Текст книги "Сестра мертвых"

Автор книги: Дж. С. Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Перед глазами Чейна вдруг полыхнул ослепительно белый свет, как будто все свечи в зале одновременно вспыхнули, точно солнца. Он залил все вокруг, и боль ударила так внезапно, что Чейн не успел подавить ее. Он сбился, и напевный речитатив его заклинания оборвался.

Чейн отчаянно тер глаза, и наконец радужные всполохи, метавшиеся под веками, побледнели, рассеялись. Тогда он увидел, что Вельстил тоже был ослеплен вспышкой и сейчас приходит в себя, а барон Бускан, обмякнув в кресле, тупо пялится в потолок и судорожно хватает ртом воздух.

Оскелина исчезла.

Вельстил вогнал кинжал в грудь Бускану.

От удара барон скорчился, и воздух вместе со стоном вырвался из его легких. Бускан еще не успел уронить голову на грудь, а Вельстил уже бросился туда, где стояла Оскелина. Он принялся методично простукивать деревянные панели, которыми была обшита стена. Услышав гулкий звук, он отступил на шаг и ударил по панели ногой.

Кусок панели с громким треском провалился внутрь, и за ним обнаружилась пустота. Не тратя время на поиски засова, Вельстил руками выломал из пазов панель, которая прикрывала потайной ход.

– Беги за ней! – бросил он Чейну. – Не дай ей уйти!

– А ты? – спросил Чейн.

– А я разберусь с тем стражником. Прикончи ее быстро, не тяни! Встретимся во дворе.

Чейн протиснулся в ход. Его завораживала и манила мысль о нежной шее Оскелины. Такая чувственная, такая дерзкая женщина наверняка не захочет сдаться без боя!

Очутившись на узкой лестничной площадке, он всеми чувствами потянулся в темноту и тут же ощутил манящий запах крови и жизни. Снизу, от основания лестницы, донесся отзвук торопливых легких шагов. Оскелина бежала, и при мысли об этом Чейн ухмыльнулся. Погоня весьма недурная прелюдия к тому, что сейчас неизбежно произойдет.

Лестница привела его в подвалы, по всей видимости подземную тюрьму замка. Чейн вбежал в коридор, по обе стороны которого тянулись обитые железом двери. В конце коридор разветвлялся на два других, уводивших влево и вправо. Чейн больше не чуял запаха Оскелины и остановился, чтобы прислушаться. Вначале все было тихо, затем Чейн уловил едва слышный скрежет железной двери.

Побежав на этот звук, он свернул влево и в конце коридора увидел приоткрытую дверь. Чейн рывком распахнул ее. За дверью оказалась небольшая комната, в которой стояли только длинный стол и стулья, – вероятно, кордегардия. В дальнем конце комнаты Оскелина в последний раз безуспешно рванула запертую дверь и, сдавшись, повернулась к Чейну.

Он оторопел, увидев ее лицо. На нем явственно читалась тихая покорность – Оскелина не была больше опасной, дерзкой и желанной. И лицо ее посерело от изнеможения, будто фокус с огнем отнял у нее слишком много сил. Чейн испытал смутное разочарование.

– Тебе не нужно убивать меня, – сказала Оскелина. – Я лишь сама себя погублю, если скажу хоть слово о том, кто убил Бускана. Мой хозяин и так будет крайне недоволен.

Ни на миг не помедлив, Чейн двинулся к ней, и тогда она вскинула руку ладонью вперед.

Острая боль пронзила виски Чейна, отозвалась в глазах. На миг все вокруг заволокла чернота. Сбитый с толку, он часто заморгал. Наконец зрение вернулось к нему, но не вполне – комната словно была подернута легкой дымкой. Оскелина все так же стояла у дальней стены, но отчего-то облик ее колыхался, точно марево, что стоит над полями в небывало жаркую пору.

Безрассудный гнев нахлынул удушающей волной на Чейна, накрыл с головой, разметав все здравые мысли. Он хотел убить эту женщину, а как – уже не важно. Чейн метнулся к ней и схватил обеими руками за горло.

Вначале он не почувствовал ничего, кроме пустоты. Потом мир неуловимо дрогнул – и вот его пальцы уже впились в теплую податливую плоть. Чейн моргнул и увидел, что сжимает горло Оскелины.

