Текст книги "Неудачник из Аграпура"

Автор книги: Дуглас Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Она обвилась вокруг ноги Тульписа, поднялась повыше, и теперь ее личико раскачивалось на уровне глаз карлика. Крохотные торчащие грудки утыкались в бороду Тульписа.

Харчевник едва не потерял сознание, когда осознал последнее обстоятельство. Он закатил глаза и несколько раз громко лязгнул зубами.

– Насколько я помню, карлики всегда враждовали с нагами, – заговорил Конан.

Тульпис зашипел на него, и нага, повернувшись в сторону киммерийца, оскалила рот, полный острых зубов, и также испустила тихое шипение.

– Мы не враждуем, – кратко пояснил Тульпис.

Нага осторожно прикоснулась губами к щеке

Тульписа, а затем соскользнула обратно на землю и прошептала:

– Приходи, когда захочешь, – я буду ждать…

И исчезла в траве.

Бронвэг появилась почти сразу же после этого. Конан подозревал, что нага потому и скрылась – женщина-змейка почувствовала приближение хозяйки.

Наверняка Бронвэг не слишком радуется, видя, как ее придворные наги заводят романы с гостями мужского пола. Впрочем, теперь все переменится: отныне Бронвэг будет занята новым Фениксом, так что Тульписа ждут увлекательные дни в Проклятом саду.

Бронвэг несла плетеную корзину, в которой лежали, как фрукты, сверкающие самоцветы: изумруды, рубины, сапфиры и несколько кусков хрусталя. Было очевидно, что Бронвэг не понимает истинной стоимости камней в мире людей и оценивает их лишь с точки зрения красоты, потому что хрусталем, самым дешевым из всех, она явно гордилась.

– Смотрите, какой прозрачный, – сказала она, показывая на кусок камня. – А эти так и светятся. Мне нравятся.

– Надеюсь, мы тебя не слишком обедним, если заберем все это! – сказал Конан, быстро принимая корзину из рук хозяйки.

Она пожала плечами.

– Эти камни растут у меня в главном зале дворца, у внутреннего пруда, – пояснила она. – Там есть деревце, оно любит цвести… А плоды у него сами видите какие.

– Очень красиво, – произнес карлик с самым серьезным видом. – Потрясающая красота! Только это ведь и ценно, не так ли?

– Ты понимаешь толк в жизни и ее удовольствиях, – одобрительно улыбнулась Бронвэг.

Она, впрочем, все время оглядывалась на дворец и явно беспокоилась. Конан понял это сразу.

– Мы не будем тебя больше задерживать, прекраснейшая, – сказал он. – Желаю тебе счастья с новым Фениксом, Бронвэг.

Он поцеловал ее в лоб, и она поспешно убежала. Все ее помыслы действительно были заняты золотым яйцом. И, будь Тульпис женщиной, которой вернули возлюбленного, он поступил бы точно так же.

* * *

Приятели очутились на улице. Сад сразу утратил всю свою прелесть и вновь глядел из-за ограды жутким монстром, клубком агрессивных ветвей.

И хотя Аграпур был прекрасен, все же обоим, и Конану, и Тульпису, казалось, будто краски вокруг как-то потускнели: реальный мир был куда менее ярким и уж совершенно точно куда менее волшебным.

– Я влюблен, – произнес Тульпис, глядя вдаль. – Увиденное потрясло меня. Отныне я предаю проклятию самую идею наживы. Я поклоняюсь только красоте… Покажи-ка мне те чудесные камни, которыми наделила нас Бронвэг! Я хочу напитать мое зрение их красотой.

Конан бросил взгляд на корзинку, прикусил губу и протянул ее своему спутнику. Тот сунулся посмотреть – и тотчас шарахнулся в сторону.

– А где самоцветы? – завопил карлик.

В корзине лежала гора гнилых фруктов. Никаких драгоценных камней там не было.

– Вор! – заорал Тульпис на Конана и затопал ногами. Он в ярости подпрыгивал на месте. – Ты украл все самоцветы! Немедленно снимай куртку и показывай, где ты их спрятал! Я знаю – ты сделал это, пока я, погруженный в мечты о наге, перебирался через ограду. Ты – ловкий воришка, Конан, и я доберусь до тебя! Не думай, что, раз ты такой верзила, я не найду на тебя управы! Нет уж, мой господин, сидеть тебе в тюрьме за кражи и убийство!

– Кажется, ты только что откровенничал, что отныне предаешь проклятию любую наживу и все презренные думы об обогащении, – напомнил Конан. – И вот, стоило тебе увидеть, что рубины с изумрудами исчезли, как ты впадаешь в бешенство. Где логика, Тульпис? Где справедливость? Разве можно тебе верить? Пожалуй, стоит рассказать малютке наге об этом.

