Текст книги "Сердце должно любить"

Автор книги: Дорис Уилкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Нет... – Айрис взглянула в зеркало и почувствовала себя еще более неуверенно, увидев, что из задней машины ей показали кулак.

– Черт возьми, что значит твое "нет"?

– Что мать еще не знает.

– Почему? – сердито спросил он и тоном, не допускавшим возражений, заявил: – Сейчас мы приедем и обо всем ей расскажем!

– Нет! – Глаза Айрис наполнились ужасом, и она так вцепилась в руль, что побелели костяшки. – Только не сегодня! – Начиная с того дня, когда Стронг впервые поднял эту тему, она тысячу раз откладывала разговор с матерью. Конечно, надо будет все рассказать – в подходящий момент... И, безусловно, без Дэвида.

– У тебя есть голова на плечах? – Он упрямо сжал губы. – Ты что, собираешься дотянуть до того дня, когда все будет заметно? Она же, не дура! И, между прочим, это произойдет очень скоро – судя по тому, как быстро увеличивается в объеме твоя талия!

– Ну, хорошо! – Айрис сцепила зубы, и выпрямилась на сиденье. – Но ты не станешь ей говорить, что ребенок твой!

– Это с какой же стати? – Она почувствовала, как сверкнули его глаза, хотя смотрела на бампер идущей впереди машины. – И что ты ей скажешь? У меня будет ребенок, но кто его отец, я не знаю? – Гнев Дэвида дошел до такой степени, что ощущался физически. – Я не позволю так пренебрежительно относиться к происхождению нашего ребенка, а тем более не собираюсь отказываться от отцовства!

– Но тебе придется это сделать! – Теперь в ее голосе звучали панические нотки.

– Черта с два!

Это на него похоже. Он будет настаивать на том, чтобы сказать правду... и возьмет на себя ответственность, что бы ни случилось.

– Я не заставляю тебя разглашать причины, которые привели к зачатию нашего ребенка, но не позволю заявлять, будто он не мой!

Айрис с трудом проглотила слюну и закусила нижнюю губу.

– Она подумает... все будут думать, что я – твоя любовница, – горько прошептала она.

– Да, конечно. Это неизбежно, – вяло согласился Дэвид. Видно, этот вопрос совсем не беспокоил его. Во-первых, никакими любовниками они не были; а во-вторых, он был из породы людей, которым безразлично чужое мнение. – Тебе нужно либо смириться с этим, либо рассказать правду. Третьего не дано. – Он говорил с удивительным спокойствием. – Согласись, первый вариант – меньшее из двух зол.

Конечно, он был прав. Стоит сказать кому-нибудь, что она зачала ребенка ради денег, и каждый будет считать ее продажной и расчетливой тварью... Как до сих пор считает Дэвид. Эта мысль заставила ее саркастически улыбнуться. А если об этом узнает мать, то умрет от стыда и горя.

– Хорошо, – наконец сдалась она. – Только мама еще не совсем окрепла. Я скажу ей сама. Ты прав, надо было сделать это раньше.

* * *

Ну вот, худшее позади, думала Айрис, сидя у постели матери.

Когда они приехали, Элспет отдыхала. Как ни странно, все прошло на удивление легко. Во-первых, сыграло свою роль присутствие Дэвида. А во-вторых, когда несколько недель назад Айрис писала матери о гибели подруги, по какому-то наитию свыше она упомянула, что это случилось после того, как Мейбл с мужем разошлись.

– Почему же ты мне ничего не сказала? – В первую минуту бедная женщина была просто убита и, конечно, заплакала. У Айрис разрывалось сердце. Не могла же она заявить, что не хотела беспокоить тяжело больную мать, которая с большой неохотой признавала свой опасный недуг. Поэтому Айрис ограничилась тем, что мягко сказала:

– Сама знаешь почему.

– Миссис Мелфорд, – вмешался вдруг Дэвид, – ваша дочь ничего мне не говорила о вашей болезни. – Он поймал вопрошающий взгляд пожилой женщины и поспешил успокоить ее. – Я узнал о вашем нездоровье совершенно случайно. Очевидно, Айрис дала вам слово молчать... Так вот, она его не нарушала. Мне очень жаль, что новость свалилась на вас как снег на голову. Я понимаю, как это выглядит в ваших глазах. Но могу вас уверить: к тому времени, когда все произошло, мой брак с Мейбл уже давно пошел ко дну, так что мои чувства к вашей дочери не имели к разрыву никакого отношения.

