Текст книги "Дело Корвинуса. Открытые врата."

Автор книги: Дубинина Александровна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дубинина Мария
ДЕЛО КОРВИНУСА. ОТКРЫТЫЕ ВРАТА

– Мне нужна ваша помощь!

Фраза эта довольно часто звучала под расписными сводами Национальной библиотеки и исходила в основном из уст растерянных посетителей, заплутавших в извилистых мрачных коридорах, что связывали между собой тематические залы, от пола до потолка уставленные книгами, но никогда еще с подобной просьбой не обращались ко мне в моем собственном кабинете, который располагался на максимальном удалении от людской суеты. И в особенности удивительно было слышать ее от столь юной и прелестной особы, что почтила меня визитом.

По утрам я не раздвигал шторы на окнах, чтобы облегчить себе переход от сна к бодрствованию, что, признаться, всегда давалось мне нелегко, и потому появление нежданной гостью слегка меня напугало, как и ее встревоженный звенящий голосок:

– Доброе утро, мисс. Я могу вам чем-то помочь?

По правде говоря, мне сразу же стоило отправить юную леди к младшим библиотекарям, в чьи обязанности как раз и входила работа с клиентами, однако по неизвестной мне причине, я этого не сделал.

– Если вы тот самый Альберт Корвинус, то да, – девушка уже достаточно успокоилась, чтобы справиться с голосом, однако от меня не укрылось то, как нервно тонкие пальчики теребили бархатную сумочку. – Прошу меня простить за вторжение, но дело совершенно безотлагательное!

Я указал гостье на кресло и подкрутил рычажок газового рожка. В кабинете стало гораздо светлее, и я смог разглядеть незнакомку. Напрасно я принял ее за девицу, хотя, безусловно, она была очаровательно молода, что подчеркивалось хрупкой, почти кукольной фигурой и небольшим ростом. Платье ее, жемчужно-серое, строгое, с высоким воротничком, при всей его кажущейся скромности пошито было из дорогой муслиновой ткани и отвечало всем модным веяниям нынешнего сезона. Определённо, моя посетительница обладала как отменным вкусом, так и устойчивым материальным положением.

– Меня зовут Дженнифер Адамс, мой отец один из акционеров банка «Адамс и Ливингстон», – присев на краешек кресла, представилась мисс Адамс. – Вчера произошло нечто ужасное, мистер Корвинус, просто ужасное. Украли нашу семейную реликвию!

Тут я вынужден был прервать рассказ:

– Это национальная библиотека, мисс. Вам следовало обратиться в Генеральную жандармерию, раз ситуация настолько серьезна. Почему вы пришли ко мне?

В васильковых глазах мисс Адамс заблестели слезы, благо, воспитание не позволяло ей разрыдаться при постороннем мужчине. Я, как и любой другой джентльмен на моем месте, не выносил женских слез, они, как ни какое другое женское оружие, показывали нам всю нашу слабость.

– Я много слышала о вас. Кто как не главный специалист по редким изданиям во всем Королевском Содружестве может найти и вернуть уникальную книгу.

– Уникальную книгу? – кажется, я начинал понимать, что за шестое чувство заставило меня выслушать мисс Адамс. – В чем же ее уникальность?

– Мои предки из поколения в поколение заносили в нее семейные легенды и предания. Знаете, их накопилось просто удивительно много. Что-то вроде летописи, только большая часть изложенных событий, к сожалению или к счастью, вымышлены. Адамсы хранили ее веками, и вот вчера она пропала. Прошу вам, мистер Корвинус, помогите!

Отрадно было видеть столь искренние переживания о литературном произведении в наш век науки и пара. Я заверил мисс Адамс, что в конце рабочего дня непременно нанесу визит ее отцу в особняк на Литтл-роуд, и на этом мы распрощались.

Едва за гостьей закрылась дверь, как я погасил свет и в сумраке тесного, заставленного безделушками кабинета опустился в кресло спиной к окну. Меня ждал, бесспорно, непростой и интересный день, и минутами темноты и покоя следовало насладиться с полной отдачей. Я закрыл глаза и погрузился в состояние, кое сам назвал «активным сном», когда тело предается блаженному расслаблению, а мозг уже включился в работу.

