Текст книги "Последний звонок"

Автор книги: Джек Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

Сегодня с утра Калеб в более уверенном настроении. Он попробовал трубы, они греют. Рис его правильно понял. Пробежать глазами его последнее письмо. «Стрессовые ситуации в школе». Похоже, к нему ни один из вариантов не подходит. Всё это хуета! Он полностью контролирует и свой разум, и своё тело. Комкает письмо и кидает в корзину.

Утренняя козявка оказалась незрелым подростком. Вся сырая. Калеб катал её чуть ли не час, чтобы мелкая зараза чуть окрепла. Всё равно, в дело пойдёт. Отметить три дюйма и начать новую неделю. В безжалостной погоне за своим вожделенным избавлением. Единственное, что поддерживает его на плаву, свалить отсюда к 13 июня. Вот так последние пятнадцать лет. Всегда дата, всегда цель. А когда наступит 13 июня, а он будет ещё здесь, он установит новую цель. Чтобы заставить себя пахать. Долбиться головой о стену. Но однажды он уйдёт в натуре, как сказал бы Ричи Мэник.

Калеб всегда ощущает себя страшно уязвимым, когда покидает уют Здания Комплексного Обучения. Метровой толщины стены бывшей средней современной школы дают чудесное ощущение основополагающей безопасности. В том измотанном состоянии, в котором он находится, шут его знает, как он себя поведёт, если Власти всё-таки решат разорвать его контракт. Он бы забаррикадировался в здании и удерживал форт не один день. Пусть все почувствуют давление, под которым он живёт. Стрессы и нагрузки работы.

Спортплощадка напоминает рынок, где преобладают, как обычно, выходцы из Вест-Индии. Шумные и разнузданные. Улыбающиеся чёрные лица, обильно украшенные громадными сверкающими глазами и выставкой кипельно-белых зубов. Яркие цветные одежды слепят даже в такое унылое серое апрельское утро, понуждая надеть чёрные очки. На заднем фоне крадётся Мышь По Плану. Высматривает конкурирующих дилеров, которые отмудохают его по первое число, если заметят, что он торгует на их территории. Калеб видит, как навстречу ему пошёл Эррол. Собирает деньги за крышу и следит, чтобы Мышь не продавал тяжёлые вещества. Один из приработков Эррола. Ну, его и Желтоголового. Тот недавно приехал с Ямайки. Никто не выёбывается на Желтоголового. Почему-то даже Эррол. Калеб никак не может выяснить, почему.

Сбоку появляется Мария Стюарт и берёт его под руку. (Х.В. 15,9. Ч.В. 10,2). Они начинают весело подначивать друг друга. Годы доверия, зародившегося не в раз.

– Мария, когда же ты выйдешь за меня замуж? Ты же знаешь, я нежно тебя люблю.

Она бешено смеётся. Почти гогочет. Мария сумасшедшая. Смотреть на неё приятно, но царя в голове не хватает. Калеб однажды оказался у неё дома, потому что пронёсся слушок, что её убили. Принёс в жертву отец, делающий амулет джу-джу. Муниципальная квартира на среднем этаже в высотке. Калеб вздрагивает, когда вспоминает её. Тотемные столбы и куклы вуду. Алтарь, заляпанный кровью. Всё покрашено в чёрный. На самом деле её здоровью позавидовала бы лошадь. Свалила из школы, чтобы пойти мариновать рыбу. Весьма противным способом. Всякие соки так и текут. Калеб тоже поучаствовал в лучшие времена. Пожал руку её отцу и пожелал здоровья. Тот в ответ наложил на Калеба хорошее заклятие и дал ему бутылочку с необоримыми каплями. Сказал пользоваться, если хочешь показать чудеса на бабе. Калеб засмеялся и благодарно кивнул.

Мария смотрит на него краешком своих миндалевидных глаз. Не уверена, то ли он имел в виду.