Как спокойно он говорил об этом! И как легко! Потому что это правда, с болью в сердце думала Айрис. Никаких чувств к ней Дэвид не испытывал. Слушая, как он увещевает впервые увиденную им женщину, пуская в ход все свое обаяние, Айрис видела, как мать на глазах успокаивается и приходит в умиротворительное состояние, не в силах противиться его мужским чарам.

– Кроме того, вам следует знать, миссис Милфорд, что я намерен жениться на матери моего ребенка еще до его рождения.

Потрясенная Айрис, вскинула глаза. Дэвид ответил ей твердым взглядом, а потом ласково улыбнулся пожилой женщине. Та взяла будущего зятя за руку и соединила ее с рукой дочери.

– И ты так много скрывала от меня! – ласково упрекнула мать, улыбаясь сквозь слезы. Айрис в оцепенении наблюдала за этой сценой.

Когда она с Дэвидом прошла в гостиную, где мать не могла их слышать, растерянность Айрис сменилась возмущением. На ее щеках горел гневный румянец, и она сразу набросилась на Стронга:

– Как ты посмел сказать маме, что мы собираемся пожениться? Неужели не представляешь, как она будет оскорблена и разочарована, когда поймет, что ее обманули? Зачем ты это сделал?

– Затем, что это правда.

Айрис, уставилась на него, открыв рот и, лишь немного оправившись от шока, дрожащим голосом заявила:

– Следовало бы знать, что я тоже имею право высказаться!

Дэвид был совершенно спокоен и вполне владел собой, но это только подливало масла в огонь.

– Если тебе дорого благополучие нашего ребенка, ты скажешь "да".

– Безусловно, мне оно дорого. Но в данном случае это не причина! – Как она могла выйти за него, зная, что Дэвид не любит ее и готов жениться только из чувства долга? Нет, это невозможно! – Я не хочу выходить за тебя замуж! Женское сердце разрывалось на части. – Назови мне хотя бы одну вескую причину, по которой я должна это сделать!

– Одну вескую?.. – Лицо Дэвида выражало и гнев и сомнение. – Я думал, что ребенок достаточно веская причина!

Конечно. Чего еще можно было от него ожидать? Он не знал ее страхов, его не терзали горькие воспоминания детства, которые, как острые занозы, до сих пор раздирали ей душу.

– Нет, я не хочу выходить за тебя! – решительно заявила побледневшая от волнения Айрис.

– Почему? – грозно навис над ней Дэвид. – Неужели ты так ненавидишь мужчин?

Он все еще верил в эту чушь!

– Я... я просто не могу, – пролепетала она, проглотила подступивший к горлу комок и добавила нечто более, на ее взгляд, убедительное: – Я... я не люблю тебя.

Айрис не смела поднять глаз, и не поняла, показалось ей или нет, но у Дэвида вырвался прерывистый вздох.

– И это все, что тебя беспокоит? – со злостью спросил он, поворачивая Айрис лицом к себе. – Что ж, мне совершенно наплевать, как ты ко мне относишься. Я беспокоюсь только о судьбе ребенка и не хочу, чтобы он был незаконнорожденным. Тем более, что этого так легко избежать...

Пальцы Дэвида впились женщине в плечо, заставив ее поморщиться от боли, но она бесстрашно посмотрела ему в лицо.

– Неужели ты не можешь понять, что в наши дни это не имеет никакого значения! Внебрачное рождение уже давно перестало быть клеймом. Множество детей прекрасно живут с одним родителем, и даже лучше, чем те, чьи папа с мамой постоянно ругаются. Кому это и знать, как не мне...

– Возможно, – согласился Дэвид, – но наш ребенок не станет одним из них. Если я побью тебя, можешь со мной развестись, но думаю, что до этого не дойдет. Наш брак может оказаться удачным и не попасть в те самые злополучные тридцать процентов, о которых твердит статистика, – убеждал он. Внезапно на его лицо набежала тень. – В конце концов, у нас с тобой есть преимущество: мы не будем страдать из-за неразделенной любви, не так ли?

