Текст книги "Заклинательница монстров (ЛП)"
Автор книги: Дж. Трепанье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
Ривер
Я знала, чего они хотят. Они хотели спасти свою королеву и убить злую ведьму. Но кем были мои новые друзья – монстрами? Я подтащила стул к центру камеры и попыталась устроиться поудобнее. Трифон не позволил мне сесть, пока его щупальце не обвилось вокруг моей лодыжки, а другое – вокруг талии. Это походило на объятия странного морского монстра.
Я попыталась сесть так, чтобы видеть их всех. Они застряли в камерах. Им не просто нужно было с кем-то поговорить. Им нужно было, чтобы их заметили, и не только, когда они сражаются насмерть.
– Расскажите мне о себе.
«Нас больше интересуешь ты, птенчик. Не каждый день к нам приходят гости, и не каждый день они нас слышат».
«Да, красавица. Расскажи нам все о себе», – промурлыкала Павлина.
«Вы безнадежны, – проворчал Дэймос. – Деметра узнает о ней и убьет твою новую игрушку».
«Заткнись, Дэймос. Никто не прикоснется к моей малышке», – прорычал Трифон, сжимая щупальце вокруг моей талии.
«Не обращай на него внимания, птенчик. Расскажи нам о себе».
– Ну, как вы знаете, меня зовут Ривер, и я не отсюда. Не знаю, кто я и почему слышу вас. Дома я всегда умела разговаривать с животными. Не знала, что другие люди не могут так делать, и часто пыталась рассказать людям то, что говорили мне их домашние животные. Все стало довольно напряженным, когда я рассказывала людям вещи, которые никак не могла знать, например, что они жестоко обращались со своими домашними животными.
Моя мама думала, что со мной что-то не так, когда я говорила ей, что животные рассказывают мне разные вещи. В конце концов, мне пришлось обратиться к нескольким психиатрам и психотерапевтам. Они пичкали меня всеми ужасными лекарствами со всеми возможными побочными эффектами, пока я не научилась врать, что не слышу их.
Я тайно пыталась помочь им. Если чей-то домашний питомец просил меня забрать его у хозяина, потому что с ним жестоко обращались, я прокрадывалась и выкрадывала. Я подыскивала ему дом получше и проверяла, как он живет, чтобы убедиться, что он там счастлив.
Когда пришло время поступать в колледж, я, не задумываясь, выбрала профессию ветеринара. Не знаю, почему я умею это делать, но могла бы использовать дар с пользой.
«Женщина мне по душе», – сказала Павлина.
Я была почти уверена, что на меня только что запал гигантский паук черная вдова.
«Аид украл тебя у мужа, птенчик?»
– О боже, нет. Вы когда-нибудь пробовали встречаться с парнем, который приводит вас домой, а его собака или кошка выбалтывает все его грязные секреты? Говорят, что собаки верные и лучшие друзья человека, но когда им предоставляется голос, они все выбалтывают, что ты плохо обращаешься с людьми или плохо соблюдаешь гигиену. Кошки сдадут тебя просто так. Мне даже чей-то хорек рассказал, что на этой неделе я была четвертой женщиной в его квартире.
«Это потому, что мужчины – свиньи. Они заслуживают того, чтобы их завернули в паутину и съели», – сказала Павлина.
«Что ты можешь знать о мужчинах? – спросил Дэймос. – Ты переспала с каждой нимфой в Подземном мире. Ты замечаешь мужчину только тогда, когда хочешь его съесть».
«Я бы не отказалась тебя съесть».
«Хватит! – взревел Кимон. Из его ноздрей повалил дым, мышцы напряглись. Он становился немного страшным, когда злился. – Я хочу больше узнать о моем птенчике, а не о вашей глупой мелкой вражде».
– Да что между вами двоими? Это больше, чем просто быть запертыми вместе.
«Этот мудак слишком глупый, чтобы понять, что нимфы не моногамны. Она бросила его ради меня, а потом бросила меня ради кентавра. Последнее, что я слышала, что она застряла между двумя полубогами».