Через сорок минут я был полностью готов ко всем неожиданностям наступившего дня.

Гул большого города звучит истинной музыкой для того, кто может ее услышать. В протяжных гудках паромобилей, скрежете железных постовых, тиканье Часов на площади Трёх Корон, диковинной смеси диалектов и языков настоящий горожанин услышит стук сердца Столицы, в хитросплетении мощеных улочек и аккуратных проспектов с рядами газовых фонарей, в артериях узких мутных каналов увидит кровеносную систему живого организма, что именуется Городом с большой буквы.

Я покинул Национальную библиотеку раньше положенного, впрочем, не было никого, кто бы мог поставить мне это в упрек. Как я уже упоминал, должность моя была в своем роде уникальной, и сам по себе я был довольно, без лишней скромности, уникален и потому не считал нужным соблюдать общий трудовой распорядок. Сегодня у меня возникло редкое, не свойственное мне, желание воспользоваться услугами общественного транспорта, и я запрыгнул на нижнюю ступеньку отъезжающего омнибуса. Мысли о летописи семьи Адамс засели в моей голове прочно, и куда бы я не направился и чтобы не предпринял, все равно возвращался к ним. Я хотел их увидеть. Часы на площади Трёх Корон пробили пятнадцать часов – время не самое подходящее для официальных визитов, впрочем, как и для дружеских, однако любой, кто знает Альберта Корвинуса, без сомнений скажет, что тот не остановится перед такой ничтожной преградой как правила этикета. И все же стоит думать, будто я вовсе не знаком с ними, и потому сошел на остановке квартала Вест-Энд, островке спокойствия посреди бушующего моря многонациональной толпы и бездушных механизмов. В доме под номером тридцать один на Олд-стрит я сменил костюм на более элегантный, в модную нынче клетку, и, тщательнейшим образом побрившись и уложив темные волосы парфюмерным гелем, завязал их лентой в тугой хвост. Накинул легкий плащ и, спустившись в вестибюль, вызвал по телефону кеб.

В сложной сети кварталов и улиц некоторые выделялись особым образом. Место, куда лежал мой путь, отличалось от многих не столько внешней благопристойностью, ухоженностью садов и парков, но и непомерным числом охраны. Во время вынужденной остановки в Конном переулке мимо кеба прогрохотал огромный механический человек, груда металла, непостижимым образом скрепленного в подобие человеческой фигуры на длинных шарнирных ногах. В груди монстра раскаленных углем мерцал кристалл-сердце, насколько я знал, а механика все же лежала вне круга моих интересов, он выполнял роль управляющей матрицы и заставлял удивительного постового двигаться и выполнять команды. Прогресс шагал по миру семимильными шагами, и, по моему личному мнению, не всегда это было во благо.

– Мисс Адамс ожидает меня, – с милой вежливой улыбкой я протянул дворецкому свою карточку. Мисс Адамс приняла меня без промедления, и выглядела куда более привлекательно и свежо, чем при первой нашей встрече сегодняшним утром.

– Я не ждала вас так скоро, мистер Корвинус, – она лично провела меня в уютную маленькую гостиную и усадила на софу. – Что вы решили? Поможете мне? Может, вам стоит для начала взглянуть на место… пропажи?

– Кражи, вы хотели сказать, – безжалостно перебил я. – Раз уж вы упорно не желаете сообщать в полицию, то я, пожалуй, в первую очередь побеседую с вашим отцом. Представите меня?

По лицу девушки пробежала легкая тень беспокойства и притаилась на дне изумительной синевы глаз. Я решил дать ей время все обдумать и принять верное решение, однако в этот момент двери гостиной распахнулись, и зычный голос дворецкого пригласил меня в кабинет хозяина. Мой визит не остался незамеченным.

В дверях я столкнулся с молодым человеком, который, будто нарочно, преградил мне дорогу.

