Текст книги "Дьявол к оплате"

Автор книги: Джанин Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 10

 Элиза неохотно поклевала со своей тарелки, съев пару кусочков только для того, чтобы выглядеть нормальной перед другими людьми в вагоне-ресторане. Блейк был заинтригован тем, что она вообще могла кушать.

 Она молчала на протяжении большей части обеда, пытаясь придумать что сказать и не удавалось. Блейк тоже, по-видимому, не ожидал, что она будет непринужденно болтать. Элиза расстроилась. Она, что даже не может немного поговорить с ним, чтобы скрасить его вечер? Неужели, ей настолько не хватает практики поведения в социальной среде, что она поражена немотой? Она была вампиром; она могла поднять вагон поезда и перенести его, если бы задумала! Однако она не могла найти способ как начать единственную, приятную беседу. Как унизительно.

 – Без изменений почти двадцать четыре часа, – сказал Блейк.

 Чувство стыда пронзило ее, заставив неясно бормотать слова.

 – Прости. Я просто не лучший собеседник. На протяжении многих лет, я редко с кем разговаривала, не считая Манчереса, и он знает меня настолько хорошо, что не нужно много слов. Я бы рада поговорить с тобой, Блейк, но мне крайне сложно найти подходящие слова для разговора.

 Он пристально посмотрел на нее, его губы изогнулись.

 – Я имел ввиду, что демон спокоен почти сутки, но... ты хочешь поговорить со мной?

 Если бы еще у Элизы было кровяное давление, она бы покраснела. Конечно, Блейк имел ввиду демона. Только она одна была сосредоточена на самой себе, самовлюбленная дура, та, кем она являлась.

 – Ничего, – она прошептала.

 Рука Блейка плавно переместилась на другую сторону стола, касаясь ее руки.

 – Я тоже бы хотел пообщаться с тобой, – сказал он. Тот маленький намек на улыбку поблек, придав лицу очень серьезное выражение. – Если можно.

 Его пальцы были теплыми. Блейк был одет в белую рубашку, с застегивающимся на пуговицах воротником, с открытой шеей, демонстрируя свои искусно выточенные горло и ключицу. Черные брюки ему отлично подходили, подчеркивая не только его худощавость, но и силу в ногах.

 Элиза выпила свою воду залпом. Это было неправильно. Она не имела таких чувств по отношению к мужчине с ... давно. И все слишком закончилось ужасно.

 – Элиза? – Блейк все еще пристально смотрел на нее. – Все в порядке?

 Нет. Потому что если я не отступлю сейчас, если не начну избегать тебя с этого мгновения, мне будет так больно, как не было десятилетиями. Моя холодность и безразличие – все, что может спасти меня.

 Но, как и Блейк был беспомощен перед судьбой, приводившей его все ближе к солончакам, и к концу его жизни, так и Элиза не могла заставиться себя повернуться к нему спиной. Некоторые вещи должны быть сделаны, независимо от их стоимости.

 – Я буду рада поговорить с тобой, – произнесла она. – Давай, вернемся в купе.

 Манчерес не был в салоне купе, когда вошел Блейк. Элизу, казалось, не беспокоило его отсутствие, впрочем, Блейк и не сомневался. Возможно, вампир урвал несколько дополнительных часов сна. Или находился в поисках собственного ужина.

 – Сюда. – Блейк показал на скамейку напротив. – Удобно, если ты обладаешь хорошим воображением.

 Она улыбнулась, показав красивые белые зубы без тех изогнутых клыков, которые, он знал, были спрятаны у нее во рту. Несмотря на то, что ее волосы были все еще влажными, и на лице ни грамма макияжа, красота Элизы была очевидна. Она, будто, даже не замечала сопровождающих ее взглядов. Черт возьми, Блейк думал, что проводник собирается пригласить ее на свидание, когда заснул на проверке.

 Настоящее? спрашивал он себя. Фильмы во многом неправы относительно вампиров, но, что если внешность Элизы это разновидность иллюзии? Обман хищника с тем, чтобы приманить ближе свою добычу?

 – Это твое настоящее лицо? Или ты выглядишь... – Блейк остановился подобрать безобидное слово, – иначе?

 Она нахмурилась.

 – Я выгляжу иначе, когда сбрасываю свою человеческую маску, если ты это имеешь в виду.

