Текст книги "Создатели чуда"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вэнс Джек
Создатели чуда

Джек Вэнс

"Создатели чуда"

(Перевод Г. Корчагина)

1

Армия Башни Фэйд – сто всадников в латах, пятьсот пехотинцев и обоз продвигалась низинами на восток. Во главе колонны, в фамильной машине Фэйдов, похожей на лодку, плывущую в двух футах над землей, ехал лорд Фэйд – худощавый, моложавый, с нездоровым цветом лица, но кошачьей ловкостью в движениях. Помимо меча и кинжала он был увешан оружием предков.

За час до заката вернулись двое разведчиков; их кони с головами, напоминающими булавы, по-собачьи неслись вприпрыжку. Лорд Фэйд остановил машину. Позади него застыл весь отряд: его родичи Фэйды, вассалы-рыцари и пешие солдаты в кожаных шлемах. Заскрипели, останавливаясь, груженые телеги и высокие кибитки малефиков.

Разведчики, несшиеся сломя голову, в последнее мгновение натянули поводья. Длинные косматые ноги коней, больше похожие на лапы, взрыли мох. Воины спешились и бросились вперед с криками:

– Путь на Башню Баллант прегражден!

Лорд Фэйд поднялся с сиденья, повернулся лицом к востоку и окинул взглядом покрытую серо-зеленой растительностью низину.

– Сколько рыцарей? Сколько пеших?

– Ни рыцарей, ни пеших, лорд Фэйд. Первый Народ взрастил лес между Северной и Южной Чащобами.

Постояв несколько секунд в задумчивости, лорд Фэйд уселся и нажал кнопку на панели управления. Машина следом заурчала, содрогнулась и двинулась вперед. Рыцари дали коням шпоры; пехотинцы зашагали в хвосте колонны, заскрипели, трогаясь с места, телеги с провиантом и фургоны малефиков.

На западе садилось бледно-розовое солнце. Слева стеной высилась Северная Чащоба; между нею и Южной Чащобой лежало пространство каменистой земли, испещренной редкими пятнами мха. В сгущающихся красках заката все отчетливее прорисовывались новые растения – низкий перелесок соединял две чащи, как канал – два моря.

Лорд Фэйд затормозил и спрыгнул на мох. Оценив обстановку, он дал сигнал разбивать лагерь.

Фургоны и повозки построились в круг; с них выгрузили все необходимое для ночлега. Некоторое время лорд Фэйд следил за действиями своих людей, не упуская ни одной мелочи, затем повернулся и побрел по низине в лавандово-зеленые сумерки. В пятнадцати милях к востоку его ожидал последний враг – лорд Баллант, владетель Башни Баллант. Размышляя о завтрашней битве, лорд Фэйд не сомневался в своей победе: его пехота испытана в десятках кампаний; его родичи верны и отважны; Верховным малефиком у него – прославленный Гейн Гусс, которому помогают знаменитые Айзек Командор, Адам Макадам и Энтерлин. Каждый из них имеет свиту каббалистов, заклинателей и учеников. Вместе они представляют собой внушительную силу.

Разумеется, на легкую победу рассчитывать не приходится. Войско в Башне Баллант сильное, лорд Баллант будет драться до конца. Его верховный малефик могуществен и всеми почитаем. Да еще это вмешательство Первого Народа, загородившего перелеском проход между Северной и Южной Чащобами. Автохтоны – существа слабые и робкие, им не тягаться с людьми в открытом бою, но в их лесах полно всевозможных ловушек.

Лорд Фэйд выругался себе под нос. Идти в обход Северной или Южной Чащобы – значит откладывать битву на три дня. Ждать столько времени просто невыносимо.

Лорд Фэйд возвратился в лагерь. Горели костры, булькала похлебка в котлах, чернели ровными рядами спальные ямы, выкопанные в торфе. В загоне из повозок рыцари распрягали коней. Возле древней машины на гамаке был возведен шатер лорда Фэйда.

Окинув лагерь пристальным взглядом, лорд Фэйд не сказал ни слова. Малефики расположились на ночлег в некотором отдалении от войска. Ученики и заклинатели стряпали, а малефики и каббалисты устраивались в своих шатрах, наводя порядок в шкафах и сундуках.

