Текст книги "Чинди"

Автор книги: Джек Макдевит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– У вас не так много времени, – заметил он.

Ей требовалось заменить выгоревшее оборудование на корпусе.

А ее пассажиры уже собрались. В основном женщины и дети. Все с вещами. У некоторых малышей были игрушки, модели звездных кораблей, мячи и куклы.

В стороне два техника в защитных костюмах спешно тянули по периферии дока трубопровод с горючим.

Хатч посторонилась, давая пассажирам возможность пройти на борт. Остальные, мужья, друзья, вероятно, отцы, а также несколько женщин, растянулись шеренгой по смотровой галерее. Одна из женщин подтолкнула вперед своего ребенка, рыжеволосого мальчика лет шести. Слезы градом катились из ее глаз. Она умоляла Хатч позаботиться о нем и доставить его в Дименну.

– Я не оставлю его здесь, – сказала она в пространство. – Вместо меня можете взять кого хотите.

– Мэнди, – предостерег директор.

– Его зовут Джей, – сказала Мэнди, обращаясь к Хатч. Она крепко обняла мальчика (сцена со слезами повторилась) и ушла, проталкиваясь через толпу тех, кто хотел попасть на борт.

– Мы решили не переполнять корабль, – заявил Даймен. – Некоторые из нас остаются.

– Но это не способ…

Он поднял руку. Решение было принято.

– Ее муж начальник отдела.

В эту минуту Хатч ощутила глубокую ненависть к Барберу – более сильного чувства она в жизни не испытывала. Она желала ему смерти.

– Я найду ей замену, – сухо произнес Даймен. – Как вообще мы собираемся провести эвакуацию? Двадцать пять из нас добровольно остаются здесь. Мы правильно представляем ситуацию? Такое решение дает разумное число людей на борту? Или вы можете взять на пару человек больше, не ставя под угрозу безопасность?

Наступил самый ужасный момент в ее жизни.

– Нельзя поступать таким образом. Мы должны загрузить на борт всех и…

– Мы сами выбрали такой путь.

Разумеется, он прав. Если на борт «Уайлдсайда» поднимутся все, они образуют дополнительную массу, замедлят разгон, израсходуют воздух, подвергнут риску других и в конечном счете, если не случится чудо, должны будут выброситься через воздушный шлюз. Если же они останутся на станции, то по крайней мере будут находиться в точке, известной спасательному судну. Ничтожный шанс, но, может быть, лучший из имеющихся.

– Хатч, – проговорил Билл. – Есть вещи, которыми ты обязательно должна заняться, если мы собираемся в обратный путь .

Мир вокруг нее плыл; Хатч перевела взгляд с Даймена на людей, которые неуверенно пролезали через воздушный шлюз, на детей, постоянно спрашивавших, почему их отцы не идут вместе с ними, на растерянные лица, заполнившие галерею.

– Хатч . – Билл повысил голос. – Для нас главное завершить замену оборудования на корпусе. Осталось очень мало времени .

Она едва слышала его. Даймен стоял перед нею, как судья.

Эту самую минуту Пастор Броули выбрал, чтобы отправиться к ним на помощь. Сигнал с «Кондора» могли услышать еще раньше, будь любой из техников станции на своем посту. Но Билл сам поймал сигнал и немедленно распознал его значение.

– Хатч, – сказал он. – У меня хорошие новости .

2

В ее бессмертном списке есть имена, перед которыми меркнет слава.

Уильям Хэзлитт. Характеристики, XXII. 1823

2224, июнь

Когда Академия объявила, что Клею Барберу присуждена почетная медаль Комитета за действия в чрезвычайной ситуации на станции «Ренессанс», Хатч решила: пора уходить. Она больше двадцати лет перевозила людей и грузы с Земли к самым разным станциям Академии и обратно. Полеты были долгими и скучными. Она целые недели проводила на корабле, обычно без экипажа, под бременем закона, требовавшего свести к минимуму дружеские отношения с пассажирами, вдали от ясного неба, пустынного пляжа и немецких ресторанов. И вовсе не ради выражения признательности и одобрения проделанной работы. Просто чтобы выручать людей из беды.

