Текст книги "Возвращение чёрного (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– В тебе всегда было что-то жутковатое, Блэк, – пробормотал он.
Эти львиные глаза светились безразличием.
– Ну так не беси меня.
Все ещё бормоча, Клайв потопал из кухни обратно в гостиную. Подойдя к бюро с выдвижной крышкой (которое он подобрал на какой-то гаражной распродаже и хранил эту огромную громоздкую штуковину только потому, что эта проклятая штуковина была слишком тяжёлой, чтобы вытаскивать на обочину, особенно с его больным коленом), он начал резко выдвигать ящики, пока не нашёл то, что искал. Вытащив адресную книгу с покоробившейся от влаги обложкой из искусственной кожи, он бросил её на стол, все ещё перетянутую высохшими аптечными резинками. Со всех краёв торчали листки разноцветной бумаги, исписанные его собственным почерком, а также почерками других людей.
Блэк молча подошёл к нему, просто стоя и все ещё держа эти массивные руки скрещёнными на груди. Однако он потел, и когда Клайв в следующий раз поднял взгляд, мужчина опять вытирал испарину со лба рукой. Клайв заметил, что его пиво исчезло, вероятно, все ещё стоя на крыльце у тех качелей.
– Почему, бл*дь, ты живёшь так, Клайв? – пробормотал Блэк, окидывая взглядом комнату. Пыль парила в лучах солнечного света, проникавших через бумажные жалюзи. – У тебя на заднем дворе закопано несколько сундуков с золотом, или что? Эти мудаки, должно быть, заплатили тебе небольшое состояние за все те годы, что ты отработал…
Клайв нахмурился, больше не желая думать о деньгах.
Особенно он не хотел думать, куда они ушли. Три бывшие жены, пятеро детей, ненавидевших его до мозга костей. Закрытые пансионы. Операции для колена. Трижды.
Шлюхи. Наркота. Слишком много времени на треке.
Теперь у него есть дом, оставленный его матерью… и «Роллинг Рок». У него есть одуванчики, и дерьмовое бюро с выдвижной крышкой, и древний холодильник, и кондиционер, который работал тогда, когда снаружи было слишком холодно, и он в нем не нуждался.
Если этого было достаточно для его родителей, этого, черт подери, предостаточно для него.
Блэк тихо фыркнул, почти как будто услышал его, и недоверчиво покачал головой. Когда Клайв поднял взгляд, высокий мужчина нахмурился, вновь скрещивая руки на широкой груди боксёра.
Клайв нахмурился в ответ, но не стал спрашивать.
Дёрнув за аптечные резинки, стягивавшие адресную книгу, он выругался, когда высохшая резина порвалась и рассыпалась пылью на его пальцах. Он содрал их за исключением тех мест, где они прилипли от жары, затем с треском раскрыл саму адресную книгу, игнорируя небольшой ливень листочков, которые вывалились при этом. Пролистав смазанные строчки собственного почерка, он, наконец, остановился, добравшись до нужной страницы.
Прищурившись, чтобы читать без очков, Клайв выдрал линованную страницу одним рывком пальцев, как только осознал, что прочёл все правильно.
– Вот, – сказал он, протягивая лист Блэку. – Теперь убирайся нахер.
Блэк покосился на написанное от руки в тусклом освещении комнаты.
Словно раздумывая о написанном там, он посмотрел на Клайва, и на кратчайшее мгновение глаза Блэка как будто расфокусировались. Он выглядел почти так, будто все ещё читал ту смазанную страницу, но его глаза невидящим взором сосредоточились на лице Клайва.
– Ты меня слышишь? – рявкнул Клайв, обеспокоенный этим взглядом. – Убирайся нахер. Я дал тебе то, за чем ты пришёл. Если это имя уже бесполезно, тогда ты сам по себе.
Блэк кивнул, тот расфокусированный взгляд все ещё не отрывался от лица Клайва.
Затем его глаза внезапно сфокусировались обратно.
Он взглянул на бумагу в своих руках, затем удостоил Клайва очередным отрывистым машиноподобным кивком.
Без единого слова он с такой же точностью развернулся, зашагал к входной двери и на крыльцо, позволив дверной сетке захлопнуться за ним.
