Текст книги "Мерзавец Бэдд (ЛП)"

Автор книги: Джасинда Уайлдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Он потер виски указательным и средним пальцами.

‒ Боже правый, не так я себе это представлял.

‒ Не знаю, что ты там себе представлял, но тебе лучше выкинуть из головы все мысли о том, чтобы я тебя простила.

Он нахмурился и печально посмотрел на меня.

‒ Ну, да, я на это рассчитывал.

‒ Что ж, этого не случится даже через миллион лет, ‒ я почувствовала, как глаза защипало, но не стала этого показывать. ‒ Это был день нашей свадьбы, Майкл.

Он опустил голову.

‒ Я знаю, знаю, просто... ‒ и он замолчал.

‒ Что «просто»? Это то, что я хочу услышать. Что? И почему?

‒ Я не знаю, не знаю, Дрю, ‒ пожал он плечами, ‒ я сплоховал.

‒ Нееет, ‒ перебила я, ‒ ты трахал Тани Ховард.

‒ Знаю, но...

‒ В день свадьбы, меньше чем за десять минут до моего выхода, ублюдок, ‒ я чувствовала, как ярость и боль нарастают с каждым словом. ‒ Свадьба, за которую платила я... ‒ это заставило меня задуматься и прерваться на полуслове. ‒ Погоди минутку, мне казалось, что ты повез Тани на Гавайи... в мое свадебное путешествие, за которое я, в конце концов, заплатила.

‒ Вообще-то за него платил я, помнишь? Мы же договаривались: ты оплачиваешь место и церемонию, а я ‒ путешествие. Перелет был включен в стоимость, ‒ поднял он голову, ‒ я так и сделал, в смысле, она сейчас там, а я надеялся сперва найти тебя. Не мог все так оставить.

‒ Как ты вообще меня нашел?

‒ Оказалось не слишком сложно узнать, каким рейсом ты улетела, а дальше оставалось только найти номер пилота и задать ему пару вопросов. Все просто.

‒ Как бы то ни было, мне без разницы. Итак, ты оставил Тани на Гавайях и прилетел сюда чтобы... что? Какой в этом смысл? ‒ Я подняла свой виски и отпила, чтобы успокоить нервы. ‒ Я вот совсем-совсем не понимаю. Четыре года. Четыре года, Майкл.

Ты ведь сделал мне предложение, и не то чтобы я на что-то намекала. Да я даже не была уверена, готова ли я к помолвке, но ты... ты столько сил потратил на романтику, и все в ресторане смотрели, что я... у меня просто не осталось выбора, кроме как согласиться.

‒ Можно и мне один? ‒ указал Майкл на мой напиток.

‒ Нет, нельзя, ‒ помотала я головой. ‒ Объяснись, Майкл.

Он глубоко вдохнул, потом выдохнул.

‒ Это сложно объяснить. Я заботился о тебе. В смысле забочусь.

‒ Полная чушь, но продолжай.

‒ Клянусь, так и было. Как ты и сказала, мы провели вместе четыре года. Это было... не знаю. Я не был счастлив, ‒ он потер лицо обеими руками, ‒ я думал, если позову тебя замуж, это сделает нас счастливее. Мне казалось, ты никогда не была со мной счастлива, и я надеялся, что замужество поможет, в чем бы не заключалась проблема, знаешь... я никогда не мог сформулировать, почему ты несчастна.

‒ Но, тем не менее, ты упорно двигался к свадьбе. По крайней мере, до тех пор, пока я не застукала твой член в Тани. И это наводит на вопрос... если бы я тебя не поймала, ты бы на мне женился? Повез бы на Гавайи и трахал бы, все еще воняя Тани?

‒ Не знаю, боже, я не знаю!

‒ Прекрати говорить, что не знаешь, ты, ублюдок! ‒ выкрикнула я. ‒ Знаешь, просто ты слишком труслив, чтобы сказать то, что думаешь на самом деле.

‒ Хорошо! Я никогда тебя не любил! ‒ прокричал он в ответ. ‒ Я хотел любить тебя, пытался тебя полюбить, но никогда не любил. А ты была... ты всегда... даже не знаю, как сказать. Словно играла роль. Как будто пыталась быть кем-то другим, или... пыталась стать человеком, которым никогда не была. Словно неподходящая маска. Секс с тобой был... ну, это не было плохо, но... недостаточно. Когда я тебя встретил, ты была такой дикой, со всеми этими сумасшедшими историями, и первое время, когда мы спали вместе, ты была... честнее, наверно. А потом ты изменилась. Ты стала... скучной. И я не знал, как сделать тебя такой, как ты была, такой, какой ты должна была быть. Думал, если мы обручимся, ты раскроешься. Что ты... что мы... я думал, что-то изменится.