«Она бы осталась, если бы ты так не старалась затащить ее в свою постель».
«Я не первая, придурок. Просто я была первой, с кем ты застал ее на месте преступления».
«В моей гребаной постели! Ты повсюду оставила свою мерзкую паутину».
«Я пришла как раз в тот момент, когда уходил гиппогриф».
«Ну ты и сучка, Павлина».
Ладно, думаю, мне придётся выступить посредником. Я планировала выпустить их из камер, чтобы мы могли потусоваться, но в ошейниках или нет, эти двое нападут и поубивают друг друга. Я знала, как разнимать драки животных, но ничего о том, как разнимать драки между гигантским пауком и Фениксом.
– Ладно, давайте попробуем разобраться. Павлина, ты преследовала его девушку, когда знала, что она с ним?
«Правду? Я не спала с твоей девушкой, Дэймос. Я не играю с чужими игрушками. Она подошла ко мне в пабе и сказала, что свободна. Она пригласила меня к себе, и я увидела, как кто-то уходит. Она сказала, что он просто друг. Мы начали целоваться, и все накалилось. Моя паутина появляется, когда я возбуждена. Одна из моих паутинок ударилась о комод, и фотография, лежавшая лицом вниз, упала на пол. Я увидела вас в обнимку на фотографии.
Вскочила с кровати и открыла ящик комода. Увидела там мужскую одежду и поняла, что я была с какой-то шлюхой, а она изменяла тебе со мной. Я убралась оттуда к чертовой матери. Я никогда не трахала твою девушку, Дэймос. Когда ты нашел мою паутину и напал на меня, я сказала тебе, что надеюсь ты уйдешь к чертовой матери из этих отношений, потому что она изменила бы тебе снова, и я была не первой.
Единственная причина, по которой я продолжала насмехаться над тобой, это то, что ты высокомерный ублюдок, которого нужно поставить на место. Это правда, Дэймос».
«Ты могла бы просто сказать мне правду, а не вести себя как стерва все это время».
«Ты ведешь себя как придурок по отношению ко всем, Дэймос. Ты получил то, что заслужил».
«Ты клянешься, что не трахала ее в моей постели?»
«Я нет, но другие – да».
«Тогда извини, что набросился на тебя. Думаю, в конце концов, ты оказала мне услугу».
Кимон негромко фыркнул.
«Значит, ты будешь любезнее и с остальными? Потому что никто здесь не спал ни с одной из твоих женщин. Ты должен быть повежливее с моим птенчиком».
«Феникс не должен сидеть в такой клетке. Мне не суждено умирать и перерождаться во тьме. Это должно происходить на открытом воздухе и под солнцем. В этой сырой клетке и темноте умирать и возрождаться из пепла становится все хуже и хуже. Вы здесь единственные люди, так что я вымещаю свою злость на вас».
Возможно, у меня есть решение, если я смогу доставить это в Подземный мир.
– Здесь есть ультрафиолетовые лампы, как в солярии? Если бы могла поместить их в твою камеру, возможно, это сделало бы перерождение менее болезненным.
«Что, черт возьми, такое солярий, полукровка?»
«Осторожнее, Дэймос», – прорычал Кимон.
«Мое щупальце может дотянуться и в мгновение ока свернуть тебе шею».
– Меня зовут Ривер, Дэймос. Я не возражаю против ласкательных прозвищ Кимона и Трифона, но мне не нравится, когда меня называют полукровкой. Может быть, это и так, но мне не нравится, как ты это говоришь.
«Прекрасно. Я буду называть тебя по имени, но не стану давать ласковых прозвищ, потому что Деметра убьет тебя, когда найдет здесь. Все вы глупцы, что привязываетесь».
Думаю, пока я справлюсь с этим. И у меня уже нашлось решение. Я собиралась превратить бога в своего мальчика на побегушках. Он все равно заслужил это, за то, что похитил меня.
– Аид может раздобыть солярий там, откуда забрал меня. Он мне многим обязан. Что скажешь ты, Трифон? Чем я могу тебе помочь?
«Поплавай голенькой со мной в бассейне, малышка».
