Текст книги "Последний трюк"

Автор книги: Дуглас Энефер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Пройдя ещё немного по улице, девушка заколебалась и начала оглядываться по сторонам, словно не зная, что делать дальше. Я быстро подошел к ней, взял за локоть, а другой рукой закрыл рот.

– Это я, Шенд, – прошептал я. – Керол, все в порядке.

Якима исчез впереди в темноте. Керол Премайс изумленно обернулась ко мне. Я убрал руку и увидел, что её губы вздрагивают. Кое-как придя в себя, она с трудом выдавила:

– Вы... вы...

Я напустился на нее:

– Какого черта, что ты знаешь о Якиме, японце, за которым ты следишь?

Она вырвала руку.

– Это... это не имеет к тебе никакого отношения...

– К сожалению, теоретически это так, – мрачно кивнул я. – Что ты здесь делаешь?

– Это мое дело, – сердито фыркнула она.

Я обнял её за плечи и посмотрел на бледное лицо.

– Керол, ради Бога! Человек, за которым ты идешь, преступник и убийца. Ты это знаешь?

Ее губы снова задрожали.

– Нет. Я... – она закусила губу и неожиданно оступилась. Ее тело качнулось ко мне. – Я... Думаю, будет лучше, если я все расскажу тебе... Я увидела, как он наблюдает... за конторой, куда я должна была позвонить... и пошла за ним.

– Все ясно, – кивнул я, – все чертовски ясно и понятно. Какая контора, и что за дело привело тебя туда, и почему ты должна были пойти человеком, который просто стоял и смотрел?

Какое-то мгновение она смотрела на меня. Потом, не говоря ни слова, повернулась и побежала по тротуару в ту сторону, откуда пришла. Я этого не ожидал, но за ней не погнался. Я просто прислушивался к стуку её каблуков, пока он не затих вдали.

Потом повернулся и пошел дальше по темной улице, разглядывая номера и разыскивая дом 7070. Он оказался последним, и я подумал, что в этом есть что – то символическое.

Глава тринадцатая

Дом стоял отдельно и одиноко, словно не имел ничего общего с темной улицей, словно был предоставлен своей собственной судьбе. Фонарь на противоположной стороне мигнул и погас. Неожиданно поднялся ветер и начал швырять холодные секущие капли дождя мне в лицо.

В доме не было света, по крайней мере, я его не видел. Но я знал, там были люди. Там должен был быть Лон Якима, а также Блю Гуднайт; возможно, там был и Томми Дженсон, хотя даже сейчас я не до конца понимал, почему он там может оказаться.

Калитка была открыта и слабо поскрипывала на холодном ветру. Я сунул в рот сигарету и сложил руки домиком, чтобы зажечь спичку, но потом швырнул спичку и не зажженную сигарету в лужу. Люди могли смотреть из безжизненных окон и вполне смогут заметить слабый огонек спички.

Потом я прошел в калитку и обошел центральную часть дома. Низкая, разрушенная в нескольких местах стена, ограждала узкую полоску земли, на которой он был построен много лет назад. Примерно посередине стены была другая калитка, коротенькая дорожка от которой вела к боковому входу. Я медленно пошел по траве рядом с дорожкой, стараясь производить как можно меньше шума.

Там оказалась дверь с небольшой истертой ступенькой перед ней, толстая дверь с тяжелым замком, но ключ в нем повернут не был. Я попал в коридор, который, судя по всему, соединял жилые комнаты с кухонным флигелем. Света нигде не было. Я немного постоял, прислушиваясь, затем достал потайной фонарик и набросил на него носовой платок, чтобы иметь возможность двигаться и при этом не наткнуться на что-нибудь.

Кухня была слева внизу. Я пошел в другую сторону, медленно двигаясь по коридору, пока он неожиданно не превратился в большой холл. Там было несколько дверей и лестница. Из-под самой внушительной двери пробивалась тонкая полоска света. Я подобрался ближе.

Из-за двери слышался хриплый раздраженный голос, который до того я слышал только раз, и то по телефону.

– Ты позволил Шенду себя переиграть, – говорил Блю Гуднайт. Слова были полны презрения и злобы. – У него были связаны руки, а у тебя был пистолет, и ты ему позволил обыграть себя...

Я прижался ухом к двери. Якима как-то странно зашипел, но, казалось, не нашелся, что сказать в ответ.

– А потом ты пошел и убил Нордлунда, – продолжал Блю Гуднайт, повысив голос. – Что это за странная игра, ты, желтая свинья?

