Текст книги "Холодная гавань"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Старая история, дорогой мой. Лучше всего ее забыть. – Она сжала его руку, и Осборн задохнулся от резкой боли, чувствуя, что его рана теперь болит по-настоящему. Анн-Мари повернула голову и посмотрела на него. – С тобой все в порядке?

– Проклятая рука слегка побаливает, вот и все.

Подойдя к берегу, они услышали бормотание и обнаружили Рене и еще одного человека рядом с маленькой лодкой с подвесным мотором, поднятым над кормой.

– Это Блеро, – сказал Рене.

– Мадемуазель, – Блеро прикоснулся к фуражке, приветствуя Анн-Мари.

– Это и есть тот самый катер, я полагаю? – спросил Крэйг. – И что я буду с ним делать?

– Завернете за мыс и увидите огни Гросне, мсье.

– В этом тумане?

– Катер сидит очень низко. – Блеро пожал плечами. – Я положил в него сигнальную лампу и еще на всякий случай вот это. – Он взял сигнальный люминесцентный шарик из кармана. – Их дает нам ИСО. Они здорово работают в воде.

– Учитывая погоду, я думаю, что закончу путешествие вот там, – буркнул Крэйг, бросая взгляд на волны, грозно набегавшие на берег.

Блеро достал спасательный жилет и помог Крэйгу надеть его.

– У вас нет выбора, мсье, вам необходимо идти. Большой Пьер говорит, что немцы переворачивают всю Бретань вверх дном, разыскивая вас.

Крэйг ждал, пока Блеро застегнет ремни жилета.

– Они взяли заложников?

– Конечно. Десять человек в Сен-Морисе, включая мэра и отца Поля. Еще десять на окрестных фермах.

– Бог мой! – тихо сказал Крэйг.

Анн-Мари закурила «Жиган» и передала ему пачку.

– Таковы правила игры, любовничек, мы оба с тобой это знаем. Все это не твоя забота.

– Хотелось бы верить, – ответил Крэйг.

Рене и Блеро тем временем старались столкнуть лодку. Блеро залез в лодку и завел мотор. Потом быстро выпрыгнул на берег.

Анн-Мари поцеловала Крэйга.

– Ты должен идти, будь хорошим мальчиком и передай привет Гиббонсу.

Крэйг запрыгнул в лодку и взялся за руль. Потом повернулся к Блеро:

– Так вы сказали, что меня подберет моторный катер?

– Или канонерка. Британских ВМС или французской Армии Освобождения. Они будут там, мсье, они еще ни разу нас не подводили.

– Счастливо, Рене, берегите ее, – крикнул Крэйг, когда они оттолкнули его от берега и крошечный подвесной мотор потащил лодку в море.

Обогнув мыс и оказавшись в открытом море, Крэйг попал в сложную ситуацию. Волнение росло, ветер свежел, на воде появились белые барашки, и вода хлестала через борт, так что он стоял по колено в воде. Блеро был прав. Он видел огни Гросне через разрывы в тумане и держал туда курс, но мотор вдруг заглох. Он яростно старался завести мотор, дергая за шнур, но лодка по-прежнему беспомощно дрейфовала.

Высокая волна, значительно превосходившая другие по размерам, не торопясь, подошла, подняла лодчонку высоко вверх, где она на мгновение застыла, и вода пошла через борт.

Лодка опрокинулась, и Крэйг Осборн беспомощно поплыл по течению, поддерживаемый на поверхности спасательным жилетом.

Было очень холодно, даже боль в руке постепенно затихла. Подошла следующая большая волна, подхватила его, и он оказался на более спокойной воде.

«Нехорошо, мой мальчик, – сказал он себе. – Совсем нехорошо». И тут вдруг ветер снова разорвал завесу тумана и он услышал приглушенный стук мотора и заметил темный силуэт катера.

Он собрался с силами и закричал:

– Я здесь!

Потом вспомнил про люминесцентный сигнальный шарик, который Блеро дал ему, достал его из кармана, неловко перебирая замерзшими пальцами, и поднял вверх.

Туман снова закрыл огни Гросне, и Крэйгу казалось, что стук мотора исчез в ночи.

– Я здесь, сюда, черт вас дери! – закричал Осборн, когда из тумана выплыл торпедный катер, словно корабль-привидение, и стал приближаться с наветренной стороны.