Другие женщины ее лет давно обзавелись семьями, делали карьеру или по крайней мере имели любовников. Без каких-либо радикальных перемен Хатч не светило ни выйти замуж, ни продвинуться по службе – не было серьезных шансов ни на что, кроме случайных коротких романов. Ведь она никогда не задерживалась на одном месте достаточно долго.

Более того, Академия уже пару раз за последний год использовала ее для затыкания дыр, первый раз на Обреченной, а теперь на станции «Ренессанс». Довольно. Пора уходить. Найти где-нибудь приличную спокойную работу, например, телохранителем или лесным объездчиком. Деньги, полученные после отставки, обеспечат ей безбедное существование и возможность заниматься всем, чем хочется.

Она вернулась на станцию «Сиренити» для заправки и текущего ремонта, затем перевезла часть персонала станции «Ренессанс» на Землю. Этот рейс занял пять недель, и большую часть полетного времени Хатч провела на мостике, строя планы на будущее.

Ее пассажиры много и пространно жаловались на администрацию и на то, как бессмысленно подвергались опасности их жизни. По дороге домой они организовали сплоченную группу – возможно, более сплоченную, чем любые кружки и группы на «Ренессансе», потому что все они вместе прошли через ужасающее испытание. Они играли в бридж, толклись в одном общем отсеке и устраивали пикники на воображаемом пляже. Несмотря на то, что Хатч не исключалась из их общества и в общем-то нравилась им, особенно некоторым мужчинам помоложе, она все равно оставалась вечно посторонней, женщиной, которая, на их взгляд, не знала, что такое риск.

Спустя две недели Хатч пригласили на торжество в честь Барбера, которое должно было состояться 29 сентября, в День основания Академии, в Бримсон-Холле, в Арлингтоне. Она бы с удовольствием пропустила это мероприятие. Но увидела в списке гостей имя Пастора.

Это меняло дело. Не то чтобы Хатч собиралась охотиться за ним, но чем черт не шутит.

Между тем она уже подготовила рапорт об увольнении. Ей полагался очередной тридцатидневный отпуск. Хатч собиралась воспользовалась своим правом получить денежную компенсацию вместо него и сразу же по возвращении домой покончить с работой.

– Ты правда больше не вернешься сюда? – поинтересовался Билл. Сейчас он выбрал облик молодого мужественного красавца. Он одарил Хатч лукавой многообещающей улыбкой.

– У тебя программки слабоваты, Билл, чтобы справиться с этой задачей.

Он рассмеялся. Но в этом звуке была странно серьезная нотка.

– Я буду скучать по тебе, Хатч .

– Я тоже буду скучать по тебе, приятель.

На банкете было весьма широко представлено научное общество. Вдобавок присутствовали, упрямо стараясь попасть в кадр, несколько крупных и целый ряд мелких политиков, а члены нескольких филантропических объединений, с самого начала активно поддерживавших Академию, сидели рядом с председателем за столом для почетных гостей. Эстель Триплит, сыгравшая Джинни Хейзелтайн в прошлогоднем мегахите «Быстрее света», открыла торжество задушевным исполнением «Заплутавшие среди звезд». Подавали цыплят с рисом и зеленым горошком, много фруктов и разнообразные десерты. Как и положено на банкетах, еда была неплохая.

Сильвия Вирджил, руководитель миссиями, вела программу, представляла гостей и выразила особую признательность Мэтью Броули, который, с подачи Барбера, «появился в критический момент», чтобы спасти Даймена и его группу. Пастор вышел вперед, получил почетный знак и сорвал бурю оваций. Он выглядел настоящим героем. Чуть выше среднего роста, он шел как человек, который без колебания сцепился бы с тигром. Однако он улыбался намеренно скромно – мол, мы все герои, а я просто случайно оказался в нужном месте.

Хатч следила за ним, начиная сознавать, что волнуется. Ну и что? Она в своем праве.

Затем Вирджил попросила встать всех, кто был на станции «Ренессанс» в момент катастрофы. Все они сидели почти рядом, в передней половине банкетного зала, на левой стороне. Они поднялись и приветствовали улыбками остальных собравшихся, а телекамеры следили за каждым, и в зале гремели овации. Один из малышей озирался в полнейшем недоумении.