– Вы тот самый знаменитый специалист, которого наняла Дженни? – весьма грубо поинтересовался он, все так же блокируя проход.

– А у вас рубашка грязная, – я указал на измазанные в чем-то черном и неприятно пахнущем манжеты его сорочки и, воспользовавшись его замешательством, покинул гостиную.

– Осторожнее, мистер Корвинус, – бросил мне в спину грубиян. – Адамсы – семья с непростой историей. Чужие секреты бывают довольно неприятными.

Я без слов вошел в кабинет, решив до поры до времени не вступать ни в какие конфликты, но, видит Бог, Альберт Корвинус обид не забывает.

Мистер Адамс встретил меня куда более радушно, чем можно было бы ожидать от солидного джентльмена его положения и капитала. После короткого, твердого рукопожатия, он предложил мне виски и, получив отказ, перешел к делу:

– Мистер Корвинус, мне известно, ради чего вы здесь. Моя дочь Дженни, вероятно, не совсем точно описала вам ситуацию. Ох уж эти женщины, сначала делают, а после думают, – банкир деланно вздохнул и отпил из своего бокала. Мне его интонация и жесты показались несколько нервными.

– Вам раньше приходилось заниматься подобными делами?

Я заверил его, что имел счастье отыскать и вернуть в Национальную библиотеку несколько весьма редких букинистических экземпляров, умолчав, тем не менее, о том, что эти самые издания ушли не дальше чем до первого же неосторожного коллекционера.

– В таком случае, мистер Корвинус, я могу вам довериться. Летопись украли. Нагло и беспринципно.

– Вы уверены, что прислуга просто не переложила ее на другое место?

Но мистер Адамс был непреклонен:

– И речи быть не может! Книга хранилась в сейфе, код от которого знаем только мы с Дженни.

– Простите, а ваша супруга, миссис Адамс?

Я как раз украдкой любовался портретом изысканной дамы в горностаевом манто, что висел на стене за спиной хозяина. Похожая картина украшала гостиную, но на ней дама была изображена в вечернем платье нежно-голубого цвета. Мистер Адамс проследил за моим взглядом:

– Моя дорогая Жаклин трагическим образом ушла из жизни, когда Дженни было всего десять.

Я извинился за свое излишнее любопытство.

– Что вы, мистер Корвинус, дело давнее. Наша семья уже много веков ведет своеобразную летопись, фиксируя для потомков наши фамильные предания, легенды. Знаете, у древних родов накапливается множество… скажем так, занимательных историй.

При этом он посмотрел на меня весьма многозначительно, будто бы оценивая, правильно ли я понял его слова. Что касается древности рода, то тут мне нечем было похвалиться, но проницательностью и цепким умом предки меня не обделили.

– Еще раз прошу прощения, если чем-то задену ваши чувства, – я поймал бегающий взгляд собеседника и заставил смотреть только на меня. – Но я палец о палец не ударю, пока вы не скажете мне, какого рода истории, как вы соизволили выразиться, содержаться в похищенной книге.

– Молодой человек, да как вы…

– Не такой уж молодой, если на то пошло, – я не дал ему договорить. – Ваш ход.

Лицо банкира пошло гневными пятнами. Он то раскрывал рот, то вновь закрывал, возмущенно тряся вторым подбородком. Будь на моем месте человек, более обремененный приличиями, то он непременно ушел бы ни с чем и, вероятнее всего, в сопровождении жандармов, однако, как я не устаю замечать, есть в моем взгляде некая магия, хотя в данном случае, в мою пользу в первую очередь сыграло бедственное положение Адамсов.

– Скажите ему, папа!

Дженнифер Адамс ворвалась в кабинет и застыла посреди комнаты, непоколебимая и прекрасная, с раскрасневшимся личиком и упрямо сжатыми карминными губами. И добавила, обращаясь уже ко мне:

– Мне жаль, что пришлось скрыть всю правду, но иначе вы бы никогда не согласились нам помочь.

Я промолчал. Воздух в кабинете с каждой секундой накалялся все больше, потрескивал от напряжения, щедро разлитого в нем, и я сам себе вдруг показался ничтожно малым под перекрёстным огнем двух горящих взглядов.