‒ Я стала скучной?! ‒ возмущенно прокричала я. ‒ Да это с тобой всегда все было одно и то же. Ты никогда не проявлял интереса ни к чему, кроме привычных вещей! А я пыталась быть такой, как ты хотел, вписаться в твою жизнь, втиснуться в коробку, в которую ты меня посадил!

‒ Да как, черт возьми, я мог посадить тебя в коробку? Я никогда не говорил тебе как себя вести и что делать, или что я хочу, чтобы ты изменилась. Ты сделала это сама. Я думал, ты... переросла свою дикую версию, наверно. Словно остепенилась, ‒ он встал, сейчас явно расстроенный, но в то же время выглядел более живым, чем я когда-либо видела. Он редко ругался, утверждая, что скандалы ‒ признак нехватки интеллекта. ‒ Мне всегда казалось, что я что-то упускаю, словно мне досталась разбавленная версия Дрю Коннолли, мне не хватало той веселой тебя, какой ты была прежде. Но я никогда не загонял тебя в коробку.

Я пошатнулась, руки задрожали.

Святые угодники... а ведь он был прав.

Мои глаза застилали слезы, которые я не посмела пролить. Я отвернулась, поставила стакан со льдом на заднюю стойку бара и попыталась взять себя в руки. Я вцепилась в край стойки и прислонилась к ней так, словно только она удерживала меня в вертикальном положении. Впрочем, наверно, в тот момент так оно и было.

Я изменилась для него... а он не хотел, чтобы я менялась. Ему нужен был человек, с которым он познакомился, а я залезла в ящик, в попытках стать такой, какой, как мне казалось, он хотел бы видеть меня рядом с собой.

Какая ирония.

‒ Дрю? ‒ голос Майкла был мягким и обеспокоенным.

Я задумалась на мгновение. Вспомнила то время, когда впервые встретила его, насколько весело нам было вместе, как все казалось просто. Он был среднячком, конечно, и никогда не заставлял мой пульс стучать громче, а ноги дрожать, но он был стабильным, легким в общении, приличным в постели и, самое главное, нормальным. Мне было так больно чувствовать себя лишней и одинокой, что я поселилась у того, кого никогда не любила, и в процессе изменилась сама, заставив себя стать какой-то жалкой пародией на «нормальную», которой никогда не была. Да и не могла быть. Я никогда не смогла бы влюбиться в кого-то вроде Майкла Моррисона. И я никогда не должна была даже пытаться.

Я подняла глаза и увидела зеркало за бутылками «Патрона», и «Саузы», и «Джонни», и «Джека», и «Бифайера», увидела название бара, матовыми буквами отпечатанное на верхней части зеркала: «Бэддз Бар энд Грилл». Увидела стол, на котором Себастиан делал со мной такие восхитительно грязные вещи, и дверь, где делал другие... а потом мои глаза поднялись к потолку, за которым находились семь невероятных мужчин, один из которых мог перевернуть мой мир до основания без малейших усилий. А если он постарается? Святые небеса.

Я знала, что никогда не вернусь к Майклу. Я не хотела, в первую очередь для себя. Не из-за Себастиана, или по любой другой причине, кроме той, что я больше не хотела такой жизни и той версии себя. Я хотела себя такую. Ту, у которой был шанс на другую жизнь с незнакомцем в баре Кетчикана на Аляске. Ту, которая не боится надрать пару задниц и трахается как тигрица, коей я и была, и никогда не пожалею ни об одном из своих острых углов. Дьявол, может, я даже набью татуировку. Возьму все эти острые грани и заострю еще сильнее. Выставлю их на всеобщее обозрение.

Я встала и выпрямила спину. Развернулась, сделала глубокий вдох и выдохнула, чувствуя, как спокойствие разливается по венам.

‒ Знаешь, а ты прав. Я действительно изменилась сама. Ты здесь ни при чем, это все я. И, пожалуй, я даже принесу тебе свои извинения. Это превратило наши отношения во что-то, чего никогда не было, в то, чего не могло быть. За это я прошу прощенья.

