Текст книги "Темные воспоминания. Страх огня (сборник)"

Автор книги: Джек Лэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Джек Лэнс
Темные воспоминания
Романы

Темные воспоминания

Можно было бы прожить без правды, но нет такого человека, который согласился бы жить без иллюзий.

Гюстав Лебон[1]1
  Гюстав Лебон (1841—1931) – знаменитый французский психолог, социолог, антрополог, историк, основатель социальной психологии. – Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.


[Закрыть]

Воспоминания украшают жизнь, но только способность забывать делает ее возможной.

Энрико Чальдини[2]2
  Энрико Чальдини (1811—1892) – герцог Гаэтский, итальянский генерал, дипломат.


[Закрыть]

Пролог

Она бежала по лесу без оглядки; ее глаза были широко раскрыты, по вискам струился пот, а сердце грозило выпрыгнуть из груди. Она должна убежать, убежать отсюда как можно дальше.

Все это казалось ей дурным сном, но происходило наяву.

Она остановилась и прислушалась, но не услышала ничего, кроме своего хриплого возбужденного дыхания.

«Беги! – приказала она себе на грани истерики. – Беги вперед, но старайся ступать как можно тише и не выходи на открытое место, не высовывайся из гущи деревьев».

Она заблудилась в том густом лесу, но сейчас это не имело никакого значения; единственное, что занимало все ее мысли, – стремление убежать отсюда как можно дальше и позвать на помощь. Рано или поздно лес закончится, а за ним должны быть деревенские дома. Там она окажется в безопасности.

И она побежала вперед, петляя между деревьев, огибая кусты и наступая на упавшие сучья, которые трещали у нее под ногами.

Если бы только найти кого-нибудь, кто бы мог помочь ей! Не останавливаясь, она подняла голову и огляделась.

И вдруг земля ушла у нее из-под ног – она упала, ударившись плечом обо что-то твердое, и закричала от боли. Перекувыркнувшись несколько раз, покатилась вниз. А в следующий миг ее словно огрели молотком по затылку, и череп взорвался болью. Ее рука неуклюже подогнулась, когда она перекатилась на спину и застыла, уставившись в синевато-серое полуденное небо. Где-то совсем рядом слышалось негромкое журчание воды. О боже, какая боль…

Сквозь обволакивающий туман полузабытья она увидела, что над ней, широко раскинув крылья, кружит демон.

Она оказалась совершенно беззащитной. И ничего не могла поделать. А эти злобные волчьи глазки наверняка заметили ее.

А потом небо потемнело и опрокинулось. Ее сознание померкло.

Часть первая
Амнезия
Глава первая

Где она? Что случилось? Она ничего не помнила. Совсем ничего. Неужели она переступила грань между бредом и явью? Или пришла в себя после страшного, дурного сна? Где она?

Совсем рядом раздавалось негромкое журчание. Что это? Ручей? Водопад? Резкий порыв ветра дохнул на нее холодом. Она попыталась обхватить плечи руками, но обнаружила, что не может этого сделать. Лежа на спине и вытянувшись во весь рост, она спросила себя, почему не знает, где находится, и что она вообще здесь делает в такой-то холод. А хуже всего было то, что она не могла вспомнить, как ее зовут.

Правая сторона лица пульсировала болью. Она попробовала поднять правую руку, чтобы потрогать рану, и вновь поняла: сделать этого не может. Однако пошевелить другой рукой удалось с легкостью. Она принялась бережно массировать висок, надеясь унять головную боль, а затем осторожно коснулась шишки на затылке, влажной и липкой от крови.

Она провела пальцами по своим длинным каштановым волосам и уронила руку на мокрые камни. Опираясь на ладонь левой руки, села и осмотрела себя. На ней были джинсы, блуза и короткая куртка.

Темнота казалась непроницаемой. До ее слуха доносилось лишь журчание воды и шепот ветра в кронах деревьев. Она прищурилась, напрягая зрение и изо всех сил вглядываясь в ночную тьму.

Где я? Что со мной произошло?

И снова тот самый вопрос, который поверг ее в панику: кто я такая?

Память отзывалась гулкой пустотой, в голове не было даже проблеска сознания.