Крэйг ни разу в жизни не чувствовал такого облегчения, как в тот момент, когда прожектор поймал его лучом на воде. Он начал молотить руками по воде, гребя к катеру и забыв в этот момент о своей руке, но вдруг остановился. В конструкции катера, в его внешнем виде что-то было не так. Возможно, окраска. Грязно-белый, переходящий в голубой, очевидно, для камуфляжа. На флаге, трепещущем на ветру, он заметил свастику и крест в левом верхнем углу, это был черный с алым вымпел Кригсмарин. Не английский торпедный катер, а немецкий И-бот скользил по волнам, приближаясь к нему, и Крэйг увидел на носу катера, рядом с номером, его название – «Лили Марлен».

Казалось, катер движется по инерции, моторы его слабо гудели. Крэйг подплыл к катеру, чувствуя тоску и глядя вверх на двух матросов в бескозырках и бушлатах, наблюдавших за ним. Наконец один из них перекинул через борт веревочный трап.

– Прекрасно, дружище, – сказал он на кокни. – Валяй, поднимайся.

Им пришлось помочь ему перевалиться через борт, он скорчился, и его вырвало на палубу. Он изумленно взглянул на немецкого матроса, говорившего на кокни.

– Майор Осборн, не так ли?

– Да.

Немец наклонился.

– У вас сильное кровотечение из левой руки. Лучше сразу осмотреть ее, сэр. Я санитар.

– Что здесь происходит? – спросил Осборн.

– Не могу вам сказать, сэр. Это дело капитана. Фрегатенкапитан Бергер, сэр. Вы найдете его на мостике.

Крэйг Осборн утомленно поднялся на ноги, попытался отстегнуть лямки спасательного жилета, снял его и стал, спотыкаясь, подниматься, по маленькому трапу. Он вошел в рулевую рубку и увидел у руля старшину, главного штурмана, судя по нашивкам, или главного рулевого. У маленького штурманского столика на вращающемся стуле сидел человек в мятой фуражке Кригсмарин. У нее был белый верх – такие обычно носили капитаны подлодок и капитаны И-ботов, считавшие себя элитой Кригсмарин. На капитане был старый белый свитер в высоким воротом, надетый под бушлат, он спокойно поглядел на Крэйга.

– Майор Осборн, – сказал он с американским акцентом. – Рад видеть вас на борту. Давайте выйдем отсюда. – Он повернулся к старшине и сказал по-немецки: – Так, Лансдорф. Оставьте глушители, пока не отойдем на пять миль. Курс двести десять. Скорость двадцать пять узлов до новых указаний.

– Хейр, – сказал Крэйг Осборн. – Профессор Мартин Хейр.

Тот взял сигарету из жестянки «Бенсон и Хеджес» и предложил Осборну.

– Вы знаете меня?

Крэйг дрожащими пальцами взял сигарету:

– После Йелля я стал журналистом. Работал для журнала «Лайф». Париж, Берлин. Я провел большую часть юности в этих местах. Мой отец работал в государственном департаменте. Дипломат.

– Но где мы встречались?

– Я приехал домой в отпуск, в Бостон, в апреле тридцать девятого. Один мой приятель сказал мне о курсе лекций, который вы читали в Гарварде. По-моему, по немецкой литературе, но очень политизированные, резко антифашистские. Я был на четырех из них.

– Вы были там в связи с волнениями?

– Это когда американские нацисты попытались устроить беспорядки? Именно тогда я сломал палец о челюсть одной из этих обезьян. Вы тоже были на уровне.

Осборна знобило. Открылась дверь, и появился матрос, говоривший на кокни.

– В чем дело, Шмидт? – спросил Хейр по-немецки. У Шмидта в руках было полотенце.

– Я подумал, что майору оно понадобится. Я бы также заметил, герр капитан, что он ранен в левую руку и нуждается в медицинской помощи.

– Тогда делайте свое дело, – сказал Мартин Хейр. – Действуйте.

Сидя на узкой табуретке возле маленького столика в офицерской кают-компании, Осборн смотрел, как матрос ловко перевязывает его рану.

– Немножко морфия, приятель, чтобы было полегче. – Он взял ампулу из своей аптечки и сделал Осборну укол в руку.

– Кто вы? – спросил Крэйг. – Не немец, это ясно.

– Ну, я немец по языку, точнее, мои родители были ими. Евреи, которые думали, что Лондон более гостеприимен, чем Берлин. Я родился в Уайтчепеле.

