Текст книги "Застывшие звёзды (СИ)"

Автор книги: Джек Астер Астер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Пристыженный и напуганный, Агуа мгновенно сорвался с места и попятился, глядя исподлобья по сторонам и выискивая свою несчастную жену. Всё племя внимательно следило за этой сценой. Кое-кто нашёл забавным то, что старик отчитал этого бездельника Агуа. Ухмылки и перешёптывание появились повсюду. Не обращая на них внимание, Бамбу достал из своих просторных одежд большой бубен, перетянутый кожей, и старую деревянную колотушку с резьбой на рукоятке, поднял их высоко над головой и дважды с силой ударил друг об друга, глядя во тьму поверх голов сидящих на снегу людей.

Внезапно из лесу, словно эхо от бубна, отовсюду послышалось хлопанье крыльев сотен птиц, одновременно взлетающих в воздух, и затем земля подпрыгнула и ушла у всех из-под ног. Мощные толчки повалили людей на снег и разбросали горящие головни костров. В лесу послышался треск ломающихся деревьев, а затем из-под земли донеслись низкие раскаты грома, который с каждой секундой становился всё громче, как будто нечто огромное и бесконечно тяжёлое приближалось к людям из подземных глубин, молотя в огромный барабан.

Всеобщий вопль ужаса разорвал воздух над долиной. Все члены племени – старики, дети, мужчины и женщины – закричали одновременно. Некоторые рыдали, другие издавали нечеловеческие вопли, пытаясь ухватиться за что попало, перекатываясь по дрожащей и ускользающей заснеженной поверхности. Всеобщая паника охватила племя и в один миг низвергла людей с их царского пьедестала на уровень животных, которые также в панике метались по лесу, оглашая тьму своим диким рёвом.

После первого же толчка Эл очутился на снегу, погребённый разлетевшейся кучей хвороста. Его сковал дикий страх. Воображение рисовало огромного, как гора, великана с головой Клыкаря, покрытого густой рыжей шерстью. Он вылезал из-под земли, и топтал своими огромными ножищами леса вокруг себя, вырывая с корнем деревья и со злобой швыряя их в сторону людей. Эл посильнее зажмурил глаза и с тонким щенячьим воем зарылся ещё глубже в хворост, надеясь, что великан не заметит его и пройдёт мимо. Однако услышав тонкий писк Коры где-то поблизости, Эл переборол свой страх и выполз наружу в поисках девочки. То, что он увидел, настолько его поразило, что не в силах сдвинуться с места, он так и замер, созерцая картину всеобщего нечеловеческого ужаса, превратившего его соплеменников в диких обезумевших животных.

Вокруг царил полный хаос. Люди катались по снегу, рвали на себе волосы и старались укрыться за телами друг друга. Сильные воины скулили, как слепые детёныши Клыкарей, пытаясь зарыться поглубже в снег, либо спрятаться под разбросанными шкурами и хворостом. Единственной фигурой, которая возвышалась над всей этой свалкой обезумевших человеческих существ, была фигура шамана с бубном в левой руке и с колотушкой в правой. Он стоял, широко расставив ноги и каким-то чудом удерживая равновесие на вздрагивающей и брыкающейся, как молодой самец Рогач, поверхности земли. Развевающиеся на ветру волосы и борода придавали его неподвижной фигуре какое-то странное сходство с большой мохнатой серой птицей, несущейся сквозь ночную пургу. Эл сразу вспомнил, как однажды украдкой подслушал разговор двух старейшин, которые вполголоса обсуждали между собой шамана Бамбу, называя его Минга – по имени огромной хищной птицы, которая иногда появлялась в небе над долиной и молча парила в вышине без единого звука. Старики говорили, что Минга питается детьми, поэтому завидев птицу в небе, матери загоняли своих чад в пещеры.

Толчки прекратились так же внезапно, как и начались. Однако раскаты грома ещё какое-то время продолжали перекатываться глубоко в недрах земли.

