Текст книги "Наследство для двоих"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)
21
На первый взгляд в Ривер-Бенде царил форменный бедлам, но на самом деле все работало как часы. В стойлах конюшни для кобыл конюхи вычесывали двух красавиц с грациозно изогнутыми шеями, а третья тем временем покорно стояла в ожидании своей очереди. Из соседней конюшни глухо доносилось звяканье ножниц – там третий конюх приводил в порядок жеребцов, убирая лишнюю шерсть с крупа и из-под нижней челюсти. Снаружи еще один мужчина зажал переднюю ногу уже расчесанной и вычищенной кобылы между своими ногами и приводил в порядок ее копыта, пока его юный помощник держал голову лошади.
Эбби проверила, имеется ли на уздечке желтая бирка – она отсутствовала. Это означало, что лошадь должна остаться неподкованной. Через несколько минут ее отведут в конюшню, вымоют, а потом отправят в стойло.
Набежавший ветер чуть было не разметал листы бумаги у Эбби в руках. Она нетерпеливо разгладила их и поискала в списке имя следующей лошади. Неожиданно, прорвавшись сквозь ржание и похрапывание лошадей, клацанье ножниц и шуршание напильника в руках кузнеца, резко прозвучал клаксон. Он гудел снова и снова, будто подавая сигнал тревоги. Эти тревожные звуки сопровождались взрывами глушителя. У Эбби вытянулось лицо. К дому подъезжал старый пикап Доби. Выбрасывая гравий из-под лысых колес, он въехал на двор. Внутри у Эбби что-то оборвалось. Она быстро зашагала по направлению к драндулету, но тут же, не вытерпев, побежала. Доби заглушил двигатель и просунул голову в окошко.
– Несчастье! – поспешно закричал он. – Твоя лошадь ранена. Поехали скорее!
– Боже мой! – выдохнула Эбби, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки страха. Развернувшись, она стремглав помчалась обратно к конюшне.
– Бен! – истошно закричала она как раз в тот момент, когда тот выходил из конюшни, чтобы узнать, из-за чего такая суматоха. – С Ривербриз несчастье! – Женщина снова кинулась к Доби. – Ты вызвал ветеринара?
Тот тупо покачал головой. Он даже не подумал об этом.
– Нет, я сразу рванул сюда.
Эбби пока еще контролировала себя, но ощущала, что находится уже на грани истерики. Воображение рисовало жуткие картины: ее любимица лежит на земле и бьется в агонии. Женщина обежала грузовик, успев крикнуть кузнецу, прервавшему работу:
– Позвони ветеринару! Скажи, чтобы ехал на ферму Хикса! Срочно!
Затем она вскарабкалась в кабину. Следом за ней взобрался запыхавшийся Бен и уселся рядом на высоком сиденье. Прежде чем он захлопнул дверцу, Доби нажал на газ, и машина резко рванулась вперед, выбивая из-под колес клубы пыли.
– Что случилось? – Бен задал вопрос, который, страшась услышать ответ, не решалась произнести Эбби.
– Точно не знаю, – ответил Доби. – Я привязал к трактору ветродуй и вывез его из сарая. Может, это шум ее напугал – скрежет и дребезжание. Я уже почти проехал конюшню, когда услышал пронзительное ржание. Я оглянулся и… – Доби бросил на Эбби растерянный взгляд. Она не отрываясь смотрела на него, ожидая услышать самое страшное. Отчаянно бьющееся сердце застряло где-то в горле и не давало ей дышать. – Прости, Эбби. – Он отвернулся от нее и еще крепче вцепился в руль, судорожно сжав пальцы. – Она лежала на земле, брыкалась и дергалась. В нижней части двери была пробоина. Я думаю, Ривербриз испугалась шума и попробовала выбраться наружу.
Эбби не хотела верить в худшее. Если даже лошадь попыталась перепрыгнуть через нижнюю половину двери, что с ней могло случиться? Ну растяжение сухожилий, порезы, синяки…
– Я думаю, она сломала ногу, – неуверенно добавил Доби.
– Ты этого не знаешь! – резко возразила Эбби. – Ты не проверял.
– Нет, – согласился он. – Я оставил ее с одним из своих работников и сразу же кинулся за тобой.
