Текст книги "Ненасытный (ЛП)"

Автор книги: Дж. Д. Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 11. Джакс

Когда я добрался до пляжа, Брандо уже пытался поймать волну со всей решимостью мужчины, пытающегося выиграть соревнование. Когда подхожу ближе к берегу с доской для серфинга в руке, то понимаю почему. Он пытается выиграть не приз, а привлечь парочку грудастых блондинок в стрингах, которые можно разглядеть между их роскошными задницами.

Я стою рядом с ними и наблюдаю, как Марко падает после чересчур впечатляющего  пируэта.

– Он пытается произвести на вас впечатление, вы же знаете, – говорю я блондинкам, когда они обращают свое внимание на меня.

– У него хорошо получалось, – говорит та, что стоит ближе ко мне, у нее сиськи меньше, но ноги длиннее, – пока ты не пришел.

Я одариваю их улыбкой, намекающей на грядущие перспективы, и направляюсь к воде. Брандо видит меня и машет своими руками бодибилдера.

Существует три причины, из-за которых я люблю серфинг. Первая: благодаря ему я поддерживаю свое тело накаченным и загорелым. Вторая: это прекрасное оправдание для того, чтобы публично показать вышеупомянутое тело. И третья: когда ходишь по острию, как я, всегда нуждаешься в адреналине, а серфинг – лучший способ испытать подлинный экстаз, который никогда не надоест и который нельзя получить никаким другим способом.

Также это прекрасный шанс для меня и Брандо поговорить немного по-братски. Во всех остальных случаях, когда мы видим друг друга, обычно имеется несколько женщин рядом с нами. И хотя я всегда рад компании женщин, у каждого парня должна хотя бы изредка быть возможность не стесняться в выражениях.

Я прыгаю в воду и начинаю грести, оказавшись где-то в пределах тридцати метров от Брандо, как раз вовремя, чтобы поймать прелестную волну. Ныряю обратно в воду, после чего оборачиваюсь и вижу, как Брандо делает то же самое, хотя его волна, определенно немного меньше моей.

Я плыву брасом и поворачиваю голову в стороны, чтобы вода не попадала на лицо, а затем кричу:

– Моя! Та волна определенно была моя!

Брандо выныривает из воды, капли стекают по его телу, напоминающему тело болотного чудища, а на его лице такое выражение, что целая тюремная камера могла бы насмерть перепугаться.

– Нихрена, чувак! Это все я! Твоя волна была отстойной!

– Твои глаза вообще были открыты, когда я поймал ее, братан? – он качает головой, закатывая глаза.

Еще одна деталь обо мне и Брандо, если это не совершенно очевидно – мы самые конкурирующие парни, которых вы можете встретить за пределами боксерского ринга.

Я никогда официально не знакомился с Брандо, но начал замечать его рядом около восемнадцати месяцев назад, сразу после того, как он переехал из Нью-Йорка в пригород ЛА. Внезапно, этот гигантский чертов итальянец начал появляться во всех моих привычных любимых местах. Это затронуло меня, ведь я привык действовать в одиночку. Мне не нужна помощь, и не то чтобы я был в опасности от того, что занимаюсь этим в одиночку. Брандо был таким же.

Он был новым дамским угодником, посягающим на мою территорию. Парень, который выходил на поиски чего-либо и никогда не уходил домой без этого. Не то чтобы не существует сотни парней, ищущих то же самое, но есть место лишь для одного на вершине. Для меня, пока Брандо не решил, что хочет это место себе.

Обо мне и Брандо, дерущихся на дуэли за самых горячих женщин ЛА, могли бы снять ковбойский фильм. Я цеплял и отвозил домой девушку, с которой Брандо разговаривал всю ночь, как только он уходил в туалет. Он обращал внимание на двух самых горячих девушек в баре в тот же момент, когда я лишь посмотрел на них.