Меж ее побелевших губ торчал распухший язык, широко раскрытые зеленые глаза невидяще уставились в пустоту. Чейн ощутил, как под ее гладкой кожей похрустывают, ломаясь, позвонки.

Чейн опять моргнул – и Оскелина уже распростерлась, мертвая, на полу у его ног. Он отступил на шаг, голова у него шла кругом от мрачного удовлетворения, к которому до сих пор примешивалась ярость.

Он смутно помнил, как бросился на Оскелину, когда она вскинула руку, как вцепился ей в горло, сбил ее с ног и душил, пока она не испустила дух. Все это было как в тумане, но тем не менее было. Оскелина мертва, и теперь он может уйти. Чейн пошел было к началу коридора, который вел к лестнице, но затем вдруг остановился и оглянулся назад.

Оскелина все так же лежала недвижно у запертой двери, и Чейн поглядел на свои руки.

Он помнил, как стискивал пальцами шею Оскелины, как хрустели, ломаясь, ее позвонки, но он не испил ее крови, не испробовал вкус впустую растраченной жизни и никак не мог понять – почему? Может быть, чересчур разъярился, чересчур спешил разделаться с Оскелиной, прежде чем она вновь ослепит его?

Не желая бродить по всему замку в поисках выхода, Чейн вернулся в обшитую деревянными панелями комнату и оттуда прошел путем, которым не так давно вел их старый солдат. Когда он оказался в парадном зале и направился к выходу, из бокового коридора появился Вельстил.

– Ты нашел стражника? – спросил Чейн.

– Да. А что с женщиной?

Чейн вспомнил, что совершенно ясно видел труп Оскелины.

– Мертва. Я сломал ей шею и бросил ее там, внизу, в подземелье.

– Хорошо, – одобрительно кивнул Вельстил. – Теперь возьмем лошадей и выйдем с ними наружу. Слуг я нигде не встретил. Бускана скорее всего обнаружат только утром, причем ближе к полудню, – у него, судя по всему, в привычке было бодрствовать за полночь.

Он протянул руку, тронул Чейна за плечо, направляя его к выходу. Чейну это показалось странным – Вельстил крайне редко касался его.

– Здесь нам делать больше нечего, – продолжал Вельстил. – Подождем, пока прибудет дампир. Когда она убедится, что нужных ей записей не существует и никто не может ей помочь, у нее не останется иного выхода, как повернуть назад.

Чейна вдруг осенило: Вельстил явился в Кеонск, чтобы скрыть записи, которые касались его семьи, а Магьер как раз ищет сведения о своем отце.

– Никаких записей о Массингах, – сказал Чейн. – И никаких записей о ее… как сказал тот капитан… родне?

Он обернулся к Вельстилу и наткнулся на его жесткий взгляд.

– Помни свое место, – ровным, очень ровным голосом произнес Вельстил. – Ты здесь для того, чтобы заработать оговоренную плату, и только.

Чейн понял, что ему лучше помалкивать о своих умозаключениях, иначе он рискует всерьез поссориться с Вельстилом. Он невозмутимо кивнул.

– Что ж, – сказал Вельстил уже более любезным тоном, – мы с тобой заслужили отдых со всеми удобствами. Пойдем узнаем, сыщется ли в Кеонске приличный трактир. Такой, чтобы там были и горячая ванна, и прачка, и – для разнообразия – приличные постели.

Чейн пошел за своим спутником во двор, втайне настороженный таким резким переходом от враждебности к добродушию. Вновь перед его мысленным взором возникла мертвая Оскелина, лежавшая в подземелье у запертой двери, снова он представил себе ее гладкое, нежное, не тронутое его клыками горло…

Чейна очень беспокоило то, что он изменил своей привычке.

ГЛАВА 12

Фургон подкатил к воротам Кеонска в середине дня. Порывшись в своем мешке, Лисил извлек из него узорчатый ярко-оранжевый шарф. Убрав пряди волос за уши, он тщательно повязал голову шарфом. Шарф оказался такой длинный, что концы его свисали до самых плеч.

Магьер поморщилась с таким видом, словно надкусила насквозь прогнившую грушу:

– Откуда у тебя это?

