Текст книги "Война Вихря"

Автор книги: Джек Лоуренс Чалкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Дорион смотрел вперед, на медленно возникающую на горизонте границу средины.

– Как бы этот генерал не оказался прав насчет того, что нас пристрелят на входе.

– Ну, я прихватил немного желтой ткани для флага, – сообщил Халагар. – Мы будем держать этот символ перемирия и подходить открыто, медленно, ждать оклика. Наверняка это должно сработать.

Они почти не говорили о том, что им пришлось увидеть на границе, хотя это было у всех на уме. Чарли думала, что акхарцам давно надо было предоставить колониям и коренному населению независимость и обращаться с ними, как с равными. Тогда все могли бы жить счастливо. А теперь никакого счастья не получалось. Может, акхарцы и были сами виноваты, но что собирались делать все эти народы после того, как полностью уничтожат акхарскую культуру? Кто удержит их от взаимного истребления в непрерывных войнах? Неужели тысячи цивилизаций окажутся отброшенными назад в каменный век?

Эта война, ненависть, дикость казались девушке ненужными и трагичными для всех. Там, дома, все было намного проще, или это ей только так казалось?

– Тебя в самом деле касался Ветер Перемен? – спросила Бодэ у Дориона.

– Нет, это я выдумал на ходу. Всю жизнь самое лучшее и ценное, что у меня было, это мой голос. Один на один, во всяком случае, я всегда мог вывернуться. Но и вправду здесь так много магов, потому что это те, кого задел Ветер Перемен или изуродовали попытки вторгнуться в запретные области магии. Теперь их отличия, их уродство, становится преимуществом, а не проклятием. Изгнанные с позором из средин, вынужденные ощущать себя чудовищами – я много видел таких в Кудаане, – теперь они спешат воспользоваться случаем и разделаться с теми, кто прежде третировал их. До сих пор я не понимал, почему такие люди, как Булеан, который при каждом удобном случае поносил акхарскую систему, рискнули бы головой, чтобы эту самую систему защитить. А сейчас, кажется, понял. Это только ненависть и месть. Все восстание – это ненависть и месть, от Клиттихорна и Принцессы Бурь до тех людей там, сзади. Все их новое общество будет построено на ненависти и мести, а в сравнении с этим общество, которое держится на бессердечности и равнодушии, – это еще не самое худшее.

Через несколько часов, продвигаясь вперед медленно и осторожно, они достигли внешней линии обороны Тишбаала срединного. Несмотря на флаг, их все-таки обстреляли.

– Прекратите огонь, черт побери! – закричал Халагар. – Мы акхарцы, и мы не с теми! Дайте нам поговорить с кем-нибудь из офицеров!

Ответа не последовало, и Халагар начал терять терпение.

– Черт побери! Посмотрите на нас! Если уж вы боитесь таких, как мы, все ружья в мире вас не спасут!

Внезапно из тумана поднялся целый отряд солдат в форме. Их ружья были направлены прямо на путешественников.

– Хорошо, сэр, – сказал сержант. – Слезайте с лошадей и следуйте за нами.

Им повезло: офицер разведки с передовой линии обороны встречался с Халагаром, когда тот был королевским курьером Кованти. Но им пришлось выдержать подробный допрос по поводу того, что они видели там, откуда пришли, и как, черт возьми, им удалось уцелеть.

Халагар повторил свой рассказ.

– Возможно, нам следовало бы нанять тебя, – заметил офицер разведки, его звали Тоганд. – Наши люди все время пытаются просочиться на ту сторону, но еще ни один из них не вернулся.

– Акхарцы, которые на них работают, держатся довольно далеко от границы, и у них свой лагерь. Это и понятно: вряд ли кто-нибудь из акхарцев уцелеет, когда начнется сражение.

– Конечно, они могут захватить наше передовое подразделение, но даже линия пикетов находится в радиусе действия артиллерии срединной земли. И этому сброду не разрушить магический щит, который не дает любому неакхарцу войти в срединную землю. Те маги, что на их стороне, даже все вместе не смогли бы это сделать.