Все стало реально подло очень быстро. Однажды ночью я подошел к рыжей с телом балерины и узнал, что парень с оливковым цветом кожи в углу сказал ей, что у меня есть жена. Я отплатил той же монетой, рассказывая каждой девушке, с которой спал, о серийном убийце из Нью-Йорка, который преследовал меня. Странно, но думаю, что помог ему в некоторых случаях.

Спустя несколько месяцев такая манера поведения, честно говоря, стала мешать мне, да еще и мою репутацию втаптывали в грязь, поэтому я начал сосредотачиваться больше на избиении Брандо, чем на соблазнении красивой девушки для того, чтобы мило потрахаться в общественном месте – хотя оба этих желания не являлись взаимоисключающими.

Все закончилось единственно возможным способом. Дракой.

Только что нас окружала толпа танцоров, которые выступали сегодня вечером, одетых в облегающие вызывающие концертные костюмы, и вот мы уже затеяли словесную перепалку на чертовом танцполе.

Брандо, будучи вспыльчивым, нанес удар первым. Он ударил хуком справа, его кулак размером с молот Тора и приблизительно вдвое более сильный. По крайней мере, предполагаю, что он ощущался бы так, если бы я не увернулся.

Брандо крупный по телосложению и сильный. Он заказывает семейные порции, когда ест в одиночестве, всякий раз «случайно» разрывает свою рубашку, когда напрягает мышцы и когда шлепает ладонью задницу девушки, отчего ее сиськи покачиваются.

Хочу сказать, что Брандо дерется жестко, но я дерусь с умом.

Даже сильные удары не могут причинить боль, если они не попадают в цель. Уклоняясь и увиливая от ударов, как самый ловкий в Лос-Анджелесе пародист Мохаммеда Али, мне удалось нанести несколько удачных ударов, которые, скорее всего, принесли больше вреда моим кулакам, нежели челюсти Брандо. Он решил начать драться серьезно, и, схватив меня, как будто я мешок картошки, швырнул туда, где стояли столы. (Примеч. Моха́ммед Али́ – американский боксер-профессионал, выступавший в тяжелой весовой категории; один из самых известных и узнаваемых боксёров в истории мирового бокса).

Как только вышибалы выкинули нас обоих из бара, Брандо подошел ко мне, пока я вытаскивал стекло из окровавленных рук, и сел на бордюр рядом со мной, приложив пакет со льдом к челюсти.

– Ты дерешься, как трус, – сказал он сквозь сжатые зубы.

– Ты дерешься, как девчонка, – ответил я.

После минуты молчания он посмотрел на меня и протянул руку.

– Брандо.

– Знаю, – сказал я, протягивая свою не окровавленную руку, – Джакс.

– Ага, – сказал он, принимая ее и с силой сжимая, – знаю.

С того дня мы действуем сообща, но только когда это касается женщин. Будь то доска для серфинга, теннисная ракетка или шахматная доска, Брандо и я все еще конкурируем, словно от этого зависят наши жизни.

Спустя примерно час серфинга мы возвращаемся обратно на пляж. Пристальный взгляд Брандо обращен на этих двух блондинок, как будто они исчезнут, если он отведет взгляд. Как только мы ступаем на пляж, не глядя на меня, он говорит:

– Где ты пропадал, Уайлдер? Я не видел тебя в баре несколько дней.

– Я встречался с девушкой, – говорю небрежно, хотя знаю, какой будет реакция Брандо.

Он отворачивается от блондинок и смотрит на меня – его глаза стали вдвое больше, рот открылся настолько широко, что я могу увидеть его гланды, и клянусь, даже его ноздри раздуваются.

– Что?! Подожди, подожди, подожди, подожди, – он поднимает руку, как будто останавливает меня, – что?!

– Я встречаюсь с девушкой, – повторяю я, вытирая полотенцем волосы.

– Черт побери, ты шутишь, братан? – акцент Брандо явно выдает в нем уроженца Бруклина, и я почти ощущаю запах кофе и рогаликов (Примеч. Бруклин – район Нью-Йорка).