Он не оборачивался и даже не поднял руки в знак прощания.
Клайв просто стоял в душной темной пещере своей гостиной, слишком тяжело дыша и прислушиваясь к тяжёлой поступи ботинок мужчины, спускавшегося по его скрипучим деревянным ступенькам. Через несколько минут он услышал, как вновь зарычал мотор байка, когда Блэк, должно быть, завёл движок.
Однако Клайв не расслаблялся, пока не услышал, как он отъезжает от обочины.
Он не рисковал возвращаться к двери, ведущей на крыльцо, пока байк не стих полностью, а район постепенно вернулся к тишине, нарушаемой лишь обычными бытовыми звуками. Даже тогда Клайв ещё несколько секунд постоял тенью в открытом дверном проёме, отпивая пиво и глядя в обе стороны жилой улицы.
– Членосос, – пробормотал он себе под нос.
Чувствуя, как его страх превращается в горячую злость, он наконец вышел наружу, обратно на слабый ветерок, служивший ему единственным спасением от жары. Как только он это сделал, он рухнул обратно на складной шезлонг, в котором сидел перед тем, как Блэк затмил его дверь.
– Надеюсь, ты найдёшь их, кусок дерьма, – пробормотал он уже громче. – Надеюсь, ты войдёшь прямо в бл*дскую дверь «Архангел Анлимитед», и они хорошенько посмотрят на твоё вампирское лицо. Готов поспорить, я никогда больше не увижу твою тупую задницу на своей собственности…
Сказав это, Клайв тут же пожалел об этом.
Лучше бы он не говорил этого вслух. Даже себе под нос… и не потому, что он не имел этого в виду.
По прошествии нескольких минут он испытал жутчайшее чувство, что Блэк мог его услышать.
***
Беатрис Лоррейн Франклин не могла поверить своей удаче.
Когда кто-то позвонил в её домофон, и она открыла дверь, она ожидала, что стоящий там человек вызовет раздражение. Она наполовину ожидала, что это будет Билли, поскольку сегодня суббота, и ему не нужно было работать.
Вместо этого она осознала, что смотрит на нечто, сошедшее с обложки любовного романа.
Она действительно не могла поверить тому, что увидела, когда наконец открыла дверь, вопя стоявшему по ту сторону двери заткнуться уже нахер, остыть, и что она уже идёт. Тот же напоминавший обложку любовного романа мудак и теперь стоял буквально на её пороге, но только потому, что Беатрис ещё не нашла способа затащить его внутрь. Она предложила ему пиво, стакан воды… уборную.
Он отвечал вежливым «нет» на каждое предложение.
Однако у мистера Любовный Роман была та ещё улыбка.
Высокий мужчина с черными волосами, одетый в мотоциклетную куртку и дизайнерские джинсы, выглядел скорее как кинозвезда или тот, кто зарабатывал на жизнь рекламой нижнего белья, нежели как придурки, которые околачивались в этом жилом комплексе.
Она очень, очень хотела увидеть его глаза.
Пока что он не снимал солнцезащитных очков, но она была практически уверена, что эти глаза будут великолепно голубыми. Или, возможно, очень сексуально зелёными.
– Она здесь больше не живёт, – сказала она, слыша разочарование в собственном голосе. Ей бы хотелось иметь причину задержать этого парня, пусть даже на несколько минут. Она попыталась придумать другой повод пригласить его внутрь, хотя бы чтобы взглянуть на его глаза за этими зеркальными очками. Она гадала, будет ли грубо попросить его снять их. Сказать, что она спорит сама с собой, какого же они цвета.
– …Она уехала с детьми лет пять назад, – сказала Беатрис, все ещё слыша в своём голосе оттягивание. – Я слышала, в Оклахому, чтобы быть с родителями. Или, возможно, это было Нью-Мехико? Я могу поспрашивать у соседей, если хотите. Некоторые из них её знали, – она прислонилась к дверному косяку, нарочно выпятив бедро.
– Она ваша подруга? – игриво спросила она. – Потому что она пожирнела, знаете ли. Она не осталась худой и горячей после рождения детей, как я.
Если мужчина и смотрел на её выпяченное бедро, Беатрис не могла понять за очками.
