Текст книги "Навсегда"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Есть зацепки.

– Зацепки. Ага. Определились с подозреваемым?

– Пока нет.

– Понятно. Ладно, тогда удачи вам. Она не помешает.

Вернувшись в кабинет, Тол аккуратно сложил распечатки, с которыми работал, и убрал их. Открыл папки ГОМП. Разложил их содержимое по столу и принялся тщательно анализировать предварительные результаты, полученные группой осмотра места преступления. Начал с фотографий тел супругов Уитли – четких, цветных, вызывавших неприятные ощущения в желудке, и решил, что нет доказательств того, что Уитли заставили сесть в автомобиль, или они с кем-то боролись.

Тол отложил фотографии в сторону и взялся за документы. Признаков взлома не обнаружилось, хотя передняя дверь не была заперта, поэтому в дом могли просто войти. Но, раз следов насилия обнаружить не удалось, такое казалось маловероятным. Опять же, драгоценности, наличные деньги, ценные вещи были не тронуты.

Впрочем, одна из находок указывала, что не все так просто. На обоих записках, помимо отпечатков пальцев Сэма Уитли, Тола и полицейских, обнаружились пятна, оставленные руками в перчатках или пальцами, прикрытыми материей или бумагой. Перчаточные отпечатки эксперты нашли также и в кабинете, где супруги в последний раз в жизни выпили коньяк, и в комнате, где осталась записка, и в гараже. Однако не представлялось возможным определить, когда появились эти отпечатки, до или после смерти.

«Перчатки? – повторил про себя Тол. – Любопытно».

Эксперты обнаружили также свежие следы шин на подъездной дороге. Рисунком протектор отличался от протекторов «MG» и других машин, принадлежащих Уитли, а также автомобилей полиции, медиков, похоронного бюро. В заключении указывалось, что автомобиль подъезжал к дому менее, чем за три часа до смерти. Следы были слишком нечеткие, чтобы определить марку шин, но колесная база указывала, что автомобиль был маленький.

Принес результаты и поиск вещественных улик: на теле Элизабет Уитли и на диване в гостиной обнаружились белые хлопковые нити, которые не подходили к одежде покойных, ни к той, что была на них, ни к той, что висела в шкафах. Инвентаризация лекарств в аптечных шкафчиках и на кухне выявила отсутствие антидепрессантов, которые могли бы, хотя бы косвенно, указать на то, что в последнее время супругов посещали мысли о самоубийстве.

Тол поднялся, открыл дверь и позвал Шелли.

– Привет, босс. Утро выдалось бурным, не так ли?

– У меня к тебе просьба.

– Ты не заболел? У тебя такой усталый вид.

– Нет, нет, все отлично. Просто много работы по этому делу.

– Какому делу?

– Самоубийству.

– Ага. А какое…

– Мне нужно выяснить, покупал ли кто-нибудь книгу, которая называется «Последнее путешествие». Там еще есть подзаголовок… что-то насчет самоубийства и эвтаназии.

– Книга. Конечно.

– Название я точно не помню. Но начиналось оно то ли с «Путешествия», то ли с «Последнего путешествия».

– Хорошо. И мне нужно проверить…

– Покупал ли кто-нибудь эту книгу.

– Везде? Мне представляется, это…

– Для начала, только в округе Уэстбрук. За последние две недели. Во всех его книжных магазинах. И через интернет – в самом большом магазине, Буксос точка ком.

– Послушай, а когда я буду звонить, мне косить под полицию?

Он замялся с ответом.

– Черт, конечно. Если хочешь, представляйся детективом.

– Точно, – воскликнула она. – Детектив Шелли Бингэм.

– А если они ни одной такой книги не продали, оставь им мои координаты, чтобы они позвонили мне, как только продадут.

– Нам нужен ордер или что-то в этом роде? – спросила Шелли.

– Г-м-м. Не знаю. Давай попробуем обойтись без ордера и посмотрим, как они отреагируют.

Пять минут спустя Тол почувствовал упавшую на него тень и поднял голову. Едва ли не весь дверной проем занимала могучая фигура капитана Рональда Демпси, в неизменной полосатой рубашке, с неизменно закатанными рукавами. На круглом лице капитана играла улыбка. Но в голове Тола мелькнула мысль: «Я уволен».

