Текст книги "Современные буддийские мастера"

Автор книги: Джек Корнфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Вопрос. Когда мы проникнем в дхарму, будем ли мы переживать мир нирваны один лишь раз на каждой ступени до полного просветления – на ступенях вступления в поток однократного возвращения, невозвращения и конечного освобождения?

Ответ. (Таковы четыре ступени просветления, описанные, согласно традиции, в буддийских писаниях. Далее они описываются как постепенное рассечение оков, перечисленных ниже).

Можно повторить переживание полного проникновения в дхарму, в нирвану, не обязательно при этом рассекая новые оковы. Существуют десять оков, приковывающих нас к колесу становления:

1. Ложный взгляд на «я»;

2. Сомнения и неуверенность;

3. Приверженность к обрядам и ритуалам;

4. Чувственные желания;

5. Гнев и обидчивость;

6. Желание тонких материальных состояний;

7. Желание тонких нематериальных состояний;

8. Гордость и тщеславие;

9. Возбужденность и любопытство; 10. Неведенье.

Вступивший в поток полностью рассек трое первых оков во время своего первого проникновения в дхарму. Однажды возвращающийся ослабляет оставшиеся, тогда как невозвращающийся рассекает все оковы, кроме последних пяти. Арахат, полностью свободный от скверны, свободный от нового становления, рассек все оковы.

Вопрос. Провинции, окружающие ваш храм, были глубоко вовлечены в политическую борьбу между правительством и коммунистами, обычную для Юго-Восточной Азии. Видите ли вы в этой борьбе какую-нибудь роль для монахов или учителей, подобных вам.

Ответ. Путь, благодаря которому учение Будды пережило более двадцати пяти столетий, состоит в том, что монахи не становятся на какую-либо сторону в политике. Дхарма – за пределами политики. Наш храм является убежищем от битв, как и сама дхарма оказывается убежищем от битвы желаний. Я равномерно делюсь своим учением со всеми, кто приходит ко мне; а когда выхожу из храма, я учу всех людей, которые меня об этом просят. В горах я проповедовал дхарму революционерам, а в городах – правительственным солдатам; но я делал это только после того, как каждая сторона складывала оружие. Истинный мир, истинное счастье не придут благодаря перемене общественного порядка. Обе стороны в этих сражениях могут иметь законные основания для недовольства, но действительный мир – это внутренний мир, который может прийти только благодаря дхарме. Для монахов и мирян безопасность приходит равным образом благодаря дхарме, благодаря мудрости, видящей непостоянство всех вещей в мире.

Вопрос. Нужно ли иметь учителя для руководства практикой, или мы можем выполнять ее самостоятельно?

Ответ. Если человек много читал и слышал хорошую, правильную дхарму, тогда, пожалуй, он способен заниматься практикой без дальнейшего руководства. Однако даже при очень основательных знаниях легко завязнуть в тонкостях ума или оказаться обманутым этими тонкостями. Я всегда решительно рекомендую, чтобы практика выполнялась под руководством учителя, имеющего ясное понимание пути и представление о его ловушках. Полезно также стать частью сообщества дхармы, где духовные друзья могут помогать один другому. Наши желания и отсутствие ясности сдерживали нас и управляли нами в течение столь долгого времени, что наиболее искусный образ действий состоит в том, чтобы воспользоваться всеми видами поддержки и руководства; тогда мы сможем раскрыть свою истинную природу и стать свободными.

Вопрос. Важно ли иметь весьма чистые намерения, приходя в храм для медитации?

Ответ. Многие причины приводят людей к дхарме; иногда мы способны увидеть их, а иногда нет. Возможно, вы имеете нездоровое желание, и оно приводит вас к слушанью дхармы или к медитации; тогда от вас зависит получение здоровых результатов. Здесь есть монахини, которые говорили мне, что первоначальная причина их прихода отчасти состояла в том, что они находили меня или одного из моих помощников-учителей особенно красивым или привлекательным; но после пребывания здесь они освободились от этой первоначальной причины – и сейчас прекрасно медитируют и серьезно изучают дхарму. Для вас, как практикующих, самое важное – это настоящий момент. Вы должны стараться осознавать не то, что вас привело к дхарме, а свой ум, свои желания, свои намерения в настоящий момент. Внимательность и практика прозрения обладают силой преодолеть прошлую карму. В тот момент, когда мы по-настоящему внимательны и обладаем осознанием, мы освобождаемся от своих желаний и перестаем создавать новую карму. Какая-то часть нашей старой кармы принесет плоды, но внимательность дает нам возможность разрушить цепь следования прошлой карме или прошлым стереотипам.

