Текст книги "Реван (ЛП)"
Автор книги: Дрю Карпишин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Глава 25
Скордж провел их вверх по лестнице и сквозь брешь в стене, которую оставила после себя императорская стража. Из коридоров все еще доносились звуки битвы, но сами стычки, к счастью, удалось обойти стороной.
Как только они вышли наружу, Митра издала вздох облегчения.
На город опустилась ночь, но пожары, полыхавшие в крепости Найрисс, давали достаточно света, чтобы оценить масштаб разрушений. Толстая каменная стена, окружавшая внутренний двор, была раскрошена в щебень. Именно там, судя по количеству трупов, разгорелась наиболее яростная битва.
Миновав сцену побоища, они вышли на посадочную площадку, близ которой стоял спидер Скорджа – целый и невредимый. Весь прочий транспорт был уничтожен артиллерийским огнем.
– Просто чудо, что он уцелел, – заметил Реван.
– Думаю, стража наблюдала за нашим прибытием, – сказал Скордж. – Они знали, какой из спидеров – мой.
Вся четверка забралась в машину (Реван и Митра помогли Т3), и спидер взял курс на пещеру – ту самую, где впервые встретились Митра и Скордж.
По дороге Изгнанница украдкой посматривала на Ревана. На нем все еще была красно-серая маска, к которой она так хорошо привыкла за годы войны. Изгнанница знала, как джедай выглядит под шлемом, но он почти не снимал его во время мандалорской кампании.
Увидеть Ревана без шлема там, в тюремной камере, – было в этом что-то странное. На его лице были видны следы тяжких испытаний, пережитых в многолетнем плену. Но сейчас маска полностью закрывала их. Он снова казался неудержимым, непобедимым – настоящей живой легендой.
Митра припомнила слова, которые произнесла Бастила, передавая ей маску. Супруга прятала ее от Ревана все это время, потому что боялась ее. Боялась, что маска изменит Ревана. И сейчас Изгнанница понимала, что она имела в виду.
Без маски он выглядел более человечным. Было куда легче поверить в то, что он – простой человек, со своими слабостями и уязвимыми местами. Но в маске Реван был символом, иконой. Он был творцом истории, личностью, которую характеризовали поступки, а вовсе не мысли, чувства и убеждения.
Вероятно, Бастила была права: чтобы выжить здесь, Ревану нужно было снова стать тем, кем он был когда-то. Он легко расправился с Найрисс, но Император – куда более опасный противник. И все же Митра испытывала некоторое сожаление, сознавая, что человека, которого любила Бастила, может придавить груз его собственного прошлого.
Скордж остановил спидер, и трое пассажиров выбрались наружу.
– Ты разве не с нами? – удивилась Митра, заметив, что сит не торопится составить им компанию.
– Я возвращаюсь в Каас, – сказал он. – Постараюсь разузнать побольше о нападении. Если нам повезет, Император слишком рассредоточил свои войска и стал уязвимым. Возможно, сейчас самое время нанести удар.
– Приезжай не с пустыми руками, – попросил Реван. – Нужна еда. Вода. Мыло, чтобы я мог отмыться от грязи.
Скордж кивнул:
– Вернусь через пару часов.
Т3 зажег фонарь, чтобы освещать путь, и все трое спустились в пещеру.
Сейчас здесь было пусто. Пока Митра и Т3 ждали Скорджа с аудиенции у Императора, они сожгли тела убитого начальника охраны и его солдат на голом клочке земли в нескольких минутах ходьбы от входа в пещеру.
– Уверен, ты не прочь переодеться, – сказал Реван.
«А как насчет тебя? – подумала Митра. – Почему ты до сих пор не снял маску?»
– Сперва мы кое-что тебе покажем, – вместо этого произнесла она. – Т3, проиграй голозапись.
Подкатившись к ним, дроид высветил тридцатисантиметровое голографическое изображение Бастилы, которая склонилась над трехлетним сыном Ревана.
– Не знаю, увидишь ли ты эту запись, – сказала Бастила, поправляя непослушный локон на голове мальчика. – Но я не теряю веры, что однажды ты вернешься. И когда это случится, думаю, ты захочешь отпраздновать день рождения сына вместе со мной.
Реван молчал. Как в тумане, он медленно опустился на пол, чтобы проекция располагалась на уровне глаз.
– Помаши папочке, – Бастила указала малышу на записывающее устройство. – Скажи: «Мы очень скучаем!»
Мальчик сделал, как его просили: энергично замахал крошечной ручкой, повторяя слова мамы.
К облегчению Митры, Реван поднес руку к лицу, снял маску и положил перед собой. Воспроизведение продолжилось.
– Знаю, мы не успели обсудить, как назовем его, – произнесла Бастила. – Но я дала ему имя Ванер.
Реван улыбнулся, осознав, что это анаграмма его собственного имени.
– Я хотела, чтобы он знал, кто его отец, – продолжала Бастила. – Чтобы понимал, что частица твоей души всегда жива в нем.
В глазах Ревана выступили слезы, и Митра предпочла тихо удалиться в темный угол, чтобы не мешать ему. Перед тем, как отправиться в крепость Найрисс, она спрятала здесь свою одежду; в глубине пещеры было достаточно темно, чтобы можно было без стеснения сбросить наряд рабыни и переодеться.
Однако вместо черных штанов и красной безрукавки, в которых она прибыла на планету, Митра облачилась в одеяние джедая. Она сделала это абсолютно неосознанно – и лишь пристегивая к поясу световой меч, Изгнанница поняла, что именно она делает.
«Ты вновь следуешь примеру Ревана, – подумала она. – Если он оделся джедаем, то и ты тоже. Как в старые добрые времена».
Пока играла запись, Митра болталась у дальней стены пещеры. Она невольно подслушала слова Бастилы: «Я люблю тебя, Реван», и голоизображение наконец погасло.
– Я тоже люблю тебя, – ответил джедай. Из-за акустики пещеры его голос прозвучал неестественно громко.
Митра переступила с ноги на ногу, чувствуя себя неловко. Она не ревновала Ревана к Бастиле; Митра любила его, но по-своему. Она никогда не испытывала романтических чувств к своему наставнику. Она просто восхищалась им, была верна ему до конца.
Сейчас, однако, она со всей остротой поняла, что с Бастилой у Ревана отношения куда глубже, чем те, что были с ней. Митра сознавала, что не должна испытывать зависти, но где-то в глубине души чувствовала, что эта голозапись для Ревана во сто крат важнее, чем встреча с боевой подругой после стольких лет разлуки.
Доиграв запись до конца, Т3 издал вопросительный гудок.
– Конечно, – ответил Реван. – Я посмотрю ее не одну сотню раз – если смогу. Но дай мне минуту.
Он поднялся и прошел вглубь пещеры – к Митре.
– Спасибо, что привезла ее, – сказал он. – И что спасла меня.
– Да пустяки.
– Нет. – Реван покачал головой. – Не преуменьшай свои заслуги. Никто другой не смог бы разыскать меня на самом краю Галактики. Никто другой не спас бы меня из заточения. – Несколько секунд он разглядывал ее. – Мне сказали, ты была отрезана от Силы, но сейчас я ощущаю в тебе большую мощь. Я всегда знал, что твой потенциал огромен, но ты стала куда сильнее, чем даже я мог представить.
– Я лишь иду по твоим стопам.
– Больше нет, – ответил Реван. – Ты сама проторила свой путь. Я чувствую, ты прошла стезей, на которую даже я не осмелился бы ступить. Я обязан тебе всем, Митра. Я в неоплатном долгу перед тобой.
– Нет, – возразила Митра, слабо улыбнувшись. – Без твоих наставлений я не стала бы такой, как сейчас. Это я перед тобой в долгу.
– Стало быть, мы квиты? – уточнил Реван.
– Мудро и справедливо, – кивнула она. – Как и всегда.
– Хочешь увидеть голозапись Бастилы и моего сына? – спросил Реван, протягивая руку. – Одно дело – смотреть ее одному, и совсем другое – когда рядом друг.
– Конечно, – сказала Митра, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Почту за честь.
* * *
Вернувшись в пещеру, Скордж обнаружил, что Митра и Реван сидят рядышком на полу и смотрят голозапись, которую проецировал Т3. Он мельком увидел образ молодой женщины и, судя по всему, ее ребенка, но стоило ситу приблизиться, как дроид тут же выключил изображение.
– Что это было? – спросил Скордж.
– Мои жена и сын, – отозвался Реван.
Он поднялся на ноги, разминая затекшие суставы. Скордж прикинул, как долго джедай сидел на полу пещеры, разглядывая запись. Еще он заметил, что Реван снял маску: сейчас она покоилась на земле, всеми забытая.
– Я не знал, что ты женат, – сказал сит.
Реван не ответил: судя по всему, он не имел ни малейшего желания обсуждать с ним свою личную жизнь. Пусть они союзники, но далеко не друзья, осознал Скордж. Впрочем, так и должно быть: для повелителя ситов друзья – это обуза.
– Что ты узнал? – спросила Митра, когда Реван помог ей подняться.
– Найрисс не единственная, на кого напали. Император казнил их всех.
– В файлах, что ты показывал, были упомянуты пятеро членов Темного Совета, замышлявших против него, – проговорила Изгнанница, пытаясь разобраться. – Выходит, императорская стража расправилась со всей пятеркой разом?
– Я сказал, казнены все, – отрезал Скордж. – Все двенадцать членов Темного Совета – даже те, кто не состоял в заговоре. Император решил преподать им урок, который забудут нескоро.
– Как такое вообще возможно? – удивился Реван. – Он напал на дюжину самых могущественных ситов во всей Империи? Сколько же у него солдат?
– Императорская стража вторглась лишь в дома Найрисс и еще двоих. Император посчитал, что они навряд ли откликнутся на его призыв. Остальных девятерых он собрал в своей цитадели за несколько часов до нападения. Никто из них не вышел оттуда живым.
– И что сейчас происходит в городе? – спросила Митра.
– Весть о бойне разлетелась быстро, – протянул Скордж. – Как и следовало ожидать, начался хаос. Тысячи и тысячи спасаются бегством, предчувствуя скорую гражданскую войну. Другие, напротив, спешат нанести удар по своим противникам, внезапно потерявшим могущественных покровителей. На улицах полно солдат.
– А что Император? – спросил Реван.
– Он объявил военное положение и ввел комендантский час по всему городу. Стража, как всегда, исполняет его приказы эффективно и беспощадно. Перед началом атаки Император ввел запрет на взлет и посадку в космопортах и обрубил всю связь с внешним миром.
– Он закрыл целую планету, – заключил Реван. – Хочет навести порядок до того, как другие миры прознают, что он прикончил весь Темный Совет.
– Ты говорил, он безумен, – пробормотала Митра, – но то, что он сделал, просто возмутительно. Можно ведь было решить проблему по-другому… А сейчас, прежде чем восстановится порядок, погибнут тысячи.
– В прошлый мой визит на Дромунд-Каас мне довелось заглянуть в темные глубины его разума, – сообщил им Реван. – Тысячи жизней для Императора – ничто.
– В прошлыйтвой визит?.. – повторил Скордж, ухватившись за его слова. – К тебе вернулась память?
– Я увидел свою старую маску – и во мне будто что-то перемкнуло. Сейчас я помню все, – признался Реван. – Мы с Малаком узнали о том, что ситы выжили. Мы явились сюда, на Дромунд-Каас, чтобы во всем разобраться. Выдавая себя за наемников, мы провели несколько месяцев, стараясь узнать как можно больше об Императоре и его народе. Уже тогда он планировал вторжение в Республику. Когда мы с Малаком узнали об этих приготовлениях, мы попытались остановить его. Мы встретились с императорской стражницей, которая согласилась провести нас в цитадель.
– Невозможно, – отрезал Скордж. – Стражи подчинены воле Императора, который вершит над ними могущественный ритуал в конце их обучения. Они никогда не пойдут на предательство!
– Да, но тогда мы об этом не знали, – пояснил Реван. – Нас завели прямо в ловушку. Император хотел, чтобы мы пришли: он поджидал нас в своем тронном зале. – Голос джедая упал. – Мы недооценили его мощь. Когда мы попытались атаковать, он даже не стал сражаться. Он просто сломил нашу волю. Он поработил наши разумы, превратил нас в марионеток, послушно исполняющих его приказы. Он отправил нас обратно в Республику в качестве авангарда своего вторжения. Велел доложить ему, когда сопротивление будет сломлено.
Но и он, в свою очередь, недооценил нашу силу. Наша воля оказалась крепче, чем он думал. Наши разумы исковеркали и исказили его приказы, и в конце концов мы стали считать, что действуем по собственному почину. Мы с Малаком перешли на темную сторону, но при этом нашли в себе силы стереть из памяти ситов и Императора, тем самым частично освободившись от его власти.
– Но вы все равно называли себя ситами, – озадаченно проговорила Митра. – Все равно напали на Республику и едва не разрушили ее. Согласна, потом джедаи захватили тебя в плен, и ты сам остановил Малака, но Республика все равно была уязвима как никогда. Почему же Император не напал?
– Он не знал о том, что произошло, – объяснил Реван. – Он ждал нашего доклада. Не дождавшись вестей, он предположил, что нас постигла неудача. Он вернулся к изначальному плану: медленно и методично наращивать силы, чтобы у Республики не осталось ни единого шанса остановить вторжение, когда оно начнется.
Митра покосилась на Скорджа, и тот мгновенно понял, о чем она думает. Он примкнул к джедаям, поскольку боялся, что вторжение в Республику окончится катастрофой. Но сейчас Реван намекнул, что Император мог преуспеть, и она опасалась, что новый союзник обернется против них.
Два дня назад он бы, возможно, так и поступил. Но все изменилось, когда Скордж сам встретился с Императором.
– Я не предам вас, – заверил он. – Когда я разговаривал с Императором, то на короткое мгновение коснулся его разума. То, что он сотворил с Нафемой, – лишь прелюдия к тем ужасам, которые он может обрушить на Галактику. Я полностью осознал, во что он превратился. И если его не остановить, он уничтожит нас всех. Это неизбежно.
– Красивые слова, – проронила Митра. – Но почему мы должны верить?
– Он не лжет, – заверил ее Реван. – Когда Император сломил мою волю, он заглянул в мой разум, и я увидел отражение его собственного зла. Вторжение в Республику – лишь первый этап его замыслов. Он одержим жаждой власти и бессмертия. Темная сторона для него – словно раковая опухоль, которая разрастается быстрее, чем он успевает подпитывать ее. Он пожрал целую планету – но по-прежнему голоден. А вместе с голодом приходит всепоглощающий страх. Он прожил тысячу лет – и знает, что может прожить еще не одну тысячу. Он боится смерти.
– Все ее боятся, – заметила Митра.
– Но не так, как он. Для него смерть – не просто конец физического существования. Целое тысячелетие Император провел, накапливая силы. Если он умрет, то потеряет все. Мысль о том, что бесконечная власть может выскользнуть у него из пальцев, попросту свела его с ума. Его разум извращен; он думает, что единственный способ сохранить достигнутое, – это уничтожить все потенциальные угрозы его власти.
– Нафема – только начало, – согласился Скордж. – Он будет уничтожать планету за планетой, его могущество и безумие будут расти – до тех пор, пока он не останется совсем один. Император пустой и безжизненной Галактики.
Митра в ужасе уставилась на собеседников.
– Ты была на Нафеме, – сказал Скордж. – Ты ощутила пустоту. Ты знаешь, на что способен Император.
– Она понимает, – произнес Реван, гораздо точнее Скорджа прочитав выражение на лице Митры. – Дело не в этом.
– Он закрыл Дромунд-Каас, – сказала Митра, подводя собеседников к мысли, которая только что пришла ей в голову. – Что, если он хочет повторить здесь то, что он сделал с Нафемой?
О таком варианте Скордж не подумал. Его передернуло.
– А это возможно? – спросил он. – Найрисс говорила, что ритуал на Нафеме занял несколько дней, если не недель. И Император обманом убедил сотни других могущественных ситов помогать ему, чтобы он мог использовать их мощь.
– Сейчас он сильнее, – отметил Реван. – Но даже если повторение возможно, сомневаюсь, что он зайдет так далеко. По крайней мере, не сейчас. Он слишком терпелив, слишком осмотрителен. Дромунд-Каас – сердце его новой Империи, средоточие его власти. Здесь слишком много ценных ресурсов, от которых он не сможет в одночасье отказаться. Но когда он будет готов, ничто не остановит его от вторжения в Республику.
– О чем ты? – спросила Митра.
Вместо Ревана ей ответил Скордж:
– Император вынужден держать свои замыслы в секрете, зная, что Темный Совет воспротивится ему. Но сейчас советники убиты. Любой, кто заступит на их место, будет держать в уме то, что случилось с его предшественниками, и от страха не сможет перечить властелину.
– Кроме того, он может использовать сложившееся положение, чтобы сплотить народ, – добавил Реван. – Он заявит, что Темный Совет сотрудничал с агентами Республики и лишь поэтому был уничтожен. Он будет утверждать, что заклятый враг вновь угрожает Империи ситов. Он убедит подданных, что единственная надежда – нанести удар первыми.
– Но он не станет делать никаких заявлений, пока не восстановит порядок на Дромунд-Каасе, – заметил Скордж.
– У нас не так много времени, – прикинула Митра, вспомнив, как стремительно императорская стража захватила крепость Найрисс.
– Стражи патрулируют улицы, следят за соблюдением комендантского часа, – сказал Скордж. – В цитадели осталась лишь горстка воинов. У нас идеальная возможность нанести удар по Императору.
– И в этот раз мне известны все его трюки и маневры, – заверил их Реван. – Я смогу оградить свой разум от его вмешательства. И вас научу тому же.
– Подождем до рассвета, – предложил Скордж. – На улицах будет меньше народу. И большинство стражей будет отдыхать в казармах после ночного патрулирования.
– Ладно, – сказал Реван. – У нас есть несколько часов, чтобы передохнуть самим.
Митра и Скордж кивнули в знак согласия, хотя сит сомневался, что кому-либо из них удастся этой ночью заснуть.
Глава 26
Скордж балансировал на грани забытья. Его организм был истощен, но разум бурлил. Сит ворочался, не в силах унять поток мыслей и отдаться во власть сна.
В отличие от своих союзников-джедаев, он не учился медитациям, позволяющим восстанавливать силы в кратчайшие сроки. Темная сторона подразумевала активные действия, а не успокоительное созерцание. Но Скордж знал, что если не попробует, то долгая и беспокойная ночь ему гарантирована.
Он сел, закрыл глаза и попытался открыться Силе. Дыша медленно и глубоко, он сосредоточился на том, чтобы впустить в свой разум поток бесконечных вероятностей, пронизывающих время и пространство. Прошло несколько минут, и он погрузился в полубессознательное состояние.
Реван неподвижно лежал на полу тронного зала цитадели. Израненные тела Митры и Скорджа, доживавших последние мгновения, покоились рядом.
Император приблизился: с холодным презрением во взгляде он навис над поверженными врагами. Скордж сделал попытку подняться и броситься наутек, но искалеченные ноги не держали вес тела. Все, что он сейчас мог, – ползти на брюхе, как червяк.
Его потуги привлекли внимание Императора. Храня молчание, тот опустился на одно колено, сдавил плечо Скорджа и перевернул его, чтобы он мог заглянуть в пустые глаза своего властелина.
Когда Император простер руку и опустил ее на лоб Скорджа, сит закричал.
Глаза Скорджа распахнулись, сознание вновь заработало на полную катушку. Его сердце бешено колотилось, а в ушах до сих пор звучало эхо собственного крика.
Он обвел взглядом пещеру и только тогда осознал, что крик был лишь у него в голове: ни Митра, ни Реван даже не пошевелились. Женщина сидела, поджав ноги – в той же позе, какую он часто наблюдал у Ревана в тюрьме Дарт Найрисс. Сам джедай, чуть сгорбившись, стоял на коленях напротив Т3-М4 и пересматривал голозапись своей жены и сына.
Скордж тряхнул головой, прогоняя остатки сновидения. Но образы не уходили из головы, и он постепенно начал понимать, что это был не просто ночной кошмар.
Не хватало размытого, сюрреалистичного ощущения сна. Образы были слишком живыми, а контуры каждой детали – слишком отчетливыми, чтобы их можно было принять за игру подсознания. Было лишь одно разумное объяснение произошедшего: Сила подарила Скорджу видение.
Руки Скорджа едва заметно задрожали, когда он наконец осознал, что именно лицезрел мгновение назад: собственную смерть от руки Императора! Хуже того, видение недвусмысленно намекало, что Ревана и Митру ждет схожая судьба. Он открылся Силе – и Сила дала понять, что их предстоящая вылазка обречена на провал.
Он бросил беглый взгляд в сторону джедаев, задумавшись, не стоит ли предупредить их. Но если он это сделает – поверят ли джедаи его словам? И поверит ли он сам?
Учителя в Академии почти не говорили о пророческих свойствах Силы. То, что он сейчас видел – это неизбежно или от судьбы можно уйти? Быть может, из-за сильной связи с темной стороной ему являются лишь искаженные видения или наихудшие варианты возможного будущего?
Проще всего было бы рассказать об увиденном Ревану и выслушать его мнение. Но Скордж понимал, сколь хрупко доверие к нему союзников. Если он признается, что считает их миссию обреченной на провал, они могут решить, что ему нельзя доверять. Или даже прийти к выводу, что он и станет причиной неудачи: в конце концов, видение явилось именно ему.
Скордж снова и снова прокручивал в голове увиденное, пытаясь взять в толк, что именно оно может означать и что ему со всем этим делать. Но после нескольких минут беззвучного диалога с самим собой он пришел к выводу, что в одиночку ему ответов не найти.
Он поднялся на ноги и направился туда, где сидел Реван. Т3 поставил голозапись на паузу, и объемные образы жены и сына Ревана повисли в воздухе.
– Могу я с тобой поговорить? – спросил Скордж и, не дожидаясь ответа, присел рядом.
– Можешь, – ответил Реван, не отрывая взгляда от голопроекции своей семьи.
– Я хочу узнать больше о Силе, – сказал Скордж. – Хочу понимать ее так же хорошо, как и ты.
Реван повернулся и бросил на сита недоуменный взгляд:
– Что, прямо сейчас?
– Возможно, это наша последняя возможность, – протянул Скордж. – Я много думал о том, что ты сказал мне в тот последний раз, когда мы разговаривали в темнице.
– Что именно?
– Ты знал, что Митра придет за тобой, потому что Сила послала тебе видение.
Реван улыбнулся:
– На самом деле я блефовал. Я пытался перехитрить тебя. Надеялся, что тебе приснится сон о моем побеге, и ты подумаешь, что это Сила велит тебе освободить меня.
– Именно так все и бывает, да? – спросил Скордж, немного разозленный признанием Ревана. – Они просто приходят к тебе во снах?
– Нет. Видение гораздо ярче и сильнее, чем сон. В нем есть насыщенность и глубина, а детали не стираются из памяти после пробуждения. Но я подумал, ты не почувствуешь разницы.
«Еще как почувствовал», – пронеслось в голове у Скорджа.
– Я не стану извиняться за ложь, – произнес Реван, неверно истолковав молчание собеседника. – И если тебе от этого станет легче, у меня былонастоящее видение Митры – сразу после нашего разговора.
– Весьма маловероятное совпадение, – заметил Скордж.
– Такова природа Силы, – промолвил Реван. – Взаимосвязь причины и следствия не всегда линейна. Сила не ограничена пространством и временем; она течет сквозь нас и вокруг нас; она влияет на наше прошлое, настоящее и будущее. Возможно, я потому заговорил с тобой о видениях, что знал: Сила пытается что-то мне сказать. Или Митра явилась на Дромунд-Каас только потому, что я рассказал тебе о своем грядущем спасителе.
– Но она отправилась на твои поиски задолго до нашего разговора, – возразил Скордж.
– Тут все очень запутанно, – загадочно улыбаясь, ответил Реван. – Джедаи столетиями пытаются постичь пути Силы, но до сих пор понимают ее лишь в самых общих чертах.
Скордж в молчании переваривал сказанное, одновременно пытаясь сформулировать вопросы, которые позволили бы ему получить ответы, не выдав его тайны.
– Когда в видении тебе явилась Митра, был ли ты уверен, что она придет? Знал ли наверняка, что она освободит тебя?