– Доброе утро, капитан.

– Привет, Тол. – Демпси привалился к дверному косяку и оглядел заваленный бумагами стол. – Есть минутка?

– Конечно.

Тол понимал, что начальство обязательно узнает про 2124, и собирался в скором времени сам поговорить об этом с Демпси. Но хотел подождать, пока не появятся улики, подтверждающие, что с самоубийством не все чисто.

– Мне тут сказали насчет двадцать один двадцать четыре в доме Уитли.

– Да, конечно.

– А в чем дело?

Тол рассказал об одинаковых особенностях двух групповых самоубийств.

Демпси кивнул.

– Вполне возможно, это – совпадение. Но знаешь, Тол, у нас не так много ресурсов для широкого расследования. Скажем, в нашем распоряжении – только одна группа осмотра места преступления.

– Я этого не знал.

– Прошлой ночью была перестрелка в «Роллинг-Хиллс эстейтс». Двое тяжело ранены, один убит. И группа задержалась с выездом, потому что ты вызвал их в Гамильтон.

– Сожалею об этом, капитан.

– И это – дорогое удовольствие. Выезд ГОМП.

– Дорогое? Я об этом не подумал.

– Речь идет о тысячах долларов. Группа выставляет счет за каждый чих и посылает нам всякий раз, когда выезжает по нашему вызову. Потом – лабораторные исследования и вскрытия. Оплата работы медицинских экспертов. Ты знаешь, сколько стоит вскрытие?

– Они присылают счета нам? – Тол не верил своим ушам.

– Чем больше денег мы экономим для округа, тем лучше, знаешь ли, выглядим в глазах законодателей и администрации.

– Ясно. Я понимаю, это – дорогое удовольствие.

– Будь уверен. – Улыбка исчезла, капитан поправил рукава. – И еще, вот как я об этом узнал: мне позвонила их дочь. Сандра Уитли. Она уже занималась похоронами и тут услышала о вскрытии. Она просто вне себя от ярости. Угрожает подать на нас в суд… Мне придется отвечать на вопросы. Поэтому объясни, Тол, что именно заставило тебя вызвать группу осмотра?

Тол оглядел бумаги на столе, не зная, с чего начать.

– Ну, основания для этого есть. Они только что принесли…

– Подожди. – Капитан высунулся в коридор и крикнул: – Ла Ту! Эй, Ла Ту!

– Что? – послышался знакомый рокочущий бас.

– Зайти сюда. Я – у Симмса.

Красное лицо возникло в дверном проеме. Не обращая никакого внимания на Тола, Ла Ту выслушал рассказ капитана о самоубийстве Уитли.

– Еще одно, значит?

– Тол отдал команду двадцать один двадцать четыре.

Детектив, ведающий расследованиями убийств, кивнул.

– Понятно. Почему?

Вопрос адресовался Демпси, но тот повернулся к Толу.

– Я прочитал отчет о самоубийстве Бенсонов, а потом поднял статистику самоубийств по округу Уэстбрук. И если вы посмотрите на все показатели… – начал объяснять Тол.

– Показатели? – переспросил Ла Ту с таким видом, будто в рот попал песок.

– Да. Показатели смерти Бенсонов, то увидите, что они выпадают из стандартного диапазона. Их смерти – выброс.

– Выброс? Это еще что такое?

Тол сказал, что в статистике выброс – событие, существенно отличающееся от группы аналогичных событий в той же категории, и привел конкретный пример.

– Скажем, вы анализируете пять убийц. Три преступника убили по одной жертве, один – двух, а последний – серийный убийца, убивший двадцать человек. Чтобы придти к каким-нибудь значимым выводам, вам необходимо отнести серийного убийцу к выбросам и анализировать его отдельно. В противном случае, ваш анализ будет математически правильным, но уведет вас в сторону от истины. Если брать всех пятерых, то получится, что, в среднем, число жертв на каждого равняется пяти. Понимаете, о чем я?

Мрачное лицо Ла Ту говорило о том, что он ничего не понимает. Но вопрос он задал по делу:

– Ты хочешь сказать, что эти два самоубийства отличаются от большинства самоубийств в Уэстбруке?