Как только заснеженная поверхность под ногами перестала трястись, Бамбу вновь поднял свой бубен и начал ритмично выстукивать несложный медленный ритм, постепенно ускоряясь и приговаривая:

Гаумпа! Гаумпа! Сын Ваалгара, что на небе …

… Гаумпа! Гаумпа! Сын Ваалгара, что на небе …

Ты ослушался отца и за то теперь покинут …

Ты ослушался отца и за то теперь покинут …

Не тряси леса и горы, не реви тут понапрасну …

Уходи же в подземелья, не тревожь наш мир спокойный …

Старый шаман повторял заклинания, прогоняя Гаумпу и призывая Мир к порядку. Он говорил вещи, понятные его соплеменникам, продолжая держать ритм и привлекая всеобщее внимание к своим словам, стараясь освободить людей от охватившего их ужаса и ввести в транс, чтобы снять стресс и вернуть в то состояние, в котором они вновь смогли бы собраться с мыслями и обрести душевное равновесие.

Сумрак морозной ночи был наполнен детским плачем и причитаниями обезумевших матерей. Однако люди постепенно начали приходить в себя. В полном смятении, со страхом в глазах, они поднимались с утоптанного снега, выбирались из-под груд пожитков, разбросанных вперемешку с хворостом, помогали подняться близким, ощупывали себя и неуверенной походкой направлялись в сторону поющего Бамбу. Они старались запомнить его слова, повторяя вполголоса магические фразы, чтобы только поскорее забыть ужас того, что произошло с ними этой ночью. Постепенно к ним возвращалось спокойствие, и разум брал верх над животным страхом. Матери успокаивали своих малышей, дети постарше старались копировать взрослых и также повторяли слова песни шамана. Несколько воинов, повинуясь кивку Бамбу, принялись приводить в порядок костры, сгребая разбросанные головни и подбрасывая свежий хворост. Вскоре всё племя включилось в процесс пения ритуальной песни и Бамбу начал ускорять ритм, войдя в центр круга и заставляя людей двигаться в диком танце до изнеможения. Через некоторое время самые слабые и немощные начали валиться с ног от усталости, впадая в глубокий сон. Четверо воинов подхватывали упавших и относили поближе к костру, укладывая на расстеленные шкуры и укрывая другими шкурами. Другие сами подходили поближе к огню и там валились на что попало, мгновенно засыпая. Вскоре всё племя погрузилось в глубокий сон, заполнив пространство вокруг трёх пылающих костров. Лишь четверо воинов и группа учеников шамана по-прежнему бодрствовали, укрывая спящих соплеменников шкурами и собирая разбросанный повсюду скарб. Бамбу приказал детям ложиться спать, а сам уселся возле костра с воинами охранять лагерь до утра. Засмотревшись на огонь, он погрузился в свои мысли и его лицо застыло, точно глиняная маска, не пропуская наружу ни капли из того, что пробегало сейчас перед его мысленным взором.

*      *      *

Эл не помнил, как уснул. Весь остаток ночи ему снились огромные подземные великаны, которые пытались поймать Кору, а он волок её за руку, пытаясь укрыться в корнях раскачивающихся деревьев. Кора пищала, а мохнатые корни деревьев хлестали его по лицу и нарочно сплетались в тугую упругую массу, стараясь не дать детям укрыться и выталкивая их с Корой наружу прямо под ноги великанов, выныривающих из ночной темноты. Эл так и не увидел, чем всё это закончилось, так как его разбудил женский крик. Мгновенно проснувшись, он вскочил на ноги и очень удивился, обнаружив себя посреди белой заснеженной равнины, вдали от злобных предателей-деревьев. Эл не сразу сообразил, где он находится и как здесь очутился. Однако уже хотя бы то, что вокруг было светло и до ближайших деревьев было не менее ста шагов, успокоило мальчика.