Только сейчас она сообразила, почему не может пошевелить правой рукой. Ее рука оказалась под спиной и полностью онемела от неудобного положения. Помогая себе левой, она приподнялась чуть выше. На нее нахлынул приступ тошноты и головокружения, и она подумала, что голова вот-вот лопнет. Она потрогала правую руку и даже ущипнула ее. Ощущение было такое, будто прикасаешься к чужому телу, а не к собственному.

Когда кровообращение в руке возобновилось, по телу разлилась жгучая боль. Она стиснула зубы, чтобы не закричать, и на глазах у нее выступили слезы.

– Проклятье, проклятье, проклятье! – прошептала она.

Это были ее первые слова, произнесенные вслух в глухом лесу. Она сидела, раскачиваясь взад-вперед и прижимая к животу правую руку. На мгновение мир, в который она только что вернулась из небытия, вдруг исчез. Перед ее глазами возникла пелена тумана, и ей даже показалось, что вот сейчас она вновь провалится в очередную страну грез, кошмаров и галлюцинаций.

К счастью, жгучая боль, терзавшая все ее тело, постепенно унималась. Но рука по-прежнему пронзительно ныла, и она поняла, что, скорее всего, растянула ее или даже сломала.

В лицо ударил порыв ледяного ветра – она вздрогнула от холода. В воздухе витал запах гнилых листьев и плесневелого дерева. Стояла глухая ночь, а журчание бегущей воды свидетельствовало о том, что она, вероятно, находится неподалеку от речки или ручья. И похоже, кроме нее, здесь никого нет.

Вот только правда ли это?

Если она была одна, значит, и травмы нанесла себе сама. Подобная мысль заставила бы ее рассмеяться, не будь ее состояние столь плачевным.

Она напряженно вглядывалась в темноту, однако различала лишь бесформенные тени. Что это – скалы и валуны? Кусты? Папоротники и деревья?

Она попробовала встать, но ее колени подогнулись, и она, опираясь на здоровую руку, вновь опустилась на землю. В теле ныла каждая клеточка, и она чувствовала себя совершенно разбитой.

Новая попытка встать на сей раз увенчалась успехом, хотя на мгновение она и пошатнулась, словно пьяная. Но в какую сторону идти? Об этом у нее не было ни малейшего представления.

Сделав несколько неуверенных шагов, она, будто слепая, выставила перед собой левую руку. Ей не хотелось поскользнуться на влажных камнях, споткнуться о корень или получить удар веткой в лицо.

В следующее мгновение раздался негромкий всплеск, и она почувствовала, как вода хлынула в туфель на правой ноге. Она отдернула ногу, развернулась и зашагала в обратном направлении. Постепенно, двигаясь чуть ли не на ощупь, начала различать предметы вокруг себя. Вот впереди замаячила огромная тень – склон. Она с сомнением окинула его взглядом и принялась карабкаться вверх. Голова казалась набитой ватой, словно она все еще бредила. Хотя, может, так оно и было. Может, все это происходило не наяву. Может, она все еще не могла выпутаться из цепких объятий сна.

Нет, решила она: все это происходит на самом деле. Она оказалась в лесной глуши среди ночи, забытая Богом и людьми. Но как можно быть в этом уверенной? Как вообще можно быть уверенной хотя бы в чем-либо?

Она продолжала изо всех сил карабкаться по склону. Колючие ветки кустов хлестали ее по лицу. Она раздвигала их руками, то и дело поглядывая на черное небо.

Там кто-то есть.

Она застыла. Перед ее мысленным взором вдруг промелькнуло ужасное воспоминание. Но оно тут же исчезло, так и не сформировавшись в четкую картину.

Она упорно поднималась все выше, пока наконец не оказалась на самой вершине. Присела на корточки и вслепую принялась шарить руками по сторонам, натыкаясь на острые сосновые иглы, листья, песок и гальку и чувствуя себя маленькой и ничтожной. Тянущая боль в правой руке усилилась – казалось, каждая жилочка в теле на любое движение отзывается стоном.

И вдруг совсем рядом зашуршали листья. Она резко развернулась в ту сторону, почувствовав, как гулко забилось в груди сердце. Чего она ожидала? Не ясно, но она была уверена: это что-то злое и опасное, виновное во всем, что с ней случилось.

Но ничего не произошло. Шуршание стихло. Наверное, то был ветер, сказала она себе, или какой-нибудь мелкий зверек. В нескольких ярдах впереди показался ряд деревьев.