– Существенно отличаются. Менее шести процентов жителей сводят счеты с жизнью, узнав, что у них – смертельная болезнь. Это число падает до двух и шести десятых процента, если у человека есть медицинская страховка, и до девяти десятых процента, если состояние человека превышает миллион долларов. Эти цифры еще больше уменьшаются, если жертвы состоят в браке и находятся в относительно молодом возрасте, от шестидесяти пяти до семидесяти пяти лет. А двойная смерть составляет только два процента от самоубийств в масштабах всей страны и девяносто один процент из тех, кто уходит из жизни в паре моложе двадцати одного года… Отсюда, какова, по-вашему, вероятность того, что двое мужчин с больным сердцем покончат жизнь самоубийством вместе со своими женами в течение двух дней?

– Скажу честно, не знаю, Тол, – ответил Ла Ту. – Что еще у тебя есть? В смысле, подозрительного.

– Уитли в тот же день купил и привез новый автомобиль. Редкую, антикварную модель «MG». Зачем это делать, если они собрались покончить с собой?

Ла Ту не замедлил с ответом.

– Им требовалось орудие убийства. Они не хотели воспользоваться пистолетом. Возможно, этот «MG» что-то для них значил. Привет из далекого прошлого, когда они были молодыми. Они хотели умереть в этом автомобиле.

– Да, – добавил Ла Ту, – не забудьте еще и про перчатки, волокна, шины и пятна на записках.

– Я думаю, кто-то был в доме в то время, когда они наложили на себя руки. Или вскоре после этого, – вставил Тол.

– Дай посмотреть, – попросил Ла Ту.

Тол передал ему заключения экспертов. Здоровяк-детектив все внимательно прочитал и покачал головой.

– Ничего не вижу. Нет доказательств взлома или борьбы… Записка? Выглядит, как настоящая. Разумеется, надо дождаться почерковедческой экспертизы. – Он сдвинул предсмертную записку и корешок чековой книжки Уитли. Почерки не отличались. – Пятна от перчаток на бумаге? Мы это видим на каждом листке, который находим на месте преступления. Да половина пятен выглядит, как размазанные отпечатки пальцев. Пятна могли появиться еще на фабрике, где эту бумагу изготавливали. Или горничная при уборке могла перекладывать эти листки с полки на полку. Волокна? – Ла Ту наклонился и снял крохотную белую ворсинку с пиджака Тола. – Такие же нашла и группа осмотра. Хлопковый ворс. Постоянно вижу на одежде. Волокна в доме Уитли могли взяться откуда угодно. Даже с твоего костюма. Перчатки и следы протектора? Обычные кухонные перчатки «Плейтекс». Эти пятна мне знакомы. Преступники такими не пользуются, потому что на них можно выйти по рисунку ткани… – Он указал на чековую книжку. – Посмотри на чек, который вчера выписала жена. «Эсмеральде Констанцо. За услуги по уборке». Горничная побывала в доме, прибралась, работала в перчатках, может, даже поправила или переложила стопку писчей бумаги, лист которой они использовали для предсмертной записки, и оставила пятна. Следы протектора? Судя по колесной базе, импортная малолитражка. На таких обычно и ездят приходящие горничные. Это – следы автомобиля Констанцо. Готов поспорить на любые деньги.

И хотя Толу не нравился вывод, к которому его подводили, анализ Ла Ту произвел впечатление. Детективу хватило буквально трех минут, чтобы прийти ко всем этим умозаключениям, абсолютно логичным умозаключениям.

– Должен заняться другим расследованием, – пробурчал Ла Ту, бросил бумаги на стол Тола и вышел из кабинета.

Тишину, повисшую после его ухода, нарушил Демпси.

– Слушай, я знаю, что тебе не удается заняться оперативной работой. Должно быть, это раздражает, сидеть с утра до вечера в кабинете, не занимаясь… ты понимаешь… У нас у всех иногда возникает такое чувство. Честное слово. Но далеко не всегда убийцу находят оперативники. Такое бывает только в кино. У тебя лучше всего получается то, чем ты занимаешься, Тол. Ты – прирожденный статистик. И это – тяжелая работа. Важная работа. Давай смотреть правде в лицо… Такие парни, как Грег, не узнают цифру, даже если она прыгнет на них и даст пинка под зад. У тебя – особый талант.