Она также не слышала ни нотки интереса в его голосе.
– На самом деле я ищу не её, – вежливо сказал мужчина.
У него был странный акцент.
Определённо иностранный. Она гадала, не был ли он из тех мусульман, но он не казался похожим на мусульман, которых она видела по телику. Он также не выглядел как мексиканец. Он выглядел так, будто у него есть деньги, и не только судя по новенькому мотоциклу, припаркованного на месте Адамса перед жилым комплексом. Она гадала, есть ли у него девушка.
Она определённо не видела кольца, потому что она проверяла.
– Вы не можете оставить там байк, – сказала она ему, улыбаясь и показывая подбородком в сторону парковки под её квартирой на втором этаже. – Это место Адамса. Майк очень злится, когда люди занимают его место… и сегодня суббота, так что он, вероятно, неподалёку.
– Я не задержусь достаточно долго, чтобы это имело значение, – заверил её черноволосый мужчина.
Беатрис нахмурилась, не в силах скрыть своё разочарование.
– Вы уверены? Вы точно не хотите войти и выпить чего-нибудь? У меня есть лимонад. Кое-что покрепче тоже. И там сзади есть бассейн. Вы можете немного расслабиться перед тем, как возвращаться на эту жару…?
Если он слышал соблазн в её голосе, то тоже его проигнорировал.
Он один раз качнул головой, будто все свыше этого было бы пустой тратой энергии, необходимой ему для других целей.
– Нет, спасибо, – вежливо ответил он. – Вы что-нибудь знаете об её муже? Где он может быть?
– Её бывший? Конечно. Он все ещё живёт здесь неподалёку. Милли бросила его, забрав детей. Они все равно к тому времени были в натянутых отношениях, – она нахмурилась, снова окидывая его взглядом. – Вы его друг? Потому что вы не похожи ни на одного из его друзей, которых я видела.
– Коллега по работе, – сказал мужчина.
Беатрис рассмеялась.
– Коллега по работе? Это ничтожество не работает. Не более нескольких месяцев в году. Если только вы не называете работой пускание газов и почёсывание яиц…
– Он редко бывает дома, верно?
Беатрис кивнула, все ещё косясь на него.
– Ага. Полгода он работает дальнобойщиком. Но вы не выглядите как дальнобойщик, мистер.
Мужчина не улыбнулся. Она не видела, чтобы хоть один мускул на этом вытянутом лице шевельнулся.
– Ты когда-нибудь виделась с ним по-дружески, Беатрис? – спросил он. – С Трэвисом?
Она пожала плечами.
– Иногда.
– У него здесь семья, верно? – спросил мужчина. – Другие дети? Не от Милли?
Она нахмурилась.
– Откуда вы об этом знаете?
Мужчина улыбнулся.
– Я же говорил. Мы коллеги по работе.
Беатрис нервно наблюдала за ним, теперь гадая, не работал ли он все же на Милли. Может, он был копом. Мало копов выглядят вот так, или одеваются вот так, судя по опыту Беатрис, но возможно он не хотел, чтобы она узнала в нем копа.
Либо он был адвокатом. Это имело намного больше смысла.
– Кто вы такой… на самом деле? – настороженно спросила она.
– Тот, кто хочет поговорить с Трэвисом, – сказал мужчина, все ещё одаривая её той странной улыбкой. Его голос звучал необычайно успокаивающим, убаюкивающим, и она осознала, что её насторожённость рассеивается по мере того, как она смотрит на него, тёмную полосу тени на ярком солнце. – …Один из этих детей – его, Беатрис? – спросил мужчина тем успокаивающим голосом, звучащим почти как будто издалека, из снов.
«Трэвису понравилось, что ты осталась стройной после рождения детей, Беатрис?»
В этот раз она не видела, чтобы его губы шевелились, но голос эхом отразился в её разуме, убаюкивая, притягивая её, заверяя, что довериться ему – нормально. Что она может ему верить.
– Ага, – сказала она. – Ему это очень даже нравится. Как и множество других вещей, которые во мне лучше, чем в Милли…
«Он все ещё иногда заглядывает с подарками? Подарками для тебя? Деньгами? Вещами для детей? Вещами, которых он не даёт Милли?»