– Помнишь брюнетку несколько ночей назад? Платье с открытой спиной?

Брандо смотрит вверх. Это его коронный жест. Номера, имена, ночи – Брандо помнит все, словно в его голове помещен жесткий диск.

– В ту ночь, когда  я заказал сливочное мороженое с шоколадным сиропом, а у тебя был напиток в высоком бокале с позолотой?

Вот так он вспоминает все. Нет. Я все равно не понимаю, как ему это удается.

– Ну да, но я наткнулся на брюнетку чуть позже.

– Проклятье, – говорит Брандо, сжимая свое полотенце, словно забыл, как использовать его. – И теперь ты в отношениях?

– Нет. Мы не вместе. Это просто… необычный случай.

Брандо смотрит на свое полотенце, как будто на нем может быть написано объяснение, а затем обратно на меня.

– Только не говори, что ты влюбился.

– Блядь, нет!

– Она беременна? Ты женишься на ней? Ты должен использовать презервативы, братан.

– Беременна? За три дня? – я ухмыляюсь Брандо, но он качает головой.

Сегодня официально третий день, а значит, что после сегодняшнего вечера у меня все еще имеется четыре дня впереди. Еще четыре дня самого интенсивного обучения, поддразнивания и траханья, которое я могу себе только представить. Теперь я должен отбросить около миллиарда образов обнаженной и постанывающей Лиззи, ее длинных ног, широко раздвинутых для меня, потому что последнее, чего я хочу, это, в конце концов, оказаться в затруднительном положении прямо здесь на пляже с эрекцией в своих пляжных шортах.

– Все не серьезно, – настаиваю я.

Брандо складывает руки вместе так, словно просит Господа об ответах.

– Тогда, черт возьми, что это, чувак?

– Если ты заткнешься и подашь мне пиво, возможно, я расскажу тебе.

Брандо запускает руку в холодильник и подает мне бутылку. Мы садимся на полотенца. Я оцениваю блондинок – они, вероятно, часто приходят на пляж, потому что знают все возможные способы, как правильно сидеть.

– Она была лишь с одним парнем. Господи, как такое возможно с таким телом, как у нее. У нее был парень со старшей школы. Несколько дней назад она рассталась с ним и трахнулась со мной.

– Дерьмо! – говорит Брандо, делая глоток, которым опустошает половину своей бутылки.

– Это еще даже не самое интересное. После того как она трахнулась со мной, она удивляет тем, что просит меня обучить ее трахаться. Она хочет знать все. Желает суметь понравиться любому мужчине, который ей попадется, чтобы, когда она встретит очередного понравившегося ей парня, быть в состоянии его удержать.

Брандо хлопает большой рукой себе по лбу и смеется так громко, что блондинки почти смеются с ним вместе.

– Чувак! Клянусь, видел однажды порно с таким сюжетом! Почему, черт возьми, такое дерьмо никогда не происходит со мной?

– Вот так, – я пожимаю плечами.

– Хотя у меня есть один вопрос, – говорит Брандо, и вдруг перестает смеяться и становиться серьезным, – сколько раз ты трахнул ее?

Мне требуется время, чтобы подумать.

– Четыре, пять… возможно, шесть раз.

– И она тебе еще не надоела? – спрашивает Брандо, как адвокат, который ждал, чтобы задать сражающий наповал вопрос.

– Это не продлится вечно. Когда дело сделано, то дело сделано. И в любом случае, она довольно умна. Хитра. Очень забавна. А самое главное адски сексуальна. Мне ничего не стоит зажечь искру в ней.

Брандо качает головой.

– Что? – резко спрашиваю я.

Он смеется, словно я безнадежен.

– В последний раз, когда я слышал, чтобы парень так описывал девушку, он женился на ней в течение недели. Все серьезно, чувак.

– Не серьезно.

