Текст книги "Одиссеи Ричарда Блейда"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Расследование второе

– Чем ты сегодня занимался, апатам?

– Тяжелый день, Сийра, тяжелый день…

– У тебя все дни тяжелые.

– Что же делать… Я – Дарующий Утешение! Ко мне идут те, кто нуждается в нем… и хотя их немного, каждый переваливает часть своего груза на мои плечи.

– Откуда же груз, апатам? Жизнь прекрасна и легка…

– Для молодых, дочка, для молодых. Чей ближе человек к старости и смерти, тем чаще тревожат его тяжелые думы. Очень неприятные, должен сказать.

– Но почему? Я читала, что раньше человеческий век был коротким, а старость отягощали мучительные болезни… Но теперь! Теперь!

– А что теперь?

– Ну-у… мы живем долго и уходим легко… Мир великолепен, и в нем всем хватает места. И у каждого есть…

– Дом, сад, пища, одежда и десятки слуг-топотунов, это ты хочешь сказать?

– Да… пожалуй, да…

– Значит, тебе непонятно, что же омрачает жизнь?

– Я даже не могу этого представить!

– Ты слишком молода, Сийра.

– Разве это недостаток?

– В данном случае – несомненно. Ты видишь, что мир прекрасен, – значит, он прост. И человек тоже прост, раз он живет в таком прекрасном и простом мире. Обычное заблуждение молодости!

– Но скажи, в чем же я ошибаюсь?

– Ты грешишь примитивизмом. Человек совсем не так прост, он носит в душе целую вселенную, и это чревато самыми неожиданными последствиями.

– Не понимаю, апатам…

– Подумай же сама, девочка! Над нашим миром – там, за гранью атмосферы, – звезды, туманности, облака космического газа… Одни светят ровно и спокойно, другие ярятся и бушуют, третьи – взрываются… Или представь себе, что некое темное облако вдруг начинает расползаться, поглощая звездный свет. А теперь предположим, что все это происходит в душе человека! Что мрак грозит затопить ее!

– Не понимаю… Все равно не понимаю, апатам!

– Хорошо. Я расскажу тебе о жаждавшем утешения, который посетил меня сегодня. Понимаешь ли, этот человек видит сны…

– И что же тут плохого?

– Сны гнетут его сердце. Он странствует по мрачному подземелью, в котором обитают люди… страшные люди, убийцы, никогда не подымавшие лица к небу и солнцу. Ему кажется, что он должен блуждать в вечных сумерках до скончания веков, жить с этими чудовищами, валяться в их смрадных норах, есть мох и червей…

– Это ужасно, апатам! Неужели его нельзя излечить?

– Этим я сегодня и занимался, дочка. Но самое ужасное – в другом. Он утверждает, что мучается чувством вины.

– Вины? Перед кем?

– Ему мнится, что те, подземные, ненавидят и упрекают его… хотят убить… и якобы это – справедливое возмездие…

– За что? Чем же он виноват?

– Поговорим об этом в другой раз, Сийра. Сегодня я очень устал…

* * *

Не в первый раз Блейд замечал, что в речи обитателей Дыры встречается довольно много звукоподражаний. Очевидно, они деградировали; возникали новые слова, простые и несложные, заменявшие старые понятия. Самодельный гранатомет назывался дудутом, потому что именно такой звук это жуткое орудие издавало при стрельбе: дуд-ут! Бластер, или лучемет, был кряхтелкой, причем кашель и змеиный шип, которые он производил, служили для наименования еще одного объекта: кх-эшш – кэш!

Эти излучатели, метавшие не то тепловую энергию, не то пучок раскаленной плазмы, сами аборигены, разумеется, смастерить не могли; их отнимали у роботов-убийц. Точнее говоря, выламывали вместе с конечностями, куда было вмонтировано оружие, и переделывали, снабжая рукоятью или прикладом. Запас бластеров пополнялся с каждым побоищем, из чего Блейд заключил, что люди управлялись с ними не хуже кэшей. Однако бойцы посильнее предпочитали базуки: их снаряд, при удачном попадании, превращал кэша в металлолом, тогда как из бластера приходились буквально полосовать его, разрезая живучую тварь на части.