Мартин Хейр, стоя в дверях, заметил по-немецки:

– Шмидт, у вас длинный язык. Тот мгновенно подобрался:

– Яволь, герр капитан.

– Выматывайтесь отсюда.

– Цу бефель, герр капитан.

Шмидт хмыкнул и вышел, захватив свою аптечку. Хейр закурил.

– Это смешанный экипаж. Американцы и англичане, несколько евреев, но все свободно говорят по-немецки и имеют только одну официальную личность, когда находятся на корабле.

– Наш собственный И-бот, – сказал Осборн. – Я потрясен. Самый невероятный секрет из открывшихся мне за последнее время.

– Должен сказать вам, что мы играем в эту игру вполне серьезно. Обычно мы говорим только по-немецки, носим только форму Кригсмарин, даже на базе. Это вопрос вживания в роль. Конечно, парни иногда забываются. Шмидт – яркий пример.

– А где база?

– В маленьком порту под названием Холодная гавань, около Лизард-Пойнт в Корнуолле.

– Далеко?

– Отсюда? Сто миль. К утру будем там. Мы наверстаем упущенное на обратном пути. Наши люди предупреждают нас заранее о маршрутах торпедных катеров каждую ночь. Мы предпочитаем держаться от них подальше.

– Представляю себе! Вынужденный бой со своими был бы самой большой неудачей. Кто проводит эту операцию?

– Официально отдел «Д» ИСО, но это совместная акция. Вы из ОСС, я слышал?

– Верно.

– Нелегкий хлеб…

– Вы могли бы сказать то же самое о себе. Хейр хмыкнул.

– Посмотрим, есть ли у них сандвичи на камбузе. Мне кажется, вам не помешало бы поесть. – И он повел Крэйга на ленч.

Осборн проснулся перед рассветом и вышел на палубу. Вокруг было только море, соленые брызги падали на лицо. Когда он поднялся наверх по трапу и зашел в рулевую рубку, то обнаружил там Хейра с потемневшим задумчивым лицом, едва различимым в свете компаса. Осборн присел у штурманского столика и закурил.

– Не спится? – спросил Хейр.

– Катер не для меня, а с вами, похоже, все в порядке?

– Да, сэр, – ответил Хейр. – Не помню уже, когда жил не на катере. Мне было восемь лет, когда дед отправил меня в море на моей первой лодчонке.

– Говорят, в Ла-Манше особые условия плавания?

– Совсем не то, что на Соломоновых островах, можете мне верить.

– Это там, где вы воевали раньше? Хейр кивнул головой:

– Да, верно.

– Мне всегда казалось, что торпедные катера – спорт для молодых, – заметил Осборн.

– Видите ли, когда нужен кто-то с опытом, да еще чтобы он мог сойти за немца, используешь того, кто у вас под рукой, – рассмеялся Хейр.

Занимался сероватый рассвет, море успокоилось, перед ними замаячил берег.

– Лизард-Пойнт, – сказал Хейр.

Он снова улыбался, и Осборн заметил:

– Вам нравится все это, верно? Хейр пожал плечами:

– Наверное.

– Я имею в виду, что вы дорожите этой работой. Вы не хотите вернуться к прежней жизни? Я имею в виду Гарвард.

– Возможно. – Хейр выглядел задумчивым. – Сможет ли кто-то из нас решить, куда приткнуться, когда все это кончится? А вы сами?

– Податься некуда. Да и вообще со мной особая проблема, – сказал Осборн. – Кажется, у меня особое везение на беду. Я убил немецкого генерала вчера. В церкви, чтобы показать, как мы его презираем. Он был шефом разведки СС в Бретани, мясник, который заслужил смерть.

– Так в чем ваша проблема?

– Я убил его, а они взяли двадцать заложников и расстреляли их. Смерть будто следует за мной по пятам, если вы понимаете, что я имею в виду.

Хейр не ответил, просто приглушил мотор и открыл иллюминатор, впустив дождь. Они обогнули мыс, и Осборн увидел вход в залив и поросшую лесом равнину над ним.

Маленькая серая гавань приютилась у подножия долины, две дюжины коттеджей были разбросаны на берегу. Среди деревьев виднелся старый замок. Экипаж катера высыпал на палубу.

– Холодная гавань, майор Осборн, – сказал Мартин Хейр и ввел «Лили Марлен» в порт.

