Текст книги "Никогда не теряйте мужества (ЛП)"

Автор книги: Джек Макдевит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Джек Макдевитт

Никогда не теряйте мужества

Едва они засыпали могилу, начался дождь.

Квейт склонил голову и скороговоркой произнес традиционные слова прощания. Чака посмотрела на доску с именем Флорджиана, датами рождения и смерти и надписью "Вдали от дома".

Флорджиан не особенно нравился ей. Этот эгоист вечно ныл, жаловался и считал себя умнее всех. Но все-таки на него можно было рассчитывать, а теперь их осталось только двое.

Квейт взглянул на нее и кивнул. Пора и ей попрощаться. Она радовалась, что все позади. Этого недоумка угораздило свалиться с развалин и разбить голову, и целых четыре дня они мало чем могли облегчить его страдания. Так нелепо и бессмысленно погибнуть.

– Флорджиан, нам будет тебя не хватать, – произнесла она, чем и ограничилась, потому что так и думала на самом деле, да к тому же дождь явно усиливался.

Они направились к лошадям. Квейт приторочил лопату позади седла и так неуклюже взгромоздился на лошадь, что Чака, как обычно, подивилась, почему Быстроног не сбросил его.

Она стояла, глядя на Квейта.

– Что-то не так? – Он утерся ладонью. Шляпа низко нахлобучена на лоб. Вода струями стекает с полей шляпы на плечи.

– Самое время бросить все, – сказала Чака. – И вернуться домой. Пока можно.

Прогремел гром. Сумерки сгущались.

– Не самое подходящее время спорить об этом.

Квейт ждал, пока она сядет на лошадь. Дождь бил струями по рыхлой земле, хлестал по веткам деревьев.

Она обернулась и бросила последний взгляд на могилу. Вот и остался Флорджиан среди развалин, холмов и лесных зарослей. Она вдруг подумала, что такая могила ему бы, пожалуй, понравилась. Ему нравилось все старинное. Она поплотнее застегнула куртку и вскочила в седло. Квейт тут же рысью тронулся с места.

Они похоронили Флорджиана на самом высоком из окрестных холмов. Теперь они пробирались по гребню холма между разрушенными бетонными каркасами, окаменевшими бревнами и проржавевшим металлом – обломками былого мира, медленно поглощаемыми землей. Время наложило на развалины благородный отпечаток: земля и растительность окружили весь этот мусор и прикрыли его, сглаживая острые края. Когда-нибудь, подумала она, от этих руин не останется ничего, и кто бы сюда ни забрел, он даже не заподозрит об их существовании.

Квейт сгорбился под дождем, натянув шляпу на самые глаза и упираясь правой рукой в круп лошади. Он выглядел таким изнуренным, усталым и сломленным, что Чака впервые поняла, что он уже сдался. Он просто ждет, чтобы кто-нибудь взял на себя ответственность и возвестил о неудаче.

Они спустились с холма и теперь продвигались по узкой тропе между бетонными блоками.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил он.

Чака чувствовала себя хорошо. Чувствовала себя напуганной. Утомленной. Чувствовала себя ответственной за то, что предстоит сообщить матерям и вдовам по возвращении домой. Когда-то они отправились в путь вшестером.

– Все хорошо, – сказала она.

Они добрались до своего убежища, темного грога, обрамленного известняком и скрытого зарослями папоротника. Уходя, они не загасили костер, и теперь там было тепло и уютно. Они спешились и завели внутрь лошадей.

Квейт подбросил в огонь пару поленьев.

– Ну и холодище, – сказал он.

В небе сверкнула молния.

Они поставили чайник на раскаленный камень, покормили и напоили лошадей, переоделись в сухое и уселись возле костра. Надолго замолчали. Чака сидела, закутавшись одеяло, наслаждаясь теплом. Квейт внес несколько записей в журнал, уточняя местоположение могилы Флорджиана, чтобы будущие путешественники, если таковые объявятся, смогли ее найти. Потом вздохнул и взглянул – не на Чаку, а в пространство.

– Ты действительно считаешь, что нам следует вернуться?

– Думаю, да. По-моему, мы хлебнули достаточно. Пора домой.

Он кивнул:

– Но мне жаль вот так все бросить.

– Мне тоже. Но все же пора.

Трудно представить, что собой представлял этот грот прежде. Не пещера – стены явно рукотворные. Краски, какими бы они ни были изначально, полностью выцвели. Теперь стены были серыми, все в пятнах и переходили в высокий сводчатый потолок. По ним разбегались какие-то косые линии, возможно, остатки былого орнамента. Это был просторный грот, побольше, чем зал заседаний на сотню человек, и уходил глубоко внутрь холма.