– Неужели ты не можешь ехать быстрее?
За стеклами кабины размытыми пятнами мелькали заборы и ограды, но как бы быстро они ни ехали, Эбби не оставляло ощущение, что они тащатся еле-еле, что до фермы еще очень далеко, и вообще они не приближаются к ней, а, наоборот, удаляются.
Всю дорогу Эбби пыталась припомнить, насколько далеко от амбара, превращенного в конюшню для Ривербриз, находится сарай, где Доби хранил свою сельскохозяйственную технику. Естественно, лошадь испугалась грохота и треска, исходящих от незнакомой конструкции. Ведь, кроме трактора, она еще никогда не видела никаких машин. Эбби сожалела, что не подумала об этом заранее, но она была слишком занята тем, чтобы как можно лучше спрятать свою любимицу.
К тому времени, как они доехали до фермы, ее нервы были на пределе. Эбби еще издали принялась высматривать Ривербриз, надеясь увидеть ее, стоящую на ногах. Однако ее серебристо-белая арабская кобыла лежала на земле. Из горла Эбби вырвался стон. Спеша подойти к лошади, она практически вытолкнула Бена из кабины. Ноги ее дрожали так сильно, что она едва не упала, бегом направляясь к лежащему животному и не обращая внимания на столпившихся вокруг него мужчин.
Когда Эбби приблизилась, лошадь издала слабое ржание и подняла голову. Увидев ее глаза, с болью смотревшие на нее, потемневшую от пота шею и дрожь, бившую все тело, молодая женщина поняла, что ее лошадь испытала сильнейший шок.
– Быстро! Принесите одеяло! – сказала она одному из работников Доби, а увидев в его руках ружье, с удивлением и злостью воззрилась на мужчину:
– Зачем это вам?
– Надо помочь лошадке. Ее уже не спасти. Глядите, как покалечена передняя нога. – Он махнул ружьем в сторону Ривербриз, указывая на ее окровавленную грудь и ноги.
Эбби тяжело задышала. При виде уродливо вывернутой лошадиной ноги, лежавшей криво, как у тряпичной куклы, к ее горлу подступила тошнота. Она почувствовала слабость в ногах, а кожа покрылась холодным липким потом.
– Вы не застрелите ее. Лошадь не убивают только из-за того, что она сломала ногу, так что лучше уберите ружье и принесите одеяло.
Она опустилась на землю рядом с кобылой и положила ее голову себе на колени.
– Потерпи, девочка, скоро приедет доктор, – еле слышно бормотала Эбби, успокаивая даже не столько лошадь, сколько саму себе.
Пока Бен осматривал рану, она продолжала разговаривать с животным. Работник так и не вернулся, но вместо него пришел Доби и принес одеяло. Бен укутал им Ривербриз, а затем выпрямился. Эбби подняла голову и посмотрела на старого конюха.
– Раны не очень серьезные, – сказал тот. – Кровотечение остановилось. Наверное, останутся рубцы.
Однако он не обмолвился ни словом о сломанной ноге.
– Ривербриз – молодая и сильная. Она справится, – спокойным и уверенным тоном сказала Эбби, хотя на самом деле умирала от страха. Она боялась, что может потерять свою любимицу, которую всеми правдами и неправдами пыталась сохранить. – Она справится, вот увидишь. Она ведет родословную от знаменитой боевой лошади Вадуды. После перехода через пустыню она проскакала больше ста миль, ни разу не остановившись. Во время перехода ее правая нога была повреждена, и все же ей удалось преодолеть это расстояние за одиннадцать часов. У Ривербриз – такое же крепкое сердце и столько же смелости. Я уверена в этом. – Эбби ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.
– Посмотрим, что скажет ветеринар, – лаконично ответил Бен.
Эбби заставила себя не обращать внимания на сомнение, звучавшее в его голосе. Держа голову Ривербриз на коленях, она продолжала баюкать лошадь, отмахиваясь от мух и не замечая, что ноги ее совсем онемели. Эбби страдала вместе с любимым животным. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем приехал ветеринар.
После беглого осмотра он выпрямился и, посмотрев на Эбби, покачал головой.
