Текст книги "Игра королев"

Автор книги: Дороти Даннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

2. ТРАГИЧЕСКИЙ ХОД

На следующее утро Лаймонд, безоружный, покинул эдинбургский Бристо-Порт с курьером, который вез письма сэра Джорджа и его охранную грамоту.

Утро выдалось по-летнему теплым: булыжники мостовой блестели от влаги, крыши домов мирно окутал туман. На улицах еще не было ни одного ворчливого старого вояки из тех, кто готовился начать летнюю кампанию.

Когда первые лучи солнца проглянули сквозь пелену тумана, в домах наметилось оживление. Дымок закурился над трубами, и водовоз на скрипучей телеге мерно протрусил вдоль Хай-стрит, оставляя сияющие, как серебряные шиллинги, капли воды на мостовой. Он вынужден был посторониться, когда мимо него пронеслось несколько всадников, одетых в цвета Эрскинов. Всадники остановились у дома лорда Калтера. Том Эрскин, спешившись, колотил в дверь, пока ее не открыли.

Он оставался внутри менее десяти минут. Ричард, еще лежавший в разворошенной постели, едва поняв, о чем идет речь, вскочил и бросился одеваться.

Во дворце был обнаружен шпион, тщательно замаскированный, и он не только подслушал заседание королевского совета, но был в курсе последующих распоряжений о бегстве королевы во Францию. Его разоблачили, гнались за ним, потеряли из виду, затем наконец схватили, перебудив половину города.

Расхаживая, Эрскин торопливо излагал суть дел:

– Хуже всего, черт возьми, что он успел передать донесение. Это известно. Теперь у него выпытывают, кому он передал сведения.

– А если информация уже просочилась за пределы Эдинбурга? – Вскочив, Ричард надел сапоги и закрепил шпагу на перевязи.

– Наша задача – выследить возможного гонца. Причем незамедлительно. – И в сопровождении лорда Калтера Том Эрскин поспешил на улицу.

В замке тем временем энергичными методами велось дознание. Когда появились лорд Калтер и Том Эрскин, шпион уже во всем признался.

Все планы, намеченные прошлой ночью, были тщательно записаны и отправлены лорду Грею этим утром со специальным курьером, который направлялся в Англию с охранной грамотой и письмами от сэра Джорджа Дугласа.

– Дуглас! – вскричал при этих словах Калтер и поймал на себе раздраженный взгляд правителя, который стоял тут же, серый от бессонной ночи, в измятой одежде.

– Чистая случайность, как мне сказали. Что ж, посмотрим! Эрскин, Калтер: вы должны поймать этого человека. У него час форы, он уехал из Бристо-Порта. Вы понимаете, что произойдет, если бумаги попадут к лорду Грею.

– Не попадут, – отрезал Том Эрскин.

Адам Ачесон, который во весь опор скакал на поджарой, стройной кобыле в сторону Берика с письмами сэра Джорджа в кармане, был человеком, не имеющим ни крыши над головой, ни семьи. Но у него были дружки-собутыльники в каждой пивной между Абердином и Гулем, и он обеспечивал выпивкой их и себя благодаря своей сноровке, готовности безостановочно скакать двенадцать часов, если потребуется, а при допросах молчать, как рыба.

Если он и был удивлен, когда ему в последний момент навязали спутника, то не имел повода возражать. Ачесон произнес, когда они тронулись в путь:

– Я получил приказ доставить пакет лорду Грею лично и как можно быстрее. Если лорда нет в Берике, будем искать его, пока не найдем. Надеюсь, вы готовы к трудной дороге.

Его спутник не спорил.

– Скачите так быстро, как считаете нужным: я всюду следую за вами.

И бок о бок под палящим солнцем Адам Ачесон и Лаймонд молча понеслись вперед.

Те же горячие лучи нагревали стальные кольчуги воинов из отряда Эрскина – жара нагнетала и без того напряженную атмосферу этого беспокойного утра. Лорд Калтер и Том Эрскин без стягов и штандартов, всего лишь с дюжиной воинов галопом скакали на юг.