Следующим был представлен сенатор Аллен Назарин, вручавший награду Барберу.

Аллен Назарин отстаивал в Комитете по науке и исследованиям финансирование Академии. Он был одним из самых грузных людей, каких когда-либо доводилось видеть Хатч, но, несмотря на габариты, поднялся с большим изяществом. Поблагодарив за аплодисменты, он прошествовал к кафедре и оглядел столы.

– Леди и джентльмены, – сказал он с видом утонченного бостонского аристократа, – для меня большая честь находиться сегодня вечером среди вас по столь приятному поводу.

Следующие несколько минут он столь же высокопарно говорил об опасностях и невзгодах, подстерегавших исследователей при проведении работ во враждебных человеку условиях дальнего космоса.

– Там наши люди постоянно рискуют жизнью. И если не торопясь пройти по этим зданиям, мы увидим мемориалы тех, кто пожертвовал собой.

К счастью, сегодня у нас не вечер памяти. Без монументов и без надгробий. И этим счастливым обстоятельством мы обязаны рассудительности и проворности одного человека. Все собравшиеся здесь знают, как точно Барбер оценил опасность, когда почти одновременно пропала связь и со станцией «Ренессанс», и с кораблем «Уайлдсайд».

Должно быть, чувства Хатч были слишком заметны: молодой человек справа от нее спросил, все ли у нее в порядке.

– Клей распознал характерные признаки действия ЭМИ, – продолжил Назарин. – И понял: это нарушение связи означает, что условия на Протее резко ухудшились. И предположил, что опасность грозит и станции, и кораблю. Он не знал наверняка, что именно происходило, и мог послать на помощь всего одно судно, «Кондор». Но с каждой минутой промедления расстояние между «Кондором» и людьми на Протее увеличивалось.

В лучших традициях Академии Барбер предположил худшее развитие ситуации и направил «Кондор» к месту катастрофы, сняв его с курса. Этой-то счастливой рассудительности мы и обязаны жизнями мужчин, женщин и детей, которые жили и работали на Протее. – Сенатор повернулся и посмотрел налево. – Доктор Барбер.

Барбер, сидевший за первым столом, поднялся со всей должной пристойностью. Улыбнулся присутствующим. Двинулся вперед.

Назарин наклонился за кафедру и извлек предмет, завернутый в зеленую ткань. Это был медальон.

– Я с огромным удовольствием…

Барбер сиял.

Назарин зачитывал дарственную надпись:

– …за здравый смысл и инициативу, проявленные при спасении пятидесяти шести человек на станции «Ренессанс». Выдан в знак признания заслуг председателем комиссии 29 сентября 2224 года.

Даймен сидел за столом в стороне от Хатч. Он оглянулся на нее через плечо и наклонился к ней.

– Вы наверняка рады, что он там таскал для вас каштаны из огня, Хатчинс.

Барбер высоко поднял награду, чтобы каждый мог ее видеть, пожал руку Назарину и повернулся к аудитории. Он признался, что не сделал ничего такого, чего не сделал бы при сложившихся обстоятельствах любой другой руководитель. Из подобного признания следовал достаточно ясный вывод. Барбер поблагодарил Сару Смит, дежурную, которая обратила его внимание на аномалию. И Пастора (Барбер заменил Мэтью именем, под которым этот человек был известен на самом деле) Броули: узнав об опасности, он без колебаний отправился на помощь. По его просьбе Мэт на секунду привстал под всеобщие аплодисменты. Ах да, и Присцилла Хатчинс, которая помогала эвакуировать часть персонала на корабле «Уайлдсайд», тоже здесь. Хатч поднялась и выслушала жидкие хлопки.

Когда все закончилось, она заметила, что Пастор начал пробираться в ее сторону, и неторопливо пошла к задним дверям, давая ему время. Она разговаривала с кем-то из администрации Академии, когда он наконец догнал ее, улыбнулся и, наклонившись, невинно чмокнул в щеку. – Рад вновь видеть тебя, Хатч, – сказал он.