– Она и сама непостоянна, змея, – сказал Тульпис. И накинулся на Конана с кулаками: – Где ты их прячешь? Отвечай!

Конан вздохнул. Он только теперь понял, что драгоценных камней не существует, – во всяком случае, их не существует по эту сторону ограды. И вся надежда заработать в Аграпуре обернулась прахом… как это случалось с киммерийцем уже не раз.

– Я не брал наших камней, – сказал Конан. – Смотри.

Он вынул из корзины гнилое яблоко и бросил его через ограду. И едва негодный плод пересек невидимую линию, отделяющую Проклятый сад от улиц Аграпура, как в воздухе сверкнул самоцвет. А затем сгинул – навсегда.

Тульпис повесил голову.

– Теперь понятно, почему Бронвэг не выходит в город, – пробормотал он. – Неизвестно еще, какой она предстала бы нам, будь она здесь, а не там…

– Неизвестно, кстати, какими она видит нас с тобой, когда мы забираемся туда, – заметил Конан.

Карлик схватился за голову.

– Везде иллюзии! Идем, Конан, выпьем. Я угощаю. Все равно ты меня почти разорил… И вообще, в Аграпуре мне делать больше нечего.

– Я так не думаю, – остановил его Конан. – Сейчас большой спрос на комнаты, ведь многие остались на улице. Бери плату чуть пониже, чем остальные, и от клиентов у тебя отбоя не будет. К тому же ты обещал маленькой наге свидание. Может быть, она и была иллюзией, но очень уж красивой…

Карлик повздыхал немного, а затем, свесив голову, поплелся обратно – к харчевне.

* * *

Отчаявшись найти зеркало, Саламар налил в чашу воды, подождал, пока поверхность ее станет гладкой и наклонился, рассматривая свое лицо. Сперва ему показалось, что никаких перемен в его внешности не произошло, но затем он тихо ахнул: нет, одна перемена, и притом весьма существенная, случилась.

Все его лицо было покрыто мелкими кхитайскими письменами, в точности повторяющими надпись, сделанную на костяной палочке – магическом предмете, который служит для перемены участи смертного человека.

Саламар так и не изверг из себя свой артефакт. Он сам в него превратился.

Осознавая это обстоятельство, он изрядно напился, так что возвращение Конана с Тульписом прошло для гирканца незамеченным: Саламар попросту крепко спал.

Наутро Конан собирался покинуть Аграпур. Все дела здесь были закончены, а стража наверняка не простит киммерийцу дерзкого побега и будет искать способа отомстить. Следует провести время где-нибудь еще, пока здесь все уляжется.

А там, кто знает, быть может, Конан и вернется. Судьба переменчива, и Саламар – яркое тому доказательство.

Раздавленный случившимся, гирканец следил из угла за тем, как Конан собирается в дорогу. Карлик принес ему немного лепешек и солонины, налил во флягу сильно разбавленного вина.

– Ас этим мне что делать? – спросил Конана Тульпис и кивнул в сторону Саламара. – На что мне это расписное чудище?

– Не знаю, – Конан пожал плечами. – Поставь его в угол, пусть служит для украшения. Или для устрашения пьяных клиентов. Как начнет кто-нибудь буянить…

– Если он действительно превратился в магический предмет, – сказал карлик, – то держать его в доме попросту опасно.

– Я не предмет, – подал голос Саламар, – я ведь еще человек.

– Это требуется доказать, – возразил Тульпис.

– Что же мне делать? – завопил несчастный Саламар.

– Можешь пойти и утопиться, – проворчал карлик.

– Я возьму его с собой, – решил Конан.

– Подумай десять раз, киммериец, – предостерег его карлик. – Я бы на твоем месте десять раз подумал. Или одиннадцать.

– Да я уже подумал… Саламар в том виде, в каком он существует сейчас, представляет собой великолепное оружие, – произнес Конан с важным видом. – И я намерен использовать его.

– Как?

– Положим, живет какой-нибудь гнусный богатей, – начал Конан. – А мы к нему запускаем Саламара… и спустя месяц, самое большее, наш богатей идет ко дну. Ну как, здорово придумано?

– Здорово, – кисло улыбнулся Саламар. – А ты не боишься, Конан, что подобные неприятности начнутся у тебя?

– Во-первых, они у меня не прекращаются, – сказал Конан, – так что перемены в моей судьбе могут произойти только к лучшему. А во-вторых, Саламар, учти: я сам – одна большая сплошная неприятность.

OCR.: Cepiyc

WWW.CIMMERIA.RU