– Перелом сможет зажить. Лошади все время ломают ноги, – продолжала настаивать на своем Эбби.
– Перелом слишком высоко. Предположим, я смогу вправить кость, но как обездвижить лошадь, чтобы плечо оставалось неподвижным? Извините, Эбби, но ничего хорошего из этого не выйдет, – нехотя заключил он.
– Значит, надежда все-таки есть! – Эбби ухватилась за тонкую соломинку.
– Мне совершенно не хочется убивать молодую кобылу вроде этой со всем ее будущим потомством. Но я скажу вам то же, что сказал бы и вашему отцу: я не советую продлевать мучения животного, когда знаю, что для него уже ничего не сделаешь.
– Но вы не знаете этого! – не сдавалась Эбби. – Как вы можете так говорить, если даже не пытались хоть что-то предпринять? Вправьте ей кость, а мы перевяжем ее так, чтобы она не могла двигаться, пока перелом не зарастет.
– Не нужно мне указывать, что и как я должен делать.
– Нет, нужно, – в отчаянии воскликнула Эбби. – Пусть это животное, а не человек, но ведь и вы не Всевышний, чтобы распоряжаться жизнью и смертью живого существа.
– Даже если я вправлю кость и перевяжу ее, это ничего не решит. Наоборот, появятся только новые проблемы. Лошади все-таки не люди. Вы не можете уложить их в кровать, подвесить к ноге груз и заставить лежать неподвижно. Они всего лишь тупые животные. А животные, которые к тому же испытывают боль, становятся просто безумными. Они начинают беситься, лягаться, вырываться, и кончается это тем, что они вредят себе еще больше. Не сомневаюсь, вы слышали истории о лошадях, у которых заживали переломы, и они продолжали жить и приносить пользу. Но вы, вероятно, не слышали историй о тех лошадях, которым это не удавалось. Они сходили с ума, и их приходилось уничтожать.
– Почему вы уверены, что с Ривербриз случится то же самое?
– Я посмотрю, что можно сделать, Эбби, но не очень-то надейтесь.
Остаток утра и весь день стали для Эбби сплошным кошмаром. Ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Так как передняя нога Ривербриз была сломана, о том, чтобы перевезти ее в городскую ветеринарную клинику, не могло быть и речи. Слишком велик был риск навредить лошади еще больше во время долгого переезда. Сделав несколько телефонных звонков, доктору Кэмпбеллу удалось вызвать переносную рентгеновскую установку. Когда ее наконец привезли на ферму, осмотр показал, что сломаны обе передние ноги. На левой ноге обнаружилась лишь тонкая трещина, но на правой обе кости были сломаны прямо у основания плеча.
Эбби продолжала сидеть с лошадью, пока доктор Кэмпбелл звонил некоторым своим коллегам, мнению которых доверял. Вернулся он с уже разработанным планом действий, вероятнее всего – радикальных. Бена отправили обратно в Ривер-Бенд за коновалом, а Доби – к сварщику на машинную станцию, снабдив его торопливо нарисованной схемой лубка.
– Это лубок Томаса, – пояснил доктор, – устройство, которое чаще всего применяется для лечения переломов у кошек и собак.
Эбби сидела оцепенев. У нее даже не было сил возразить и напомнить, что Ривербриз – лошадь, а не кошка или собака. Она хотела только одного: чтобы доктор сделал для ее любимицы хоть что-нибудь.
* * *
Эбби сидела, забившись в угол стойла и завернувшись в то самое шерстяное одеяло, которым чуть раньше укутывали ее лошадь. Измученная до предела, она бессильно прислонилась головой к жестким перилам и буквально на секунду закрыла глаза. Вдруг послышался неясный звук. Захрустела солома. Думая, что это пошевелилась Ривербриз, Эбби открыла глаза, готовая вскочить на ноги. Но кобыла была неподвижна. Она лежала, бессильно вытянув голову, и, видимо, все еще находилась под действием снотворного. Ее передние ноги были обмотаны эластичными бинтами и заключены в металлические шины, сходившиеся высоким кольцом над ее холкой и вытянутые до самых копыт, где они крепились к подкове. Под брюхо лошади были подведены лямки, закрепленные на поворотном блоке над головой лошади, которые держали плечо почти на весу. Хотя Ривербриз всегда отличалась мягким характером, Эбби поняла: чтобы вынести все эти муки, от животного потребуется терпение Иова. Может быть, и впрямь не подвергать несчастное создание таким мучениям и попросить доктора Кэмпбелла, чтобы тот усыпил ее? Нет, ее лошадь будет жить, несмотря ни на что!