Айрис уставилась на белоснежную рубашку Дэвида, чтобы он не увидел ее печальные глаза.

– Ты же знаешь, что хочешь меня. По крайней мере, в этом мы с тобой похожи... – Медоточивый голос проникал ей в душу, отнимал силы, а когда пальцы Дэвида легко коснулись ее подбородка, она уже не могла сопротивляться. Властный рот прижался к ее губам.

Поцелуй был невероятно эротичным. Язык Дэвида исследовал уголки ее рта, заставляя Айрис сладострастно изгибаться от желания еще большей близости. И все же недремлющий инстинкт самосохранения заставил ее восстать против этого безумия. Она начала вырываться из стальных объятий, и искуситель неохотно поднял голову.

– Подумай, как следует, – сказал он. Его темные ресницы опустились и скрыли все, что таилось в сапфировых глазах. Разжав объятия, Стронг направился к телефону и, вызвав такси, заявил: – Я уверен, что брак – наилучший выход из ситуации.

* * *

Через три недели Айрис вернулась в Гринвуд. К ее приезду миссис Аллард вымыла дом от подвала до крыши. В воздухе уже чувствовалось приближение первых холодов.

– Теперь вам нельзя перетруждаться, – сказала женщина, когда смущенная Айрис заметила, что не стоило так хлопотать. – Время бежит быстро, – лучезарно улыбнулась миссис Аллард. – У меня самой трое. Надо быть слепой, чтобы не понять что к чему. И вот что я вам скажу, милая: беременность – наилучший способ добиться от мужчины чего угодно. На вашем месте я бы непременно этим воспользовалась!

Айрис смущенно рассмеялась. Конечно, Аллард сделала правильный вывод. Никакой мужчина не будет проводить столько времени с молоденькой беременной женщиной, если этот ребенок не его. И еще Айрис была уверена, что после этого разговора не пойдут сплетни о ней с Дэвидом.

А тот приехал в ближайший уик-энд, чтобы помочь собрать осыпавшиеся яблоки: последние дни выдались ветреными.

– Знаешь, мы могли бы сделать это место нашим постоянным загородным домом и приезжать сюда на выходные и праздники, – сказал Дэвид, когда они пришли из сада в уютную кухню, где пахло свежим хлебом, испеченным Айрис утром. – К дому можно сделать пристройку. Только согласись выйти за меня замуж, и я сейчас же распоряжусь начать работы.

Айрис поставила на стол корзину яблок рядом с целой батареей банок с остывающим джемом. Она сварила его из слив, собранных в саду.

– Дэвид, я уже сказала тебе... О-о-ох! – Женщина прижала обе руки к животу.

– Что с тобой? – испугался Дэвид.

– Он пошевелился! – выдохнула Айрис, не сумев скрыть восхищения. – Малыш! Он шевелится! Весь день у меня урчало в животе, а теперь ребенок пошевелился!

Суровое выражение лица Дэвида смягчилось; он обошел стол, одной рукой обнял Айрис за плечи, а другую положил на ее живот. Сильные и в то же время нежные пальцы бережно поглаживали его, и она с наслаждением отдавалась этой ласке.

– Сейчас он успокоился... – Голос женщины был полон удивления, а когда Дэвид наклонился и поцеловал ее в губы, она замерла.

– Значит, будем стоять так, пока он снова не зашевелится? – поддразнил он и нежно опрокинул ее на сосновый стол. На пол со стуком скатилось огромное спелое яблоко. Вцепившись в плечи мужчины, Айрис потянула его на себя, блаженно ощущая тяжесть сильного тела и жар жадных губ.

Она лепетала что-то невнятное... Рот Дэвида коснулся впадинки у горла, руки скользнули под блузку, расстегнули кружевной лифчик, и женщина судорожно втянула в себя воздух, когда он начал ласкать ее полные округлые груди. Вскоре ищущие губы припали к напряженным соскам, и Айрис казалось, что она вот-вот умрет от наслаждения.