Лорд Фэйд вошел в шатер верховного малефика. Гейн Гусс был человеком огромного роста, с бочкообразной грудью и широкими, как стволы деревьев, руками и ногами. Его розовое лицо всегда хранило спокойное выражение, глаза были прозрачны, как вода, густые мягкие волосы не знали колпака, который другие малефики, боясь облысения, носили постоянно. Подобные предосторожности Гейн Гусс считал лишними. Частенько он говорил, скаля зубы в широкой ухмылке: "Зачем мне, старому Гейну Гуссу, амулеты? Я же такой безобидный. Кто захочет мне зла – обязательно умрет от стыда и раскаяния".

Лорд Фэйд застал Гусса за работой – он приводил в порядок свое имущество. Дверцы его шкафа были широко раскрыты, внутри лорд Фэйд увидел сотню миниатюрных манекенов. К каждому из них был привязан клок волос, или лоскуток материи, или кусок ногтя; каждый из них был смазан потом, слюной, калом или кровью. Лорд знал наверняка, что среди этих подобий есть и его собственное. Но Гусс ни за что не признался бы в этом, спросишь его соврет, не моргнув глазом. Иначе нельзя: мана малефика во многом зависит от уверенности, с какой он держится, легкости, с какой пользуется своим могуществом.

Посмотрев на лорда Фэйда, Гейн Гусс прочел вопрос в его разуме.

– Лорд Баллант уже знает о новом перелеске. Андерсон Граймс только что известил его, и теперь Баллант надеется на отсрочку битвы. Граймс говорил с Башней Джисборн и Облачным Замком. Сегодня ночью на подмогу Башне Баллант отправятся три сотни воинов. Через два дня они прибудут. Лорд Баллант очень рад.

– Сможем ли мы пройти через этот перелесок? – спросил лорд Фэйд, меряя шагами шатер.

Гейн Гусс неодобрительно хмыкнул. – Существует много вариантов будущего. В некоторых из них мы пройдем, в других – нет. Я не могу предугадать все эти варианты.

Лорд Фэйд давно привык скрывать раздражение за напускным педантизмом. Он проворчал:

– Либо они очень глупы, .либо безрассудны. Зачем им понадобилось перегораживать низину? Не могу понять, что они замышляют,

Гейн Гусс поразмыслил и неохотно предположил:

– А что, если они возвели лес от Северной Чащобы до рощи Сарро, от Южной Чащобы до Старого Леса?

– Это означает, что Башня Фэйд почти полностью окружена лесом.

– А что, если они соединят рощу Сарро со Старым Лесом?

Лорд Фэйд выпрямился и сощурил глаза. Помолчав в задумчивости, он произнес:

– Башня Фэйд окажется в кольце. Капкан... Эти леса способны разрастаться?

– Говорят, да.

– Чего они добиваются? – спросил Лорд Фэйд, подразумевая Первый Народ.

– Не знаю. Возможно, надеются изолировать Башни и очистить планету от людей, А может быть, им нужны только безопасные проходы между лесами.

Лорд Фэйд обдумал его слова. Второе предположение звучало достаточно здраво. На заре существования человеческих поселений воинственные молодые люди охотились на автохтонов с пиками и палицами, и вскоре изгнали их с низин в леса.

– Очевидно, они умнее, чем нам казалось. Адам Макадам уверяет, что они неспособны мыслить, но, похоже, он ошибается.

Гейн Гусс пожал плечами.

– Адам Макадам отождествляет мышление с церебральным процессом человека. Он не умеет телепатически общаться с Первым Народом, а посему полагает, что они не "мыслят". Но я наблюдал за дикарями на лесном рынке они торгуют достаточно разумно. – Будто прислушиваясь, он поднял руку, затем сунул ее в шкаф и осторожно затянул петлю на шее одного из манекенов. Из-за стенки шатра донесся кашель и хрип – кто-то хватал ртом воздух. Гусс ухмыльнулся и ослабил петлю.

– Ученик Айзека Командора. Захотел пополнить свою коллекцию подобием Гейна Гусса. Должен сказать, это очень усердный ученик. Он старается идти по моим стопам.

Лорд Фэйд раздвинул полог шатра.

– Утром отправляемся в путь. Возможно, мне понадобится твоя помощь.

Гейн Гусс остался в шатре – расставлять манекены, многие из которых от тряской езды попадали со своих мест. Внезапно он ощутил приближение своего соперника, Айзека Командора. Закрыв дверцы шкафа, Гусс поднялся на ноги.