Она порылась в карманах куртки. Пусто. Тогда принялась за джинсы. В левом кармане обнаружилось нечто холодное и металлическое. Ключи, судя по форме. Но ключи от чего?

И куда теперь? Откуда ей знать, может, этот лес раскинулся на много миль вокруг. Но не будем спешить. Что там виднеется за деревьями?

Она заставила себя подняться и вновь зашагала вперед, однако почти сразу же налетела на заросли колючих кустарников, которые крепко вцепились в ее штанины и рукава куртки. Отступив назад, попробовала двинуться в другом направлении. При каждом ее движении раздавался треск сучьев и шорох листьев под ногами.

И вдруг она споткнулась. Каким-то непонятным образом левая нога зацепилась за правую. Потеряв равновесие, начала падать, отчаянно размахивая руками в надежде ухватиться хотя бы за что-нибудь. Выставив перед собой ладони, упала на землю; тело пронзила новая вспышка острой боли. Едва не расплакавшись от жалости к себе, она принялась массировать пострадавшую правую руку здоровой левой в надежде на то, что жгучая боль скоро утихнет.

В конце концов боль отступила, и тогда она с трудом выпрямилась и вновь неуверенно двинулась вперед. «Интересно, – подумала она, – сколько еще я смогу пройти, прежде чем рухну на землю, чтобы уже не подняться?» Тело ее настойчиво требовало отдыха, мозг хотел получить ответы, но она ничем не могла себе помочь. Каждую секунду готова была сдаться и снова упасть на землю. Тем не менее каким-то непостижимым образом ей удавалось собраться с силами для очередного шага. В горле у нее пересохло. Очень хотелось пить.

Странный и пугающий мир вокруг изменился вновь. Ей больше не казалось, будто она бодрствует. Она уже не спрашивала себя, кто она такая, что с ней случилось и как она здесь оказалась. Осталось лишь мерзкое ощущение, будто голова ее живет отдельно от тела. Каким-то образом руки и ноги перестали быть частью ее естества. Словно призрак, она плыла сквозь ночь. Время от времени натыкалась на деревья, но не чувствовала этого. Ей суждено было упасть еще несколько раз, однако правая рука при этом почему-то не болела. Она упорно брела вперед, все дальше уходя в мир, где существовали только лес и тьма.

Иногда она замирала и прислушивалась, но потом вновь продолжала шагать вперед. Ее обжигали порывы ледяного ветра. Она подносила руки ко рту и пыталась согреть их дыханием. Толку от этого не было, теплее не становилось, но она не сдавалась, упрямо передвигая ноги, пока бушующий в голове ураган не вывел ее из равновесия и не заставил покачнуться.

Она повалилась на землю, не в силах двигаться дальше. Встав на четвереньки, подползла к стволу ближайшего дерева. Прижалась к нему спиной, подтянула ноги к груди, обхватила их руками и съежилась, стараясь стать как можно меньше.

Глава вторая

В четверг, 24 июня, Джонатана Лаудера разбудило смутное беспокойство, вызванное сном. Было почти пять часов утра, и первые проблески нового дня уже заглядывали в окно спальни. За два года, проведенных на службе в британской армии, он привык начинать день с утра пораньше, и это никогда не доставляло ему неудобств. Джонатану нравилось просыпаться еще до рассвета.

Но сегодня утром он чувствовал себя не в своей тарелке, и дело было не только в недосыпании. Отбросив в сторону одеяло, Джонатан с трудом встал с постели и поплелся в ванную. Взглянув на себя в зеркало, увидел мужчину лет тридцати с коротко подстриженными черными волосами и темными кругами под глазами.

Сняв трусы, он залез в душевую кабинку. Принял душ, растерся полотенцем и выбрал удобную одежду: джинсы, белую футболку, клетчатую рубаху. Теперь он был готов. Дорожную сумку собрал еще с вечера. Спешить ему было незачем. Единственное, что оставалось, – позвонить Джеффри Комбзу, коллеге по работе. Только сделать это можно не раньше восьми утра, когда откроется офис.

Джонатан решил приготовить себе завтрак. Если день и впрямь окажется настолько длинным, как он опасался, плотная еда станет лучшим началом такого дня. Служба в армии еще десять лет назад вбила в него эту привычку, и он до сих пор от нее не отказался.