– Ты права, детка, – мистер Адамс устало откинулся на спинку кресла и промокнул испарину накрахмаленным белым платком. – Я так устал, милая… Не могла бы ты…

Я покинул кабинет с чувством легкой брезгливости. Безусловно, мистер Адамс мог быть человеком недюжинных деловых качеств, однако мне было ясно как день, кто в доме главный.

– Идемте, мистер Корвинус, я покажу вам хранилище.

Я проработал в Национальной библиотеке более десяти лет, медленно, но неуклонно перебираясь с одной должности на другую и пройдя путь от младшего библиотекаря зала сентиментальной литературы до ведущего (и единственного) специалиста по редким изданиям, и повидал множество хранилищ на своем веку, но мисс Адамс удалось удивить даже меня.

– И вы хотите сказать, мисс, что книга пропала отсюда? – с плохо скрываемым сарказмом поинтересовался я. – Из стального ящика с двойными… Тройными? Из стального ящика с тройными стенками и целым рядом хитроумных замков? Я забыл сказать про сигнализацию? Прошу вас, не заставляйте меня повторять все с начала, мне и без того ясно, что ваша семейная реликвия не могла испариться без посторонней помощи и слуги здесь явно не при чем.

Дженнифер победно улыбнулась, гордо вздернув подбородок:

– К этому я вас и вела. Грабитель либо был мастером экстра-класса, либо…

– Либо это один из членов семьи или лиц, вхожих в ваш дом, – подхватил я, и личико девушки погрустнело. – Вы поэтому настроены против официального расследования?

– Вы не понимаете, мистер Корвинус, – неожиданно жалобно произнесла она. – Никто не мог ее украсть. Господа, что знали о ее существовании, знали также и о том, что наиболее ценна она только в руках нашей семьи.

Мы были вдвоем в тайнике в подвале, и я чувствовал, что пора проявить твердость.

– Дженни… Мисс Адамс, вы говорили, что я знаю не всю правду. Кажется, сейчас самое время это исправить.

Девушка, к удивлению моему, не стала противиться, будто бы ждала от меня чего-то подобного:

– Книга – это ключ.

– Ключ? И что же он открывает?

– Врата между мирами.

На долю секунды мне показалось, что я ослышался, однако девушка продолжала буравить меня серьезным взглядом, так что я едва не поперхнулся рвущимся наружу смешком.

Тут стоит объяснить, что современная наука не допускает существования так называемой невидимой материи, к коей люди темные и несведущие относят призраков, привидений и иже с ними. С моим уровнем образования и культуры я просто не мог отнестись к словам Дженнифер иначе, как к забавной шутке или розыгрышу. Именно это я ей и сказал, чем вызвал бурю негодования. Ни к чему воспроизводить весь наш маленький спор, но покинул особняк Адамсов я изрядно раздосадованным, если не сказать злым.

Погода располагала к неспешной прогулке, чем я и поспешил воспользоваться, благо дома меня никто не ждал. Поужинав в недорогом, но приличном и милом ресторанчике на Флит-сквер, я посвятил вечер самому себе и устроил полномасштабный рейд по книжным лавкам центра города – занятие необременительное, расслабляющее и, кроме того, частенько пересекающееся с моей профессиональной деятельностью. К тому времени, как стало абсолютно темно и многие заведения начали закрываться на ночь, я как раз шел по Олд-стрит, освещенную редкими газовыми фонарями, тихую и застывшую до утра. Возле самой калитки меня поджидал неприятный сюрприз – фонарь на столбе не горел, так что пришлось как следует повозиться со связкой ключей, что накопились за время моей работы. Была у меня такая привычка, хранить все ключи, даже, которые уже давно были мне не нужны. Наконец, замок щелкнул, и одновременно с этим взревел мотор паромобиля, припаркованного неподалеку. Обернувшись на звук, я с ужасом увидел слепящие фары, стремительно приближающиеся ко мне. Ослепленный и испуганный, я не успевал увернуться… Сильнейший удар поверг меня наземь, но слава богам, в которых я не верю, машина пронеслась мимо, лишь вскользь задев меня, и скрылась в неизвестном направлении.