Командор вошел в шатер. Клиноподобную голову этого долговязого, тощего и сутулого человека венчали рыжие жесткие кудряшки; под рыжими же бровями сверкали красно-коричневые глаза.

– Я предлагаю свое право на Кейрила, вместе с масками, головным убором и амулетами. Кейрил – лучший из когда-либо созданных демонов, он снискал всеобщее почтение. Это – самое ценное, что я могу предложить.

Гейн Гусс отрицательно покачал головой. Командор мечтал заполучить манекен Тарона Фэйда, старшего сына лорда Фэйда. Другого такого подобия (включающего в себя одежду, волосы, кожу, ресницы, слезы, экскременты, пот и слюну) не существовало в природе – лорд Фэйд берег своего первенца как зеницу ока.

– Неплохое предложение, но у меня нет нехватки в демонах. Имя – Дент наводит на людей не меньше ужаса, чем Кейрил.

– Добавляю пять волосков с головы малефика Кларенса Сирса. Это последние волосы, ибо теперь он совершенно лыс.

– Пустой разговор. Кукла останется у меня.

– Ну, как скажешь, – проворчал Командор, выглядывая из шатра. – Сюда идет мой недотепа. Он ведет куклу задом наперед по твоим следам.

Гусс открыл шкаф и ткнул пальцем в подобие. Снаружи донесся возглас удивления. Гусс улыбнулся.

– Он молод и горяч; возможно, даже неглуп. Кто знает. – Подойдя к пологу, он позвал: – Эй, Сэм Салазар, что ты там делаешь? Входи.

Моргая, в шатер вошел ученик Сэм Салазар – полный юноша с круглым румяным лицом и нечесаной шевелюрой цвета соломы. В руке он держал неумело сделанную пузатую куклу, изображающую, по всей видимости, Гейна Гусса.

– Мы с твоим учителем весьма озадачены, – сказал верховный малефик. В твоем безрассудстве, должно быть, кроется система, но нам не под силу ее разгадать. Например, я не возьму в толк, зачем ты сейчас вел по моим следам это подобие? Ты прицепился ко мне, как репей. Учти, это может дорого тебе обойтись.

– Малефик Командор предупреждал меня, – без тени смущения ответил юноша, – что честолюбие требует риска.

– Если честолюбие требует, чтобы ты стал малефиком, – резким тоном произнес Командор, – то лучше избавься от него,

– Этот паренек хитрее, чем ты думаешь, – заметил Гейн Гусс. – Смотри. – Он забрал у юноши куклу, плюнул ей в рот, затем воткнул в отверстие пупка сорванный со своей головы клок волос. – Видишь, ему почти что даром досталось подобие Гейна Гусса. Ну что ж, ученик Салазар, ответь, как ты теперь сможешь мне напакостить?

– Честно говоря, мне это даже в голову не приходило. Я всего лишь хотел заполнить пустое место в шкафу.

Гейн Гусс одобрительно кивнул.

– Неплохой довод. Надо полагать, ты уже обзавелся подобием Айзека Командора?

Сэм Салазар боязливо покосился на своего учителя.

– Он не оставляет следов. Даже при виде откупоренной бутылки прикрывает рот ладонью.

– Отлично! – воскликнул Гейн Гусс. – Чего же ты боишься, Командор?

– Я консервативен, – сухо ответил Командор. – Сейчас ты делаешь широкий жест, но рано или поздно это подобие попадет в руки врага. И тогда ты горько пожалеешь о своей нелепой браваде.

– Вот еще! Мои враги мертвы, а если кто и жив, то его не видно и не слышно. – Он с силой хлопнул юношу по плечу. – Завтра, ученик Салазар, тебе предстоит совершить великий подвиг.

– Какой еще подвиг?

– Доблестный, благородный акт самопожертвования. Лорд. Фэйд должен просить у Первого Народа разрешения пройти через перелесок. Сама мысль об этом ему претит, но ничего не поделаешь. Завтра, Сэм Салазар, ты отправишься в путь, чтобы уберечь от крапивников, кос и ям очень важную персону. Сэм Салазар попятился, мотая головой.

– Что вы, я вовсе не подхожу для такой миссии. Есть другие, куда более достойные. Я предпочитаю путешествовать в обозе.

Командор указал ему на выход.

