Текст книги "Современные буддийские мастера"

Автор книги: Джек Корнфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Основное упражнение при ходьбе

В промежутках между периодами практики сиденья, которые могут длиться от сорока до девяноста минут, вы можете заменять сиденье медитацией при ходьбе. Это поможет установить равновесие факторов сосредоточенности и энергии, избегнуть сонливости. Вам можно выполнять эту практику на ровном месте земли или в комнате. Лучше всего во время такого упражнения шагать обдуманно, гораздо медленнее, чем обычно. Идеальной скоростью будет что-то вроде очень медленных шагов; тем не менее вы должны шагать просто и естественно, насколько это позволяет скорость. Во время упражнения в ходьбе следует направлять внимание на движение ступней и ног. Вам необходимо отмечать, когда правая ступня начинает подниматься с земли: «поднимаю»; когда она движется вперед – «двигаю»; когда опять становится на землю – «становлюсь». Подобным же образом делаем отметки и для другой ноги и т. д.

Точно так же, как и во время практики дыхания в сидячем положении, следует отмечать все отвлекающие в противоположном направлении мысли и ощущения. Если вы случайно взглянете на что-нибудь во время ходьбы, следует немедленно зарегистрировать это словами: «гляжу» и вернуться к движению ног. Когда вы оглядываетесь вокруг и отмечаете детали даже тех предметов, которые находятся у вас на пути, это не является частью практики. Если вы нечаянно взглянули на посторонний объект, сделайте отметку: «смотрю».

Когда вы дойдете до конца пути, возникнет необходимость повернуться и шагать в противоположном направлении. Вы осознаете этот факт за один-два шага до конца. Такое намерение сделать поворот нужно отметить: «намерение». Сперва может оказаться трудным отмечать намерения; но при сильной сосредоточенности они станут видны. Отметив намерение сделать поворот, отмечайте также все другие детали мыслей и движений, входящих в этот поворот. Когда вы сделали последний шаг вперед и начинаете по-настоящему поворачивать тело, следует сделать отметку: «поворачиваюсь»; а когда поднимается другая нога – «поднимаю, поворачиваюсь, ставлю» и т. п. Затем, когда вы снова зашагаете в обратном направлении по своему пути, отмечайте: «поднимаю, двигаю, ставлю». Часто практикующий, дойдя до «предела» своих возможностей, испытывает искушение поднять глаза и оглядеться в поисках чего-нибудь интересного. Если возникнет этот нарушающий дисциплину импульс, его следует отметить, как «намерение»; а затем внимание может снова естественно вернуться к движению ног. В нормальных условиях для начинающего лучше всего осваивать это упражнение при ходьбе, применяя технику отметки трех ступеней, как это указано выше: «поднимаю, двигаю, ставлю». Но в зависимости от ваших способностей наставник может порекомендовать вам регистрировать меньшее или большее число ступеней. Иногда слишком медленная ходьба оказывается неудобной, особенно вне пределов вашей медитационной обстановки; поэтому в таких случаях достаточным будет простой счет: «левой, правой». Важно здесь не то, как много или как мало пунктов вы отмечаете, – важно действительное их осознание по мере возникновения, важно не допускать отвлечения ума и его рассеянности.

Прогресс в созерцании

После практики в течение некоторого времени вы можете обнаружить, что ваше созерцание значительно улучшилось, что вы способны увеличивать длительность основного упражнения, где отмечаются подъемы и падения брюшной стенки. В это время вы заметите, что обыкновенно между движениями подъема и падения существует некоторый разрыв. Если вы находитесь в сидячей позе, заполните паузу отметкой в уме акта сиденья следующим образом: «подъем, падение, сижу». Когда вы отмечаете в уме сиденье, удерживайте ум на выпрямленном положении верхней части тела. Когда вы лежите, нужно выполнять упражнение, делая следующие отметки: «подъем, падение, лежу». Если вы найдете это нетрудным, продолжайте упражнение, отмечая эти три части. Если же вы заметите, что пауза возникает и в конце движения падения, как она возникала и после подъема, тогда выполняйте упражнение несколько иначе: «подъем, сижу, падение, сижу», – или если вы лежите: «подъем, лежу, падение, лежу». Предположим, вам затем окажется нелегко отмечать в уме три или четыре объекта указанным выше образом; тогда вернитесь к первоначальной процедуре, отмечая только две части – «подъем» и «падение».