– Я вообще не гуляю с женатыми мужчинами, мистер Дак!

Её слова заставляют Калеба покачнуться. Ему бы крепко вцепиться во что-нибудь. Не надо напоминать о жене. Следующая ночь после итогов местных выборов. Кай пришла в три утра, и вышла небольшая домашняя ссора. Окончившаяся сном в разных комнатах. И Джеймс – смущённый свидетель. Всё, чего Калеб хотел – поцеловаться и помириться. Не слишком высокие запросы к жене. Но Кай отказала по всем статьям. Окончательно его выгнала. Калеб не вынесет мысли о новом отказе. Просит и умоляет Марию.

– Давай же! Убежим вместе. Поедем в Лондон и проведём вместе ночь. Хочешь завтрак в постель? Яйцо будешь? Вкрутую, всмятку?

Девушка, ради которой он пожертвовал бы своей блестящей карьерой, вырывается и закрывает лицо руками. Бежит по спортплощадке, издавая высокочастотный смех. Такой, что другие останавливаются и кидают на него озадаченные взгляды.

Трещина в мозгу Калеба становится всё больше. Вызванная стрессом и напряжением семейной жизни. Миллионы мозговых клеток убегают от него, ищут другое место для жизни, и Калеб не может сказать, что обвиняет их. Тем не менее он продолжает свой путь и, в конце концов, доходит до кабинета директора. Стучит в дверь и ждёт. Доносится породистый валлийский голос:

– Войдите!

Он решительно входит в комнату. Выстраивает мысли в боевой порядок. Как высшее должностное лицо Комплексного Обучения Калеб знает, что обязан сыграть роль. Громко хлопает дверью и встаёт по стойке «смирно», отдавая честь. Рапортует о прибытии:

– Неоплачиваемый и.о. командующего Дак к вашим услугам, сэр!

Калеб замечает, что обычно безмятежный любезный валлийский мудак ошеломлён его шомпольным появлением. Не ожидал, что он будет резким, как понос. Особенно после того, как Рис Омерзительный приказал понизить температуру в классе. Уильяме оживлённо моргает. Глубокие озадаченные морщины прорезают его лоб и разбегаются по блестящей лысине, когда он принимает рапорт Калеба о прибытии. Калеба, великолепного в жилете в стиле коммандос. Свежевыстиранном и отутюженном по такому торжественному поводу.

– Присаживайся, Калеб, да?

Калеб в состоянии красной тревоги. Он уже видел такое в фильмах. Когда ручки кресла скрутятся и захватят его. Будут удерживать его на месте, пока Уильяме выдерет ему один за другим все зубы. И прожекторы будут светить ему в лицо. Ослепляя его и ломая волю.

– Благодарю вас, сэр. Я постою, если вы не против.

– Как хочешь, Калеб. Сигарету?

– Благодарю вас, сэр. Не курю. Плохой пример людям, ага? Армейский рацион не богат, если вы в курсе.

Уильяме смотрит на Калеба долгим недоуменным взглядом. Может, Рис прав. Тот сходит с ума.

– Ты не возражаешь, если я закурю?

– Конечно нет, сэр. Прошу вас.

Толстый коротышка одет безупречно. Всё в нём изящно и хорошо подобрано. На столе не разбросаны бумаги. Из этого самого кабинета он контролирует громадную Общеобразовательную Школу Уоллискот Роуд. Таблицы и графики, прикрепленные кнопками к стене, однозначно говорят ему, кто, где и что должен вести. Человек старой школы. Д.К. Докомпьютерной.

Калеб смотрит, как Уильяме раскуривает сигарету. Удивлённо разглядывает его через первые клубы дыма. Глаза косят глубоким подозрением. Не может его понять. Решает проверить реакции.

– Давай, Калеб, я сразу перейду к делу. Со времён трагической кончины Джереми ты руководишь кафедрой Комплексного Обучения. И тебе ничем не помогают.