 – Да, это. – Значит, он был прав насчет чар. Что было под ними? – Могу, я увидеть тебя? Настоящую тебя?

 Голубые глаза Элизы засверкали зеленым, становясь все ярче, пока не превратились в чистый изумруд и стали отбрасывать свет в маленьком купе. Она открыла рот достаточно для того, чтобы Блейк увидел, как кончик ее языка касается двух белых клыков, которых там не было мгновенье назад.

 – Вот, это я, – сказала она мягко и слегка колеблясь.

 Блейк ожидал большего. Когда ничего не произошло, он был в тупике.

 – Я уже видел тебя такой, сразу же после того, как мы впервые встретились, помнишь?

 – Я помню. – На мгновенье, она выглядела такой же сбитой с толку, каким он себя и чувствовал. – Я подумала, ты, наверное, забыл, когда попросил показать меня настоящую...

 Блейк не выдержал. Он рассмеялся, от чего ее глаза засветились более насыщенным оттенком зеленого.

 – Чего смешного? – Она прозвучала раздраженно.

 Блейк махнул рукой, контролируя себя.

 – Я думал, что, возможно, ты используешь какие-то чары, чтобы выглядеть так чертовски красиво, но это только ты. Не удивительно, что Манчерес обратил тебя в вампира. Кто бы не захотел держать тебя рядом вечно, если бы мог?

 Ее рот был все еще открыт, но сейчас похоже больше в неверии.

 – Ты думаешь, я красива такой? Но ты же человек!

 Она произнесла это так, словно это было логической причиной, почему он не должен так думать. Блейк вздохнул.

 – Это не значит, что я слепой.

 Она, казалось, немного сжалась на своем стуле, и посмотрела в сторону.

 – Я вампир. Я пью кровь. Я не дышу, и мое сердце не бьется. Разве я тебя не пугаю?

 Блейн подумал обо всем, что он видел и сделал, но к счастью, он не помнил этих частей – несколько последних месяцев. Элиза – жуткая? Она не могла быть еще менее устрашающей для него.

 – Ты не пугаешь меня. – Его голос был прерывист. – На самом деле, я думаю, что ты почти ангел, которого у меня никогда не будет.

 Что-то заблестело в ее глазах, делая их ярче. И пока розовая слеза не скатилась вниз по ее лицу, он не понял, что это было.

 – О, боже, Элиза, не плачь, – произнес Блейк. Он преодолел короткое расстояние между ними в купе, чтобы обнять ее, наполовину обеспокоенный, что она оттолкнет его в сторону.

 Она не сделала этого. Ее руки обвились вокруг него, восхитительная шелковая кожа касалась его щеки. Элиза была холоднее его, но не мертвенно ледяной. Нет, податливое, мягкое прикосновение ее тела было таким же живым, как и его. Если бы он не знал, кем она является, Блейк, наверное, бы подумал, что кондиционер установлен немного ниже обычного.

 – Прости, – прошептала она. – Так неправильно с моей стороны, обременять тебя своими слезами. Пожалуйста, отпусти меня.

 Блейк не хотел. Обнимать Элизу было более правильно, чем что-либо сделанное им хорошее впервые за долгое время.

 – Мне это необходимо, тоже, – сказал Блейк.

 Раньше, он был слишком осторожен, чтоб признать такую уязвленность перед женщиной, которую плохо знал, но теперь эти игры казались бессмысленной тратой времени. Времени, которого у него не было.

 Она подвинулась, так что он мог сесть на узкую скамейку вместе с ней вместо того, чтобы балансировать над ней. Блейк потянул Элизу к себе на колени, устроив ее голову под своим подбородком, и закрыл глаза. В тишине, тесно прижавшиеся друг к другу во взаимной потребности в утешении, было больше искренности, чем Блейк испытал за все свои отношения. Она то, чего мне не хватало всю мою жизнь, осознал Блейк, но без сожаления. Это была глубокая признательность за то, что ему было позволено встретить ее прежде, чем стало слишком поздно.