‒ Дрю, постой, просто послушай...

‒ Я еще не закончила, Майкл. Да, в этом ты был прав, я стала скучной версией самой себя. Пошла в колледж, получила степень, к которой никогда не стремилась, нашла работу, которую ненавидела, жила в городе, который никогда не был мне домом, потратила четыре года на попытки убедить себя в том, что люблю мужчину, которого никогда не смогла бы полюбить.

‒ Но это не объясняет того, что ты сделал! ‒ ткнула я в него пальцем, выплескивая все. ‒ Если ты не был счастлив, нужно было разорвать отношения! Если секс был скучным, нужно было... даже не знаю, как-то оживить его! Попробовать что-то новое! Связать меня, вставить в задницу, или еще что-то в этом роде! Что угодно! Но ты этого никогда не делал. Так что ты подразумеваешь, говоря, что тебе чего-то не хватало? Меня тебе было недостаточно? Хорошо, ладно, пусть так. Возможно, здесь мы оба ошиблись, или даже это моя вина, что я пыталась быть той, кем не являлась, но если дело было в этом, нужно было расстаться, а не делать предложение! И если меня не хватало, если я была не тем, что тебе было нужно, это не давало тебе право трахать всех и вся!

‒ Знаю, просто я...

‒ НЕТ! Никаких «просто», ‒ стукнула я кулаком по столу. ‒ Скажи мне почему! Почему с ней, почему тогда?

Он сдулся еще сильнее, если это вообще было возможно.

‒ Тани и я... Мы знали друг друга еще до нашей с тобой встречи. Между нами кое-что было, просто интрижка, но...

‒ Постой, колледж? Так она что, умеет читать?

‒ Не будь стервой, Дрю, ‒ скривился он.

‒ Как ты меня только что назвал? ‒ вознегодовала я.

‒ Прости, это было неуместно, ‒ поднял он руки.

‒ Вот именно, черт возьми.

‒ В общем, да, она ходила в колледж.

‒ И какая же связь между вашим романом в колледже и тем, что ты трахал ее в день нашей свадьбы?

‒ Я... она и я, мы... ‒ он поерзал от неловкости.

‒ Скажи это, Майкл.

Вздох.

‒ Помнишь тот раз, когда вы с отцом ходили в турпоход?

‒ Серьезно? ‒ уставилась я на него. ‒ Нас не было всего три дня! Даже меньше!

‒ Все собрались выпить, мы с Тани уходили последними, и оба несколько перебрали... ‒ он пожал плечами. ‒ Ну и пошло-поехало.

‒ Это было два года назад, ‒ я едва сдерживалась, чтобы не разорвать его на месте, ‒ два года назад. Так все это время...? ‒ я замолчала, ожидая, что он договорит сам.

И он это сделал.

‒ Все это время, да.

‒ Я никогда даже не подозревала.

‒ Мы были осторожны.

Я изо всех сил старалась сохранить самообладание.

‒ Когда? Где? Как часто?

‒ Это имеет значение? ‒ вздохнул он.

‒ ДА, ИМЕЕТ! ‒ закричала я.

‒ В салоне, где она работала, ‒ он следил за мной, словно я была бомбой замедленного действия, готовой взорваться в любую секунду, что, впрочем, не было далеко от истины. ‒ В солярии, почти каждый день.

‒ Я никогда не чувствовала на тебе ее запах, ты не звонил и не писал ей.

Он снова вздохнул.

‒ Я заходил к ней утром, по дороге в спортзал. Мы встречались у нее в салоне, потом я шел на тренировку, в душ и отправлялся на работу, ‒ он махнул рукой. ‒ Она никогда мне не звонила, а нашу переписку я перед возвращением домой всегда удалял.

‒ Итак, ты встречался с Тани на стороне в течение двух лет? ‒ я почти сжалась. ‒ Два года. Ты изменял мне два года?

‒ Да.

Меня трясло, а комната кружилась. Услышанное выбило почву у меня из-под ног. Я рухнула на задницу прямо на пол за стойкой.

‒ И... предложение, свадьба, все... ты бы прошел через все это, хотя продолжал встречаться с ней на стороне?

‒ Я не знаю. Было очевидно, что ты не в курсе, так что я просто оставил все как есть. Решил, что просто... даже не знаю. Решил определиться позже, думаю. Если бы у нас все наладилось, я бы бросил Тани, а если нет, у меня оставалась она.