Глава 3

Экипаж занялся швартовкой, а Хейр и Осборн перелезли через борт на покрытый связками канатов причал, чтобы размяться.

– Все дома выглядят совершенно одинаково, – заметил Крэйг.

– Я знаю, – ответил Хейр. – Все это построил хозяин замка, сэр, Вильям Чивли, в середине восемнадцатого века. Коттеджи, гавань, причал – в общем, все. Согласно местной легенде основная часть его денег добыта контрабандой. Он был известен как Черный Билл.

– Понятно. Он построил эту фальшивую рыбацкую деревню, чтобы прикрывать другие дела? – заметил Крэйг.

– Верно. Вот это, кстати, паб. Парни используют его как столовую.

Это было приземистое здание с высоким фронтоном и деревянными перекрытиями; окна придавали ему елизаветинский вид.

– В нем нет ничего георгианского, – сказал Крэйг. – Скорее эпоха Тюдоров.

– Подвалы средневековые. В таких местах всегда есть свой постоялый двор, – сказал Хейр и забрался в стоявший в сторонке джип. – Поехали. Я отвезу вас в замок.

Крэйг взглянул на название постоялого двора над дверью: «Висельник».

– Хорошее название, – заметил Хейр, заводя мотор. – Это новая вывеска. Старая отвалилась, она была довольно отвратительная. Какой-то бедолага, висящий на конце веревки со связанными руками и высунутым языком.

Когда они отъезжали, Крэйг повернулся и еще раз посмотрел на вывеску. На ней был изображен молодой парень, висящий вниз головой на деревянной виселице, привязанный за правую лодыжку. Лицо его было спокойно, вокруг головы сияние.

– Вы знаете, что это копия с карты таро? – спросил он.

– Да, конечно, все это придумала мадам Легран, экономка замка. Она любит такие пещи.

– Легран? Джулия Легран? – спросил Крэйг.

– Да, верно. – Хейр посмотрел на него с удивлением. – Вы знаете ее?

– Я знал ее мужа до войны. Он читал лекции по философии в Сорбонне. Позже был в Сопротивлении в Париже. Я встретил их там в сорок втором. Помог им выбраться, когда гестапо напало на их след.

– Да, она была здесь с самого начала. Работает в ИСО.

– А ее муж, Анри?

– Насколько я знаю, он умер от инфаркта в Лондоне в прошлом году.

– Понятно.

Они проезжали мимо последнего коттеджа. Хейр продолжил:

– Это оборонительный район. Все жители выехали. Мы используем коттеджи для себя. Кроме моего экипажа, у нас есть несколько механиков Королевского воздушного флота для обслуживания самолетов.

– У вас есть самолет? Для чего?

– Для обычных целей. Выбросить агентов на место, доставить обратно.

– Я думал, этим занимается специальный авиаотряд в Темпсфорде.

– Они тоже. По крайней мере, в штатных ситуациях. Наши операции несколько сложнее. Я покажу вам. Мы как раз прибываем к полю.

Дорога повернула между деревьев, и они выехали на огромную поляну с травянистым покрытием. На краю стоял сборный ангар. Хейр свернул в калитку, проехал по траве и остановился. Потом достал сигарету и закурил.

– Ну, что вы об этом думаете?

Разведывательный самолет «шторк» выруливал из ангара, опознавательные знаки Люфтваффе ясно выделялись на его крыльях и фюзеляже, двое следовавших за ним механиков тоже были одеты в комбинезоны Люфтваффе. Позади, в ангаре, был виден ночной истребитель Ю-88 С.

– Боже мой, – тихо сказал Крэйг.

– Я вам сказал, что здесь все немножко необычно. Пилот «шторка» вылез из самолета, сказал пару слов механикам и направился к ним. На нем были летные ботинки, просторные удобные брюки голубовато-серого цвета, какие носили летчики-истребители Люфтваффе, очень необычные, с большими карманами для карт. Короткая куртка пилота придавала ему лихой вид. На левой стороне груди он носил серебряный значок пилота, Железный крест первой степени над ним и эмблему Люфтваффе – на правой.

– Все, кроме чертова Рыцарского креста, – заметил Осборн.

– Да, он фанатик, – сказал Хейр. – Кроме того, какой-то чокнутый, если хотите знать мое мнение. Тем не менее он сбил два немецких самолета в битве за Британию.