– О Боже! Ты слаще спелого яблока... О такой женщине мечтает каждый, – простонал Дэвид, скользя ладонями по пышному гладкому телу Айрис. Но когда она в страстном порыве выгнулась навстречу и прижалась бедрами к его паху, не в силах сдержать желания, он неожиданно выпрямился и твердо сказал: – Нет. Не хочу уподобляться какому-нибудь плантатору, который иногда наезжает в поместье и резвится с кухаркой. В следующий раз мы займемся любовью в собственной постели, как полагается добропорядочным супругам.

Айрис разочарованно застонала и закрыла глаза, стараясь отогнать заманчивые видения, вызванные его словами. Как чудесно это звучало! Но для истинного наслаждения нужна любовь, иначе все эти игры не имеют смысла. И если она была готова к этому и уверена в своем чувстве, то Дэвид ничего не мог дать ей взамен. – И все-таки я не собираюсь выходить за тебя замуж, – сказала она, отворачиваясь, чтобы не выдать свою скорбь. Она села и стала застегивать блузку. Рука Дэвида уверенным жестом прошла по ее груди, и судорожный вздох снова вырвался у Айрис.

Он засмеялся и взглянул на нее.

– Не собираешься?

– Нет, – упрямо повторила она, в глубине души испытывая сомнение. Женщина трезво оценивала слабость своей позиции и чувствовала, что все больше запутывается в сетях Стронга. Ей не удастся долго сопротивляться, его уговорам поступить разумно. Хотя разве разумно, чтобы ребенок рос в семье, где между родителями нет любви? Но долго ли будет, этот чадолюбивый упрямец настаивать на своем? Вряд ли, решила она, теша себя иллюзиями, что все образуется само собой.

Однако проблема оставалась и беспокоила ее тем сильнее, чем ближе подходило время родов.

Была и еще одна причина, которая вынуждала согласиться с его предложением. Невольной союзницей Дэвида стала мать. Весть о том, что у нее будет внук или внучка, чудесным образом ускорила ее выздоровление. У Элспет Милфорд появилось нечто новое, ради чего стоило жить, а Айрис знала, как матери хочется видеть ее замужней женщиной.

– Меньше всего на свете я ожидала, что скоро стану бабушкой! – с восторгом сказала Элспет, когда дочь в очередной раз приехала в Бостон. – Но для полного счастья мне не хватает только одного: зятя...

Айрис смущенно засмеялась, ругая в душе Дэвида, обнадежившего пожилую доверчивую женщину. Ну, как она могла заявить матери, что не собирается замуж за этого человека? Только попробуй заикнуться об этом, и придется объяснять, почему, она не согласна говорить о своих тайных опасениях, в общем, хлопот не оберешься.

– Отдыхай и как следует поправляйся, – сказала она матери, села в машину и улизнула в город.

Давление на нее нарастало. На браке настаивал Дэвид, этого хотела мать, а сама она стремилась сделать так, как будет лучше для ребенка. Мысли о нем не оставляли Айрис ни на минуту, что делало ее крайне раздражительной и беспокойной.

Побродив по магазинам, она решила перекусить в кафе и, свернув на тихую улочку, столкнулась с прохожим.

– Айрис!

– Родни?

Она с трудом узнала Крайтона, своего бывшего шефа. Его длинные волосы были собраны в хвост на затылке, а вытянутый свитер и потрепанные джинсы выдавали в нем человека, обрекшего себя на жизнь, полную лишений. Таким образом, он выражал протест против консервативного большинства. Как здорово было снова увидеться с этим милым бунтарем. Предвкушая возможность поболтать, Айрис с удовольствием согласилась выпить с ним чашку чаю.

В маленьком кафе неподалеку от шумной Мидл-стрит Родни поведал, чем он теперь занимается.

– Все это время я возился с красками. Но не подумай, что я заделался маляром! – рассмеялся он. – Я рисую. У нас есть старый сарай, и сейчас мы заново его отделываем. Может, хочешь присоединиться?

Жить в какой-то странной коммуне? Айрис пришла в ужас, но не показала виду – напротив, рассмеялась и прижала руку к сердцу.

– Да я бы с радостью, но у меня аллергия на краски!