– Я тоже так думал, пока не увидел долину, в которой поработал Ветер Перемен. Вся магия – ничто для Ветра Перемен, а я убежден, что те, кто стоит за всем этим, могут отправить его, куда бы они ни захотели. Или Ветер Перемен может просто промчаться из глубины страны к границе, прокладывая широкий путь к центру. Не знаю, что они планируют, но они уверены в успехе, это точно.

– Никто и никогда не мог влиять на Ветер Перемен, ты же знаешь, – возразил Тоганд. – Я видел, что Ветры иногда ведут себя так же правильно и странно, как в той долине. Если бы нашелся кто-нибудь, способный управлять Ветром, им пришлось бы направлять Ветры по очереди в каждую средину, и не потребовалось бы много времени, чтобы понять, кто и откуда руководит ими. Тогда остальные колдуны воспротивились бы этому просто из самозащиты.

Это была старая песня. Дориона она уже не убеждала.

– Тогда почему вы отсиживаетесь здесь? Те несчастные, которые терпят поношения, они же граждане, черт возьми! У них есть права! И право на защиту и покровительство их короля и всех сил, имеющихся в его распоряжении.

– Он попал в точку, – заметил Халагар. – Почему это не было подавлено в зародыше? Для чего тогда существует армия? Вместо того чтобы поддерживать порядок в колониях, вы отвели войска к средине и позволили этому распространяться.

– Знаю, знаю, – согласился Тоганд. – Думаете, мы не понимаем этого? Здешняя Главная Колдунья выжила из ума так давно, что я ее другой и не помню. Она вообще больше не выходит, и никто не смеет говорить ей то, чего она не желает слышать. Она плюет даже на приказы короля, и она достаточно могущественна, чтобы испепелить любого из самых сильных адептов, кто вздумал бы ей перечить. Она совсем полоумная! Все продолжает называть короля "его величество король Юрамба", а Юрамба помер уж два столетия назад! Она, кажется, в самом деле верит, что объезжала колонии лишь пару недель назад. И хотя она впала в старческий маразм, ее боятся по-прежнему, потому что она никогда не оставляет в живых никого из адептов, кто приблизился к ней по своему могуществу. Но она пока единственная у нас, кто может поддерживать щит. Мы не можем идти против них без колдовства, особенно против этого треклятого незаконного автоматического оружия, которое превосходит все, чем располагаем мы. Дорион кивнул:

– Я так и подумал, когда увидел все это. Они слишком старые или слишком ленивые, чтобы на них действительно можно было надеяться. Интересно, сколько столетий мы удерживали колонии страхом колдовской силы, которой на самом деле уже не существует? Лучшие из магов второго ранга не хотят быть Королевскими Волшебниками, они хотят экспериментировать, или специализироваться, или совершенствовать свое мастерство до предела. Они порывают с обществом, с политикой, иногда вступают в пределы, слишком опасные даже для них, и превращаются в уродливых созданий или кончают тем, что вызывают Ветер Перемен и исчезают навечно. А мы остаемся в руках посредственностей и бездарностей. Проклятие! Враг понял, на каком обмане построен наш мир.

– И все-таки это мелочи жизни, – заметил Халагар, – по сравнению с утверждением генерала повстанцев, что предстоит «потеха» в Масалуре. У вас есть какая-нибудь информация? Тоганд покачал головой:

– Никакой.

Бодэ взглядом подозвала Д Ориона, а когда он подошел к ней, прошептала:

– Спроси, не проходила ли здесь невысокая полная молодая девушка.

Дорион кивнул и вернулся к солдатам.

– Не было ли здесь девушки лет двадцати или около того, довольно толстой, с низким, почти мужским голосом, которая была бы похожа на сестру вон той, хорошенькой, если бы не весила больше, чем надо?

– Простите, нет. По крайней мере, если она и проходила, это было до того, как мы здесь обосновались. Вы могли бы проверить в Службе иммиграции и пропусков, проходила ли она здесь раньше, но с тех пор, как мы здесь, было лишь несколько беженцев, и никто не походил на вашу спутницу, – а мне довелось беседовать с ними со всеми. А что? Кто-то еще пытается пройти здесь? Кто-то отделился от вашей партии?