Пилот подошел к ним. Ему было около двадцати пяти, волосы под фуражкой цвета соломы, почти белые. Хотя он улыбался, что-то жестокое было в форме его рта, а глаза оставались холодными.

– Лейтенант ВВС Джо Едж. Майор Крэйг Осборн, ОСС. Едж приветливо улыбнулся и протянул руку:

– Специальность – бандитизм, так?

Крэйгу Едж совсем не понравился, но он постарался не показать этого.

– У вас тут целое хозяйство.

– Да, понимаете, «шторк» может приземляться и взлетать где угодно. По-моему, лучше, чем «лизандр».

– Необычный камуфляж, опознавательные знаки Люфтваффе.

Едж рассмеялся:

– В некоторых случаях это помогает. В прошлом месяце я попал в плохую погоду и в результате сжег все горючее. Я приземлился на базе Люфтваффе в Гранвилле. Заставил их заправить меня. Никаких проблем.

– Эти наши поддельные знаки отличия имеют оригинал, утвержденный Гиммлером и подписанный фюрером, они означают, что мы выполняли спецзадания разведки СС. Никто не решается сомневаться в этом, – добавил Хейр.

– Они даже кормят меня в столовой, – сказал Едж, обращаясь к Крэйгу. – Конечно, моя старушка-мама была немка и я свободно говорю на языке. Это помогает. – Он повернулся к Хейру: – Подбрось меня к замку, старик, пожалуйста. Я слышал, шеф должен пожаловать из Лондона.

– Я не знал этого, – ответил Хейр. – Запрыгивай. Едж сел на заднее сиденье. Когда они тронулись, Крэйг спросил:

– Ваша мать, она, наверное, здесь?

– Господи, конечно. Вдова. Живет в Хэмпстеде. Величайшее разочарование в ее жизни связано с тем, что Гитлеру не удалось въехать через Молл в Букингемский дворец в 1940-м. – Он громко захохотал.

Крэйг отвернулся, пытаясь скрыть раздражение, и обратился к Хейру:

– Я вдруг подумал… Вы сказали, что этим проектом руководит отдел «Д» в ИСО. Это не тот ли старый добрый «Отдел грязных шуток»?

– Именно так.

– Им по-прежнему руководит Дугал Мунро?

– Вы и его знаете?

– О да, – ответил Крэйг. – Я работал в ИСО с самого начала. До вступления в войну. У нас были дела с Дуга-лом. Старый безжалостный негодяй.

– Только таким образом и выигрывают теперь войну, – прокомментировал Едж сзади.

– Понятно. Вы готовы использовать любые средства, не так ли? – спросил Крэйг.

– Я думал, что у каждого из нас здесь свое дело, приятель.

На какой-то миг Осборну почудилось испуганное лицо генерала Дитриха, глядящее сквозь решетку исповедальни. Он отвернулся, чувствуя себя не в своей тарелке.

Хейр нарушил молчание:

– Он не изменился, этот Мунро. Его девиз – «любыми средствами», ну а о своем задании вы все скоро узнаете.

Он завернул в ворота с дверями крест-накрест и остановился во дворе с флагштоком. Дом был из серого камня, трехэтажный. Очень старый и очень мирный. Ничего общего с войной.

– У него есть свое название? – спросил Крэйг.

– Гранчестер-Эбби, – ответил Едж. – Довольно величественно, да?

– Приехали, – сказал Хейр и вылез из джипа. – Мы войдем в логово великана, если он здесь.

Но в этот самый момент бригадира Дугала Мунро препроводили в библиотеку в Хейс-Лодже в Лондоне. Этот дом генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр использовал в качестве временной резиденции. Генерал наслаждался кофе, тостами и утренним выпуском «Таймс», когда молодой армейский капитан ввел Дугала Мунро и закрыл за ним дверь.

– Доброе утро, бригадир. Кофе, чай – все в буфете. – Мунро налил себе чаю. – Как дела с этим проектом в Холодной гавани?

– Продвигаются, генерал.

– Вы знаете, война – как фокусник, который дурачит людей, заставляя их следить за своей правой рукой, в то время как левая делает самое главное. – Эйзенхауэр добавил себе кофе. – Хитрость, бригадир. Хитрость – вот главное. У меня лежит отчет разведки, из которого следует, что Роммель сделал невероятные вещи с тех пор, как руководит проектом Атлантического вала.

– Я знаю, сэр.

