теория и личность.

С тем чтобы эволюционная теория была релевантна или просто полезна научному исследованию личности и психопатологии, должен быть признан верным ряд фактов. Эволюционная психология может быть релевантна при условии важности генетики для личности и/или патопсихологии. Наследуемость относится к проценту вариаций конкретной черты, которая обусловлена влиянием множества генов. Степень наследуемости, по-видимому, варьирует от черты к черте. Однако и для трех факторов Айзенка, и для пяти крупных факторов доля ее влияния составляет приблизительно от одной четверти до половины. Это означает, что генетика играет существенную, хотя и не подавляющую роль в отношении того, в какой мере выражена в человеке конкретная черта.

Эволюционная психология может оказаться важной, если удастся показать, что наша сегодняшняя среда отличается от тех, в которых наследуемые черты личности сформировались в ходе естественного отбора. Такие данные способны помочь в объяснении поведенческих проблем. Наконец, эволюция может способствовать объяснению некоторых аномалий или странностей в функционировании личности, которые нельзя объяснить каким-либо другим из существующих исследовательских методов или теорий.

Адаптивное значение черт личности.

Очевидно, что для того чтобы какая-то черта сохранилась, она должна была обладать некой степенью функциональности. Из этого следует, что изменение воздействий среды, в частности социального давления, вызвало вариации ряда черт (Buss, 1991). Кроме того, черты, которые когда-то были адаптивными, в нынешней среде могли стать неадаптивными. Теперь мы должны рассмотреть трех– и пятифакторную модели, чтобы понять, каким образом черты личности могли быть адаптивными.

Невротизм связан со способностью воспринимать идущие из среды предупредительные сигналы, связанные с грозящим наказанием и со способностью реагировать на них. Сильная выраженность этой черты делает людей более уязвимыми перед мнимыми и неприятными случайностями, связанными с излишней чувствительностью к будущему наказанию. Например, у человека, имеющего высокий показатель невротизма, может чаще возникать фобия.

В некоторых ситуациях люди с высокими показателями этой черты могут иметь репродуктивное преимущество, поскольку эффективнее избегают опасности. С другой стороны, людям с низкими показателями невротизма могли чаще демонстрировать репродуктивное поведение, которое сопровождалось риском. Мужчины с низким показателем этой черты могли получить репродуктивное преимущество, совершая очень рискованные действия, которые повысили их социальный статус и, соответственно, их уровень привлекательности для женщин.

Экстраверсия или направленность вовне связана с потребностью в стимуляции коры головного мозга (Eysenck, 1997). Экстравертированных людей быстрее охватывает более сильное чувство скуки. Кроме того, они скорее привыкают к стимулам, особенно интенсивным.

Экстраверсия может быть репродуктивно предпочтительной у мужчин, побуждая их сходиться с множеством партнеров – количественная стратегия. С другой стороны, более интровертированные мужчины могут скорее накопить и сохранить материальные ресурсы, одарив ими единственную партнершу, что может дать репродуктивное преимущество, способствуя появлению потомства, имеющего высокий статус – качественная стратегия.

Аналогичным образом, психотизм связан с межличностной агрессивностью, которая обеспечивает репродуктивное преимущество в неблагоприятных социальных ситуациях и, возможно, во время войны (Zuckerman, 1999). Люди с высоким показателем психотизма чаще ведут себя агрессивно с другими людьми. Их сексуальное поведение чаще бывает недискриминационным, неразборчивым и, возможно, воинственным (Eysenck, 1976), а способность овладевать ресурсами, нередко в ущерб другим, может обеспечить им репродуктивное преимущество. В период войны они могут скорее извлекать выгоду, захватывая вражеские ресурсы. Стараясь завоевать брачного партнера, люди с высоким показателем психотизма также могут проявлять агрессию.