Будучи занятыми регулярной практикой созерцания движений тела, вы не нуждаетесь в том, чтобы заниматься объектами зрения и слуха. Пока вы способны удерживать ум на движениях подъема и падения брюшной стенки, предполагается, что это также служит целям отметки актов зрения и слуха. Однако вы можете намеренно взглянуть на какой-нибудь предмет, затем одновременно два или три раза сделать в уме отметку: «смотрю», после этого возвращайтесь к осознанию движений брюшной стенки. Если, предположим, в поле вашего зрения попадает какой-то человек, два или три раза сделайте в уме отметку: «вижу», а затем вновь направляйте внимание на движение подъемов и падений живота. Случилось ли вам услышать звук голоса? Слушали ли вы его? Если да, сделайте два или три раза в уме отметку: «слышу, слушаю», пока слушанье имеет место; сделав такую отметку, возвращайтесь к подъему и падению живота. Предположим, вы услышали какие-то громкие звуки – лай собак, громкий разговор, пение. В этом случае немедленно сделайте в уме отметку «слышу» два или три раза, затем вернитесь к своему основному упражнению по наблюдению подъема и падения брюшной стенки. Если вы не сумеете сделать отметку и пропустите без нее эти отчетливые зрелища и звуки, когда они возникнут, вы по невнимательности можете погрузиться в размышления о них вместо того, чтобы продолжать следить с напряженным вниманием за подъемом и падением брюшной стенки, которые в этом случае могут стать менее ясными и отчетливыми. Именно в силу такого ослабленного внимания вырастают и умножаются оскверняющие ум страсти. Если такие размышления действительно появились, сделайте два или три раза отметку в уме: «размышляю» – и вновь примитесь за созерцание подъема и падения живота. Если вы забудете сделать в уме отметку о движениях тела, ноги или руки, тогда отметьте в уме: «забыл» – и возобновите свое обычное созерцание движений живота. По временам вы можете почувствовать, что ваше дыхание замедлилось или что движения подъема и падения живота воспринимаются неясно. Когда это происходит, и вы находитесь в сидячей позе, просто перенесите внимание на отметки: «сижу, касаюсь»; а если вы лежите, отмечайте: «лежу, касаюсь». Во время созерцания прикосновения не следует удерживать ум на одной и той же части тела; надо обращать его последовательно на разные его части. Существует несколько мест прикосновения; по крайней мере, шесть или семь из них необходимо созерцать. Некоторые из этих пунктов находятся там, где соприкасаются друг с другом бедро и колено, там, где соприкасаются кисти или пальцы одной руки с пальцами другой, в особенности большие пальцы; это также закрытые глаза, язык во рту или соприкосновение губ одна с другой.

Четвертое основное упражнение

До этого пункта вы посвятили некоторое время курсу подготовки. Возможно, вы начали чувствовать леность после того, как решили, что достигнутый вами прогресс неадекватен. Но никоим образом не прекращайте практику. Просто отметьте факт: «леность». Прежде чем вы приобретете достаточную силу сосредоточенности, прозрения и внимательности, вы можете испытать сомнения в правильности или полезности этого вида обучения. При этих обстоятельствах обратитесь к созерцанию мысли: «сомнение». Не предвосхищаете ли вы хорошие результаты, не стремитесь ли к ним? Если да, сделайте такие мысли объектом своего созерцания, отмечая: «предвосхищение» или «желание». Не стараетесь ли вы припомнить, каким образом это обучение было доведено до данного пункта? Да? Тогда начните созерцание: «припоминание». Бывают ли случаи, когда вы рассматриваете предмет созерцания, чтобы решить, ум это или материя? Если да, осознавайте: «проверка». Сожалеете ли вы о том, что в вашем созерцании нет никакого улучшения? Если да, тогда обратите внимание на это чувство: «сожаление». Или, наоборот, не счастливы ли вы, потому что ваше созерцание улучшается? Если счастливы, тогда созерцайте чувство: «счастье». Таков способ, при помощи которого вы делаете отметки в уме о каждом содержании умственного процесса; и если затем в уме не будет никаких вторгающихся мыслей или восприятий, подлежащих отметке, вы должны возвращаться к созерцанию подъемов и падений живота.