Дикий отчаянный вопль перепуганной женщины разбудил всё племя, и лагерь наполнился приглушённым гулом голосов. Растрёпанная женщина стояла посреди разбросанных пожитков и указывала вдаль, в направлении пещер, которые люди покинули этой ночью. Эл, как и все остальные, повернулся в ту сторону и непроизвольно ахнул. Противоположный берег изменился до неузнаваемости. По всей длине ледника были видны разломы и обвалы. Скалистый обрыв, в толще которого прежде находились пещеры людей, теперь превратился в пологий спуск, состоящий из огромных глыб обвалившихся скал вперемешку со льдом. У подножия спуска лежали груды скальных обломков, полностью засыпавшие русло реки. Однако с правой стороны этой каменной чаши уцелела часть скалы с одинокой пещерой посередине – той самой, в которой жил Бамбу со своими учениками. Среди гула голосов Эл разбирал отдельные фразы:

– Гаумпа разрушил наши жилища ... Где же мы теперь будем жить? Мы все теперь замёрзнем в пургу ... – несколько женщин рыдали, окружённые подругами утешительницами. Среди жителей племени были больные старики, вот только Эл не видел сейчас некоторых из них среди уцелевших. Видимо, их родные не восприняли вчерашнее предупреждение шамана всерьёз и оставили своих немощных стариков ночевать в пещерах.

Внезапно та самая женщина, что подняла на ноги весь лагерь, повернулась в сторону Эла и дико заверещала, указывая на него своим корявым узловатым пальцем:

– Это ты! Ты тот, кто навлёк на нас эту беду! Зачем ты скакал в звериной шкуре по лесу?! Боги сотворили человека охотиться на зверей, а ты им показал, что презираешь их мировой порядок. Я бы на месте Гаумпа ещё как обиделась, увидев такое!

Эл сжался от страха, а женщина наступала, накручиваемая старухой, бредущей следом и шепчущей что-то ей на ухо. Лица людей вокруг повернулись в сторону Эла, что заставило его ещё больше сжаться. Полностью сбитый с толку таким поворотом событий, он попятился назад, отступая и пытаясь сообразить, как такое могло прийти в голову этой безумной женщине. Вокруг повсюду стояли люди, и ему было просто негде спрятаться. Сделав ещё несколько шагов назад, Эл упёрся в чей-то крепкий торс, закутанный в шкуры. Сильная жилистая рука с сухой желтоватой кожей опустилась ему на плечи и прижала к меху. Эл вскинул глаза наверх и встретился взглядом с глазами Бамбу. Лишь на миг он заметил в них озорные искорки веселья, однако в следующее мгновение старик поднял глаза на кричащую женщину и его взгляд стал холодным и суровым.

– Помнится мне, Алара, прошлым летом ты просила меня наслать болезнь на твоих сестёр, потому что они счастливы, у них есть мужья и дети, а ты до сих пор одинока. Я тогда предложил тебе платой за услугу отдать мне твой поганый болтливый язык. Но ты пожелала остаться с языком, но без мужа. Я также помню, как застал тебя кидающей в похлёбку твоей старой тётки камни вместо мяса, которое ты съела, пока та ходила за хворостом. Может это всё же ты навлекла на нас Гаумпу своими звериными глупостями? Или ты, Марана, чья зависть и подлость стали причиной не одного скандала на протяжении всех лет, с тех пор как ваша семья нашла приют и защиту в нашем племени, спасаясь от холода и диких зверей?

Обе женщины остановились. Та, что кричала, теперь с опаской косилась на свою тётку, которая в тот раз действительно сломала зубы, приняв камни за мясо. Однако старуха, видимо, настолько сосредоточилась на желании найти виновного в ночном кошмаре, что пропустила мимо ушей и разоблачение своей племянницы, и укоры старого шамана. Пожевав беззубым ртом, она произнесла хриплым голосом:

– Но, Великий Бамбу, люди говорят то, что видели своими глазами ...

– Люди мелят глупости по незнанию и невежеству. А болтливые старухи разносят эти глупости повсюду!