Вопрос. Вы часто соединяли три слова: «дхарма», «природа» и «обычный», или «обычная вещь». Не можете ли вы объяснить их?

Ответ. Все эти слова имеют одну и ту же основу. Природа раскрывается сама по себе, естественно и спонтанно. Обычное или обыкновенное – то, что происходит без вмешательства извне. И дхарма – это истина способа существования вещей, тогда как дхарма, как учение, есть отражение этой истины в словах. Дхарма направляет ум к тому, что естественно, к нашей истинной природе. Тогда мы видим, что все оказывается просто таким, каково оно есть; нет ничего особенного, все обычно, обыкновенно в глубочайшем смысле этого слова. Поэтому дхарма возвращает нас к природе и к истине в обыкновенном. И благодаря более ясному виденью природы и нашего обычного существования, мы приходим к более глубокому пониманию дхармы. Этот круг продолжается до тех пор, пока сердце и ум не станут едиными с природой, пока все аспекты природы и нашего существования не станут ясными, как просто раскрывающаяся дхарма.

Вопрос. Какого рода вещи вы все еще считаете проблемами в собственной практике?

Ответ. Когда я впервые начал учить, меня более всего заботило, насколько хорошо мои ученики заняты практикой. Я хотел, чтобы они быстро поняли дхарму и получили пользу от своей медитации. Сходным образом я был озабочен общей дисциплиной вокруг храма; для меня было важно, чтобы он хорошо выглядел в глазах поддерживающих его мирян, чтобы каждый медитировал серьезно. Я чувствовал, что мне необходимо осуществлять строгое наблюдение над всем происходящим. Сейчас я почти полностью освободился от всего этого. Храм прекрасно действует сам по себе. Мои ученики учатся и прогрессируют со скоростью, которая является естественной и наилучшей для них. Я обеспечиваю их учением и подходящими условиями, а остальное – это их дело. У меня все еще действительно осталось несколько связывающих меня проблем. С очень раннего детства я практиковал медитацию любящей доброты, и она до сих пор остается значительной силой в моей жизни, а с ней сохраняется некоторая привязанность к помощи людям. Мне хочется, чтобы они быстро получили пользу от дхармы, от медитации; я хочу, чтобы они увидели конец страданиям. Ну, а в собственной практике я стараюсь преобразить эту любящую доброту в более утонченное сострадание и уравновешенность ума. Важно знать, что люди должны взять на себя ответственность за собственный рост в дхарме. Это естественный процесс. Учение Будды – своеобразный катализатор для естественного роста мудрости. Теперь все дело за вами. Да будут счастливы все существа, да увидят они конец страдания!

ГЛАВА 16. ДАЛЬНЕЙШИЕ ВОПРОСЫ

В этой главе издатель предлагает автору некоторые вопросы; они поставлены для того, чтобы расширить понимание уже предложенных здесь учений и сделать их более ясными.

Джек Корнфилд учился у многих мастеров, представленных в книге, а в настоящее время занят учительством в приютах для медитации в Соединенных Штатах и Канаде.

Вопрос. Разрешите задать вам несколько вопросов, специально касающихся материала, помещенного в данной книге. Во-первых, что вы считаете самым важным пунктом в издании этого сборника поучений?

Ответ. Такой сборник показывает богатство и многообразие живой традиции тхеравады. Он позволяет нам увидеть разные стили и технические приемы практики, отраженные в различных подходах и личностях учителей. Однако книга также показывает нам, как все эти учения исходят из одного и того же основного глубокого постижения, из одной и той же дхармы. Я надеюсь, что эта книга поможет читателю подобрать для себя подходящий стиль медитации и вдохновит его на полную практику, благодаря которой он самостоятельно ощутит вкус дхармы.

Вопрос. Какую роль играет учитель в буддизме тхеравады?

Ответ. В буддизме тхеравады заключено широкое разнообразие стилей учения. В некоторых храмах учитель становится предметом поклонения; ему моют ноги, подражают его поведению, следуют ему с чрезвычайным почтением; и в этом отношении он становится гуру в чрезвычайно сильной степени. В других храмах, как в храме Буддхадасы, учитель считает себя просто кальяна мита, добрым другом. Если вы хотите получить совет по медитации, он даст вам ответ, расскажет все, что знает по опыту. Он очень прям и непосредствен и разговаривает с вами, как брат.