Якима перестал шипеть и сказал безжизненным голосом:

– Нам нужно было ликвидировать все следы, а Нордлунд слишком много знал.

– Да? И ты думаешь, следовало поступить именно так?

– Я уже сказал тебе, что должен был действовать.

– Никто тебе этого не говорил.

– Я не жду приказов, я действую.

– Так ты сознательно поднял всех на ноги, убив Нордлунда? И думаешь, теперь мы в большей безопасности? Ты – желтый сукин сын?

Якима произнес таким тихо, что я с трудом его расслышал:

– Послушай, Блю, я убивал людей голыми руками за гораздо меньшие оскорбления...

– Да-да, ты любишь убивать, – согласился Блю Гуднайт. – Попробуй убить меня, Якима, просто попробуй.

Я осторожно нажал плечом на дверь, так, что она приоткрылась на дюйм, и придержал её за ручку. Лон Якима стоял спиной ко мне, широко расставив тонкие ноги. Большую квадратную комнату, заставленную тяжелой викторианской мебелью, освещала единственная лампочка под выцветшим бумажным абажуром. Там стоял потемневший сервант, два набитых конским волосом кресла и такой же диванчик, богато разукрашенное, но старое и дряхлое пианино с синей накидкой на нем и бронзовыми подсвечниками. Блю Гуднайт стоял, опершись спиной на большой мраморный камин; шрам на его мертвенно бледном лице выглядел как-то странно живым, мышца на шее, под самым левым ухом, монотонно подергивалась.

– Блю, я ничего против тебя не имею, – вкрадчиво сказал Якима.

– Ты меня ненавидишь, – возразил тот. – Но дело в том, что мы оказались в это деле вместе, и ты все испортил. Мы загребли сотню тысяч и должны были разделить их на троих. Единственное, что нам следовало делать тихо сидеть в этой дыре, пока не стихнет шум, а потом двинуться на побережье. – Он замолчал, облизал губы. И тут же бросил, как удар хлыста. Но на тебя напала мания убивать. Сначала Берни, а потом...

– К черту эти разговоры, – прошипел Якима. – Я должен был убрать Берни. Теперь делить придется только на двоих...

– Берни была нам нужна, – Блю Гуднайт явно пытался сдержаться. – Она караулила в табачном киоске и вовремя подала нам сигнал. Без Берни мы бы этого не сделали, риск был слишком велик.

– Думаю, рано или поздно она могла заговорить, с женщинами всегда так, – возразил Якима.

– Берни мне нравилась, – негромко, словно самому себе сказал Блю Гуднайт. – Берни была моей девушкой.

Якима стоял, как каменное изваяние, и тут я увидел неожиданную гримасу на лице Блю Гуднайта. Я с трудом заметил его движение, просто что-то мелькнуло и нечто длинное, темное и сверкающее появилось в его руке. Однако вспышки из ствола не последовало.

Раздался короткий щелчок, и маленькое облачко сизого дыма поднялось над плечами Якимы. Блю Гуднайт покачнулся, изо рта у него хлынул сверкающий поток крови. Его длинный пистолет глухо ударился о толстый ковер. Потом его ноги начали очень медленно подгибаться. Сначала он опустился на колени, уже безжизненные глаза бессмысленно смотрели в пустоту. Какое-то мгновение он нелепо замер на коленях. Затем все его тело дернулось, и он плашмя рухнул на пол, лицом на пистолет.

Я шагнул в комнату и ткнул дулом пистолета в спину Якимы. Он коротко вскрикнул, издав какой-то нечеловеческий звук. Тут я услышал свой собственный голос:

– Бросай оружие, подонок. Ты застрелил своего последнего сообщника. В Большом Доме тебя уже ждет желтый стул, и я надеюсь, что ты будешь поджариваться очень медленно.

Он бросил пистолет; я видел, как пот потек у него по шее за воротник рубашки.

– Теперь можешь обернуться.

Он обернулся, расставив руки, зрачки его глаз сверкали как угольно-черные булавочные головки на белом фоне. Тонкая струйка коричневатой пены показалась в уголке рта. Теперь он уже не походил на каменное изваяние; все его тело содрогалось, он полностью утратил самоконтроль.

– Где Томми Дженсон? – спросил я.

Якима облизал нижнюю губу, взгляд его метнулся в сторону двери в глубине комнаты.

– Открой! – приказал я.