Что касается звучного словечка «хряп», то странник как-то затребовал пояснений на сей счет у Джаки, ссылаясь на то, что в Смоуте-де спокойный период называется совсем иначе. Вождь не поинтересовался, как, а лишь сказал, что хряп – производное от хряпать. Когда наступает Отдохновение Божье, все чувствуют себя не у дел; в это время можно лишь чинить оружие, брюхатить женщин, жрать да хряпать. Спать, иначе говоря.

Кроме лингвистических исследований, Блейд занимался изучением местной теологии, полагая, что найдет там подтверждение – или опровержение – некоторых своих гипотез. К сожалению, его надежды оказались тщетными; долгие собеседования с Кести были абсолютно безрезультатны.

Большая часть обитателей Ньюстарда не верила ни в чох, ни в сон, ни в бога, ни в дьявола, но кое-кто являлся приверженцем одной из двух странных религий, совершенно противоположных, но тем не менее мирно уживавшихся друг с другом. Одна из них – та, которую исповедовал Кести, – напоминала христианство; вернее говоря, христианское вероучение могло бы стать таким, если б кто-нибудь остался в живых после дня Страшного Суда. В этой теологической доктрине присутствовали силы добра и зла – Создатель со своими помощниками-херувимами и Сатана с мелкими дьяволами-кэшами. Бог сотворил людей, потом судил их и осудил; тут пригодился Сатана со своим воинством, которому было велено истребить человечество вконец. Создатель, однако, сняв с чела людского свою благодетельную руку, оставил место надежде, заповедав: выстоявшие в смертельной борьбе со злом возвратятся на поверхность земли, где и обретут царство божие рядом с херувимами. В соответствии с этим заветом Кести и его единоверцы отличались неукротимостью в битвах, ибо каждый выпущенный ими снаряд и каждая брошенная граната служили к посрамлению дьявола.

Приверженцы другого религиозного вероучения обожествляли Великую Твердь. По их мнению, никакой поверхности не существовало, а Вселенная была чудовищно огромной, невообразимых размеров глыбой камня, в одной из пустот коего, в жалкой щели, и прозябало человечество – вместе с кэшами, паразитами, которые завелись в расщелинах Тверди в незапамятные времена. Поскольку места для обитания не хватает, то людям и кэшам назначено вечно противоборствовать и уничтожать друг друга. Иногда весы удачи склоняются в сторону человека, который отвоевывает десяток-другой пещер и строит там свои поселения; потом кэши вновь захватывают эти территории и вытесняют людей в неосвоенные места, в лабиринт мрачных тоннелей и гротов. Как считали адепты этой безысходной доктрины, такие колебания будут происходить вечно.

Время от времени Блейду казалось, что они правы. Может быть, он и в самом деле попал на этот раз во Вселенную, заполненную камнем; может быть, никакой поверхности и нет? Он не мог даже представить, на какой глубине находится приютивший его крысятник: то ли сто ярдов, то ли тысяча, то ли десять миль. На сей счет никто ничего не знал, и оба вероучения тоже не давали полезной информации. Ясно было одно: если уж Создатель действительно устроил Страшный Суд, то остатки человечества он засунул в такую глубокую дыру, из которой ему не выбраться во веки веков.

Тем временем приближался конец хряпа, и Джаки, как и положено полководцу перед битвой, устроил смотр своего воинства. Как всегда, он собирался вывести во внешние коридоры сотен шесть бойцов, разбитых на пятерки, – пятьдесят мужчин покрепче с базуками, примерно столько же бомбометателей, а остальных – с излучателями всех сортов и калибров. Взрывчатка для гранат, которую добывали в Гладких Коридорах или у кэшей, ценилась весьма высоко, поэтому стрельб не проводили. Однако Блейду и еще трем новичкам было позволено продемонстрировать свое умение, произведя по одному выстрелу.

Блейд пальнул, куда велели, с грохотом сшибив с валуна сорокафунтовый камень. Джаки остался очень доволен и выдал ему два десятка снарядов – вдвое больше, чем прочим бойцам с дудутами.