– Сменял у одного из мондьялитко на пару яблок.

– Ты отдал вот за это наши яблоки?! Где твой серый шарф?

– Я его потерял в лесу, в ту ночь, когда мы сражались с Ворданой.

– Цвет тебе совершенно не идет.

– Очень даже идет. У меня, между прочим, рубашка коричневая.

– Вид у тебя в нем такой, точно тебе подожгли волосы. Ты бросаешься в глаза, как медведь на свадьбе. Сними эту пакость и найди себе более подходящую повязку.

– Нет у меня ничего более подходящего.

– А я думаю, что цвет довольно оригинальный, – встряла Винн.

– Еще бы ты так не думала! – пробормотала Магьер.

Она натянула вожжи, и Толстик с Фейкой послушно остановились – из ворот вышел стражник и, глядя на фургон, повелительно вскинул руку. Вид у него был серьезный, даже суровый. В воротах стояли еще несколько стражников, вооруженные каждый на свой лад, но при этом все в ярко-алых плащах.

– По какому делу? – сухо спросил стражник.

– На рынок… за припасами, – отвечала Магьер. – И еще одна из наших лошадей поранила ногу, так что нам нужно, чтобы ее кто-нибудь осмотрел.

Стражник отчасти смягчился:

– К югу, в полудне пути отсюда, есть городок Несмелораш. Лучше бы вам направиться туда.

Лисил видел по темному от тревоги лицу стражника, что тот искренне заботится о них, вот только он знал, что Магьер ни за что не свернет с намеченного пути.

– Мы едем на восток, – пояснил Лисил, не вдаваясь в подробности. – А в чем дело?

– Прошу прощения, – сказал стражник. – Вы, конечно, можете проехать на городской рынок, но дело в том, что верховного князя сейчас в резиденции нет и идут споры, кому надлежит править в его отсутствие.

Лисилу стало не по себе. Этот стражник был в добротных доспехах, а ножны его меча украшал фамильный крест. Он явно был по меньшей мере капитаном, а может, даже нобилем, притом же отличался образованностью, потому что обычный стражник не употребил бы выражение «в резиденции». Как же вышло, что такой человек несет стражу у ворот?

– Почему идут споры? – спросил полуэльф. – Разве верховный князь не оставил наместника на случай своего отсутствия?

Стражник оглядел их всех. Он уделил значительное внимание Лисилу, но все-таки дольше всего смотрел на Винн, которая сидела в дверях фургона, поджав ноги и привалившись к мохнатому боку Мальца. Вид ее отчего-то еще больше смягчил сердце стражника.

– Прошлой ночью, – сказал он, – был убит барон Бускан, наместник верховного князя в Кеонске. Князь Родек оставил в городе своих солдат, что противозаконно, а потому другие дома, используя этот предлог и то, что в столице сейчас некому командовать, выдвигают обвинения против Энтов. Словом, в городе сейчас небезопасно.

При словах «был убит» Лисилу тотчас вспомнился Сгэйль, эльф-анмаглахк, который охотился за ним в Беле. Он даже хотел спросить, не замечали ли в городе в последнее время эльфов, но по здравом размышлении передумал. Вряд ли кто-то мог заметить члена касты наемных убийц, бесшумного и неуловимого Сгэйля.

– Спасибо, но мы сумеем о себе позаботиться, – ответила Магьер.

Стражник озабоченно кивнул и отступил с дороги, освобождая им путь.

Повинуясь порыву, Лисил окликнул его:

– Сударь, а как вас зовут?

– Капитан Марьюс из дома Верени.

Толстик и Фейка бодро повлекли фургон на рыночную площадь. Почти все лавки были закрыты, и лишь редкие торговцы стояли кое-где за прилавками либо шныряли с тележками по площади. Тут же, по краю площади, мерно вышагивал патруль – двое солдат в таких же, как у Марьюса, алых плащах. Лисил заметил также и несколько вооруженных людей в желтых плащах, которые явно предпочитали держаться подальше от сослуживцев Марьюса.

– Ну и что же теперь? – поинтересовался Лисил. – И не повезло же нам! Добиться аудиенции в замке теперь просто невозможно, тем более что и просить-то ее не у кого.

Магьер, пристально наблюдавшая за солдатами, промолчала.