– А я думал, что только на мою серьгу, – подмигнул Родни, и Айрис, как в былые времена, улыбнулась ему, испытав удовольствие, от понятной обоим шутки. – Наверно, ты, как и все вокруг, думаешь, что я погубил себя, – на сей раз, серьезно продолжил он. – Но я должен был выйти из игры. Эти крысиные бега в судах не по мне. Право, жаль, что я не успел попрощаться с тобой, но в тот момент мне не хотелось никого видеть... Ну, а ты? Что поделываешь? Как жила все это время? Не обижайся, но ты немного поправилась. А что, мне нравится! Тебе идет.

Айрис рассмеялась.

– Правда? – Милый Родни! Он так ничего и не понял... – Должно быть, я слишком увлекалась тортами "Альбион", – хихикнула она, вспомнив кондитерскую в Бронтоне.

– Что? – не понял Крайтон, и Айрис махнула рукой, дескать, это неважно. – Но зато в одном ты ничуть не изменилась... – Родни весело покосился на быстро опустевший фарфоровый чайник. – Никто на свете не пьет так много чая?

–Мама всегда говорила, что я водохлеб! – снова засмеялась Айрис. Она давно не чувствовала себя такой раскованной. Было приятно притвориться, что все по-прежнему хорошо, как до беременности, и хотя бы на время забыть о своих проблемах...

– Видишь кого-нибудь из старой фирмы? – поинтересовался Родни, когда она, помотав головой, туманно сообщила, что теперь живет не в Бостоне. – О, я и забыл, что ты не очень общительна. Никого к себе не подпускаешь. Включая меня, – с неодобрением подчеркнул Родни, снова заставив Айрис улыбнуться.

Да, правда, у нее в жизни было не так уж много привязанностей, если не считать нескольких случайных подруг. А вот близкой была только Мейбл. Мысль о том, какую роль в ее жизни она сыграла, больно уколола Айрис.

– Ну, мне пора! – Приближался час пик, а она договорилась встретиться с Дэвидом в его конторе. – Я, в самом деле, должна бежать, – сказала Айрис, когда они вышли на улицу.– Просто замечательно, что мы увиделись.

– Да, конечно, – рассеянно отозвался Родни, не замечая, что его невозможно расслышать в уличном шуме. Неожиданно он остановился и в недоумении стал разглядывать ее наряд – длинный толстый свитер поверх юбки. И вдруг решился: – Слушай, ради Бога, извини, можешь дать мне зуботычину за бестактность, но... ты беременна?

Айрис безудержно расхохоталась при виде его смущения и, повинуясь порыву, чмокнула Родни в щеку.

– Это все чай! Мой пустой желудок, наконец, им наполнился так, что дальше некуда! – пошутила она. – Но ты попал в точку, и... нет, пока больше ничего не скажу!

По глазам молодого человека было видно, что он умирает от любопытства. Но Родни слишком уважал чужие тайны, чтобы задавать лишние вопросы. Вместо этого он совершенно огорошил Айрис тем, что в восторге сгреб ее в охапку и поцеловал в губы.

Она все еще весело смеялась, когда Родни исчез в толпе. Продолжая улыбаться, женщина обернулась... и нос к носу столкнулась с Дэвидом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Ну-ну... Так вот, что ты имела в виду, когда сказала, что поедешь навестить маму... – Тон был ледяным, с такой же ледяной враждебностью Стронг рассматривал Айрис. – Неудивительно, что ты не нашла времени позавтракать со мной. Тебе было интереснее встретиться с этим неудачником Крайтоном!

– Неправда!

– Да неужели?

– Да! Я виделась с мамой! – завопила Айрис, стараясь перекричать оглушительный грохот отбойного молотка, который вдруг начал работать невдалеке. Как только шум затих, она продолжила более спокойно: – Просто мне не хотелось так быстро уходить от нее.

Рот Дэвида искривился в скептической усмешке.

– Ты исполнила свою обязанность и со спокойной совестью отправилась на свидание с этим типом.

– Никакого свидания не было! И, пожалуйста, не говори, что я навещаю маму по обязанности! – выкрикнула она под грохот возобновившего работу молотка. Правда, по лицу Дэвида было видно, что он уже пожалел о своих словах.

– Ты что же, влюблена в него? – требовательно спросил он, схватил ее за плечи и притянул к себе. – Поэтому ты его целовала?