‒ И ее это устраивало? Знать, что она была лишь запасным вариантом.

‒ Честно говоря, для меня это выглядело немного сложнее, ‒ сказал Майкл. ‒ Она... запала на меня. Я всегда... я всегда чувствовал, словно... словно ты... ‒ он снова замялся, ‒ словно это ты была запасным вариантом.

‒ Это... ‒ я помотала головой, положила ладонь на лоб, сердце колотилось, внутренности скрутило. ‒ Это какое-то хреново сумасшествие, Майкл. Я запасной вариант, но ты зовешь меня замуж и организовываешь свадьбу...

Я встала, потому что больше не могла выносить все это. И тогда я увидела это.

Тонкая простая золотая полоса на безымянном пальце левой руки.

‒ Ты... постой, постой... ты... ‒ меня едва не стошнило, ‒ ты женился на ней?

Он встал, оттолкнув барный стул.

‒ Да.

‒ В субботу? После моего ухода?

Он кивнул.

‒ Да. Моя семья была там, и священник, кольца тоже были, и я никогда не подписывал и не отправлял наше свидетельство о браке... и я знал, что чувствую к ней, так что подумал, а почему бы и нет? Твой отец и его друзья копы уехали вслед за тобой, так что на твоей стороне было место ну и... все сработало. Ее это устраивало.

На несколько секунд у меня пропал дар речи.

‒ Это безумие, ‒ я прикрыла глаза, пытаясь уложить в голове все, что он сказал. ‒ А твоя семья... их это устроило?

Он усмехнулся немного неловко.

‒ Сначала они были немного смущены. Но на ресепшене был открытый бар, так что... ‒ он замолчал, как будто это все объясняло.

‒ Ты отдал ей мое кольцо? Кольцо, с которым делал мне предложение? Обручальные кольца, которые мы вместе выбирали? Священник, с которым я беседовала, обслуживающая компания, которую я наняла, место, которое я выбрала...

‒ Все было готово и оплачено, так что, почему нет? Не пропадать же добру.

‒ От всего этого мне становится больно, ‒ помотала я головой. ‒ Я не... это не укладывается у меня в голове, ‒ я, наконец, заставила себя встретиться с ним глазами. Похоже, ему было наплевать.

‒ Так зачем тогда ты здесь?

Он пожал плечами и поднял обе ладони.

‒ Мне просто... претило то, как ты это узнала. Ты заслуживаешь большего.

Я задохнулась.

‒ Я заслуживаю... ‒ я не смогла даже повторить сказанное им. ‒ Да ты псих. Да я даже представить не могла, что ты способен на сумасшествие такого масштаба. И ты ведешь себя так, будто это норма.

‒ Я знаю, что это не так. Да, это необычно, но... меня это устроило.

‒ А что насчет меня?

Он пожал плечами, и мне захотелось сломать ему плечо, если он сделает это снова.

‒ Ты сильная девочка, я знал, что с тобой все будет хорошо.

Я обошла стойку, открыла дверь и указала ему на улицу.

‒ Тебе лучше уйти.

Он кивнул. И все. Просто кивок. Один наклон головы, и он вышел за дверь, словно сказал все, ради чего пришел.

‒ Майкл? ‒ позвала я, и он остановился по ту сторону двери. ‒ Еще кое-что.

Он осторожно взглянул на меня.

‒ Ты ведь собираешься меня ударить, не так ли?

‒ Как ты догадался? ‒ впечатала я кулак в его нос.

Он пошатнулся, и кровь залила подбородок.

‒ Просто повезло.

Наконец, он вышел, и я осталась совсем одна.

Вот интересно, как, черт возьми, я умудрилась провести с этим человеком четыре года и не узнать, что он способен... на нечто настолько безумное. Как... серьезно? Он женился на ней? Вместо меня? Кто так делает? В смысле, если бы мы расстались, или прошло несколько месяцев, или хотя бы недель... но он просто вывел Тани, типа, я женюсь на ней вместо той, другой сучки.

И при всем при этом я заслуживала большего, чем то, как я обо всем узнала?

Да это была какая-то бессмыслица. Я что, провалилась в кроличью нору?

Голова шла кругом.

Я услышала шаги позади, и меня обхватили руки Себастиана.

‒ Хороший удар, ‒ сказал он.

‒ Как много ты слышал? ‒ спросила я, не готовая повернуться и встретиться с ним лицом к лицу.