– Да, вроде того, – осторожно ответил Дорион.

– Ну, вспомните, через что вы прошли, прежде чем попасть сюда. Если до сих пор она этого не сделала, боюсь, что она либо погибла, либо попала в рабыни к колонийцам. Вам чертовски повезло.

Они провели несколько дней в Тишбаале срединном. Он уже некоторое время находился в осаде. Наверное, прежде это был оживленный большой город, но сейчас он выглядел как жалкая тень самого себя. Фабрики и магазины закрылись, электростанции работали с перебоями. Почти половина населения лишилась работы, и все злились, что правительство не может справиться с беспорядками.

Город был переполнен. Там, где едва хватало места для двух-трех человек, теперь ютилось гораздо больше. Многие ночевали в парках, в палаточных городках. Это были беженцы, которые устремились в срединную землю в поисках защиты.

Благодаря тому, что в срединах было много огородов, еды пока хватало, но мясо выдавали по карточкам. Хотя немало туземцев сохраняло лояльность, ни одна колония не была вполне безопасна для акхарцев или тех караванов, от которых так долго зависели средины.

Из Тишбаала срединного четверка вошла в мир, который, как предполагалось, был дружески настроенной колонией. Называлась она Кватарунг. Опознавательные камни и бойкий язык Халагара помогли пройти повстанческую заградительную линию со стороны Масалура. Военный отряд там только поддерживал осаду и не претендовал на роль основной атакующей силы.

Кватарунг представлял собой безбрежные поля сахарного тростника, пальм и других тропических культур. Крупные, обезьяноподобные туземцы, возможно, с удовольствием присоединились бы к восстанию, если бы хоть на мгновение поверили в его успех. Несмотря на звериную наружность, они не были ни глупыми, ни даже наивными. Не становясь по-настоящему ни на чью сторону, кватарунги извлекали наибольшую выгоду. Десятки тысяч семей акхарских колонистов переехали ради безопасности в средину или переселились подальше от пересечения миров, туда, где не было ни туземцев, ни повстанческих отрядов. Кватарунги впервые оказались предоставлены сами себе. Подчиняясь только собственным родовым правилам, они устроились просто прекрасно. Если бы средина удержалась, акхарцы оценили бы их лояльность. Если бы средина пала, они бы приветствовали победоносных повстанцев. Дорион и его спутники подозревали, что во многих колониях дело обстояло так же, лишь немногие были абсолютно преданы идее восстания. Но и эти немногие численно значительно превосходили акхарцев, а мощное оружие компенсировало в какой-то степени отсутствие настоящей выучки.

Четверо путешественников жили в Кватарунге уже три дня, когда на мирной дороге, что шла между нескончаемыми рядами сахарного тростника, при свете дня на них неожиданно напали. Мрак дремал, и, хотя он услышал какой-то шорох и понял, что это опасность, не успел их предупредить.

Банда выскочила из тростника с криками, которые напугали лошадей, и мгновенно окружила четверку акхарцев. У бандитов были две обычные однозарядные винтовки, дробовик и три огромных мачете. Полдюжины кватарунгских парней демонстрировали свою солидарность с повстанцами и презрение к осторожности своих старших соплеменников.

Глазами кота Чарли видела их: круглолицые, мощные, почти сплошь покрытые коричневой шерстью, они чем-то напоминали описания снежного человека.

– Что вам нужно? – прогремел Халагар. Голос, которым он привык отдавать команды, производил впечатление.

– Слезайте с лошадей, акхарцы! – прорычал в ответ один из туземцев, если не самый высокий, то точно самый толстый, явно главарь шайки. – Кватарунг теперь наш! – Он повернулся к своей банде. – Пять секунд, или стреляйте в обоих мужчин. И стреляйте в мага, если он попытается поднять руки. Стреляйте ему в голову.

Глава 7
Маленькая практичная измена

Вы ошиблись на наш счет, – обратился Халагар к банде. – Я наемник на службе у генерального штаба лорда Клиттихорна с поручением прибыть в Масалур раньше того, ну, что там произойдет, чтобы оценить обстановку.