– Я его не целовала! Это он целовал меня! – выкрикнула Айрис, мечтая лишь об одном: очутиться как можно дальше от бостонских центральных улиц в часы пик.

– Какая разница? – резко спросил он. – Как ни крути, тебе это нравилось!

– Еще бы! Я просто в восторге: беременная, а все равно путаюсь с другими мужчинами!

– Именно так это и выглядит! – тоже прокричал Дэвид, и женщине стало не по себе. Она слишком его любила, чтобы скандалить, да еще на улице.

– Это только ты так думаешь! – Она охрипла от попыток переорать адский уличный шум. – Если бы я не знала, что ты бесчувственный чурбан, то могла бы подумать, что ты ревнуешь!

Айрис не хотела его обижать, слова вылетели сами собой. Она тотчас замолчала и растерянно уставилась на Дэвида. Неужели он и впрямь неравнодушен к ней? Или просто его мужское самолюбие задето до такой степени, что этот ревнивец готов убить ее?

– Лучше помолчи, – угрожающе процедил он сквозь зубы и, не выпуская ее плеча из цепких пальцев, замахал приближавшемуся такси. – Мы решим это в более спокойной обстановке, без того, чтобы весь Бостон был в курсе наших дел!

"Более спокойная обстановка" означала роскошный дом в тихом городском районе, где он жил с Мейбл. Ехали молча. Такси остановилось у подъезда, обвитого плющом.

Пропустив Айрис вперед, хозяин с грохотом захлопнул за собой дверь. Звук его шагов по мраморному полу зловещим эхом отдавался в просторном холле.

– Ну, а теперь, – выдохнул Дэвид, – тебе придется объяснить, как называется то, что ты путаешься с этим... безмозглым бунтарем!

– Я с ним не путаюсь! И он, вовсе не безмозглый! – бросилась женщина на защиту бывшего начальника.

– Об этом можно поспорить! – Стронг едва не кричал; над краем белоснежного воротничка пульсировала голубая жилка. – Что-то слишком горячо ты его защищаешь! Может, объяснишь почему? – Он все же заставил себя успокоиться. – Не потому ли, что ваши отношения выходили далеко за рамки профессиональных? Разве не поэтому ты целовала его?

– Я же сказала тебе! Не я целовала. Это он целовал меня!

– Какая разница? – невесело хмыкнул Дэвид. – Я тоже уже сказал тебе: главное, что тебе это нравилось.

– Да, так и есть! Очень нравилось! – запальчиво выкрикнула Айрис, видя, что он не желает слушать никаких доводов. – А почему бы и нет? Я не твоя собственность! – Они вошли в элегантно обставленную гостиную. – Я имею право целовать любого, кто мне нравится! Кого захочу, когда захочу и где захочу!

– Нет! Пока ты носишь моего ребенка, у тебя нет такого права! – раздраженно произнес Дэвид. – Вот если бы ты не была беременна, тогда другое дело!

Значит, только это его и беспокоило... На какое-то мгновение Айрис показалось, что он действительно приревновал ее, и у женщины появилась надежда, что Дэвид испытывает к ней хотя бы каплю доброго чувства. Но ничего этого не было. Его лицо выглядело таким же холодным, как гостиная дома. Обведя комнату рассеянным взглядом, Айрис машинально отметила, что в ней не осталось и следа пребывания Мейбл. Разве что современная мебель и обои. Впечатление было такое, что Стронг намеренно убрал все, что могло напоминать о жене. Пальцы Айрис впились в мраморную каминную полку. Она никогда не сможет выйти за Дэвида, несмотря на всю его настойчивость. Потому что не хочет быть бледной копией Мейбл.

– Так, значит, ты думаешь только о ребенке? – Их взгляды встретились, и Айрис с трудом сдержала слезы. Она боялась не выдержать борьбы с самой собой и согласиться на его предложение. И вдруг обнаружила, что выход есть. Его только что подсказал сам Дэвид. Конечно, с ее стороны это будет жестоко, но что же делать!

– Итак, тебя интересует только ребенок. Но какого черта ты решил, что он именно твой?

На секунду высокий смуглый лоб Дэвида прорезала морщина, но уже в следующее мгновение он коротко и хрипло рассмеялся.