‒ Каждое слово, ‒ у него, видимо, были другие соображения на этот счет, он развернул меня, разместил мою голову под своим подбородком, прижав ухом к груди. ‒ Я был по ту сторону двери все это время и слушал.

‒ Мудак, ‒ пробормотала я, не имея это в виду.

‒ Да, что ж, я такой. В какой-то степени мудак, ‒ он коснулся моего подбородка так, чтобы я посмотрела на него. ‒ Я знаю, что не должен был слушать твою личную беседу, но... я не был готов позволить тебе пройти через это в одиночку.

‒ Имеешь в виду, при первой же попытке переступить черту ты был готов порвать его на кусочки?

‒ Почти решился, когда он назвал тебя стервой, ‒ проворчал он утвердительно.

‒ Ты же в курсе, что я могу постоять за себя, да? ‒ сказала я, хмуро взглянув на него.

‒ Да, конечно, ‒ ухмыльнулся он в ответ, ‒ но ты не обязана этого делать.

Я вздохнула, не заостряя на этом внимания.

‒ Итак... ты можешь поверить во все это?

‒ Даже близко нет, ‒ прогрохотал он отрицательно. ‒ Мне кажется, он один из этих... так называемых психопатов, или типа того. Словно, тот, кто не видит разницы между правильным и неправильным.

‒ Думаю, это скорее социопат, ‒ сказала я, ‒ и мне кажется, ты прав. Но я... не могу этого понять.

‒ И не нужно, ‒ он сгреб меня в охапку и посадил на стол рядом с дверью. ‒ А теперь поцелуй меня, чтобы мы оба могли забыть этот бред сумасшедшего.

‒ Звучит неплохо, ‒ пробормотала я, но слова затерялись, когда он меня поцеловал, и я поняла, что то, что происходило между мной и Себастианом, со стороны могло показаться столь же безумным и невероятным, как и то, что сделали Майкл и Тани.

Я встретила его буквально в ту ночь, но уже знала, что не уйду никуда, по крайней мере, в ближайшее время. Ни один из нас не клялся в вечной любви, но мы оба понимали, что к этому все и идет. Как много времени это займет? Не известно, да мне и не важно. Месяц, год, пять лет? Пока это реально и мы оба честны в том, что у нас есть, и чего мы хотим... это все, что мне нужно. Ну, это и еще...

‒ Ты собираешься забрать меня наверх и отыметь, или как? ‒ прошептала я.

‒ Дикарка, ‒ усмехнулся он, ‒ мы же трахались сегодня восемь раз.

‒ И? Я готова в девятому, ‒ я обхватила его твердеющий член через шорты, ‒ и судя по этому, ты тоже.

‒ Да, всегда. Но есть братья, с которыми ты еще не встречалась.

Тут дверь в бар распахнулась, и Себастиан развернулся, намереваясь спрятать меня за спиной, но, когда фигура перешагнула порог и вышла на свет, тут же меня отпустил.

‒ Лусиан! ‒ он сделал стремительный шаг навстречу. ‒ Ты здесь! Не ожидал увидеть тебя так скоро, судя по тому, что я слышал.

Лусиан Бэдд... Боже правый. Какая бы магия не была использована при создании этих восьми братьев, но ген красоты на них явно не пожалели. Лусиан был... похож на близнецов, которых я видела лишь мельком, и на младшего брата Ксавьера, высокий, худой, стройный, обвитый тугими мышцами. Скорее похожий на лезвие, чем на крепкого медведя. Его волосы были такого же богатого каштанового оттенка, как и у остальных, но такие длинные, что невольно усомнишься, что их когда-то стригли. Завязанные на затылке, они свисали до середины спины. В нем было от каждого понемногу: острый нос, волевой подбородок, глубоко посаженные темные глаза, идеальная симметрия. Но если даже Брок, самый подходящий из них под классическое определение красавца, был крепким и мускулистым, то Лусиан был...

Я изо всех сил старалась подобрать верное слово.

Неземным. Иномирным.

Что-то в этом роде. Все братья, которых я встречала, казались больше в жизни, и легко доминировали в помещении благодаря своей шумной нахальной индивидуальности, и даже более спокойный Брок оставался обворожительным человеком, которого невозможно было игнорировать. А вот Лусиан словно... затягивал.

По правде говоря, это сложно объяснить.