* * *

В точно исчисленное время маленькая армия Ньюстарда собралась за внешним шлюзом. Выбраться сюда для шести сотен бойцов оказалось непросто: люки в железных перегородках были малы и с трудом пропускали одного человека. Однако имелись и иные ходы, тайные узкие щели, по которым часть воинства понемногу просочилась наружу – так что вся операция, по прикидке Блейда, заняла не больше часа. Сам он, вместе с основной частью отряда, прошел через все шлюзы, с удивлением осматривая защищавшие их металлические переборки. Эти стены были, во-первых, чудовищной толщины – где три, где четыре, а где – и все пять футов; во-вторых, они выглядели не цельнолитыми и не собранными из каких-нибудь крупных блоков. Их грубо сварили при помощи бластеров, используя в качестве строительного материала стальные диски диаметром в ярд и толщиной в четверть дюйма; вероятно, на каждую переборку пошли тысячи и тысячи этих кругляшей, напоминавших крышки гигантских консервных банок. Внешние сварочные швы были совсем свежими, и Блейд понял, что стены непрерывно достраивают, добавляя к ним все новью и новые слои, не жалея ни металла, ни энергии бластеров.

Но где обитатели Ньюстарда раздобывали эти диски? Неужели в Гладких Коридорах, до которых было, совсем не близко? Блейд с недоумением покачал головой. Каждая такал плита весила фунтов сто пятьдесят, и не всякий крепкий мужчина мог бы унести ее на десять миль. Вероятно, подумал странник, у местных сохранились какие-то транспортные средства, или же эти стены строили добрую сотню лет.

Оглянувшись на своих соратников, он отметил, что люди словно бы повеселели; вероятно, предстоявшая стычка служила своеобразным развлечением, нарушавшим монотонность крысиной жизни. Блейд шел со своей пятеркой, след в след за Дилси, старшим; оба они тащили тяжелые базуки и излучатели. У Кести через плечо висела обойма с дюжиной бомб, предназначенных для ручного метания; Бронта и Сейра вооружились бластерами. К тому же каждый нес объемистую сумку с боезапасом и молоток: у кого полегче, у кого – потяжелее; его боевое назначение являлось пока для Блейда загадкой, но он остерегался задавать лишние вопросы.

Миновав шлюзы, отряд начал двигаться плотной колонной по широкому тоннелю явно искусственного происхождения – его стены были облицованы бетонными плитами, из которых тут и там торчала арматура. Минут через двадцать этот коридор кончился, и перед странником открылось обширное пространство, едва озаряемое фосфоресцирующим лишайником. Им, как и в пещере Ньюстарда, обильно заросли стены, но на этом сходство между двумя огромными подземными полостями кончалось. Гигантский зал, поле предстоящей битвы, являлся творением человеческих рук, и Блейд сразу догадался, что он напоминает.

Метро! Но не станцию или тоннель, в котором двигаются поезда, а депо, где ремонтируют составы, где их оставляют на ночь, моют, чистят, осматривают… Из этого зала разбегалось множество коридоров, в стенах зияли углубления и ниши, под высоким потолком слева и справа тянулись проржавевшие галереи с темневшими над ними трубами, кабелями и стальными балками, с которых свешивались цепи – остатками энергосистемы и подъемных механизмов. Разумеется, все это находилось теперь в полном запустении.

Мало сказать – в запустении! Тут царил жуткий хаос, напомнивший Блейду кварталы Ковентри после налетов немецкой авиации – картины, ставшие ужасом его детства. Из бетонного пола железной гребенкой торчали вздыбленные рельсы, его заваливали груды щебня и перекореженного металлического хлама; кое-где вывороченные плиты вздымались вверх, словно камни Стоунхеджа. Под стенами громоздились остовы странных вагонов, не похожих на земные – они больше напоминали огромные цистерны, в которых перевозят бензин. Кое-где стенная облицовка рухнула, образовав целые холмы высотой в двадцатьтридцать футов, в которых глыбы бетона были смешаны с гравием, землей и какими-то проржавевшими деталями – не то колесами, не то барабанами лебедок или большими баллонами; одни такие насыпи казались сравнительно свежими, другие уже успели зарасти мхом и плесенью. Подножия некоторых холмов уходили в лужи буро-красной воды, обширные, как теннисный корт; в этом мрачном и страшноватом подземелье они казались озерцами крови.