Тол выдавил из себя слабую улыбку, призванную скрыть охватившую его злость. Эту речь капитан почерпнул из руководства по подготовке менеджеров. Только подставил слово «статистик» вместо «секретаря» или «регистратора».

– Ладно, полагаю, тебе пора браться за твои числа. Скоро полугодовое совещание по подведению итогов, и никто не может свести их в единый отчет лучше тебя.

В понедельник вечером поездка к дому Уитли заняла у Тола гораздо больше времени, чем в воскресенье, прежде всего потому, что на этот раз он вел автомобиль, как всегда: выдерживая скоростной режим, держась середины полосы и, само собой, пристегнувшись ремнем безопасности.

Тяжело вздохнув при виде полностью раздавленного куста азалии, Тол припарковался перед домом и поднырнул под желтую, ограждающую место преступления ленту. Вошел в дом и уже там надел тонкие резиновые перчатки, которые купил по дороге в аптечном магазине.

Записные книжки, ежедневники, квитанции, письма, стопки писчей бумаги, визитные карточки адвокатов, ремонтников, ресторанов, финансовых консультантов, бухгалтеров. По спине Тола пробежал холодок, когда он прочитал название одной из организаций: «Фонд альтернативного лечения «Лотос», – свидетельство отчаяния здравомыслящих людей, испуганных перспективой надвигающейся смерти.

Скрипнула половица, что-то звякнуло, и Тол вздрогнул. Он припарковался перед домом, поэтому вновь прибывший знал о том, что он здесь. Тол огляделся в поисках чего-нибудь увесистого, чем мог бы защитить себя.

Шаги приближались, ковер глушил их, но незваного гостя выдавало поскрипывание старых половиц.

«Можно спрятаться под кроватью, – решил Тол, – но это – не лучший выход. Побег, оно надежнее».

Через окно. Тол распахнул обе половинки. Внизу травы не было. Только каменные плиты да легкая мебель.

Он услышал, как передернули затвор пистолета. Незваный гость приближался к спальне.

Ладно, пора прыгать. Хорошо бы попасть на диван. Растянутая лодыжка лучше пули в голову.

Он положил руку на подоконник и уже приготовился забраться на него, когда сзади раздался женский голос:

– Вы, черт побери, кто?

Тол быстро обернулся и увидел стройную светловолосую женщину лет тридцати пяти или сорока, которая, сощурившись, смотрела на него. Она только что закурила и убирала в сумочку золотую зажигалку. Щелчок крышки он и принял за передергивание затвора. В лице было что-то знакомое (и тревожащее), и через секунду он уже понял, что видел это лицо на многочисленных фотографиях.

– Вы – их дочь.

– Кто вы? – повторила женщина.

– Вы не имеете права заходить сюда. Это – место преступления.

– А, вы – коп. Покажите удостоверение. – Она перевела взгляд на его руки в перчатках из тонкой резины, несомненно, задавшись вопросом, а что он собирался тут делать.

Тол показал ей жетон и удостоверение детектива.

– Так это сделали вы!

– Что?

– Приказали отвезти их в морг? Разрубить на куски?

– Их смерть вызвала у меня подозрения. Я следовал процедуре.

– Значит, это были вы. Детектив Тол Симмс. Я прослежу, чтобы вас персонально упомянули в судебном иске.

– Вы не имеете права заходить сюда. Это – место преступления, на котором еще не закончены следственные мероприятия. И еще, позвольте взглянуть на ваше удостоверение личности. Я с радостью вызову копов, чтобы они отвезли вас в Управление.

Начался поединок взглядов. Первой сдалась женщина и неохотно достала из сумочки водительское удостоверение. Сандра Кей Уитли, тридцать шесть лет. Тол узнал и адрес, в очень дорогом районе округа.

– Так что загадочного в их смертях? Они покончили с собой.

Ее реакция заинтересовала Тола. Она злилась. Но определенно не скорбела.

– Мы не можем говорить о расследовании, которое еще не закончено.

– Каком расследовании? – фыркнула Сандра. – Что тут расследовать?

– Речь идет об убийстве, знаете ли.

– Убийстве? – холодно переспросила она.