При строгом курсе медитации время практики начинается с первого мгновенья вашего пробуждения и продолжается до тех пор, пока вы не заснете. Повторяю: вы должны быть постоянно заняты или основным упражнением или полным вниманием в течение всего дня и в те ночные часы, когда вы не спите. Не должно быть никакого отдыха. По достижении некоторой стадии прогресса в созерцании вы не будете ощущать сонливости несмотря на эти продолжительные часы практики; наоборот, вы будете способны продолжать созерцание днем и ночью.

Суммируем сказанное: на протяжении всего этого краткого очерка о системе обучения подчеркивается, что вы должны созерцать каждое явление психической жизни, хорошее или дурное, каждое движение тела, значительное или небольшое, каждое ощущение, телесное или душевное чувство, приятное или неприятное, и т. д. Если во время этого курса обучения возникнут случаи, когда у вас не останется никаких специальных объектов для созерцания, полностью займите свое внимание подъемом и падением живота. Когда вам придется заняться такой деятельностью, при которой требуется ходьба, тогда следует при полном осознании кратко отмечать каждый шаг: «шагаю, шагаю» или: «левой, правой». Но когда вы заняты упражнением в ходьбе, созерцайте каждый шаг в трех частях: «поднимаю, двигаю, ставлю». Изучающий, который таким образом посвящает себя обучению в течение дня и ночи, через непродолжительное время окажется в состоянии развить сосредоточенность до четвертой степени прозрения, т. е. достигнуть знания возникновения и исчезновения, и продвинуться вперед, к высшим ступеням медитации прозрения.

Дальнейшая практика

Когда, как отмечено выше, благодаря старательной практике, улучшились внимательность и сосредоточенность, медитирующий заметит, что объект и знание о нем появляются парами, например, подъем брюшной стенки и осознание этого подъема, ее падение и осознание этого падения, сиденье и его осознание, сгибание и его осознание, вытягивание и его осознание, вставание, усаживание и их осознание и т. д. Благодаря сосредоточенному вниманию, или полноте ума, практикующий узнает, как различать каждый телесный и умственный процесс: «движение подъема – это один процесс, а знание его – другой; движение падения – один процесс, знание о нем – другой. Он понимает, что каждый акт познания обладает особой природой „движения к объекту“. Такое постижение относится к характерной функции ума, как устремления к объекту, или его познавания. Следует знать, что чем яснее отмечается какой-то материальный объект, тем яснее становится психический процесс его познания. Этот факт установлен в древнем тексте „Висудхи-магга“, или „Путь очищения“, следующим образом:

«Ибо пропорционально тому, насколько материальное становится для него вполне определенным, распутанным, достаточно открытым, нематериальные состояния, имеющие своим объектом эту материальность, также становятся ясными для самих себя».

Когда медитирующий узнает различие между телесным и психическим процессами, если он является простым человеком, он обычно размышляет на основе прямого переживания следующим образом: «Есть подъем и знание о нем, есть падение и знание о нем и т. д. и т. п. Кроме них, больше ничего нет. Слова „мужчина“ или „женщина“ относятся к тому же самому процессу; здесь нет „личности“, нет „души“. Если же медитирующий хорошо информирован, он будет следующим образом размышлять на основе прямого переживания, наблюдая различия между материальным процессом, как объектом, и психическим процессом познавания этого объекта: „Верно, что существуют только тело и ум; кроме них, нет таких существ, как мужчина и женщина. Во время созерцания мы отмечаем материальный процесс, как объект, и психический процесс его познания; и лишь к этой паре относятся такие общеупотребительные понятия, как „существо“, личность“ или „душа“. Но вне этого двойственного процесса нет никакой отдельной личности, никакого существа; нет меня, нет другого человека, нет мужчины, нет женщины». Когда появляются такие размышления, медитирующий должен отметить в уме: «размышление, размышление» – и продолжать наблюдение за поднятием живота, его падением и т. п.