Блейд угрюмо оглядел этот индустриальный пейзаж. Все тут казалось нелепым, карикатурным и мерзким подражанием природе: вместо гор – завалы мусора, вместо леса – частокол рельсов и железных столбов, вместо скал – обломки бетонных плит, вместо травы – плесень да лишайник, вместо чистых водоемов – ржавые лужи. Впрочем, местность весьма подходила для боевых действий, для засад, отступлений, обходов и внезапных атак; прекрасный полигон для террористов и партизан всех мастей. Однако передвигаться тут приходилось с осторожностью, чтобы не подвернуть ногу или не пропороть бок о какую-нибудь острую железку.

Джаки махнул рукой, и отряд Ньюстарда вдруг растаял, исчез, растворился в окружающем железобетонном хаосе. Блейд, старавшийся не потерять из вида спину Дилси, вдруг обнаружил себя лежащим меж двух бетонных плит, с одной стороны забаррикадированых рельсами и обломками помельче. Рядом с ним пыхтел Бронта, пристраивая поудобнее свой излучатель; где-то слева расположились Дилси и Сейра. Кести стоял позади, прижавшись к стене, и раскачивал в руках тяжелую гранату.

Это укрытие под составленными на манер карточного домика плитами напомнило Блейду противотанковый дот. Теперь он заметил, что бетон и стальные конструкции вокруг носят следы яростных ударов; кое-где металл застыл блестящими: потеками, в ковре покрывавшего стены мха виднелись темные полосы пепла. Воздух тут был таким же затхлым и вонючим, как в пещере Ньюстарда, но вдобавок в нем витал еще и отчетливо различимый запашок гари.

– Где весь народ? – странник коснулся плеча Бронты и почувствовал, что юноша дрожит.

– Попрятался кто куда… видишь? – парень мотнул головой налево, потом – направо, и Блейд разглядел стволы излучателей и базук, выглядывающие из-за каждого мало-мальски подходящего укрытия. – Сейчас вдарим… – сообщил Бронта, напряженно всматриваясь в противоположный конец огромного депо, – Вдарим, лысина господня, только гайки с дерьмом полетят!

Привстав, странник окинул взглядом дальнюю стену, едва заметную в полумраке. До нее было ярдов пятьсот, и он едва смог рассмотреть полукруглые жерла четырех широких тоннелей, наполовину заваленных каким-то мусором. Вероятно, в прошлом там ходили поезда – к каждому тоннелю тянулся рельсовый путь, полуразбитый и перекошенный, с непонятными устройствами, отдаленно напоминавшими стрелки.

Бронта хлопнул его по спине.

– Не высовывайся! Если случится хлоп-бряк, дуй прямо за Дилси. Он знает, куда смываться.

Хлоп-бряк? Такого слова Блейд еще не слышал. Несомненно, оно означало что-то неприятное, и он собирался в точности следовать полученным указаниям – мчаться за Дилси во всю прыть.

– В Смоуте вы где деретесь? – поинтересовался Бронта. – Тоже в старой подземке?

Блейд с минуту размышлял.

– У нас несколько мест, – наконец осторожно ответил он. – Есть развалины завода… есть зона перед Гладкими Коридорами.

Парень сочувственно покивал; вероятно, в словах пришельца не было ничего удивительного.

– Несколько мест – это плохо, – заметил он, – не знаешь, откуда ждать атаки. Нам повезло. Как-то наткнулись на большой склад взрывчатки, вынесли из него все до пылинки – и завалили боковые проходы… конечно, самые широкие.

– Когда это было? – спросил странник.

– Когда? О, давно! Еще до моего рождения! Восемьсот хряпов назад… или тысячу… Теперь мы знаем, где поджидать кэшей – тут и только тут. Бывает, они попадаются и в узких коридорах, но там им не развернуться. Дашь молотком по кумполу – и готово!