Поговорить во время акции спасения у них не было никакой возможности. Хатч пришлось менять поврежденную электронику; «Кондор» тем временем ожидал места в доке. Пока она ползала по корпусу, закрепляя новое оборудование, Пастор весь извелся.

– Не хочу торопить тебя, крошка, – говорил он. И добавлял: – Да, никак не удается пораньше выбраться отсюда.

Хатч проделала всю работу ровно за семнадцать минут, а еще через три минуты пожелала Пастору удачи и освободила док.

Она шла, значительно опережая вспышку, и отлично знала, что у «Уайлдсайда» не будет никаких проблем. А вот «Кондору» требовалось стартовать как можно скорее и набрать гораздо большее ускорение. Предстояли гонки по ухабам, сопровождаемые немалым страхом и переживаниями. Но Пастор вывез персонал и одиннадцать дней спустя доставил в целости и сохранности на станцию «Сиренити». К тому времени Хатч уже летела домой.

– Я не знал, что ты будешь здесь, – произнес он. – Мне сообщили, ты на задании.

Хатч кивнула.

– Ничего странного. Они думают, что все всегда на задании.

– А что, Академия действительно раздает награды тем, кто достаточно расторопен, чтобы залатать дыру, которая вообще не должна была образовываться?

Она рассмеялась и отмахнулась от вопроса.

– Я в жизни никого еще не была так рада видеть, Пастор.

Она еще с борта «Уайлдсайда» благодарила его за своевременное появление на станции, а он улыбался, пожимал плечами и признавался, что всегда рад помочь.

– Пожалуй, скажу ему вот что, – заметил Пастор. – Я должен любить всех, кто дает мне шанс завоевать расположение очаровательной женщины. – Он оглядел банкетный зал. – Как насчет того, чтобы вместе выпить за это путешествие?

– Если покажешь свою награду.

Пастор кивнул и развернул сверток. На медальоне был изображен «Кондор» и ставший легендой «Спасательный экспресс», все – из полированного дуба. Хатч ощутила слабый укол зависти.

– «Спасательный экспресс»? – спросила она.

Он откровенно удивился.

– Но это же лучше, чем «Пастор вновь на орбите», что, по слухам, хотели написать сначала.

Они направлялись к дверям, когда Вирджил заметила их, знаком велела им задержаться и подошла.

– Ну. – Она перевела взгляд с Хатч на Пастора. – Так и знала, что застану вас вместе.

Хатч представила директора.

– Мы признательны вам обоим, – сказала Вирджил, пожимая Пастору руку. Она отвела их в сторону. – Там могло случиться непоправимое. Если бы вы двое не вывезли оттуда всех до одного, мы бы только и думали, как противостоять прессе, которая могла бы покончить с нами.

И при этом еще погибли бы люди. Но это пустяки .

У Вирджил были основания их благодарить: ведь директор весьма активно поддерживала решение открыть станцию «Ренессанс».

– Вам очень повезло, – громко заметил Пастор, глядя на нее очень серьезно.

«Какой он красивый в костюме», – подумала Хатч. Синий пиджак, белая рубашка, синий галстук-шарф. И серебряное кольцо с орлом на безымянном пальце левой руки. Его Пастору вручил Всемирный Гуманитарный Комитет – за срочную доставку медикаментов на Каракуа за собственный счет. В целом вид у Пастора был очень щегольской.

Он заметил, как Хатч изучает его. И в выражении его лица что-то едва уловимо изменилось, смягчая черты; взгляд Пастора скользнул по ее обнаженным плечам.

«Да, разумеется», – мысленно согласилась она.

Если Вирджил и подметила что-то из этой контригры, то ничем этого не выдала. Она слыла дамой без сантиментов, и ходил слух, будто Сильвия проложила себе путь в науку с помощью стриптиза. Все средства хороши для достижения цели. Она была бы привлекательна, если бы не чрезмерная резкость. Вирджил всегда говорила командирским тоном, ее взгляд был слишком пронизывающим, и держалась она чересчур самоуверенно. Трижды побывала замужем. С прежними мужьями не контактировала.