Взаимоотношения ученика и учителя весьма многообразны. Некоторые учителя для выражения дхармы применяют большую любовь и добрые слова. Состояние их ума и действия является образцом приязни и проявления той неосуждающей ясности, которая и есть просветление – то самое, которое вы стараетесь развить. С другой стороны, некоторые учителя наставляют изучающих очень резко, как бы гневно. Они пользуются этой свирепостью, чтобы помочь вам выбиться из стереотипов и привязанностей нормального поведения. Учителя могут применять «шутки», чтобы помочь вам восстановить равновесие, могут поставить вас в такое положение, которое, как им известно, заставит вас отчетливо увидеть свои скрытые желания. Или они могут настойчиво требовать от вас выполнения какой-то отдельной практики, в особенности трудной для вас. Они могут вдохновить вас рассказами или магией, льстить вам, дурачить вас, смеяться над вами или даже не замечать вас. Они будут делать все необходимое для того, чтобы разрушить те особые взгляды или привязанности, которые вы можете иметь, и вернуть вас к центру равновесия из отдельного места, где вы задержались. Учителя также пользуются разными средствами, чтобы помочь регулированию всевозможных психических факторов, таких как любовь, сосредоточенность или энергия. Например, если в вашей практике слишком много энергии и слишком мало сосредоточенности, они могут потребовать, чтобы вы сидели неподвижно в течение длительного промежутка времени; или, если у вас много гнева, они могут предписать вам медитацию любящей доброты в качестве противовеса. Они применяют всевозможные стили и виды техники, вытекающие из их собственной практики. В зависимости от того, какой темперамент они имеют, – такой, который позволяет им проявлять свирепость, или весьма любящий, мягкий, – они употребляют все доступные средства, чтобы помочь вам освободиться; а в том, как они это делают, не существует твердых и прочных правил. Во всяком случае, искусные учителя не позволят вам попасть в зависимость от них или от их наставлений. Они направят вас к отысканию вашей собственной внутренней истины, независимой от какого бы то ни было внешнего авторитета, от каких-либо мнений; эта истина будет свежей, ясной и полностью освобождающей.

Вопрос. Не противоречит ли понятие о том, что учитель даст вам специальное орудие, подходящее для вашей личности, идее о том, что все пути одинаковы?

Ответ. Одна из величайших шуток, применяемых учителем, состоит в том, что он скажет: «Мой путь – самый лучший, самый прямой, самый быстрый». Это придает изучающему достаточно веры для приложения энергии и усилия, чтобы поддержать практику, преодолевая неизбежные трудные места; благодаря этому он получает от нее результаты. Это не противоречит тому факту, что в действительности существует много практических методов, которые ведут к конечной свободе. Часто, когда вы впервые приходите к учителям, они будут учить вас очень открытой дхарме, чтобы привлечь ваш интерес; а когда вы начинаете медитацию, они затем ведут вас к более специфической практике и начнут работу с трудностями, возникающими при этом методе. Часть искусства учителя включает игру с этим парадоксом, способность раскрыть вам истину в ее целостности и в то же время направить ваше усилие и сосредоточенность по особому пути, который окажется плодотворным для развития.

Как я упомянул выше, в поисках учителя выбор может произойти вследствие вашего собственного интуитивного ощущения, непосредственного чувства того, какой учитель или какой стиль окажутся для вас подходящими. Выбор может явиться следствием желания равновесия: если вы не очень дисциплинированы, хорошо найти какого-то человека, который поощрял бы вас к дисциплине. Наоборот, если вы подвергаетесь принудительной дисциплине, будет уместно найти такого учителя, который помог бы вам освободиться, снять напряжение и просто плыть по течению. Сюда вовлечены многие факторы.

Будда говорил, что изучающему хорошо провести со своим первым учителем хотя бы пять лет. Следует помнить, что какой бы путь мы ни избрали, быстрое, мгновенное развитие просветления встречается редко. Будда пользовался образом океанского дна, которое постепенно снижается ко все более глубоким недрам; таково и постепенное развитие, душевное равновесие перед лицом перемены, мудрости и понимания.