– Нам наверняка придется пробыть здесь день или два, – сказала Винн. – Давайте найдем приличный трактир, поставим лошадей в конюшню, поедим горячего и подумаем, что делать дальше.

– Основательный план! – улыбнулся Лисил. – Магьер?

– Согласна. Кстати, я уже вижу впереди конюшню – на южной стороне площади.

Очень быстро они отыскали поблизости трактир, называвшийся «Женду Стежар», что по-древинкски означало «Желудь и дуб», – с виду чистенький и вполне приличный. Вскоре вся троица уже сидела за столом в общей зале, жадно хлебая картофельный суп с молоком. Добродушный седовласый трактирщик нисколько не оскорбился, когда Лисил попросил принести еще одну миску супа для Мальца.

С тех пор как Лисилу явилась в кошмаре его мертвая мать, он всякий раз, когда доводилось есть горячую пищу, да и просто наслаждаться хоть самыми скромными удобствами, неизменно задавался мыслью, а страдала ли она… нет – страдает ли. Так было и сейчас. Потом он глянул на бледное лицо Магьер. Он не мог вынудить ее повернуть назад, пока она не узнает достоверно, что она такое и зачем появилась на свет… или же пока не лишится хоть малейшей надежды получить ответ на эти вопросы.

Лисил проглотил еще одну ложку супа и решил, что вполне готов обсуждать более насущные дела. И тут он заметил, что совсем близко от них сидит рослый, средних лет солдат в желтом плаще. Его каштановые волосы были коротко, на военный лад острижены, левую скулу пересекал бугристый шрам, и с тех пор, как Лисил и его спутницы устроились ужинать, он пил уже третью кружку пива.

Лисил не был уверен, можно ли говорить откровенно в присутствии солдата… независимо от того, к какому дому он принадлежит. Он заметил, что Магьер тоже украдкой поглядывает на этого человека.

И тут простодушная Винн, прежде чем Лисил успел остановить ее, выпалила вопрос, который вертелся на языке у всех троих:

– И как же нам теперь получить разрешение поработать в архивах замка?

Солдат со шрамом поднял взгляд от своей кружки.

– Детка, – сказал он, – все входы в замок нынче закупорены прочнее, чем бочка с осенним вином.

Говорил он по-белашкийски, и в голосе его прозвучала не столько злость, сколько неподдельная печаль. Винн вместе со своим стулом развернулась лицом к нему:

– Что значит – закупорены?

Лисил напрягся:

– Винн, послушай, не стоило бы…

– То и значит, что дом Верени запер наглухо ворота замка. До тех пор пока не вернется мой князь, в замок никому, кроме красных плащей, хода нет. А все потому, что подох этот боров Бускан, чтоб его душонке истлеть в земле вместе с костями.

Винн по наивности выдала их намерения, и теперь им вряд ли удалось бы отделаться от этого солдата. Похоже на то, что помимо препирательств между разными домами не утихали свары и внутри домов, – иначе с чего бы солдат Энтов, наливавшийся пивом в скромном трактире, с такой неприязнью высказывался о первом советнике верховного князя?

Лисил протянул ему руку:

– Меня зовут Лисил, а это мои спутницы – Магьер и Винн. Мы ищем имена нобилей, которые много лет назад управляли различными уделами в Западной Древинке. Уж наверное, стражники Верени не ответят отказом на такую простую просьбу?

Солдат рассмеялся, но вышло это у него невесело. Заметив протянутую руку Лисила, он тотчас ее сердечно пожал:

– Прошу прощения. Меня зовут Симу, я капитан кавалерии Энтов. Я совсем не собирался помешать вам ужинать, но, по правде говоря, после ужина вы можете с чистой совестью отправляться домой.

– Мы никуда не уедем, – возразила Магьер.

Симу поглядел на нее и вздохнул:

– Да неужто вы не понимаете, что прошлой ночью убили барона Бускана? Первого советника князя, городского наместника, будь он проклят! А этим сторожевым шавкам из конуры Верени ума недостает понять, какое счастье всем нам привалило!

Магьер придвинулась ближе:

– Один капитан из ближнего удела рассказывал нам, что Бускан без всякой причины отбирал уделы у нобилей, которые служили Энтам, и отдавал в управление каким-то чужакам. Это правда?