Калеб совсем было решил согласиться с ним, но тот начинает говорить вновь.

– Не называя имён, Калеб, я думаю, по-честному, тебе там не помешают один или два учителя. Я прав?

Калеб пожимает плечами. Неопределённо. Он бы сказал, все три.

– Немногие учителя способны работать с глубоко отстающими. Наш персонал не всегда может поладить и с так называемыми успевающими. Но у тебя там подобрались совсем уж полные отморозки. Правильно?

Калеб озадачен. Не может понять, что хочет услышать от него Уильяме. Если он признает, что у него есть проблемы, выйдет, словно он не справляется со своей работой.

– Ну… Есть пара трудных ребят.

Уильяме хохочет. Есть мысль, что с этой информацией он ничего не поделает.

– Плохие новости для тебя. С понедельника будет ещё один. Гэри Гринвуд. Его выгнали из Общеобразовательной Гринхилл за то, что он вывесил учителя из окна. Ещё у него напряги с полицией. С обрезом ограбил почтамт. Сейчас вышел под залог, но поскольку закон утверждает, что он обязан учиться в школе, он пришёл к нам, точнее, к тебе, парень. Молодцом, Калеб! Ты сорвал джек-пот!

Уильяме притворяется, что ему смешно. Чтобы проверить, засмеётся ли Калеб. Тот не смеётся. Наоборот, чует нехорошее. Высшее управление сроду не посылало специалистов по оружию в К.О. Воры были, поджигатели, проститутки и насильники, но закоренелых преступников не было. Что-то тут нечисто. Мистер Любезный В.М. вдруг снова становится серьёзным.

– Послушай, Калеб. Сколько лет ты уже у нас работаешь? Калеб говорит, что два. Закончит в пятьдесят. Выйдет

на пенсию, возьмёт выходное пособие, и съебнёт отсюда, только его и видели. Его способ отметить Миллениум.

– Может, я могу сделать тебе одолжение и увеличить размер общей суммы.

Калеб позволяет себе роскошь еле заметной улыбки. Наконец. Настоящая причина, зачем его позвали.

– Каким образом?

Уильяме выдувает идеальное кольцо дыма. Смотрит, как оно неторопливо поднимается. Следом за ним сразу следующее. В воздухе держатся одновременно четыре. Он хочет, чтобы Калеб впечатлился его лихими кольцами, но тот молчит, как рыба. Какого хуя он должен восхищаться? Уильяме может упражняться сутки напролёт. Так что он решительно упёрся в него взглядом. Ждёт подсечки.

– Не хочешь ли работать на постоянной основе? Взять на себя управление всем делом за деньги Старшего Хозяина?

Калеб смеётся во весь голос. Теперь понятно, чего хочет Уильяме. Купить его, чтобы он стучал на своих ребят. Заставить его предать доверие, которое он выстраивал годами. Ни за что. Детишки в К.О. верят Калебу. Знают, что он не дятел. Рассказывают такие вещи, которые завели бы их в тюрьму, если бы власти узнали. Голос мистера Любезного В.М. становится всё более озабоченным.

– Пойми, я хочу стабильности у вас, особенно в преддверии проверки из Офстеда*. Дети тебя уважают. Ты говоришь на их языке, а выходное пособие не вечно будет в продаже. Как только местные власти сократят количество учителей до экономичного уровня, халява кончится. Помяни мои слова!

* Ofsted – the Office for Standards in Education – Министерство no Стандартам в Образовании (прим. пер.).

Он прищёлкивает пальцами. Изучает лицо Калеба. Продолжает вещать.

– Не хочу давить на тебя, чтобы ты брался за дела, которые повредят твоему здоровью. Не хочу, чтобы ты кончил, как Джереми Филе.

Пауза. Ещё одно кольцо дыма. Потом осторожнее, прищурив глаза.

– Пойми, Калеб, буду с тобой честен. Рис, похоже, считает, что давление не пойдёт на пользу. Он думает, что у тебя и так дел по горло. Усовершенствование дома, все дела.