Беатрис осознала, что снова кивает.
– Ага-а-а.
Она поймала себя на том, что опять сосредоточилась на этом красивом мужском лице. Он возвышался над ней, лишённый выражения, черты его лица оставались неподвижными, как озеро в безветренную погоду.
Внезапно занервничав, она шагнула наружу, захлопнув за собой дверь, чтобы дети, смотрящие телевизор, их не услышали.
– Вы не можете никому рассказывать, – прошептала она мужчине в солнцезащитных очках. – Эта Милли… она засудит его задницу из-за пособий на ребёнка. И алиментов. Ей нельзя знать, что у него есть деньги. У неё самой денег нет, но у неё есть брат-юрист… вы понимаете?
– Я никому не скажу, Беатрис, – заверил её мужчина. – Трэвису я тоже не скажу. Я просто хочу с ним поговорить. Ты можешь мне помочь?
– Вы ему не навредите? – спросила Беатрис, внезапно подумав, что этот парень никак не может быть копом. – Вы обещаете, что не навредите ему, мистер?
Высокий черноволосый мужчина в мотоциклетной куртке один раз качнул головой.
– Я лишь хочу поговорить с ним… – повторил он.
«Я ему не наврежу… – пробормотал голос в её голове, и она знала, что может ему верить, в нем резонировала определённость. – Я бы никогда не навредил отцу твоих детей, Беатрис…»
– Возможно, ты сможешь передать ему визитку от меня. Сказать ему, чтобы позвонил мне.
Она резко пришла в себя, вновь взглянув на это красивое лицо, идеальные губы над сильным подбородком. Он протянул ей полностью чёрную визитку с рельефным отпечатком орла и двумя буквами, напечатанными ниже.
– К. Б.? – переспросила она, глядя в эти зеркальные очки. – Кто это?
– Это я, – сказал он, не объясняя далее. Постучав пальцем по визитке, он добавил: – Удостоверься, что он посмотрит на обратную сторону, Беатрис. Трэвис. Заставь его посмотреть на обе стороны.
Она кивнула, пытаясь подобрать слова, но когда она подняла взгляд, он уже уходил прочь.
Она наблюдала за его непринуждёнными шагами, видела, как он надевает кожаные байкерские перчатки без тыльной части, шагая по цементной площадке к лестнице в конце балкончика. Беатрис отошла подальше от двери квартиры, чтобы понаблюдать за ним.
Сзади он тоже выглядел чертовски хорошо, особенно в этих дизайнерских джинсах.
Когда он дошёл до лестницы и, не оборачиваясь, начал спускаться, она позволила своим глазам опуститься к визитке, которую он ей дал. Коснувшись орла и инициалов, она перевернула её и обнаружила белую заднюю сторону, поразительно яркую по сравнению с кромешно-чёрной лицевой стороной.
На ней кто-то черными чернилами нарисовал два детальных ангельских крыла со странным символом прямо посередине.
Символ выглядел почти как буква А, но с большим количеством поперечных линий.
Беатрис нахмурилась, уставившись на это и гадая, что бы это могло значить.
Глава 7
Ночёвки
– Ладно, – сказала Энджел, сворачиваясь клубочком рядом со мной на диване и подпирая подбородок рукой. – Теперь ты мне скажешь настоящую причину?
– Настоящую причину? – я подняла голову со спинки дивана, слегка зевнув, хоть и понимала, что с моей стороны это было тактикой избегания – или хотя бы тактикой откладывания. – Настоящую причину чего? – переспросила я.
Энджел закатила глаза, фыркнув.
– Тебе это отстойно удаётся, знаешь, да?
– Мне отстойно удаётся что?
– Дурой прикидываться.
Пришла моя очередь фыркнуть, затем улыбнуться.
– Возможно, это не притворство.
Энджел выдохнула с преувеличенным раздражением. Я понимала, что хотя бы часть этого раздражения была настоящей. Отпив глоток вина из бокала, который она держала в свободной руке, она вернулась к изучению моих глаз откровенно пытливым взглядом.