 – Я была обручена в пятидесятые. – Голос Элизы был едва слышен сквозь грохотание поезда. – Эдмонд не знал, чем я была. Я сказала ему, что не могу иметь детей, но он ответил, что неважно. Я думала, он примет остальную часть меня, тоже, если смогу показать ему, что я искренне люблю его. Манчерес убеждал меня рассказать Эдмонду, кем я была, не начинать наш брак с такого значительного обмана между нами. Поэтому ночью перед нашей свадьбой, я показала Эдмонду свою настоящую сущность.

 Она дрожала. Блейк успокаивал ее, поглаживая руками ее спину.

 – Он был в таком ужасе. – Это был наполненный болью шепот. – Он назвал меня развращенным, отвратительным дьявольским отродьем. Он не слушал, что бы я не говорила ему. Он сбежал, но я думала, спустя некоторое время, его страх пройдет, и он вернется. Он вернулся на следующее же утро. Я проснулась, и Эдмонд был в комнате с людьми, которых я никогда не видела раньше. У них всех были деревянные колья, один длинный как столб, и...

 Голос Элизы сорвался. Руки Блейка крепче обвились вокруг нее.

 – Эдмонд приказал им держать меня на полу. Я не боролась, потому что думала, если Эдмонд увидит, что я не сопротивляюсь, он поймет, меня нечего боятся. Я продолжала умолять Эдмонда остановится, но... – Голос Элизы изменился. Стал плоским и безжизненным. – Эдмонд воткнул кол в мое сердце. Я смотрела ему в глаза все время. Он был в ярости, когда я не умерла – продолжал протыкать мою грудь деревом. Я не могла думать от боли, и, наконец, дала отпор. Эдмонд свернул свою шею, когда ударился о стену. Другие были ранены, но живы. Они убежали, и я покинула свой дом, чтобы жить в туннелях под железнодорожной станцией. Я по большей части избегала людей с тех пор, потому что если я ни о ком не беспокоюсь, тогда никто не сможет причинить мне боль.

Глава 11

 Элиза ждала реакции Блейка. Только Менчерес знал об этой части ее жизни, но как вампир и ее прародитель, он, очевидно, был немного предвзят в оценке того, что она сделала. Что подумает Блейк, узнав, что она убила своего жениха, надо заметить человека, в день их свадьбы?

 – Не могу поверить, что он так поступил тобой, – сказал Блйк. Его руки не останавляваясь гладили ее по спине. – Я понимаю, почему сбежал Эдмонд. Он был напуган тем, что не знал, что ты из себя представляешь – это я могу понять. Но я никогда не пойму, почему он пытался тебя убить, когда вернулся на следующий день. Как мог Эдмонд с тобой так поступить, независимо от того насколько он был шокирован?

 Что-то внутри Элизы дало трещину. Должно быть, это была последняя линия ее эмоциональной защиты, чувства хлынули в нее, оставляя головокружение от их переизбытка. Кто бы мог подумать, что встреча с этим незнакомцем станет той самой необходимой каплей прощения, которой ей не хватало все эти долгие, одинокие десятилетия? И почему она нашла его только сейчас, чтобы так жестоко потерять его буквально через несколько дней?

 – Я тоже потерял ту, которую любил, – сказл Блейк. – Я женился на Гейл сразу после армии. Мы оба были очень молоды и понятия не имели, как строить семью. Я нашел работу брокера и стал строить свою карьеру на Уолл Стрит. Гейл закончила колледж и пошла преподавать. Она хотела построить настоящую семью, я же хотел подождать, чтобы дальше продвигаться по карьерной лестнице. Я был настолько занят своей карьерой, что не замечал, чего хочет Гейл. Я не виню ее за то, что она подала на развод. Иногда нужно потерять все, чтобы понять, что у тебя было.

 Это было знакомо Элизе. Она потеряла все, будучи еще человеком в годы Великой депрессии, потом еще раз, когда встретила Эдмонда, и теперь у нее было такое чувство, что со смертью Блейка, она потеряет все, что у нее есть, еще раз. Ну почему нет другого способа победить этого демона, кроме как убийство Блейка?

 – Элиза, – Блейк немного отодвинулся от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. – ты не хотела бы попробовать моей крови?

 – Что? – Она бы меньше удивилась, если бы внезапно появился демон.

 Он вздохнул.

 – У меня не так много времени и я думаю, что это хорошо. Но мне бы хотелось, чтобы что-нибудь осталось после меня. Если моя кровь будет в тебе, то я буду жив до тех пор, пока жива ты...