В ходе расспросов в Бристо-Порте впервые проскользнуло, что они гонятся за двумя людьми: «чернявым, коренастым парнем на гнедой кобыле и стройным светловолосым на кауром жеребце». Первый соответствовал имевшемуся у них описанию человека, который вез бумаги.

В Линтон-Бриг они снова остановились: им посчастливилось найти пастуха, который рано поднялся, чтобы выгнать стадо.

– Да, сэр, видел, и довольно давно: они пронеслись, как две стрелы…

В Данбаре они позавтракали, не слезая с коней, заново наполнили фляги. Какой-то коробейник добавил еще одну деталь к портрету:

– Мне прямо в голову ударило, сэр, такие они разные: черный крепыш и этот красавчик блондин – ни дать ни взять ворон и голубок на одной ветке.

Ричард вскочил в седло и пришпорил коня. Эрскин посмотрел на него внимательно, но молча последовал за ним.

В Иннервике описание подтвердилось, в Кокбернспате они узнали новые подробности. Том Эрскин, бросив взгляд на лицо спутника, отвел глаза. Залитое холодным потом лицо лорда Калтера стало мертвенно-бледным, а в его глазах и сжатых губах проступило выражение дикого, мрачного торжества. Улыбаясь, он поднял правую руку и резко хлестнул коня по крупу.

– Я так и думал, – проговорил он. – Человек на кауром жеребце – мой брат.

В то время как эти двое мчались к югу, преследуемые по пятам, еще один небольшой отряд выехал из Берика: неспешно движущаяся кавалькада, богато разукрашенная флагами. Маргарет Леннокс отправилась на юг и повезла с собой Кристиан Стюарт.

Накануне в ходе бурного объяснения с лордом Греем леди Леннокс узнала, что Харви скончался. Более того: Кристиан Стюарт, возвратившаяся в Берик в ожидании выкупа, непозволительно долго оставалась наедине с раненым. Вследствие этого разговора лорд Грей неохотно дал согласие на то, чтобы Маргарет Леннокс отвезла Кристиан Стюарт в замок к себе домой в Темпл-Ньюсам.

Таким образом, пока Лаймонд и его брат приближались к границе, Кристиан Стюарт, удаляясь от них, прибыла в замок Уаркуорт, который был первым этапом в ее длительном путешествии на юг. Здесь, высоко над изогнутой сияющей бухтой, она лежала под пыльным пологом, слушая, как покачиваются у причала лодки, вдыхая свежий запах моря, и спрашивала себя, не выдала ли она что-нибудь в течение безостановочного допроса, длившегося целый день.

Она рассказала о том, как приняла Лаймонда в Богхолле, чтобы хоть как-то объяснить, почему ей понадобился адрес Харви. Она всего лишь слегка опечалилась, когда ей поведали о беспутном поведении ее протеже. Ей, приложив немало усилий, удалось скрыть ярость и страх, когда Маргарет сообщила, что именно жизнь Фрэнсиса Кроуфорда сочли достаточной ценой за ее свободу.

Бежал ли он из Трива? Если да, то окружавшие ее люди ничего об этом не знали. Если нет, то королева-мать, подстрекаемая Эрскином и леди Флеминг, конечно, согласится обменять Лаймонда, и он бесславно погибнет.

Хуже всего, если он бежал, и, узнав о том, что ее взяли в плен, добровольно сдастся. Она вполне сознавала, что в соответствии с его кодексом чести Лаймонд так и поступит: он сделал бы то же самое для Уилла Скотта, Джонни Булло, любого из тех, кто, помогая ему, попал бы в трудное положение.

На следующий день после полудня они прибыли в Ньюкасл, и первый голос, который она услышала в этой новой тюрьме, принадлежал Гидеону Сомервиллу.