Эл слегка повернулся и случайно заметил ухмылку на лице Калгу, своего извечного соперника, которую тот пытался скрыть, кутаясь с лицом в капюшон накидки из шерсти. Так вот оно что! Однако Бамбу тут же развернул его назад, не давая раскрыть рта. В это время из толпы вышли трое старейшин и один из них обратился к шаману:

– Бамбу, понимаем твой гнев на тех, кто оговорил мальчика, который спас наше племя от страшной беды. Однако вместо того, чтобы ругаться с глупыми старухами, направь свой проницательный ум на дела насущные.

– Скажи, о мудрый шаман, где нам теперь жить? – произнёс второй старейшина, не столько спрашивая, сколько подчёркивая общий дух страха и обречённости.

Бамбу обвёл твёрдым взглядом людей вокруг и заговорил голосом тихим, но уверенным, обращаясь к воинам в толпе:

– Лайгу, скажи, почему ты берёшь свой нож и дротики, как только покидаешь пещеру? Амунага, что ты делаешь в лесу каждые несколько дней? Арагуна, за что тебя любят сразу три женщины?

Люди вокруг смутились, оказавшись сбитыми с толку. Один из тех, к кому обратился шаман, ответил, неловко переминаясь с ноги на ногу:

– Бамбу, ты же сам знаешь, мы охотники. Нож и дротики мы берём в лес, где мы охотимся на животных, которых потом приносим, чтобы всё племя могло ими питаться.

– А что эти животные делают в лесу? – тем же жёстким полушёпотом продолжал Бамбу

– Они там живут – ответил тот же охотник, по-прежнему сбитый с толку, недоумённо пожимая плечами.

– Вот-вот, именно: жи-вут!. – произнёс Бамбу по слогам, словно вбивая слова в толпу. Затем он опять обратился к одному из этих троих:

– Амунага, а что вы с товарищами делаете, если охота затянулась и нет возможности вернуться назад до темна?

Второй из троицы также пожал плечами и ответил:

– Ну хм … мы ищем упавшую сосну, занесённую снегом, разводим костёр и спим между ветвей, как Ревун в своей берлоге.

Люди вокруг насторожились. Проблеск надежды опять начал гаснуть. Третий старейшина – сухощавый старик, спросил скрипучим высоким голосом:

– Бамбу, ты предлагаешь нам стать зверьми? Нам – людям, ты предлагаешь превратиться в добычу?

– Нет, Гарку! Я предлагаю вам спрятать свою гордыню повелителей Мира и воспользоваться Его мудростью, чтобы выжить. Оглянитесь вокруг и спросите у Него про жизнь. Если у кого-либо есть другие предложения, давайте его выслушаем. Говорите!

Люди вокруг стояли, молча потупив взоры. Даже виновница утреннего переполоха стояла, крепко сцепив губы. До всех начало доходить, что поиски виновного не помогут им вернуть утраченные тепло и защиту пещер, превратившихся в груды скал и щебня внизу на леднике.

– Не спорю, будет нелегко приспособиться к новой жизни, – продолжал Бамбу властным голосом, – Однако мы люди и у нас нет другого выбора, кроме как начать думать. Если у нас нет пещер, нам надо их сделать. Что такое пещера? Мы все привыкли к тому, что пещера – это дыра в скале. Однако на самом деле это пол, стены, потолок и вход. И не важно, что там за ними и из чего они сложены. Вспомните сказку об охотнике Ранду, который заблудился в лесу и провалился в берлогу Ревуна. Я рассказывал её много раз вам, вашим детям, и теперь уже внукам многих из вас. Ранду провалился в берлогу, но не стал убивать спящего Ревуна. Он остался там и переждал пургу, согреваемый теплом тела Ревуна. У берлоги также были пол, стены, потолок и вход. Чем не пещера? Только сложена она была из поваленных деревьев, плотно засыпанных снегом. Учитель моего учителя рассказывал, что за горами в долине тоже живут люди. Там нет пещер, и поэтому они строят их себе сами, делая своды из стволов деревьев и костей Мамута. Поверх этого всего они настилают шкуры, которые затем накрывают ветками. Со временем пурга заносит всё это снегом и получается тёплая пещера или берлога – как кому удобней это называть. В потолке они делают отверстие, через которое выпускают дым от огня наружу. Вокруг жилищ они натыкают в землю множество заточенных жердей, чтобы дикие звери не смогли незаметно подобраться к их жилью. Когда им удаётся убить несколько Мамутов, они выстраивают переходы из одной берлоги в другую, а также объединяют соседние берлоги, достраивая стены и потолок. Так они и живут на своих открытых равнинах, не боясь ни холода, ни диких зверей.