Он подошел к двери и распахнул её. Я снова уткнул пистолет ему в спину, развернул его и втолкнул в комнату.

– Зажги свет.

Он повернул выключатель.

Томми Дженсон лежал на постели. На нем был ладно сшитый однобортный костюм, брюки и носки, но не было ботинок. Лодыжки привязали к прочной раме кровати, как это обычно делают в сельских тюрьмах Джорджии. Лицо его было мертвенно-бледным, заросшим темной щетиной, но на нем не было заметно признаков побоев.

– Отвяжи его, – бросил я.

Якима подошел к постели и начал неумело возиться с запорным механизмом рамы. Томми Дженсон очень медленно сел и принялся обеими руками растирать лодыжки. Не говоря ни слова, он уставился на меня.

– Все в порядке, Дженсон, – сказал я. – Меня зовут Дейл Шенд, я частный детектив. Блю Гуднайт мертв, а Якима отправится в тюрьму.

Дженсон пытался что-то сказать и наконец хрипло выдавил:

– Он... он хотел убить меня.

– Я знаю, он любит убивать, но теперь с этим покончено.

Томми Дженсон судорожно проглотил слюну.

– Блю Гуднайт меня спас, – прошептал он. – Ради Бога, не найдется у вас чего-нибудь выпить?

– В соседней комнате на серванте есть виски, – сказал я. – Налейте сами; думаю, вам это пойдет на пользу.

Мы прошли в соседнюю комнату, и Дженсон дрожащей рукой налил себе виски. На его симпатичном лице начал появляться слабый румянец. Потом он схватил бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Японец прислонился к серванту, что-то неразборчиво лопоча.

Я шагнул вперед и забрал у него нож в узких ножнах из мягкой кожи, прикрепленных изнутри к поясу. Другого оружия у него не было.

Наконец Томми Дженсон заговорил:

– Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь рассказал, что происходит...

Но я не ответил, а замер и прислушался. Никаких других звуков, кроме нараставших порывов ветра и шума дождя, стучавшего по окнам за тяжелыми бархатными шторами, слышно не было. Шторы свисали плоско, если не считать небольшой выпуклости в том месте, где они сходились. Этой выпуклости не было, когда мы входили в маленькую комнату, чтобы освободить Томми Дженсона.

Я отступил назад, пока не очутился за спинкой дивана.

– Ролланд, пожалуй вам лучше выйти и тоже послушать, – сказал я.

Драпировки неторопливо раздвинулись, и из-за них появился Жюль Фентхольм Ролланд. Вокруг воротника его дождевика был обмотан фуляровый шарф, отделанный бахромой, а черная шляпа чуть сдвинута на затылок. Оружия у него не было.

– Я не мог ждать, – сказал он. – Шенд, я предполагал, что вы знаете скрываете что-то важное, поэтому должен был прийти, чтобы самому все увидеть. Хотя, похоже, я вам и не нужен. – Он прошел в комнату, медленно оглядываясь вокруг, лицо его оставалось непроницаемым. – Один из этих людей убил мою жену, – сказал он безжизненным голосом.

– Да, – кивнул я.

Его узкие губы искривились.

– Будет лучше, Шенд, если вы все мне расскажете, – вежливо попросил он.

– Я все расскажу, – пообещал я. – Но все совсем не просто. Вашей жене нравились мужчины, и Томми Дженсон был одним из её любимцев. К сожалению, у Дженсона не было денег...

Томми Дженсон опустил бутылку. Его налитые кровью глаза замигали и весело заискрились.

– Вы можете повторить это ещё раз, – хрипло сказал он.

– Ваша жена его содержала, Ролланд, но это стоило очень дорого. Согласно моей информации, у Дженсона были большие запросы, не менее расточительной была и ваша жена. Поэтому ей пришла в голову идея содрать с вас побольше... но представить это профессиональным ограблением. Риск был невелик, ведь она знала, когда и на какой срок вы получите сто тысяч долларов, которые будут храниться в сейфе вашего офиса.

Ролланд смотрел на меня, не пытаясь перебить. Я продолжил:

– Полагаю, она поделилась этой идеей с Томми Дженсоном, а тот начал хвастаться будущим богатством... Похвастался Блю Гуднайту, которого знал. Потом Блю с Якимой решили провернуть ограбление самостоятельно и забрать все деньги себе. Они привлекли работавшую у вас Берни Ширер, поручив ей наблюдать за обстановкой из окна табачного киоска напротив...

– Шенд, как вам удалось все это узнать? – спросил Ролланд.