– Этот ваш И-бот столько раз возил наших военных инженеров по ночам к побережью Франции для взятия проб грунта, что у вас уже должна была созреть идея о том, где нам высаживаться?

– Верно, генерал, – тихо ответил Мунро. – Скорее всего, это будет в Нормандии.

– Прекрасно. Теперь вернемся к проблеме хитрости, – сказал Эйзенхауэр и подошел к карте на стене. – Паттон командует несуществующей армией в Восточной Англии. Фальшивые военные лагеря и самолеты, псевдоукрепления…

– Которые будут означать для немцев, что мы собираемся использовать кратчайший путь и предпринять наступление в районе Па-де-Кале?

– Чего они всегда и ожидали, поскольку это оправданно с военной точки зрения, – кивнул Эйзенхауэр. – Мы уже предприняли некоторые действия, чтобы подкрепить их уверенность. Королевские ВВС и Восьмая воздушная армия будут часто патрулировать этот район, особенно поближе к дню высадки, само собой. Группы Сопротивления в этом районе будут постоянно нарушать связь, выводить из строя железные дороги и все такое. Естественно, двойные агенты, имеющиеся в распоряжении, будут передавать фальшивую, но правдоподобную информацию в абвер.

Он остановился, внимательно глядя на карту, и Мунро спросил:

– Что-то беспокоит вас, сэр?

Эйзенхауэр подошел к сводчатому окну и закурил сигарету.

– Многие хотели, чтобы мы высадились в прошлом году. Позвольте мне объяснить вам, почему мы этого не сделали, бригадир. Объединенное командование всегда считало, что мы можем успешно высадиться только в том случае, если будем иметь все преимущества. Больше людей, чем у немцев, больше танков, больше самолетов – и так во всем. Хотите знать почему? Потому что каждый раз в равном бою с русскими, британскими или американскими войсками в течение этой войны немцы побеждали. При равных условиях они всегда уничтожали на пятьдесят процентов больше солдат противника.

– Я в курсе этого печального факта, сэр. Эйзенхауэр повернулся.

– Бригадир, я всегда был скептиком в отношении ценности секретных агентов в этой войне. Их сообщения всегда слишком кратки. Я думаю, мы получаем больше информации, перехватывая и расшифровывая вражеские донесения.

– Согласен, сэр, – нерешительно сказал Мунро. Эйзенхауэр наклонился вперед:

– Вы сообщили мне на прошлой неделе факт, которому я не решаюсь поверить. Вы сказали, что скоро состоится совещание штаба под руководством самого Роммеля. Оно будет посвящено только обороне Атлантического вала.

– Так точно, генерал. В замке Вуанкур в Бретани.

– Вы сообщили также, что у вас есть агент, который может проникнуть на это совещание?

– Так точно, генерал, – кивнул Мунро. Эйзенхауэр продолжил:

– Мой Бог, если бы я мог превратиться в муху и поприсутствовать на том совещании! Узнать мысли Роммеля. Его намерения. – Он положил руку на плечо Мунро. – Вы понимаете, что это может быть решающе важным? Три миллиона человек, тысячи кораблей, но точная информация стоит дороже. Вы понимаете?

– Вполне, генерал.

– Не подведите меня, бригадир.

Он отвернулся и уставился на карту. Мунро тихо вышел из комнаты, спустился вниз, взял плащ и шляпу, кивнул дежурным и сел в машину. Его помощник капитан Джек Картер, сидел сзади, сложив руки на набалдашнике палки. У него не было одной ноги – след Дюнкерка.

– Все в порядке, сэр? – спросил он, когда они отъехали.

Мунро опустил стекло, отделявшее их от шофера:

– Он считает, что совещание в замке Вуанкур имеет решающее значение. Я хочу, чтобы вы связались с Анн-Мари Треванс. Она может организовать еще одну поездку в Париж. Пошли за ней «лизандр». Я должен поговорить с ней с глазу на глаз. Скажем, через три дня.

– Слушаюсь, сэр.

– Что-нибудь еще есть для меня?

– Пришло сообщение из Холодной гавани, сэр. Кажется, у ОСС были проблемы вчера. Один из их агентов прикончил генерала Дитриха, шефа разведки СС в Бретани. Из-за плохой погоды они сами не могли его вывезти и попросили нас помочь.

– Ты же знаешь, что я не люблю оказывать подобные услуги, Джек.

– Да, сэр. В любом случае, капитан Хейр получил прямой приказ, вышел к Гросне и подобрал агента. Майора Осборна.