– Заткнись и слезай! – рявкнул главарь. – Мы знаем, кто вы. Нам нужна женщина. Остальные нас мало интересуют.

Халагар резко повернул голову Чарли.

– Она? Ее искали когда-то, но теперь уже нет. Вы не получили сообщения об этом?

– Не она, – возразил главарь. – Вот эта. – Он указал на Бодэ. – Хватит разговаривать! Слезайте! Сейчас же! Считаю до пяти! Раз…

– Делайте, что он говорит, – спокойно сказал Халагар своим спутникам, наблюдая за главарем с дробовиком.

Четверо спешились, Халагар помог спуститься Чарли. "Явно не профессионалы, – решил он сразу. – Иначе они бы сообразили, что там, наверху, нас легче было держать под прицелом, держитесь, на одном уровне с лошадьми". Не было времени договариваться с остальными. Пусть следуют за ним или убираются, к черту, с дороги.

– А ну, все, сюда, – приказал главарь.

– Да, сейчас, сэр, – откликнулся Халагар. Он вынул перочинный нож, который носил в кармане, вонзил его в свою лошадь и ударил ее.

От боли лошадь заржала и встала на дыбы, две другие попятились, Бодэ схватила хлыст, сильно хлестнула собственную лошадь и ринулась в драку.

Халагар кинулся на главаря, схватил его и крутанул так, что дробовик разрядился в ближайшего к нему члена банды, вооруженного винтовкой. Дорион, сбитый с ног, когда лошади неожиданно понесли, быстро вскочил и бросился на другого парня с винтовкой. Тот был в два раза выше него и в четыре раза мускулистее, но Дорион сумел направить на него свое заклинание электрического удара, а это было не хуже выстрела.

Четвертый бандит уже опускал свое мачете на мага, когда раздалось внезапное "крак!" и мачете было выдернуто из его рук хлыстом, от которого осталась кровоточащая рана. Дорион вздрогнул, когда огромный нож упал, едва не задев его голову, но тут же поднял его и вонзил в ближайший живот.

Борьба оставалась неравной – двое с мачете, главарь и стрелок, который уже приходил в себя после Дорионова удара, но Халагар захватил главаря словно в тиски: одна рука завернута назад, голова откинута, нож приставлен к горлу.

– Все замрите, или я перережу его чертово горло сию же минуту! – проревел Халагар.

Двое выронили оружие и скрылись в тростнике. Стрелок пробормотал проклятие на своем языке, бросил винтовку и последовал за ними. Его не удерживали.

– Твои друзья не очень-то верные, – насмехался Халагар над главарем, который вырывался изо всех сил, но никак не мог освободиться.

– Они будут жариться за это в аду! Я буду преследовать их до скончания дней.

– Кто подбил вас на это? Зачем нужна эта женщина?

– Курьер от границы Масалура, – сдаваясь, проговорил кватарунг. – Нам дали описание трех твоих спутников и сперва велели пропустить их, если они появятся. А неделю назад появилась другая информация. Их не интересовали маг и маленькая девушка, но требовалось взять высокую тощую. Кто бы ни доставил ее на любой из пограничных постов, был бы вознагражден сверх всяких мечтаний.

– Зачем?

– Откуда, черт возьми, мне знать? Сначала говорили найти худую хорошенькую девушку и толстуху. Затем сказали, плевать на худую хорошенькую, просто убейте толстую и принесите что-нибудь в доказательство в обмен на награду. А потом – что хотят высокую тощую, но живую. Мы просто пытались в точности следовать приказам. Малый видел вас и узнал пару дней назад. Он связался с нами прошлой ночью, и мы пошли за вами, вот и все.

– Есть еще ваши впереди?

– Ну, не знаю. Вероятно. Большинство наших сторонников ушло в Масалур вместе с некоторыми из родовых вождей, чтобы посмотреть на демонстрацию.

– Какую демонстрацию?