– Не прекословь. Ступай, у нас нет времени на болтовню с учениками.

Сэм Салазар удалился. Командор повернулся спиной к Гейну Гуссу.

– Кстати, о завтрашнем. Андерсон Граймс – большой специалист по демонам. Насколько я помню, он создал и широко прославил Понта, навевающего сон, Эверида – воплощение ярости, Дейна, наводящего ужас. Сражаясь с ним, мы должны проявлять осторожность, чтобы не навредить друг другу.

– Верно, – буркнул Гусс. – Я сто раз говорил лорду Фэйду, что лучше держать при войске одного толкового малефика – верховного малефика, – чем целую ораву посредственностей, строящих козни друг другу. Но он не внемлет, обуреваемый честолюбивыми помыслами.

– Или внемлет, но опасается, что рано или поздно верховного малефика одолеет старость и тогда рядом не окажется других, столь же умелых помощников.

– Будущее многовариантно, – уступчиво произнес Гейн Гусс. – Я уже советовал лорду Фэйду заранее подумать о моем преемнике, чтобы за оставшиеся годы я успел хорошенько подготовить его. Я намерен выбрать из младших малефиков самого способного. – Он помолчал. – Я предоставляю тебе сразиться с демонами Андерсона Граймса.

Айзек Командор вежливо кивнул.

– Ты поступаешь мудро, слагая с себя ответственность. Когда-нибудь и я почувствую на плечах бремя прожитых лет; надеюсь, у меня хватит мудрости последовать твоему примеру. Спокойной ночи, Гейн Гусс. Пойду, приведу в порядок маски демонов. Завтра Кейрил пойдет на врага великанской поступью.

– Спокойной ночи, Айзек Командор.

Командор чинно вышел из шатра. Усевшись на стул, Гусс услышал, как у входа скребется Сэм Салазар.

– Ну что тебе, отрок? – проворчал старый малефик. – Почему слоняешься без дела?

Сэм Салазар положил на стол подобие Гейна Гусса.

– Мне не нужна эта кукла,

– Так выкинь ее в канаву, – сердито бросил Гейн Гусс, – и перестань досаждать мне дурацкими трюками. Ты ловко намозолил мне глаза, но что толку, если я не могу взять тебя в ученики без согласия Командора?

– А если я добьюсь его согласия?

– То наживешь себе опаснейшего врага: он не поленится открыть свой шкаф, чтобы наслать на тебя порчу. В отличие от меня, перед злыми чарами ты совершенно беззащитен. Советую смирить гордыню. Айзек Командор весьма искусен и способен многому научить тебя.

Сэм Салазар все еще мялся.

– Айзек Командор искусен, но нетерпим к новым идеям.

Гейн Гусс тяжело повернулся на стуле, его водянистые глаза ощупали Сэма Салазара.

– К чьим новым идеям? К твоим, что ли?

– Да, эти идеи новы для меня и, насколько мне ведомо, для Айзека Командора. Однако он никогда в этом не признается.

Гейн Гусс вздохнул, поудобнее устраивая свое монументальное седалище.

– Ну, так изложи их мне, и если они в самом деле новые, я не постыжусь это признать.

– Начну с того, что я размышлял о деревьях. Они восприимчивы к свету, влаге, ветру и атмосферному давлению. Восприимчивость предполагает ощущения. Может быть, ощущения дерева способны передаваться человеку? Если деревья обладают сознанием, такая способность нам бы не помешала. Деревья стерегли бы подступы к нашему войску, с их помощью мы наблюдали бы за неприятелем.

– Занятно, но неосуществимо на практике, – скептически отозвался Гейн Гусс. – Чтение мыслей – раз, акт овладения – два, перенос зрительных образов на расстояние – три... А главное, необходимо полное психическое соответствие и обоюдная симпатия. .Пока нет симпатии, нет и контакта. Дерево и человек полярно противоположны, их ощущения несопоставимы. Следовательно, если между малефиком и растением протянется хотя бы тонюсенькая ниточка взаимопонимания – это будет подлинным чудом. Сэм Салазар печально кивнул.

– Я тоже понимал это, но все же надеялся, что сумею добиться слияния.

– Для этого тебе необходимо стать деревом. А уж дерево никогда не станет человеком.