Итак, вы можете некоторое время как бы «подыскивать место», можете даже испробовать пару методов в разные промежутки времени; но затем необходимо быть дисциплинированными и остаться на достаточно длительный период времени с той системой, которую вы выбрали.

Вопрос. Скажите нам больше об этом понятии «подыскивания места»; оно звучит так по-американски, по-европейски. Имеете ли вы в виду то обстоятельство, что если ваш первый опыт с каким-то учением оказался совсем не таким, какого вы ждали, вам следует собраться и уйти к кому-то другому?

Ответ. Совсем нет. Хотя у меня были затруднения с немедленным приятием одного или двух моих учителей, я оставался с ними, потому что ясно видел в них много такого, чему следует научиться. Позже я понял, что значительной частью моей проблемы была привязанность к собственному образу учителя. Даже несмотря на то, что влияние их монастыря вызывало у меня чувство раздражения, как и самые их личности и какие-то аспекты учения, это совсем не затрагивало моего подлинного интереса и веры в конечную ценность того, чему они учили. Для того, чтобы стать открытыми и освободиться от фантазий и предрассудков, часто оказывается более полезным искать дхарму, как учение, а не как учителей. Таким образом мы становимся открытыми для использования всех ситуаций, как мест для практики, для учения и роста. Таким образом мы также можем использовать хорошие учения, не будучи вполне захваченными формой учителя, разделяющего их. При выборе учителя, чем более открытыми вы становитесь, тем более вероятно, что вы найдете такую личность и такую ситуацию, которая подходит вам в данное время. Важны открытость и доверие.

Вопрос. Кажется, важно понять, что выбор учителя или метода – это не то же самое, что выбор автомобиля. Правда ли, что учитель или метод, в точности пригодные для вас, не обязательно будут теми, которые дадут вам возможность чувствовать себя наилучшим образом, которые окажутся наиболее удобными или подкрепят ваши предвзятые мнения?

Ответ. Это верно. Природа буддийской практики заключается в том, чтобы ясно смотреть вглубь самого себя, в тотальность собственных процессов ума и тела. Одно из первых явлений, которое вы видите, – это страдание, проистекающее из ваших привязанностей. Независимо от того, какой путь вы изберете, в конечном итоге частью всего раскрытия прозрения в вашей практике окажутся болезненность и затруднения. Учение изменяется в сравнении с тем, каким оно показалось вам в первый раз; а ваша медитация эволюционирует в такие понимания, которые на первых ступенях совсем не очевидны. Выбирайте такого учителя, которому вы способны довериться, а не такого, который дает вам чувство удобства.

Вопрос. Может ли медитация прогрессировать без периодов интенсивного ухода от мира?

Ответ. Прогрессировать в дхарме можно и без интенсивной практики, просто благодаря развитию естественной внимательности, как это достигается на пути, которому учат ачаан Чаа или ачаан Буддхадаса. В то же время интенсивная практика также оказывается чрезвычайно полезной. В лучшем случае я рекомендую соблюдать равновесие: тратить некоторое время на интенсивную практику, а некоторое время жить в мире. При помощи интенсивной практики мы вырабатываем сильную сосредоточенность, глубокие прозрения в те истины, о которых говорил Будда, очень крепкую веру и твердую решимость. Когда наша интенсивная практика нераздельно слита с ежедневной внимательностью, ни один из аспектов нашей жизни не останется вне практики. Возникает возможность объединить глубокие прозрения приюта с повседневными действиями и отношениями с другими людьми. И наоборот, для глубокой практики можно брать проблемы, возникающие в повседневной жизни и ее социальных взаимодействиях, и подвергать их тщательному рассмотрению, доходя до самых глубоких и скрытых проблем – до привязанностей и освобождения от них. Мудрость возрастет как при интенсивной, так и при повседневной практике. Что же касается вопроса о том, как часто следует удаляться в приют, то нужно наблюдать за своими потребностями и найти собственное течение. Весь процесс в целом – это процесс наблюдения, исследования и экспериментирования. Вы должны осознавать, следить за своим развитием, наблюдать за ним. Это и все; здесь действительный ключ.

Вопрос. И к чему все это приведет?