– Я не знаю! Таким, как я, подробностей не сообщают! Просто сказали, чтобы всякий, кто хочет увидеть доказательства победы повстанцев, был у границы Масалура срединного к вечеру праздника Глико. Это на одиннадцатый день от сегодняшнего. Предполагалось, что это будет на прошлой неделе, но почему-то пришлось отложить, а теперь, говорят, уж обязательно будет. Большинство уже уехало. Чтобы попасть в Масалур, нужны опытные маги, а те, что на нашей стороне, тоже направляются к границе средины.

– Благодарю, мой друг. Ты был нам очень полезен. – Халагар аккуратно перерезал горло кватарунга и оставил его корчиться в пыли, захлебываясь собственной кровью, рядом с двумя другими, один из которых уже не подавал никаких признаков жизни.

– Проклятие! Боги знают, куда умчались лошади, но по крайней мере они удирали в нужную сторону.

Дорион, подними ружья. Бодэ, поищи в их набедренных повязках патроны. Они могут понадобиться. – Он посмотрел на солнце. – И нужно максимально использовать дневное время.

Подошла Бодэ. Она нашла штук двадцать винтовочных пуль и шесть набитых вручную патронов для дробовика. Негусто, но хоть что-то.

Держа винтовку в левой руке, правой Халагар взял за руку Чарли и пошел по дороге.

Для Чарли нападение и схватка были неясной путаницей звуков. Она просто отступила назад, надеясь, что все это, может быть, минует ее, и вот миновало. Сегодня по крайней мере Халагар заработал свое жалованье.

– Они, должно быть, ошиблись, – твердила Бодэ. – Зачем бы им хотеть Бодэ? Возможно, все мы для них одинаковы.

– Хм, – отозвался Дорион. – Они знали, кто мы, знали, что охота за Чарли отменена, и они явно опередили других, иначе нас взяли бы еще на границе. Значит, сообщение идет от границы Масалура, где есть важные шишки. Эти парни были уверены, что сорвут крупный куш. Только вот почему – ты?

Пока они шли, Дорион все снова и снова пытался понять: почему Бодэ?

Единственное, что в некотором отношении связывало ее со всем этим, – это тот довольно странный брак с отсутствующей здесь Сэм и…

Он щелкнул пальцами.

– Да! Вот оно! – Он повернулся к Бодэ. – Я знал, что ты вышла замуж за эту Сэм, Сузаму или как ее там. То брачное заклинание, что ты получила, – это настоящее гражданское брачное заклинание Тубикосы? Они в самом деле позволили тебе сделать это?

Бодэ кивнула:

– Да. Это считается безнравственным, но не является незаконным. Они хотят, чтобы – ха! – ненормальные были известны, зарегистрированы, классифицированы, а не скрывались бы. Чтобы мы знали свое место и не пятнали бы храм, чтобы, не дай Бог, нас не вздумали принимать в обществе.

– Это просто никогда не приходило мне в голову, – признался маг. – Смотри, итак, эту Сэм, или Сузаму, по-прежнему ищут, она – еще одно воплощение Принцессы Бурь, без которой Клиттихорн не может управлять Ветром Перемен, верно?

Теперь все трое превратились в слух.

– Верно, – откликнулся Халагар.

– Сейчас они собираются провести крупную демонстрацию, которая может накрыться, если неожиданно возникнет еще одна Принцесса Бурь, и очень может быть, что все их восстание недолго протянет после этого. Возможно, она для них уже не страшна. Прости, Бодэ, но она, возможно, рабыня или находится под непроницаемым заклинанием или чем-то в этом роде, но она жива! Сейчас я вижу тонкую нить брачного заклинания, которая по-прежнему тянется от тебя куда-то назад. Но они-то не знают! Никто, даже самый великий колдун во всем Акахларе, не может сам найти ее. Никто не думал об этом раньше, так же, как мы, но кто-то думает сейчас. Единственная возможность – заполучить тебя и проследить по этой магической нити весь путь до нее. Хороший маг второго ранга мог бы сделать это. Черт, Бодэ, теперь ты вторая из самых важных фигур во всем Акахларе!