Люди племени внимательно слушали старика, пытаясь уловить намёки на пути решения проблемы. Страх перед неизвестностью леденил их души сильнее, чем мороз – их тела. Он сковывал их изнутри, однако все понимали, что пещеры уже не вернуть. Поэтому люди переключили своё внимание на поиск смысла в словах этого сказочника Бамбу, кем он был для них для всех с самого их детства.

Глава 3

Существо, чьё полное имя слишком длинно, чтобы произносить его целиком, а короткое звучит как Чарраскрарча, стояло на краю застывшего лавового утёса, сосредоточив внимание на созерцании ночного звёздного неба. Оранжевые сполохи раскалённого лавового потока, медленно огибающего своей вязкой огненной массой подножие утёса, освещали замысловатые формы тела этого странного существа. Сложная сеть молний опутывала его, мерцая тонкими дрожащими паутинками на неосвещённой стороне и соперничая с мягкими оранжевыми отблесками лавы освещённой стороны.

Будучи представителем неорганической формы жизни, Чарраскрарча, однако не был искусственным созданием, коих можно в изобилии встретить в центральных секторах Галактики. Его народ называет себя Трасска – название, которое представляет собой последовательность электростатических разрядов и значит собственно «Народ», существуя лишь для того, чтобы выделять представителей данной расы на фоне других форм жизни, объектов и категорий, позволяя само идентифицироваться в этой бесконечной Вселенной, преисполненной информации.

Полное имя Чарраскрарча не несёт никакого смыслового или даже эмоционального оттенка, а является лишь порядковым номером его рождения, с высочайшей точностью указывая на то количество особей, чей факт рождения был зарегистрирован в необъятной базе знаний Трасска до него. Столь скрупулёзный учёт ведётся с самого первого момента, когда несколько древних особей этого вида смогли объединить свои нейросети и впервые обменялись уникальными данными, которые им затем удалось сохранить в собственных банках памяти. Постепенно наращивая объёмы информации, и постоянно обмениваясь новыми данными, а также синхронизируя свои базы знаний и формируя общую информационную сферу, эти существа дали начало расцвету цивилизации Трасска – одной из наидревнейших цивилизаций в Галактике.

Чарраскрарча был Созерцателем, и в данный момент отслеживал продвижение гигантского фронта жёсткого излучения сквозь космический вакуум далеко за пределами Галактики, меняя диапазоны частот и прощупывая все виды излучений, которые он был способен воспринимать своим, насыщенным сенсорами, телом. Он чётко знал точное время и даже причину возникновения этого мощного фронта, ибо вся память его предков, и даже предков всех его предков была в его распоряжении в совершенно неискажённом виде. Более того, он мог оперировать вариантами восприятия и оценки данного события всеми особями народа Трасска, жившими в ту далёкую эпоху, загружая их воспоминания из всеобщей базы знаний и воспринимая их, как свои собственные.

Некогда два огромных сгустка материи встретились в космической пустоте недалеко от края Галактики. Они были настолько велики, что их массы не выпускали даже собственных излучений, а были различимы лишь по косвенным признакам, поглощая все внешние излучения, проходящие в пределах влияния их гравитационных полей. Встреча двух тёмных монстров закончилась слиянием их масс. Смертельные объятия космических гигантов сопровождались мощнейшим выбросом энергии. Потоки жёсткого излучения ринулись во все стороны, прочь от места катастрофы. Расширяясь в пространстве, смертельная сфера пронеслась через все миры Галактики, уничтожив огромное количество форм жизни и полностью истребив все разумные расы, чья физиология была основана сугубо на химических реакциях и использовании слабых электронных импульсов для функционирования их тел и поддержания мыслительной активности. Чарраскрарча знал, что те многочисленные расы, которые в данный момент населяли Галактику, появились значительно позже, возродившись из первичного биологического субстрата, в который превратились обитатели населённых миров далёкого прошлого.