По возможности она избегала развалин. Но это не всегда удавалось, потому что руины были всюду. А в руинах водилась всякая гадость. И сами постройки таили опасность, что испытал на себе Флорджиан. Сплошные ловушки и засады, вот что такое развалины, как она говорила. По правде сказать, она в свое время наслушалась всяких россказней о привидениях и духах, обитающих среди развалин. Не то чтобы она испытывала суеверный страх и уж ни за что не призналась бы в этом Квейту, но береженого бог бережет.

Они наткнулись на этот грот несколько часов спустя после падения Флорджиана и забрались сюда, радуясь хоть какому-то укрытию. Но теперь ей не терпелось убраться отсюда.

Гром сотрясал стены, и доносился мерный шум дождя. Было еще сравнительно не поздно, но сумрачно.

– Чай, наверно, готов, – сказала Чака.

Квейт покачал головой:

– Жаль все бросать. Нам всегда будет казаться, что мы могли достичь цели прямо за следующим холмом.

Едва она взяла чайник и принялась разливать, как громыхнуло прямо над укрытием.

– Близко, – сказала она, радуясь, что у них есть крыша над головой.

Квейт ухмыльнулся и поднял чашку насмешливым жестом, словно выказывая почтение неведомым силам.

– Может, ты и права, – сказал он. – Может, нам так намекают.

Молния ударила в проржавевшую крестовину на склоне холма. Большая часть энергии ушла в землю. Однако часть ее проникла в кабель, пробежала по нему до оплавленной распределительной коробки, потом дальше но сети добралась до нескольких старых печатных плат. Одна из плат подала ток в давно бездействующую вспомогательную систему; другая – на датчики антенны, которые начали записывать звуки в гроте. Третья, хотя и не сразу, подключила и активировала единственную уцелевшую программу.

Они плотно поели. В то утро Чака наткнулась на невезучую индейку, а Квейт добавил ягоды и свежеиспеченное печенье. Запас вина давно истощился, но в глубине грота, всего в нескольких метрах, оказался ручей с холодной чистой водой.

– Не похоже на то, что мы подобрались близко, – сказала Чака. – Во всяком случае, я в это не верю. Даже если это совсем близко, слишком дорогую цену мы заплатили.

Ближе к ночи гроза утихла. Дождь все еще продолжался, но уже не лил, скорее моросил.

Квейт оживленно болтал весь вечер, рассказывал о своих замыслах, о том, как важно выяснить, кто построил эти гигантские города, разбросанные по всей пустыне, что случилось с этими строителями и как освоить эти древние чудеса. Но, признал он, искоса поглядывая на Чаку и как бы давая ей возможность возразить, скорее всего она права.

– Разумеется права, – сказала Чака.

У костра пригревало, и вскоре Квейт заснул. С тех пор как они покинули Иллирийский, а это случилось три месяца назад, он похудел на десяток килограммов, постарел и утратил то беспечное добродушие, которое так привлекало ее вначале. Теперь он был сосредоточен только на делах.

Она попыталась избавиться от чувства безнадежности. Они находились далеко от дома, одни в дикой глуши, среди диких зверей, призраков и заброшенных городов, где мигают огни, звучит музыка и движутся механические вещи. Она закуталась в одеяло и слушала, как вода капает с деревьев. Полено треснуло и обрушилось в огонь.

Внезапно очнувшись, она не сразу поняла, что вывело ее из дремотного состояния.

У входа в грот стоял человек, и его неясные очертания освещались с одной стороны лунным светом, а с другой – огнем костра. Он разглядывал что-то снаружи.

Рядом с ней мерно дышал во сне Квейт.

Под головой у нее вместо подушки лежала седельная сумка. Плавным незаметным движением она достала оттуда пистолет.

Человек у входа выглядел полноватым и был одет весьма примечательно. На нем был черный пиджак, такие же брюки, круглая шляпа, а в руках он держал трость. Возле губ у него то тускнел, то вспыхивал красный огонек. Она ощутила нечто вроде запаха горящей травы.

– Не двигаться, – тихо приказала она, поднимаясь навстречу привидению. – У меня пистолет.

Он повернулся, взглянул на нее с любопытством, и над головой потянулась струйка дыма. Он и в самом деле что-то курил. И запах такой противный.

– У вас пистолет, – произнес он. – Надеюсь, вы им не воспользуетесь?

Похоже, на него это не произвело впечатления.

– Я серьезно говорю, – сказала она.

– Извините. – Он улыбнулся. – Я не хотел вас будить.

На нем была белая сорочка и синий галстука в мелкий белый горошек. Седые волосы и резкие, даже свирепые черты лица. Чем-то он напоминал бульдога. Он сделал несколько шагов внутрь грота и снял шляпу.

– Кто вы такой? – спросила она. – И что вы здесь делаете?

– Я здесь живу, юная леди.

– Где это – здесь? – Она оглядела голые стены, словно колыхавшиеся в неровном свете костра.

– Здесь. – Он повел рукой вокруг и сделал еще один шаг вперед.

Она посмотрела на пистолет и снова на него.

– Расстояние подходящее, – сказала она. – Я не промахнусь, уж будьте уверены.

– Уверен, что не промахнетесь, юная леди. – Суровое лицо смягчила дружелюбная улыбка. – Но поверьте, я не представляю никакой опасности.

– Вы один? – спросила она, быстро оглянувшись.

В глубине пещеры ничего не шелохнулось.

– Теперь да. Раньше был еще Франклин. И Авраам Линкольн. И еще один американец. По-моему, гитарист. Вообще раньше была целая толпа народу.

Чаке не понравилось, как развивается разговор. Похоже, он старается отвлечь ее.

– Надеюсь, сюрпризов не будет. Если что, первая пуля ваша, – сказала она.

– Хорошо, что здесь снова люди. Когда я заходил сюда в прошлые разы, здание пустовало.

– Вот как?

Какое еще здание?

– О да. Мы собирали огромную аудиторию. Но теперь нет ни партера, ни балкона. – Он медленно осмотрелся. – Интересно, что произошло?

– Как вас зовут? – спросила она.

Он выглядел озадаченным. Даже потрясенным.

– Вы не знаете, как меня зовут? – Он оперся на трость и вгляделся в Чаку пристальнее. – В таком случае, думаю, нет смысла с вами разговаривать.

– Откуда мне знать? Мы никогда с вами не встречались. – Она подождала ответа, но не дождалась и продолжила сама: – Я Чака из Иллирии.

Мужчина учтиво поклонился.

– Полагаю, в данных обстоятельствах вы можете называть меня Уинстон. – Он одернул пиджак. – Сквозняки здесь. Почему бы нам не подойти к костру, Чака из Иллирии?

Имей он враждебные намерения, они с Квейтом были бы уже покойниками. Могло быть и еще хуже. Она опустила пистолет и заткнула за пояс.

– Странно, что здесь вообще кто-то появился. Не хочу вас обидеть, но место выглядит давно заброшенным.

– Да, так оно и есть.

Она посмотрела на Квейта: спит без задних ног. Пользы от него как от козла молока, если бы призрак прокрался незамеченным.

– И где же вы все это время были?

Он задумался.

– Не могу сказать, – сказал он, – но вообще-то здесь. Я ведь постоянно здесь нахожусь. – Он с трудом опустился на пол и протянул руки к костру. – Приятно.

– Холодина.

– Не найдется ли у вас глоточка бренди? Нет, наверное.

Что еще за бренди такое?

– Нет, – ответила она. – У нас нет бренди.

– Жаль. Хорошо согревает старые кости. – Он пожал плечами и огляделся. – Странно, – сказал он. – Не знаете, что здесь случилось?

– Нет. – Она даже не поняла вопроса. – Понятия не имею.

Уинстон положил шляпу на колени.

– Здесь все выглядит совсем запущенным, – сказал он. Странно, но факт запустения приобрел значительность, когда он упомянул об этом. – Прошу меня простить, но я никогда не слыхивал об Иллирии. С вашего позволения, где это находится?

– Несколько недель отсюда на прозападный. В долине Мавагонди.

– Понятно. – Судя по его тону, он ничего не понял. – А кто такой Мавагонди?

– Это река. Вы и про нее не знаете?

Он взглянул ей прямо в глаза.

– Боюсь, я мало что знаю про те места. – Он помрачнел – Вы со своим спутником направляетесь домой?

– Нет, – ответила она. – Мы ищем убежище Хейвен.

– Убежище? Вы, конечно, можете остаться здесь, – предложил Уинстон. – По сдается мне, что вам здесь будет не слишком уютно.

– Спасибо, но я же сказала, что нам нужно не вообще убежище, а убежище Хейвен. Так называется это место.

Уинстон кивнул, наморщив лоб. По его глазам видно было, что он усиленно размышлял.

– Это возле Бостона?