– Свою версию я построил на основе дедукции, но она в свою очередь опиралась на некоторые характерные факты. Телефонный разговор, который состоялся у вашей жены в моем присутствии... Этот разговор настолько её встревожил, что она предпочла меня выставить. Кто-то должен был прийти и поговорить с ней, а я не должен был этого слышать. Этим человеком мог быть Томми Дженсон. Актриса в вашем театре рассказала мне о Томми Дженсоне. У него на квартире после телефонного разговора с Гуднайтом меня сгреб Якима. Якима убил Нордлунда, так как тот знал вашу жену, а его крутые парни следили за Дженсоном...

Я пожал плечами.

– Потом Дженсон исчез. Так могло случиться, если он получил сотню тысяч. Поначалу я не относился к своей версии серьезно. Но если деньги получил он, то какое место во всем этом деле занимают Блю Гуднайт и Якима? Должно было быть какое-то объяснение, и я начал его искать. Но если бы Блю с Якимой не похитили меня, чтобы заставить заговорить, вряд ли я когда-нибудь смог даже предположить...

– Понимаю, – протянул Ролланд.

– Так случайно получилось, что ваши деньги целы, – сказал я. – Они здесь, в этом доме.

Ролланд тихо сказал:

– Шенд, вы проделали большую работу, я этого не забуду. – Он провел рукой по лбу и продолжил: – Конечно, найти пропавшие деньги очень важно, но вы до сих пор не сказали, кто убил Мерилин.

– Якима. Я слышал, как Блю говорил, что Якима убил Берни Ширер и кого-то еще. Блю не назвал имени, но имел в виду вашу жену.

Якима тихонько захихикал.

– Сыщику ещё придется потрудиться. Никому не удастся повесить это убийство на меня...

– А какое это имеет значение? – спросил я. – Я же видел, как ты убил Блю. Уже одного этого достаточно.

– Но... но..., – начал Ролланд.

– Это же совершенно ясно, – сказал я. – Якима считал, что вашу жену нужно ликвидировать. Он не мог рисковать, если она начнет скандалить, обнаружив, что деньги исчезли. След через Дженсона мог привести к Блю и Якиме.

– Да... да... конечно, – прошептал Ролланд. Его правая рука потянулась к груди.

– Если у вас под пиджаком пистолет, пусть он там и останется, – сказал я. – Я доставлю Якиму в полицию.

Ролланд опустил руку, стиснул зубы, лицо его потемнело. Я достал из кармана полицейские наручники и протянул их Томми Дженсону.

– Наденьте их на Якиму.

Ролланд устало облокотился на камин. Казалось, он на грани изнеможения, но взгляд оставался твердым и внимательным.

– Итак, все кончено, – сказал он. – По крайней мере, я... – Он передернул плечами, словно сбрасывая с них какую-то тяжесть.

– Почти, Ролланд...

– А что же еще? – спросил он.

– Всего один момент, Ролланд. Один момент, о котором можете рассказать только вы.

– Все выглядело так, словно вы, Шенд, главный рассказчик. Я просто не вижу, что смог бы добавить.

– Ну, – сказал я, – вы могли бы рассказать, насколько Берни Ширер была похожа на ту девушку, которая предположила, что вы – известный тип по имени Долл Круг...

Долгое время ничего не происходило. Казалось, даже ветер снаружи затих. Затем ледяная улыбка тронула уголки его рта. Он медленно выпрямился, плотно вжался плечами в камин и теперь уже не выглядел усталым.

– Вы слишком умны, Шенд, – прошептал он. – Вы чертовски умны, чтобы жить в одном мире со мной. Хотя ваш пистолет уже наготове... но я с вами справлюсь, Шенд. Сыщик, тебе никогда не приходилось видеть, как стреляют в Кентукки и как это умеет делать Долл Круг.

Я сказал:

– Жюль Фентхольм Ролланд был непутевым сыном богатого папаши. Отец и сын не встречались годами, но старик никогда не лишал его наследства. Два года спустя после смерти отца адвокаты нашли сына в Денвере. Вы случайно узнали об этом, и вы были почти точной копией Жюля Фентхольма Ролланда-младшего...Для полного сходства следовало только покрасить волосы. Поэтому вы убили Ролланда и старших компаньонов адвокатской конторы, которые могли знать его лично. А потом предъявили права на наследство. Вам все сошло с рук... и никто никогда ничего не узнал бы, не выйди я случайно на другое убийство, которому невольно способствовала ваша жена.