Это была её идея – открыть бутылку мерло после того, как Ник подвёз нас из ресторана. Мы выпили по бокалу за ужином, но в тот момент я лишь чувствовала сонливость. Учитывая, сколько я съела в любимом тайском ресторанчике Энджел в Марина – ела буквально до тех пор, пока не могла больше ничего впихнуть в себя – изумительно, что я все ещё была в сознании.
Когда нам наконец принесли еду, я была настолько голодна, что это меня шокировало. Хоть я в основном избегала тайской еды из-за поездки в Бангкок, я все равно не могла перестать есть, когда нам принесли еду. Конечно, я не смогла доесть все, поскольку порции в «Пурпурной Орхидее» были огромными, а мой живот за неопределённо-много-недель в пентхаусе Блэка сжался до размеров горошинки, но я все равно набила его так плотно, что задремала на заднем сиденье машины Ника по дороге к квартире Энджел.
Блэк все ещё не звонил.
Ну, он не звонил мне.
За ужином Ник упомянул, что Блэк отзвонился. Он махнул палочками над гигантской порцией пад тай, которую он поедал, набив рот рисовой лапшой.
– Твой мальчик сказал тебе, что его не будет в городе несколько дней?
Я опустила свои палочки и уставилась на Ника.
– Что?
Его слова сумели отвлечь меня от запаха пад тай, который вызывал у меня физическую тошноту до тех пор, пока Ник между делом не обронил информацию о последнем исчезновении Блэка. Я раньше любила пад тай, но моя первая и единственная поездка в Бангкок практически навсегда испоганила для меня это блюдо. Теперь одного лишь взгляда на лапшу, арахис, лайм и креветки на тарелке Ника – хоть мы находились в первоклассном ресторане, и это не уличная еда, которую я ела в Бангкоке – хватало, чтобы меня начало подташнивать. Этого также оказалось достаточно, чтобы вызвать воспоминания, которые я едва-едва забыла.
Эти воспоминания не очень-то хорошо смешивались с новостями Ника о Блэке.
– Что ты имеешь в виду – его не будет в городе? – повторила я, когда Ник вернулся к еде.
Он поднял взгляд, прожёвывая креветку, которую он только что высосал из панциря. Он проглотил то, что оставалось у него во рту перед тем, как ответить. В этот раз его голос прозвучал более деловито – вероятно, потому что он увидел в моих глазах раздражение.
– Полагаю, он говорил серьёзно насчёт проверки улик, – сказал он, пожимая плечами. – Сказал, что вернётся через несколько дней и возможно, достанет нам информацию на «Архангела». Сказал, что никаких обещаний, но у него есть несколько идей, которые он проверит.
Я почувствовала, как моё лицо заливает жаром, пока я обдумывала слова Ника.
– Он тебе не сказал? – поинтересовался Ник.
Я наградила его жёстким взглядом. По его голосу я понимала, что он чуточку чрезмерно этому радуется.
– Нет, – ответила я. – Он сказал, куда отправился?
Ник неопределённо махнул рукой.
– Куда-то на юг. В Калифорнийскую долину, возможно? Сказал, что возможно, ему понадобится добраться до самого Лос-Анджелеса, но у него есть кое-кто поближе, чтобы для начала навести справки, – Ник фыркнул. – Весьма иронично, учитывая, что наш любимый пробивной детектив Мозер только что приехал оттуда.
Я кивнула, но не заговорила.
Я знала, что и Энджел, и Ник, вероятно, понимают, что я не в восторге.
От моего внимания также не ускользнула резкая нотка в голосе Ника, когда он упомянул Мозера.
Я знала, что это также может быть связано не только с делом об убийстве.
Одним из самых неловких моментов моей профессиональной карьеры с тех пор, как я начала выполнять контракты для полиции Сан-Франциско, стал момент, когда Мозер позвал меня на свидание – более-менее публично, и пока мы все ещё находились на работе. Он сделал это спустя считанные минуты после того, как Блэк оставил нас на том пирсе и забрался на новенький с виду мотоцикл Дукати, о наличии которого у него я даже не подозревала.
Я смотрела, как он уезжает, когда Мозер подошёл ко мне сзади и спросил меня – слишком громко, по моему мнению – не возражаю ли я присоединиться к нему за ужином тем вечером.