Ребра ныли невыносимо, рука в локте сгибалась с дикой болью, а белый плащ, сшитый, между прочим, под индивидуальный заказ, оказался безнадежно испорчен. Однако я остался жив. И если это не покушение на убийство, то я не Альберт Корвинус!

Ночь, проведенная без сна, в противовес моим ожиданиям принесла не усталость и апатию, а решительность и новые идеи. С помощью горничной Лиззи я обработал полученные накануне ссадины и после легкого завтрака собрался нанести визит Михаэлю Мартинесу, в определённых кругах более известному под именем мастер Мартинес и являющемуся одним из самых богатых и влиятельных коллекционеров страны. Предметы его коллекции вызывали у меня тайную зависть и учащенное сердцебиение, несмотря на то, что не являлись книгами. Именно это общая страсть сделала возможным наше сотрудничество, чем я планировал воспользоваться немедленно, не откладывая в долгий ящик, однако дребезжание телефонного звонка остановило меня буквально на пороге. Голос в трубке поначалу показался мне незнакомым.

– Простите, с кем имею честь? – спросил я предельно вежливо, тем не менее, давая понять, что не настроен на разговоры. Не уверен, что получилось достаточно убедительно.

– Мистер Альберт Корвинус?

– Вы совершенно правы.

– Это Дженнифер Адамс. Прошу прощение за столь ранний звонок, но, насколько мне известно, в библиотеке сегодня выходной.

Теперь стало ясно, откуда эта повелительная и вместе с тем мягкая интонация.

– Мистер Корвинус? Вы меня слышите? Я хотела извиниться.

Я поспешил заверить девушку, что никаких извинений не требуется и что я сам собирался с ней связаться с похожей целью.

– Кафе «Антуанетта», Флоренс-сквер. Знаете? Через час, нет, лучше через два часа встретимся там.

Звонок мисс Адамс снял с меня тяжкую обязанность первым признавать свою неправоту, что стало бы для моей гордости настоящим испытанием, и случился как никогда вовремя. Часами я не пользовался, но и без них четко представлял себе план моих сегодняшних передвижений вплоть до секунд – врожденное чувство времени никогда меня не подводило – и продолжительная, насколько мне представлялось, беседа с мисс Адамс удачно в него вписалась. Но сначала мастер Мартинес.

Мы познакомились при довольно щекотливых обстоятельствах. Ко мне в руки попала вещь, весьма его интересовавшая, а я же по молодости лет счет возможным диктовать коллекционеру условия, и пока мы пытались найти компромисс, некая третья сторона, не будем называть ее по имени, похитила предмет нашего спора вместе со мной. История вышла неприятная и болезненная в первую очередь для меня, потому как, отучившись в университете, я и не предполагал, что весь мой ум и обаяние ничто по сравнению с грубой силой. К счастью, Мартинес не оказался мелочен и злопамятен и выручил меня из передряги, за что был вознагражден, естественно, той самой вещью, о которой мечтал. С тех пор мы поддерживаем с мастером связь, помогая друг другу в меру своих возможностей, и в деле мисс Адамс мне был необходим совет именно такого человека.

– Берт! Сколько лет, сколько зим! – мастер Мартинес не гнушался сам встретить дорогого гостя, коим я и являлся. С виду гостеприимному хозяину можно было дать не более сорока лет, хотя на самом деле возраст его перевалил через полвека. Невысокий, полноватый, с добродушным пухлощеким лицом и пышными седыми усами, он походил на доброго дядюшку, и сходство это усиливалось суетливыми шумными манерами. Без преувеличения скажу, что в искусстве притворства Михаэль Мартинес не знал себе равных.

Наконец, мы устроились за низким круглым столиком, пропустили по стаканчику чудесного и, безусловно, невероятно дорогого вина и только после этого я изложил старому другу свою проблему. И состояла она не только в том, где искать похищенную книгу, но и разумно ли искать зерно истины в рассказе моей очаровательной нанимательницы. Да, при всем моем скепсисе я не счел нудным утаивать от мастера информацию, какой бы глупой и, на первый взгляд, бессмысленной она ни была.