Этим вечером в Берикшире охотники уже почти схватили вожделенную добычу, когда след внезапно затерялся, и, наводя справки, Том Эрскин и лорд Калтер обнаружили, что многочисленный отряд всадников только что направился на север.

Именно Ричард проследил путь этого отряда, а наткнувшись на первого попавшегося бродягу, заставил его разговориться. Когда в сумерках он присоединился к Тому Эрскину, его лицо казалось совсем измученным.

– Этот отряд движется в Хаддингтон, их дозорные схватили тех, кого мы ищем, Уилстроп ознакомился с охранной грамотой и приказал отпустить их, но они направились не в Берик.

– Не в Берик!

– Нет. Лорд Грей в Ньюкасле и собирается в Гексем, чтобы получить подкрепление от лорда Уортона. Наши двое гонцов поскачут прямиком в Гексем, а это меняет дело.

– Что? – переспросил Том Эрскин, окончательно осознав сказанное. Они должны были схватить эту парочку прежде, чем те достигнут Берикшира. Теперь им придется повернуть к Ламмермуру и длина пути сразу удваивается.

– Эти люди знают, что за ними погоня. Авангард Уилстропа заметил нас, но решил не смешиваться.

Эрскин покачал головой:

– Что из того? Они предполагают, что мы поедем в Берик, а не в Гексем.

Лорд Калтер яростно возразил:

– Вы не знаете моего брата. Он не дурак. Во всей Британии лорд Грей не смог бы найти лучшего помощника.

Прибыв в Ньюкасл в ту же пятницу, Гидеон Сомервилл обнаружил, что лорд Грей уехал в Гексем и там ожидает его. В то же время он выяснил, что графиня Леннокс находится в городе с Кристиан Стюарт в своей свите. Гидеон, который мысленно дал зарок избегать ее милости, изменил решение.

Только пять минут он оставался с Кристиан Стюарт наедине, но этого хватило, чтобы узнать о сделке, где на карту была поставлена ее жизнь.

Кристиан доверяла ему, и Гидеон не мог не ответить ей тем же.

– Лаймонд свободен, – рассказал Гидеон. – Он направился к Джорджу Дугласу, чтобы попытаться получить доступ к Харви.

Она едва совладала с собою.

– Но Харви скончался. Он умер еще во вторник.

Он понял причину охватившего девушку страха.

– Кроуфорд выехал к Дугласу во вторник. Я полагаю, что сэр Джордж не преминет сообщить ему о требовании лорда Грея. Это ужасно… но либо вы погибнете, либо он.

– Думаете, они осмелятся ко мне прикоснуться? – презрительно рассмеялась Кристиан. – А если и посмеют, что это меняет? Его надо остановить. Но как?

«Но как?» – оставалось неясным и на следующий день, когда Гидеон со смешанным чувством узнал, что ему тоже надлежит ехать в Гексем. Встреча лорда Грея с Уортоном должна была быть украшена присутствием графа Леннокса, и графиня, узнав, что только двадцать миль отделяют ее от супруга, решила к нему присоединиться, вместо того чтобы ехать прямо домой. Леди Кристиан, ее служанки и охрана – а вместе со всеми и Гидеон – последовали за ней.

Не возлагая на эти меры радужных надежд, Сомервилл провел часть ночи, претворяя в жизнь маленький план. Он послал своего человека на север от Ньюкасла на случай, если Лаймонд попытается догнать девушку, и еще небольшой отряд из числа его челяди прочесывал соседние дороги, ведущие из Шотландии к Гексему в безнадежной попытке хоть здесь задержать Лаймонда.

Это был жест отчаяния. Скорее всего Лаймонд направится прямо в Берик, и там его схватят так или иначе. Пока его подручные рыскали по лугам вдоль реки Тайн, Гидеон, погруженный в думы, трусил в арьергарде, оставив Маргарет Леннокс и Кристиан Стюарт вдвоем, – один маленький просчет, которого он так и не смог себе простить.