Глаза Симу, уже слегка помутневшие от выпитого пива, тотчас обрели осмысленную ясность, и он резко отодвинул от себя недопитую кружку.

– А с чего еще, ты думаешь, его считают изменником все те, кто честно служит Энтам? Продвинуться по службе, заработать отличие в высокородном доме нелегко, уж поверь, нелегко! И разве годится это, чтобы награды раздавали тем, кто их вовсе не заслужил, – раздают всего лишь потому, что им, видите ли, благоволит первый советник!

Капитан опустил голову, затем зорко огляделся по сторонам и, понизив голос, продолжал:

– Я готов поклясться своими предками, что его околдовала та самая рыжая шлюха, которую он взял в законные жены! Может быть, она даже и воткнула ему кинжал в спину. Как бы то ни было, он мертв. Скоро вернется мой князь, и тогда я поставлю своих людей в замок, до тех пор пока не будет избран новый наместник и не вздернут собак Верени! – Симу встал и, прощаясь, отвесил им короткий поклон. – Вот тогда, быть может, я сумею вам помочь, а до тех пор никто не сможет попасть в замок, кроме красных плащей. Доброй ночи вам и благополучного возвращения!

С этими словами Симу вышел из трактира, а Лисил, потирая одной рукой подбородок, задумался над его словами.

– Что это у тебя на уме? – с подозрением спросила Магьер.

– О, эта идея потребует некоторых приготовлений. Ты и Винн останетесь здесь. Малец пойдет со мной. – Он вытряхнул из своего мешка пожитки и перекинул пустой мешок через плечо. – Уложите пока мои вещи в сундук, ладно?

– А ну, постой! – вскинулась Магьер. – Что ты задумал?

– Доверься мне, – ответил полуэльф, вставая из-за стола.

– Ну нет! – воскликнула она и, вцепившись в висящий на его плече мешок, с силой дернула его вниз. – Всякий раз, когда ты так говоришь, мы попадаем в очередную передрягу!

Лисил попытался выдернуть у нее мешок, но безуспешно.

– Вовсе даже и не всякий раз! – рявкнул он. – Пусти!

– Хватит с нас людей и нелюдей, которые нападают на нас в темноте! Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне, что задумал!

– Чего ты не знаешь, в том тебя не обвинят, если моя идея не сработает. Может, просто предоставишь мне самому все устроить?

Лисил снова дернул мешок, Магьер крепче вцепилась в него, и так они раскачивались до тех пор, пока пустые миски не запрыгали от сотрясения по столу. Винн подалась вперед и обеими руками накрыла пустой мешок, прижав его к столу.

– Не могли бы вы двое привлекать поменьше внимания? – прошипела она. – Лисил, объясни нам, что…

И тут по общей зале прокатился громом звук чудовищной отрыжки.

Он заглушил даже смех и болтовню посетителей «Желудя и дуба». Лисил и Магьер перестали сражаться за пустой мешок. Винн, которая распласталась по столу, повернула голову, глядя влево от Лисила, и он тоже посмотрел туда.

Вокруг одного стола сидели с трубками в зубах несколько стариков. Один из них все еще держал перед собой руку – вниз растопыренными пальцами, в которых секунду назад явно что-то было. Никто больше не глазел на сражение за пустой мешок, потому что все взоры были устремлены на того, кто сидел как ни в чем не бывало под опустевшей рукой старого курильщика.

Малец зевнул, звучно щелкнул зубами и вновь рыгнул. Затем он поглядел на Магьер, Лисила и Винн и выразительно облизнулся.

Лисил готов был поклясться, что на морде Мальца было то же выражение оскорбленной невинности, какое принимал он сам всякий раз, когда его ловили на горячем.

Магьер помотала головой, не веря собственным глазам; Винн брезгливо поморщилась – словом, обе они отвлеклись, и этого Лисилу хватило, чтобы выдернуть у них многострадальный мешок.

Затем полуэльф опрометью выскочил из трактира, и Малец последовал за ним.

*

Магьер сидела с Винн в комнате, которую им отвели в трактире «Желудь и дуб», сидела и молча злилась на Лисила. Полуэльфу в жизни довелось натворить немало глупостей, но, как подозревала Магьер, сегодняшняя выходка запросто может занять в этом списке первое место. Вот уже давно стемнело, а Лисил так до сих пор и не вернулся.