– Серьезное положение дел.

Я качаю головой на его реплику, не соглашаясь с ним.

– Разве ты не захотел бы такую девушку? Девушку, готовую сделать все, что ты пожелаешь? Что угодно, что придет в твою голову.

– Чувак, – говорит Брандо, наклоняясь вперед, будто я сейчас услышу тайную житейскую премудрость, – мы уже так живем.

Я смеюсь.

– Ответь мне на один вопрос, – говорит Брандо, – ты с нетерпением ждешь встречи с ней снова?

– Да.

Брандо стонет, встает и направляется к океану.

– Куда ты? – кричу я.

Брандо поворачивается и идет спиной вперед, посмотрев через плечо в сторону воды.

– Думаю, что мой братан, Джакс, все еще находится там, в океане. Не знаю кто ты, но не бери больше мое пиво, ладно, чувак?

Он разворачивается и продолжает идти, но не идет к воде, а направляется к блондинкам.

Я делаю большой глоток пива и качаю головой, наблюдая за пляжными действиями ловеласа Брандо. Все идет именно так, как я и ожидал.

Мой телефон звонит, и я протягиваю руку, чтобы достать его. Когда вижу, что это Лиззи, я притворяюсь самому себе, что в действительности не настолько чертовски рад этому. Дерьмо. Я сам себя смущаю, а ведь рядом никого нет.

– Привет, – говорю я.

– Привет, Джакс.

Я замолкаю, и затем говорю:

– Ты кажешься взволнованной. Что случилось?

– Да? Гхм, ничего.

Это не то, что я хочу слышать. Это похоже на то, что женщины говорят, когда они в отношениях. Своего рода невысказанное чувство, не включающее похоть. После поддразниваний Брандо все это ощущается подобно удару по голове.

Но проклятье. Существует ли другая девушка, которая может звучать так чертовски сексуально, даже когда почти ничего не говорит?

– Слушай, – говорю я, взяв все под контроль, – собери кое-какую одежду. Я отвезу тебя куда-нибудь на выходные. Приобщимся к природе  во всех смыслах этого слова. Совершим несколько грехов в нашем собственном саду Эдема (Примеч. Сад Эдем – райский сад в Библии, место первоначального обитания людей).

Я слышу ее вздох на другом конце линии.

– Звучит потрясающе. Но… у меня есть планы.

Я уже не раз сталкивался с трудностями, наподобие этой.

– Я думал, ты боишься планов. Твои планы превосходят горящий камин, коврик из медвежьей шкуры и двух невероятно сексуальных людей, выясняющих, кто сможет продержаться дольше?

Она сексуально смеется, но я все еще слышу нотки напряженности.

– Я должна пойти на свадьбу. Это общий друг.

– Общий? Я знаю его?

– Общий друг между мной и Броуди. Это подразумевает, что мне придется находиться с неприятными личностями на близком расстоянии, и в то же время  наблюдать, как мой парень наслаждается флиртом. Если я выживу – и это действительно большое «если» – тогда, возможно, мы можем встретиться на следующий день?

Мне требуется мгновение, чтобы подумать, но на самом деле мне не нужно обдумывать это. Я воспользуюсь любой возможностью, чтобы быть с Лиззи. Вместо этого я проверяю, что Брандо все еще увлечен блондинками, а затем говорю:

– Как насчет того, что я пойду на эту свадьбу с тобой? А взамен на услугу тебе, ты окажешь мне. Услугу.

– Что?

– Я пойду с тобой. Это просто свадьба. Это как пойти в бар, но платья более длинные, а женщины в два раза пьянее и в три раза отчаяннее.

– Серьезно? Ты не должен.

– Уверен, это будет весело, – я открываю еще одну бутылку пива и наблюдаю, как Брандо прикасается к плечу одной из блондинок, пока она вбивает свой номер в его телефон.

Лиззи издает огромный вздох облегчения.

– Боже мой. Спасибо.