– Перестань, Айрис! Мы оба знаем, что я был у тебя первым. Так что можешь обойтись без этих женских штучек. Меня не проведешь. И этот непотребный тон... – Он не выносил, когда женщины выражались вульгарно. – Ты была невинной. – Казалось, это воспоминание доставляло ему особое удовольствие.

– Да... – Безнадежная любовь подстегивала ее. – Но на следующее утро уже не была! – заявила Айрис дрожащим от волнения голосом и наткнулась на жесткий вопрошающий взгляд.

– К чему ты клонишь? – почему-то шепотом спросил Дэвид. Его лицо окаменело и стало пепельно-серым.

Женщина проглотила комок. Она ненавидела себя, но отступать не собиралась. Теперь надо было держаться своего и не только ради собственной гордыни. Так будет лучше для всех.

– Ты медленно соображаешь, Дэвид. К чему было сдерживаться после такого чудесного начала? Вы с Мейбл хотели ребенка, а мне были позарез нужны деньги. Но два шанса забеременеть – это гораздо больше, чем один. – Она почувствовала, что заходит слишком далеко, но ведь он сам обвинял ее в неразборчивости...

Дэвид сжал кулаки, и Айрис испуганно вскрикнула. В глазах его горела бешеная ярость.

– Маленькая шлюха! – Хлесткие как удар пощечины слова дали понять, что она перешла всякие границы.

– Я, не шлюха! – в отчаянии закричала оскорбленная женщина, хотя сама создала эту ситуацию. Глаза Дэвида были полны ненависти и презрения, и она не могла этого вынести; ей стало страшно, как никогда в жизни. – Неправда! Все, что я сказала, неправда! Пожалуйста, Дэвид, ты делаешь мне больно... Клянусь, я тебе солгала?

– Правда? – Он со злой усмешкой разглядывал ее измученное и в то же время вызывающее лицо. – А ведь это было бы грандиозно: переспать с одним за большие деньги, чтобы дать дорогу другому, который не рвался быть первопроходцем... Что скажешь?

О Боже, неужели он действительно о ней такого мнения? Она, попыталась было, возмутиться, но Дэвид не дал ей рта раскрыть.

– Глупенькая! Я уже достаточно хорошо тебя знаю. Даже ты не способна так низко пасть. А правда заключается в том, что ты готова сказать и сделать что угодно, лишь бы соскочить с крючка и устранить меня из твоей жизни. Разве это не так, моя милая? Разве, твое вранье – не еще одна, неумная попытка убежать от неизбежного и самого правильного решения?

Способность Стронга читать ее мысли, всегда изумляла Айрис и спорить с ним было трудно. Тем не менее, глядя ему в глаза, она спокойно произнесла:

– Выйти за тебя замуж никогда не будет правильным решением.

Какое-то глубоко личное переживание заставило его задуматься. Может быть, обстановка дома, в котором он жил с Мейбл, подсказывала ему, что, настаивая на супружестве, он пытается заглушить любовь к покойной жене?

– Мне не хотелось принуждать тебя силой, Айрис, – услышала она безжалостный голос, – но ты не оставляешь мне выбора. Если ты не думаешь в первую очередь о ребенке, и не хочешь для него обеспеченного и прочного будущего, предупреждаю, я буду зубами и ногтями драться с тобой за то, чтобы он получил свой шанс в жизни. И сколько бы мне ни пришлось бороться за это, я добьюсь права на опеку, и отберу своего наследника!

– Ты никогда не выиграешь дело! – Ее охватила паника, от страха побледнело лицо. – Ты сам сказал это несколько месяцев назад! По закону матери не обязаны отдавать внебрачных детей, если они решили этого не делать!

– Да, обычно это так, – невозмутимо согласился он, и его спокойствие напугало Айрис. – Но даже из этого правила есть исключения. А наш с тобой случай особый, моя дорогая. Но вне зависимости от того, выиграю я или проиграю, мне кажется нечестным подвергать риску здоровье твоей матери. Наша борьба за ребенка неизбежно потрясет ее... Даже не говоря о том, что она узнает тайну его зачатия. Потому что, несмотря на твое желание скрыть эти факты, они неизбежно вылезут наружу. Я не смогу этому помешать.