Он был великолепным и странным. Заострившиеся черты лица, тяжелый взгляд, излучающий спокойную силу. Его присутствие немного... нервировало в некотором роде. Он не сказал ни слова, но его взгляд охватил меня, рубашку Себастиана на мне, его защитную позу, и скорее всего он видел снаружи Майкла с окровавленным носом. Взгляд Лусиана не упустил ничего.

Наконец, Лусиан шагнул ближе и обхватил руками Себастиана.

‒ Приятно вернуться домой, Баст.

‒ Как ты добрался так быстро? Я думал, ты был на Филиппинах.

Лусиан поднял одну бровь.

‒ Ночным рейсом из Гонолулу.

‒ Гавайи? ‒ спросил Себастиан.

Кивок.

‒ На северном берегу довольно большие волны.

‒ А на Филиппинах ты вообще был?

Он тряхнул головой, от чего хвостик подпрыгнул.

‒ Недолго. Несколько месяцев назад? Когда получил звонок, я был в Гонолулу. Оставался там пару недель.

‒ Никогда не мог за тобой уследить, – усмехнулся Себастиан. ‒ Что ты делал на Гавайях?

‒ Серфинг, рыбалка, ‒ лукавое подмигивание, ‒ и... рыбалка, ну ты понимаешь, о чем я, брат? ‒ он протянул мне руку. ‒ Лусиан.

Я пожала руку, все еще пытаясь рассмотреть его. Он был холодным, тихим и даже лаконичным, но я видела, какая головокружительная глубина кипит за его безмятежной внешностью. Просто он... мало делился тем, что думал и чувствовал. Но ты просто знал, что там глубоко и что он видел и слышал все, ничего не упуская, и нельзя было не задаться вопросом, а о чем он думает хотя бы потому, что его так сложно прочитать.

‒ Я Дрю Коннолли, ‒ сказала я, ‒ добро пожаловать домой.

‒ Домой? ‒ всего одно слово, но интонации в нем подвесили в воздухе множество вопросов.

Себастиан похлопал брата по спине.

‒ Да, домой. Для тебя, и для остальных... ‒ он обнял меня с другой стороны, ‒ и для нее, если она пожелает.

Поднятая бровь и единственный кивок со стороны Лусиана.

‒ Пожалуй, будет тесно.

Он отпустил мою руку и даже одарил меня легкой улыбкой.

‒ Если ты нравишься Себастиану, тогда рад знакомству.

‒ Нравится ‒ это не то слово, шкет.

А вот это привлекло внимание Лусиана.

‒ Без шуток?

Себастиан по всей видимости понимал Лусиана куда лучше, чем я, и у них состоялся некий безмолвный диалог.

‒ Ага, без шуток.

Лусиан кивнул и пожал плечами.

‒ Тогда ладно.

У него за спиной был огромный рюкзак, такой, с какими люди идут на Аппалачскую тропу, проводя недели и месяцы в пути.

‒ Я голоден.

И вот так все братья Бэдд оказались дома.

И, кажется, я тоже.

ЭПИЛОГ

Зейн

Как же я ненавидел костюмы. Отправьте меня в маскированном костюме в чертову пустыню, я и слова не скажу против, но втисни мою задницу в смокинг, и я буду ругаться до второго пришествия.

‒ Осталось двадцать минут, Зейн. ‒ Дрю, похоже, не волновало это дерьмо. ‒ Скоро мы начнем церемонию, и ты сможешь снять пиджак и галстук.

‒ Я хочу снять этот чертов галстук прямо сейчас, ‒ прорычал я.

Она лишь похлопала меня по плечу.

‒ Но ты же свидетель, ты должен быть в галстуке. К тому же, если ты не станешь надевать галстук, остальные парни и подавно, все пойдет наперекосяк и моя свадьба будет разрушена. Ты же этого не хочешь, правда?

Я нахмурился от ее логики.

‒ То, что держит их в узде, ‒ не чертовы глупые галстуки, Дрю, а угроза насилия и обещание выпивки.

Она одарила меня своим фирменным леденящим душу взглядом.

‒ Надень этот чертов галстук, Зейн Бэдд.

Боже, благослови Себастиана и пусть он проживет долгую и счастливую жизнь вместе с Дрю Коннолли, но боже, с этой женщиной ему понадобятся стальные яйца. Она это нечто, помяните мое слово.

Я поднял руки в знак капитуляции.

‒ Ладно, Иисусе, но в тот же миг, когда все закончится...