К счастью, отговорка у меня уже была. Мне даже не пришлось долго раздумывать, потому что я буквально недавно пригласила Энджел и Ника выпить и поужинать.
Однако Мозер был настойчив.
И да, громок.
– Как насчёт завтрашнего вечера? – спросил он, не моргнув глазом.
– Я встречаюсь кое с кем, – сказала я ему так вежливо, как только могла. – Но спасибо. Мило с вашей стороны пригласить.
– Встречаетесь кое с кем? – Мозер нахмурился. – В смысле завтра? Или вы в отношениях с кем-то?
– У меня есть бойфренд.
– И что? Вы же не женаты, верно? – Мозер улыбнулся, произнося эти слова, но я понимала, что это не совсем шутка. – Или мистер Бойфренд бесится, когда вы пропускаете несколько дружелюбных бокальчиков с кем-то помимо него?
– Мы не встречаемся ни с кем другим, – сказала я ему, не улыбаясь в ответ. – Так что да. Он бесится.
Мозер не утратил улыбки, но взглянув вправо и увидев стоящих там Глена и Ника, я почувствовала, как моё настроение существенно скисло. Ник и Глен смотрели на нас, буквально разинув рот – они даже не пытались скрыть тот факт, что они подслушивали. Ник открыто наградил Мозера сердитым взглядом, как только, казалось, осознал этот обмен репликами, его мощные руки скрестились на груди, как это было при споре с Блэком.
Глен просто продолжал мерить меня взглядом с озадаченным выражением лица, как будто он не мог понять, почему продолжает смотреть на меня.
Вероятно, не мог.
Понять, имею в виду.
В любом случае, из-за этой небольшой сцены Ник весь вечер постоянно отпускал уколы в адрес Мозера, практически с тех самых пор, как мы оставили его у Северного участка.
– Этот парень не очень хорошо понимает слово «нет», не так ли? – крякнул Ник, как будто прочёл часть моих мыслей по лицу. – Ты можешь поверить в наглость этого говнюка? Мы же работали, ради всего святого. Он как-то упустил этот момент? И что происходит с его сфинксоподобным напарником? Мне кажется, этот парень за весь день сказал два слова.
– Он нашёл другой символ, – напомнила я ему.
Ник пожал плечами, выражение лица чуть смягчилось.
– Верно.
Хокинг был тем, кто нашёл другой алхимический символ, предположительно оставленный убийцей. Ни один из криминалистов его не заметил, поскольку он был вырезан на внутренней стороне двери павильона, прямо по другую сторону того места, где убийца оставил тело.
Ник фыркнул, отправляя в рот ещё одну порцию пад тай.
– У него хорошая репутация на юге, – признал он. – У Хокинга, имею в виду. Тихий, но свою работу делает хорошо. Я разговаривал с Джоанной… помнишь её? – когда я кивнула, он вновь сосредоточился на еде, все ещё рассказывая. – Она сказала, что Хокинг и Мозер работали над этим делом с самого начала… что Мозер берет на себя всю прессу, но Хокинг много занимается беготней.
Он поднял глаза, бросая на меня ровный взгляд.
– Он также нашёл связь с наёмниками, док. Хокинг. Судя по словам Мозера, он уже после первого убийства начал называть парня бывшим военным. Что-то в том, как он преследует своих жертв. Хокинг служил в то же время, что и мы, плюс-минус. Он был рейнджером. Снайпером. Так что ему, вероятно, стоит поговорить с Блэком, когда он вернётся.
Я кивнула, обдумывая все это.
Все логично, учитывая то немногое, что я ощутила от Хокинга за несколько раз, что я его читала. У него был тип личности снайпера. Один из типов, во всяком случае.
По правде говоря, я проверила его отчасти из-за того, что мельком подумала, а не может ли он быть нашим убийцей. Парень, которого я почувствовала на лестнице, тоже был пустым, напоминая отсутствие присутствия, и именно таким казался мне Хокинг. Совпадение казалось мне слишком сильным, чтобы не сделать быстрой проверки, пусть даже ради подтверждения, что их отголоски не были одинаковыми.
Они не были одинаковыми. Возможно, в спецслужбах больше таких парней, чем я осознавала. Большинство моих знакомых могли трепать языком как никто другой, хотя я знала, что это также может быть формой маскировки.