– Хм-м… да, – неопределенно протянул Блейд, соображая, по какому кумполу надо бить. Ну, скоро это выяснится, решил он; достаточно взглянуть на первого кэша, а там уж будет ясно, куда нанести удар. Молоток, доставшийся ему в наследство от покойного Трако, казался достаточно увесистым и был на конце заострен, словно колун; такой штукой удалось бы расшибить череп мамонту.

– А где… – начал странник, поворачиваясь к Бронте, но юноша вдруг напрягся и покрепче стиснул приклад излучателя.

– Тихо… Идут! Слышишь?

Теперь Блейд различил отдаленный шорох, а также позвякивание и топоток. Эти звуки доносились со стороны тоннелей в дальнем конце, словно в них ползла какая-то многоногая металлическая змея, мерно побрякивавшая чешуйками, задевавшая боками стены.

Ш-ш-ш… ш-ш-ш… ш-ш-ш… – слышалось в подземном зале, все отчетливей и отчетливей с каждой минутой. Ш-ш-ш… ш-шш… топ-топ… бряк!

– Кести! – позвал лежавший рядом с Блейдом юноша, не поднимая головы. – Ты помолился, Кести?

– Само собой.

– И про вонялку не забыл помянуть?

– Разумеется.

– Ну, тогда все в порядке. – Бронта успокоился и положил палец на скобу бластера.

Блейд легонько подтолкнул его локтем.

– Ты это чего?

– Как чего? Кести молится за нас, грешных червоедов… Чтобы, значит, дело обошлось без хлоп-бряка и вонялки… С остальным-то мы как-нибудь совладаем!

Странник кивнул. Вонялкой обитатели Ньюстарда называли ядовитый газ, который за десять минут выжигал внутренности – конечно, если его использовали в надлежащей концентрации. Чтобы не допустить яд в жилую пещеру, люки всех шлюзовых камер были снабжены герметическими прокладками из резины, а дежурившие при них сторожа с особым тщанием принюхивались к воздуху. К счастью, вонялка являлась каким-то аэрозолем, и ядовитая взвесь довольно быстро оседала.

Шорохи, топот и звон металла стали громче, и Блейд вдруг заметил, что над завалами непонятного мусора в дальнем конце депо вспухает темная волна. Она быстро скатилась вниз, на пол, словно поток черной вязкой жидкости, заливавшей бетон, раздалась во всю ширину зала, потекла вперед стремительно и неудержимо – как вал выплеснувшейся из скважины нефти. Страннику почудилось, что он различает множество шевелящихся щупальцев, каких-то отростков, поблескивавших в неярком свете; они вздымались над темным потоком словно руки Бриарея.

Дуд-ут! – грохнула слева базука Дилси. Дуд-ут! Дуд-ут! – отозвались гранатометы остальных бойцов. Кх-эшш – закашляли излучатели, и Блейд, поймав на мушку центр надвигающейся волны, нахал на спуск.

От дьявольской отдачи заныло плечо – так, словно по нему проехалась казенная часть противотанкового орудия. Не обращая внимания на боль, странник перезарядил свою пушку и выпалил снова. Он успел послать еще и третий снаряд, когда граница черного вала озарилась фиолетовыми вспышками бластеров. Затем над ней стали вспухать оранжевые грибы разрывов – не то там что-то горело, не то нападающие пустили в ход свою артиллерию. Очевидно, оба эти предположения являлись верными; в огромном зале резко и пронзительно запахло гарью, а в шести футах от Блейда вдруг брызнул осколками бетон – в него угодило нечто вроде гранаты.

Странник методично перезаряжал свой дудут, стараясь не думать о том, что с каждым выстрелом снарядов становится все меньше. Вероятно, когда боеприпасы закончатся, придется поработать бластером, а затем – и молотом, подумал он. Сейчас его кувалда с заостренным концом казалась самым надежным орудием; в отличие от базуки и излучателя, она сохраняла свою смертоносную мощь до самой смерти бойца. Ровно столько времени, сколько ему отпущено судьбой!