Ответ. Это приведет к свободе; мы будем больше жить в данном моменте, полностью переживая то, что в нем заключено, не цепляясь за него, не приветствуя вещи своими предвзятыми мнениями, а видя их отчетливо такими, каковы они есть. Это приведет к освобождению от привязанностей, а потому и к меньшему страданию, к меньшему эгоизму, что означает большую любовь и радость, большее сострадание к другим существам, более мягкое течение в том, что есть. Отсюда придет признание того факта, что наше собственное существо – этот самый умственно-телесный процесс; за всем этим ничего нет; не надо ничего делать, не надо ничего приобретать.

Вопрос. А что вы скажете о просветлении и возможности пережить нирвану во время этой жизни?

Ответ. Слово «нирвана» имеет несколько значений. Существует конечная нирвана, которую описывают, как происходящую в конце данной отдельной жизни, когда уже не осталось никаких привязанностей. Эта конечная непривязанность кладет конец желанию, которое продолжает уносить нас по кругам сансары; более нет повторного рождения. Затем существует нирвана как просветление арахата, полное просветление в этом мире, освобождение в течение этой жизни. Арахат, тот, кто более не имеет эгоизма, алчности, ненависти или какой бы то ни было формы заблуждения, возникающей внутри ума. Иначе говоря, арахат всегда внимателен от мгновенья к мгновенью; ни одно мгновенье не проходит для него без полного осознания. Жизнь арахата – это жизнь тотальной уравновешенности и тотального сострадания. Мы способны пережить некоторое подобие этой нирваны арахата в каждый момент, когда оказываемся полностью внимательными. В любое мгновенье, когда мы свободны от привязанности и жадности, состояние мира и пробужденности ума являет собой своего рода нирвану внутри сансары. И когда ум становится все более безмолвным в своей глубине, мы можем прийти к пониманию того, что пребывает вне времени и вне движения, в самом центре мира формы и изменений.

Нирваной также называют некоторое состояние, которое может быть пережито медитирующими. Первый привкус этого состояния называется «вступлением в поток» и представляет собой мгновенное переживание состояния полного прекращения, пребывание целиком и полностью вне пределов этого умственно-телесного процесса. Это абсолютное спокойствие и мир, превыше какого-либо движения, какого-либо познания, прекращение превыше этого мира. В некоторых видах практики медитации, даже в некоторых местах текстов, в этом особом состоянии видят конечную цель; даже сами мудрость и прозрение видятся как всего лишь ступени к нему. Однако Будда вновь и вновь говорил о том, что практика – это признание существования страдания и конец страдания. А переживание описанного состояния превыше умственно-телесного процесса, превыше сансары, представляет собой лишь временный конец страдания. Оно необыкновенно глубоко, оно позволяет нам видеть иллюзорную природу так называемого «я», оно оказывает сильнейшее воздействие на привязанности, оно способно искоренить оковы и скверну. Однако удержать его вы не в состоянии; если оно уходит, вы не можете ничего сделать. Пока мы не достигли состояния полностью освобожденного арахата, в котором более нет ни привязанности, ни желаний, нам необходимо просто продолжать практику. Переживание сферы превыше движения, сферы тотального мира углубит вашу практику; оно оказывается знаком того, что практика идет надлежащим образом; но само по себе оно не является целью практики, и нам нельзя к нему привязываться. Цель практики превыше какого бы то ни было достижения, превыше любой формы эгоизма; это тотальная свобода и сострадание ко всем существам.

Вопрос. Не можете ли вы сказать немного больше о подходе к практике с абсолютного уровня «неделанья» в противоположность относительному уровню борьбы за достижение просветления?

Ответ. Когда мы углубляемся в практику и все пристальнее наблюдаем вещи, каковы они есть, без суждения, без вмешательства понятий, мы чувствуем себя с парадоксом более удобно. В этом случае мы говорим о парадоксе в описании практики, как «неделанья», с точки зрения абсолютного уровня, а также истины относительного уровня, «деланья», т. е. особых путей и методов. Существует затруднение в привязанности к абсолютному. Люди могут чувствовать, что если фактически все пребывает в иллюзии, им нет необходимости что-либо делать. Но в действительности им необходимо делать нечто, потому что они сами все еще захвачены иллюзией. Как-то, где-то они продолжают принимать ее за реальность. Даже такие учителя, как ачаан Чаа и ачаан Буддхадаса, все еще поощряют вас к практике, сущность которой заключается в постоянных внимательных отметках того, что происходит. Не то, чтобы вам нужно было чего-то достигать, быть чем-то особенным; дело в том, чтобы вы видели все с большей ясностью истинную природу того, что уже есть. Это не усилие приобрести, достичь или сделать что-то необычное; это просто усилие осознавать. Следовательно, хотя нет ничего, что нужно приобретать, ничего, чем надо становиться, мы тем не менее должны совершать усилие для практики, для того, чтобы преодолеть свое заблуждение и неведенье. Все методы, описанные в этой книге, суть только искусные средства. Будда описывал свое учение, т. е. относительный уровень понятий и разные виды практики, как плот, которым нужно воспользоваться для тою, чтобы переплыть океан иллюзии: а когда вы оказались на другом берегу, эти относительные истины вам более не нужны, вы можете выбросить плот или употребить его для помощи другим, для переправы их на другой берег. В писаниях Будда говорил также об абсолютном уровне, говорил, что учения и методы – это совсем не дхарма. Дхарма есть истина превыше всех слов, превыше всех учений, всех методов.