– Не стоит благодарностей. Есть одно условие.

Она замолкает на мгновение, прежде чем робко спросить:

– Какое?

– Не надевай трусики.

В этот раз нет никакого колебания.

– Договорились.

– И еще… ты встретишься со мной в клубе сегодня вечером. Прямо сейчас ты кажешься слишком напряженной, а мы не можем так это оставить.

– Да ты что. Значит, ты планируешь показать мне, как отделаться от этого? – дразнит она.

– Нет, – говорю я, – ты покажешь мне.

Мы встречаемся сразу после ужина, и я улыбаюсь со своего места у ультрасовременного бара из матового стекла, когда вижу, как Лиззи входит, одетая в подходящее для танцев платье – с не слишком глубоким декольте, чтобы не выставлять все напоказ на танцполе, но достаточно облегающее, чтобы показать ее умопомрачительные изгибы. И оно черное. Я делаю еще один глоток своего напитка и направляюсь к ней.

– Ты выглядишь уже менее напряженной, – говорю я, когда встречаю ее около двери, – посмотри, как я постарался для тебя?

– Как раз то, что надо, – признает она, встревоженно оглядываясь на изящные высококлассные декорации. – Итак, в чем заключается урок? Что, как предполагается, я покажу тебе?

Я притягиваю ее тело ближе к своему, после чего слегка провожу пальцами по изгибам ее задницы и шепчу ей на ухо:

– Как ты двигаешься.

Она отстраняется, приподнимая бровь.

– А ты просто будешь наблюдать за тем, как я танцую? Как преподношу себя?

Позади нее танцпол забит. Здесь не как в баре – люди здесь не просто расслабляются с друзьями или ищут себе интрижку на ночь. Их движения четко выверенные, точные и идеально целенаправленные.

 Вибрирующие басы от музыки пульсируют в их груди и между ног. Это едва заметные различия, но могу сказать по лицу Лиззи, что она чувствует это.

– Танец не единственный способ обольстить мужчину на расстоянии, Лиззи, – объясняю я, – но я не собираюсь подробно разъяснять тебе это. Теперь иди туда и заставь меня захотеть тебя.

Она прищуривается, а затем улыбается.

– Я поработаю над этим, тренер.

После чего хватает мой напиток и выпивает внушительную его часть, прежде чем пихнуть почти пустой бокал в мою руку и направиться в сторону танцпола. Это моя девочка.

Лиззи робко танцует в одиночестве, затерявшись в толпе. Я знаю, что у нее имеются все подходящие движения – черт, я видел их в действии – но прямо сейчас, похоже, что она забыла их все.

– Эй, жеребец, – мурлычет голос позади меня, – давно не видела тебя здесь.

Я смотрю через плечо и вижу, как высокая рыжая цыпочка оглядывает меня поверх своего бокала с коктейлем. Она смутно мне знакома, а затем всплывает воспоминание: кабинка мужского туалета, звук театральных стонов этой женщины и не особо вежливые просьбы службы охраны покинуть данное место. Ох, и адское похмелье на следующий день. Но цеплять какую-либо случайную цыпочку сегодня вечером уж точно последнее, что мне приходит на ум.

– Я был занят, – говорю я. – Ты же знаешь, как это бывает. Нет и свободной минутки.

Я смотрю на Лиззи и замечаю, как молодой парень спортивного телосложения в серебристой рубашке и с неприличным количеством геля на волосах становится слишком близко к ней и трется о мою девушку, словно находится в каком-то дрянном клубе – и она позволяет ему.

– Звучит грубо, – говорит рыжая, – хотя я на самом деле знаю несколько способов, благодаря которым ты сможешь выпустить пар, – она снова смотрит на меня и, конечно же, не отступает, потягивая через соломинку свой напиток.

– Извини, но я здесь не один, – говорю ей, соскальзывая со своего стула, – наслаждайся ночью.