Вспышка злости пробегает по лицу Калеба. Значит, Рис уже на него донёс! Поддерживает репутацию подлого В.М.

– Его проблема, мистер Любезный, в том, что у него нет чувства юмора.

Уильяме подавляет хихиканье. Не ценит в сотрудниках излишней фамильярности.

– Я ему так и сказал. Надо иметь чувство юмора, чтобы работать в К.О. Хочешь время на размышление? Может, надо обсудить вопрос с Кай?

– Нет. Нет. Нет. Я дам ответ прямо сейчас.

– И каким же он будет?

У Калеба нет причин отказываться от увеличения выплаты. Кто бы ни взял на себя эту работу, отвечать придётся ему. Его слова, как из сборника церковных гимнов. Мощные и правдивые. Прямо как Джонатан Айткен*.

* В 1999 году Джонатан Айткен был осужден на полтора года тюремного заключения за лжесвидетельство и намеренное препятствие отправлению правосудия (прим. пер.).

– Вооружённый Мечом Знания и Стрелами Желания я поскачу вперёд и повергну во прах невежество, Ваше Величество!

Озадаченная улыбка расплывается на лице Уильямса. Он не понял. Никак не выяснит, на какой планете живёт Калеб.

– Это значит, что ты согласен?

– Ебанись, но это так, В.М!

Уильяме встаёт и обходит стол. Дружески жмёт ему руку.

– Молодчага, Калеб! Я знал, что ты примешь правильное решение. Поздравляю! Добро пожаловать на борт!

Пожатие становится более горячим. В глазах – участие, когда он говорит.

– Не кончи, как остальные. С любыми проблемами сначала ко мне. Я хочу, чтобы ты наслаждался долгой и счастливой пенсией.

Глаза Калеба затуманиваются воспоминаниями о прежних коллегах.

Такой человек, как Непроизносимое «Эйч». С ним можно смело идти в разведку. К нему явилась бригада Офстеда. Ёбаные в рот гестаповцы! Они устроили внеплановый набег на Кафедру, и то, что они увидели, им не понравилось. Потребовали учебный план. Когда Непроизносимое «Эйч» сделал его на клочке макулатурной бумаги, заявили, что он не связан с национальным учебным планом. Затребовали полное инспектирование в течение трёх месяцев, и школа оказалась под риском закрытия. Назвали это Специальными Мерами. Угрожали Джереми увольнением. Сказали, что он останется без разряда и пенсии, если дела тут же не наладятся. Мудаки просто горы свернули.

Непроизносимое «Эйч» этого не вынес. Когда они не отпустили его на досрочную пенсию, он явился в Комитет Побега из Концлагеря с планом прорыть из здания тоннель. Комитет этот состоял из «Эйч» и Калеба, одобрившего эту смелую идею и пожелавшего ему удачи. Работая по четыре часа на карачках, он умудрялся вытаскивать тридцать вёдер земли каждый раз, как спускался вниз. Сваливал землю в школьной библиотеке. Высыпая через штанину. Если не сыпалось, подпускал струйку, чтобы смыть. Но шестидесятитрёхлетний ветеран не вынес напряжения. Однажды утром на собрании умер. На полпути через Иерусалим. Инсульт из-за стрессов на работе.

Смерть Непроизносимого «Эйч» только придала Калебу решительности. Факт, что Уильяме только что назначил его на место «Эйч», ничуть не уменьшил его стремления к побегу. На Кафедре К.О. восемьдесят один ученик/заключённый, и они видят в Калебе человека с силой духа, как у Генриха V. Его давнего прародителя, чья кровь пульсирует в его венах. Он не предаст их доверия.

Мистер Любезный В.М. провожает Калеба до дверей кабинета. Хорошие манеры и обаяние включены на полную катушку.