– И я так рассуждал, – сказал Сэм Салазар. – Однажды я отправился в лес и выбрал высокое хвойное дерево. Зарывшись ступнями в почву, я стоял под ним безмолвный и нагой. Миновали рассвет, день, закат, ночь. Разум мой был закрыт для человеческих мыслей, глаза и уши – для окружающего мира. Питался я лишь солнечными лучами и дождевой водой, заставляя туловище свое пускать ветви, а ноги – корни. Тридцать часов простоял я так, а спустя два дня – еще тридцать часов. Я создал дерево, насколько возможно создать дерево из плоти и крови.

У Гейна Гусса булькнуло в горле – этот звук означал веселье.

– Ну и как, удалось тебе вызвать симпатию?

– Увы, – вздохнул Сэм Салазар. – Некоторые ощущения я смутно уловил животворность солнечного света, покой тьмы, прохладу дождя. Но зрение и слух не восприняли ничего. Однако я не жалею о потерянном времени. Это полезный опыт.

– Да, занятная попытка, хоть и заведомо напрасная. Идею не назовешь оригинальной, но эмпиризм, как говорили в старину, твоего метода налицо, и это не может не раздражать Айзека Командора, нетерпимого к предрассудкам наших предков. Подозреваю, он долго разглагольствовал перед тобой о вреде легкомыслия, метафизики и инспирационализма.

– Верно, – подтвердил Сэм Салазар. – Так и было.

– Тебе следует хорошенько усвоить одну истину: самое простое и очевидное Айзек Командор ухитряется усложнить и затуманить до невозможности. С другой стороны, нельзя считать образцом для подражания и лорда Фэйда, который мнит о себе, будто он просвещенный, свободный от предрассудков человек, однако всегда вооружен древним пистолетом, разъезжает на хрупкой машине и в защите Башни Фэйд полагается на Адову Пасть.

– Быть может, он неосознанно тоскует по старым волшебным временам, задумчиво произнес Сэм Салазар.

– Быть может, – согласился Гейн Гусс. – Видимо, ты тоже тоскуешь по ним? Помедлив, Сэм Салазар ответил:

– Минувшая эпоха окружена аурой романтики, первобытной пышности... Хотя, конечно, мистицизм – плохая замена ортодоксальной логике, – поспешно добавил он.

– Разумеется, – кивнул Гейн Гусс. – Ну все, ступай. Мне надо подумать о завтрашней битве.

Сэм Салазар ушел, а Гейн Гусс, ворча и покряхтывая, поднялся на ноги, подошел к пологу, раздвинул его и окинул взглядом лагерь. К этому времени все кругом затихло, от костров остались дотлевающие угли, воины спали в своих ямах. На востоке и западе чернел лес, в прогалинах на опушке мерцали тусклые огоньки – там Первый Народ собирал во мху споровые коробочки.

Гейн Гусс почувствовал чье-то приближение. Повернув голову, он увидел малефика Энтерлина, который всегда кутался в мантию с капюшоном, говорил только шепотом и маскировал свою естественную походку жесткой птичьей поступью. Несоблюдение всех этих предосторожностей делало малефика уязвимым для козней недругов. Известно, что люди, страдающие близорукостью, болями в суставах, забывчивостью, меланхолией, головокружением, наиболее подвержены малефициуму. Следовательно, малефику необходимо сохранять вид абсолютного здоровья, даже идя вслепую на сведенных судорогой ногах.

Гейн Гусс подозвал Энтерлина и поднял полог, пропуская его в шатер. Затем он подошел к шкафу, достал бутылку и наполнил ликером две каменные чашки.

– От чистого сердца, без всякой задней мысли.

– Хорошо, – прошептал Энтерлин, выбирая дальнюю чашку. – Что ни говори, малефику полезно иногда отдохнуть под маской обычного человека. Повернувшись к Гейну Гуссу спиной, он склонил голову в капюшоне, изучая содержимое чашки сквозь вуаль, затем выпил. – Бодрит, – заключил он. – Это хорошо – завтра у нас будет нелегкий день. Гусс булькнул горлом.

– Завтра демоны Айзека Командора померятся силами с демонами Андерсона Граймса. Нам же Командор отводит роль своих помощников.

Казалось, черная вуаль скрывает насмешку на лице Энтерлина.

– Командор не упустит такой возможности. Его целеустремленность впечатляет меня, его мана питается успехом. Он человек огня, ты – человек льда.