Опытный плут и хитрец, Мартинес легко распознавал даже самую умелую ложь, будто у него на такие вещи нюх не хуже собачьего.

– Я бы посоветовал тебе оставить это дело, – после продолжительных раздумий, выдал он. – Но ты не был бы собой, если бы меня послушал. Так что скажу тебе, будь предельно, слышишь, – он погрозил мне пухлым пальцем, – предельно осторожным. Вчера тебя напугали, а сегодня могут убить. Твоего самодовольства не хватит, чтобы справиться с ревущим паромобилем или стилетом в темном переулке.

Чтобы успокоить внезапно участившийся пульс, я перевел взгляд на напольные часы эпохи Пяти Войн. Прекрасная работа старых умельцев-часовщиков – ходят до сих пор. Я поморщился. Ходят слишком громко. Я бы не стал так издеваться над раритетом…

– Берт?

Я вздрогнул:

– Мастер?

Мартинес устало откинулся на спинку своего позолоченного кресла:

– Я должен был догадаться, что мой новый экспонат тебя очарует.

На какое-то мгновение я даже забыл, зачем пришел, так меня притягивали мерно тикающие бесконечно прекрасные часы, однако стоило вернуться к прежней теме, пока не вышло время, отпущенное для визита:

– Я отдаю себе отчет в том, что подвергаюсь риску, – со всей серьезностью заверил я. – Я составил список, где перечислил фамилии тех, кто мог быть замешан в краже. Посмотрите и скажите, что думаете по этому поводу.

Мартинес внимательно изучил список и вернул мне:

– Никто. Никто из этих господ не стал бы красть книгу Адамсов.

– Почему же? – мне казалось, что я припомнил всех коллекционеров, специализирующихся на предметах искусства, редких книгах и рукописях, и кроме этого, добавил имена тех, кто мог такой заказ выполнить.

– Все они знают книге истинную цену и не стали бы с ней связываться. Мальчик мой, боюсь, что мисс Адамс тебя не обманула, каждое ее слово – истинная правда.

Я шел сюда, чтобы узнать правду, а, уходя, сделал для себя неожиданный вывод – иногда заблуждение бывает гораздо полезнее правды, например, для моего рассудка. Честно сказать, у меня был шанс повернуть назад, отменить встречу с мисс Адамс, назвав ее сумасшедшей, и посвятить внезапно появившееся свободное время изучению новых книг, привезенных в Национальную библиотеку на прошлой неделе. Я бы не осудил себя за подобное решение, а осуждение других людей никоим образом меня не задевало.

До Флит-сквер было рукой подать.

Я махнул рукой и запрыгнул в остановившийся по моему знаку кеб.

Мисс Адамс уже сидела за столиком. Неловко было заставлять девушку ждать, однако, сверившись с часами на увешанной декоративными тарелками стене, я с некоторым самодовольством поздравил себя – пунктуальность снова не подвела меня.

– Добрый день, мисс, – я склонил голову в знак почтения и жестом позвал официанта. – вы уже сделали заказ?

Девушка устало покачала головой. По пустой чашке из-под кофе я догадался, что она пришла задолго до назначенного времени. Боялась опоздать?

– Мистер Корвинус, – ее голос звучал несколько глухо и оттого вызывал смутное беспокойство, – я понимаю, как прозвучали мои слова тогда, в хранилище.

Я поспешил прервать девушку:

– Нет нужды извиняться. Я побеседовал с… с одним человеком, и он убедил меня отнестись к вашим словам более терпимо.

Дженнифер впервые посмотрела прямо на меня. Ее глаза влажно блестели и казались просто невероятно огромными на маленьком бледном личике:

– Тогда я должна рассказать вам абсолютно все! Скоро случиться нечто ужасное, и если книга не будет найдена, все вокруг поглотит хаос.

Официант принес мой заказ, однако я не притронулся к еде.