– Не бойся просить, чего хочешь, парень. У тебя нелёгкая работа, я знаю, и обеспечу тебе всяческую поддержку.

Он по-отечески обнимает Калеба за плечи. Берёт его руку и ещё раз крепко пожимает.

– Удачи тебе, Калеб. И поздравления, парень!

Но притворство внезапно кончается. В его голосе звучит отчётливая угроза, когда он вспоминает какие-то слова Риса.

– Вот ещё что напоследок. Забыл сказать раньше. Можешь в срочном порядке передать мне копию своего учебного плана? Он понадобится мне на встрече управляющих. Естественно, он должен соответствовать национальному учебному плану.

Калеб встаёт по стойке «смирно» и отдаёт честь.

– Никаких проблем, сэр! Считайте, всё уже готово! Поворачивается на каблуках и выходит. Начищенные

сапоги для верховой езды громко и чётко топают по линолеуму. Без сомнений, он оставил прекрасное впечатление в сознании мистера Любезного.

На самом деле вышло с точностью до наоборот. Мистер Уильяме, Любезный В.М., внезапно чувствует себя дурно. Это всё сапоги и жилет. Может, Рис был прав. Дак не тот, кто должен руководить Кафедрой К.О. в свете грядущей инспекции Офстеда. Он странно себя ведёт. Теперь уже поздно назначать другого. К тому же он дал слово, и как благородный человек, не может от него отказаться.

Конец дня: Калеб бегает по полю с Рози на спине. Ощущения потрясающие. Стероиды оказали изумительное действие. Руки и плечи – как закалённая сталь. Вполне способны выдержать увеличивающийся вес Рози. Высоко поднимая колени и вытягивая носки, он размышляет об успехах за день. В глубоко философском настроении. Он прошёл долгий путь с тех пор, как был мускулистым учителем физкультуры, и учил подростков прыгать, бегать и скакать. Соревнования не сложнее, чем отнести бельё в прачечную. Если только дождь не льёт. Годы спустя, он выучился на столяра.

Отличная возможность отделать дом. Использовал оборудование школы. Плоский шов, потом чистая кромка. Но тут появилась Р.О.С.Л.А.*, как вопящий монстр. Повышение возраста окончания школы. С пятнадцати лет до шестнадцати, и никто не знал, что делать с психами. Придурки, отстающие, школафобы, металлисты, бунтующая молодёжь, распиздяи, нищие подонки. Как хочешь, так и зови. Мало кто из учителей может с ними справиться. И Калеб оказался одним из таких. Так что, когда в Школе Уоллискот Роуд появилось место, он подал заявку и прошёл. По дорожке, проторенной Джереми Филсом. Давним другом спортивной молодости. А теперь он достиг апофегея блестящей карьеры, получив назначение заведующим кафедрой. Фантастика! Второй Уровень Осведомлённости! Удовлетворение на рабочем месте, прямо как говорил Стокгаузен**.

* Raising of School Leaving Age Order – Закон о повышении возраста окончания школы. В 1972 году возраст окончания школы повышен с 15 до 16 лет. (прим. пер.).

** Стокгаузен утверждал, что психология должна играть ведущую роль в определении времени, когда учеников можно выпускать из школы. Девочек – с момента первой менструации, мальчиков – с начала поллюции. Он утверждал, что если дела пойдут по-прежнему, скоро каждый ученик будет получать высшее образование и степень Микки Мауса. Никто не перестанет учиться в шестнадцать, чтобы пойти в квалифицированные рабочие, которые так нужны стране. И случится кризис. Кто будет заниматься малярными работами, обслуживать машины, устанавливать центральное отопление, электрифицировать дом, подводить газ, печь хлеб и чинить стиральные машины? Никто! Вот кто! Все продолжают ходить в университет, занимаясь всякими Медиа Исследованиями и прочим пиздоблядством!