– Бывает, огонь растапливает лед.

– Бывает, лед гасит огонь. Гейн Гусс пожал плечами.

– Неважно. Я устал. Все мы во власти у старости. Только что молодой ученик дал мне возможность взглянуть на себя со стороны. – Гейн Гусс осушил и поставил на стол каменную чашечку.

– И ты – могущественный маг, верховный малефик Фэйдов – испытал при этом гордость, не правда ли?

– Нет. Я увидел себя на вершине ремесла, выше которой подняться уже невозможно. Только Сэм Салазар, ученик, намерен искать более универсальные знания. Он пришел ко мне за советом, а я не нашелся что сказать.

– Странные речи, странные речи! – прошептал Энтерлин, направляясь к выходу. – Я ухожу, хочу прогуляться по низине. Может быть, я увижу будущее.

– Будущее многовариантно.

Шаркая, Энтерлин растворился во тьме. Гейн Гусс, покряхтывая и постанывая, добрался до кушетки и тотчас провалился в сон.

2

Миновала ночь. Затянутое розово-зеленой мерцающей пеленой, солнце поднималось над горизонтом, обрисовывая силуэт нового перелеска.

Воины и малефики деловито и быстро снимались с лагеря. Лорд Фэйд запрыгнул на машину, и она осела под его весом. Он нажал кнопку, и машина тяжело, как топляк по реке, двинулась вперед.

В миле от перелеска он остановился и послал ординарца к кибиткам малефиков. Гейн Гусс неуклюже зашагал вперед, следом – Командор, Адам Макадам и Энтерлин.

– Пошли кого-нибудь потолковать с Первым Народом, – обратился лорд Фэйд к верховному малефику. – Пусть они узнают, что мы хотим пройти, не причинив им зла, но любое проявление враждебности с их стороны повлечет за собой суровую кару.

– Я сам пойду к ним. – Гейн Гусс повернулся к Командору. – Если не возражаешь, я прихвачу твоего юного нахала. Уверен, от него будет польза.

– Если он угодит в крапивник и тем самым обнаружит его, то от него хоть раз в жизни будет польза, – проворчал Командор, жестом подзывая Сэма Салазара. Ученик неохотно приблизился. – Ты пойдешь перед верховным малефиком и будешь стараться, чтобы он не попал в западню. Возьми слегу, не то провалишься в трясину.

Понурясь, Сэм Салазар одолжил у пехотинца пику и зашагал вперед вдоль гряды невысоких холмов, которая тянулась между Северной и Южной Чащобами. Холмы были покрыты мхом; кое-где виднелись скальные обнажения; там и сям росли лаврово-ягодные деревья, кусты имбирного чая и островки смоляного вереска, роз-травы.

В полумиле от перелеска Гейн Гусс остановился.

– Будь осторожен, отсюда начинаются ловушки. Бугры обходи стороной: в них часто скрываются косы. Не ступай на голубой мох – он мертв или болен оттого, что под ним яма или крапива.

– Почему бы вам не обнаружить все ловушки с помощью ясновидения? мрачно осведомился Сэм Салазар. – Случай весьма подходящий.

– Разумный вопрос, – спокойно откликнулся Гейн Гусс. – Однако намотай на ус: рискуя собственной выгодой или жизнью, малефик не должен полагаться на чувства – они могут подвести. Если бы я внял твоему совету, мне бы везде виделись ловушки – поди разбери, которые из них настоящие, а которые мерещатся от страха. В такой ситуации твоя пика куда надежнее моего ясновидения.

Кивнув, Сэм Салазар пошел дальше. Гейн Гусс затопал следом. Поначалу ученик проверял пикой мох на каждом шагу и обнаружил две ловушки. Потом он заспешил, и Гейн Гусс, задыхаясь от быстрой ходьбы, крикнул:

– Остерегись, несчастный! Пропадешь! Сэм Салазар любезно укоротил шаг.

– Ловушки здесь повсюду, но, кажется, я понял, по какому принципу они расставлены.

– В самом деле? Ха-ха! Ну, так поделись своим открытием, сделай милость. Просвети старого недотепу.

– Пожалуйста. Там, где недавно срезаны споровые коробочки, можно идти без опаски.

– Ну, так вперед, – проворчал Гейн Гусс. – Что же ты еле плетешься? Сегодня мы должны захватить Башню Баллант.