– Все настолько серьезно?

Мисс Адамс кивнула.

– Думаю, не стоит обсуждать подробности здесь. Если бы вы согласились, то…

– Оставим приличия на потом, – неожиданно резко прервала меня Дженнифер. – Мы можем поехать к вам. Вы это имели в виду?

Не переставая удивляться твёрдому характеру этой странной юной леди, я оставил на столике деньги, гораздо больше, чем стоил заказ, и мы покинули кафе. К несчастью, начался дождь, и на Олд-стрит мы добрались изрядно промокшими. Разговор пришлось отложить до тех пор, пока моя горничная не принесла полотенце для мисс Адамс и не согрела для нас вино с пряностями.

– Это невероятно!

Дженнифер наконец разглядела обстановку моего кабинета. Кругом были часы. Стены, полки, полы – часы были везде. Напольные, настенные, круглые, квадратные, всех форм и размеров, но их объединяло одно.

– Но они… они же не ходят?

Тишину нарушила только наши голоса.

– Не ходят. Я их не завожу.

Дженнифер не унималась:

– Но часы же должны показывать время!

Хоть я и привык к подобным, если можно так выразиться, претензиям, они по-прежнему выводили меня из себя.

– Разве время пойдет иначе, если все часы мира перестанут ходить? Время, мисс, не зависит от тиканья и бега стрелок. Ничего не изменится, зато станет немного тише.

Похоже, резкая отповедь смутила гостью. Мисс Адамс перестала разглядывать мою коллекцию и опустилась в кресло, тщательно расправив складки влажного платья.

– Вижу, у вас на все есть свое мнение, – с ноткой недовольства произнесла она. Я вопросительно выгнул бровь:

– Разве это плохо?

– Нет, отчего же. Мне будет очень интересно узнать ваше мнение после того, что я вам скажу.

Я молча ждал продолжения. Дженнифер чуть подалась вперед и четко, почти по слогам, сказала:

– Вы поможете мне спасти мир.

– Простите? – я придвинулся ближе, ловя каждое слово, каждый неровный вздох девушки. – Мне кажется, вы сказали…

– Я сказала ровно то, что вы услышали, – Дженни порывисто встала, прошлась по комнате, явно собираясь с мыслями. Мне бы, кстати, это тоже не помешало, иначе головная боль станет меньшим, на что я смогу рассчитывать по окончании сей странной исповеди.

– Прошу вас, мисс, не будем ходить вокруг да около. Мы с вами оба – занятые люди.

Дженни резко обернулась:

– Ах вот как. Значит, ближе к делу? – она снова вернулась в кресло и чинно сложила руки на коленях. – Тогда я повторю. Вы нужны мне для того, чтобы спасти мир. Ни больше, ни меньше.

Я не могу винить вас в том, что ваше представление о мире, как о некой незыблемой и, главное, единичной материи, в корне ошибочно. Нет, тем более что вы не одиноки в своем заблуждении. Миров вокруг нас великое множество, и отнюдь не все они дружелюбны к людям. Если быть точной, согласно нашим записям, все до единого разрывы в ткани реальности приводили к катастрофам, смертям, к великому множеству смертей. Наша семья с древнейших времен отслеживала подобные разрывы и с помощью тайных знаний, передающихся из поколения в поколение, закрывали их. Вы можете не верить мне, можете выгнать и назвать сумасшедшей. Это не имеет сейчас никакого значения. Мистер Корвинус, я чувствую дыхание иного мира. Книга пропала, и без нее мы беззащитны перед будущей угрозой. Врата могут открыться где угодно, но и это еще не самое страшное.

Усилием воли я заставил себя вернуться к реальности, зачарованный волшебным голосом мисс Дженнифер, и начать мыслить практически.

– Не самое страшное? То есть существует что-то страшнее столкновения миров и вторжения неведомых нам, потусторонних сил? – мне сложно было даже представить нечто подобное, как вдруг меня осенило. – Точно! Если книга – это ключ, то им можно не только закрывать эти ваши врата, но и открывать…

– Теперь вы понимаете. Книгу нужно вернуть, и чем скорее, тем лучше.