Вопрос. Какая степень усилия необходима в практике?

Ответ. Может потребоваться огромное усилие. Будда часто требовал, чтобы йогины предпринимали большие усилия в разных направлениях – сосредоточивались, направляли внимание или даже мыслительный процесс в практику, как это делается в медитации Абхидхармы у Монъина-саядо. Усилие должно быть уравновешено эквивалентной внутренней толщиной и сосредоточенностью. Временами некоторые йогины могут практиковать внимательность в сидячем положении, полностью погрузившись в настоящий момент; и после сеанса «неделанья» они встают, залитые потом, что вызвано усилиями, идущими по направлению к простому вниманию к каждому мгновенью. Однако дело не всегда обстоит именно так; в другое время возможно оставаться весьма уравновешенными и отключенными, просто наблюдать происходящий процесс. Само усилие не является по преимуществу физическим и должно быть просто усилием сохранять полное осознание, полное присутствие, не пытаясь что-то приобрести или что-то изменить. Это и есть правильное усилие.

Вопрос. Необходимо ли усилие для того, чтобы разбить тот обусловленный способ действий, которым мы обычно пользуемся?

Ответ. Иногда усилие оказывается необходимым для того, чтобы оторвать нас от наших стереотипов предвзятости, от привычных реакций на мир. Иногда это усилие включает как тело, так и ум. Один из самых напряженных видов практики в учении тхеравады содержит очень долгие периоды неподвижного сиденья, что позволяет создать внутри тела огромную массу боли. Таков подход Сунлуна-саядо; он требует, чтобы практикующий просто сидел с болью, терпел ее и проникал в нее. В конечном итоге эта практика разбивает ваше нормальное отождествление с болью и реакцию на нее, позволяет вам увидеть, что боль – это не вы. Тем не менее одного лишь усилия не будет достаточно для освобождения. Свобода приходит благодаря отчетливому прозрению в природу переживания.

Временами в практике требуется продолжительное усилие иного рода. Будут периоды, длящиеся дни, недели или даже месяцы, когда все наше восприятие этого мира оказывается только восприятием неудовлетворительности, страха, страдания, несчастья. Не оставлять практику, все пристальнее вглядываться в истинную природу того, что нас окружает, выйти за пределы даже страдания – к истинной природе пустоты всех явлений – все это требует настойчивости и смелости. Усилие долготерпенья есть ключ к пробуждению мудрости.

Хорошо также помнить о том, что многие учителя искусно пользуются в практике отсутствием усилия. Можно просто наблюдать и освобождаться. Можно, хотя это и необычно, никогда не испытывать боли при сиденье или никогда не иметь надобности предпринимать большие усилия, а просто смотреть, спокойно сидеть и ясно наблюдать безличную, изменчивую природу всех явлений тела и ума – и таким образом освобождаться от своих привязанностей в мире, стать более легким, непосредственным и мудрым. Нет какого-то одного пути развертывания практики.

Вопрос. Не будет ли этот упор на страдание в буддизме тхеравады рассматриваться, как отрицательная философия подавленности?

Ответ. Видеть дело таким образом – значит неправильно понимать учения. Все мы ищем счастья для себя и для других. Для того, чтобы прийти к истинному счастью, необходимо непосредственно понять природу нашего ума, нашей обусловленности, нашего мира. Когда мы честно вглядываемся во все это, становится ясным, что средства, употреблявшиеся нами для того, чтобы найти счастье и безопасность, в большинстве своем неудовлетворительны и фактически приводят нас к страданию. В постоянно меняющемся мире видимых предметов, звуков, вкусов, запахов, прикосновений и объектов ума, жадность, привязанность, желание, как попытки сохранить счастье и безопасность, оказываются недействительными. Они только опустошают и возбуждают ум и неизбежно приносят разочарование.