– Как вы все раскопали, Шенд?

Я подумал о Керол Премайс и неожиданной сумасшедшей версии, которая привела меня к поиску следов в Ковингтоне и Денвере, в газетных вырезках и юридических конторах. И рассказал ему.

Круг рассмеялся.

– Это ничего не доказывает... Но просто ради собственного спокойствия придется вас убрать, Шенд. И Дженсона тоже. Когда приедут полицейские, в ваших трех трупах не будет никакого смысла. В доме не останется и сотня тысяч долларов, чтобы не наводить их на лишние мысли.

Я выстрелил в тот момент, когда он сделал молниеносное движение. Пуля зацепила его предплечье. Он опустился на одно колено и усмехнулся, в руках у него был автоматический пистолет 32 калибра. Я так и не заметил, откуда тот взялся.

– Теперь шансы равны, Шенд, – сказал Долл Круг. – Попробуйте ещё раз...

Я знал, что не смогу этого сделать. Рубашка у меня на спине стала мокрой и ледяной. Потом я неожиданно сообразил. Мне оставалось проделать последний трюк... если он сработает. Шанс был ничтожным, но другого просто не было.

Я услышал, как мой собственный голос произнес:

– Когда вы убьете меня, вам придется убить и Керол Премайс. Журналистку из газеты вашего родного городка, которая узнала вашу фотографию в газете и приехала сюда, чтобы сделать самый блестящий репортаж в своей жизни...

Убийственная улыбка сползла с его лица. Что – то ужасное мелькнуло в безжизненных глазах.

– Ты лжешь... Будь ты проклят, ты лжешь!

– Она сейчас здесь, Круг... Здесь, в этом доме!

На долю секунды он покосился на дверь. Этого было достаточно. Я прицелился...

Выстрел был оглушительным и вспышка – очень яркой, но это был не мой пистолет. Пистолет Круга вылетел у него из руки, ударился о пианино, которое жалобно задребезжало, и упал на ковер.

Керол Премайс вышла из тени у дверей и просто сказала:

– Теперь вы знаете, как стреляют в Кентукки.

– Это был блеф, – сказал я, – Керол, я даже не подозревал, что вы там.

Круг зажимал окровавленными пальцами бок. Томми звонил в полицию, в отдел по расследованию убийств; видимо, это была единственная разумная вещь, которую ему удалось сделать в своей жизни.

– Мы всегда возвращаемся вовремя, – сказала Керол Премайс. – Это ещё один старый обычай Кентукки.

2

Неделю спустя я вез её назад в Кентукки. Весь первый день я гнал машину; примерно через час, в течение которого никто из нас не произнес ни слова, она спросила:

– Дейл... к чему такая спешка?

– Я же везу тебя домой, Керол.

– К чему такая спешка? – Она слегка придвинулась ко мне.

– Впереди есть мотель, я только что видел знак, хочешь, остановимся там?

– Думаю, мы могли бы там поужинать, – заметила она. И уже много позже сказала: – Ты угодил в такие неприятности, подвергался такой опасности и ничего не получил взамен, Дейл...

Я рассмеялся.

– Видишь ли, вряд ли мне удастся послать счет Кругу. Кроме того, есть кое-что еще, о чем я тебе не говорил.

– И что же это?

– Адвокатская контора осталась мне необычайно благодарна. Оказалось, существует законный наследник, следующий по степени родства. В качестве благодарности за проделанную работу мне заплатили десять тысяч долларов.

Она всплеснула руками.

– Я так за тебя рада!

– Половина этой суммы принадлежит тебе, Керол.

– Я ещё больше рада, но почему ты так считаешь?

– Ведь ты же опознала в Ролланде Долла Круга.

– Да, но выследил его ты. – Она улыбнулась. – И тем не менее приятно оказаться с тобой в доле.

Я взял её за руки. В номере было очень тихо, снаружи тоже не доносилось никаких звуков, кроме мелодии далекой пластинки – старой песенки давно прошедших лет.

– Эта мелодия, – вздохнула она. – Я помню, что слышала её ещё маленькой девочкой, но никак не могу вспомнить название.

– "Ты много значишь для меня".

– Правда?

Я притянул её к себе, поднял на руки и медленно перенес через комнату. Она тихо лежала в моих объятиях и смотрела в глаза. Я наклонился и снял с неё очки.

– Думаю, без них ты ощущаешь себя раздетой, да?

Она негромко рассмеялась.

– Еще не совсем...