– И ты действительно начнешь процесс? Зная, как это может на ней отразиться? – У Айрис сел голос. Дэвид молчал, упрямо сжав рот. – Какая же ты бессовестная тварь! – По лицу женщины текли слезы, в эту минуту, она ненавидела человека... которого любила. – О да, ты знаешь, как пользоваться человеческими слабостями... Что заставляет тебя думать, будто в деле об опеке ты будешь иметь преимущество? Ведь и ты отец-одиночка!

– Если только не решу жениться ради благополучия моего ребенка.

Он имел в виду не ее, а кого-то другого? От этой мысли больно закололо в груди. Ее ребенок в руках другой женщины... И уж несомненно, что такой влиятельный адвокат сможет оказать давление на суд.

– Похоже, у тебя на все готов ответ. – Айрис тяжело и прерывисто дышала. – Эти несчастные, которые вынуждены бороться с тобой в суде... у них действительно нет ни малейшего шанса?

Дэвид пожал плечами, в его глазах мелькнуло какое-то странное выражение, которому трудно было найти название.

– Есть, только в том случае, если их позиция достаточно сильна, чтобы противостоять моим доводам.

– Выходит моя, недостаточно сильна?

– Ты же сама понимаешь, что недостаточно.

– Я тебя презираю! – выкрикнула Айрис, безвольно опустив руки.

На миг его губы тронула торжествующая улыбка: он правильно понял, что ненависть – первый признак бессилия, поражения... Но затем торжество сменилось смятением, которое выдавали глаза. По ним было заметно, что он борется с каким-то глубоко спрятанным чувством. Оскорбленным чувством достоинства, уязвленной гордостью отвергнутого мужчины? Сейчас он был похож на загнанного хищного зверя. И все же Стронг умел владеть собой.

– Иногда ненависть возбуждает так же сильно, как и любовь... – В следующее мгновение он уже целовал Айрис – так властно, так яростно, что она не могла дышать, не могла чувствовать ничего, кроме пьянящей близости и сокрушительной мощи его тела. – По крайней мере, в этом мы едины, – заключил Дэвид, когда ее молчаливое сопротивление было побеждено могучим инстинктом, с которым невозможно бороться. – Так почему бы нам не извлечь из этого радость? Ведь мы можем превратить нашу связь из мучения во вполне нормальный брак, где хорошо будет обоим!

Высвобождаясь из его объятий, Айрис горько спросила:

– И тем самым позволить тебе во всем взять верх?

– Что ты имеешь в виду? – Дэвид, поморщившись, вздохнул – дескать, опять она за свое и терпеливо ждал ответа.

Я имею в виду лишь одно – что люблю тебя, а ты никогда меня не любил и уже не полюбишь! – кричала ее душа, но Айрис не могла сказать этого и потому напряженно молчала. И Дэвид с видом победителя произнес:

– Ну что ж, молчание – знак согласия!

* * *

Они поженились три недели спустя. Их брак был зарегистрирован только в присутствии Эрвина Уэйберна с невестой и Элспет Милфорд.

В кремовом трикотажном платье и длинном свободном жакете, делавшем ее беременность почти незаметной, Айрис, бледная, с элегантной прической, стояла рядом с Дэвидом и позировала перед фотокамерой. Веселый маленький фотограф удовлетворенно воскликнул в заключение съемки:

– Превосходно! Не стыдно будет показать внукам!

Айрис тотчас же подумала, что их брак вряд ли намного переживет рождение ребенка, а о внуках и говорить не стоит. Потому что Дэвид ее не любит.

Поразительно, но он, как это и случалось всегда, тут же прочитал ее мысли и спросил:

– Что такое, дорогая? Не можешь представить, что проживешь со мной до старости? – И уже не шутливо, а жестко добавил: – Или ты жалеешь, что приговорена к пожизненному заключению в одной камере со мной?

Холодная нотка, прозвучавшая в его голосе, заставила Айрис вздрогнуть. А Дэвид вдруг обнял ее за плечи жестом собственника, поцеловал в губы долгим поцелуем и отпустил лишь тогда, когда кто-то тихо кашлянул у него над ухом. Придя в себя, Айрис увидела красивую брюнетку, которая выразительно воскликнула: