Текст книги "Реван (ЛП)"

Автор книги: Дрю Карпишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Бок прострелила острая боль, и воин понял, что по меньшей мере одно ребро треснуло. Дроид медленно, рывками пытался развернуться к нему передом. Три оставшихся дрона тоже приблизились, готовые стрелять.

Скордж поднялся на четвереньки. Штурмовой дроид был достаточно высок, чтобы можно было проползти между его ногами и укрыться под огромной тушей. Выстрелы трех часовых срикошетили от брони дроида-охранника. Тот принялся палить в ответ, инстинктивно обозначив стреляющие в него объекты как угрозу. Бластерные пушки прошили дронов, превратив всех троих в металлолом.

В этот самый момент сит вонзил меч в брюхо дроида. В целях экономии материала и для увеличения подвижности днище охранника не было обшито броневыми пластинами, которые покрывали основной корпус, и лезвие с легкостью вошло в глубину. Скордж рассек беззащитное брюхо еще дважды, после чего откатился в сторону и вскочил на ноги.

Дроид, содрогаясь, пытался повернуться к противнику. Из днища – там, где его разрубил меч – сочилась густая черная смазка, растекаясь в быстро растущую лужу под ногами механизма. Где-то внутри корпуса раздался приглушенный взрыв, и наружу вырвалась струйка дыма. Металлические ноги подкосились, дроид грянулся о пол и затих.

У Скорджа не было времени радоваться победе. В цех ворвался рой патрульных дронов, вылетевших по одному или по двое из проходов в южной и северной стенах. Одновременно показались еще два штурмовых дроида, и сит пал духом.

Отступить в бою, который не выиграть, – в этом не было стыда. Только дурак продолжает битву, когда нет шансов на победу. Но даже пожелай он бросить Сечела, рискуя вызвать гнев Найрисс, Скордж сомневался, что сумеет уйти. Противников было слишком много, а его силы были практически на нуле.

С мрачной улыбкой сит поднял меч, готовясь перед смертью истребить как можно больше врагов. И тут все внезапно погрузилось в темноту.

Скордж потянулся за очками ночного видения, зная, что света клинка не хватит, чтобы продолжать бой. Он сорвал очки с пояса, нацепил на глаза… и застыл, пораженный увиденным. Никто из механизмов не воспользовался заминкой, чтобы напасть. Штурмовые дроиды не шевелились, а патрульные так и вовсе попадали на пол.

Только тогда воин осознал, что стало не только темно – наступила абсолютная тишина. Оглушительный рев оборудования затих. Конвейеры остановились, и служебные дроиды стояли столбом.

Скордж включил наручный комлинк:

– Сечел? Ты цел?

– Вы еще живы? – спросил в ответ напарник. Его голос звучал удивленно, но прежде чем повелитель ситов успел возмутиться, взломщик быстро добавил: – Прекрасно. Я боялся, что вы не справитесь.

– Что произошло?

– Я скопировал нужные файлы. Затем взломал систему питания и послал аварийную команду, чтобы вырубить энергию. Решил, что вам это будет на руку.

– Я бы справился, если бы не штурмовые дроиды, – заявил Скордж, даже не пытаясь скрыть упрек, сквозивший в его голосе.

– Штурмовые дроиды? Вот как? Наверное, новый прототип, над которым работает «Юксиол».

– Где ты сейчас? – спросил повелитель ситов.

– Все еще в архиве.

– Оставайся там – я тебя подберу.

– Не думаю, что у нас есть на это время, – ответил Сечел.

– О чем ты говоришь?

– Вы видели плавильные чаны? Там для разогрева металла используются тривиевые генераторы. Их отключение дестабилизировало ядра реактора.

– Сколько осталось до взрыва?

– Не настолько много, чтобы стоило продолжать этот разговор.

Скордж понял намек. Заставив уставшие ноги двигаться, он помчался сквозь кромешную тьму цеха. Сломанные ребра не позволяли даже восстановить дыхание, а бедра и икры нещадно саднило. Сит догнал напарника в коридоре на полпути к двери, через которую они проникли в здание.

Он не сказал ни слова, решив приберечь остатки воздуха в легких для финального броска, чтобы убраться из зоны поражения. Через служебную дверь Скордж вырвался в свежую прохладу ночи. Советник бежал в паре шагов позади.