Услышав шаги, Эбби тихонько позвала:
– Доби, это ты?
– Это я, – ответил Маккрей, выходя из-за угла в круг света, который отбрасывала лампочка без абажура.
– Ты?.. – чуть не поперхнулась Эбби.
– Я звонил тебе домой. Хотел передать, что у меня сегодня не хватало людей в дневной смене и поэтому я буду занят вечером. – Он подошел к ней и присел рядом на корточки. – Твоя мать сказала, что случилось. Извини, что я не мог приехать раньше.
– Не извиняйся. Чем ты бы смог мне помочь? – Эбби была рада, что сейчас он находится рядом с ней.
– Ну как она? – кивнул мужчина в сторону кобылы.
– Она справится, – сказала Эбби, снова чувствуя уверенность.
– А что ты собираешься делать сейчас?
– Останусь с ней. – Она посмотрела на молодую лошадь. Перевязанная, затянутая в шины, она представляла собой жалкое зрелище. – Я должна. Бывает, что от боли лошади сходят с ума и пытаются убить себя. Я должна быть уверена, что этого не случится.
– Я не про то, – махнул рукой Маккрей. – Все теперь знают, что лошадь здесь.
Об этом она и не подумала.
– Ну тогда помоги мне, Маккрей, если ты предупреждал меня об этом заранее, – зло сказала она.
Множество раз за сегодняшний день Эбби мучила себя вопросом: произошло бы что-либо подобное, если бы она не привезла лошадь сюда? По глупой иронии судьбы она может потерять свою лошадь именно там, где пыталась ее спасти.
– Я просто пытаюсь сообразить, как ты будешь действовать в такой ситуации, – пояснил свой вопрос Маккрей.
– Не знаю. Но кто купит калеку? Доктор Кэмпбелл предупредил меня, что если даже Ривербриз выживет, никто не может предсказать, как срастутся кости. Есть опасность, что ее ноги уже никогда не будут сильными, а значит, она уже не сможет приносить потомство.
– Сыграй в открытую. Подробно сообщи всем о том, что сказал ветеринар, и выстави кобылу на торги.
– Что? – изумленно уставилась на собеседника Эбби. Его фраза прозвучала для нее, как предложение предать лучшего друга.
– Ты же сама сказала: кто теперь ее купит? Тебе нужны будут деньги, чтобы поднять ее на ноги.
– Я справлюсь, – вздохнула Эбби. – Аукцион уже послезавтра, а мне еще столько нужно сделать! Неудобно перед Беном. Я бы должна быть там, чтобы помогать ему.
Эбби была опустошена. Слишком многое случилось за сегодняшний день.
– Ты плохо выглядишь. Почему бы тебе не поспать немного?
– Я не могу, – покачала она головой, тяжелой от усталости, – я должна остаться здесь и присматривать за Ривербриз.
– А я и не предлагаю тебе уйти. Двигайся сюда. – Солома на полу захрустела. Маккрей забрался в угол и обнял Эбби одной рукой, чтобы она могла примоститься у него на плече.
– Удобно?
– М-м-м… – промурлыкала она, придвигаясь поближе к нему и укрывая одеялом их обоих. Она машинально потерлась щекой о рубашку Маккрея, согретую теплом его тела.
– Ты, наверное, думаешь, что я спятила, решив сидеть здесь с лошадью?
– А ты бы сидела со мной, если бы я получил травму?
– Наверное, нет, – улыбнулась она.
– Так я и думал. – Его голос звучал откуда-то из груди.
Эбби почувствовала прикосновение его ладони к волосам, и он крепче прижал ее голову к своему телу.
– Попробуй уснуть, Эбби.