Я направляюсь к Лиззи, проходя мимо извивающихся тел, как акула в воде. Гель для волос, вероятно, заметил, как я иду, потому что к тому времени, когда я подхожу к Лиззи, его уже нет.

– Что это было? – спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Лиззи. – Я показывала тебе свои движения!

Я качаю головой, обнимаю ее и веду обратно к бару. Она заказывает воду в бутылке, а я даю сигнал бармену об еще одном виски для меня.

– Что я сделала не так? – спрашивает Лиззи. Она кладет ногу на ногу, и ее платье достаточно задирается на бедрах, чтобы отвлечь меня, но я быстро перевожу взгляд на ее расстроенное лицо и убираю выбившуюся прядь ее волос.

– Ты просто застыла на месте, а должна выглядеть так, словно тебе весело, как в ту ночь.

– Тогда было по-другому, – защищается Лиззи, – я гуляла с подругами. Сегодня я одна, – она пьет свою воду, и я наблюдаю за ее шеей, когда она глотает. Этот вид посылает огненный импульс прямо к моему члену, и я наклоняюсь ближе к ней.

– Послушай. Во-первых, ты не одна, если существует мужчина, наблюдающий за тобой, – говорю я, – и, во-вторых, если ты не можешь быть чертовски сексуальной во всем для себя, то как парень узнает, что ты такая? Сделай меня твердым, Лиззи.

Лиззи быстро встает, и я вижу ее решимость заставить меня испытать нетерпение.

После этого я вижу реальное изменение на танцполе. Лиззи покачивает бедрами в такт музыке, танцуя как никто другой и смотря мне в глаза каждые несколько минут, чтобы одарить манящим взглядом. Другие женщины бросают завистливые взгляды на нее, и больше чем несколько мужчин подходят к ней, но она игнорирует их всех. Все это похоже на мое собственное приватное представление только посреди переполненного танцпола. Когда песня заканчивается, она оттягивает переднюю часть своего платья и дует в декольте, чтобы охладиться. Я поражен.

Какой-то парень пробивается к ней с другой части танцпола, но я быстрее.

– Имей в виду кое-какие дополнительные правила, – говорю ей и притягиваю ее к себе. Я вижу, как навязчивый мужчина резко разворачивается к более доступной женщине, хотя она не настолько горячая, как Лиззи.

– Слушаю, – говорит она, повернувшись, чтобы танцевать напротив меня, игриво виляя задницей около моих бедер.

– Если парень хочет танцевать с тобой, а тебе он не нравится, ты можешь сказать «нет».

– Я знаю это, – говорит она, поворачиваясь ко мне, чтобы обнять за шею. Ее глаза сияют, она тяжело дышит, а грудь вздымается напротив моей груди. Пока мы танцуем, я прижимаюсь носом к ее шее, вдыхая аромат ее кожи, духов и пота.

– И если он начинает проявлять действия и тебе не нравится, также говори «нет». Запомни: ты контролируешь ситуацию всегда. Ты принимаешь окончательное решение. Вот каков истинный расклад.

– А что, если мне на самом деле нравится он? – шепчет она мне на ухо, отчего волосы на затылке встают дыбом. – Что, если я тоже хочу его?

– Еще больше причин сказать «нет», – отвечаю я. – Ничто не заставит парня захотеть тебя больше, чем немного сопротивления. Поверь мне.

Я отстраняюсь, большим пальцем приподнимаю ее подбородок и губы Лиззи встречаются с моими. Я ожидаю, что она станет сопротивляться, как я ей только что и сказал, но вместо этого она целует меня в ответ, словно ждала этого всю ночь. Я поражен активностью ее языка, непристойной потребностью ее рта, тем, как ее руки напрягаются вокруг моей шеи, пока тепло наших тел соединяется вместе. Наконец наш поцелуй слегка ослабевает.

– Люди смотрят, – говорит Лиззи, лаская мой язык своим.