– Давай вернемся к этому позже, ладно? Мы только что познакомились. Теперь, когда Павлина и Дэймос решили не убивать друг друга, могу ли я повернуть одну из этих камер рядом с бассейном Трифона, чтобы мы все могли потусоваться и общаться без решетки между нами?
«Мы можем пообниматься, птенчик?»
Да что не так со всеми этими похотливыми монстрами? Даже паук приставал ко мне. У меня не было возможности ответить. Щупальца Трифона сжались вокруг меня, когда вошли двое огромных мужчин в доспехах.
– Пора, Кимон.
Я знала, что у него скоро будет бой. Это казалось неправильным. Я чувствовала, что должна что-то сделать. Должна остановить это, но как? Только один из этих парней выглядел так, словно мог запросто убить меня и не вспотеть.
Я попыталась встать, но Трифон рывком усадил меня обратно на стул. Мужчины отперли дверь Кимона и так грубо выдернули его. Он не обернулся, когда заговорил со мной.
«Не вмешивайся, птенчик. Я всегда побеждаю».
До тех пор, пока может. Кто знает, с кем он будет сражаться? Трифон прижимал меня к стулу, пока они не ушли.
«Зачем ты это сделал, Трифон?»
«Если бы он этого не сделал, я бы поймала тебя в паутину, моя красавица. Не говори глупостей. Есть способ получше. Нам просто нужно подумать. Ты бы не справилась с этими мужчинами так, как мы. Нам просто нужно снять ошейники».
Аид, наконец-то, появился. Почему он не мог придти на пять минут раньше и не помешать им забрать Кимона?
– Все будет ужасно, но ты должна увидеть хотя бы один из этих боев, Ривер. Тебе нужно точно знать, во что ты ввязываешься, и это поможет тебе лучше вылечить раны Кимона.
Я уже взяла на себя обязательство. Я подружилась с монстрами. Черт, они все ко мне приставали, кроме Дэймоса.
Мне нужно было увидеть каждую страшную деталь этого переворота, чтобы попытаться его остановить.
Глава 10
Ривер
Аид отказался вывести меня из подземелья, пока я не надела маску и плащ с капюшоном, закрывающим большую часть моего лица. Цербер был трусом, когда дело касалось Павлины, но настоял, чтобы сопроводить и защитить меня, когда услышал, что я иду на бой.
– Запомни, Ривер. Всем известно, что ты всего лишь врач, которого я привёл. Никто не должен знать, что ты слышишь их и разговариваешь с ними. Если Деметра узнает, что у монстров появился союзник, она заберет тебя, а я втянул тебя в это не для того, чтобы ты оказалась ее пленницей. Если ты встретишь Деметру, она узнает, что ты наполовину человек, но не догадается, какая твоя вторая половина. Если она спросит, ты скажешь правду, что не знаешь. Скажи ей, что я похитил тебя с Земли, потому что не знал, кто ты, и ты случайно оказалась врачом. Ты скажешь, что понятия не имеешь почему, поскольку ты всего лишь человек и не обладаешь никакими способностями.
«Не высовывайся и не привлекай к себе внимания, Ривер. Не веди себя так, будто мы знакомы. Все знают, что Аид – единственный, с кем я здесь дружу. Пусть Аид говорит за тебя».
Я твердо намерена вести себя так. Это была разведывательная миссия. Я также должна наблюдать за Кимоном. Минотавр был сложен как танк, и он очень долго оставался живым в боевых ямах. Я знала, что он может постоять за себя, но неизвестно, с кем он сегодня будет сражаться.
Мне еще хотелось понаблюдать за толпой. Сколько людей будут здесь болеть и делать ставки, чтобы их друзья – монстры – сражались насмерть? Будет ли тут Деметра? Я знала, что она в Подземном мире, потому что заставляла народ голодать, но оставит ли она свою плененную дочь, чтобы посмотреть на бой?
Понятия не имела, как мы доберемся до арены. Я потеряла сознание, когда Аид волшебным образом перенес меня в подземный мир. Они использовали здесь колесницы? У меня появились вопросы. Смогу ли я оседлать кентавра? Это было бы чертовски круто, если бы не оскорбило кентавра.
