Текст книги "Навсегда"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Тол вспомнил ошибки в предсмертных записках.

– Может препарат влиять на почерк и правописание?

– Да, может.

– Может воздействовать на оценку ситуации?

– Оценку ситуации? – переспросила Биллингс. – Это – субъективно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Нет четких критериев, позволяющих определить способность человека что-либо оценивать.

– Нет? Как насчет человека, который сует ствол пистолета в рот и нажимает на курок? – спросил Ла Ту. – Я называю это неадекватной оценкой ситуации. Есть шанс, что вы со мной согласитесь?

– К чему вы клоните? – взвизгнула Биллингс.

– Карен, – остановил ее Монтроз, снял очки и протер глаза.

Она босса проигнорировала.

– Вы думаете, они приняли наш препарат и решили покончить с собой? Вы думаете, мы в этом виноваты? Этот препарат…

– Этот препарат приняли двое людей, может, четверо, а потом покончили с собой. Что мы можем сказать по этому поводу с точки зрения статистики? – Ла Ту повернулся к Толу.

– Существуют серьезные предпосылки для установления связи между двумя этими событиями.

– Вот видите. Наука сказала свое слово.

– Может передозировка «Люминакса» ухудшить способность человека правильно оценивать ситуацию? – продолжил Тол.

– Не настолько, чтобы они решили покончить с собой, – твердо ответила Биллингс. Монтроз промолчал.

– Это и ваше мнение? – спросил его Ла Ту.

– Да, – после паузы ответил президент.

Тол гнул свое.

– Но этот препарат делает человека более восприимчивым к предложениям других людей?

– Я не понимаю, о чем вы! – воскликнула Биллингс. – Это… безумие.

– Мог кто-нибудь убедить человека, принявшего слишком много «Люминакса», покончить с собой?

В кабинете воцарилась тишина.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – нарушила ее Биллингс.

– Но вы этого не отрицаете, – пробурчал Ла Ту.

Биллингс и Монтроз переглянулись.

– Да, мы этого не отрицаем, – проговорил Монтроз, отводя взгляд.

Наутро Тол и Ла Ту прибыли в полицейское управление одновременно и вместе направились через детективный отдел в кабинет Тола.

Снова прошлись по полученным результатам и не нашли ниточек, за которые могли бы уцепиться.

– По-прежнему не знаем, кто, – пробурчал Ла Ту. – По-прежнему не знаем, почему.

– Но уже знаем, как, – указал Тол, напоминая о том, что под действием больших доз «Люминакса» человек становится более восприимчивым к предложениям других людей.

– К черту, как. Я хочу знать, кто.

И в этот самый момент они, возможно, получили ответ.

В кабинет Тола вошла Шелли.

– Ты вернулся. Хорошо. Звонили из группы СИНМП в Грили. Они говорят, что сосед видел женщину в маленьком темном автомобиле, подъехавшем к дому Бенсонов примерно за час до их смерти. Женщина была в солнцезащитных очках и светло-коричневой или бежевой бейсболке. Сосед ее раньше не видел. Они не уверены, в какое именно время приезжала женщина, но точно знают, что до ланча. Она оставалась в доме минут сорок, потом уехала. А через час, или около того, они покончили с собой. Автомобиль – маленький седан. Цвет свидетель не помнит. Номерного знака тоже. И вот что еще. Наконец-то, позвонили из департамента транспортных средств. Сандра Уитли ездит на синем «БМВ-325».

– Маленькая колесная база, – кивнул Тол.

– И это еще не все, босс. Догадайся, кто покидает город до проведения мемориальной службы ее родителей.

– Сандра?

– Как ты, черт побери, все это выяснила? – вмешался в разговор Ла Ту.

Шелли повернулась к нему и одарила холодным взглядом.

– Детектив Симмс попросил меня рассортировать все вещественные улики с места гибели супругов Уитли. Кроме того, он говорит, что беспорядок в фактах и файлах равносилен их отсутствию. Среди бумаг, собранных в доме Уитли, я нашла квитанцию из билетной кассы. Речь шла о сегодняшнем рейсе из Ньюарка на Гавайи через Сан-Франциско. Я позвонила, и мне сказали, что билет выкуплен Сандрой Уитли. С открытой датой обратного вылета.