– Хатч, – произнесла она, – могу я поговорить с тобой минутку о рапорте?

Об отставке .

– Разумеется, Сильвия.

Хотя мне этого очень не хотелось бы .

– Знаешь, я очень встревожилась, узнав, что ты решила оставить нас.

– Пора, – пожала плечами Хатч.

– Ну, не берусь спорить с тобой относительно твоих ощущений. – Вирджил взглянула на Броули. – Мы теряем превосходного служащего, Пастор.

Тот понимающе кивнул, как будто знал это не хуже прочих.

– Хатч, рискну попросить тебя об одной вещи. Мне хотелось бы убедить тебя выполнить для нас еще одно задание. Очень важное. К тому же на тебя пришел особый запрос.

– На самом деле? От кого?

– Более того, – сказала директор, словно Хатч не задавала вопроса, – мы бы очень хотели удержать тебя в Академии. Я уверена, что смогу предложить тебе перспективное место в наземных службах. Через несколько недель. И буду очень благодарна, если ты примешь это предложение, потому что формально нам следует объявить конкурс на эту должность.

Можно подумать, все соискатели пройдут самый серьезный отбор!

– Мы оставили бы тебя здесь, в Арлингтоне, – добавила Вирджил.

К этому Хатч не была готова. Она ожидала обычной процедуры оформления документов (без каких-либо трудностей) и обычных дежурных фраз: благодарим вас, желаем успехов, напишите нам, когда получите работу.

– Что за задание? – спросила она.

Должность в Академии Вирджил получила менее года назад и, как говорится, времени зря не теряла, занимаясь «расчисткой» старья. На это уходила большая часть энергии администратора. Похоже, еще кто-то утратил директорскую благосклонность.

– А не лучше ли, – проговорила она, – для дальнейшего разговора пойти в мой кабинет?

Хатч явно колебалась. Ей не хотелось уходить от Пастора.

– Втроем, – к его удивлению, добавила Вирджил, мило улыбаясь.

«Что бы про нее ни говорили, – подумала Хатч, – но эта женщина далеко не дура».

Хатч достала накидку, Пастор накинул пальто, и Вирджил повела их в парк. Они шли через мост над освещенным луной прудом. Ночь, облачная и прохладная, сулила дождь. Огни округа Колумбия отбрасывали на северную часть небосклона целое зарево. Плавно опустилось несколько такси, забрать отъезжавших гостей.

– Чудный прием, – сказала Хатч.

– Да, вечер был очень волнующий. – Вирджил незаметно извлекла из резной коробочки таблетку и проглотила ее. Ходили слухи о ее проблемах со здоровьем. – Когда все уладится, я буду выступать за его отставку.

Хатч пришлось повторить про себя это замечание, прежде чем она поняла, что речь о Барбере.

Они остановились на середине моста.

– Я говорю это тебе, Хатч, потому что хочу, чтобы ты поняла, как я ценю твое благоразумие. Я знаю, что ты могла бы сдать всех нас.

Хатч промолчала.

– Ты достаточно умна, чтобы понять: пользы в этом никакой, а вот серьезно навредить можно. У Академии множество политических врагов, которые очень любят использовать подобные инциденты, как доказательство нашей некомпетентности. И, если удастся, устраняют нас от дел.

В пруду что-то плеснулось.

Пастор пытался вникнуть в смысл слов Вирджил.

– И насколько же некомпетентна Академия? Барбер мог угробить там множество людей. Фактически…

– Да и Даймен тоже. – Вирджил, казалось, озябла. В начале вечера было тепло, и на ней был лишь легкий жакет поверх вечернего платья. – Я знаю.

– Именно по этой причине вы хотели поговорить со мной? – спросил Пастор, все еще недоумевая, зачем он здесь.

– Нет. Я хотела лишь воззвать к вашему здравому смыслу. И заверить вас, что разберусь с этой проблемой. Он не вернется на «Сиренити». – Ее слегка знобило. – А у меня есть предложение для вас. Идемте в тепло.