Это знание никоим образом не повергало его в шок и даже не расстраивало. Это было просто знание, которым он мог оперировать, выстраивая новые логические связи. На данный момент он занимался наблюдением за продвижением края смертоносной сферы по просторам Вселенной, на краткие мгновения улавливая информационные послания других существ, чьи миры пережили встречу с этим энергетическим убийцей. Как правило, выжившие существа, подобно Трасска, были представителями неорганических форм жизни, и обитали далеко за пределами Галактики. Однако Чарраскрарча совершенно не удивлял тот факт, что обмен данными происходил посредством спонтанных пробросов информации через гиперпространство. Его вообще ничего не удивляло. Он лишь фиксировал данные, используя все доступные средства, включая кратковременные подключения сенсоров собственного тела к гиперпространственному информационному полю.

Одновременно с восприятием информации он проводил передачу собственных интерпретированных данных в общую базу знаний своей расы, посылая упорядоченные порции электрических импульсов в ближайший лавовый поток действующего вулкана, расположенного в пределах досягаемости его органов передачи информации. Жидкая расплавленная порода служила отличным проводником, передавая данные через раскалённые недра планеты в другие лавовые потоки, пронизывающие твёрдую кору и выходящие на поверхность повсюду на Трасстра – так звучит название родного мира Трасска. Это позволяло Накопителям, старейшим представителям этой расы, давно погребённым под обломками скал и застывших потоков древней лавы, пополнять собственные базы знаний, и открывать доступ к новым данным для всех представителей расы Трасска, населяющих этот суровый вулканический мир. Кроме того, эти данные непрерывно ретранслировались во все миры Галактики, где обитали представители Трасска – этой древней разумной расы неорганических существ.

Не прерывая своих наблюдений, Чарраскрарча мимоходом принял и передал в общую базу знаний информацию о достаточно мощном смещении континентальных плит, которое произошло в районе большого разлома на одной из планет в удалённой галактике. В данный момент далёкая планета переживала период сильного похолодания вследствие повышения содержания оксида серы в атмосфере. Информация пришла от минерального существа, обитающего в толще скал этого холодного мира. Судя по всему, раса, к которой принадлежало существо, находилась в состоянии глубокого социального коллапса, будучи на грани вымирания. Поэтому Чарраскрарча снабдил последний блок данных собственным прогнозом на тему того, что вскоре этот далёкий мир, по-видимому, станет временно недоступен в плане получения информации вследствие исчезновения местной разумной неорганической фауны. Однако существовали и другие методы сбора информации, хоть и не столь прямые и быстрые. Ведь Вселенная полна информации, и надо лишь найти того, кто оказался поблизости, чтобы извлечь его воспоминания и пополнить общую базу знаний расы Трасска.

*      *      *

Невзрачная серая птичка села на тонкую ветку кустарника, стряхнув с неё толстый слой лёгкого пушистого снега, который за ночь покрыл весь лес белым плотным слоем, превратив тонкие ветви кустов в толстые белые арки, поднимающиеся из белых сугробов. Птичка села передохнуть на ветке, уверенная в своей безопасности среди белого безмолвия застывшего леса. Только она успела приступить к чистке перьев, как быстро летящая тень сбила несчастную с ветки и увлекла в сугроб, подминая под собой и не давая птице расправить крылья, чтобы взлететь. Птица забилась в панике под тяжёлой массой, накрывшей её. Сильные руки вдавили её глубже в снежный сугроб и детский голосок произнёс:

– Вот ты мне и попалась! Теперь тебе не взлететь! Спокойно! Спокойно! Я тебя не обижу ...

Словно понимая смысл сказанного, птица перестала биться в крепких руках, и как только её извлекли на свет, принялась крутить крошечной серой головкой из стороны в сторону, нервно поглядывая чёрными бусинками глаз.