Джонатан жил в небольшом домике в Челмсфорде[3]3
  Челмсфорд – город и одноименный район со статусом «сити» в Англии, административный центр церемониального неметропольного графства Эссекс. Находится к северо-востоку от Лондона. Население – около 170 тыс. человек.


[Закрыть], почти в самом центре Англии. Войдя в кухню, он включил плиту, поставил на огонь сковороду, бросил на нее кусочек масла и разбил два яйца. Лишь когда яйца зашипели и кухня наполнилась ароматом яичницы, он понял, что изрядно проголодался. Когда же в последний раз он ел что-либо пристойное? Джонатан не помнил, но это точно было давно.

Казалось, время ползет невыносимо медленно. В половине седьмого он решил, что ждать больше нечего и можно отправляться в путь. Правда, ему придется провести лишние часы в аэропорту, но это его не беспокоило. По крайней мере, он будет рядом с самолетом.

Джонатан надел летнюю коричневую куртку, подхватил дорожную сумку и закрыл за собой дверь. Усевшись в свою темно-синюю «мазду», он покатил по мокрому шоссе в Хитроу[4]4
  Хитроу – крупнейший международный аэропорт Лондона. Считается третьим по загруженности пассажирским аэропортом в мире и первым – в Европе.


[Закрыть].Хотя самолет вылетал только через четыре часа, он до упора вдавил педаль газа. По мере приближения к аэропорту овладевшее им чувство страха и смятения лишь усиливалось.

Джонатан поставил машину на одной из стоянок и сел в челночный автобус[5]5
  Челночный автобус – автобус, курсирующий по одному и тому же маршруту с целью доставки пассажиров.


[Закрыть],следующий до терминала. Когда он прибыл, на часах было без двадцати восемь, то есть слишком рано, чтобы звонить в контору, и он набрал на своем сотовом телефоне другой номер. Как и ожидал, звонок немедленно переключился на голосовую почту, и Джонатан услышал сообщение, которое за последние несколько дней успело до тошноты осточертеть ему.

Он нажал кнопку отбоя.

До восьми оставалось пять минут, и Джонатан решил позвонить в офис, надеясь, что Джеффри придет на работу пораньше. Первая попытка не увенчалась успехом. Зато, когда он перезвонил через три минуты, его коллега снял трубку.

– Агентство «Интернет для вас», Джеффри у телефона.

– Доброе утро, Джефф. Это Джон.

– Джон! А я только пришел и даже не успел еще снять куртку.

– Я так и подумал, что звоню слишком рано. Слушай, просто хотел тебе сказать, что меня пару дней не будет. Возникли срочные дела.

– Какие дела?

– Это долгая история, я все расскажу тебе позже. Если понадоблюсь, звони мне на мобильный.

– Нет ли у нас каких-нибудь особенных заказов, о которых я должен знать? – поинтересовался Джеффри.

– В общем-то, нет. Если только…

Несмотря на тревогу, снедавшую Джонатана, собственный бизнес значил для него очень много, и он не хотел оставлять своих клиентов в подвешенном состоянии только потому, что ему нужно уехать на несколько дней.

– Сегодня надо представить черновик плана новой кампании для «Фостерса». Жак очень на него рассчитывает, и он уже дал мне лишнюю неделю. Ты же работал со мной над этим проектом. Сможешь его закончить?

Джон прикусил палец. Успех его предприятия зависел от довольных клиентов, а клиенты бывали довольны только в том случае, когда вовремя получали качественные услуги. «Фостерс» – большая рыба, упустить которую он не мог. Но в последние несколько дней Джонатан был просто не в состоянии заниматься текущими делами, а звонить Жаку Пирслоу и просить отсрочки ему очень не хотелось. Жак не отличался особым терпением, поэтому Джон ни минуты не сомневался в том, что он запросто может спрыгнуть с корабля и переметнуться к другому агентству.

– Сделаю все, что могу, – пообещал Джеффри.

– Теперь я спокоен. Ты всегда делаешь как надо, – с облегчением сказал Джон. – Спасибо, Джеффри.

– Не за что. Еще что-нибудь?

– Нет, больше срочных дел у нас нет. Думаю, остальное подождет до моего возвращения.

– Хорошо, – согласился Джеффри и добавил: – Это все как-то связано с ней?

Джон решил не увиливать от ответа.