Несколько минут спустя они торопливо вошли в административное здание и поднялись на второй этаж. Им помигивали огни, перед ними распахивались двери. Так они вошли в директорский кабинет. Вирджил достала из шкафа свитер и накинула на плечи. Хатч тоже замерзла? Нет? Очень хорошо.

– Могу я предложить вам выпить? – Вирджил почти без остановки проговорила все, чего требовали приличия, и указала на пару мягких кресел.

Это было просторное роскошное помещение вроде офиса солидной компании. Искусственная кожа. Темные стены. Множество дипломов. Награда за достижения в области линейной математики. Медаль Комитета по развитию науки. Гражданин года штата Мериленд. Мать года Канады. На столе фотографии бывшего мужа и двух дочерей. Фото директора с Оберрайтом, с Симпсоном и Довсом, с президентом Дэшелом Беннером. В общем, на этих стенах было развешано очень много такого, что внушало робость.

Пастор попросил стакан бордо. Хатч выбрала миндальный ликер. Директор наполнила третий стакан бренди и уселась за громадный стол орехового дерева.

Она потягивала бренди и поглядывала то на одного, то на другого, явно наслаждаясь их смущением.

– Полагаю, – сказала она, – вы слышали о миссии «Бенджамина»?

Разумеется, Хатч знала о ней. Но Пастор покачал головой. Нет, он понятия не имел, на что ссылалась директор.

– Это был исследовательский полет к нейтронной звезде, – пояснила Хатч. – Несколько лет назад. Тогда еще прошел слух, что они что-то засекли. Некий вид радиопередачи. Одиннадцать ноль семь, верно? Но они так и не смогли ничего подтвердить.

– Это не слух, – заявила Вирджил. – Они зарегистрировали радиосигнал, вроде бы искусственного происхождения.

– Кто еще был там? – спросил Пастор.

– Вот в этом-то все дело? Там не было никого, даже на значительном удалении. – Она поставила стакан. – Ленгли оставался там в течение шести месяцев. Их капитан. И они больше ни разу не услышали ничего. Даже намека.

Пастор пожал плечами.

– Не такая уж уникальная история. Люди всегда что-то слышат.

– Пастор, они использовали для поиска комплект спутников. А когда вернулись, то оставили спутники на орбитах.

– И один из них, – предположила Хатч, – вновь уловил этот сигнал.

Вирджил развернулась и уставилась за окно на квадратный двор.

– Именно так. Был второй перехват. Мы получили сообщение о нем три недели назад.

– И?…

– Источник находится на орбите вокруг нейтронной звезды.

– Вероятнее всего, местная аномалия, – сказал Пастор. – Нечто, способное существовать вблизи такого «хищника». Кто-нибудь смог прочесть содержание этой передачи?

– Нет. Мы так и не добились успеха в расшифровке и переводе.

Пастора это, похоже, не устроило.

– Длительность перехвата?

– Не очень велика. Как и в первый раз, чуть больше секунды. Волновой поток был очень узким. Спутник просто прошел через него. Это направленный луч.

– Направленный куда?

Она развела руками.

– Направление совпадает с первым перехватом. Но мы так ничего и не знаем об источнике.

– Да, это мало что дает.

Вирджил пожала плечами.

– Луч вроде бы не был направлен на что-то конкретное. Там нет планетных систем, и мы не обнаружили никаких дрейфующих вокруг аномальных объектов.

– Это ничего не значит, – заметил Пастор.

Вирджил остановила на нем взгляд. Но строго деловой.

– Мы просто не можем с уверенностью сказать, что происходит. Вероятно, ничего. Некоторые из наших специалистов не исключают даже временн?е отражение: сигнал, посланный будущей экспедицией. Нечто, внезапно проскочившее через искривление времени.

Хатч понимала, что искажения времени возникают всего на несколько секунд. Даже при самых экстремальных условиях. Но она воздержалась от комментариев. Однако она вполне могла понять, к чему клонит Вирджил. Все казалось довольно простым. Ей сейчас предложат взять на борт несколько исследователей, «повисеть» там, пока они будут прислушиваться, а затем доставить их назад.

Пастор изучал бордо в свете настольной лампы.

– Вы хотите кого-то отправить туда взглянуть.