– То есть она может и не вернуться, – кивнул Ла Ту. – Отправляется в отпуск, не попрощавшись с родителями. Это уже перебор.

– Хорошая работа, – похвалил Тол Шелли.

Потупив взор, она благодарно улыбнулась.

– Ты хорошо поработала, Шерри. А теперь нарой все, что сможешь, по «Люминаксу». – Ла Ту протянул ей листки с записями.

– Меня зовут Шелли, – фыркнула она и посмотрела на Тола, который добавил к вышесказанному: «Пожалуйста».

Шелли вырвала листки из руки Ла Ту и, стуча высоченными каблуками, ретировалась в коридор.

Тол и Ла Ту переглянулись, и Тол улыбнулся:

– Все понял. Что ж, давай навестим нашу подозреваемую.

– Стойте на месте!

Когда такой приказ отдает стремительно приближающийся к тебе Ла Ту, не остается ничего другого, как подчиниться.

Даже если ты – Сандра Уитли.

Она как раз собиралась усесться за руль «БМВ», стоящего рядом с ее роскошным домом. Чемоданы уже лежали в машине.

– Отойдите от автомобиля, – приказал Ла Ту, показывая ей свое удостоверение.

– У нас к вам несколько вопросов, мэм, – добавил Тол.

– Опять вы! Что вам еще нужно? – сердито воскликнула она, но подчинилась.

– Собрались уехать из города? – Ла Ту снял сумочку с плеча. – Руки не поднимайте.

– У меня встреча, которую я не могу пропустить.

– На Гавайях?

Сандра попыталась перехватить инициативу.

– Я – адвокат, как и говорила вам. Я выясню, как вы добыли эту информацию, и дай-то Бог, чтобы у вас был ордер на обыск.

– Встреча на Гавайях? – повторил Ла Ту. – С открытой датой обратного вылета?

– На что вы намекаете ?

– Вам не кажется, что выглядит все это довольно странно? Вы улетаете к южным морям через несколько дней после смерти родителей. Не идете на похороны.

– Похороны – для зевак. Я уже попрощалась с родителями. Смирилась с их смертью. Они бы не хотели, чтобы из-за похорон я пропустила важную встречу. Мой отец был еще и бизнесменом. Вот и я – не только дочь, но и бизнесвумен. – Ее взгляд переместился на Тола. – Ладно, вы загнали меня в угол, Симмс. – Она кивнула на сумочку. – Все там. Улики, доказывающие, что я убегаю из округа после того, как… что?.. украла деньги моих родителей? Что именно, по-вашему, я сделала?

– Пока мы вас ни в чем не обвиняем. Просто хотим…

– …задать вам несколько вопросов.

– Так задавайте, черт бы вас побрал.

Ла Ту читал какой-то многостраничный документ, который достал из сумочки. Хмурясь, передал Толу и спросил у Сандры:

– Можете сказать мне, где вы были в тот вечер, когда умерли ваши родители?

– Зачем?

– Послушайте, вы или содействуете нам, или упираетесь, но тогда…

– Мы поедем в центр города. Да, да, да. Я это уже слышала.

Ла Ту недоуменно посмотрел на Тола. «Какой центр города?» Тол пожал плечами, продолжая читать. Это был бизнес-план создания компании совместного венчурного энергетического предприятия на Гавайях. Юридическая фирма Сандры представляла интересы одной из сторон. До совещания на Гавайях оставалось два дня. К документу была приколота служебная записка с предупреждением, что переговоры могут затянуться, а потому обратный билет лучше брать с открытой датой вылета.

Прокол.

– Поскольку я спешу в аэропорт, и у меня нет времени на поездки в центр города, я скажу, где была в тот вечер. В самолете. Возвращалась из Сан-Франциско рейсом «Юнайтед эйрлайнс». Самолет приземлился около одиннадцати. Мой посадочный талон, скорее всего, там. – Сандра пренебрежительно указала на сумочку, которую держал в руках Ла Ту. – А если его там нет, я уверена, что авиакомпания по вашему запросу предоставит список пассажиров того рейса. Учитывая нынешний уровень безопасности авиаперелетов, необходимость предъявлять удостоверение личности с фотографией и все такое, это достаточно надежное алиби, не так ли?