При дальнейшем продвижении медитирующему сознательная часть намерения становится очевидной еще до того, как произошло движение тела. Медитирующий сперва отмечает это намерение. Хотя в начале своей практики он также отмечает: «намерение, намерение», однако он не способен отчетливо отметить это состояние сознания. А теперь, на этой более продвинутой стадии, он ясно отмечает сознание, состоящее из намерения согнуть руку. Таким образом он сперва отмечает сознательное состояние намерения произвести какое-то движение тела, а затем отмечает само это особое движение. В начале из-за того, что ему не удается отметить намерение, он полагает, что движение тела совершается быстрее, чем разум познает его. Теперь же, на этой более продвинутой стадии, ум представляется опережающим действие. Медитирующий с готовностью отмечает намерение согнуть, вытянуть, сидеть, стоять, идти и т. п., а также ясно отмечает действительное сгибание, вытягивание и т. д. Поэтому он постигает тот факт, что ум, познающий какой-то телесный процесс, оказывается быстрее этого материального процесса. Он непосредственно чувствует, что телесный процесс имеет место после предшествующего ему намерения. Опять-таки из непосредственного переживания он знает, что интенсивность ощущения горячего или холодного возрастает в то время, как он отмечает: «горячо, горячо» или: «холодно, холодно». Созерцая регулярные и самопроизвольные движения тела, такие как подъем и падение живота, он отмечает их одно за другим беспрерывно, а также отмечает и возникновение внутри себя различных умственных образов, например, образа Будды, пагоды, человеческих тел или предметов природы; вместе с тем он отмечает возникающие в его теле разнообразные ощущения, такие как зуд, боль, жар, – и направляет внимание на то особое место, где появляется такое ощущение. Едва исчезнет одно ощущение, как появляется другое; и он соответственно отмечает их все. Отмечая каждый объект, когда тот возникает, он осознает, что умственный процесс познания зависит от объекта. Иногда подъем и падение живота оказываются настолько слабыми, что он не находит ничего для отметки. Тогда ему становится ясно, что без объекта не может быть и познания. Когда невозможно отметить подъем и падение живота, следует осознавать сиденье и прикосновение. Отмечая: «прикосновение», надо осознавать его попеременно, например, после отметки «сиденье» отмечается ощущение прикосновения в правой ступне, вызванное ее соприкосновением с полом или сиденьем; затем после отметки «сиденье» отмечается ощущение прикосновения в левой ступне. Таким же образом отмечайте ощущение прикосновения в нескольких местах. Опять-таки при отметках виденья, слышанья и т. п. медитирующий достигает ясного познания того обстоятельства, что виденье возникает от соприкосновения глаза и зрительного объекта, слышанье – от соприкосновения уха и звука и т. п.

Далее он видит: «Материальные процессы сгибания, вытягивания и т. п. следуют за умственными процессами намерения согнуть, вытянуть и т. д.». После этого он размышляет: «Тело становится горячим или холодным благодаря элементам жара или холода; тело существует благодаря пище и питанию; сознание возникает потому, что существуют отмечаемые объекты, зрение возникает благодаря видимым объектам, слух – благодаря звукам и т. д.; а также потому, что существуют органы чувств – глаз, ухо и т. д., как обусловливающие факторы. Намерения и отметки суть результаты предыдущих переживаний; всевозможные чувства и ощущения суть последствия предыдущей кармы. Нет никого, кто создал эти тело и ум; все, что происходит, обусловлено причинными факторами». Такие размышления приходят на ум медитирующему, когда он отмечает любой объект при его возникновении; он не прекращает отмечать эти объекты, чтобы иметь время для размышлений; отмечая объекты при их возникновении, он переживает эти размышления так быстро, что они кажутся автоматическими. Тогда медитирующий должен отмечать: «Размышление, размышление; узнавание, узнавание», – продолжать обычным образом отмечать объекты. Размыслив о том, что отмечаемые материальные и психические процессы обусловлены предыдущими процессами той же природы, медитирующий далее размышляет о том, что тело и ум в предшествующих существованиях были обусловлены предшествующими причинами, что в следующих существованиях тело и ум окажутся результатами тех же самых причин, и вне этого двойственного процесса нет никакого отдельного «существа», никакой «личности»; имеют место только причины и следствия. Такие размышления тоже необходимо отмечать; а затем созерцание должно продолжаться как обычно.