– В этом весь смысл, – отвечаю я, притягивая ее еще ближе. – Когда дело доходит до ППЧ, тебе стоит знать, что некоторых парней действительно заводит, когда другие люди наблюдают. (Примеч. ППЧ – публичное проявление чувств).

Она смеется и затем снова атакует мой рот с еще большим энтузиазмом. Я не возражаю. Я ощущаю, как другие танцоры двигаются вокруг нас, но на мгновение возникает такое чувство, словно мы единственные люди в помещение. Я опускаю руки с ее талии, чтобы обхватить ее задницу, и она стонет прямо в мой рот. Никаких сомнений в том, что она чувствует мою эрекцию, прижимающуюся к ее промежности, и я знаю, что должен сдерживать себя, прежде чем что-то непристойное произойдет посреди этого танцпола.

Я отстраняюсь и почти испытываю головокружение.

– Мы уезжаем, – говорю я, – кое-что неожиданно поменялось.

Лиззи проводит костяшками пальцев по моей напряженной скуле.

– Догадываюсь.

Образы оставшейся части нашей ночи уже вспыхивают перед моими глазами, когда я вывожу ее из клуба на улицу, где прохладный ночной воздух предоставляет мне потрясающий вид на напряженные соски Лиззи, виднеющиеся сквозь тонкую ткань ее платья. Когда парковщик уходит, чтобы подогнать наши автомобили, я замечаю озорную усмешку на лице Лиззи.

– Итак, чему ты научилась сегодня? – спрашиваю я.

– Как быть чертовски сексуальной во всем для себя, что хорошо говорить «нет», а также, что я всегда контролирую ситуацию, – отвечает она, – и как использовать ППЧ.

– Используй это, – говорю ей с ноткой гордости в голосе.

Парковщик останавливается на моей «Тестаросса», а мгновение спустя другой подъезжает позади «Феррари» на седане Лиззи.

– Следуй за мной к моему дому, – говорю ей.

– Нет, – отвечает она и улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

– Ты быстро учишься, – говорю я, –  и ты главная сегодня вечером. Тогда я последую за тобой к моему дому?

Она качает головой.

– Я серьезно, Джакс. Мне рано завтра вставать из-за свадьбы. Уже итак за полночь, так что… – Лиззи пожимает плечами, и сексуальная ухмылка появляется на ее лице.

– Давай же. Я собирался устроить тебе оральный экзамен, – она хихикает, но скрещивает руки на груди и качает головой. Я продолжаю давить. – Ты можешь уехать рано утром, чтобы подготовиться…

– Неа. Я не поеду с тобой сегодня вечером, – на мгновение ее улыбка дрогнула, и я замечаю ее нерешительность. Но затем уверенность возвращается. – Я отплачу тебе завтра. Мы можем назвать это дополнительными баллами.

В течение секунды я не говорю ни слова. Это не должно иметь значения для меня, но я что-то чувствую, чего не чувствовал уже долгое время – разочарование. Но это не может быть правдой. Джакс Уайлдер не становится мягче ни для какой женщины. Кроме того, я не могу спорить со своей собственной логикой. Даже если мои яйца становятся более синими, чем голубая сойка. (Примеч. Голубая сойка – певчая птица из семейства врановых. Обитает в Северной Америке).

Тридцать минут спустя я получаю сообщение: Я дома. Как я справилась сегодня?

5+ во всем. Спокойной ночи, я отправляю сообщение в ответ, прежде чем залезть на кровать. Мои неуклюжие попытки мастурбации не увенчались успехом. Я сдаюсь через несколько минут, расстроенный тем, что не толкаюсь в горячее тело Лиззи, слушая звуки ее стонов.

Требуется много времени, чтобы заснуть с воспоминаниями о ее потрясающем теле, крутящимися в моей голове. Несмотря на то, что она все же отшила меня в конце ночи.

И будь я проклят, но теперь я хочу ее еще сильнее.