– Не совсем так. – Вирджил допила бренди, поставила стакан и теперь внимательно разглядывала Хатч.

Люди путешествовали у границ ближайшего к Земле пространства уже более полувека. Они отыскали целый ряд планет, на которых обитали живые существа, несколько погибших цивилизаций и еще открыли Нок.

– Хатч, ты слышала про Общество контактеров?

– Конечно. Сборище настоящих психов, которые жаждут найти внеземные цивилизации.

– Не совсем, – возразила Вирджил. – И я сомневаюсь, что они, гм, психи. Они развивают и отстаивают то, что мы сами еще недостаточно усвоили, на случай неожиданной встречи с иным разумом. Они полагают, что такая встреча – лишь вопрос времени, а мы ведем себя так, будто Галактика только наша. И не могу утверждать, что полностью не согласна с ними.

– Так в чем же дело? Ведь наши люди долго были там, и тот район, кажется, совершенно пуст.

– Ну, – произнесла Вирджил, – это тут ни при чем. Дело в том, что «контактеры» увеличили и без того огромные денежные ассигнования для Академии. Безусловно, они уверены, что мы слабо стараемся узнать, кто еще есть в нашем окружении. Это их Святой Грааль, и они считают его главным смыслом существования Академии. Ничего плохого в этом нет. У нас нет причин лишать их этих иллюзий.

– И их очень заинтересовал перехват сигнала у звезды «одиннадцать ноль семь»? – спросил Пастор.

– Да, заинтересовал. Они уже давно подталкивали нас «заглянуть» туда. А уж теперь, когда этот новый обрывок информации внес свежую струю, было бы глупо ждать, что они отстанут. – Вирджил откинулась в кресле, постукивая кончиками пальцев по крышке стола. – Не думаю, что там что-то есть. По-моему, это невозможно. Даже если «Бенни» действительно перехватил электромагнитный сигнал, то почему эти «сигнальщики» торчат там целых четыре года? А? Понимаете, о чем я? Не представляю, как это можно объяснить, но марсиане тут точно ни при чем. – Вирджил смотрела прямо на нее. – Хатч, ты знаешь, кто такой Джордж Хокельман?

Она не знала.

– Генеральный директор сети ресторанов «Миранда».

– Ого. Этот малый владеет секретом приготовления маисовых лепешек?

– Что-то в этом роде. И к тому же он главный среди тех, кто поддерживает многие инициативы Академии. По сути в конце года он намерен субсидировать корабль .

– Сверхсветовой?

– Да. «Город Мемфис». Как раз сейчас вводится в строй.

– Корабль назван в честь его родного города, – заметила Хатч.

– Верно. И после Нового года он будет наш.

– А почему так нескоро?

– Что-то с налогами. Но дело не в этом. – Вирджил колебалась: ей явно не хотелось что-то рассказывать им. – «Мемфис» полетит к одиннадцать ноль семь.

– На будущий год.

– На будущей неделе .

– Но ты сказала…

– Это временно.

– Понятно.

– Мне бы хотелось, чтобы с этой экспедицией отправилась ты, Хатч.

– Почему я? – осведомилась Присцилла.

– Так хочет Хокельман. – Вирджил приветливо взглянула на Хатч. – Это все отголоски событий на Обреченной. Он считает, что ты лучшая из тех, кто у нас есть. – Она поддела сама себя: – Нельзя сказать, что это не так. Мы хорошо заплатим за этот полет. А когда ты вернешься, тебя наверняка будет поджидать кое-что.

Да, путь до одиннадцать ноль семь не близкий .

– Это долгий рейс.

– Хатч. Мы очень хотим «дружить» с этим парнем. Посмотри на это как на личную просьбу.

– А кто будет руководить научной группой?

– Вот в этом отношении полет несколько необычен. Никакой научной группы не будет. – Вирджил поднялась со своего места, потерла ладони друг о друга и постаралась сделать вид, что все складывается как нельзя лучше. – Основная цель этой миссии – пиар. Ты возьмешь несколько членов Общества контактеров. Включая Хокельмана. Покажешь им то, что они хотят видеть, то есть попросту тяжелую мертвую звезду. Сделаешь круг по орбите, прослушивая радиопередачи, пока твои пассажиры будут скучать, а затем вернешься домой. – Она чуть наклонила голову. – Согласна?