Подобные размышления встретятся в большом количестве у лиц с сильными интеллектуальными наклонностями; у лиц, не имеющих таких наклонностей, их будет меньше. Как бы там ни было, необходимо производить энергетические отметки всех таких размышлений, потому что эти отметки принесут в качестве результата снижение размышлений до минимума, открывая возможность беспрепятственного развития прозрения, которому не мешает излишнее число подобных размышлений. Само собой разумеется, здесь будет достаточно просто свести до минимума число размышлений.

По мере того, как продолжается интенсивная практика, медитирующий может переживать почти непереносимые ощущения зуда, жара, вялости и онемения. Если прекратить внимательное производство отметок, эти ощущения исчезнут; при возобновлении отметок они появляются снова. Как говорилось выше, такие ощущения возникают вследствие природной чувствительности тела и не являются симптомами какой-то болезни. Если их отмечать с энергичной сосредоточенностью, они понемногу затихнут.

Опять-таки медитирующий иногда видит всевозможные образы как будто собственными глазами. Так, например, на сцене появляется Будда в блеске своей славы; на небе виднеется процессия монахов; появляются пагоды и изображения Будды; мы встречаемся с любимыми людьми; видим деревья или леса, холмы или горы, сады, здания; встречаемся лицом к лицу с раздувшимися мертвыми телами или скелетами; видим разрушенные здания, разлагающиеся человеческие тела; мы видим свое тело распухшим, покрытым кровью, распадающимся на куски, так что от него остается лишь скелет; видим в собственном теле внутренности и жизненные органы, иногда видим даже зародышей; видим обитателей ада и небес и т. д. Все эти образы суть не что иное, как создания собственного воображения, обострившиеся вследствие интенсивной сосредоточенности; они сходны с тем, что нам встречается в сновидениях. Не следует их приветствовать и наслаждаться ими; но не следует и бояться их. Эти объекты, видимые в процессе созерцания, нереальны; это просто образы воображения, тогда как ум, который видит эти объекты, являет собой реальность. Но ум, как чисто психические процессы, не связанные с чувственными впечатлениями пяти видов, нелегко увидеть с достаточной ясностью и детально. Из этого следует, что главное внимание следует обратить на такие чувственные объекты, которые легко поддаются отметкам, и на те психические процессы, которые возникают в связи с чувственными восприятиями. Поэтому какой бы объект ни появился, медитирующий должен отметить его, говоря в уме: «виденье, виденье», – пока этот объект не исчезнет. Он либо уйдет и угаснет, либо развалится на части. В начале практики для этого потребуется несколько отметок, скажем, от пяти до десяти; а когда разовьется прозрение, объект исчезнет после пары отметок. Однако если медитирующему захочется наслаждаться виденьем, более пристально вглядеться в него, если виденье испугает его, оно, вероятно, сохранится дольше. Если этот мысленный объект создан намеренно или намеренно вызван, тогда, благодаря наслаждению, им создаваемому, он будет сохраняться долгое время. А потому следует тщательно следить за тем, чтобы во время хорошей сосредоточенности не думать о внешних предметах, не питать к ним склонности. Если подобные мысли вторгаются в ум, их нужно немедленно отметить и рассеять. В том случае, если практикующие во время обычного созерцания не переживают никаких необычайных объектов или чувств, они могут стать ленивыми. Тогда им необходимо отмечать эту леность, повторяя в уме: «леность, леность», пока они не преодолеют ее. Встретят ли медитирующие на этой стадии необычайные объекты и чувства или нет, они ясно узнают начальную, промежуточную и конечную фазу каждой отметки. В начале практики, отмечая объект, они должны подключаться к какому-то возникающему другому объекту; а исчезновение предыдущего объекта ими не отмечается с достаточной ясностью. Теперь же они отметят новый возникающий объект только после осознания исчезновения предыдущего объекта. Таким образом они обладают ясным знанием начальной, промежуточной и конечной фаз отмечаемого объекта.