И где же его теперь искать?

Если Лисилу не удалось одурачить Верени, то, скорее всего, он в камере, в городской тюрьме. И это будет еще не самый худший вариант, если вспомнить, какое напряжение царит в городе, где лишь минувшей ночью поработал наемный убийца.

Комната была обставлена более чем скромно – из всей мебели одна кровать. Винн поставила на дорожный сундук холодную лампу, и теперь комнату скудно освещало белое свечение кристалла.

– Все будет хорошо, – ободряюще проговорила она. – Лисил и Малец смогут позаботиться о себе.

– Да, но чем они сейчас заняты? Винн поджала губы:

– Я, пожалуй, могу догадаться, чем именно, хотя сомневаюсь, что ты одобришь нравственную сторону Лисиловой идеи.

Вот уж что редко волновало Лисила, так это нравственная сторона. Он просто делал то, что считал нужным для скорейшего разрешения очередной проблемы.

– И что же? – спросила Магьер. – Что такое, по-твоему, он задумал?

В этот миг дверь распахнулась настежь и в комнату ввалился Лисил. И тут же развернулся, чтобы захлопнуть за собой дверь, причем едва не прищемил хвост Мальцу, который впрыгнул в комнату вслед за ним.

Лисил привалился к стене, тяжело дыша и крепко прижимая к груди мешок, который, с тех пор как Магьер пыталась отобрать его, обзавелся увесистым содержимым. Лисил был с головы до ног в грязи, как будто все это время только тем и занимался, что валялся по уличным обочинам. Малец грузно уселся, вывалив язык. Выглядел он не лучше. Мало того что он весь промок, так еще его брюхо, лапы и хвост были густо заляпаны грязью.

Облегчение, волной нахлынувшее на Магьер, мгновенно испарилось.

– Где тебя носило?! – закричала она.

Лисил, все еще переводя дух, обреченно зажмурился.

– А ты, ты! – подхватила Винн. – Наконец-то решил нам помочь – и вот с чего начал?!

Магьер на миг опешила и замолчала, пытаясь понять, что имела в виду Хранительница. И только потом заметила, что Винн гневно смотрит не на Лисила, а на Мальца.

– Ты же сделал это нарочно! – продолжала Винн. – Ты устроил ту выходку в общей зале только для того, чтобы Лисил мог удрать! Верно ведь?

Малец искоса глянул на Лисила, наморщил верхнюю губу и отвернулся, тихонько заворчав.

– Как будто недостаточно того, что ты не говоришь нам всей правды! – возмущенно продолжала Винн. – Неужели обязательно было проделывать такую… пакость?

– Ты же сама сказала, что мы слишком привлекаем внимание, – в перерывах между вдохами отозвался Лисил. – И очень хорошо, что все в зале таращились на Мальца, а не на тебя, распластавшуюся поперек стола!

– Не смей сваливать с больной головы на здоровую! – рявкнула Магьер. – Если есть в этой комнате безрассудный болван, так это именно ты! Что ты натворил?

Малец встал, подобрался, приготовившись встряхнуться. Прежде чем Магьер успела вмешаться, ее опередила Винн.

– Не смей тут отряхиваться! – прикрикнула она, и Малец тотчас застыл. – Если тебе так охота шляться где ни попадя и собирать на пару с Лисилом грязь со всего города – твое право, но вот нам с Магьер эта грязь ни к чему!

Пес опять тяжело шлепнулся на пол, и они с Лисилом дружно застонали.

– Магьер, – сказал Лисил, – возьми саблю. И обе наденьте плащи.

Оттолкнувшись от двери, он опустился на колени перед дорожным сундуком. Сняв холодную лампу на пол и поставив рядом с ней свой мешок, он откинул крышку сундука, запустил в него обе руки и достал со дна длинную плоскую коробку, которую Магьер не видела с самой Белы.

Снаряжение наемного убийцы. В животе Магьер заныло от недоброго предчувствия.

– Зачем тебе это нужно?