– Ваш отец повернул ключ зажигания, включив двигатель. То есть он убил вашу мать.

– Это же чушь собачья!

– У ваших родителей бывала депрессия?

Она задумалась, прежде чем ответить.

– У моего отца обнаружили серьезную болезнь сердца. Моя мать не хотела без него жить.

– Но болезнь не была смертельной?

– Он не собирался умереть на следующей неделе, все так. Но он знал, что скоро умрет. И хотел уйти с достоинством.

Тол чувствовал, что проигрывает этот поединок. Она все время заставляла его защищаться. Поэтому он решил взять пример с Ла Ту.

– Что вы здесь делаете?

– Это – дом моей семьи, – отрезала Сандра. – Мой дом. Я здесь выросла. Захотела увидеть все своими глазами. Они были моими родителями.

– Разумеется… Сожалею о вашей утрате. Я просто хочу убедиться, что вы пришли только за этим. Такая уж у меня работа.

Сандра пожала плечами и затушила сигарету в тяжелой хрустальной пепельнице, которая стояла на туалетном столике. Заметила фотографию в серебряной рамке, изображающую ее с родителями. Несколько мгновений смотрела на фотографию, потом отвернулась, чтобы скрыть от него слезы.

– Я – адвокат, знаете ли. И собираюсь попросить одного из моих партнеров досконально изучить эту ситуацию.

– Как вам будет угодно, мисс Уитли. Могу я спросить, что вы положили в сумочку чуть раньше?

– В сумочку?

– Когда были на первом этаже.

Она замялась.

– Ничего существенного.

– Это – место преступления. Отсюда ничего нельзя забирать. Думаю, вам это известно, вы же адвокат. Можете отдать мне то, что взяли, а я закрою глаза на этот инцидент. Или можете оставить то, что взяли, в сумочке, но тогда нам придется проехать в полицейское управление.

Взглядом она покрошила его на мелкие кусочки, определяясь с предложенными ей вариантами, потом открыла сумочку и протянула Толу стопку писем.

– Они лежали в ящике на отправку. Но из-за желтой ленты почтальон не решился подойти к дому. Я собиралась их отправить.

– А я их заберу.

Рука, которой она протянула письма, чуть дрожала. Тол взял письма, не снимая перчаток.

Собственно, он понятия не имел, клала она что-то в сумочку или нет. То была интуитивная догадка. Толбот Симмс внезапно почувствовал, как его охватывает радостное возбуждение. Статистики – тоже парни не промах.

Сандра оглядела спальню, ее глаза вроде бы вновь стали печальными. Но он решил, что в них по-прежнему больше злости, чем скорби. И тут же раздался ее ледяной голос.

– Мой партнер в самом скором времени даст о себе знать, детектив Симмс. Погасите свет, когда будете уходить, если не хотите, чтобы округу пришлось платить за электричество.

Наступило следующее утро, и Тол продолжал размышлять над собранными материалами. Только что поступили новые: распечатка звонков Уитли за последний месяц, результаты вскрытия и анализ почерка предсмертной записки.

В распечатке звонков он поначалу не увидел ничего интересного для себя и, отложив ее в сторону, просмотрел заключение почерковеда. С вероятностью девяносто восемь процентов эксперт ручался за то, что автор записки – Сэм Уитли, хотя рука у него дрожала, и в тексте имелись грамматические ошибки, необычные для человека с его уровнем образования.

Наконец Тол взял результаты вскрытия. Смерть наступила, по мнению патологоанатомов, от отравления окисью углерода. Не было ни гематом, ни повреждений кожи, тканей или внутренних органов, свидетельствовавших о том, что их запихивали в автомобиль. Алкоголь в крови присутствовал, но немного. Оба принимали и лекарства. Одно особенно заинтриговало Тола.

«В крови обоих жертв обнаружено необычно большое содержание 9-флуоро, 7-хлоро-1,3-дегидро-1-метил-5-финил-2Н-1,4-бензодиазепин, 5-гидроклидтрипта-мин и N-(1-фенелтил-4-пиперидил) пропионанилид цитрат».

Далее в заключении указывалось, что это – препарат «Люминакс», одновременно обезболивающий и снимающий тревогу. Количественное содержание препарата в крови указывало на то, что супруги приняли дозу, в три раза превышающую предписанную, хотя этот препарат никоим образом не усиливал действие окиси азота и ни в малейшей степени не повлиял на их смерть.