Перепрыгивать через ограждение сит уже был не в состоянии, поэтому бросился к воротам, которые открывал для Сечела в начале операции. Его бег замедлялся, тяжесть брони придавливала к земле, отнимая остатки сил. Скордж призвал Силу, чтобы та придала ему скорости для последнего рывка. Советник нагнал его за несколько шагов до ворот. Мгновение спустя их накрыло взрывной волной.

К счастью, б ольшую часть энергии взрыва поглотило здание завода, так что их не распылило на атомы. Ударная волна воздуха, звука и осколков стекла лишь свалила напарников с ног и перебросила через ворота. Повелитель ситов рухнул на землю, перекатился на живот и инстинктивно закрыл затылок руками, защищаясь от ливня шрапнели. Оглушенный, он лежал неподвижно еще полминуты. В ушах у него звенело.

Скордж с трудом поднялся на ноги и мучительно закашлялся. Из-за сломанных ребер ощущение было такое, будто его грудь пронзили насквозь. Воин сплюнул кровавую слюну. Затылок и шея также кровоточили – летящие осколки стекла зацепили его раз десять минимум, хотя б ольшая часть тела была защищена броней.

Убедившись, что его раны не смертельны, Скордж обернулся к компаньону. Сечел ничком лежал рядом. На нем не было доспеха, и спина его превратилась в кровавое месиво. Хотя стекло искромсало его одежду и измочалило плоть под ней, раны выглядели поверхностными.

Повелитель ситов начал тыкать Сечела носком сапога, пока советник наконец не застонал.

– Поднимайся, – выдохнул Скордж. – У меня нет сил тебя тащить.

Сечел подчинился приказу, и оба поплелись обратно через лес к ждавшему их челноку. За их спиной полыхал завод «Юксиол».

Глава 5

С некоторых пор Реван был в Храме джедаев нечастым гостем. Официально он оставался членом Ордена, но не мог отделаться от чувства, будто каждый раз вторгается на чужую территорию, поднимаясь по широким ступеням меж двух рядов скульптур, молчаливыми стражами стоящих у входа.

Многие джедаи, в особенности падаваны и самые молодые рыцари, считали его героем, ожившей легендой. Но куда более консервативные мастера придерживались совершенно иной точки зрения. Многие винили Ревана в том, что он повел тысячи джедаев на смерть в войне с мандалорцами. Другие не могли ему простить миллионы убитых республиканских солдат и мирных жителей, когда Реван и Малак пришли завоевателями из Неизведанных Регионов. Официально считалось, что он искупил свою вину и вернулся на путь света, но оставалось немало тех, кто чувствовал: глубоко внутри Ревана все же затаилась червоточина темной стороны.

И, по правде сказать, Реван не сделал практически ничего, чтобы доказать обратное.

Поднявшись по ступеням, он прошел через ворота Храма и зашагал по длинному мраморному коридору в направлении внутреннего дворика.

Совет в свое время предлагал найти опытного мастера, чтобы тот надлежащим образом вновь провел Ревана путями Силы, – но джедай отказался не раздумывая. Реван знал о Силе слишком много – как о светлой, так и о темной ее сторонах, – чтобы брать уроки, как какой-то падаван. Это сошло бы ему с рук, не сделай Бастила тот же выбор, что и он сам. В свое время она была одной из самых многообещающих воспитанниц Ордена. Но Малак временно обратил ее на темную сторону, и Совет настаивал, что ей также требуется переобучение. Когда она отказалась, некоторые из Совета увидели в этом повторение пройденного: Реван, сбивающий молодого и талантливого джедая с пути истинного.

Их женитьба только усугубила положение. Орден джедаев не одобрял эмоциональные привязанности, считая их первой ступенью к разрушению. Джедаи учили, что любовь ведет к ревности, а ревность – к темной стороне. Реван же видел исцеляющую силу любви. Именно она вернула к свету Бастилу, и их духовная связь стала спасением для обоих.

Полное отрицание эмоций или их жесткий контроль были, по мнению Ревана, большой ошибкой. Ревность, по своей сути, лишь вытекала из того, что чувства брали верх над плохо обученным, неподготовленным джедаем. Реван верил, что джедаи могут научиться использовать позитивные эмоции, такие как любовь и счастье, чтобы укрепить свою связь с Силой – точно так же, как ненависть и гнев помогают последователям темной стороны.

На выходе из коридора Реван, по обыкновению, притормозил, зачарованный открывшимся перед ним великолепием. Храм джедаев венчал собой высокую горную вершину, а его крыша была превращена в гигантскую площадку с видом на городской ландшафт, простирающийся на километры вниз. По углам площадки возвышались четыре остроконечные башни, а пятая, самая большая, поднималась из центра.

Площадку наполняли небольшие группки падаванов, рыцарей и мастеров: кто-то спешил по делам, торопливо шагая по садовым дорожкам, кто-то сидел на скамейках или у фонтанов, отдыхая в перерывах между повседневной работой или тренировками.

Реван набросил на голову капюшон джедайского плаща, чтобы остаться неузнанным. Он желал поскорее разобраться со своим делом и уйти. Чем раньше он покинет Храм, тем лучше.

Так было не всегда. В первые недели после победы над Малаком, когда Реван еще был на хорошем счету и почитался спасителем Галактики, он обратился к Совету, чтобы поделиться своим пониманием Силы с другими мастерами. Разумеется, он ожидал некоторого неприятия. Совет завяз в прошлом. Они не понимали, что Сила – живая. У них не укладывалось в головах, что она развилась далеко за пределы их скудного учения. Но Реван оказался не готов к единодушной и открытой враждебности Совета.

Ему не просто отказали – приличная доля членов Совета вообще потребовала изгнать его из Ордена. К счастью, благоразумных оказалось больше. Реван был героем. История о его искуплении и возвращении к свету уже разлетелась по всей Галактике… пусть и без некоторых постыдных подробностей о том, как джедаи подчистили его личность. Самые мудрые члены Совета понимали, что легенда о героизме Ревана слишком хороша, чтобы сбрасывать ее в утиль лишь потому, что у них исчезла необходимость в самом герое.

В конце концов они нашли компромисс. Джедаи не будут впредь возражать против их с Бастилой брака. Официально оба по-прежнему будут пользоваться доверием, всеми правами и привилегиями джедаев. Взамен Реван пообещал не распространять свою ересь среди членов Ордена.

Сначала Бастила отказалась принять такие условия. Но Реван убедил ее, что война с Советом за идею ни к чему не приведет. Они свою роль сыграли, самое время им стать историей и прожить остаток дней в мире и покое.

Чем они и занимались… пока Ревану не стали являться во снах эти проклятущие кошмары.

Вот почему он снова здесь. Кандерус отправился к своим собратьям, надеясь выяснить, есть ли связь между Мандалорскими войнами и планетой, скрытой за пеленой вечных бурь. Он отсутствовал уже несколько недель, и Реван до сих пор ждал вестей. Но вместо того чтобы сидеть сложа руки, он решил провести собственное маленькое расследование.

Уверенным размашистым шагом он направился к башне на северо-западе площадки. В ней заседал Совет Первого Знания – пять мастеров и их штат помощников, которые знали все об истории и традициях Ордена. Здесь также находились архивы Храма – самое большое в Галактике собрание документов, дисков с данными и голокронов. Поговаривали, что если чего-то нет в архивах – значит, этого не существует в природе.

При всем отчаянном желании Реван сомневался, что отыщет в хранилище хоть что-то, объясняющее его сны. На самом деле он явился сюда в поисках кое-чего другого. Кое-когодругого, если быть точным. Имени из прошлого.

Немалые пласты его памяти по-прежнему отсутствовали. Чтобы восполнить пробелы, ему нужно было поговорить с кем-то, кто был рядом с ним, кто служил ему на протяжении войны.

Малак был его правой рукой во время мандалорской кампании. Но Малак мертв, и от него уже не добиться ответов. Однако был и еще кое-кто – могущественный джедай, Митра Сурик. Митра одной из первых присоединилась к Ревану и очень скоро проявила себя великолепным стратегом и военным лидером.

Разглядев ее потенциал, Реван назначил Митру генералом и доверил командование едва ли не половиной республиканских войск и джедаев под своим началом. Роль Митры в победе над мандалорцами была чрезвычайно велика: именно она нанесла по врагу удар сокрушительной силы в битве за Малакор-5 – пусть и досталась эта победа излишне дорогой ценой.

Он поколебался лишь на мгновение, застыв у двери в башню, терзаемый мыслями о том, что может найти внутри. Затем он вошел и поднялся по длинной винтовой лестнице на первый уровень архивов.

Вскоре после триумфа Митры на Малакоре-5 Реван окончательно разбил мандалорцев, и война подошла к логическому завершению. Они с Малаком отправились в Неизведанные Регионы, а Митра вернулась на Корускант, чтобы предстать перед Советом. С тех пор они с Реваном ни разу не виделись, и он не имел ни малейшего представления, где она может быть в настоящую минуту.

Тем не менее отдельные детали случившегося были ему известны. Совет объявил Митру изменницей за то, что она служила Ревану. Ее лишили всех титулов и отправили в изгнание. Если верить слухам, Митра, нареченная ныне Изгнанницей, покинула пространство Республики и попросту исчезла из виду. Реван, в свою очередь, полагал, что в этой истории чего-то недостает.

После его победы над Малаком Митра ни разу не попыталась выйти с ним на связь. Даже если она покинула Республику, до нее все равно дошли бы вести о возвращении Ревана к свету. То, что от нее не было никаких известий, очень тревожило.

Он пытался дотянуться до Митры в Силе. За годы сражений между ними должна была установиться особая связь, и даже будь Митра на другом конце Галактики, он должен был ощущать ее размытое присутствие. Легче всего было предположить, что Митра просто стала едина с Силой, но Реван отказывался верить в ее смерть. После всех ужасов, какие она пережила на Малакоре-5, безвестно сгинуть за дальним рубежом Галактики было бы попросту несправедливо.

Он миновал четвертый пролет винтовой лестницы и открыл дверь, ведущую на второй уровень архивов. К его огромному облегчению, зал пустовал, и никто не мог помешать его поискам.

Пройдя между стеллажами, тесно заставленными инфодисками, он подсел к одному из голотерминалов. Не уверенный до конца, что именно он рассчитывает найти, Реван просто вбил имя Митры в строку поиска.

Нашлось несколько записей, в том числе официальный отчет с Малакора-5, выполненный одним из хранителей архива. Реван запомнил код учета, отыскал на полках нужный инфодиск и вставил в терминал.

Он потратил несколько минут на изучение отчета, но не нашел ничего, что стало бы для него в новинку. На Малакоре-5 была расставлена ловушка, чтобы заманить мандалорский флот поближе к планете и обрушить на него всю мощь генератора гравитационной тени – экспериментального супероружия, которое должно было уничтожить всякий корабль на орбите, используя уникальные гравитационные аномалии системы Малакор.

Реван разделил свою армаду надвое, передав Митре командование одной из двух флотилий. Пока он сам вел наступление на флагман мандалорцев, его преданная помощница по его приказу завлекла основные силы противника в поле действия генератора.

Мандалорцы проглотили наживку – и едва они оказались в зоне поражения, Митра приказала запустить генератор гравитационной тени. Атмосфера планеты вспыхнула, в одно мгновение обратившись в пепел. Всепоглощающий жар испепелил каждое дерево и куст, каждого зверя и насекомое. Земля потрескалась и иссохла, покрывшись глубокими разломами по всей пораженной площади.

В тот же миг сотни кораблей – как республиканских, так и мандалорских – были сдернуты с орбиты гравитационным вихрем, вырвавшимся из ядра планеты. Они рухнули на поверхность с такой силой, что их остовы вошли в кору на несколько километров, похоронив под обломками погибший экипаж. Десятки тысяч жизней оборвались за долю секунды.

Корабли Ревана и Митры были вдалеке от зоны поражения, но Реван не мог сказать наверняка, был ли это результат точного расчета или прихоть фортуны.

Его воспоминания о тех событиях были стерты, и, глядя теперь на свои поступки со стороны, он не мог найти им ни объяснения, ни оправдания. Если бы он знал, что произойдет, пошел бы он на такие жертвы – отдать жизни собственных союзников ради окончательной победы над мандалорцами? Или в его план попросту закралась чудовищная ошибка?

Автор доклада не делал подобных допущений: в нем ясно говорилось, что Реван и Митра прекрасно отдавали себе отчет в том, на что идут. Их открыто называли военными преступниками и убийцами тысяч солдат. Автор утверждал, что уже на Малакоре-5 Реван отдался во власть темной стороны.

Но Ревану не было дела до мнения безымянного писаки. Его интересовали лишь факты, а именно – что же случилось с Митрой после битвы. И как раз в этом аспекте отчет был вопиюще неполон.

Все, что он сумел выяснить: Митра по своей воле предстала перед судом Совета и в конечном счете была изгнана из Ордена и из Республики.

– Следовало догадаться, что это ты, – раздался за спиной голос, дрожащий от негодования.

Реван поднялся с кресла и повернулся к говорившей. На ней были традиционные одежды джедая-архивариуса, но Реван знал, что на самом деле она – член Совета. Она была чересчур молода для такой высокой должности – не старше Бастилы. Ее волосы отливали белоснежной платиной, глаза были холодного голубого оттенка, а бледная кожа говорила о годах, безвылазно проведенных в архивах, вдали от солнечного света.

– Эйтрис, – кивнул Реван с вымученной улыбкой на устах, тихо ругаясь про себя.

Когда-то она была близкой подругой Митры, но наотрез отказалась присоединиться к тем, кто воевал с мандалорцами. Будучи убежденным консерватором, она разделяла нелестное мнение о Реване старших членов Совета. Из всех, кто мог помешать его поискам, Реван меньше всего хотел бы повстречаться именно с ней.

– Все пытаешься вернуть потерянные воспоминания? – спросила она чуточку самодовольным тоном, и Реван сразу же понял, что ее появление здесь не случайно.

Эйтрис, вероятно, поставила на материалы, которые он изучал, особую охранную метку и мгновенно получила предупреждение, едва они были извлечены из архивов. Никто не запрещал подобные меры безопасности, но все же к ним прибегали крайне редко. Как правило, те, кто служил в Совете Первого Знания, уважали право приходящих в архив джедаев на свободу поиска.

Тем не менее, хоть Реван и пытался сохранить свое расследование в тайне, он не сделал ничего предосудительного. И ему по-прежнему нужны были ответы.

– В этом отчете не хватает нескольких важных деталей, – произнес он и во внезапном порыве добавил: – Кто-то знатно схалтурил.

Джедай заметил, как ощетинилась женщина, и понял правоту своей догадки: Эйтрис не просто отследила отчет. Она сама его составила.

– Или это ты не видишь всей правды прямо у себя под носом, – огрызнулась она.

Реван улыбнулся. При всех увещеваниях джедаев о том, что им следует блюсти мир и спокойствие, он не мог упустить случая погладить против шерсти такую ханжу как Эйтрис.

– Полагаю, именно твоей великой мудрости мне недостает, чтобы увидеть упущенное.

– С чего ты взял, что я стану тебе помогать?

– Я все еще в Ордене, а приговор Митры занесен в протокол, – напомнил ей Реван внезапно посерьезневшим тоном. – Я имею право знать правду о том, что произошло. Все детали.

– Что тебе еще нужно знать? Она допустила ошибку, последовав за тобой. Ты повел ее по пути темной стороны. Она совершила непростительное деяние, и Совет изгнал ее.

– Это был отчаянный ход, сделанный в отчаянное время, – парировал Реван. – И генератор гравитационной тени был экспериментальным образцом. Откуда Совет мог знать, что Митра вообще имела представление о том, что может случиться? Что, если все это было ошибкой? Несчастным случаем?

– Генератор гравитационной тени был оружием, созданным для войны, – проговорила Эйтрис с ледяной рассудительностью в голосе. – Его единственное предназначение – убивать и разрушать, и Митра отдала приказ запустить его. Это что, несчастный случай?

– Но она явно сожалела о своих деяниях и добровольно сдалась Совету. Почему к ней не проявили милосердие?

– Совет должен был преподать наглядный урок, – говоря это, Эйтрис даже не пыталась скрыть горечь в голосе. – В назидание прочим, кто мог бы ослушаться воли Совета. Какое уж тут милосердие.

– Я не верю, что все настолько просто, – настаивал Реван. – Мои преступления были куда страшнее, но мне же дали второй шанс.

– Потому что ты все еще мог быть нам полезен.

Реван чувствовал, что Эйтрис что-то недоговаривает.

– Что ты имеешь в виду? Митра тоже была могущественным джедаем. Почему Совет не попытался вернуть ее?

Женщина потрясенно покачала головой:

– Ты и вправду понятия не имеешь, во что ее превратил, верно?

– Не имею, – взорвался Реван, не в силах больше сдерживать досаду. – У меня в памяти сейчас дыр больше, чем в каминоанской губке! Так почему бы тебе не просветить меня?