Калеб клянётся оставить свой след. Завершить дело Непроизносимого «Эйч». Дело любви и понимания. Готовить чай всем своим ученикам. Великодушный диктатор. Всё это и много, много больше. Жизнь меняется, и меняется навсегда. Вот погодите, ещё Кай узнает о его повышении!

Глава 4

Калеб чувствовал, что что-то не так. Ещё с ночи местных выборов, когда она пришла домой поздно и вела себя очень странно. Раньше она никогда не отказывалась целоваться. Сколько лет они ни ссорятся, поцелуй всегда работал волшебной палочкой. Накладывал заклятие подлинного спокойствия на домашние разборки. Даже добавлял изрядно пикантности. Но не на этот раз. Даже когда Калеб завязал уголок салфетки и похлопал её по носу, символизируя мирную капитуляцию перед её поведением. Ей было плевать. На самом деле, Кай офигенно взбесилась.

Суббота, Калеб смотрит, как она танцует в забитом на время обеда пабе. Куда они всегда ходят. Флиртует и обжимается с ребятами у стойки. Притворяется, что его не существует. Почему она так себя ведёт? Полностью игнорирует их с Джеймсом. Утром, когда он мучался на толчке, сражаясь со злобным заговором, его мозг переключился на более приятные мысли. Вот идеальный способ отметить своё повышение и поправить свои дела. Или так казалось в тот момент. Теперь она собирается всё испортить, прилюдно унижая его. Ёбаная сука! Тёмные морщины ярости бороздят чело Калеба. На выдохе он вышёптывает слово «пизда». Достаточно громко, чтобы услышал Джеймс. Тот в ответ осушает пинту одним глотком.

– Ладно, я пошёл. Увидимся. Калеб удивлён и слегка задет.

– Так быстро? Почему?

– Я чую, скоро будет охрененный скандал. Не хочу попасть под раздачу.

Он уныло уходит. Даже не попрощавшись с матерью. Крадётся сквозь толпу.

И он угадал. Пять пинт сидра спустя борющиеся Даки вывалились на тротуар, с головой уйдя в драку. Так и катались в грязи и мусоре. В остатках субботнего вечера. Два комплекта рук и ног машут, как ветряные мельницы. Каждый пытается добить другого. Кусаются, царапаются, бьют, плюются. Куча крови и соплей.

Посмотреть на представление собралась порядочная толпа. Кай оглядывается и видит гогочущие рожи. Убегает по улице. Осатаневшая. Калеб остаётся сидеть в канаве. Свесил голову, и его рвёт. Галлоны воняющей сидром блевотины выплёскиваются на его воскресные туфли. Он смотрит, как поток уносит червяка. Едущего на волне рвоты.

Долгие часы он бродит по улицам Бристоля. Пытается собрать мысли в кучу и понять, как же это началось. В голове грохочет барабан. Во рту дно птичьей клетки, вокруг глаз красные обводы. Сами глаза выпучиваются из головы прочь. Что было днём, ничего не помнит. Едва может вспомнить, что что-то всё-таки было. Бесполезно спрашивать, почему он заснул в парке. В конце концов, идёт, шатаясь, по дорожке. В ширину четыре фута и в длину тридцать шесть. Сделано в пасхальные праздники. Одна доля цемента, одна песка, и три – щебёнки. Легко, если знать, как.

Он ковыряется с ключом и входит в дом. Ищет Кай, чтобы помириться. Потрахаться, как они обычно делают. Но не в этот раз. Джеймс сидит в передней комнате в полном одиночестве. Смотрит по телеку футбол с виноватым выражением на лице.

– Где мать?

– Ушла. Оставила на столе записку.

Джеймс беспокоится. Стрессы и напряжение в животе напоминают, какую тяжёлую ношу приходится нести. Калеб волочится в кухню. Наполняет чайник, чтобы сварить кофе. Зажигает газ и берёт записку. Глаза тут же натыкаются на слово «извини». Он улыбается про себя, решив, что это извинение. Скоро обнаруживается, что он страшно ошибся. На его лице сначала застывает недоверие, потом боль, потом мука, в восходящем порядке. Финальное веселье прячет все три.