Зазвонивший мобильник Тола дал ему возможность отвернуться от мечущих молнии глаз Сандры. Он услышал голос Шелли: «Эй, босс, это я».

– Что такое?

– Звонили из группы осмотра. Они обследовали золу в камине Уитли, искали письмо или что-то еще насчет изменения завещания. Ничего не нашли. Только какую-то информацию о компьютерных и биотехнических компаниях. Эксперт думает, что мистер Уитли разжигал огонь какими-то старыми бумагами.

Тол отвел Ла Ту в сторону и доложил о результатах, полученных группой осмотра.

– Мы в полном дерьме, – прошептал тот. – Поторопились приехать сюда…

Долго извиняться не пришлось: Сандра твердо решила успеть на самолет. Вылетела с подъездной дорожки, оставив детективов в синем облаке выхлопных газов.

– Ладно, она обо всем забудет, – махнул рукой Ла Ту и добавил: – Нам все еще надо найти ту загадочную крошку в солнцезащитных очках и бейсболке.

Тол подумал о том, что Мак Маккэффри могла заметить кого-нибудь около дома Уитли. Кроме того, это был хороший предлог для встречи.

– Я с этим разберусь.

– Ты? – рассмеялся Ла Ту.

– Да. Я. А что тут смешного?

– Не знаю. Просто ты никогда не расследовал убийство.

– И что? Думаешь, я не знаю, как допросить свидетеля? Думаешь, я способен только на то, чтобы идти домой и обниматься с калькулятором?

В ответ – молчание. Тол пожалел, что эти слова сорвались с языка.

Он намеревался встретиться с ней, чтобы узнать, не видела ли она около дома Уитли загадочную женщину в бейсболке и солнцезащитных очках, которая ездила на маленьком автомобиле.

Потом решил, что предлог, мягко говоря, не соответствует действительности.

И очень уж прозрачный, поскольку этот самый вопрос он мог задать и по телефону. На самом деле, ему хотелось другого: понять, что он почувствует, если бы пришлось пригласить Мак Маккэффри пообедать. Нет, пригласить он ее не мог, во всяком случае, на этом этапе, потому что она могла стать свидетельницей на судебном процессе. Но ему хотелось проверить свои чувства.

Тол припарковался на улице Вязов, вылез из машины и, наслаждаясь свежим, благоухающим ароматами цветов, апрельским воздухом, направился к парку, где они договорились встретиться.

Мак уже сидела на скамейке в ожидании.

– Привет, – поздоровался он.

– Привет. Ничего, что мы встретились на свежем воздухе? Мне так надоело сидеть под крышей.

– Нет, здесь прекрасно.

– Я никак не могу понять, почему вас заинтересовала смерть Уитли? – спросила Мак.

– Я же вам говорил. Они выбиваются из общего ряда.

– Наверное, я не так сформулировала вопрос. Почему вы заинтересовались этими смертями? Вы кого-нибудь потеряли? Я хочу сказать, кто-то в вашей семье покончил с собой?

– О, нет. Мой отец жив. Мать умерла. От инсульта.

– Извините. Должно быть, совсем молодой.

– Да, к сожалению.

– Ваш отец живет где-то неподалеку?

– Нет. Он – профессор в Чикаго.

– Математики?

– Естественно. Это семейное.

– Все эти сложения и вычитания. Вам… ну, я не знаю… не скучно?

– Нет, наоборот. С числами не соскучишься. Бесконечные вопросы, проблемы. И помните, математика гораздо больше, чем просто расчеты. Числа позволяют нам познавать мир. А контролировать мы можем только то, что познали.

– Контролировать? – Она вдруг стала серьезной. – Числам не под силу уберечь от травмы. От смерти.

– Конечно же, могут уберечь, – возразил Тол. – Числа заставляют тормоза работать, а самолеты летать, они же позволяют позвонить по номеру девять-один-один. Медицина, наука, все держится на числах. А почему вы избрали эту сферу деятельности?

– Я всегда хотела заботиться о людях… или животных, – объяснила Мак. – Если у кого-то из знакомых что-то случалось с собакой, кошкой, птичкой, я всегда старалась помочь. Не могла видеть, как кто-либо страдает от боли. Собиралась пойти в медицинскую школу, но мама заболела, отца не было, так что, пришлось отказаться от намеченного… ну, на несколько лет.