Для Халагара это дело с супружеской нитью к еще одной женщине было новостью. Ничего, кроме тошноты, он от этого не испытывал, но чувствовал, что обстоятельства как-то изменились, хотя он еще не совсем понимал, как именно. Халагар никогда не боялся смерти в бою, но он не собирался умирать, служа проигранному делу. У него никогда не было никаких дел, кроме собственной корысти, и никаких идеалов, кроме чувства личной чести.

Халагар еще никогда не предавал того, кто поручал ему что-то, хотя несколько раз отступал, потому что поручение оказывалось невыполнимым. Он отлично знал, что произойдет через эти одиннадцать дней. Это было так же очевидно для него, как брачное заклинание для таких, как Дорион. Если найти лошадей сегодня, поторопиться, если не будет больше никаких задержек в пути, они, может быть, и доберутся до границы Масалура срединного за одиннадцать дней. Но шансы на это очень, очень слабые. А шансы пробиться через полчища солдат и сторонников Клиттихорна – почти нулевые. Халагар начал сомневаться, стоит ли вообще с этим связываться.

Только Бодэ ликовала: "Бодэ – ключ к истории! Все будущее акхарцев и всего Акахлара связано с Бодэ и ее судьбой! Как чудно!"

* * *

Потребовался целый день, чтобы найти наконец лошадей. Кое-что потерялось, но припасы в основном уцелели. Рана у лошади заживала хорошо, и Халагар несколько успокоился.

Чарли тоже вздохнула с облегчением, встретив счастливого Мрака, который устал от бешеной скачки и был совершенно вне себя от радости, увидев ее. Единственное, что он ей заметил: "Почти вовремя!", но его мурлыканье выражало немного больше нежности, чем он был готов признать.

На границе Тишбаала с Масалуром почти не было колониальных войск. Все ушли. В Масалур, конечно. Повстанцы здесь были так самоуверенны, что лишь патруль бродил кое-где туда-сюда вдоль границы с тишбаальской стороны, и встречи с ним было легко избежать. Однако Масалур вселял беспокойство.

Они стояли в туманах нуля и обозревали место действия. Наконец Дорион вздохнул и опустил бинокль.

– Никаких сомнений. До границы есть еще и щит. Он не такой прочный, как те щиты, которые воздвигали Королевские Волшебники для средин, но мне и с ним не справиться. Насколько я могу понять, он не против какой-то расы или рода, просто настоящий барьер для всего. Любой маг второго ранга мог бы опрокинуть его в момент, но…

– Ты хочешь сказать, что мы не можем войти?

– Есть одно место, где две половины щита соединяются, видимо, оно и предназначено для прохода, но это единственная точка. Единственный способ войти – это присутствие главного мага, управляющего входом. Если мы вообще, войдем, то войдем именно здесь, а значит, попадем прямо в лапы очень искусного мага и только в тот колониальный мир, куда он захочет нас впустить, такие вот дела. Вероятно, здесь объявлено о нас и о награде, которая ждет того, кто задержит нас.

Халагар задумался на мгновение.

– Ладно, они ищут двух рабынь, которые соответствуют определенному описанию и путешествуют с магом. Обо мне они не знают, Шари им на самом деле не нужна. С моим. камнем мы с Шари пройдем здесь, как проходили в других местах. Если бы вы с Бодэ попытались пройти, скажем, через несколько часов после нас и если бы ты мог как-то изменить свою внешность, чтобы не походить на мага, никому и в голову бы не пришло, что мы как-то связаны. Либо вы с Бодэ ждите нас здесь, а мы постараемся добраться как-нибудь до Булеана, а потом вернуться за вами.

– Нет. Мы должны пройти вместе по этой последней дороге, – возразила Бодэ. – А вдруг такая ценность, как Бодэ, затеряется, пробираясь по этим местам, на дни, а то и на недели. Бодэ – художница и алхимик, она взяла с собой кое-что из Кованти. За несколько часов она сумела бы изменить себя достаточно, чтобы ее не узнали. Именно ей, возможно, следовало бы идти первой, ведь для нее это самый большой риск.

– Нет, – ответил Халагар твердо. – Если ты войдешь первой, а тебя все же узнают, мы не сможем тебе помочь, не зная, с какими силами придется встретиться. Если мы с Шари пройдем – а ты, Дорион, вероятно, сможешь наблюдать за этим в бинокль, – тогда мы сможем прикрыть вас в случае чего. А если не пройдем, вы хоть вовремя узнаете, что здесь и для вас нет прохода.

– Резонно, – согласился Дорион. – Ладно, попробуем.

Они нашли место, где Дорион, оставаясь незаметным от станции входа, мог следить примерно на четверть мили в глубину за любой колонией, какая бы ни подошла. Халагар с Чарли ушли уже слишком далеко, чтобы вернуть их, когда Дориона внезапно осенило: их же могли не впустить в одну и ту же колонию! Ладно, он очень хорошо знал Масалур, а барьер располагался в нуле, далеко от настоящей границы. Если придется, он посмотрит, куда вошел Халагар, а сам сначала пойдет туда, куда его направят, а потом сбежит назад в нуль, оставаясь за барьером, и вызовет нужную колонию.

Халагар приближался к станции входа медленно, но уверенно. Он крепко держал Чарли и прошептал ей:

– Я знаю, что Дорион, или эта кошачья тварь, или оба они ограничили мою власть, но слушай, что я приказываю. Ты не скажешь ни слова и не будешь делать ничего, что бы ни произошло. Если ты посмеешь нарушить этот приказ, я отрежу тебе язык и переломаю ноги. И если эта тварь только двинется из своего уютного мешка, я его прикончу. Теперь заведи руки за спину.

Она подчинилась, удивляясь, о чем, черт возьми, он говорит? Кожаные ремни стянули ей руки. Здорово! Она слепая, абсолютно голая, рабыня. Какого черта, что она может сделать?

Кот не двигался. Сначала надо было выяснить, что задумал этот ублюдок.

Ворота охраняли солдаты. Они были выше семи футов ростом, с длинными веретенообразными руками и ногами, с блестящей угольно-черной кожей, совершенно безволосые и от этого еще более страшные. Их головы походили на черный подсолнух, у которого вместо лепестков были толстые трубчатые отростки-щупальца, и они все время двигались. Отростки заканчивались глазами, ушами или другими органами чувств, а два отростка служили ртами. Вид у хедумов с автоматическими винтовками и перекрещенными на груди патронными лентами был устрашающий. К тому же хедумы говорили через ноздри. Эффект был жуткий. Двое солдат стояли по бокам предполагаемого прохода в щите. Один шагнул вперед.

– Кто вы и зачем идете сюда? – спросил он на смеси хрипов и звуков, напоминающих автомобильные гудки, – единственном для хедумов способе изъясняться по-акхарски.

– Я Халагар, наемник. Я откликнулся на призыв мужчин с военным опытом. Мне сообщили, что, если я доберусь до границы Масалура срединного к концу следующей недели или около того, там будет работа для меня. А это акхарка-рабыня. Не моя, но сейчас она выполняет мои приказы.

Глазные отростки нацелились на нее.

– Не похоже, чтобы она надежно выполняла твои приказы, – заметил хедум. – Подождите, я вызову мага ворот.

Он встал лицом к барьеру и положил на него обе огромные руки. Раздался жуткий леденящий звук и почти немедленный отклик изнутри палатки позади ворот. Вскоре появился мужчина средних лет в черной мантии – адепт! На стороне Клиттихорна не могло быть слишком много адептов, иначе он бы не ждал так долго и не был бы так осторожен. Адепты сами были, по существу, второго ранга, хотя еще не такие могущественные, как маги. Они имели силу, но им не хватало мастерства и опыта.

Адепт остановился, посмотрел на них, нахмурился, потом сказал:

– Спешивайтесь и проходите. Мы проведем ваших лошадей после вас.

Халагар соскользнул на землю, снял Чарли, перенес ее и усадил на землю.

Адепт подошел к Чарли, казалось, осмотрел ее сверху донизу, затем дотронулся пальцем до крошечного рабского кольца у нее в носу и отступил.