В итоге все закончилось разочарованием. Мы не сели в золотую колесницу, запряженную единорогами, и я не увидела ни одного кентавра. Мне даже не пришлось выходить на улицу. Я спустилась по лабиринту коридоров и поднялась на столько лестничных пролетов, что была рада, что с религиозным рвением занималась на велотренажере до того, как меня похитили. Мои бедра все еще горели, когда мы добрались до вершины. Если Аид мог волшебным образом путешествовать между мирами, то почему мы поднимались по лестнице?
Я держалась за бок и тяжело дышала, когда мы наконец добрались до верха лестницы. Из-за маски мне было нелегко отдышаться, но я понимала, почему должна ее носить, поэтому молчала об этом и о лестнице.
Наверху лестницы находилась богато украшенная золотая дверь.
– Раньше это была моя личная ложа. Арена уже давно отошла в прошлое, когда полубоги перестали выполнять героические задания, чтобы привлечь внимание своего отца. Я тогда так радовался, что мне удалось закрыть эту чертову штуку. Деметра знала это, и это одна из причин, почему все монстры должны сражаться насмерть. Дело не только в том, чтобы убить тех, кто будет сражаться против нее. Это пассивно-агрессивный шаг против меня, чтобы вновь открыть то, что я упорно пытался остановить.
– Тогда мы найдем способ остановить это вновь.
– Я работаю над этим, Ривер. После тебя, – сказал он, придерживая дверь открытой.
Переступив порог, я впервые увидела, как выглядит боевая арена подземного мира. Очень похожа на то, что показывали в фильмах и телевизионных шоу о Древней Греции или Риме. Она казалась огромной и была заполнена не так сильно, как в кино. Конечно, здесь находилось много людей, и они кричали и вопили, чтобы увидеть пролитую кровь, но это не весь подземный мир. Просто не возможно. Свободных мест слишком много.
У Аида было довольно шикарное ложе, но я сосредоточилась не на этом. На другой стороне арены находилась такая же ложа с такими же пурпурными занавесями. Я могла различить людей, но они находились слишком далеко и казались безликими пятнами. В ложе Аида находились только Цербер и я. Другое же выглядело забитым.
– Кто сидит в другой ложе? – спросила я.
– Деметра и ее приспешники. Она разбогатела на боях, и у нее личная вендетта против Кимона, Павлины, Трифона и Дэймоса. Их здесь очень любят, даже Дэймоса. Люди начнут задавать вопросы, если она подойдет прямо к ним. Она хочет лично увидеть, как они умрут.
– Что они ей сделали? Похоже, у нее есть претензии ко всем здесь.
– Они были личными телохранителями Персефоны. Они сопровождали ее к воротам подземного мира для встречи с матерью. Все выглядело как всегда. Деметра как обыно холодно их встретила, но у них не возникло
подозрения, что что-то не так. Она подождала, пока они вернутся домой, а затем послала свою армию и показала мою жену с кинжалом у горла.
– Неужели Деметра убьет свою дочь из-за того, что та не хочет покидать тебя?
Аид запрокинул голову и рассмеялся.
– Мы боги, Ривер. Люди поклонялись нам и приносили жертвы. Боги не любят, когда кто-то любит другого больше, чем его. Включая их детей. Посейдон создал Трифона, и да, он убивал нечестивых, но Посейдон также использовал его, чтобы сеять хаос в городах, которые не платили ему должную дань или оскорбляли его. Трифон терпеть не мог, когда его так использовали. Не пойми меня неправильно. Он любит есть злобных людей в любой день недели, но у него имелась огромная проблема с уничтожением целых деревень только для того, чтобы кто-то доказывал свою правоту.
– Мне кажется, он ко мне клеится. Думаю, что они все, кроме Дэймоса, который ненавидит меня.
Аид не успел ответить. В центр арены вышел человек и махнул руками, чтобы утихомирить толпу.
– Сейчас у нас для вас есть кое-что особенное, друзья. Кимон, непобедимый минотавр из лабиринта, против Порфириона, царя великанов. Делайте свои ставки. Останется ли Кимон непобежденным или будет убит, как Тесей убил его в лабиринте?
– Аид, а что произойдет, если ты умрешь здесь, хотя формально уже мертв?
– Ты отправляешься на самый глубокий уровень Тартара, где держат титанов, на вечные муки. Даже я не могу их вытащить. Это слишком опасно. Если ты думаешь, что Деметра творит зло, то ни один из миров не будет в безопасности, если Титаны выберутся.
– Давайте встретим нашего бойца! Выходи, Порфирион!
Я думала, что баскетболист, с которым встречалась в колледже, был гигантом, но меня раньше не похищали в подземный мир и я никогда не видела великана из мифологии. Великан был не меньше двадцати футов ростом и страшен, как смертный грех. Выглядел он так, будто кто-то разбил ему лицо большим молотком, и ему разорвало мышцы. Я не знала, что он обычно носил в Подземном мире, но сейчас на нем набедренная повязка, а в руках он держал две гигантские дубинки со зловещими шипами на конце.
Я думала, что Кимон здоровенный, но тот казался крошечным рядом с королем великанов. Кимон держал в руках два меча, и он уже сказал мне, что ему нужно наточить его клинки. Клянусь, если он окажется в Тартаре с титанами, я найду способ его вернуть. Ведь чудовище назвало меня птенчиком и хотело обнять.
Я не могла видеть их лиц отсюда, но они оба просто стояли и смотрели друг на друга, словно не хотели драться. Неужели они были друзьями до того, как все это случилось? Сколько друзей Кимону, Павлине, Трифону и Дэймосу пришлось убить на этой арене? Неудивительно, что Дэймос все время находился в таком скверном настроении.
– Что скажете вы, люди подземного мира? Хотите увидеть, как они дерутся?
Ладно, я официально хотела врезать этому ведущему по морде. Мое сердце ухнуло, когда вся толпа начала скандировать, чтобы они убили друг друга. Почему ни один человек не может сказать «нет»? Если толпа перестанет делать ставки и откажется присутствовать, то Деметра не заработает на этих боях никаких денег. Остановится ли она тогда?
– Начинайте! – закричал ведущий.
Я знала, что не смогу отвести взгляд. Мне нужно все это принять. Я изучила толпу. Узнала, что Деметра здесь. Теперь мне нужно наблюдать за боем. Нужно смотреть, чтобы знать, куда ранят Кимона, чтобы я могла его вылечить. Кимон был в основном человеком. Только голова и шея у него – бычьи. Смогу ли ему чем-то помочь, учитывая, что раньше я латала только животных. Моя клиника не такая как в фильмах, куда приходят преступники, чтобы их подлатали, потому что те не могли пойти в больницу.
Кимон и великан кружили друг вокруг друга. Я никогда особо не любила смотреть драки, но мне казалось, что они скорее не хотят бить друг друга, чем ищут возможность нанести удар.
Толпа его ненавидела. Чем дольше они кружили, тем более неуправляемой становилась толпа. Зрители начали бросать фрукты на арену и свистеть. Я вскочила на ноги, когда помидор попал в грудь Кимону. Аид рывком усадил меня обратно на стул.
– Не привлекай к себе внимания, Ривер. Не говори, не злись, просто смотри.
По-моему, это было самое трудное, что я когда-либо делала в своей жизни. В ветеринарной школе было тяжело. Потерять животное на операционном столе еще тяжелее. По крайней мере, я изо всех сил старалась их спасти. Я чувствовала, что должна что-то сделать. Например, броситься туда и прекратить это.
Толпа кричала, требуя крови. Кимон и великан не могли больше медлить. Что будет, если они оба просто откажутся драться?
Мне так и не удалось это выяснить. Я ничего не могла с собой поделать. Я крепко зажмурилась и вцепилась в подлокотники, когда великан замахнулся гигантской шипастой дубиной прямо на Кимона.