Об отце она больше не сказала ни слова. И Тол чувствовал, что говорить о нем ей совершенно не хочется.

– Почему я занимаюсь психологической поддержкой тяжело больных людей? Наверное, из-за матери. Ей выпала тяжелая смерть. И никто особо не помогал. За исключением меня, но я тогда мало что знала и умела. Больница, в которой она лежала, никакой поддержки ей не оказывала. Поэтому, по прошествии какого-то времени, я решила поработать в этой области. Заботиться о том, чтобы пациенты до самого конца чувствовали уход и заботу. Мне нравится работать с ними. И у меня получается. Стараюсь убедить их не жалеть себя, бодриться. Иногда могу выпить с ними шотландского или вина, рассказываю им анекдоты о смерти.

– Анекдоты о смерти? – переспросил Тол.

– Именно. Вот один из них. Я хочу умереть, как мой дедушка, во сне… Не кричать, как пассажиры в его автомобиле.

Тол моргнул, потом расхохотался. А она широко улыбнулась, довольная результатом.

– Слушайте, а есть статистический анекдот. Хотите услышать?

– Конечно.

– По данным статистики, человека грабят каждые четыре минуты. И ему это уже стало надоедать.

– Действительно, статистический анекдот, – засмеялась Мак.

– Стараемся, – улыбнулся Тол и тут же добавил: – Но доктор Дехоивен говорит, что ваш Центр поддержки – не только смерть и умирание. Там многое делают для того, чтобы помочь пациенту перед операцией и после нее.

– Да, конечно, – кивнула Мак. – Это очень важная часть нашей работы. Физические упражнения, диета, сиделки, привлечение родственников, психотерапия.

– Я хочу задать вам вопрос, связанный с самоубийствами. Некоторые свидетели говорят, что видели женщину в солнцезащитных очках и бежевой бейсболке, которая отъезжала на маленьком автомобиле от дома Бенсонов буквально перед тем, как они покончили с собой. Я вот и подумал. Может, вы знаете, кто это мог быть?

– Я? – Мак нахмурилась. – Но я никогда не встречалась с Бенсонами.

– Нет, я говорю про Уитли.

– А-а-а… Их дочь приезжала несколько раз.

– Нет, речь не о ней.

– У них была приходящая горничная. Но она ездит на минивэне. И я никогда не видела ее в бейсболке.

Голос как-то разом ослаб, и Тол понял, что настроение у нее быстро переменилось. Возможно, потому, что он упомянул Уитли. Она могла корить себя за то, что чего-то не сделала, не уберегла их от самоубийства.

Разговор как-то незаметно иссяк. Они, как по команде, посмотрели на часы, попрощались, поднялись со скамейки и зашагали по одной дорожке, но в разные стороны.

Шелли возникла на пороге кабинета Тола, где обосновались статистик и Ла Ту.

– Кое-что нашла.

– Где ты все это раздобыла? – Ла Ту поглядывал на пачку документов, которые Шелли протягивала своему боссу.

– В интернете, – фыркнула Шелли, выходя из кабинета. – Где же еще?

– Она так много там нарыла? – Здоровяк-коп взял бумаги, начал их пролистывать. Затем протянул бумаги Толу. – Не могу читать это дерьмо. Сплошные цифры. Объясни, что к чему.

Тол просмотрел бумаги. Цифр и чисел хватало, но многое было непонятно. Однако ближе к концу он, наконец, догадался. Нахмурился, прочитал вновь.

– Господи!

– Что еще?

– Возможно, мы нашли преступников.

– Не шутишь?

Эти документы Шелли взяла из медицинского раздела сайта защиты прав потребителей. В них сообщалось, что в Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами возникли сомнения относительно «Люминакса»: клинические испытания показали, что препарат может вызывать галлюцинации. Во всяком случае, несколько участников испытаний сообщили о галлюцинациях, которые, по их разумению, были вызваны «Люминаксом». Другие участники жаловались на резкую смену настроения. Впрочем, такие симптомы наблюдались лишь у очень малой доли людей, принимавших препарат, менее чем у десяти процентов. Но побочные действия оказались настолько сильными, что одобрение препарата Администрацией было под большим вопросом.