Она послушно закрыла глаза и вдруг почувствовала, как напряжение, необходимость ночного бдения куда-то уходит. Маккрей был здесь, и она могла отдохнуть. Медленно, постепенно она тяжелела в его руках, а дыхание ее становилось все глубже. Он попытался ослабить напряжение в мускулах, слегка передернув плечами, но от жестких досок, которые впивались ему в спину, не было спасения. Непонятно, почему Эбби предпочла этот чертов угол стойла уютному стогу сена. Вслед за скрежетом металла по цементному полу стойла раздалось шуршание копыт о солому. Маккрей бросил взгляд на серую лошадку. Она подняла голову с запавшими глазами, и белок одного глаза заблестел в тревоге. Вытянув шею, лошадь пыталась укусить металлическое кольцо шины, которое натирало ей плечо.
– Эй, девочка, спокойно, – прошептал Маккрей. Мягко фыркая, кобыла насторожила уши и повернула голову назад, чтобы взглянуть на говорившего. – Она спит, не буди ее.
Через несколько секунд голова лошади снова упала на пол и воцарилось безмолвие. Маккрей наблюдал за ней еще несколько минут, но лошадь больше не предпринимала попыток бороться со сковывающим ее обручем.
Эбби пошевелилась у него на плече, он нежно потрепал ее по макушке и еще крепче прижал к себе.
22
Аукцион должен был начаться только через час, а территория фермы уже была заполнена множеством автомобилей, маленьких грузовичков и трейлеров для перевозки лошадей. Некоторые из них даже заехали на бордюр узкого проезда. В это время приехала Рейчел. Она отыскала место между двумя машинами, припаркованными рядом с домом, и втерлась между ними.
Когда она вышла из машины, кто-то дотронулся до ее руки. Удивленная, Рейчел резко обернулась, в полной уверенности, что столкнется лицом к лицу с Эбби, но вместо нее увидела улыбающиеся глаза Лейна. Морщинки вокруг них напоминали лучики солнца.
– Лейн, – с облегчением выдохнула она.
– Удивлена? – Он слегка прикоснулся к ее щеке.
– И ужасно рада, – призналась Рейчел, в то время как мужчина откинулся назад, чтобы бросить на нее восхищенный взгляд.
Она встретила этот взгляд уверенно. Ее сегодняшний наряд был прост, но вместе с тем элегантен и женственен. Блузка цвета слоновой кости со слегка приподнятыми плечами, изящным высоко стоящим воротником и манжетами была сшита из нежного шелка. Широкий кожаный пояс выгодно подчеркивал талию, узкая шерстяная юбка грациозно облегала ноги. Вместо туфель Рейчел надела довольно замысловатый вариант сапог для верховой езды. Шелковый шарфик такого же оттенка, как и блузка, поддерживал ее собранные на затылке волосы. Из украшений на ней были лишь тяжелые золотые серьги.
С тех пор как Рейчел переехала в Хьюстон, она полностью сменила свой туалет. Для нее больше не существовало дорогой одежды. Теперь, когда у нее завелись деньги, она превратилась в шикарную техасскую даму. В этом ей с удовольствием помогли услужливые продавцы нескольких самых модных магазинов Хьюстона, не имеющие ничего общего с теми торгашами, с которыми ей приходилось сталкиваться раньше.
– Ты выглядишь, как всегда, потрясающе, – заявил Лейн, а затем, подхватив под руку, повел ее в толпу, которая бесцельно прогуливалась рядом с конюшнями.
– Я не знала, что ты здесь будешь. Когда вчера мы говорили по телефону, ты мне ничего не сказал. – Она с любопытством посмотрела на своего спутника.
– Я решил, что с моей стороны будет разумным приехать и проследить за тем, чтобы не возникло никаких проблем.
Лейн не сказал «проблем с Эбби», но, как поняла Рейчел, имел в виду именно это.
– Кроме того, как душеприказчик, я должен знать, как прошел аукцион.
– Конечно.
Небольшая толпа наконец собралась у ограды манежа, чтобы посмотреть на лошадь и наездника, выполняющего английскую проводку. Рейчел задержалась у ограды вместе с Лейном, чтобы посмотреть на эту пару. Сначала ее внимание привлекла лошадь, а потом всадник. Это была Эбби, одетая в лосины, жокейскую шапочку и белую рубашку без традиционного жакета. Ее темные волосы были уложены в низкий узел. Когда она проехала мимо Рейчел, та заметила, что лицо ее соперницы помято, а под глазами черные круги.