Ночью накануне отъезда леди Леннокс и ее эскорта из Ньюкасла две группки измученных людей заночевали в Редсдейлских холмах ближе друг к другу, чем они могли предположить, а на заре самый выносливый из них всех проснулся и приподнялся на локте.

Ачесон безумно сожалел, что взялся за это поручение. Он не рассчитывал на то, что придется уходить от погони по бездорожью. Кроме того, он был вынужден тратить массу времени, чтобы замести следы, кружа по проклятым холмам, и поэтому письмо, которое следовало доставить в четверг, все еще лежало у него в кармане. Это навело гонца на мысль сделать то, о чем он размышлял весь предыдущий день. Убедившись, что его спутник спит, Ачесон вытащил третье письмо, которое он должен был передать только лично в руки лорду Грею, и взломал печать.

Вскоре он разбудил своего спутника и, взгромоздившись на измученных лошадей, они начали последний этап путешествия. Была суббота, двадцать третье июня, и день выдался замечательный.

Менее чем через полчаса одиссея мистера Ачесона закончилась удивительным образом. Им преградили дорогу.

Ачесон успел наполовину обнажить меч, чтобы сразиться с незнакомцами, когда его молчаливый попутчик остановил его, рассмотрев герб нападавших.

– Подождите! – крикнул Лаймонд. – Вы искали меня?

Это были люди Сомервилла.

Ачесон позволил им переговорить. Вряд ли Лаймонд был важной персоной, однако же в сложных обстоятельствах он проявил недюжинную смекалку. Вдобавок они проделали большой путь за утро и Ачесона мучила жажда. Он спешился и уселся, обмахиваясь сорванной веткой и вовсе не ожидая резкого тона повернувшегося к нему человека.

– Какая жалость! Мне все же придется вас покинуть. Я решил не ехать дальше, – заявил Лаймонд.

Ачесон быстро выхватил меч. Это было не его дело, но он привык держать сторону своих хозяев.

– А как же обмен?

– Позже, – безмятежно ответил Лаймонд. – Для начала мы заедем ненадолго к одному моему другу.

– Тогда наши пути расходятся, – рассудительно заметил Ачесон. – Я поеду дальше один.

– И расскажете, что я брожу здесь неподалеку? Боюсь, мы никак не сможем на это согласиться, – любезно улыбнулся Лаймонд и подошел поближе. Ачесон зарычал и кинулся вперед, но два быстрых удара – один по костяшкам пальцев, другой по голове – остудили его задор, если не уничтожили гнев.

Ему завязали глаза, разоружили, посадили на лошадь и крупной рысью помчали по болотам в Флоу-Вэллис.

Кристиан подметила, что Симон Богл стал необыкновенно мрачен, когда они направились в Гексем. Симон ехал молча, держа ее длинные поводья, и не отозвался на приветствие, хотя Кристиан дважды повторила его. Сдержанность мальчика с лихвой окупалась сладкими речами Маргарет Леннокс, которая без умолку болтала, пока отряд безмятежно проезжал одну узкую долину за другой.

После полудня проступили острые углы, напряжение усилилось. Разговор неожиданным образом перекинулся на жениха Кристиан.

– Конечно, такая разница во внешности: бедный Том. Не стану вас разочаровывать, – разглагольствовала леди Леннокс. – В конце концов вы с ним помолвлены. Хотя и питаете слабость к нашему общему другу, учитывая то, что вы сделали для него в Хаддингтоне.

– Я думаю, что сделала бы то же самое для любого, попавшего в беду.

Маргарет расхохоталась:

– Вы необыкновенная девушка! Проводить целые дни у постели умирающего, только чтобы узнать его адрес.

Кристиан безмолвствовала.

– Или дело не в адресе? – Глаза леди Леннокс вспыхнули. – Сим рассказывал совсем другое прошлой ночью. Мне нравится ваш юный страж, дорогая, но он совсем не умеет пить.

– Сим, – простонала Кристиан. – Боже мой…

Сим завопил:

– Я был пьян. Я не знал, что говорю.

– Он, конечно, был пьян, – холодно подтвердила Маргарет.

Кристиан жалобно повторила:

– Сим… – и осеклась.

Он пробормотал:

– Что тут поделаешь? Мне не сдержаться, когда выпью эля.

Кристиан овладела собой:

– Это не имеет значения. Леди Леннокс, я во многом завишу от Сима. Ничто, конечно, не может помешать вам шушукаться с моими слугами, если вам угодно, но я предпочла бы, чтобы вы не спаивали самых молоденьких из них в своих целях.

Беспомощная, жалкая попытка. Маргарет вкрадчиво осведомилась:

– Я вас побеспокоила? Прошу прощения. Нет ничего зазорного в том, чтобы выслушать исповедь умирающего даже в том, чтобы записать ее, заверить подписью священника и припрятать в надежном месте. Кстати, куда вы ее спрятали? Не волнуйтесь. У нас хватит времени, чтобы вас обыскать, дорогая, в Гексеме.

Они помолчали. Потом слепая девушка произнесла с расстановкой:

– Мне нечего опасаться. Харви признался во множестве грехов, но меня это не касается. Если он что-то и подписал, то, наверное, отправил своим родственникам на юг. Зачем бы мне понадобились эти бумаги? Если вы мне не верите, то я настаиваю, чтобы меня обыскали.

– Весьма благоразумно с вашей стороны, – радостно подхватила Маргарет Леннокс. – Я вам не верю, разумеется: вы, конечно, очень изобретательны, но я прикажу обыскать вас самым серьезным образом.

Сим, очнувшись от своих печалей, внезапно вмешался:

– Обыскать! Только попробуй тронь ее, шлюха! Попытайся дотронуться до кого-нибудь из нас!

– Вы неправильно меня поняли, – засмеялась леди Леннокс. – Я не собираюсь сама пачкать руки о вас или вашу маленькую хозяйку.

Сим закричал:

– Что я наделал? Она мучает вас, что я наделал? Я не хотел – это все эль, – она спросила меня…

– Не расстраивайся, Сим! Боюсь, что ты совершил ошибку. Она вовсе не друг нам и… нашим друзьям.

Он застонал и прошептал:

– Хозяину Калтера? Она хочет навредить вам и ему?

– Да.

– Ей это не удастся! – выпалил Сим и перескочил на лошадь Кристиан.

Тяжесть его тела пригнула девушку вперед; ей стало трудно дышать. Она почувствовала, как Сим ухватил поводья покрепче и натянул их, крепко держа ее одной рукой за талию. Лошадь встала на дыбы, затрепетала и, понукаемая Симом, рванула и понеслась, как стрела, через весь отряд.

Ошеломленные, потеряв дар речи, всадники леди Леннокс застыли, затем беспорядочно ринулись в погоню по лугам и холмам вокруг Тайна, вопя во все горло.

У Кристиан перехватило дыхание. Придавленная к гриве коня, она совсем растерялась от неистовой скачки, волосы растрепались и упали на лицо, юбки хлопали по ветру. Сим перехватил руку, и Кристиан произнесла, тяжело дыша:

– Сим, глупец, возвращайся! Нас вновь захватят, и всем будет только хуже.

Вместо ответа Сим пришпорил лошадь:

– Я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать… Я вас спасу: надо только найти надежное место для бумаг… Вы можете их достать?

Она не могла. Признание Сэмюэла Харви, документ, существование которого она отрицала перед леди Леннокс, был зашит очень тщательно в ее чепрак. А они с Симом скакали на лошади вдвоем, значит, не могли настолько обогнать преследователей, чтобы перепрятать бумаги. Кристиан с усилием крикнула:

– Симон, останови лошадь и поворачивай назад! Ничего хорошего из этого не выйдет!

Он не отвечал. Потом к шуму, крику и топоту копыт прибавился странный свистящий звук. Он внезапно прекратился, раздался глухой удар, и Сим захрипел. Его хватка ослабла. Кристиан воскликнула:

– Симон!