– Она привязана к Булеану, – заметил он. – Не самим Булеаном, но определенно к нему. Халагар кивнул:

– Я знаю. Но я не знаю никого, способного снять чары.

– Я бы мог, но это хлопотно. Однако то, что она привязана не им, облегчает дело. Она когда-нибудь встречалась с ним?

– Насколько я знаю, нет.

– Тогда еще легче, но с какой стати я должен возиться?

Халагар колебался лишь мгновение.

– Меня зовут Халагар, я наемник, в последний раз находился на службе Кованти. Я был нанят магом третьего ранга по имени Дорион, который работает на Булеана, чтобы доставить к Булеану ее и еще одну женщину. Другая женщина – Бодэ, жена Сузамы. Это вас интересует?

– Пожалуй. Но если ты предаешь их, почему я должен верить, что ты не предашь нас?

– Я не ищу никакой выгоды. Я знаю, что вы собираетесь сделать. После этого мой договор с Дорионом потеряет всякий смысл, а рабские чары этой девушки исчезнут. Я придерживаюсь взятых обязательств, но не тогда, когда их выполнение явно превышает мои способности. Адепт улыбнулся:

– Пожалуй, ты действительно заинтересовал меня. Где эта Бодэ?

– Не так быстро. Во-первых, я хочу, чтобы рабские чары были переориентированы на меня. Во-вторых, я хочу получить офицерский чин в ваших войсках, а когда все кончится – покровительство и безопасность в награду, если буду служить преданно и честно и останусь в живых.

Адепт пожал плечами.

– Согласен. Это вполне справедливо. – Он подошел к Чарли, которая буквально задыхалась от злости и не только не испытывала привязанности к Халагару, но очень хотела бы предупредить Дориона. Адепт встал на колени, сделал несколько пассов, и она вдруг застыла в глубоком трансе.

– Очаровательно, – пробормотал адепт. – Чего тут только нет! Славная связка. Даже демонические чары. И к тому же у нее есть побратим! Где он?

– В седельной сумке, – ответил Халагар, но, как только он повернулся, чтобы взглянуть на лошадь, он увидел кота, который выпрыгнул из своего мешка и помчался прочь мимо изумленных солдат. Хедумы попытались схватить его, но он увернулся и вскоре скрылся из глаз.

– Забудь о нем, – сказал адепт. – Просто позаботься, чтобы он больше не получал ее крови.

Если он объявится, не убивай его – хлопот не оберешься. Поймай его в ловушку и оставь умирать с голоду. Они преданны, но не очень смышлены. Хорошо. – Он снова повернулся к Чарли. – Детка, какой твой родной язык?

– Английский, – ответила она бесцветным голосом.

– Хорошо. – Адепт говорил на понятном английском, но с сильным акцентом. – Теперь слушай меня. Я открою тебе тайну, и ты поверишь этому. Халагар – это Булеан. Булеан и Халагар – одно и то же. Сейчас он предпочитает использовать имя Халагар, и так же должна делать ты, но только ты, он и я знаем, что в действительности он Булеан, твой владыка и господин. Ты знаешь это, ты веришь, что это правда, и ничто и никто, никакие доказательства, никакие факты не убедят тебя в обратном. Ты принадлежишь ему и должна всегда повиноваться ему. Когда я щелкну пальцами, ты не вспомнишь, что здесь произошло, но как бы внезапно все поймешь и будешь вести себя соответственно. Твой друг кот – злая тварь, демон, он хочет повредить твоему господину. Если он попытается связаться с тобой, ты не впустишь его, никогда не будешь разыскивать его и никогда больше не позволишь ему питаться твоей кровью. Ты больше не будешь понимать, что он говорит, не будешь слушаться его, но все сообщишь своему господину. Теперь… три, два, раз… – Он щелкнул пальцами, затем встал и повернулся к Халагару.

– Это не удержится, если она встретит настоящего Булеана, но через несколько дней это станет уже невозможно. По кончине Булеана заклинание закрепится навсегда, до твоей собственной кончины. Теперь, что насчет этой Бодэ?