Предложение звучало достаточно безобидно.

– Кто отвечает за этот проект в Академии?

– Начальник отдела кадров.

– Годвин?

– Да. – Вирджил улыбнулась. – Он собирается в отставку.

Хотя, вероятнее всего, пока еще об этом не знает .

Хатч не была уверена, что хочет взяться за эту работу. Но присутствие Броули создавало некий эффект. При Пасторе ей было неловко отказываться от такого предложения. И не потому, что его мнение хоть что-то для нее значило.

– Я подумаю, – пообещала она.

– Хатч, у нас всего несколько дней. Боюсь, мне нужно знать твой ответ уже сегодня вечером. – Вирджил обошла стол и присела на него. – Мне бы действительно хотелось, чтобы за это взялась ты.

Броули старательно смотрел в другую сторону.

– Согласна, – объявила Хатч.

– Вот и хорошо. – Вирджил взяла ручку и что-то записала в блокноте. – Если сможешь забежать завтра в оперативный отдел, узнаешь у них все необходимые подробности. – Она вновь наполнила стакан Хатч и переключила внимание на Пастора. – Я хотела бы предложить кое-что и вам, капитан Броули.

Пастор поднял брови.

– Вы хотите, чтобы я тоже отправился туда?

– Нет.

«Жаль», – подумала Хатч.

Вирджил коснулась стола, и свет погас. В центре комнаты появилось звездное поле.

– Сирийское звездное скопление, – сказала она. – Нейтронная звезда здесь . – Вирджил переместила указатель, чтобы выделить точку. – А вот сигнал.

Курсор мигнул и превратился в линию, которая ползла среди звезд, пока не коснулась одной из них. Та тут же стала ярко-синей.

– Общество считает, что искомый объект может располагаться непосредственно за районом звезды одиннадцать ноль семь. И что передаваемый сигнал фактически является межзвездным. – Она пожала плечами. – Думаю, что это бред, но кто я такая, чтобы высказывать свое несогласие? – Сильвия указала на синюю звезду и принялась что-то искать среди бумаг на столе. – Где-то здесь был записан каталожный номер.

Пастор наблюдал за всем этим с восторженным вниманием.

– Заметьте, что нейтронная звезда, линия передачи и точка «В», звезда-цель, куда предположительно и направлялся сигнал, находятся за пределами «шара», то есть сферы в сто двадцать световых лет, представляющей изученное пространство, которое более или менее центрировано вокруг Арлингтона. Экспедиция на «Бенджамине Мартине» была нашей первой попыткой проникновения в этот район.

Общество хочет послать вторую экспедицию, к точке «В». Они готовы оплатить ее, но хотят, чтобы мы доставили их туда.

– А почему я? – спросил Пастор. – Почему не использовать один из ваших собственных кораблей?

– Эти люди любят комфорт. А «Кондор» чуточку комфортабельнее всех наших судов. – Вирджил перевела взгляд на Хатч. – Ты заметишь, что и «Мемфис» не сравнить с тем, к чему ты привыкла. – Она протянула Пастору контракт. – Мы хотели бы нанять вас и ваш корабль. Приблизительно на четыре месяца.

Он взглянул на документ.

– Позвольте изучить. Вы хотите, чтобы я доставил этих людей в точку «B»… зачем?

– Посмотреть, что там.

– Как далеко эта точка? От нейтронной звезды?

Вирджил включила настольную лампу и уставилась в свои записи.

– Шестнадцать световых лет.

Он заглянул в контракт.

– Мне нужно проверить остальные обязательства, – сказал он. – Я дам ответ завтра утром.

– Ну, как тебе цыпленок? – поинтересовался Пастор, когда они вновь пересекли мост. – Вполне сносный, – ответила Хатч.

Небо покрылось тучами, ветер принес капли дождя. Пастор смотрел на нее все теми же большими голубыми глазами.

– Как насчет сэндвича, прежде чем мы завершим вечер? Хоть какая-то настоящая еда.