– Ты видел, Лейн? Она ужасно выглядит. – Эти слова вырвались у нее до того, как она поняла, насколько бестактна в подобных обстоятельствах такая ремарка. Рейчел попыталась смягчить ее: – Может, она больна?
– Нет, я думаю, просто устала. Насколько мне известно, в последнее время она не высыпается. – Он помедлил, а затем добавил: – Ее любимая лошадь была ранена в каком-то нелепом инциденте, и с тех пор Эбби просиживает около нее каждую ночь.
– А что случилось?
– Мне объяснили, что ночью лошадь убежала из загона и забрела на соседнюю ферму. На следующее утро сосед поймал ее и запер у себя в конюшне, а потом позвонил сюда, чтобы сообщить, что лошадь в безопасности. Перед тем как они забрали ее, лошадь была напугана шумом техники и попыталась выскочить из конюшни.
– Какой ужас! – Рейчел передернуло от мысли, что такое могло случиться с ее кобылой.
– Да… Я вижу, Чет хочет со мной поговорить, – сказал Лейн, указывая на человека, подававшего ему какие-то знаки. – Пойдешь со мной?
– Нет, лучше пройдусь вдоль загонов и посмотрю на лошадей.
Рейчел вынула из сумочки каталог аукциона и развернула его на странице с именами и номерами лотов на трех кобыл, которых она собиралась купить.
– Я присоединюсь к тебе позже.
– Конечно, – улыбнулась она.
Ей нравилось, что он был так заботлив. Она ощущала себя нужной и любимой.
Больше дюжины потенциальных покупателей разглядывали стоявших в стойлах лошадей. Рейчел проверила по своему каталогу номера лотов, а затем тщательно сверила их с бирками, прикрепленными к лошадиной сбруе. До нее доносились обрывки разговоров:
– Эта кобыла, наверное, подойдет нашему жеребцу. Та же порода…
– …Голова красивая, но ноги…
– Всегда говорил: если не нравится, как кобыла выглядит в стойле, ни за что ее нельзя покупать…
Рейчел остановилась перед почти последним стойлом в ряду. Кобыла каштанового цвета стояла в нем, повернувшись так, что Рейчел никак не могла разобрать последнюю цифру на бирке: пятерка или девятка. Пока она пыталась рассмотреть цифру, к стойлу подошел кто-то еще. Она не оборачивалась до того момента, пока он не заговорил:
– Привет, красавица.
Сначала Рейчел показалось, что эти слова сказаны в адрес кобылы, хотя голос и показался ей знакомым. Заинтригованная, она скосила глаза и, увидев рядом мужчину, встретилась с ним взглядом. Он сдвинул на затылок свою темную ковбойскую шляпу с пестрой лентой на тулье, и Рейчел узнала кудрявого певца Росса Тиббса.
– Господин Тиббс? – Она даже сама была удивлена тем, что запомнила его имя.
– А я думал, мы договорились, что для вас я – Росс. – Парень улыбался, глядя на Рейчел так, будто вокруг них не существовало никого и ничего. – Мы так давно не виделись, что я уже начал думать, а не приснились ли вы мне.
– Не ожидала увидеть вас на этом аукционе. Зачем вы здесь?
– Затем же, зачем и вы – пришел посмотреть. Мне всегда хотелось иметь «араба». Я надеялся, что мне удастся выбрать одного для песни. – Он подмигнул ей и победно улыбнулся. – Это была шутка. Довольно глупая, правда. Впрочем, что взять с певца…
– Да, конечно. – Рейчел натянуто засмеялась.
– Глядя на этих людей, я понимаю, что у меня немного шансов на покупку, но никогда не вредно поглазеть. – Тиббс обхватил рукой столб и положил голову на верхний брус, рядом с ней. В их первую встречу она не заметила, какие густые и черные у него ресницы – как у женщины. – После того как аукцион закончится, я хотел бы пригласить вас поужинать.
– Я не смогу. – Она была удивлена и слегка шокирована приглашением.
– Это почему?
– Потому что я не одна. – Она смотрела в раскрытый ворот его рубашки и видела гладкую упругую кожу.