– Послушай, Джеймс! Ты не поверишь.

– Ко мне это относится?

– Естественно, относится! Это твоя хуева мамашка!

Калеб зачитывает письмо вслух. «Несколько дней я поживу у мамы. Я запуталась. Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. Извини».

Калеб зол и невероятно расстроен. Лицо искорёжено мукой.

– Она запуталась! Я пиздец запутался! Хуя себе она устроила!

Бросается звонить домой тёще. Бабка Зелены Зубы, как её зовут Джейн и Джеймс. Пахнет лавандой и тальком. Досрочно свела своего мужа в могилу.

– Скажи ей, я хочу с ней поговорить!

– О чём?

– Не твоё дело! Гадство! Позови её к телефону!

– Не позову, и знаешь почему?

– Почему?

– Её здесь нет. Она ушла с мужиком. И не могу сказать, что виню её. Она заслуживает лучшего, нежели ты. Он обращается с ней хорошо. Вот. Я не должна была тебе рассказывать.

В мозгу Калеба происходят минивзрывы. Ушла с другим мужиком! Падает в кресло. Даже удар по голове пятифунтовым ядром не принёс бы больше боли и страдания. Другой мужчина! Невозможно поверить! После всего, что он для неё сделал! Сука! Шлюха, вероломная пизда! Откуда Бабка Зелены Зубы знает, как он с ней обращается? Они обсуждают его за глаза! Говорят о всяком. Калеб чувствует, будто его выпотрошили. Вырвали кишки и вывалили на всеобщее обозрение. Тут он осознаёт, что до сих пор сжимает трубку.

– Ты ещё здесь?

– Конечно, здесь. Наслаждаюсь тишиной. Было о чём подумать?

– Послушай, карга! Ты скажешь ей, что я приеду вечером! Скажешь, что лучше бы ей подумать, что она мне скажет.

– Только зря потеряешь время.

– Почему?

– Потому что есть кое-какие обстоятельства. У них есть квартира. И не спрашивай, где, потому что я тебе не отвечу. Что касается меня, я считаю, что она заслужила немного счастья в жизни.

Калеб вываливается из кресла на пол. Полное затмение разума. Стонет. Опустошённый. В полном обалдении. Кай.

Его Кай! Она предала его! Единственный человек в мире, которому он доверил свою жизнь. Скала, на которую он мог положиться. Ушла и напоследок пырнула ножом в спину. Его дом. Всё его будущее. Всё их совместное будущее. Она всё похерила. Генеральный план досрочной пенсии. Путешествий по всему свету. Ёбаная сука ни о чём не думала. Калеб решает, что это Г. Р. Т.! Она не знает, что взяла и натворила. Вот он её поймает! И его за компанию!

От кого: Г. Риса, бакалавра естественных наук, зам. директора

Кому: К. Даку, и.о. заведующего кафедрой Комплексного Обучения

Число: 21 апреля 98

Время 8:30

1. Пожалуйста, как можно скорее объясните директору, почему вы в выходные не явились на курсы Управления Стрессами.

2. Пожалуйста, в обязательном порядке к пятнице заполните вложенную форму на каждого ребёнка на кафедре.

3. Директор сообщил мне, что до сих пор не получил учебный план кафедры Комплексного Обучения. Включённые предметы – математика, английский, история, дизайн и технология. Он должен быть детализирован и согласован с образовательными целями, и, где необходимо, с программами обучения в соответствующих документах национального учебного плана.

4. Пожалуйста, уделите этим вопросам крайнее внимание. Как вы прекрасно осведомлены, ваш новый уровень ответственности требует высочайших стандартов эффективности, если вы собираетесь пережить грядущую инспекцию Офстеда. Мы не можем позволить себе снова её провалить!

Г. Рис, заместитель директора