 Еще раз слезы подкатили к горлу. Как можно чувствовать столько боли, когда еще несколько дней назад она была абсолютно опустошенной?

 – ...конечно, если ты этого хочешь, – продолжил Блейк. «Не знаю, может быть из-за демона я вызываю у тебя отвращение...

 Элиза поднесла свой рот у его шее, неожиданность этого движения не позволило ему закончить предложение. Сердце Блейка от волнения стало биться более часто, тем самым усилив ее голод. Она позволила своему языку исследовать его шею, пробовать на вкус его кожу. Ласкать пульс. Решая, куда она хотела бы вонзить свои клыки.

 Дыхание Блейка тоже участилось, его грудь быстрыми движениями терлась об ее. Его руки сжимали ее спину в том же ритме, в котором она проводила по шее языком.

 – Будет, эм, больно? – спросил он, его голос сорвался, когда она надавила клыками на его горло.

 Элиза улыбнулась.

 – Увидишь.

 Она позволила своим клыкам медленно проткнуть кожу, наслаждаясь тем, как рвется его кожа, выпуская наружу жар его изумительной крови. Блейк задрожал, испустив стон, который она услышала и почувствовала прижатым к го горлу ртом. Она ждала, позволяя сладкому яду из своих клыков разойтись по кровотоку, прежде чем сделать еще один долгий и глубокий глоток.

 Блейк выгнул спину и начал задыхаться. Элиза стонала, ощущая как его кровь проходит по ее горлу, согревая ее. Воспламеняя каждую сверхъестественную клеточку. Она сделала еще один глоток, получая как можно больше наслаждения, как от его рук на ее теле, так и от сладкого вкуса его крови. Дыхание стало более отрывистым, громоподобный стук его сердца на ее губах, зеркально отдавался в его груди, прижатой к ней. Его богатый пряный аромат окутывал ее. Опьянял ее. Требуя брать больше.

 – О Господи, да! – Блейк застонал немного громче. Элиза схватила его голову, отодвигая его голову еще дольше, и снова вонзилась в него.

 Он хрипло вскрикнул, как мог только любовник после ночи страсти. Элиза сделала последний глубокий глоток, наслаждаясь его кровью, затем прокусила палец и приложила его к ранкам на его шее. Они закрылись еще до того, как Блейк испустил последний страстный стон.

 Она откинулась назад, чтобы увидеть его лицо. Его глаза были закрыты, темные локоны спадали на лоб, его лицо выражало чувственность и одновременно удивление...

 В следующее мгновение его глаза были открыты, настолько красивые и синие.

 – Это совсем не больно, – сказал он, расплывшись в улыбке.

 Элиза засмеялась, почувствовав неожиданное счастье от его слов.

 Запах серы привел ее в чувства. Блей заснул на ее руках, они лежали скамье, которая играла роль кровати. Она не хотела спать. Она боялась пропустить хотя бы секунду отведенного Блейку времени.

 Когда это отвратительное зловоние окутало Блейка, ее заполнил гнев, сцепив ее руки вокруг него. Она была готова к тому, чтобы остановить его, если демон вдруг попытается

 навредить Блейку – или сбежать – поэтому она очень удивилась, когда единственное что сделал демон – это открыл глаза.

 – Нам с тобой нужно поговорить, – сказал Ксафан низким голосом.

 Элиза смотрела на него с отвращением – кожа Блейка приобрела тот бледный болезненный оттенок, глаза стали красными, заменив привычный для нее голубой цвет глаз.

 – Я так не думаю, – рыкнула на него Элиза.

 Его губы изогнулись в снисходительной насмешке.

 – Маленький, глупенький вампирчик, неужели ты не видишь? Я твоя единственная надежда спасти этого смертного.

 Даже при том, что она все очень хорошо понимала, надежда опять затеплилась в ней.

 – Как? Ты по своей воле оставишь его? – Это означает, что демон вырвется, но Блейк при этом будет свободен. Прости ее Господи, но она смирилась бы с этим.

 – Если бы это было так просто, думаешь я бы сейчас был здесь, под присмотром двух кровососов? Я слишком глубоко проник в его тело, чтобы покинуть его прежде чем последняя капля жизни не покинула его, вампир. Но я заключу с тобой сделку.