– Если и есть в этом городе нужные нам записи, то добраться до них не так-то просто. Вдруг, когда мы окажемся в замке, мне придется срочно убирать с нашего пути какую-нибудь… помеху?

– Окажемся в замке? – Винн села прямо, и на ее округлом лице отразилась нешуточная тревога. – Но как же мы туда попадем?

– Да очень просто, – усмехнулся Лисил. – Войдем в ворота.

Недобрые предчувствия Магьер удвоились.

Она сгребла туго набитый Лисилов мешок, сунула туда руку и выдернула на свет угол красной ткани. Тогда Магьер вывернула содержимое мешка на кровать. Это оказался форменный плащ Верени с отчетливо видным изображением вставшего на дыбы жеребца. На миг Магьер лишилась дара речи. Ей только и удалось, что сделать глубокий вдох.

– Лисил, ты что, спятил?! Тебе никогда не сойти за замкового стражника! Твои волосы…

– Именно для этой цели он, судя по всему, прихватил шлем, – заметила Винн, взяв в руки предмет, который вывалился из мешка вслед за плащом. Девушка окинула взглядом шлем – и вдруг с неподдельным испугом уставилась на Лисила. – Неужели, чтобы добыть все это, ты кого-то убил?

– Ну, зачем же так грубо? – отозвался он. – Слегка надавил на горло и оставил полежать до утра. Утром он проснется с головной болью, только и всего.

– И как же это все поможет войти в замок нам с Магьер? – спросила Винн, кивая на шлем и плащ.

– А никак, – беззаботно ответил Лисил. – Как только я проберусь в замок, я впущу всех вас через черный ход.

Магьер рухнула на кровать рядом с Винн.

– Я уже даже и спрашивать боюсь, – сказала она. – Что еще за черный ход?

– Потайной выход из замка, с той стороны, где река, – пояснил Лисил. – Почти во всех замках есть по меньшей мере один такой запасный выход на случай осады, и открыть его можно только изнутри. Сегодня ночью я пройду в замок вместе с другими стражниками, а то и в одиночку, незаметно проберусь к потайному выходу и открою вам дверь.

– А если тебя схватят? – спросила Магьер. – Тут уж дело не ограничится заключением в белашкийской либо стравинской тюрьме. Тебя могут и до тюрьмы-то не довести.

– Да никто меня не схватит! – с легким раздражением отозвался Лисил. – Ну же, надевай свой плащ.

Магьер, все еще злясь, присела на корточки рядом с ним.

– Да ты только подумай, что ты предлагаешь! Если бы у нас не было другого выхода, если бы, скажем, кого-то из нас взяли под стражу – я бы еще согласилась на такой план, но я не хочу рисковать твоей жизнью ради призрачной возможности узнать имя моего отца! Наверняка есть и другие способы найти то, что нам нужно. Я приехала в Древинку для того, чтобы получить ответы на свои вопросы, а не затем, чтобы похоронить тебя!

Лисил нахмурился. Магьер досадливо прикусила губу. Она уже выбилась из сил, пытаясь растолковать Лисилу, что не намерена его терять, пусть даже ради самой привлекательной цели.

– Знаешь, – очень тихо проговорил он, – если тебя все еще интересуют эти ответы, то иного выхода у нас нет. И кстати, даже не думай предлагать, чтобы мы добыли плащ Верени и для тебя. Мы не видели среди стражников ни одной женщины.

– Лисил, все это не стоит…

– Когда мы отправимся на север, на поиски моей матери, я не хочу видеть, как ты будешь мучиться, беспрерывно гадая о том, не упустили ли мы чего важного в твоих поисках. А теперь нам надо идти. Мы должны успеть до того, как кто-нибудь обнаружит этого Верени, иначе все мои труды пойдут насмарку.

Магьер заглянула в янтарные глаза Лисила и только теперь до конца поняла, что им движет.

Она не обладала его хитроумием и ловкостью, ее бесило то, как бездумно и безоглядно он стремится добыть то, что нужно ей. И в то же время, если бы они поменялись местами, Магьер, не задумываясь, задушила бы голыми руками любого, кто попытался бы помешать Лисилу в поисках матери.

*

Вельстил сидел в обитом бархатом кресле у горящего очага. Он не страдал от холода, так что жар, идущий волной от очага, не доставлял ему ровным счетом никакого удовольствия; ему просто нравилось ощущать жар и холод, потому что эти ощущения остались от прежней, давно потерянной смертной жизни.