– Да, с ней.

– Ладно, Джон. Удачи!

– Спасибо.

Повесив трубку, Джонатан взглянул на стойки регистрации пассажиров. Для начала он должен не опоздать на рейс, а уж потом, с Божьей помощью, получить ответы на интересующие его вопросы. Он почувствовал, что его подташнивает от волнения и тревоги, и мысленно себя выругал: имей терпение.

По крайней мере, он не сидел сложа руки.

Глава третья

Казалось, весь мир закутался в холодное серое одеяло. Она вдохнула сладкий аромат распускающихся цветов, деревьев, травы и мха. Хоть у нее по-прежнему не было представления, как отсюда выбраться, темнота отступила, а при дневном свете окружающий мир уже не выглядел таким пугающим. Он перестал быть жутким кошмаром, в котором за ней следили злобные глаза. Но она так и не вспомнила, кто такая и где находится. Снаружи посветлело, однако внутри у нее все еще царствовала тьма. Вокруг безбрежной чащей раскинулся лес, и она слышала, как наверху, в ветвях деревьев, щебечут птицы.

Она подняла голову. Птиц не было видно, пока внезапно целая стая не сорвалась с зеленой кроны ближайшего дерева. Реющие крылья, острые клювы! Она едва не закричала от страха.

Я должна выбраться отсюда. Надо идти дальше.

Она обеими руками оттолкнулась от земли, поднялась на ноги, опираясь о ствол дерева, и побрела куда глаза глядят.

Неожиданно путь ей преградил высокий пышный куст. Она попыталась обойти его, но острые шипы впились в ткань джинсов. Она осторожно отцепила колючки и отвела ветку в сторону. Далеко впереди между деревьев показался просвет. Прихрамывая, но все же ускорив шаг, она устремилась в том направлении.

Правая рука по-прежнему ныла, в голове стучали отбойные молотки, а в висках пульсировала боль. Но все это не имело никакого значения. Отсутствие памяти приводило ее в отчаяние, близкое к панике. Она потеряла ключ к тому, кем была и что, в конце концов, делала в этом страшном лесу.

Над головой у нее сгущались тяжелые, серые тучи. Однако просвет, кажется, обещал выход из дремучего, неприветливого леса. Она быстро зашагала в том направлении – слишком быстро, пожалуй, поэтому опять споткнулась о торчащий корень и полетела головой вперед, по-прежнему не сводя глаз с просвета. Когда все тело снова пронзила острая боль, она поняла, что упала на раненую руку. Из глаз хлынули слезы, из носа потекла кровь, а с губ сорвался крик боли.

Поначалу ей показалось, будто она провалилась под землю. Она заставила себя лежать спокойно, и мало-помалу это ощущение исчезло.

Встав на ноги, зашагала вперед, пока деревья не расступились и она не вышла на узенькую тропинку, уводившую налево и вниз, к крутым холмам на горизонте. Не раздумывая, двинулась по ней. Выбора не было. Благо тропинку протоптали люди.

С каждым шагом спуск становился все круче. Тропинку, напоминавшую высохшее устье реки с промоинами в твердом песке, усеивали большие валуны. Лес поредел, она вышла на луг – и вдалеке вдруг увидела разбросанные тут и там крошечные домики. Заметив клубящийся над трубами дым, едва не закричала от радости.

Упрямо шагая вперед, пока тропинка не закончилась, она наконец оказалась на гудронированном шоссе, испещренном рытвинами.

Огибая выбоины, двинулась вдоль высокой живой изгороди к домам впереди. В полубреду она даже не обратила внимания, как миновала изгородь. Споткнувшись, потеряла равновесие и выскочила на автостраду, покрытую гладким черным асфальтом.

Не заметила она и машины, показавшейся из-за поворота.

Автомобиль мчался прямо на нее.

Глава четвертая

Джонатан занял очередь за другими пассажирами, ожидающими посадки на самолет. Служащая «Бритиш Эйруэйз»[6]6
  «Бритиш Эйруэйз» (англ.British Airways) – одна из самых больших в Европе авиакомпания и национальный авиаперевозчик Великобритании.


[Закрыть] проверила его билет.

– Приятного полета, – пожелала она ему.

Через выход на посадку Джонатан поспешил к белому «Боингу-737» с красно-синим логотипом. Две стюардессы стояли в дверях, приветствуя пассажиров, но он одарил их лишь мрачной улыбкой.