На этой стадии, по мере того, как медитирующий приобретает больший опыт в практике, в любом акте отметки он воспринимает объект внезапно появляющимся и мгновенно исчезающим. Его восприятие настолько ясно, что он размышляет следующим образом: «Все приходит к концу; все исчезает. Нет ничего постоянного; поистине, все непостоянно». Его размышление находится в полном соответствии с тем, что устанавливает комментарий к одному палийскому тексту: «Все непостоянно – в том смысле, что все разрушается после существования». И далее он размышляет: «Лишь в силу неведенья мы наслаждаемся жизнью. Но, поистине, здесь нечем наслаждаться. Здесь постоянное возникновение и постоянное исчезновение; объекты снова и снова тревожат нас. Поистине, это ужасно. В любое мгновенье мы можем умереть, и все, несомненно, придет к концу. Это всеобщее непостоянство, поистине, страшно и ужасающе». Его размышление согласуется с заявлением комментария: «То, что постоянно, – так это боль непрерывного ужаса, боль, вызываемая подъемом и падением». Опять-таки, ощущая жестокую боль, он размышляет таким образом: «Все болезненно, все дурно». Это размышление находится в согласии с тем, что говорит комментарий к писанию: «Он смотрит на боль, как на колючку, как на волдырь, как на стрелу». Далее он размышляет: «Это – масса страдания; страдание неизбежно. Возникновение и исчезновение – они ничтожны. Нельзя остановить такой процесс; это превыше наших сил; он идет своим естественным путем». Подобные размышления вполне согласуются с комментарием: «То, что болезненно, не имеет души в том смысле, что не имеет ядра, ибо не подвержено воздействию какой-то силы». Медитирующий должен отметить все эти размышления и продолжать обычное созерцание.

Таким образом, увидев благодаря непосредственному переживанию три характерные свойства бытия, медитирующий делает вывод из этого прямого переживания отмечаемых объектов – он постигает, что и все прочие объекты, еще не отмеченные им, будучи непостоянными, подвержены страданию и лишены «я».

По отношению к объектам, не имеющим характера личного переживания, он заключает: «И они построены таким же образом, и они наполнены страданием и лишены „я“. Это будет выводом из его нынешних прямых переживаний. Такое постижение бывает недостаточно ясным у человека с меньшими интеллектуальными способностями или ограниченным знанием, который не обращает внимания на размышления, а просто продолжает отмечать объекты. Но такое постижение также часто появляется у человека, поддавшегося размышлениям; а это в некоторых случаях может произойти во время любого акта отметки. Однако подобное чрезмерное размышление является помехой для дальнейшего развития прозрения. Даже если на этой стадии подобные размышления совсем не возникнут, тем не менее на более высоких стадиях постижение станет все более ясным. Из этого следует, что не нужно обращать особое внимание на размышления, уделяя больше места отметкам. Однако медитирующий должен также отмечать и эти размышления, если они появляются; но ему нельзя на них останавливаться.

После постижения трех свойств бытия медитирующий более не размышляет, а продолжает отмечать те телесные и умственные объекты, которые непрерывно появляются перед ним. Затем, в тот момент, когда оказываются должным образом уравновешены пять душевных качеств – вера, энергия, внимательность, сосредоточенность и знание, – умственный процесс отметок ускоряется, как бы охваченный подъемом; подлежащие отметке телесные и душевные процессы также возникают гораздо быстрее. В момент вдоха подъем брюшной стенки представляется в более быстрой последовательности; соответственно ускоряется и падение. Быстрая последовательность видна также в процессе сгибания и вытягивания. По всему телу чувствуется распространение слабых движений. В некоторых случаях появляются мгновенно следующие друг за другом ощущения уколов и зуд. В большинстве своем эти ощущения трудно переносимы. Если медитирующий попытается отмечать эти быстро следующие одно за другим разнообразные ощущения, давая им названия, он едва ли сможет выдержать их темп. Отметки здесь следует делать в общем виде, но со внимательностью. На этой стадии нет необходимости отмечать детали возникающих в быстрой последовательности объектов: следует отмечать их в общем контексте; а если возникнет желание дать им наименование, достаточно будет коллективного обозначения. Если же мы попытаемся следовать за ними в деталях, мы скоро, почувствуем утомление. Важно ясно отмечать и понимать то, что возникает. На этой стадии обычное созерцание, сосредоточенное на немногих избранных объектах, следует отбросить, а отмечающую внимательность необходимо направлять на любой объект, который возникает на пороге шести чувств. Только когда мы недостаточно проницательны для отметок такого рода, нам нужно возвращаться к обычному созерцанию.