‒ Тогда я сама сниму с тебя галстук, если он так тебя бесит, ‒ перебила она, ‒ но, пожалуйста, прекрати брюзжать.

‒ Пока на мне эта дурацкая штука, я не могу нормально дышать, ‒ начал я.

Дрю лишь зашипела на меня.

‒ Ты же морпех, Зейн. Вы можете задерживать дыхание на целых десять минут.

‒ Это к делу не относится, ‒ сказал я, ‒ и не делает этот чертов мартышкин костюм хоть немного удобнее.

Она лишь покачала головой.

‒ Слабак.

Наконец, она отвернулась от меня, потому что Бакстер подкатил на своем Харлее. Ублюдку хватило одного взгляда на байк Ксавьера, чтобы решить, что ему он просто необходим. Но, разумеется, ему нужен был самый большой, самый крутой, самый громкий из всех существующих, так что приближение этой глупой гориллы было слышно за версту. Он был без шлема, ибо глупо качал своими волосами, а смокинг сидел так, будто тот в нем родился. Впрочем, он ходил на множество обедов игроков, так что одевался так куда чаще, чем я когда-либо.

Дрю надела свое свадебное платье, подхватила заднюю часть и села на байк позади него. Я абсолютно уверен, что только Дрю Коннолли могла провернуть такое. Она взяла свое старое свадебное платье, то самое, в котором Майкл ее никогда не видел, и поехала в город с парой ножниц, иглой и нитками. Шучу, шучу... просто шутка.

Она отвезла его к профессиональной портнихе, и его профессионально изменили. Я никогда не видел оригинальную версию, но, на мой взгляд, платье выглядело очень хорошо. Слышал, верхняя часть стала свободнее, чтобы в нем можно было дышать, а часть юбки была обрезана до бедер, чтобы не мешала ходить, тогда как задняя часть осталась достаточно длинной, чтобы получился настоящий шлейф. Не знаю, как швея это сделала, но у нее получилось, и Дрю выглядела чертовски улетно. Стильно, сексуально и царственно одновременно.

Свадьба Дрю и Баста могла быть какой угодно, но только не традиционной. Столы были накрыты в доках у бара, и ресепшн находился на улице... в нормальное рабочее время. В семь вечера. А Бакс был тем, кто провез ее вокруг квартала чтобы она могла торжественно появиться на заднем сиденье Харлея. Никакого прохода, никаких «выходов невесты». Ну, честно говоря, думаю, Кан и Кор планировали удивить ее импровизированной версией чего-то подобного.

Мы перекрыли всю улицу вокруг бара, а обслуживающая компания организовала шведский стол снаружи и кучу покрытых-белыми-скатертями столов на улице и в доках. Для Канаана и Корина была сцена, и они планировали играть всю ночь напролет, делая перерыв на еду и выпивку, конечно.

Близнецы ‒ это близнецы. Они могли сыграть кавер на что угодно, плюс список из сотни или около того оригинальных песен, включая те, что были написаны во время гастролей, но так и не попали на студию звукозаписи. Они никогда не говорили о них в своем старом агентстве, и было всего двадцать песен из их дебютного альбома, которые они не имели права исполнять без разрешения.

Вся свадьба была открыта для народа, тогда как бар работал в обычном режиме, все торжества проходили снаружи. Мы наняли дополнительных сотрудников в помощь организаторам, которые должны были следить за баром, так что все мы могли тусить и веселиться всю ночь.

Здесь уже было около двухсот человек, в основном в баре, и люди все еще прибывали со всех сторон. Может все дело в Канаане, Корине и безбашенном кавере на «Лестницу в небеса», который они сейчас исполняли, или в огнях, скоплении народа и ароматах еды... или виновата атмосфера отрывной вечеринки, что витала над этой частью Кетчикана.

За четыре месяца с тех пор, как пьяная Дрю ввалилась в «Бэддс Бар энд Грилл», жизнь стала немного безумной. Поползли слухи, что восемь братьев Бэдд вернулись в город, и что все мы бываем в баре на регулярной основе, что повлекло за собой появление толпы дамочек... и их парней, и мужей, ошивавшихся вокруг из-за офигительной музыки, предоставляемой ежевечерно близнецами и суровых напитков, наливаемых Бастом и Баксом. Можно сказать, бизнес процветал. Как шеф-повар, Ксавьер оказался столь же талантлив, как и во всем остальном, из чего следовало, что у нас было убийственное меню, а Дрю предоставляла улыбающееся, красивое, счастливое лицо толпе, которая каждый вечер набивалась под завязку. Так и есть, цыпочка забросила свой диплом юриста ради роли хостесы в пивнушке... она отлично смотрелась и была искренне счастлива такому решению.