Довольно улыбаясь, Эл поднёс птичку к лицу и тоже стал её внимательно разглядывать, любуясь блестящим сизым оперением. Для охоты он применил необычное средство собственного изобретения. Это был небольшой кусок шкурки грызуна с привязанными по периметру пятью камнями одинакового размера и веса. Как-то, наблюдая в лесу за полётами особого вида белок с дерева на дерево, ему пришла в голову мысль попробовать смастерить некое подобие белки и запустить свою поделку в воздух. Сперва конструкция отказывалась летать, так как Эл цеплял на края кусочки дерева. Однако ему посчастливилось поймать грызуна с тонкой шкуркой и мягким коротким мехом. Заменив деревянные грузики каменными, ему всё же удалось запустить конструкцию в первый полёт, раскрутив её двумя руками. Благодаря вращению центробежная сила растягивала камни в полёте, натягивая связывавшую их шкуру и превращая её плоскость в крыло. Затем при попадании в цель шкура обволакивала её, а камни довершали процесс, запутывая концы шкуры между собой. В результате жертва оказывалась надёжно запертой в кожаном мешке. Он назвал своё изобретение «ллайшш» в честь звука, который эта штука издавала в полёте. Со временем он настолько наловчился пользоваться им, что мог поймать даже летящую птицу. Однако его изобретение не получило признания среди охотников, так как годилось только для охоты на мелкую дичь – птиц и грызунов, и требовало особой сноровки для удачного применения.

Эл оторвал взгляд от птицы и оглянулся вокруг. В это солнечное морозное утро лес вокруг дышал тишиной и умиротворением. Снег искрился на кустах и мохнатых ветвях деревьев. Вокруг не было ни души. Он почему-то вспомнил события той страшной ночи, произошедшей два года назад, когда Гаумпа в своём божественном гневе разрушил пещеры его племени, оставив людей посреди голой снежной равнины без крова и тёплого очага. С тех пор столько всего изменилось. Оставшись без пещер, люди вынуждены были переселиться на равнину, научились строить большие жилища из веток, костей и шкур крупных животных. Среди людей племени нашлись таланты, у которых это получалось лучше других, поэтому их освободили от охоты на время строительства. Женщину, которая пыталась тогда обвинить Эла в землетрясении, вскоре загрыз Клыкарь. Произошло это прямо на пороге её хижины две Луны спустя. Затем в лесу пропала и её старая тётка. Охотники так и не нашли ни её останков, ни следов борьбы. Лес как будто проглотил её и замёл следы. Сразу после её исчезновения к племени прибилась стая зверей, похожих на серых Зубачей, только пониже ростом и более дружелюбных. Бамбу предложил охотникам не прогонять их, а напротив, подкармливать остатками еды. В благодарность звери поселились в новом стойбище племени на равнине, днём играя с детьми, а по ночам отгоняя хищников своими резкими гаркающими голосами. Они чуяли хищника задолго до его приближения и предупреждали людей громким отрывистым лаем. Со временем кое-кто из охотников приручил несколько этих существ и стал брать их с собой на охоту, где они безошибочно находили дичь по едва заметным следам и запаху. Люди назвали их Гавха по звуку, который они издавали.

После всех этих событий отношение соплеменников к Элу стало двояким. С одной стороны, люди стали прислушиваться к тому, что он рассказывал Бамбу. Кое-кто втайне даже пытался добиться от него помощи, спрашивая об удаче или неудаче на предстоящей охоте, об исходе беременности, помощи в любовных делах. С другой стороны, люди в общей массе его сторонились. Их пугало то, что он видит и чувствует нечто, чего они не могут увидеть. Даже ходили слухи, что ту женщину загрыз не просто Клыкарь, а сам Эл, превратившийся в Клыкаря и напавший на неё, чтобы отомстить за оскорбление, нанесённое ему тем утром после землетрясения. Бамбу исключил Калгу из группы своих учеников, вернув его назад родителям и запретив даже думать о соперничестве с Элом. Хотя после всех этих слухов Калгу и сам дрожал от страха, представляя, что может сделать «всемогущий» Эл в отместку за его прошлые проделки.