 Не слушай его. Ты не можешь заключать сделку со злом. Зло всегда остается в выигрыше.

 – И что же ты мне предлагаешь? – мягко спросила Элиза.

 Эти злобные глаза уставились в нее.

 – Я отдам тебе оставшуюся часть жизни этого смертного, если ты освободишь нас от этого вампира. Когда этот смертный наконец умрет, тогда я освобожусь и смогу найти себе дом получше.

 – Лжец, – отбрила его Элиза. – Ты попытаешься убить Блейка, как только мы сойдем с поезда.

 Ксафан вздохнул. Если бы она была человеком, то смогла бы вдохнуть запах серы от его дыхания.

 – Те годы, которые остались этому смертному всего лишь мгновение для меня, но они ведь что-то значат для тебя, не так ли? Это честная сделка. Если ты откажешь мне и попытаешься затащить меня в солончаки, то все вы будете мертвы. Вы ведь не надеетесь меня победить, я один из первых Падших. Я был здесь еще до того, как Каин стал вампиром.

 Страх льдом спускался по позвоночнику Элизы, когда она смотрела в глаза демона. В них не осталось ни следа от Блейка. Они были без возраста, абсолютно злые с тлеющими угольками внутри радужки. Это выглядело так, будто она одним глазком заглянула в ад.. И как они с Менчересом рассчитывали убить столь древнего и могущественного как Ксафан? Что если все они погибнут в солончаках, их тела будут гнить под беспощадным солнцем, потому что она не смогла воспользоваться единственным шансом, чтобы спастись? Сможет ли она на самом деле убить Блейка теперь, когда он стал для нее так дорог?

 Элиза думала о том, что она смогла бы быть с Блейком на протяжении сорока, пятидесяти, возможно, даже шестидесяти лет. В этом было бы больше счастья, чем она могла себе представить будучи немертвой. Ксафан так или иначе мог бы победить, если бы она отказалась везти Блейка к солончакам. Может быть, если она сейчас согласиться на эту сделку, в будущем они найдут способ одолеть демона, не убивая Блейка, и не позволяя ему вселиться в кого-либо еще.

 А существует ли на самом деле какое-то другое решение, даже если это означает сделку с дьяволом?

 – Если тебе небезразлична его жизнь – или твоя собственная – то, ты увидишь, что это единственный шанс... – продолжал Ксафан.

 Лицо Блейка всплыло в ее сознании, и выглядел он совершенно не так, как сейчас, когда демон управлял им. Он сказал, что не может больше так жить, когда они впервые встретились. Блейк бесчисленное количество раз доказывал, что он лучше умрет, чем позволит демону уйти. В конце концов, она смогла принять решение. Вернее это уже сделал Блейк – это было его решение.

 – Сделки не будет, – сказала Элиза, подкрепляя свое решение. – Если все мы умрем, отправляя тебя обратно в ад, да будет так.

 Демон взвыл и поднял одним движением их обоих к потолку купе. Элиза не отпускала его, обвившись вокруг него и позволяя их полным ненависти взглядам встретиться.

 – Я убью тебя, – прошипел Ксафан.

 Элиза даже не моргнула.

 – Ты попытаешься.

 В одно мгновение демон замер. Элиза расслабилась притом, что новая волна силы заполнила куп. В купе вошел Менчерес.

 – Ты поступила правильно, дитя мое, – сказал он Элизе.

 Она не удивилась, что ее прародитель мог услышать состоявшийся торг.

 – У меня не было выбора.

 Менчерес подошел ближе, опуская демона в дальний угол маленькой комнаты.

 – У тебя он был. И ты выбрала правильно.

 Элизе было интересно, будет ли она все еще думать так позднее.

Глава 12

 Блейк посмотрел на часы. 9:30 вечера. Жить ему осталось меньше 24 часов.

 Элиза сидела напротив него, от неё исходила напряженность. Менчерес уговаривал её пойти поспать сегодня утром, но Элиза, вернувшись, выглядела так, будто все эти три часа она пролежала с открытыми глазами. Блейк хотел убедить её, что Элиза сделала все, что смогла, но подумал, что от разговора об этом станет только хуже.

 Её светлые волосы были распущены и лежали на плечах, и она переоделась в другую футболку и обтягивающие брюки. Блейк изучал её, пока та смотрела в окно, стараясь запомнить её черты.