Лусиан, Брок и я помогали по мере возможности на кухне, за барной стойкой и на танцполе, а Ксавьер взял на себя заботу о бухгалтерии, поскольку мог производить математические подсчеты в голове даже будучи в стельку пьяным. Все шло... изумительно. Мы были заняты сильнее, чем когда-либо, и всех все устраивало.

Я не стрелял из пистолета месяцами, и это был самый длительный промежуток вне полигона или боя с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.

Очевидно, не все из нас вписались в жилище над баром, так что некоторые из братьев скинулись, чтобы купить и отремонтировать старый магазинчик с апартаментами наверху в квартале от бара. Магазин был переделан в студию звукозаписи для близнецов, а комнаты наверху стали жильем для них: Лусиана, Брока и Бакса, тогда как Ксавьер и я заняли две свободные спальни над баром. Никто из нас не проводил много времени в комнате, не считая сна, так что это не играло большой роли, ведь все мы каждую свободную минуту проводили в баре, работая, или выпивая.

Пока Дрю и Бакс совершали свой круг по кварталу, настало время и мне занять свое место позади Себастиана у алтаря, который состоял из подставки для микрофона и арендованной белой арки, украшенной розами, вместе с братьями, выстроившимися по обеим сторонам. Поскольку у Дрю не было ни настоящих подруг, ни семьи, за исключением отца, который и проводил церемонию, то братья сами вызвались быть ее «друзьями невесты», так же, как и для Себастиана «друзьями жениха». Лусиан, Ксавьер, Бакс и Брок были ее друзьями, а близнецы и я ‒ Баста. Технически, я был свидетелем, но это означало только, что я был ответственным за кольца.

Себастиан, стоявший рядом с Дру, выглядел более дерганным, чем когда-либо.

‒ А ты часом не нервничаешь? ‒ толкнул я его.

‒ Бл*дь, да так и есть, ‒ зыркнул он на меня. ‒ Я женюсь, мужик. Конечно, я нервничаю.

‒ Ты же знаешь, что она не сбежит, или что-то в этом роде, верно?

‒ Ну, черт, чувак, надеюсь, нет, ‒ фыркнул он, ‒ но нервничаю я не поэтому.

‒ Тогда в чем дело? Никогда не видел, чтобы ты так бледнел из-за чего-либо.

Он переступил с ноги на ногу, следя поверх голов за приближением Дрю.

‒ Мои клятвы. Я написал их сам, но... ‒ он неловно пожал плечами, ‒ выражать словами то, что происходит в моей голове, никогда не являлось моей сильной стороной.

Мне хотелось сказать что-то полезное.

‒ В этом я не намного лучше тебя, брат. Но знаешь... будь собой, я думаю. Это то, что она любит, и это сделает ее счастливой.

Дру Коннолли, одетый в парадную униформу времен его службы, хлопнул Себастиана по плечу.

‒ Слушай, малыш. Это все не так уж сложно. Твой брат попал в самую точку. Фишка в том, чтобы не пытаться сказать то, что у тебя в голове. Говори то, что на сердце. Мою Дрю не слишком заботят витиеватые слова и никогда не волновали. Я учил ее обращать больше внимание на поступки, вот что действительно говорит о твоем характере. Попытайся уложить свои обеты в пятистопный ямб или подобное дерьмо, и она посмотрит на тебя как на умалишенного. Просто скажи ей, что ты чувствуешь, и дай искренние обещания касаемо вашего будущего.

Лицо Себастиана вытянулось.

‒ Что за хрень этот «ямб», как вы там выразились?

И Ксавьер заговорил:

«Мешать соединенью двух сердец

Я не намерен. Может ли измена

Любви безмерной положить конец?

Любовь не знает убыли и тлена.

Любовь ‒ над бурей поднятый маяк,

Не меркнущий во мраке и тумане.

Любовь ‒ звезда, которою моряк

Определяет место в океане.

Любовь ‒ не кукла жалкая в руках

У времени, стирающего розы

На пламенных устах и на щеках,

И не страшны ей времени угрозы.

А если я не прав и лжет мой стих,

То нет любви ‒ и нет стихов моих!»