Отыскав свое место, Джонатан снял куртку, положил ее поверх дорожной сумки в отделение над головой и сел. Его место оказалось возле самого окна. Вскоре в соседнее кресло опустился один из попутчиков. Это был грузный мужчина, весивший, наверное, намного больше двух сотен фунтов. На вид ему было хорошо за пятьдесят, и он стремительно приближался к сердечному приступу, но лицо его выглядело значительно моложе. Может, ему на самом деле чуть больше сорока, подумал Джонатан, и он просто ведет нездоровый образ жизни. Джонатан отрешенно наблюдал за тем, как сосед ерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Из его груди вырывалось свистящее дыхание, и он с трудом застегнул ремень безопасности, который едва сходился на его объемистом животе. Мужчина весело улыбнулся Джону и произнес с сильным акцентом уроженца Глазго:

– Добрый день. Меня зовут Боб.

– Джонатан, – последовал равнодушный ответ.

– Снова проклятая задержка, – сердито заявил Боб. – Господи, осталось ли в наше время хоть что-нибудь заслуживающее доверия?

– Смерть и налоги, – отозвался Джонатан, давая намек на черный юмор, хотя и был не в настроении шутить. Вновь взглянув на часы, он выругался себе под нос. По расписанию взлететь они должны были в 10:55, а сейчас было уже 11:35.

– С тобой все в порядке, приятель?

– Прошу прощения?

Боб пристально рассматривал его.

– Ты что, боишься летать?

– Боюсь летать?

– Ну да, дружище. У тебя такой вид, будто ты только что надкусил кислющее яблоко.

Джонатан выдавил улыбку.

– Прошу прощения. Я немного задумался.

Уголком глаза он наблюдал, как стюардесса закрывает багажные отсеки над головой. Последние пассажиры как раз занимали свои места, когда старший проводник приветствовал всех на борту самолета, обращаясь к ним через систему общего оповещения. Теперь им оставалось лишь прослушать инструкцию по технике безопасности, и самолет наконец выедет на рулежную дорожку, направляясь ко взлетно-посадочной полосе.

Джон подумал о Рейчел. Он долго колебался, не обратиться ли в полицию, и сейчас вдруг пожалел, что так и не сделал этого. Впрочем, однажды ему уже довелось иметь дело с полицейскими, после чего он перестал им доверять. Всего какой-нибудь час, и он приземлится в аэропорту «Дайс» в Абердине, что в Шотландии. Он всегда сможет заявить в полицию оттуда, если все его усилия окажутся напрасными.

Наверняка она жива и здорова. Ведь не только я один беспокоюсь о ней. Если бы с ней что-то случилось, кто-нибудь уже непременно сообщил бы мне об этом.

Подобные рассуждения имели смысл.

Разве могла она просто взять и исчезнуть без следа? Так не бывает. Она должна быть где-нибудь.

Вздрогнув всем корпусом, «боинг» покатился вперед – и через несколько секунд уже был в воздухе. Джон смотрел в окно, думая о своем. Когда подошла стюардесса и поинтересовалась, не желают ли они с Бобом чего-либо, он заказал кофе, а Боб – кока-колу.

Толкая перед собой тележку, стюардесса двинулась дальше по проходу, а Боб попытался было завязать разговор, но Джонатан отвернулся, глядя в окно и потягивая кофе. Они летели над сплошным ковром ослепительно-белых облаков, которые местами вздымались, словно настоящие айсберги; казалось, что самолет реет над полярным ландшафтом, загадочным и погруженным в вечное безмолвие.

Джонатан думал о том, что станет делать, когда самолет приземлится. Самым разумным, решил он, будет позвонить тетке Рейчел, живущей в Гленвилле. Если кто и располагает внятными сведениями, достойными того, чтобы поделиться с ним, так только Элизабет. Вдобавок можно наведаться в «Старое колесо» – домашнюю мини-гостиницу типа «ночлег и завтрак» в Абердине, где останавливалась Рейчел. Во вторник утром, то есть позавчера, она съехала оттуда, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу. Джонатан раздосадованно щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя хозяйки гостиницы. Лорин… да, кажется, ее зовут именно так. Элизабет и Лорин наверняка помогут ему разгадать эту загадку.

Или не помогут?