 Маленький прямой нос. Ее чувственный рот со слегка надутыми губками, будто она обиделась. Эти высокие скулы и прямой лоб. Её прекрасные, завораживающие сине-зеленые глаза.

 Да, если есть жизнь после смерти, то Блейк хотел бы сохранить в ней память об Элизе.

 – Шахматы? – спросил он, указывая на шахматную доску.

 Её взгляд оторвался от окна.

 – Я не умею играть.

 – Хмм. Ты не умеешь водить машину и играть в шахматы. Что же ты делаешь все время?

 Хоть его тон был игривым, но её лицо омрачилось.

 – Я слушаю музыку, – медленно протянула она. – Читаю много книг. Когда меня что-то беспокоит, я просто гуляю по городу. Мне больше и не надо.

 Но то, как она об этом сказала, говорило об обратном. Ей было одиноко. Элиза говорила, что её жизнь здесь началась в 50-х годах, но рассказывала она о своей жизни до этого периода? Блейк знал, что она намного старше него, хотя выглядела лет так на двадцать. На сколько она меня старше? – заинтересовался он.

 – Сколько тебе лет?

 На секунду она задумалась.

 – Включая годы, когда я была человеком?

 Блейк кивнул.

 – В сентябре будет девяносто девять, – ответила Элиза.

 Это число настолько не соответствовало её прекрасному молоденькому виду. Блейк не сдержал улыбку.

 – Ты выглядишь не старше девяносто двух, – сказал он, скривившись от улыбки.

 Элиза пожала плечами.

 – Иногда, я чувствую себя намного старше.

 Напряжение на её лице лучше любого индикатора показывало, что сегодня один из таких дней. Блейк желал улучшить её настроение. Не было никакой необходимости обдумывать то, что надвигается.

 – Что ты думаешь о том, чтобы я научил тебя играть в шахматы? Это не сложно. К завтрашнему дню, когда поезд отправится в Солт-Лэйк Сити, ты уже будешь профессиональным гроссмейстером.

 – Я не хочу учиться играть в шахматы, – отрезала Элиза, затем она схватила металлический каркас стола и вырвала его из пола купе.

 Блейк уставился на неё.

 – Не делай этого.

 Вдруг она оказалась перед ним на коленях в том месте, где еще недавно стоял стол.

 – Ты не должен умереть, – произнесла она неровным голосом. – Я могу взять тебя с собой и держать в безопасности. Не допускать, чтобы демон причинил кому-либо вред...

 Блейк прикоснулся руками к её прекрасному лицу.

 – Ты не можешь следить за мной ежесекундно каждый день, а я не могу допустить гибели людей. Кроме тебя, единственная вещь, которая делает меня счастливым в эти последние дни это знать, что я наконец смог напугать это существо. Это демон ещё пожалеет, что выбрал меня, ведь я человек, который потащит его за собой в ад. Не забирай у меня это прекрасное ощущение, Элиза.

 Глаза её светились, становясь розовыми в уголках. Блейк не смог остановить себя, от того что сделал дальше. Он поцеловал её, желая попробовать её вкус, будто он был вампиром, а она – каплей свежей крови. Желая помочь, она приоткрыла рот, а язык коснулся его, в то время, как её клыки выдвинулись из верхней челюсти.

 Блейка не волновали её клыки, даже когда её острый клык оцарапал его язык. Элиза слизывала кровь, целуя, их потребность друг в друге пробудила жгучую страсть. Он притянул её к себе на колени, и застонал, когда она обернула свои ноги вокруг его талии.

 Его руки нетерпеливо начали поднимать её топ. В следующий момент он вместе с лифчиком уже был на полу. Блейк даже не задумался над тем, как она шустро его с себя сняла. Он обхватил ладонями её грудь, оторвался от её губ, чтобы поцеловать соски. Её тело было мягким и гладким в отличие от твердых сосков. Когда он посасывал и мягко их покусывал, Элиза застонала, стаскивая с него штаны.

 Блейк стащил их, освобождаясь от одежды. Её брюки также в скором времени исчезли, как и его рубашка, и между ними не осталось никаких преград. Он схватил ее за бедра и, приподнимая, вошел в нее, мозг был готов взорваться от нахлынувшего удовольствия. Ох, Господи, о, да! Он снова поцеловал ее, двигаясь глубоко и быстро внутри нее. Элиза двигалась вместе с ним, обволакивая его настолько сильно, почти до боли – но он не хотел, чтобы все это когда-либо закончилось.