Темный вал распался, развалился на отдельные части; теперь Блейд мог различить неясные контуры каких-то фигур, приближавшиеся к линии обороны со скоростью бегущего человека. Они, однако, совсем не походили на людей, скорее напомнив страннику черепах на тонких высоких ножках. Больше ничего он не сумел увидеть, не смог даже прикинуть, сколько тварей атаковали воинство Ньюстарда; впрочем, было ясно, что их несколько сотен. Между нападавшими и линией баррикад, за которыми засели бойцы Джаки, оставалось ярдов двести, и все это пространство сейчас мерцало дрожащим фиолетовым сиянием. Там перекрещивались лучи бластеров, сверкали молнии разрывов и то и дело стремительными серебристыми метеорами проносились выпущенные из базук снаряды; там вспухали яркие шары рыжего пламени, когда удачный выстрел разносил в клочья очередную черепаху; там вздымались клубы едкого дыма над раскаленным металлом и горящим пластиком; там бешено извивались щупальца, плюющие огнем.

Блейд проверил свой мешок – у него оставалась еще дюжина снарядов – и перешел к прицельной стрельбе. Тремя гранатами он превратил в обломки трех черепах; последняя из них взорвалась, осыпав осколками соседних тварей, – вероятно, этот монстр тоже был снаряжен базукой с солидным боезапасом.

Внезапно он понял, что схватка в подземном депо происходит едва ли не в полной тишине. Разумеется, это было не так; гулко грохотали взрывы, шипели и кашляли излучатели, гремел и разлетался осколками бетон, стальные подошвы черепах топотали по камню. И все же над полем битвы царила тишина! Ни боевого клича атакующих, ни воплей оборонявшихся, ни стонов и проклятий раненых, ни торжествующего рева, ни возгласов досады! Ни одного из тех звуков, которые у Блейда всегда ассоциировались с боем! Вероятно, железные черепахи не обладали речью, но люди также хранили молчание; казалось, они выполняют тяжелую, но привычную работу, ритм которой нельзя перебить неуместным замечанием или криком.

Странник тоже молчал – молчал и стрелял, прикидывая, что поредевшая цепь наступающих придвигается все ближе и ближе. Когда до черепах оставалась сотня ярдов, снаряды закончились, и он взялся за излучатель. В следующую минуту ему удалось располосовать трех тварей, потом за спиной раздался голос Кести – «Берегись!» – и над головой странника просвистела ручная бомба. Он пригнулся, пряча голоду за бруствер, и почти автоматически отметил, что слышит первый крик с начала сражения.

Кести успел метнуть три или четыре гранаты; после каждого броска раздавался грохот и лязг осколков, осыпавших рельсы и бетон. Блейд не двигался, прижимаясь щекой к холодному полу и нащупывая рукоять своего молота. Дело близилось к рукопашной, и он уже понимал, по какому «кумполу» надо бить – если луч бластера не опередит удар.

Вдруг прямо над ним что-то зазвенело и, чуть приподняв голову, он увидел тянувшееся над бруствером черное щупальце, слепо шарившее поверх рельс. Эта металлическая конечность не имела ни какого-то подобия пальцев, ни клешней, ни манипуляторов, ни иных устройств захвата; странник ясно видел, что она заканчивается блестящим дульным срезом излучателя. Нацеленным прямо ему в голову!

Блейд вскочил, поймал тянувшийся к нему ребристый стальной шланг и, резко отогнув вверх, нанес улар молотом. Страшный удар! Верхний щит черепахи хрустнул и раздался надвое, конечности дернулись и застыли, и только теперь странник понял, что их не то шесть, не то восемь. Сосчитать точно не было времени – к нему спешили еще два робота с угрожающе вытянутыми щупальцами. Первого он срезал из бластера, второго достал молотком, но на их место тут же встали новые твари.

«Похоже, конец», – решил странник, вновь падая на пол, под прикрытие бруствера. Он видел, что к их убежищу спешат как минимум две дюжины черепах, и слышал грохот молотков – там, где роботы добрались до людей. Видно, все атакующие уже собрались у баррикад и хотя едва ли пятая часть преодолела путь от тоннелей до рубежа обороны, их все еще оставалось много. Вполне достаточно, чтобы покончить с воинством Ньюстарда!