Шелли также выяснила, что это федеральное ведомство год назад разрешило использовать «Люминакс» на территории США, несмотря на выявленные особенности препарата.

– Все понял, – кивнул Ла Ту. – Монтроз дал денег, чтобы получить необходимое разрешение, а потом приглядывал за теми, кто принимал «Люминакс», чтобы выявлять тех, у кого проявлялись побочные эффекты.

Копы поразмышляли над тем, а мог ли Монтроз организовывать убийство таких пациентов, чтобы проблемы, связанные с приемом «Люминакса», не всплыли на поверхность. Ла Ту поначалу в этом засомневался, но потом Тол нашел распечатку, в которой указывалось, что деньги Монтроз зарабатывал только на этом препарате, и годовая выручка составляла тридцать восемь миллионов долларов.

Их второй постулат гласил: Карен Биллингс, директор по связям с пациентами, могла быть женщиной в бейсболке и солнцезащитных очках, которая заезжала к Бенсонам и оставила следы от шин и волокна от перчаток у Уитли. Она могла провести с ними какое-то время, подсыпать им лошадиную дозу «Люминакса», уговорить на покупку справочника для самоубийц и помочь им уйти из жизни.

– Странные отношения с пациентами, – пробурчал Ла Ту. – Поехали к ним.

Не обращая внимания на беспорядок на столе, Тол выдвинул верхний ящик, достал пистолет и повесил его на ремень.

Ла Ту наблюдал за ним с легкой улыбкой.

– Сделай одолжение. До этого, думаю, дело не дойдет, но, если уж так сложится, стрелять буду только я, договорились?

До прибытия медсестры Маккэффри оставалось совсем ничего.

Нет, ее зовут Мак, напомнил себе Роберт Коуви.

Он стоял перед баром и, наконец-то, выбрал отличный марочный портвейн урожая 1977 года. Подумал, что это вино идеально подойдет к синему сыру «Сага» и креветкам, которые он поставил на стол для нее, к крекерам и обезжиренному творогу, которые собирался есть сам.

Да, Мак ему очень понравилась. Пугало, что через несколько минут она увидит его и все поймет.

И от этой мысли по телу разливалось тепло.

Об одном, правда, она догадаться не сможет: о том, что он ей солгал.

«Вы с ним часто видитесь?»

«Постоянно».

«Когда говорили в последний раз?»

«Вчера».

«Вы сказали ему о вашем состоянии?»

«Будьте уверены».

Коуви регулярно звонил сыну, оставлял сообщения на его автоответчике на работе и дома. Иногда сын снимал трубку, но лишь когда Коуви звонил с другого телефона, и сын не мог узнать номер.

За последнюю неделю он дважды оставил сообщения на домашнем автоответчике сына. Он никогда не был у него в гостях, но его воображение рисовало себе прекрасный дом в Лос-Анджелесе с видом на океан.

В любом случае, где бы ни стоял дом, высоко на склоне, откуда открывался вид на океан, или в низине, сын ни разу ему не перезвонил.

«Почему? – частенько в отчаянии думал Коуви. – Почему?»

Он сел, налил себе стакан портвейна, медленно выпил, чтобы не впасть в тоску. Взял альбом и начал пролистывать страницы.

Неожиданно на него навалились грусть и тревога. Он медленно поднялся, прошел на кухню и принял две таблетки «Люминакса».

Скоро они подействовали, он почувствовал себя бодрее, настроение улучшилось, тревоги и заботы, как рукой сняло.

Да, чертовски хорошие таблетки.

Коуви обдумывал важный вопрос: нужно ли сказать Рэнди о его болезни и предстоящей операции? Он знал, медсестра Мак хотела бы, чтобы он сказал. Но Коуви этого делать не собирался. Не хотел выглядеть слабаком. Или сын вернется к нему сам, или не вернется совсем. Он не хотел использовать такое оружие, как жалость.

Он посмотрел на часы. Мак должна прийти через пятнадцать минут.

Он решил использовать это время продуктивно, позвонить по телефону. Первым набрал номер доктора Дженни, подтвердил, что приедет на следующий прием. Потом оставил сообщение на автоответчике Чарли Ханлону, вдовцу, который жил на той же улице, о походе в кино на следующий уик-энд. И, наконец, договорился о завтрашней встрече насчет какого-то особого альтернативного лечения, которое ему порекомендовали в больнице.

Несмотря на спокойствие, гарантированное препаратом, Коуви опять вдруг испытал всплеск тревоги. Не имевшей отношения ни к его сердцу, ни к грядущим операциям, ни к связанной с ними опасностью для жизни, ни к забывшему его сыну, ни к завтрашнему знакомству с новым видом лечения. Нет, заволновался он по другому поводу: а вдруг Мак не понравится синий сыр?

Коуви поднялся, поспешил на кухню, открыл холодильник и начал искать другую закуску.

– Туда нельзя.

Но они прошли.

Ла Ту и Тол протолкались мимо секретарши в кабинет Даниэля Монтроза.

За круглым, со стеклянной поверхностью, столом сидели президент компании и Карен Биллингс.

Монтроз поднялся, Карен отодвинулась от стола.

– Не двигайтесь! – рявкнул Ла Ту. – Почему вы не рассказали нам о проблемах с «Люминаксом»?

Президент переглянулся с Биллингс и откашлялся.

– Проблемах?

Тол бросил на стол материалы, почерпнутые с сайта потребителей. Монтроз наклонился и начал читать.

Ла Ту тем временем обратился к Биллингс:

– Можете сказать, где вы были вечером седьмого и девятого апреля?

– О чем вы говорите?

– Это очень простой вопрос. Где вы были?

– Я не будут отвечать ни на один вопрос без моего адвоката. – Карен сложила руки на груди, откинулась на спинку стула и встретилась с Ла Ту взглядом.

– Почему вы не сказали нам об этом? – Тол указал на документы.

– Диметиламин, – обратился Монтроз к Биллингс.

– Они это выяснили? – удивилась она.

– Да, мы это выяснили, – буркнул Ла Ту.

Монтроз повернулся к Толу.

– Что именно вы нашли в крови жертв?

– Ну… «Люминакс».

– У вас есть заключение коронера?

Тол достал заключение из кейса и положил на стол.

– Вот.

Монтроз внимательно прочитал документ.

– Слова «Люминакс» тут нет.

– Что вы такое говорите? Это…

Монтроз его перебил.

– Цитирую: «9-флуоро, 7-хлоро-1,3-дегидро-1-метил-5-финил-2Н-1,4-бензодиазе-пин, 5-гидроклидтриптамин и N-(1-фенелтил-4-пиперидил) пропионанилид цитрат».

– Неважно, – рявкнул Ла Ту. – Это – «Люминакс». Так сказал медицинский эксперт.

– Совершенно верно, – выкрикнула Карен. – Это одобренная формула препарата.

Ла Ту хотел что-то сказать, но промолчал.

– Одобренная? – неуверенно переспросил Тол.

– Посмотрите на первоначальную формулу, – предложил Монтроз.

– Первоначальную?

– Ту, которую отвергла Администрация по контролю. Она есть в вашей распечатке.

Тол начал понимать, куда все идет, и конечный пункт ему определенно не нравился. Он нашел нужный листок и сравнил приведенную там формулу с указанной в заключении коронера. Первоначальная содержала еще и другую субстанцию, сложный эфир диметиламин-этил-фосфат.

– Что…

– Легкий антипсихотик, известный как ДЭФ. Он вызывал проблемы с первой версией препарата. Комбинация этих двух веществ обладала психоделическим эффектом, который проявлялся у некоторых больных. Как только мы убрали ДЭФ, Администрация по контролю сразу одобрила препарат. Это произошло год назад. Вы не обнаружили в крови ДЭФ. Жертвы принимали одобренную версию препарата. Ни одна таблетка «Люминакса», в состав которого входил ДЭФ, не продавалась.

– И у нас не было ни единого случая самоубийства среди шести миллионов человек, которые принимают «Люминакс» в десятках стран мира, – пробормотала Биллингс. – И многие, возможно, живы только потому, что начали принимать «Люминакс» и не покончили с собой.

Монтроз взял со своего стола толстенную папку и положил перед детективами.

– Здесь результаты исследований и разрешение Администрации по контролю. «Никаких вредных побочных эффектов. Безопасен даже в сочетании с умеренным количеством алкоголя».