Чейн, удобно усевшись за небольшим столиком красного дерева, что-то писал на бумаге гусиным пером. Они заказали в дорогом трактире раздельные комнаты, но отдыхать устроились в комнате Вельстила.

Все эти двадцать шесть лет Вельстил странствовал один, сторонясь своих сородичей. С Чейном у него было больше общего, чем у всех Детей Ночи, которых ему довелось встречать. Ученый, изучающий и успешно практикующий магию, Чейн к тому же при жизни был аристократом и умел молчать, подавая голос лишь тогда, когда этого требовали обстоятельства. Несмотря на некоторые примитивные привычки Чейна, Вельстил все чаще находил удовольствие в его обществе.

Вельстил ощутил прилив усталости. Надо будет выйти в город одному, подкрепиться.

– Что ты пишешь? – заговорил он.

Чейн поднял голову:

– Заметки о Древинке и ее нынешней политической структуре. Когда я налажу прочные отношения с Гильдией Хранителей, я смогу и дальше вести хроники этого края.

Глядя на то, как держится сейчас Чейн, очень легко было забыть, каким хищным и жестоким дикарем он, бывает, становится. Вельстил ощутил странную умиротворенность вопреки всей омерзительности того, что намеревался совершить.

– Мне нужно в город, – сказал он. – Очень тебя прошу – оставайся в трактире, не… не отвлекайся от своих заметок. В городе неспокойно, и нам не следует своими действиями привлекать внимание Магьер.

– Она здесь, в городе? Ты уверен?

– Да, но толку ей от пребывания в городе будет немного.

– Ты ведь знал, что так случится, когда убил Бускана, – сказал Чейн. – Ты знал, что Верени закроют доступ в замок и дампир не сможет добраться до архивов.

– Я это подозревал.

Чейн развернулся к нему, сев боком и одной рукой опершись о высокую спинку кресла.

– Подозревал, но не был уверен? Мой создатель Торет мог кормиться, оставляя при этом жертву в живых, просто затуманивая ее память. А ты разве не можешь так?

– Да, я обладаю подобным умением, которое однажды применил к твоей маленькой Хранительнице, – ответил Вельстил, сделав вид, что не заметил, как помрачнело лицо Чейна. – Но, как я выяснил, объект при этом должен быть спокоен, должен хотя бы отчасти доверять мне, иначе ничего не получится. Такие способности хорошо развиваются на практике, а мне нечасто приходится прибегать к ним. Он поднялся, запахнул плащ. – Оставайся здесь, пиши. Я скоро вернусь.

– Ты идешь кормиться? – спросил Чейн.

Вельстил взял небольшой мешок и молча вышел из комнаты.

Внизу, в общей зале, было почти пусто, но трактир располагался в богатом квартале. С наступлением ночи посетители по большей части либо расходились по своим комнатам, либо отправлялись в город искать развлечений. На улице перед трактиром тоже было тихо, лишь бродили небольшими отрядами стражники в красных плащах. Только раз на своем пути Вельстил приметил двоих солдат в светло-желтых плащах – они торчали под навесом пивной.

Вельстил бесшумно шел по улицам, пока не убедился, что ни впереди, ни позади него не видно ни единой живой души, затем повернул в узкий неосвещенный переулок, направляясь к бедным кварталам, располагавшимся на окраине города.

Убийство само по себе его не беспокоило. Он несколько раз убивал – и достаточно жестоко – в Беле, чтобы завлечь туда Магьер. Даже когда он был еще смертным, приговаривать преступников к смерти и безжалостно подавлять крестьянские бунты составляло часть его повседневных обязанностей. То, что необходимо, порой бывает отталкивающе, вот и все.

Смертный, питаясь, так или иначе пожирает чью-то жизнь. Живая плоть поглощает вещества, которые может разложить на составные части и использовать для продолжения своего существования. Наслаждаясь сыром, хлебом и ломтиками жареной баранины, элегантно сервированными на дорогих блюдах, Вельстил ни на минуту не задумывался о том, что его трапеза стоила жизни барану.

Назад к карточке книги "Сестра мертвых"