Тол предположил, что сочетание спиртного и «Люминакса» могло вызвать дрожь руки.

Оглядев стол, он, в конце концов, нашел нужный ему документ и прочитал перечень всего найденного в доме, составленный группой осмотра. Лекарств у Уитли хватало, болезнь сердца у Сэма, артрит и некоторые другие заболевания у Элизабет, но «Люминакс» они не принимали.

Тол вспомнил, что и Бенсон написал предсмертную записку дрожащей рукой и с ошибками. Порылся в бумагах на столе, нашел визитную карточку адвоката Бенсонов, позвонил ему в офис и подождал, пока их соединят.

– Мистер Метцер, это – детектив Симмс. Несколько дней назад мы встречались в доме Бенсонов.

– Да, я помню.

– Это несколько необычно, но я бы хотел получить разрешение на взятие анализа крови.

– У меня? – в голосе слышалось удивление.

– Нет, у Бенсонов.

– Зачем?

– Я хочу подкорректировать нашу базу данных по лекарственным препаратам и болезням самоубийц. Это – анонимная база данных, там нет никаких фамилий.

– Понятно. Но, к сожалению, их кремировали этим утром.

– Правда? Как быстро.

– Я не знаю, быстро это или медленно. Но они так хотели. И оставили мне соответствующие инструкции. Они хотели, чтобы их кремировали как можно быстрее, а все находящиеся в доме вещи продали…

– Подождите. Вы говорите мне…

– Все находящиеся в доме вещи продали незамедлительно.

– И когда это должно произойти?

– Скорее всего, уже произошло. Распродажа началась в воскресенье утром. Думаю, там уже мало чего осталось.

– Предсмертная записка все еще у вас?

– Я ее не брал. Полагаю, ее выбросили, когда проводилась уборка дома.

«Очень уж быстро все завертелось», – подумал Тол.

– Вы не знаете, принимал ли кто-то из них препарат «Люминакс»?

– Понятия не имею.

– Можете назвать мне фамилию кардиолога мистера Бенсона?

Короткая пауза.

– Пожалуй, смогу. Да. Доктор Питер Броуди. В Глинстеде.

Тол уже собирался положить трубку, когда в голове сверкнула новая мысль.

– Мистер Метцер, при нашей встрече в пятницу вы вроде бы сказали, что Бенсоны не были религиозными людьми.

– Совершенно верно. Они были атеистами… А в чем, собственно, дело, детектив?

– Как я уже вам и сказал… набираю статистику. Это – все. Позвольте поблагодарить вас за то, что уделили мне несколько минут.

Тол нашел телефон доктора Броуди и позвонил в его офис. Доктор уехал в отпуск, а его старшая медсестра не очень-то хотела говорить о пациентах, даже умерших. Однако признала, что «Люминакс» Броуди Бенсонам не прописывал.

Потом Тол позвонил руководителю группы осмотра и выяснил, что пистолет, из которого застрелились Бенсоны, находится в сейфе для хранения вещественных улик. Он попросил снять с пистолета отпечатки пальцев.

– Можете вы это сделать побыстрее?

– С удовольствием. Все оплачивается из вашего бюджета, детектив, – послышался радостный ответ. – Результаты вы получите через десять-пятнадцать минут.

– Благодарю.

Ожидая результатов проверки пистолета, Тол открыл кейс и заметил три письма, которые Сандра хотела вынести из дома родителей. Вновь надев резиновые перчатки, он вскрыл все три конверта и ознакомился с их содержимым.

В первом лежал счет от адвоката за четыре часа работы, затраченные, как указывалось в документе, на «услуги по решению имущественных вопросов».

Имелась в виду переделка завещания? Еще один сходный момент. Метцер говорил, что Бенсоны только-только изменили что-то в своем завещании.

Во втором конверте Тол обнаружил страховой полис, который Бенсоны хотели отправить в Центр поддержки кардиологических больных Уэстбрукской больницы, где Сэм состоял на учете.

Ничего необычного.

А потом достал лист бумаги из третьего конверта.

Откинулся на спинку стула и вскинул глаза к потолку, решая, что делать дальше.