Чака снова взглянула на Квейта и подумала, не стоит ли его разбудить.

– Не знаю, – сказала она. – А где этот Бостон?

Уинстон улыбнулся.

– Ну и ну, – сказал он, – похоже, кто-то из нас заблудился. Интересно только кто.

Она уловила блеск в его глазах и улыбнулась в ответ. Несмотря на его старомодную манеру изъясняться, она поняла, что он сказал: они оба заблудились.

– Так где же этот ваш Бостон? – снова спросила она.

– Сорок миль к востоку. Прямо по автостраде.

– Какой автостраде? Нет здесь никакой автострады. Но крайней мере, я ничего подобного не видела.

Огонек сигары разгорелся и снова потускнел.

О боже. Да, должно быть, прошло слишком много времени

Она обхватила руками колени.

– Уинстон, должна признаться, что я не понимаю, о чем мы говорим.

– Я тоже. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Что такое Хейвен?

Ее потрясло такое невежество.

– Вы шутите?

– Вовсе нет, я серьезно спрашиваю. Пожалуйста, просветите меня.

Ладно, все-таки он живет в такой глуши.

– Хейвен – это родина Авраама Полка, – с надеждой пояснила она.

Уинстон в недоумении потряс головой.

– А кто такой этот Полк? – спросил он.

Полк жил в конце эпохи Строителей Дорог. Он знал, что миру приходит конец, а города умирают. Он спасал все, что мог. Ценности. Знания. Историю. И он спрятал все это в убежище, куда ведет подводный вход.

– Подводный вход, – повторил Уинстон. – Как же вы надеетесь проникнуть туда?

– Боюсь, что никак, – сказала Чака. – Боюсь, что мы прямо здесь откажемся от этой затеи и повернем домой.

Уинстон кивнул.

– Костер прогорает, – сказал он.

Она подгребла угли кочергой и подкинула полено.

– Никто не знает, был ли Полк на самом деле. Может, это просто миф.

Снаружи мелькнула молния. Секундой спустя прогремел гром.

– Этот Хейвен чем-то напоминает Камелот, – сказал он.

Что еще за Камелот?

– Вы имеете в виду, – спросил он, затянувшись своей горящей травой, – что мир там, снаружи, весь в развалинах?

– Нет, снаружи все очень красиво.

– Но там руины?

– Да.

– Обширные?

– Да, повсюду. В лесах, в реках. Даже на мелководье в морских гаванях. Повсюду. Некоторые из них даже каким-то непонятным образом действуют. Например, едет поезд, которым никто не управляет.

– И что вам известно о Строителях?

Она пожала плечами:

– Очень мало. Почти ничего.

– Их тайны скрыты в Действенен?

– Да.

– И вы собираетесь повернуть назад?

– У нас не осталось сил, Уинстон.

– У меня просто дух захватывает от любознательности, что вами движет, Чака.

Черт бы его побрал.

– Послушайте, вам легко говорить. Вы и понятия не имеете о том, что нам пришлось пережить.

Уинстон не отрывал от нее глаз.

– Согласен, не имею. Но какая награда ждет в конце пути! А море уже близко.

– Нас осталось только двое, – сказала она.

– Историей движут не толпы, – сказал он. – И не благоразумные обыватели. Курс всегда прокладывает отважный капитан.

– Нет, все кончено. Нам еще повезет, если мы доберемся до дома.

– Может, и не доберетесь. А на пути к цели риск вам обеспечен. Но вы должны решить, что для вас ценнее – риск или награда за него.

– Вот мы и решим. У меня есть спутник.

– Он подчинится вашему решению. Все зависит от вас.

Она пыталась удержать злые слезы.

– Мы такого натерпелись. Сделали все, что могли. Идти дальше неразумно.

– Ценность разума часто преувеличивают, Чака. В тысяча девятьсот сороковом году было бы разумно принять условия Гитлера.

– Принять что?

Он отмахнулся от вопроса:

– Не имеет значения. Но разум, находясь под давлением, обычно склоняется к осторожности, когда требуется отвага.

– Я не труслива, Уинстон.

– Уверен, что нет.

Он затянулся своей сигарой. Сизый дым доплыл до Чаки. Глаза защипало, и она отшатнулась.

– А вы не привидение? – спросила она.

Вопрос звучал вполне резонно.

– Боюсь, что да. Я то, что остается на песке, когда отступает прилив. – В его глазах играли отблески костра. – Интересно, если никто из живущих не помнит события, то сохраняет ли смысл само событие? Ведь оно в таком случае как бы и не происходило.