Бывает множество обстоятельств, в которых психотизм, напротив, является репродуктивным недостатком. Так, эта черта связана с ростом преступных наклонностей (Zuckerman, 1999). Если человек попадает в тюрьму за противоправные деяния или подвергается остракизму со стороны общества, это, вероятно, ограничивает его репродуктивные преимущества. Кроме того, высокий психотизм связан с эксцентричным и равнодушным поведением, которое делает человека менее привлекательным в качестве сексуального партнера, чем те, у кого эта черта находится в более распространенном диапазоне. Предположительно, люди с повышенным психотизмом являются менее заботливыми родителями, что также может уменьшать их репродуктивное преимущество. В зависимости от конкретных обстоятельств различные уровни этой черты вызывают разные репродуктивные последствия. Постоянные флуктуации в социальной стабильности на протяжении длительного времени, вероятно, способствуют широкому распределению показателей психотизма во всем диапазоне любой данной совокупности.

Открытость опыту может быть широко распределена внутри какой-то совокупности из-за лабильного характера социальных групп. Пока условия остаются постоянными, преимущество имеют консервативность и неприятие новшеств и внешних влияний, т. е. малая открытость. Когда условия радикально меняются, приверженность старым традициям и неприятие новых идей становятся помехой. В быстро меняющихся условиях преимущество имеет индивидуум, отличающийся большой открытостью. Есть данные о том, что черты, связанные с открытостью, такие как поиск новизны, могут быть более распространены в обществах мигрантов или в обществах с миграционным прошлым (Chen, Burton, Greenberger & Dmitrieva, 1999). Длинную аллель рецепторов допамина D4 (DRD4) ученые связывают с такими чертами, как поиск новизны и гиперактивность. В генетическом исследовании 2320 испытуемых из 39 совокупностей было установлено, что в сравнении с оседлыми группами населения мигрирующим совокупностям присущ более высокий процент длинных аллелей DRD4. Корреляция между групповой миграцией на дальние расстояния и процентом длинных аллелей DRD4 составила 0,85 (рис. 8.1).

Рис. 8.1. Рассеяние процента длинных аллелей для 39 совокупностей в зависимости от их макромиграции.

(Источник: Chen, Burton, Greenberger & Dmitrieva, «Population Migration and the Variation of Dopamine D4 Recept», Evolution & Human Behavior, 20(5), Fig.1, p.316, 1999.)

Оптимальные уровни сознательности и доброжелательности, вероятно, зависят от социальной среды. Когда социальные условия относительно стабильны, люди с высокими показателями этих черт окажутся наиболее желанными в качестве жизнеспособных долговременных партнеров. Как мы видели в главе, посвященной ухаживанию и воспроизведению потомства, и мужчины, и женщины оценивают эти качества очень высоко с точки зрения того, что они хотят найти в долговременном партнере. Эти черты могут играть существенную роль в поддержании долговременной брачной связи. Относительно высокая сознательность и доброжелательность также могут быть необходимы для качественной родительской опеки, требующейся при воспитании здорового потомства.

Эштон, Паунонен, Хелмс и Джэксон (Ashton, Pauonen, Helmes & Jackson, 1998) предположили, что такие черты, как эмпатия и привязанность, способствуют, прежде всего, родственному альтруизму, а снисходительность и незлопамятность – взаимному. При исследовании 118 участников было обнаружено, что фактор эмпатии/привязанности (родственный альтруизм) связан позитивно с доброжелательностью и негативно с эмоциональной устойчивостью, тогда как фактор снисходительности/незлопамятности (взаимный альтруизм) позитивно коррелирует и с доброжелательностью, и с эмоциональной устойчивостью.

Вставка. Авторитарная личность: иерархически мотивированный примат, страдающий ксенофобией.

В ряде сообществ приматов, не принадлежащих к человеческому роду, многие индивидуумы (особенно самцы) озабочены проблемами, связанными со статусом доминирования, признанием со стороны группы и ее целостностью. Все, что воспринимается как угроза их положению в группе, является источником сильного страха и тревоги. Крайняя степень ксенофобии (страха перед чужаками) проявляется, когда происходит встреча с другими группами, принадлежащими к тому же виду. Исследования протокультурной передачи признаков у японских макак показывают, что самки и их детеныши приобретают новые качества, но опутанные сетями иерархии взрослые самцы совершенно невосприимчивы к новому опыту. Нет сомнений, что такой страдающий ксенофобией, консервативный, контролируемый индивидуум, готовый подчиниться доминирующим лидерам и в равной мере готовый подавить тех, кто стоит ниже него, продолжает существовать и в нашем виде.