– Хотя мы не рекомендуем принимать препарат и при этом выпивать, – ледяным тоном отчеканила Биллингс.

– Почему вы не рассказали нам все это раньше? – пробурчал Ла Ту.

– Вы не спрашивали. Все лекарства проходят длительный период клинических испытаний, пока мы пытаемся сделать их безопасными, исключая вредные побочные эффекты. – Монтроз написал телефонный номер на вырванном из блокнота листке. – Если вы все еще не верите нам, вот телефон соответствующего отдела Администрации по контролю. Позвоните им.

– Дорогу сюда вы нашли сами, – на прощание сказала им Биллингс. – Полагаю, и выберетесь отсюда без нашей помощи.

Тол, поникнув плечами, сидел за столом в своем кабине. Ла Ту устроился напротив, положив ноги на край стола статистика.

– И куда же нам теперь идти? – пробормотал Тол. – Ни тебе жадной дочери, ни торговца лекарствами, думающего только о прибыли. И мы предстали полными идиотами в глазах двух крутых женщин. – Статистик вздохнул. – Куда же нам теперь идти? Может, они действительно покончили с собой? Черт, иногда некоторые люди не справляются с жизненными трудностями.

– Но ты так не думаешь.

– Я чувствую, что это не так, но чувства – это не факты. Когда я начинаю чувствовать, обязательно попадаю впросак.

– А мир вертится и вертится. – Ла Ту потянулся. – Не пора ли по пиву?

Но Толу было не до пива. Он смотрел на груду бумаг на своем столе, распечатки, графики, листки, фотографии, надеясь, что найдет хоть какую-то зацепку, которая им поможет.

Зазвонил телефон, и Тол схватил трубку.

– Слушаю.

– Это детектив Симмс?

– Совершенно верно.

– Я – Билл Фендлер, из книжного магазина «Оук-Крик букс» в Барлоу-Хайтс. Кто-то позвонил мне из вашего офиса и попросил дать вам знать, если мы продадим книгу «Последнее путешествие: полный справочник по самоубийству и эвтаназии».

Тол даже подпрыгнул на стуле.

– Совершенно верно. Вы продали?

– Я только что проводил инвентаризацию и выяснил, что в последние два дня мы продали одну такую книгу.

– Можете сказать, кто ее купил?

– Вот об этом мне и хотелось бы поговорить… Я не уверен, этично ли это. Подумал, что будет лучше, если вы получите ордер в суде.

– У нас есть основание подозревать, что кто-то использует книгу, чтобы прикрыть серию убийств. Вот почему мы обратились к вам с такой просьбой. Насчет этики, конечно, вы правы, но я прошу назвать имя человека, купившего эту книгу. Возможно, вы сможете предотвратить еще одно убийство.

Пауза.

– Ладно. Ручка у вас есть?

– Говорите. – Тол начал записывать имя. Остановился. – Вы уверены?

– Абсолютно, детектив, чек лежит передо мной.

Трубка в руке Тола словно налилась свинцом. Он дописал имя и фамилию, показал листок Ла Ту и спросил:

– Что будем делать?

Ла Ту изумленно вскинул брови.

– Получать ордер на обыск. Вот что мы будем делать.

Ордер они получили в два счета, поскольку у Ла Ту сложились прекрасные отношения практически со всеми судьями округа Уэстбрук, и скоро уже подъезжали к скромному бунгало, расположенному в маленьком городке Гаррисон-Виллидж. Тол и Ла Ту поднялись в спальню, трое полицейских обследовали комнаты на первом этаже.

Ящики, полки, дверные шкафы…

Тол не знал, что именно они ищут, он полагался на мнение Ла Ту. У здоровяка-копа был нюх на потайные места, но именно Тол нашел жакет с белыми ворсинками, вроде бы такими же, как нашли в доме Уитли.

Это была ниточка, но очень уж тоненькая.

– Сэр, я нашел кое-что вне дома! – послышался голос снизу.