Внезапно над полем битвы раздался вопль, и Блейд едва узнал голос вождя. Джаки ревел, как разъяренный буйвол, как гризли, у которого соперник пытается отбить медведицу, и вначале странник расслышал только одно слово: «Пора! Пора!» Затем до его сознания дошло и все остальное:

– Стреляйте, червоеды! Покажем!.. Покажем этим!.. Мокрицы вонючие, оттраханные дьяволом в задницу! Блошиный корм! Дерьмо господне! Чтоб им Сатана яйца открутил! Чтоб их Великая Твердь раздавила! Стреляйте! И молотками, молотками – по их рылам поганым!

Сначала Блейд не понял, кого же предводитель призывает стрелять – все и так стреляли, и молоты тоже трудились с полным усердием, – но тут слева и справа ударили фиолетовые молнии. Они били откуда-то сверху, и, подняв взгляд, странник увидел несколько десятков человек, засевших на галереях под самым потолком. Итак, в самый решающий момент Джаки нанес фланговый удар! Да еще с обеих сторон! Великолепно!

Битва завершилась в считанные секунды; полторы или две сотни черепах, добравшихся до укрытий, были превращены в груды иссеченного металла, светившегося вишневым. Бойцы Ньюстарда вылезали из-под прикрытия бетонных плит и рельсовых брустверов; одни рассыпались по залу, деловито грохоча молотками, другие с зубовным скрежетом врачевали ожоги. Убитых, похоже, не было. Тут, в подземных катакомбах, люди и машины сошлись в сражении, но ярость человека преодолевала бездушный и упрямый напор механизмов; крысы переигрывали фокстерьеров.

Странник поднялся, сунул молот за пояс и осмотрел сумрачное депо. Теперь ему стало ясно, что за груды мусора темнеют у тоннелей – обломки и останки кэшей, железных черепах, которые не добрались даже до середины дистанции. Сколько же их тут? Тысячи? Десятки тысяч?

Блейд потянулся, расправил плечи и вдруг почувствовал, что к спине приникло что-то теплое. Сейра! Он протянул руку, полуобнял девушку, прижал к себе. От нее несло гарью, но и только; едкая вонь не могла перебить аромата молодого крепкого тела. Ежедневные омовения у речки принесли свои результаты: теперь Сейра не только пахла гораздо лучше, но и выяснилось, что волосы у нее не тускло-пепельные, а черные, как вороново крыло. Блейд был очень доволен и собирался всерьез взяться за троицу парней.

Он погладил пышные темные волосы Сейры, заметив, что несколько прядей опалены – видно, луч бластера прошел над самой головой.

– Не опасно так гулять? – странник кивнул на обитателей Ньюстарда, сменивших базуки и бластеры на молотки. – А если из коридоров вдруг навалится подкрепление?

– Нет, – Сейра презрительно сморщила носик. – Кэши упорные и жестокие, но глупые, хитрой ловушки им не придумать. Теперь до конца Отдохновения будет тихо и скучно… Разве у вас в Смоуте иначе?

Блейд покачал головой, наблюдая за людьми, набивавшими мешки добычей – бластерами, неразорвавшимися снарядами и еще какими-то железками, которые они ловко сшибали молотками с панцирей кэшей. Грохот стоял неимоверный.

– Нет, конечно, нет, – заверил он девушку. Потом, прижав к себе покрепче, шепнул ей на ухо: – Неужели и ты теперь будешь скучать?

Она вспыхнула.

– С тобой – никогда!

– Вот и хорошо.

Дилси, хлопнув Блейда по спине, нарушил их идиллию.

– Эй, Чарди, пора приниматься за дело! Хоть ты и прикончил добрую четверть этих задниц, кой-какой груз придется взять и тебе.

– Я не возражаю, – выпустив Сейру из рук, Блейд поглядел на цепочку раненых, потянувшуюся домой. К ним присоединились те, кто уже наполнил свои сумки всяким смертоносным добром. Кести и Бронта еще бродили неподалеку, разыскивая кэшей с неповрежденными конечностями; тогда сверкал луч или грохотал молоток, и арсенал Ньюстарда пополнялся парой-другой бластеров.