– И с кем же вы? Опять с Лейном Кэнфилдом?
– Да.
– А кто он вам – папочка? – Росс проговорил это почти злобно, а мускулы на его нижней челюсти заметно напряглись.
– Нет. – Рейчел не понравилась двусмысленность этой фразы. Тиббс намекал на то, что она любовница, игрушка Кэнфилда. А кто она на самом деле?
– Мы… друзья.
– Ага, друзья… Это, знаете ли, понятие растяжимое. – Росс повернулся так, что женщина оказалась зажатой в углу конюшни. – Он слишком стар для вас, Рейчел.
– Он не стар, – пылко возразила она и тут же поняла шаткость подобной защиты. – Кроме того… может быть, мне нравятся пожилые мужчины.
– Но мне уже за тридцать, так что я подхожу к этой категории. – Он наклонился ближе, протянул руку и нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Ты напоминаешь мне спящую красавицу, которая все еще ожидает, что ее разбудит поцелуй принца. Но мне еще ни разу не попадалась сказка про принца с седыми волосами.
Рейчел словно пылала в огне, а ее сердце билось, как у пойманной птицы. Глядя на его губы, она почти физически ощущала их мягкое прикосновение к своим. Ей стало страшно. Не так ли и ее мать чувствовала себя в присутствии Дина, полностью захваченная эмоциями – до такой степени, что забыла о гордости и самоуважении. Нет, с ней этого не случится!
– Не смейте так говорить! – Рейчел отпрянула от стойла и быстро двинулась мимо него. Однако, пройдя несколько футов, она помимо своей воли остановилась и оглянулась.
– Прошу прощения. – Извиняющимся жестом Росс поднял ладони вверх. – Я не хотел вас обидеть.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое. – Женщина вышла из конюшни и тут же столкнулась с Лейном.
– А я как раз шел за тобой. Что-то случилось?
– Да нет. Что могло случиться?
Рейчел изобразила на лице улыбку и крепко взяла Лейна под руку, стремясь уйти прочь от распахнутой двери конюшни, прежде чем он заметит Росса. Ей не хотелось, чтобы Лейн знал об их разговоре с Россом – он сразу догадался бы, чем она расстроена. Почему-то Рейчел испытывала чувство вины. На какое-то время Россу удалось завлечь ее, и она почти поддалась искушению. Но ведь ничего не случилось!
– Я думал, что Эбби может…
– Все в порядке. Я ее не видела. – Дыхание Рейчел успокоилось, а к Лейну вернулась улыбка.
– Аукцион начнется через десять минут. Я думаю, нам лучше пойти туда.
В течение всего пути их сопровождали любопытные взгляды и перешептывание. В первые свои выходы в свет с Лейном Рейчел все это раздражало, но со временем она начала привыкать к любопытству окружающих по отношению к Кэнфилду, к уважению, восхищению и зависти, с какими его встречали. Ей это даже начинало нравиться.
– Проверка. Раз, два, три. Проверка… – Из громкоговорителя раздался голос ведущего. – Итак, господа, похоже, мы готовы начать. Сегодня к продаже предлагается несколько замечательных лошадей. И начнем мы с лота номер один. На ринг выходит неповторимый жеребец Нахр-ибн-Кедар, пятилетний сын жеребца, вывезенного из Египта самим покойным Дином Лоусоном. Этого жеребца представляет дочь Лоусона – Эбби Лоусон.
* * *
Понимая, что он имеет дело с подготовленными покупателями, ведущий аукциона особенно не тратил время на то, чтобы представлять «арабов», которые выходили на ринг один за другим. Быстрота, с которой его молоток объявлял о продаже очередной лошади, задала торгам лихорадочный темп, паузы между ставками были ничтожными. Когда Эбби выехала с площадки на лошади, которую показывали последней, Бен принял у нее поводья. Бросив их ему, она спрыгнула на землю, чувствуя себя предельно измученной.
– Все прошло хорошо. – Бен похлопал кобылу по шее и повел ее в конюшню. Эбби пошла следом. – Ведущий не давал им времени на раздумья, и мы получили хорошие цены.
– Я заметила. – Наверное, Эбби должна была быть довольна, но никакой радости она не чувствовала. – Следующая готова?