Они прошли в гараж, где один из полицейских стоял над маленьким чемоданчиком, вытащенным из-под груды коробок. Внутри находились два больших бутыля с «Люминаксом», в каждом из которых оставалось лишь по несколько таблеток. На наклейках не было логотипа аптеки, номера рецепта и фамилии пациента, которому прописали лекарство. В такой расфасовке препарат, похоже, продавался больницам. Эти бутыли приобрел Центр поддержки кардиологических больных. В чемоданчике лежали также статьи, вырезанные из журналов и газет. В одной, датированной несколькими годами раньше, речь шла о медицинской сестре, которая убивала пациентов в интернате для престарелых. В заметке цитировались ее слова: «Я поступала правильно, помогая этим людям умереть с достоинством. За их смерть я не получала ни цента. Я только хотела избавить их от лишних страданий. Мое худшее преступление в том, что я – ангел милосердия». В других статьях говорилось о благе эвтаназии. В некоторых содержались практические советы, поясняющие, как помочь людям «уйти» из жизни.

Тол отступил на шаг, скрестив руки на груди и тупо глядя на находку.

В гараж вошел другой полицейский.

– Нашел вот это за письменным столом на первом этаже.

Руками, затянутыми в перчатки, Тол взял документ – медицинская карта Бенсона из Центра поддержки кардиологических больных. Раскрыл, просмотрел несколько страниц.

Ла Ту что-то сказал, но статистик его не расслышал. До этого момента он еще надеялся, что факты говорят о другом, просто они неправильно их истолковывают. Но настоящий математик всегда признает истину, пусть от этого и разрывается сердце.

В том, что Маккэффри – убийца, сомнений не было.

Поначалу она прокололась только в одном: купила справочник для самоубийц. Потом, уже здесь, в доме, они нашли бутыли с «Люминаксом» и статьи по эвтаназии. И, наконец, в медицинской карте Бенсона, в графе медсестра/консультант, стояла ее фамилия. Она солгала, сказав, что никогда с ним не работала.

Здоровяк-коп снова что-то произнес.

– Что ты спрашиваешь? – пробормотал Тол.

– Как, по-твоему, где она?

– Наверное, в больнице. В Центре поддержки кардиологических больных.

– Ты готов? – спросил Ла Ту.

– К чему?

– К своему первому аресту.

С синим сыром он действительно погорячился.

Но вот остальная еда медсестре Мак понравилась.

– Никто никогда не угощал меня закусками. – Ее определенно тронула забота Коуви.

– Просто таких джентльменов, как я, больше не осталось.

И благослови ее, Господи. Перед ним сидела женщина, которая не тревожилась из-за своего веса. Намазала толстый слой гусиной печени на крекер, съела, тут же потянулась за креветкой.

Коуви сидел на диване в некотором недоумении. Он помнил ее строгость по первой встрече и ожидал, даже рассчитывал на то, что они опять поспорят насчет диеты и физических упражнений. Но про физические упражнения она упомянула только один раз, после того, как открыла дверь черного хода.

– Прекрасный двор.

– Спасибо. Ландшафтным дизайнером была Вер.

– И какой хороший бассейн. Вам нравится плавать?

Он сказал ей, что раньше нравилось, но после того, как у него обнаружили болезнь сердца, он не решается плавать в одиночестве, боится, что прямо в бассейне потеряет сознание, или у него случится сердечный приступ, и он утонет.

Медсестра Мак кивнула. Но думала она о чем-то еще …

– Вам, наверное, интересно, о чем я сегодня собираюсь с вами поговорить?

– Да, мэм, разумеется.

– Что ж, с этого и начнем. Я здесь для того, чтобы уговорить вас сделать то, чего делать вам, возможно, не хочется.

– Ага, будем вести переговоры, так? Речь пойдет и о четвертом стаканчике портвейна?

Она улыбнулась.

– Нет, мы поговорим о более серьезном. Но, раз уж вы об этом упомянули, – она поднялась и прошла в бар. – Вы не возражаете, не так ли? – Она взяла бутылку выдержанного «Тейлор-Флэдгейт», подняла на уровень глаз, чтобы посмотреть на просвет.

– Я бы возражал, если бы вы собирались вылить вино в раковину. А если мы немного выпьем, какие тут могут быть возражения?

– Почему бы вам не принести еще еды? А я останусь за бармена.

Когда Коуви вернулся с кухни, медсестра Мак уже налила большой стакан, протянула ему, наполнила свой, и они пригубили портвейн.

– Так о чем речь, почему вы такая загадочная?