Наступила пауза, Мунро изумленно переспросил:

– Крэйг Осборн?

– Кажется да, сэр.

– Бог мой, неужели он жив? Ему здорово везет. Самый лучший разведчик, когда-либо работавший на ИСО.

– А как же Гарри Мартин, сэр?

– Он не хуже, этот чертов американец. Осборн сейчас в Холодной гавани?

– Да, сэр.

– Так. Остановись у ближайшего телефона. Свяжись с оперативным командованием базы в Кройдоне. Передай, что мне нужен «лизандр» в течение ближайшего часа. Готовность номер один. Бери здесь управление в свои руки, Джек, и займись организацией встречи Анн-Мари Треванс. Я слетаю в Холодную гавань и увижусь с Крэйгом Осборном.

– Вы думаете, он может оказаться полезным, сэр?

– О да, Джек, очень полезным! – Мунро отвернулся и посмотрел в окно, улыбаясь.

Крэйг Осборн, голый по пояс, сидел на стуле возле раковины в большой старомодной ванной; Шмидт, все еще одетый в форму Кригсмарин, с аптечкой на коленях, сидел рядом и колдовал над его рукой. Джулия Легран остановилась на пороге, наблюдая за операцией. Ей было около сорока лет, она была в широких брюках и коричневом свитере, светлые волосы туго связаны на затылке, приветливое лицо.

– Ну как он? – спросила она.

– Средненько, – пожал плечами Шмидт. – Со стреляными ранами никогда нельзя знать заранее. У меня есть этот новый препарат, пенициллин. Говорят, он прекрасно справляется с воспалением.

Он открыл бутылочку и смешал лекарство для подкожного впрыскивания. Джулия сказала:

– Будем надеяться на лучшее. Я сделаю кофе.

Она вышла, когда Шмидт делал укол. Осборн вздрогнул; Шмидт наложил на рану марлю и ловко перевязал руку.

– Я думаю, вам следует показаться доктору, – сказал он приветливо.

– Посмотрим, – ответил Крэйг.

Он встал, и Шмидт помог ему надеть чистую рубашку, которую принесла Джулия. Он сумел застегнуться и вышел в соседнюю комнату, пока Шмидт собирал свою аптечку.

Комната была очень уютной, хотя и выглядела слегка запущенной и нуждалась в ремонте. В комнате стоял стол и две табуретки в окне эркером. Крэйг выглянул на улицу. Он увидел террасу, запущенный сад за ней, старые деревья и маленький пруд в лощине. Все дышало покоем.

Шмидт вышел из ванной, держа коробку в руке.

– Я зайду к вам позже. Пойду поем яиц с беконом. – Он хмыкнул, держа руку на дверной ручке.

– Не утруждайте себя, напоминая мне, что я еврей. Меня испортили английским завтраком слишком давно.

Открылась дверь, и вошла Джулия Легран с кофе, тостами, мармеладом и свежими булочками на подносе. Шмидт вышел, а она поставила поднос на стол возле окна. Они сели напротив друг друга. Разливая кофе, она сказала:

– Не могу передать, как я рада снова видеть тебя, Крэйг.

– Кажется, Париж был давным-давно, – ответил он, беря у нее из рук чашку.

– Тысячу лет назад…

– Я сожалею об Анри, – продолжил он. – Инфаркт? Она кивнула:

– Он ничего не почувствовал. Умер во сне, но у него все-таки были эти восемнадцать месяцев в Лондоне. Мы должны быть благодарны тебе за них.

– Ерунда. – Крэйг почувствовал смущение.

– Это чистая правда. Хочешь тост или булочку?

– Нет, спасибо. Еще чашку кофе – и будет в самый раз.

Наливая кофе, она рассказывала:

– Без тебя мы бы ни за что не выбрались из гестапо в ту ночь. Ты был ранен, Анри тоже. Ты забыл, что эти звери сделали с тобой? И все же ты вернулся той ночью, когда другие оставили его. – Она внезапно разволновалась, слезы выступили у нее на глазах. – Ты подарил ему жизнь, Крэйг, те несколько месяцев в Англии. Я всегда буду тебе благодарна за это.

Он закурил сигарету, встал и выглянул в окно.

– Я ушел из ИСО после этого. Наши в это время создавали ОСС. Им нужен был мой опыт, и, если откровенно, мне надоел Дугал Мунро.