Глава 11
Кимон
Я ненавидел это. Это хуже, чем лабиринт, в котором я провел столетия и встретил свою смерть. По крайней мере, в лабиринте глупые люди держались подальше, если им не нужно было что-то доказывать. Просить их не драться со мной было бессмысленно. Я бы показал им путь через лабиринт только для того, чтобы поиметь царя Миноса за то, что он заманил меня туда.
Но нет. Я был частью игры. Разгадай лабиринт и убей минотавра. Минос был жестоким неудачником. Он посадил меня туда только потому, что я выиграл у него в карты уйму драхм. Этот ублюдок ни разу не обыграл меня, и я всегда ловил его, когда тот пытался жульничать. Он терпеть не мог проигрывать.
Я был почти уверен, что он замышляет мою смерть, но превосходил его в бою и мог победить любого из его солдат. То, что он сделал со мной, оказалось гораздо хуже. Он подсыпал мне снотворное в вино и запер меня в лабиринте. И придумал игру, которую, по его мнению, невозможно выиграть, и использовал меня, как пешку.
Я снова пешка, но в этот раз гораздо хуже, чем оказаться пойманным в ловушке в бесконечном лабиринте с героями, которые пытаются убить тебя. Это продолжалось не так долго. Все началось два месяца назад, но казалось, что прошла целая вечность.
Сейчас все по-другому. На этот раз я убивал не безымянных полубогов и героев. Это были мои друзья. Всех монстров в подземном мире победили полубоги, которые хотели привлечь внимание своего папочки и стать чем-то большим и более могущественным, чем они были, и занять свое место в их общине.
Я не хотел убивать Порфириона. Я хорошо ладил со всеми великанами. Мы с Порфирионом любили вместе смотреть спортивные передачи. Теперь мы могли получать станции со всех миров. Нам нравилось человеческое регби и борьба Фейри. Некоторые демоны транслировали свои пытки в прямом эфире, но ни у кого из нас не хватало духу посмотреть на это.
У нас не оставалось выбора. Мы либо сражаемся друг с другом, либо Персефона умрет. Я был ее телохранителем с тех пор, как она попала в подземный мир. Я никогда не держал ее здесь в плену. Она хотела находиться здесь. Я защищал ее от тех, кто сочувствовал Деметре и хотел ее похитить.
Персефона рассказала нам все о своей матери Деметре. Именно по этой причине Аиду пришлось обмануть ее насчет еды. Деметра сожгла бы все царства, если бы Персефона сказала ей, что предпочитает Аида и не хочет уходить. Чертовы богини и их эго. Персефона никогда не была такой.
Появились мифы и легенды об ошейниках на наших шеях, которые держали нас в в ловушке в этой чудовищной форме. Их выковал Гефест, так что с нами могли делать все, что угодно. Лично я, Павлина, Трифон, Дэймос думали, что мы должны использовать наших монстров, чтобы восстать и сражаться, даже если это будет означать нашу смерть.
Монстры же в яме были полностью повержены. Они передавали между собой слухи, что, если мы будем сражаться, ошейники убьют нас. Я не верил, что Гефест мог сделать такой ошейник для Деметры. Знал, что она скормила ему какую-то ложь о том, чтобы держать нас в узде, и именно поэтому он создал их.
Гефест – один из хороших богов, подобных Аиду. Другие боги всегда издевались над ним, потому что он не такой совершенный, как они. В добавок требовали, чтобы он сделал оружие для них и их детей. Афродита изменила ему в его же постели с Аресом, но он отомстил. Если бы Гефест знал, что происходит в Подземном мире, то остановил бы это. Проблема в том, что никто не мог добраться до него, не наткнувшись на войско Деметры, и если они увидят нас, Персефона пострадает.
Мне нужно быстрее соображать. Мой гигантский друг и я оттягивали бой, сколько могли, но в нас начали швырять гнилыми фруктами и овощами. Толпа жаждала крови. Раньше монстры старались не драться. Они сложили оружие и сели на землю. Толпа чуть не взбунтовалась.