В результате благодаря своей уникальности Эл оказался вытесненным из общего круга соплеменников. Его единственными друзьями остались наставник Бамбу, который стал уделять ему гораздо больше внимания, и, конечно, малышка Кора, которая теперь просто ходила за Элом хвостиком по пятам, когда он бывал в стойбище. Вместе с тем, настороженное отношение соплеменников вынудило Эла искать другие радости в жизни. Бамбу, видя, что Эл чувствует себя гораздо комфортней среди дикой природы, нежели среди соплеменников, стал отпускать его на вылазки в лес и даже в горы далеко за лесом. Как-то раз вечером Эла застала пурга, и ему пришлось заночевать прямо в горах. Он вернулся назад только под вечер следующего дня в ожидании взбучки. Однако каково же было его удивление, когда Бамбу спокойно и приветливо пригласил его к огню в их хижине, накормил и после стал расспрашивать о том, как он перенёс прошлую ночь. Казалось, старый шаман ни капли не переживал за своего ученика, а скорее был заинтригован, как простой мальчишка, сгорающий от любопытства выслушать историю о проделках товарища. С тех пор Эл время от времени пропадал в лесу и в горах по нескольку дней, что не делали до него даже самые смелые и опытные охотники племени. Это окончательно воздвигло стену между ним и его соплеменниками. Даже родная мать теперь избегала встречи с ним. А если их пути пересекались, она предпочитала уступить ему дорогу, стоя молча с опущенными глазами.

Наступившее утро было началом третьего дня с тех пор, как он покинул стойбище и отправился в очередную вылазку в лес. В этот раз он обогнул горный массив, пройдя через лес, и забрался в глухую чащу, которая уходила вглубь между двумя горными хребтами и заканчивалась тупиком, окружённым со всех сторон высокими отвесными скалами. Однако в глухом тупике среди скал он обнаружил узкую расщелину, которая вела вверх в горы. Взобравшись по ней, он обнаружил сквозную пещеру, которая вывела его на противоположную сторону горного хребта. Спустившись по пологому склону хребта вниз, он оказался в другом лесу по ту сторону гор. Эл решил побродить по новым местам несколько дней, пока у него не закончатся запасы копчёного мяса. На первый взгляд этот лес ничем не отличался от его родного леса по ту сторону гор. Но Эл встретил здесь гораздо больше дичи и несколько новых видов деревьев. Видимо, горы всё же простирались достаточно далеко, являясь серьёзной преградой для обитателей обоих лесов. Побродив полдня по лесу, он сделал ещё одно важное открытие – он нигде так и не встретил следов человека. По всей видимости, этим и объяснялось такое обилие непуганой дичи.

Итак, Эл продолжал вертеть пойманную птицу, внимательно её осматривая. Птичка тоже крутила крохотной головкой, посматривая на Эла то одним, то другим блестящим глазом. Её оперение переливалось в лучах Солнца. Внезапно птица замерла и стала прислушиваться. Эл также уловил еле заметный нарастающий свист и шипение в воздухе над лесом. Затем внезапный сильный хлопок взорвал мир вокруг него. С ветвей посыпался снег, оголяя тёмную хвою, скрытую под белым покрывалом. По небу прокатился тяжёлый гул, сопровождаемый резким громким свистом. От неожиданности Эл ослабил хватку, и перепуганная птица мгновенно выпорхнула из рук мальчика, взмывая как можно выше и сопровождая полёт испуганным писком. Внезапно все деревья, резко, как по команде, наклонились в одну сторону. Дикий шквал ветра налетел на вершины, поднимая в воздух облака снежной пыли вперемешку с выломанными ветвями, а небо затянуло серой пеленой. Маленькая птичка, так и не успев набрать высоту, исчезла в снежном буране, который понёсся дальше над лесом, ломая верхушки сосен и поднимая в воздух клубящиеся снежные вихри.