Тело позади ее бессильно повисло, ноги зацепились за стремена, лошадь протащила его некоторое время за собой, и Сим с глухим стуком рухнул на вереск.

Лошадь, обезумев от страха, закусила удила и понеслась вперед.

Безжизненное тело чуть не увлекло Кристиан за собой. Однако, обнаружив, что произошло, девушка инстинктивно сжала лошадь коленями, вцепилась в гриву одной рукой, а другой пыталась нащупать упавшие поводья, но они ускользали. Лошадь скакала во весь опор, едва касаясь копытами земли, – вот она один за другим миновала холмы, взбираясь все выше и выше. Кусты обступали Кристиан со всех сторон, одна ветка царапнула щеку.

Кристиан что было сил держалась за гриву. Куда ее занесло? Не знакомые тропки из Богхолла в Калтер, не Стерлинг, не Думбартон, не Хай-стрит в Эдинбурге – к тому же всюду ее сопровождали Симон или Том, или Дженни Флеминг, мирно болтая, рассказывая обо всем, что попадется на пути.

Чужбина. Враждебная страна, где сама земля таит угрозу, а под деревьями и в кустах скрываются сонмы врагов. И главный враг, неодолимый враг – слепота…

Погоня отстала. Девушку обдувал свежий ветер, вдалеке запели птицы, их трели сливались со свистом ветра: казалось, поет сам воздух. Поющая пыль… Поющие пески… Вернется ли она когда-нибудь в Шотландию? К детям, к Сибилле, к человеку, из-за которого она сейчас несется сломя голову на неуправляемой лошади?

Позади нее раздался, постепенно замирая в воздухе, испуганный крик. Эхо многократно повторило его, пока он не затих окончательно.

Преследователям, в отличие от нее, были видны надвигающиеся развалины римской стены. Разросшиеся за пятнадцать веков запустения кусты дрока скрывали вырытый прямо за стеной ров глубиной в двадцать футов. Прежде чем затих крик ужаса, лошадь ринулась прямо на обманчивую преграду из кустов, прорвалась сквозь нее и рухнула в пропасть, скатилась по склону, несколько раз перевернулась и забилась в агонии на дне. Сверкнули темно-рыжие пряди, взметнулись белые руки и пропыленное платье – Кристиан вместе с лошадью стремглав падала вниз.

Маргарет Дуглас стояла и равнодушно наблюдала, как Гидеон бережно поднял искалеченную Кристиан, чьи рыжие волосы прилипли к лицу. Затем леди Леннокс в свою очередь склонилась у трупа лошади с острым ножом в руках и бесцеремонно обыскала сначала сумку Кристиан, а затем и конское снаряжение.

Маргарет сразу же наткнулась на пачку бумаг в чепраке, просмотрела их и так расхохоталась, что Гидеон строго взглянул на нее. Она сложила бумаги и запихала их обратно. Аккуратно это проделав, леди Леннокс вытерла испачканные руки.

Один из слуг Гидеона помог ему положить неподвижное тело Кристиан на его лошадь – пульс почти не прощупывался. Маргарет с любопытством взглянула на безжизненное лицо:

– Есть здесь поблизости дом, куда ее можно было бы отвезти?

– Мой дом неподалеку, – произнес Гидеон таким тоном, что даже Кейт вряд ли узнала бы его голос. – Пусть она хотя бы умрет среди друзей.

Маргарет была потрясена.

– Едва ли это моя вина, что один из лучников помешал пленнице бежать: за это я ему плачу. – Она протянула седло и чепрак Кристиан. – Заберите: возможно, ее семья захочет взять их.

– Это все, что вы можете сказать?

– Она была слепой: лучше уж ей умереть, чем мучиться! – яростно воскликнула Маргарет и вскочила в седло.

– Разве слепота – смертный грех? Я начинаю думать, что вина ее состояла в чем-то совсем ином, – задумчиво произнес Гидеон, глядя вслед отъезжающей свите.