Ничего из этого я не сказала за ужином. В конце концов, я поймала себя на мысли, что требуется тихий парень-охотник, чтобы поймать такого же.
Энджел лишь широко улыбалась словам Ника за ужином, слегка качая головой. И все же я видела, как она смотрит на меня с этой пристальной пытливостью во взгляде.
Практически с той же пытливостью, которую она нацелилась на меня прямо сейчас.
Я выдохнула.
– Ты имеешь в виду, почему я здесь? Почему я спросила, могу ли остаться у тебя? – я также подпёрла рукой подбородок, поворачиваясь к ней лицом. – Ты слышала Ника. Блэка нет в городе.
– Ты попросила остаться у меня ещё до того, как узнала об этом, – сказала Энджел, качая головой и показывая мне, что не поведётся на это. – И между вами двоими… все было… холодно. И я имею в виду не только на пирсе, когда он ушёл, даже не попрощавшись.
Я слегка закатила глаза, но почувствовала, как лицо заливает румянцем. Задумавшись, я отпила из своего бокала с вином. В конце концов, я смогла лишь пожать плечами.
– Я не знаю, – честно ответила я.
– Ты не знаешь?
Я один раз качнула головой.
– Я думаю, он злится на меня. Но честно, я не знаю.
– Ты думаешь, он злится на тебя, – повторила Энджел. – Блэк.
Я кивнула, встречаясь с ней взглядом.
– Он сказал мне спросить у тебя, могу ли я остаться с тобой. Он не хотел, чтобы я оставалась одна, но сказал, что я не могу остаться с ним. Это было до того, как он решил уехать… – помедлив, я нахмурилась. – Ну, я думаю, что до того. Если только он не решил уехать и просто не сказал мне об этом, – я нахмурилась ещё сильнее, обдумывая эту вероятность. – В любом случае. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы я оставалась с ним. Он просил дать ему передышку. Тут он высказался предельно ясно.
Чувствуя, как лицо снова заливает жаром, я покачала головой.
– Честно говоря, это сбивает с толку. Я первой сказала, что нам надо поговорить. А потом он отвечает мне, что если я хочу, чтобы он со мной поговорил, то сначала ему нужна передышка.
– О чем ты хотела с ним поговорить? – спросила Энджел, иначе устраивая руку и задницу на диване. Она тоже хмурилась, как будто с трудом следила за всем этим.
Я пожала плечами, отпивая ещё глоток вина.
– О видящих, полагаю. Он продолжал сердиться на меня из-за разных вещей… вещей, которые я на самом деле не понимаю. Начинало казаться, что у нас, возможно, культурная проблема.
Энджел вздёрнула бровь, улыбаясь.
– Культурная проблема.
И вновь она произнесла это не совсем как вопрос.
– Ага, ну ты понимаешь, – я сделала неопределённый жест рукой, держащий бокал вина. – То есть, отсутствие взаимопонимания. Как будто мы не совсем стыкуемся в одном и том же месте.
Когда я в этот раз подняла взгляд, Энджел расхохоталась.
– Что? – раздражённо спросила я. – Для тебя это смешно?
– Вы двое… вау. Вы как маленькие дети. Я честно не могу решить, это мило или беспокоит до глубины души, учитывая, что вам обоим за тридцать.
Я почувствовала, как мой подбородок ещё сильнее напрягается.
– В смысле?
– В смысле, – сказала Энджел, пододвигаясь ко мне по дивану и награждая меня шутливо-суровым взглядом. – Этот мальчик влюблён в тебя до беспамятства, Мириам. Если ты этого не видишь, ты слепа как летучая мышь. И какая бы «культурная проблема» у вас там не происходила, я сильно подозреваю, что он выходит из себя потому, что ты проделываешь с ним свою странную «докторскую» фигню, и воздвигаешь стены, – она пожала плечами и отпила глоток вина прежде, чем добавить: – Ты проделываешь это с ним практически всякий раз, когда я вижу вас двоих вместе, Мири. Я не могу ручаться за время, когда вы наедине. Но даже тем утром в его квартире, ты делала это…
– Я не… – начала я, в этот раз подавляя настоящее раздражение.