– Я работаю у него уже четыре месяца, – сказала Джулия. – Мы используем это место как стартовую площадку, как дом под крышей, как обычно.

– Вы сработались с Мунро?

– Тяжелый человек. – Она пожала плечами. – Но ведь это тяжелая война.

Осборн кивнул:

– Странное место, этот дом, а люди здесь еще более странные. Например, пилот Едж хвастается своей формой Люфтваффе, изображая Адольфа Галлана.

– Да, Джон совсем сумасшедший, – согласилась она. – Мне временами кажется, что он действительно воображает себя пилотом Люфтваффе, а всех нас терпит в силу необходимости. Но вы же знаете Мунро – он всегда готов закрыть глаза, если человек отлично выполняет свое дело. В этом смысле у Еджа особые заслуги.

– А Хейр?

– Мартин? – Она улыбнулась и поставила чашки на поднос. – Ну, Мартин – это другое дело. Мне кажется, я немного влюблена в него.

Дверь открылась, и без стука вошел Едж.

– Вот вы где. Милый тет-а-тет!

Он прислонился к стене и вставил сигарету в уголок рта. Джулия сказала устало:

– Ты действительно такой мерзкий и вредный, Джо?

– Раздражаю тебя, лапочка? Не обращай внимания. – Он повернулся к Осборну: – Шеф только что прилетел из Кройдона.

– Мунро?

– Должно быть, он очень хотел видеть вас, старина. Ждет в библиотеке. Я провожу вас.

Он вышел. Осборн повернулся и улыбнулся Джулии.

– Увидимся позже, – сказал он и последовал за пилотом.

Библиотека была очень хороша: заставленные огромными стеллажами красивые лепные украшения эпохи короля Якова. В камине горели дрова, вокруг были расставлены удобные козетки и кожаные кресла. Мунро стоял у огня, старательно протирая очки, когда Крэйг Осборн вошел в комнату. Едж встал у двери. Мунро надел очки и тепло взглянул на Осборна.

– Подождите за дверью, Джо.

– Черт, значит, я не получу удовольствия от беседы? – съязвил Едж, но повиновался.

– Рад видеть вас, Крэйг, – сказал Мунро.

– Не буду врать, что это взаимно, – ответил Крэйг, направляясь к одному из кресел. Он сел и закурил сигарету. – Не надо воспоминаний.

– Не надо обид, дорогой мой, это ни к чему не приведет нас.

– Конечно, но я не могу забыть, что был для вас слепым инструментом.

Мунро сел напротив.

– Сказано красиво… и верно. Что с рукой? Шмидт посмотрел вас?

– Он считает, что мне понадобится доктор, на всякий случай.

– Нет проблем. Мы позаботимся об этом. Это дело с Дитрихом, Крэйг. Настоящий успех, поздравляю! Вы показали свое обычное чутье, если можно так выразиться. Это создаст Гиммлеру и СД некоторые проблемы.

– А сколько заложников они расстреляли, мстя за него?

Мунро пожал плечами:

– Это война. Не думайте об этом. Крэйг заметил:

– Анн-Мари тоже так говорила. Теми же словами.

– Да, я был весьма обрадован, услышав, что она помогала вам. Она работает на меня, вы знаете.

– Тогда помоги ей Боже, – сказал Крэйг с горечью.

– И вам, дорогой мальчик. Вы ведь в армии. Крэйг наклонился, швырнул сигарету в огонь.

– Я знаю, черт побери. Я американский офицер, майор ОСС. И вы не можете тронуть меня.

– Конечно, могу. Я работаю под прямым руководством генерала Эйзенхауэра. Холодная гавань – совместный объект. Хейр и четверо его ребят – американские граждане. Вы будете со мной, Крэйг, по трем причинам. Во-первых, потому, что вы теперь слишком много знаете о Холодной гавани. Во-вторых, потому, что вы мне нужны здесь. Скоро начнется высадка, и вы можете быть очень полезны здесь.

– А третья причина? – спросил Крэйг.

– Все очень просто. Вы офицер вооруженных сил своей страны, как и я, и обязаны выполнять приказы. – Мунро встал. – Хватит разговоров, Крэйг. Мы спустимся в паб, найдем Хейра и скажем ему и его мальчикам, что вы теперь «член клуба». – Он повернулся и пошел к двери, а Крэйг последовал за ним, чувствуя странную пустоту и отчаяние в душе.