У Деметры имелся свой монстр, явно не из подземного мира, и я его не знал. Вероятно, она взяла его из другого мира. Он походил на огромную собаку, но полыхал нестерпимым жаром. Она выпускала его, когда кто-то не хотел драться, и трудно попасть в него из-за огня, исходящего от него. Монстр был таким раскаленным, что плавил металл.
Мы могли бы отзываться и дальше, но тогда появился бы этот проклятый пес, а я не мог умереть сейчас. Теперь мне нужно защищать двух женщин. Я должен спасти Персефону и уберечь своего птенчика. Она не понимала, какой подарок делает мне, просто находясь в комнате и разговаривая со мной. Я чертовски устал от Павлины и Дэймоса, бросающих друг в друга колкости, и Трифона, который бесконечно жалуется на голод. Она не обращала на это внимание и была так же прекрасна, как любая богиня на Олимпе.
Видимо, мне все-таки придется сражаться с моим хорошим другом, пока один из нас не умрет. Я надеялся, что мой птенчик не видит этого. Как она смотрела на меня в первый раз! Она не боялась меня, даже в облике Минотавра. Большинство людей боялись, когда я был еще жив. Она же смотрела на меня с благоговейным трепетом, словно я был воплощением красоты.
Порфирион замахнулся на меня дубинкой, и это был смертельный удар. Я знал, какую игру он затеял, и играл в нее каждый раз, когда дрался на этой арене. Я не мог помешать им прийти и сделать ставки на смерть одного из нас. Но будь я проклят, если затяну с убийством одного из своих друзей только для того, чтобы устроить им развлекательное шоу. Проблема заключалась в том, что нет быстрого способа убить великана, особенно когда сегодня умрет или он, или я. Порфириону нужно остаться в живых ради своего народа, и мне нужно остаться в живых.
Я нырнул под его дубинку и скользнул между ног. Главное, что нужно знать в сражение с гигантами, – это то, что они большие и сильные. Они не так глупы, как некоторые писатели описывают, зато довольно хитрые. Мне нужно быстро прикончить его, но также и перехитрить. Я знал его слабость. Из-за гигантских размеров великаны медлительны. Мне придется использовать это в своих интересах.
Скользнув между его ног, я повернулся всем телом. Я сражался двумя клинками, и мои мечи нуждались в полировке и заточке. Птенчик сказала, что передаст послание Аиду, и я уже знал, что он сделает это. Тем не менее мечи достаточно остры для этого боя.
Я перерезал великану ахиллово сухожилие. Порфирион взревел и упал на колени. Я не колебался. Знал, куда попадет мой друг, если я его убью. Мне просто нужно будет найти способ вытащить его и всех других монстров, которые умерли в этих ямах, как только выясню, как победить Деметру.
Я вскарабкался на спину Порфириона и обезглавил своего хорошего друга обоими мечами.
– Мне очень жаль, старый друг. Я найду способ освободить тебя, когда все закончится, – прошептал я.
Толпа засвистела. Они всегда так делали, когда Трифон, Дэймос или я сражались, потому что мы делали это быстро. О, они любили Павлину, потому что она обычно ловила кого-нибудь в свою паутину и съедала на глазах у толпы, но именно так она убивала.
Они ненавидели, когда я не красовался и не выпендривался перед ними после победы. Я не доставлю им удовольствия праздновать убийство моих друзей.
Я потопал прочь, а они швыряли в меня чем попало. Мне не нравилось убивать своих друзей, но я был бы не прочь убить каждого человека на арене, который бросал в меня гниющие овощи и делал ставку на мою жизнь. Они хотели видеть, как сражаются монстры. Посмотрим, как бы им понравилось вблизи.
Я прошел через двери, чтобы вернуться в свою камеру. Чего бы я только не отдал за душ, чтобы смыть с себя кровь и гнилую пищу. Иногда Трифон позволял нам понежиться в его бассейне после драки. Иногда он становился таким капризным ублюдком, заявлявшим, что мы не заслуживаем его священного бассейна, если только он не съест нас, потому что снова проголодался.
Охранники схватили меня за руки, чтобы сопроводить обратно в мою камеру. Я очень надеялся, что птенчик этого не видела.