Пройдя двести ярдов, Сэм Салазар застыл как вкопанный.

– Вперед, отрок, вперед, – хмуро поторопил его верховный малефик.

– Нам угрожает нападение дикарей. Приглядитесь, вон они, у самой опушки. Целятся в нас из трубок.

Гейн Гусс напряг зрение, затем запрокинул голову и выкрикнул несколько слов на свистящем языке Первого Народа.

Спустя минуту-другую из подлеска навстречу парламентерам вышел обнаженный гуманоид, уродливый, как маска демона. Под мышками у него вздувались пузыри с пеной, виднелись оранжевые сфинктеры. Со спины свисали складки кожи, служившие мехами для продувания воздуха через пеновыделяющие железы. Пальцы на огромных ручищах оканчивались ногтями, похожими на стамески; голова была покрыта хитином и со всех сторон усажена выпуклостями глаз, состоящих из миллионов фасетов, похожих на черные опалы. Так выглядел представитель первобытного народа этой планеты, до пришествия человека обитавшего на равнинах, в норах, вырытых в торфе и заполненных пеной из подмышечных желез.

Подойдя ближе, существо остановилось.

– Я буду говорить от имени лорда Фэйда, владетеля Башни Фэйд, – заявил Гусс. – Ваши деревья преградили ему дорогу. Он желает пройти с армией через лес, не причинив повреждений посадкам и не разрушив ловушек, которые вы установили против своих врагов. Для этого необходим проводник.

– Наши враги – люди, – ответил автохтон. – Можете разрушить сколько угодно ловушек – для этого они и предназначены. – Он двинулся назад.

– Постой! – решительно окликнул его Гейн Гусс. – Лорду Фэйду очень нужно пройти через лес. Он намерен сразиться с лордом Баллантом. Он не желает воевать с Первым Народом. Следовательно, с вашей стороны неразумно препятствовать ему.

С минуту существо молчало, размышляя. Наконец уступило:

– Я проведу вас, – и зашагало по мху к колонне.

Гейн Гусс и Сэм Салазар пошли обратно. Ноги автохтона в суставах гнулись свободнее, нежели человеческие, поэтому поступь его была вихляющей. Время от времени он останавливался, рассматривая землю впереди.

– Я в недоумении, – сказал Сэм Салазар верховному малефику. – Не могу уяснить логику его поступка.

– Ничего удивительного, – проворчал Гейн Гусс. – Он туземец, ты человек. Для взаимопонимания у вас слишком мало общего.

– Я не согласен, – серьезно возразил Сэм Салазар.

– Вот как? – Гейн Гусс весьма неодобрительно посмотрел на ученика. Ты смеешь оспаривать мнение верховного малефика?

– Только в данном случае. Я вижу основу для взаимопонимания с Первым Народом. Она в нашем общем желании выжить.

– Трюизм, – буркнул Гейн Гусс. – Ну хорошо, допустим, основа для. взаимопонимания действительно существует. Так в чем же причина твоего недоумения?

– В том, что автохтон сначала отказался, а потом согласился провести нас через посадки. Гусс кивнул.

– Очевидно, на его решение повлияло известие, что мы идем завоевывать Башню Баллант.

– Ну, это понятно, – сказал Сэм Салазар. – Но подумайте...

– Ты призываешь меня подумать?! – взревел Гейн Гусс.

– ...вот о чем: перед нами, по всей видимости, самый обычный туземец, внешне ничем неотличимый от остальных. Однако, не медля ни секунды, он принял очень важное решение. Кто он? Вождь? Или они прозябают в анархии?

– Задавать вопросы проще простого, – нахмурился Гейн Гусс. – Вот отвечать". Короче говоря, я не знаю. Как бы там ни было, они не прочь полюбоваться, как мы будем убивать друг дружку.

3

Путешествие через лес окончилось благополучно.. В миле к востоку автохтон сошел с тропы и, не прощаясь, возвратился в лес. Армия, шедшая гуськом, перестроилась в обычный порядок. Позвав Гейна Гусса, лорд Фэйд, вопреки обыкновению, указал ему на сиденье позади себя. Машина опустилась чуть ли не до земли и закачалась; двигатель завыл и застонал. Будучи в хорошем настроении, лорд Фэйд не обратил внимания на эти звуки.