Но она не дала мне закончить.
– …Возможно, в этот раз ты делаешь это ещё сильнее, после Йена или после случившегося в Бангкоке. Или, возможно, это все из-за того дерьма, что произошло в Париже, и того, что он в итоге на месяцы оставил тебя одну. В любом случае, у него чрезмерная паранойя, или же он чрезмерно напуган – или же чрезмерно мужик, чтобы понимать, почему ты так поступаешь. Он лишь знает, что ты от него отгораживаешься, и это его пугает. Очевидно, он знает тебя недостаточно хорошо, чтобы понимать, что ты тоже с ума по нему сходишь… и он в ужасе из-за всего этого именно по данной причине.
Я чувствовала, как все крепче стискиваю зубы, пока она говорила. Я заставила себя выслушать все, но в конце концов поймала себя на том, что качаю головой.
– Это не все, Эндж.
– А что остальное? – она сделала ещё глоток вина, все ещё изумлённо улыбаясь мне. – Ещё больше этого инопланетного дерьма видящих?
Я наградила её недоверчивым взглядом.
– Теперь, когда ты упомянула об этом, да. Тут чертовски много этого «инопланетного дерьма видящих», как ты выразилась. И большую часть этого я совершенно не понимаю… а Блэк, похоже, думает, что я должна, даже если он не потрудился объяснить.
– Например? – спросила Энджел. – Или об этом ты тоже не можешь со мной говорить?
Раздражённо вздохнув, я попыталась сообразить.
– Например… я не знаю. Вместе мы ведём себя реально странно, Эндж. То есть, иррационально странно. Однажды вечером мы вышли поужинать, и я думала, что он выбьет дерьмо из своего старого друга, владевшего тем местом, просто потому, что он нашёл меня привлекательной. То есть, мы оба ведём себя как собственники…
Энджел саркастически фыркнула, но я также проигнорировала это.
– …Нездоровые собственники, – добавила я, сердито покосившись на неё. – И он несколько раз говорил мне, что возможно, все это станет только хуже перед тем, как ситуация улучшится… но он все ещё не объяснил, что такое «это», и что это значит. Мой дядя так говорил, будто вся эта история со связью… – я раздражённо махнула рукой. – …Типа большая штука. Типа это нечто ненормальное. Этого определённо не случается всякий раз, когда два видящих встречаются или начинают спать вместе. Дядя Чарльз говорил так, будто это изменит нас обоих. Навсегда, имею в виду.
– То есть ты попросила Блэка объяснить все это? Историю со связью?
– Я сказала ему, что нам надо поговорить, – сказала я. – О нас.
– Ты имеешь в виду сегодня? – уточнила она. Когда я кивнула, она нахмурилась ещё сильнее. – Ладно, но что вы обсуждали на эту тему ранее? До сегодняшнего дня?
– Ничего, – я покачала головой, делая глоток вина. Затем я пожала плечами. – Ну, он просил меня не спать ни с кем. Когда он был в Париже. Но это было месяцы назад. Прямо после того, как я напилась и поцеловала Ника… так что да, это была практически прямая реакция, потому что он решил, что я пересплю с Ником, если он не попросит меня этого не делать, – покачав головой, я запустила пальцы в волосы, бормоча: – Вероятно, он будет без конца припоминать это мне.
– Подожди, – Энджел подняла руку. – Вы спали вместе с самого Парижа, и вы даже ни разу не поговорили об этом? О том, что происходит между вами?
Я покачала головой.
– Нет.
– Прошло… три недели? У вас не было ни одного разговора на эту тему?
– Нет. Мы не говорили об этом, ясно? – я вновь позволила раздражению проступить в голосе. – И да, ладно, возможно это моя вина. Он пытался несколько раз, но полагаю, я не была готова, – ощутив очередной импульс недоверия от Энджел, я наградила её жёстким взглядом. – Я знаю, что нам надо об этом поговорить… ладно? Я понимаю. И я признаю свою вину. Но когда я наконец настояла на своём и сказала, что нам надо об этом поговорить, сейчас же, и что это не может больше ждать, его ответ – что ему нужно пространство… а потом он уезжает. Видимо.