Реван покачал головой:
– Нельзя быть уверенным полностью. Будущее всегда в движении, и видение дает тебе лишь один из множества возможных исходов.
– Тогда зачем вообще нужны эти видения?
– Они нас направляют, – пояснил Реван. – Дают точку опоры. Показывают цель, к которой нужно стремиться, или угрозу, которую можно предотвратить.
– То есть видения не обязательно сбываются?
– Как я уже сказал, будущее всегда в движении.
И вновь повисла долгая пауза, пока Скордж формулировал очередной вопрос:
– А ты видел, что произойдет с нами, когда мы выйдем против Императора?
– Нет, – сказал Реван. – Темная сторона затуманивает картину. Мы вступаем в густые тени, и я не могу обещать, что мы выйдем из них живыми.
– Тебя это не пугает?
– Страх – всего лишь эмоция. Злая шутка, которую играет с нами рассудок. Ты должен научиться отбрасывать страхи.
– Ситов учат принимать страх таким, каков он есть, – сообщил ему Скордж. – Мы преобразуем его в гнев и используем как топливо, чтобы подпитывать могущество темной стороны.
– Но тогда любые твои поступки будут движимы страхом, – сказал Реван.
– А что движет твоимипоступками? – спросил Скордж. – Логика? Здравый смысл?
– Нет, – признал Реван. – Если бы я мыслил здраво, то никогда бы не оставил семью ради битвы с Императором.
– Тогда зачем ты это сделал?
Реван кивнул в сторону голопроекции:
– Из-за них. Я хочу, чтобы мой сын жил долго и счастливо. Чтобы он не знал войны. Я пришел остановить Императора ради него.
– Но что, если у тебя не получится? – спросил Скордж, опасно близко подойдя к той грани, когда разговор мог перейти на действительно волновавшую его тему. – Что, если он окажется слишком силен?
– Такое возможно, – признал Реван. – Но даже если мы не справимся с Императором, надежда все равно остается. Мое возвращение заставит его сделать паузу. Он удивится тому, как я сумел сбросить оковы его власти. Задумается о причинах моего возвращения и о том, сколь много известно Республике о его планах. Вспомнит о Малаке. Император сочтет, что Малак где-то прячется – и готовит запасной план на случай моей неудачи.
– Ты просто пытаешься выгадать время, – выдохнул Скордж. – Тебя не волнует, убьет нас Император или нет, – ты просто хочешь задержать его!
– Нет, – сказал Реван. – Я хочу жить. Более того, я хочу раз и навсегда очистить Галактику от зла. Но я сознаю, что даже фиаско может обернуться победой. Даже проиграв, мы оттянем срок вторжения. Может быть, на несколько лет – или десятилетий, что вероятнее.
– И за это время твой сын успеет стать мужчиной, – с горечью отметил Скордж. – Ты надеешься, что он закончит то, что ты начал?
– Он или кто-то другой, – признал Реван. – Сила всегда стремится к равновесию. Император несет тьму и разрушение. Но неизбежно появится воин света, который выступит против него. Возможно, этим воином буду я. – Ни нотки высокомерия не проскользнуло в голосе джедая. – Когда-то я уже играл эту роль. В крайнем случае я заставлю Императора отступить и пересмотреть свои планы. Если такова моя судьба, если моя роль – пожертвовать собой ради героя иных времен, – что ж, я готов ее принять.
Скордж покачал головой:
– Мне начинает казаться, что ты так же безумен, как и сам Император. Лично я не собираюсь завтра умирать.
– Как и я. Но если смерть явится за мной, я встречу ее без страха. И если ты убедишь себя сделать так же, то увидишь, насколько легче тебе будет в бою, – сказал Реван и вновь повернулся к голопроекции. – Начни с самого начала, – попросил он Т3, и астромех стал послушно воспроизводить запись.
Скордж поднялся на ноги и вернулся в свой угол пещеры. Он подумал было о том, чтобы поговорить с Митрой, но в конце концов решил, что это будет пустой тратой времени. Она лишь повторит то, что сказал Реван.
Сит уселся на землю, скрестил ноги и закрыл глаза. Но в этот раз очистить разум не удалось. Слова Ревана и стойкие образы из видения не покидали его мыслей, и он все силился понять, что же они могут значить.