– Я боялся, что мы напрасно потеряем время. Ну, как там лорд Баллант? Ты способен прочесть его мысли?

Разум Гейна Гусса устремился вперед.

– Неясно. Он знает, что мы прошли через лес. Он встревожен.

С уст лорда Фэйда сорвался саркастический смешок.

– Еще бы! Слушай меня внимательно. Я изложу план сражения, чтобы мы могли координировать свои силы.

– Слушаю, милорд.

– К Башне приблизимся цепью. Самое серьезное оружие Балланта – это, конечно, Вулкан. Нужно, чтобы кто-то надел мои доспехи и ехал на машине. Пожалуй, для этого как нельзя лучше подойдет желтоволосый ученик. Больше от него толку никакого, а так мы хоть узнаем, на что способен Вулкан. Он, как и наша Адова Пасть, построен для отражения атак из космоса и не опасен в непосредственной близости от Башни. В двухстах ярдах от ворот мы построимся, тем временем вы, малефики, вынудите лорда Балланта выйти из Башни. Наверняка вы уже придумали, как это сделать.

Гейн Гусс что-то проворчал. Как и все малефики, он готовил экспромт загодя.

Лорду Фэйду было не до щепетильности. Он потребовал, чтобы верховный малефик раскрыл свои карты.

С крайней неохотой Гейн Гусс .сказал:

– Я припас несколько сюрпризов для защитников Балланта, которые приведут их в замешательство и заставят ринуться вперед, Малефик Энтерлин будет сидеть у своего шкафа, на тот случай, если лорд Баллант прикажет наложить на вас заклятие. Андерсон Граймс, несомненно, вселит в воинов Балланта демона – скорее всего, Эверида, но Айзек Командор пошлет им навстречу столько же, а то и больше воинов, одержимых демоном Кейрилом, тварью куда более свирепой и жуткой.

– Неплохо. Что еще?

– Всего этого более чем достаточно, если ваши люди не дрогнут в бою.

– Ты видишь будущее? Чем кончится нынешний день?

– Будущее многовариантно. Иные малефики, например Энтерлин, утверждают, будто видят нить, ведущую через лабиринт вероятностей. Но их пророчества редко сбываются.

– Позови Энтерлина.

Гейн Гусс неодобрительно хмыкнул.

– Это неразумно, если вы в самом деле хотите одолеть лорда Балланта.

Глаза лорда Фэйда впились из-под кустистых бровей в рослого малефика.

– Почему ты так считаешь?

– Если Энтерлин "предскажет поражение, вы падете духом и будете сражаться вполсилы. Если он напророчит победу, излишняя уверенность сослужит вам дурную службу.

Лорд Фэйд раздраженно отмахнулся.

– Вы, малефики, мастер хвастать, а как дойдет до дела, сразу начинаются отговорки.

– Ха-ха! – лающе рассмеялся Гейн Гусс. – Вам нужны чудеса, а не честный малефициум. Смотрите, я плюю. – Он плюнул. – Я предсказываю, что слюна упадет в мох. Вероятность этого весьма высока, но плевок может угодить на летящее насекомое или на туземца, поднимающегося навстречу сквозь торф. Разумеется, это маловероятно, и все же... В ближайшую секунду возможен только один вариант будущего, зато через минуту – уже четыре! Через пять минут – двадцать! Даже миллионом вариантов не исчерпываются вероятности завтрашнего дня! Некоторые варианты из этого миллиона более вероятны, другие – менее. Действительно, иные из этих наиболее вероятных вариантов посылают в мозг малефика слабые сигналы. Но поскольку малефик всегда обуреваем собственными чаяниями и интересами, он редко способен воспринимать эти сигналы. Энтерлин – человек особенный, он прячет свою сущность, у него нет никаких стремлений. Иногда его пророчества сбываются, но все же я не советую обращаться к нему. Лучше всего положиться на реальную, практическую пользу малефициума.

Лорд Фэйд промолчал.

Колонна спускалась в низину; машина легко скользила под уклон. Затем они стали подниматься, и двигатель взвыл столь жалобно, что лорду Фэйду пришлось остановить машину.

Поразмыслив, он сказал:

– Сразу за гребнем нас будет видно из башни Баллант. Надо рассеяться. Пошли вперед самого никчемного из твоих людей – ученика, который тыкал пикой в мох. Пусть он наденет мои шлем и кирасу и едет в машине.