– Ты донесешь мой дудут? – спросил странник Сейру. – Я хочу прихватить с собой одну тяжелую штуковину…

Девушка кивнула, и Блейд, сунув ей в руки свой гранатомет, отправился на поиски. Ему требовался корпус кэша, желательно – неповрежденный, однако разыскать что-то подходящее было нелегко. Почти все обитатели Ньюстарда уже исчезли в проходе, что вел к шлюзам, когда странник наконец остановил свой выбор на черепахе, у которой были перебиты нижние конечности, а верхние обломаны почти у самого корпуса. Этот железный монстр еще дергал остатками щупальцев и скреб ходовыми рычагами по бетону; Блейд, не обращая внимания на эту беспорядочную суету, приподнял робота, крякнул и взвалил на спину. Потом, согнувшись под двухсотфунтовым грузом, он неторопливо побрел к тоннелю.

Сейра шла рядом с базукой на плече; в сумке у нее что-то погромыхивало. За ними тащилась остальная семья – трое парней, груженых по самые уши. Кести был молчалив; видно, подсчитывал, скольких дьяволов, приспешников Сатаны, уложил своими бомбами. Дилси и Бронта изощрялись в беззлобных шуточках на счет Блейда; самая невинная заключалась в том, что он-де хочет уложить кэша в постель заместо Сейры. Блейд слушал, ухмылялся и молчал; ноша его была и тяжела, и чертовски неудобна.

У самого входа в тоннель их пятерку нагнал Джаки. Вождь, видимо, был доволен; борода стоит торчком, глаза сверкают, на тонких губах змеится улыбка.

– Ну, ты и облом! – он дружески ткнул Блейда в бок. – Я за тобой следил – похоже, ни единого промаха, а? Столько же ты их уложил?

– Полагаю, десятка три, – шумно выдохнув воздух, признался Блейд.

– Никогда не встречал парня, который бы так ловко палил из кряхтелки и дудута! – вождь повернулся к троице, что шагала за ними по пятам. – Вот вам пример, червоеды! Вот как надо стрелять! А Чарди-то постарше вас всех будет!

– Старый конь борозды не портит, – буркнул Блейд.

– Что-что? – не понял Джаки.

– Да ничего… Это в Смоуте поговорка такая.

– А!.. Ну, и ладно… Теперь ты у нас, а не в Смоуте. Им – убыток, нам прибыток, клянусь задницей господней! – Он с ухмылкой похлопал по железному куполу кэша. – А эту дрисню Сатаны ты зачем тащишь?

– Хочу провести маленькое расследование, Джаки.

– Это как?

– Покопаться у него в кишках. Всю жизнь мечтал, да как-то все не получалось.

– Много ты там не откопаешь. Разве что записку с приветом от дьявола, – сообщил Джаки.

– Вот-вот, она меня и занимает, – сказал Блейд, с пыхтением подтягивая тяжелую ношу повыше. – А скажи-ка, старина, вы сами не пробовали этим заняться?

– Чем?

– Ну, вскрыть корпус, поглядеть, чего там внутри…

– Ха! Больно-то нужно! – Джаки скорчил презрительную мину. – Одно дело – бластер выломать или там днище отшибить для каких-никаких надобностей… А разглядывать их поганое нутро совсем ни к чему. Лысина божья, там же одни мокрицы десятиногие! На кой они годятся?

– Мокрицы, говоришь? Десятиногие? Хм-м… – Блейд призадумался, чувствуя, что вскоре сумеет проверить первую из своих гипотез. – Но я все же хочу разобрать эту штуку, – он мотнул головой назад, в сторону своего груза. – Поможешь?

– Пусть Бронта тебе помогает. Он парень молодой, любопытный… и руки у него нужным концом приделаны. Поможешь, Бронта? – вождь обернулся и посмотрел на племянника.

– Угу…

– Тогда тащи покойничка прямо в мастерскую, – посоветовал вождь Блейду. – Там и вскроете.

С минуту они шагали в молчании.

– Хорошая сегодня драчка была, – снова начал Джаки. – Ни тебе вонялки, ни хлоп-бряка, ни прочих гадостей… Бомбометы да кряхтелки, самое чистое дело!

– Чистое-то чистое, – заметил Блейд, – да только они чуть нас не ухлопали. Если б не твоя засада на верхотуре…