 Он держал ее, двигаясь все быстрее и отчетливо понимая, что данный момент был лучшим в его жизни. Послышавшийся свист для Элизы прозвучал, словно похоронный марш. Она схватила Блейка за руку. Если бы вампира могло стошнить, то ее бы точно вырвало оттого, что поезд остановился.

 – Солт Лейк Сити, – прокричал дежурный.

 Блейк сжал её руку.

 – Все в порядке, – сказал он, расправив плечи.

 «Я не буду плакать», – пообещала себе Элиза. Если он может быть смелым, то и я смогу. Но она не чувствовала смелость. Он чувствовала себя так, словно её сердце проткнули серебряным колом. И она понятия не имела, почему она все ещё жива.

 Прошлой ночью, она могла думать о чем угодно, только не о смерти Блейка. Обращение Блейка в вампира не сработает, Менчерес напомнил об этом, когда она заикнулась об этом. Чтобы обратить его, придется обескровить тело до почти мертвого состояния. Потом, цепляясь за жизнь, Блейк будет пить кровь Элизы, которая и превратит его в немертвого. Так как это не будет естественной смертью, обращение вампира не заставит демона выйти из Блейка. Нет, это будет означать то, что Ксафан будет иметь возможность обладать вампиром, а не человеком. С Блейком, как новообращенным вампиром, кто знает, какие ужасы сможет творить Ксафан? Они бы собственноручно передали бы Ксафану такой объем энергии, о котором он мог только мечтать.

 – Я не позволю, чтобы демон вырвался на свободу, – категорично заявил он. Менчерес решил, что только смерть человека, без всякой крови вампира в Блейке, может заставить выйти Ксафана прямо в беспощадную ловушку солончака.

 Но и без крови вампира, смерть Блейка была необратима.

 Они вышли из поезда. Элиза держала за руку Блейка, потому что она терпеть не могла, когда его касался кто-то другой, но рука Менчереса была на плече Блейка по другой причине – чтобы удержать его, если демон захочет проявить себя. Ксафан появился вчера вечером, руша интерьер кабины машины до тех пор, пока Менчерес не успокоил его. Элиза, применяя свою силу через зеленые глаза, отговаривала служащих от звонков в полицию из-за этого инцидента. «Завтра вы все умрете», прошипел Ксафан до того, как опять не утихомирился в теле Блейка. Нет, они не слышали этого. Элиза не знала, что готовит для них демон, но она была уверена – что в эту ночь спокойно он сидеть не будет. Тем не менее, Ксафан не запугивал её своими угрозами. Он просто способствовал укреплению её решимости сделать все, чтобы Блейк победил. И если Блейк был готов умереть ради этого, то она тоже.

 В гараже у Менчереса было две машины, ожидавшие их. Одна из них была обычным четырехдверным седаном, а другая оказалась большим фургоном. Сердце Элизы сжалось от мысли, что когда все закончится в этот фургон загрузят тело Блейка. По крайней мере он не станет мумией благодаря соли. Этого унижения она не выдержит.

 – Отошли мои письма через несколько дней, – тихо сказал ей Блейк. Он написал их своей семье, извиняясь за то, что они думали, что он давно умер, и что любит их.

 – Хорошо.

 Она не сказала Блейку, что не намерена рассылать эти письма. Она доставит им лично в руки и убедится, со всей её нечеловеческой силой, что они также считали просто удивительным человеком того, кто шел сейчас рядом с ней.

 Менчерес остановился около фургона.

 – Я поведу его, – заявил он, – А ты и Блейк езжайте за мной на другой машине.

 Элиза не сдвинулась с места. Нет, нет, кричало ее сознание. Блейк наклонился и очень нежно поцеловал её в щеку.

 – Не бросай меня сейчас, – выдохнул он.

 Она кивнула и заставила себя двигаться – шаг за шагом. Так или иначе, она села в машину, а Блейк на водительское сиденье рядом с ней. Менчерес завел фургон, Блейк последовал за ним, покидая стоянку под яркими лучами утреннего солнца.