Телесные и психические процессы протекают во много раз быстрее миганья глаза или вспышки молнии; однако если медитирующий будет просто осознавать эти процессы; он сможет полностью постичь их при их возникновении. Внимательность становится очень сильной; в результате она кажется погружением в возникающий объект; да и сам объект представляется как бы опускающимся на внимательность. Практикующий постигает каждый объект ясно и отчетливо; поэтому он уверен в том, что «телесные и душевные процессы действительно очень быстры»… «они протекают с быстротой механизма, с быстротой машины. И все же их можно заметить и постичь. Может быть, уже нечего познавать; то, что должно быть познано, уже познано». Он полагает так потому, что на основе непосредственного переживания знает то, о чем раньше даже и не мечтал.

Опять-таки в результате прозрения перед медитирующим появится яркий свет. У него также возникнет чувство восторга, проявляющееся в появлении гусиной кожи, слез, дрожания конечностей. Оно производит в нем тонкий трепет, подъем духа. Он как бы качается на качелях, даже сомневается в том, не кружится ли просто у него голова. Затем появляется спокойствие ума и вместе с ним быстрота душевных процессов и т. д. Сидя, лежа, стоя или при ходьбе он чувствует полное спокойствие. И тело, и ум функционируют с быстротой и подвижностью, проявляют гибкость и способность удерживаться на любом желаемом объекте, оставаясь неподвижными в течение сколь угодно длительного времени. Медитирующий свободен от тугоподвижности, от жара или боли. Его прозрение с легкостью проникает собой объекты. Ум становится крепким и прямым; медитирующий желает избегнуть всякого зла. Благодаря крепкой вере ум приобретает большую яркость. По временам, когда нет никакого объекта, который следовало бы отметить, ум остается долгое время спокойным. У практикующего появляются такие мысли: «Поистине, Будда всезнающ. Истинно, телесно-душевный процесс непостоянен, полон боли, лишен „я“. Отмечая объекты, он ясно постигает их три характерные свойства. Ему хочется советовать другим практиковать медитацию. Он свободен от вялости и лености; энергия медитирующего не расслаблена и не напряжена. Внутри него возникает душевное равновесие, связанное с прозрением. Его счастье превышает прошлые переживания. Поэтому он желает передать свои чувства и переживания другим. Далее у него возникает тонкая привязанность, которая по своей природе спокойна; она представляет собой наслаждение прозрением, связанным со сверкающим светом, внимательностью и восторгом. Он приходит ко всем этим переживаниям, как к блаженству медитации.

Медитирующему не следует размышлять об этих происшествиях. Когда возникает каждое из них, нужно соответственно отмечать: «сияющий свет», «вера», «восторг», «покой», «счастье» и т. п. Когда появляется яркий свет, нужно отмечать его: «яркий свет, яркий свет…», пока он не исчезнет. Подобные акты отметки необходимо производить и в других случаях. В первых случаях появления сияния практикующий склонен забывать об отметке и наслаждаться сияньем и его созерцанием. Даже если медитирующий применяет к свету внимательность и отмечает его, свет оказывается смешан с чувствами восторга и счастья, а потому, весьма вероятно, задержится дольше. Однако позднее практикующий привыкает к подобным явлениям и будет продолжать ясно отмечать их, пока они не исчезнут. Иногда свет бывает таким ослепительным, что практикующему трудно вызвать его исчезновение при помощи простого акта внимательной отметки. Тогда не нужно обращать на него внимания; следует обратиться к энергичным отметкам любого объекта, возникающего в теле практикующего. Медитирующий не должен раздумывать о том, продолжает ли оставаться свет; если он сделает это, он, вероятно, увидит его. При возникновении подобной мысли надобно рассеять ее, энергично устремив на нее внимание. При наличии интенсивной сосредоточенности могут возникнуть и другие необычайные объекты, а не одно лишь сиянье; и они будут продолжаться, если практикующий проявит склонность к тому или иному из них. Если такая склонность случайно возникнет, медитирующему необходимо быстро ее заметить. В некоторых случаях даже при отсутствии склонности к какому-то особому объекту появляются один за другим, подобно поезду на железной дороге, слабые очертания разных объектов. Тогда медитирующий должен ответить на эти зрительные образы простыми отметками: «виденье, виденье» – и каждый объект исчезнет. Когда прозрение медитирующего ослабевает, объекты могут приобрести большую отчетливость. Тогда следует отмечать каждый из них, пока их цепь в конце концов не исчезнет.