Квейт заворочался во сне, но не проснулся.

– Боюсь, что не знаю, – ответила Чака.

Они надолго замолчали.

Уинстон поднялся на ноги. Ей показалось, что он недоволен ею.

– Старому человеку жестковато сидеть на полу. Разумеется, вы правы: вам придется решать, стоит ли идти дальше. Камелот никогда не существовал в действительности. Единственный смысл его заключался в том, что он существовал как идея. Может, и ваше убежище Хейвен – тоже всего лишь идея.

– Нет, – твердо сказала она. – Хейвен существует на самом деле.

– Кто-нибудь, кроме вас, ищет его?

– Была еще одна группа, они тоже потерпели неудачу. Думаю, что больше никто не возьмется за поиски.

– В таком случае, Чака из Иллирии, вы должны хорошенько подумать, ради чего вы вообще пустились в путь. Ради чего погибли ваши товарищи. Что вы ищете на самом деле.

– Деньги. Все очень просто. Древние рукописи бесценны. Мы бы прославились на всю Лигу. Ради этого и пошли.

Он задумался.

– Тогда ступайте назад, – сказал он. – Если это чисто коммерческое предприятие, пошлите все к черту и вложите деньги в недвижимость.

– Простите, куда?

– Но, скажу я вам, вы вовсе не по этой причине отправились на поиски. И домой вы возвращаетесь, потому что забыли, ради чего взялись за это дело.

– Мы не забыли.

– Забыли, забыли. Хотите, я скажу вам, ради чего вы на это отважились? – Какое-то время он, казалось, не мог подобрать слова. – Ваш Хейвен не имеет ничего общего ни со славой, ни с деньгами. Конечно, если бы вы туда добрались, разгадали эту тайну, вы бы и прославились, и заработали неплохо – если бы еще и домой сумели вернуться. Но в действительности вы получили бы нечто неизмеримо большее, и, подозреваю, знаете об этом: вы открыли бы, кто вы такие на самом деле. Разве вы не обнаружили бы, что являетесь потомками тех, кто построил Акрополь, написал "Гамлета", долетел до спутников Нептуна.

– Нет, – сказала она. – По‑моему, нет.

– Тогда мы утратили все, Чака. Но вы еще можете вернуть утраченное. Если захотите. Если и не вы, то кто-нибудь другой. Но оно того стоит, любую цену можно заплатить за это.

Он почти слился с темнотой.

– Уинстон, – окликнула она. – Я вас не вижу. Вы еще здесь?

– Я здесь. Система устарела, и зарядки хватит ненадолго.

Сквозь него просвечивало небо.

– Да вы и в самом деле привидение, – сказала она.

– Вполне возможно, вы не достигнете цели. Наверняка можно предвидеть только трудности и испытания. Но держитесь. Никогда не сдавайтесь.

Она уставилась на него во все глаза.

– Никогда не теряйте мужества.

Внезапно ее пробрала дрожь и появилось ощущение, что она бывала здесь раньше, встречала этого человека в какой-то другой жизни.

– В вас есть что-то знакомое. Может, я где-то видела ваше изображение?

– Не могу сказать.

– Может, дело в словах. Они отдаются эхом.

Он смотрел прямо на нее.

– Может быть. – Сквозь его очертания у входа в грот просвечивали звезды. – Не забывайте, что бы ни случилось, вы – одна из избранных. Член братства избранных. Вы не одиноки.

Она смотрела, как он постепенно исчезает, оставался только едва тлевший кончик сигары.

– Вы ищете самое себя.

– Вы все это себе придумали.

– Я знаю вас, Чака. – Он совсем исчез, оставался только голос. – Я знаю, кто вы на самом деле. И вы тоже вскоре выясните это.

– Это его имя или фамилия? – спросил Квейт, пока они седлали лошадей.

– Не могу сказать. – Она нахмурилась. – Я вообще не могу сказать, был ли он на самом деле или только привиделся мне. Никаких следов. Никаких отпечатков.

Квейт взглянул на восходящее солнце. Утро было ясное.

– Вот так всегда в этих местах. Не то действительность, не то иллюзия. Жаль, что ты меня не разбудила.

– Мне тоже жаль. – Она вскочила в седло и потрепала лошадь по холке. – Он сказал, что море всего в сорока милях отсюда.

Над ними струился теплый утренний воздух.

– Так ты решила ехать дальше?

– Квейт, ты когда-нибудь слышал о Нептуне?

Он покачал головой.

– Может быть, – сказала она, – в следующий раз мы отправимся туда.