Внезапно вскочил и направился к кабинету Ла Ту. Грег Ла Ту сидел, откинувшись на спинку стула, положив ноги на край стола, и читал какой-то документ. Увидев Тола, он поднял голову и удивленно изогнул брови.

– Грег, есть у тебя минутка?

– Только одна.

– Я хочу поговорить с тобой об этом расследовании.

– Расследовании? – Ла Ту нахмурился. – Каком расследовании?

– Уитли.

– Воскресные самоубийцы? Да, хорошо. Вылетело из головы. Не привык к расследованию самоубийств. – Мощная рука Ла Ту взяла со стола другой документ, и детектив начал его читать.

– Ты говорил, что там, возможно, была горничная, оставившая перчаточные следы, и следы от колес.

Ла Ту не сразу понял, о чем речь. Потом кивнул.

– И что?

– Посмотри. – Тол протянул Ла Ту третье из найденных у Уитли писем. Адресовалось оно Эсмеральде Констанцо, приходящей горничной Уитли. Ее благодарили за службу и указывали, что в ее услугах более не нуждаются. В письме лежал и чек, на корешок которого вчера обратил внимание Ла Ту.

– Они хотели отправить чек почтой, – указал Тол. – То есть она не приходила в тот день, когда они умерли. Кто-то еще носил перчатки. И знаешь, что я думаю? С чего горничной надевать матерчатые кухонные перчатки, если ей нужно прибираться во всем доме? Нелогично.

Ла Ту пожал плечами. Его взгляд вернулся к документу на столе, потом вновь переместился на письмо, которое дал ему Тол.

– Отсюда следует, что приезжавшая микролитражка принадлежала не ей, – продолжал статистик. – Кто-то еще находился в доме или рядом с ним в момент их смерти.

– Ну, Тол…

– Есть еще кое-что. У обоих Уитли в крови – высокое содержание препарата, который продается только по рецептам. Препарат наркотический. «Люминакс». Но пузырьков с этим препаратом в доме не было. И их адвокат только что выполнял для них какую-то работу, связанную с имущественными вопросами. Возможно, они что-то изменили в завещании.

– Если собираешься покончить с собой, вносишь изменения в завещание. Здесь нет ничего подозрительного.

– А потом я встретил их дочь. Она вломилась в дом, что-то искала. Забрала неотправленные письма, но, возможно, искала совсем другое. Может, пузырьки «Люминакса». Не хотела, чтобы кто-то их нашел. Я ее не обыскал, в тот момент об этом как-то не подумал.

– Так ты говоришь о наркотиках?

– Возможно, она накачала их «Люминаксом», заставила изменить завещание, а потом уговорила покончить с собой.

– Да, возможно, – пробормотал Ла Ту. – Как в плохом кино.

Тол пожал плечами.

– А когда я упомянул про убийство, она дернулась.

– Убийство? Почему ты упомянул про убийство?

– Я имел в виду убийство-самоубийство. Муж повернул ключ зажигания и включил двигатель.

Ла Ту пренебрежительно хмыкнул, но Тол, не смутившись, продолжил.

– Плюс ее отношение.

– Знаешь, Тол, ты отправил ее родителей в морг. Ты знаешь, что с ними там сделали, не так ли? Располосовали ножами, изрезали пилами. Тут любой разозлится, можешь мне поверить.

– Да, она злилась, – признал Тол. – Но, в основном, из-за того, что я оказался в доме, разбирался с тем, что произошло. Потом я проверил первую пару – Бенсонов. Их кремировали сразу после смерти. А вещи распродали в один или два дня.

– Распродали? – Впервые в голосе Ла Ту не прозвучало ни пренебрежения, ни сарказма. – И кремировали так быстро? Да, это странно. Не могу с тобой не согласиться.

– И адвокат Бенсона сказал мне кое-что еще. Они оба были атеистами. Но в их предсмертной записке говорилось, что они навсегда будут вместе на небесах или что-то в этом роде. Я думаю, может, им тоже подсыпали этого наркотика. «Люминакса».

– А их врач…

– Нет, он им «Люминакс» не прописывал. Но, возможно, кто-то скормил им эти таблетки. Предсмертная записка тоже была написана трясущейся рукой, с ошибками, как и предсмертная записка Уитли.