Буддизм – не просто философия, не описание мира. Это практическое средство работы со своей жизнью, работы с проблемой страдания и счастья. Буддизм очерчивает путь к тому, чтобы на всех ступенях и во всех ситуациях стать радостным и довольным. Этот практический процесс настойчиво требует, чтобы мы были открытыми во всей тотальности своего переживания. Мы должны сперва увидеть, как создаем страдания, перед тем, как освободиться от них. Однако необходимо делать упор не только на то, чтобы видеть страдание в мире; это виденье страдания должно привести нас к переживанию истинной пустоты всего бытия. Тогда мы сможем освободиться и прийти к завершению, ко внутренней тишине, к высочайшему счастью, которое являет собой мир. Для тех, кто понимает и практикует дхарму, она означает освобождение от страдания. Жизнь таких людей наполняется радостью, освобождается от беспокойства и желания. Они чувствуют радость Будды. Медитация существует не для того, чтобы узнать что-то о Будде; это способ стать подобным Будде.

Вопрос. В этой книге широко обсуждается вопрос о чистой сосредоточенности в противоположность практике прозрения. Некоторые учителя предостерегают изучающих от развития высших состояний сосредоточенности. Если мы правильно развиваем сосредоточенность, не послужит ли это также развитию мудрости, которая предохранила бы нас от этих опасностей?

Ответ. При надлежащем развитии сосредоточенности существенна и мудрость; однако для предостережений и опасений мастеров, приведенных в книге, существуют основательные причины. Нередко медитирующие оказываются в ловушке блаженства и наслаждения сосредоточенностью; иногда они чувствуют, что достигли чего-то такого, за что нужно держаться. Такая тонкая привязанность к сосредоточенности или к блаженству затем становится новым грузом для практикующего, препятствующим его пребыванию в данном моменте, где нужно найти истинную мудрость.

Делать слишком большие различия между сосредоточением и практикой прозрения было бы несколько искусственным. При надлежащем развитии прозрения должна получить развитие и сосредоточенность. Невозможно обладать подлинным прозрением без некоторой степени спокойствия, уравновешенности и заостренности ума. Если сосредоточенность развита параллельно вниманию к изменениям переживания, как ее основе, тогда развитие прозрения будет очень простым делом.

Все, что нам нужно помнить, – что любая привязанность к чему бы то ни было, будь то особые преимущества сосредоточения, как блаженство или психические силы, достижения прозрения, приходящие благодаря випассане, – оказывается препятствием для естественного развертывания мудрости.

Вопрос. Принимая во внимание различие между знанием и мудростью, некоторые учителя, такие как ачаан Наэб, Могок-саядо и другие, которые пользуются подходом Абхидхармы, подчеркивают необходимость предварительного понимания теоретического обрамления дхармы, так чтобы вы знали, как различать многообразные процессы внутри своего переживания. Полезно ли такое знание, важно ли оно для развития мудрости?

Ответ. Некоторые люди находят полезным обладание теоретическим пониманием дхармы. Оно направляет их мыслительный процесс и интеллект к более глубокому проникновению в самих себя. Иногда знание учения используется также в качестве целительного и уравновешивающего средства для того, кто испытывает большие сомнения или страдает от неправильного понимания. В начале практики теоретическое знание дхармы помогает направить ум в ту сторону, куда мы смотрим. После некоторой практики изучение может оказаться полезным для того, чтобы сообщить о своем переживании прозрения и мудрости, поделиться им с другими людьми. В деятельности учителя помогает наличие некоторых интеллектуальных рамок, какого-то теоретического знания. Однако теоретическое знание не является необходимым. Фактически можно ничего не знать ни о писании, ни о Будде, ни о комментариях, а просто сидеть, наблюдать за умом – и прийти к тождественному пониманию. Мы также будем переживать три истины, выражающие свойства существования: истину перемен, неустойчивую, а потому неудовлетворительную природу этого непостоянства, безличную природу всех явлений, включая и те явления, которые мы считаем «личностью», «я».