Эйтрис закусила губу и гневно уставилась на собеседника. Затем, очевидно, решив, что быстрее отделается от Ревана, если ответит на его вопросы, заговорила:

– Митра оказалась ближе к генератору, чем ты. Ударная волна настигла ее, едва не погубив. Сделав ее беззащитной. И в этот момент Митра почувствовала в Силе гибель мандалорцев и своих собратьев – республиканских солдат. В ее состоянии это стало последней каплей. Это могло запросто убить ее. – Эйтрис запнулась от избытка эмоций, затем продолжила: – По наитию, она воспользовалась единственным известным ей способом, чтобы спастись. Она отрезала себя от Силы. Навсегда.

– Мне очень жаль, – искренне произнес Реван. – Я и вправду не знал.

– Да неужели? – сердито спросила Эйтрис. – Тогда почему вы с Малаком бросили ее, улетев в Неизведанные Регионы? Вы сообразили, что она больше не представляет для вас ценности, и покинули ее. Вот почему она вернулась и предстала перед судом Совета.

– Всего этого нет в отчете. Это правда или домысел?

Молчание Эйтрис было красноречивее любых слов. Реван продолжал:

– Даже если ты не лжешь – я теперь не тот, что прежде. Справедливо ли обвинять меня в старых грехах?

– Сколько вуки ни корми, он все в лес смотрит, – почти беззвучно выдавила Эйтрис.

У Ревана не было времени с ней препираться после всего, что он выяснил. Если Митра была отрезана от Силы, это объясняло, почему он не мог ощутить ее присутствие. Значит, она могла быть еще жива, могла знать что-то, что поможет понять смысл его видений.

– Ты знаешь, куда она отправилась? – спросил Реван. – Мне нужно с ней поговорить.

– Неужели ты не натворил уже достаточно бед? – бросила Эйтрис. – По твоей вине она пошла против Совета и предала Орден. Из-за тебя она отдалась темной стороне и стала Изгнанницей. Из-за тебя лишилась Силы. Для джедая это хуже, чем смерть!

– Я подошел к смерти ближе, чем многие из нас, – ответил Реван, – и будь уверена – ты ошибаешься.

Эйтрис презрительно фыркнула:

– Не сравнивай меня с собой. Я живу ради Силы. Ты живешь только ради себя.

Реван пожал плечами, понимая, что философские диспуты не помогут ему отыскать Митру.

– Что бы ты ни думала обо мне, – произнес он, – я не принуждал Митру ни к чему. Она сама выбрала такой путь. И ей решать, говорить со мной или нет. Если тебе известно, где она сейчас, ты должна мне сказать.

– Мы не виделись с самого суда, – сквозь зубы процедила Эйтрис, и Реван понял, что она не лжет. – Я не знаю, куда она отправилась, и надеюсь, что не узнаю. Изгнанница предала Орден, как и ты. Тебе здесь не рады. Убирайся домой, к своей жене, – последнее слово Эйтрис буквально выплюнула – так ядовито звучал ее голос.

– Ай-яй-яй, – Реван погрозил ей пальцем. – Нет эмоций, только покой.

Эйтрис скривила губы и, развернувшись на каблуках, буквально вылетела из комнаты. Реван подождал, пока звук ее шагов на лестнице не стихнет, и медленно опустился в кресло.

Теперь, когда он остался один, можно было убрать с лица гримасу сарказма. Несмотря на все сказанное ранее, он не мог никуда деться от ответственности за судьбу Митры. Он не рискнул показать Эйтрис свою вину и скорбь, но оставшись наедине с собой, не стал сдерживать чувства. Все дорогие ему воспоминания о Митре отсутствовали; в голове хранились только бессвязные обрывки и фрагменты. Но когда-то Митра была одним из самых близких его друзей, и Реван до сих пор ощущал с ней глубокую эмоциональную связь.

Согнувшись пополам, он спрятал лицо в ладонях. Он полагал, что слезы не заставят себя ждать, но глаза были сухи. Вместо этого его охватила глубокая, беспросветная печаль. Прошло несколько минут, и джедай со вздохом поднялся с кресла, постаравшись взять себя в руки. Он устремился к выходу из зала и вниз по лестнице.

Реван пришел сюда в поисках старого друга и боевого товарища, надеясь, что она поможет ему разобраться в преследующих его ночных кошмарах. Но вместо этого уткнулся в тупик и узнал страшную правду о той, что отныне звалась Изгнанницей.

– Ясно, почему меня больше не тянет в Храм, – пробормотал Реван, пересекая площадку на крыше в направлении выхода.