– Так может, потормошить их врача?

– Я до него еще не добрался.

– Возможно, возможно, возможно. – Ла Ту сощурился. – Но садовник, с которым мы говорили в доме Бенсонов? Он сказал, что они сильно напились. Ты чертовски здорово поработал с Уитли. Они тоже пили?

– Не очень много… И вот еще что. Я позвонил их оператору сотовой связи и проверил списки телефонных звонков… Им позвонили с телефона-автомата за сорок минут до их смерти. Разговор продолжался две минуты. Этого времени вполне хватило бы, чтобы убедиться, что они дома, и предупредить о приезде. И кто сейчас звонит с телефона-автомата? У всех нынче мобильники, так?

Ла Ту с неохотой согласился и с этим.

– Смотри сам, Грег. Две супружеские четы, обе богатые, живут в пяти милях друг от друга. Оба мужа страдают болезнью сердца. Два убийства-самоубийства с разрывом в считанные дни. И что ты об этом думаешь?

– Выбросы, так? – устало ответил Ла Ту.

– Именно!

– Ты думаешь, дочь решила отправить на тот свет своих стариков, чтобы получить их деньги? И обставила все, как самоубийство?

– Это – теорема.

– Что? – вырвалось у Ла Ту.

– Я хотел сказать, интуитивная догадка.

– Интуитивная догадка. Пусть так. Но ты привязал Бенсонов. Дочь Уитли не стала бы отправлять их в мир иной, так? Я хочу сказать, зачем ей это нужно?

Тол пожал плечами.

– Не знаю. Может, она – крестная дочь Бенсонов или упомянута и в их завещании. А может, ее отец участвовал в какой-то сделке с Бенсоном, которая связывала принадлежащие Уитли деньги, поэтому после смерти родителей дочь ничего бы не получала. Вот ей и пришлось убрать обе пары.

– Возможно, возможно, возможно, – повторил Ла Ту.

В кабинет всунулась Шелли. Проигнорировав Ла Ту, она обратилась к Толу.

– Звонили насчет пистолета. На нем – отпечатки пальцев мистера Бенсона и несколько пятен от материи или бумаги.

– Какого пистолета? – спросил Ла Ту.

– Пистолета, из которого застрелились Бенсоны, – ответил Тол. – Пятна… как на предсмертной записке Уитли.

– Ладно… это становится чертовски интересно. – Ла Ту бросил взгляд на огромные золотые часы на левом запястье. – Я должен идти. Тренировка в тире. Поедем со мной. Постреляем, потом поговорим о расследовании.

– Я останусь здесь.

Ла Ту нахмурился, должно быть, не мог понять, как кто-то может отказаться от возможности целый час буравить дырки в бумаге.

– Ты не стреляешь?

– Просто хочу поработать с этим делом.

– Хорошо, – кивнул Ла Ту. – Я проверю завещания и страховки. Скажи, как звали ледняков?

– Ле…

– Усопших, покойников… неудачников, которые покончили с собой. И их адвокатов.

Тол все аккуратно написал на листке бумаги и протянул Ла Ту, который небрежно сунул листок в нагрудный карман клетчатой рубашки.

– Что мне делать? – спросил Тол.

– Вызови группу СИНМП и…

– Какую группу?

– Разве ты не учился в той же академии, что и я, Тол? Группу сбора информации на месте преступления. Сошлись на меня, и Догерти все устроит. Пусть опросят всех соседей около домов Бенсонов и Уитли. Может, найдут свидетеля, который кого-то видел около этих домов до или после ВС. Это – аббревиатура…

– Времени смерти.

Ла Ту выставил перед собой оба гигантских кулака с поднятыми большими пальцами.

– Поговорим во второй половине дня, когда я вернусь. Найду тебя здесь, скажем, в четыре часа?

– Конечно. Может, нам стоит выяснить, на каком автомобиле ездит дочь Уитли? Посмотреть, не совпадет ли колесная база.

– Дельная мысль, Тол. – Выражение лица Ла Ту говорило о том, что последнее предложение Тола произвело на него впечатление. Здоровяк схватил несколько коробок с патронами и, тяжело ступая, покинул детективный отдел.