На некоторое время комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь мерным перестуком капель по крыше. Вода стекала по оконному стеклу, создавая полную иллюзию отрезанности от остального мира, будто его и не было, только мрачный кабинет с мертвыми часами и двое людей с сосредоточенными хмурыми лицами. Тишина никогда не пугала меня, напротив, в ней я чувствовал себя необычайно живым, был на своем месте, однако эта тишина напоминала скорее затишье перед бурей. Точно над городом сгущались невидимые простым взглядом тучи, вот-вот готовые низвергнуть вниз миллиарды смертоносных молний.

– Все еще не желаете поверить?

Мне не хотелось отвечать, ибо я еще не решил для себя, как отношусь к этим новым истинам, противоречащим всему, чему меня учили с юных лет. Однако Дженни ждала ответа.

– Как вы уже говорили, теперь это не имеет значения, – дождь заканчивался, и с минуты на минуту моя гостья засобирается в отчий дом. Приличия остаются приличиями даже на пороге апокалипсиса. – Я сделаю все от меня возможное, чтобы помочь.

Девушка кивком поблагодарила меня и прошествовала к выходу:

– Я буду в вашем распоряжении в любое время, только позвоните.

В дверь постучали, и на пороге я с удивлением увидел молодого человека из дома Адамсов, того самого грубияна в грязной сорочке. Он посмотрел мимо меня на мисс Адамс:

– Черт возьми, Дженни, ты что творишь?

– Я оставила записку, Оскар, – спокойно ответила девушка, ничуть не поменявшись в лице, в то время как я едва сдержался, чтобы не вытолкать наглеца на улицу. – Хорошо, что ты приехал. Не придется вызывать кеб.

Названный Оскаром побагровел от распирающей его злости, но, видимо, не смел перечить. И это просто невероятно! Похоже, что Дженни держит весь дом в ежовых рукавицах. Дженнифер повернулась ко мне и ровно пояснила:

– Оскар Барлоу, мой жених. Простите его, иногда он бывает несносен.

С этим словами она прошла мимо жениха, шелестя юбкой, строгая и царственная. Мы с Барлоу остались наедине.

– Не думайте, что это сойдет вам с рук, – грозно, по его мнению, сказал он мне. – Дженни под моей защитой.

– А у вас снова рубашка грязная.

Действительно, на белоснежных манжетах темнели отвратительные пятна. Прошипев нечто, несомненно, оскорбительное, но мало понятное, он поспешил к своему паромобилю, на прощанье бросив на меня преисполненный ненависти взгляд. Я же проигнорировал этот некультурный жест, недостойный джентльмена, обратив все свое внимание на средство передвижения Оскара Барлоу. То был очень странный паромобиль, и пусть я не силен в механике, все равно вижу, что с ним что-то не так. К тому же на дороге перед калиткой осталась темная лужица непонятного вещества. Я подошел, присел на корточки и с величайшей осторожностью погрузил палец в черную субстанцию. Так и есть, мазут. И теперь стало ясно, что не так было с паромобилем Барлоу. Собственно говоря, это и не паромобиль вовсе, а новейшая разработка государственных механиков – машина, двигатель которой работает на не пару, а на дизельном топливе, поэтому вся конструкция такой модели значительно проще и компактнее традиционного паромобиля. На весь город таких по пальцам одной руки перечесть, и кто бы мог подумать, что именно Оскар Барлоу является одним из счастливых обладателей машины будущего. И все это приводит меня к одному выводу – Барлоу тот, кто пытался меня убить.

Об этом совершенно ясно говорит мой некогда шикарный белый плащ, ныне годный разве что для мытья полов на кухне. Да, безусловно, жених мисс Адамс не только на редкость невоспитанный юноша, но и неудавшийся убийца.

В прихожей я набрал номер знакомого детектива и по старой памяти попросил последить за молодым Барлоу и собрать про него всю возможную информацию. Никогда не знаешь, что именно послужит ключом к разгадке тайны.