– Да.
Эбби увидела копну сена, которая виднелась сквозь открытую дверь в конюшню. Она сулила уединение и хотя бы короткий отдых.
– Если я вам не нужна, я присяду здесь и немного отдохну.
– Мы справимся, – заверил ее Бен.
– Спасибо. – С трудом выдавив из себя улыбку, женщина пошла к копне. Опустившись на спрессованное сено, Эбби сняла шапочку, положила ее рядом и прислонилась к двери конюшни. Какое-то время она просто смотрела на толпу, окружившую площадку, и безразлично прислушивалась к голосу ведущего, который призывал делать более высокие ставки. Потом ее внимание переключилось на конюшню, на огороженные белыми изгородями пастбища и на старый викторианский дом – единственный дом на свете, который она знала. Неожиданно все расплылось у нее перед глазами, по щекам снова побежали слезы. Завтра все это будет продано, и новый хозяин вступит во владения. Наклонившись, она зачерпнула ладонью землю, превратившуюся после дождя в густой кисель. Она растерла ее между пальцами – точно так же, как когда-то сотни раз делал дедушка. Когда она спрашивала его, зачем он делает это, Р.-Д. перекладывал на ее ладонь немного земли и говорил: «Попробуй, это больше, чем просто грязь». – «Это техасская грязь», – отвечала Эбби. «И не только это. То, что ты держишь в руках, – часть земли Лоусонов». Потом он подносил землю к лицу, нюхал и иногда даже пробовал кончиком языка. «Зачем ты это делаешь, дедушка?» – спрашивала она. «Затем, что это держит тебя на плаву, запомни».
Вспоминая, Эбби сжала руку в кулак, отчего земля в ее ладони превратилась в большой комок.
– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
Испуганная внезапным появлением Маккрея, Эбби выпрямилась и сложила руки вместе, желая спрятать землю.
– Что ты здесь делаешь?
– У меня были кое-какие дела в городе, и я решил заехать сюда и посмотреть, как идет продажа. – Он переложил в сторонку жокейскую шапочку Эбби и сел рядом с ней. – Народу собралось много.
– Да. – Неуютно чувствуя себя под его испытующим взглядом, она посмотрела на свои руки.
– Все нормально?
– Да, – коротким кивком ответила она. – Просто немного устала.
Сомневаясь, что он поймет, Эбби ничего не сказала про землю, которую сжимала в руке. Из того немногого, что ей было известно о его детстве, она знала, что Маккрей никогда не задерживался на одном месте и вряд ли смог бы понять ту привязанность, которую она испытывала к Ривер-Бенду.
В проходе между стойлами возник Бен и направился к ним.
– Я хотел напомнить тебе, что следующей пойдет твоя любимая кобыла.
– Спасибо.
Эбби поднялась на ноги и отправилась прямиком на площадку. Маккрей шел следом, но женщина не обращала на него никакого внимания. Она прошла сквозь толпу и подошла к краю площадки как раз в тот момент, когда ведущий стукнул своим молотком, продав очередную лошадь.
– К продаже предлагается следующая кобыла: номер двадцать пять в вашем каталоге. К несчастью, она получила травму при странных обстоятельствах пару дней назад, – объяснил ведущий. – По заключению ветеринара, которое лежит передо мной, обе передние ноги сломаны, на обе успешно были наложены шины и повязки, однако ветеринар проявляет сдержанный оптимизм относительно шансов этой лошади на выздоровление.
Напряженная, как струна, Эбби внимательно обвела взглядом толпу. Большинство скептически качало головами, а некоторые покупатели даже отошли от площадки. Никто не был хоть мало-мальски заинтересован в лошади, даже – Рейчел, стоявшая рядом с Лейном на противоположном краю плошадки.
Ведущий пустился в пространное описание родословной кобылы, завершив его так:
– Независимо от полученных травм, у нее есть все основания стать выдающейся родоначальницей породы. Итак, каковы будут начальные ставки?
Эбби затаила дыхание, когда он и его помощники стали рассматривать аудиторию, однако ответом им была тишина. Второе предложение делать ставки было также встречено молчанием. И только после этого Эбби дала ему знать, что предлагает сто долларов.
