355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дорин Тови » Появление Сесса » Текст книги (страница 9)
Появление Сесса
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 06:44

Текст книги "Появление Сесса"


Автор книги: Дорин Тови



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Теперь, вспоминая, мы приходим к выводу, что поступал он так только от избытка ума. С его точки зрения, о чем свидетельствовала его серьезная мордочка, он был чистоплотнейшим котенком, какого поискать! Его привезли в неизвестный дом, где сразу же огромная кошка напугала его и заставила воспользоваться одеяльцем вместо ящика. Следовательно, если в этом доме ящики с землей заменены шерстяными вещами – одеяльцами, свитерами и прочим таким, то какое у него право нарушать здешние порядки? Одеяльца так одеяльца. Свитера так свитера.

Во всяком случае, только так мы могли объяснить, почему время от времени нам день-другой удавалось заставить его воспользоваться ящиком с торфом или опилками. Вид у него при этом был крайне встревоженный… Но раз уж мы настаиваем, говорил его взгляд. А затем, видимо пугаясь того, как на подобное прегрешение посмотрит его ангел-хранитель, он вновь начинал руководствоваться запахом шерсти. Нам пришлось скрепить сердце и укладывать его спать без одеяльца. Свернувшись на ватной подушечке в своем кресле, он выглядел таким маленьким и одиноким! Нам даже его грелку пришлось завертывать в полотенце. Стоило завернуть ее в шерстяную тряпку, как он тут же прудил на нее, а затем – демонстрируя, какой он чистоплотный, – стаскивал ее с кресла и оставлял на каминном коврике. В таком запашке не заснешь, говорил он. Место Уборным На Полу.

Заставив его некоторое время спать на вате, мы нейтрализовали это стремление обмачивать шерсть. Если рядом не было ничего шерстяного, он безмятежно пользовался ящиком. И теперь он спит на одеяле без всяких задних мыслей. Мы даже доверяем ему дорогие свитера. Однако первое время, явно чтобы утихомирить вышеупомянутого ангела-хранителя, он пользовался уголком одного из ковриков в гостиной. Обнаружили мы это, потому что он крутился около этого места, а заметив, что мы следим за ним, принимал вороватый вид… С этого момента, едва уловив это тяготение к коврику, мы торопились выставить его в прихожую, после чего, раз уж его благому намерению не дали осуществиться, мы слышали, как он мчится вверх по лестнице в свободную комнату к ящику Большой Кошки. На ночь мы не только обеспечивали его огромным количеством торфа, но и старательно накрывали заветный коврик большим куском очень толстой резины. Разложить резину, на одну сторону поставить два ящика с торфом, три остальные придавить столиком, кухонным табуретом и бронзовой лошадью – иначе, покорствуя велению совести, он сдернул бы резину с коврика и облегчился бы на него… Я не променяла бы Сесса ни на кого, повторяла я. Но почему, почему все это происходит именно с нами?

Да потому, что он был сиамом, имел свои понятия, и еще потому, что в первые важнейшие минуты знакомства с новым домом Шебалу его напугала, вызвав именно такую реакцию.

Точно так же появление нового кота за соседним забором привело к тому, что две наши знакомые сиамочки начали прыскать. Звали их Конфетка и Помадка, а их хозяйки Дора и Нита, наши приятельницы, завели еще скотч-терьера по кличке Дугал. Кошки приняли его милостиво, а он просто обожал своих девочек и считал, что на него возложена священная миссия защищать их. А потому, когда этот рыжий кот повадился забираться в сад и разгуливать там, будто он был хозяином, Дугал вылетал из дома, отчаянно работая короткими лапами и заливаясь лаем. Это в свою очередь действовало на Конфетку с Помадкой, которые выходили поглядеть, что происходит, а также внести свой вклад в защиту их общих владений, опрыскивая границы.

Она понятия не имела, сказала Дора, что девочки способны на это. Сиамские способны, просветила ее я. Когда бродячий кот начал околачиваться возле коттеджа, наша первая Шеба начала обходы, прыская как из пульверизатора. И однажды, видимо включая и меня в опись своего имущества, она щедро пометила мои резиновые сапоги, в которых я полола огород.

Они бы смирились с этим, если бы Конфетка и Помадка ограничивались садом, сказала Нита, но они принялись опрыскивать дом внутри. Например, длинные бархатные портьеры (теперь они пришпиливают к ним пластиковые мешки, которые снимают, когда приходят гости). Кухонную мойку. Стену гостиной. А Конфетка превратила опрыскивание в способ шантажа. Если ей хотелось погулять, а ее не пускали, она вспрыгивала на сервант, чтобы им было хорошо видно, и, повернувшись задом к стене, грозно задирала хвост. Но не прыскала. А некоторое время стояла так и угрожала.

А когда мы услышали про плиту, то смеялись до упаду. Раза два одна из кошек (наверное, Конфетка, сказала Дора: у нее более макиавеллевский склад ума) забиралась на плиту и опрыскивала кнопки включения. Только вообразите, каково им было оттирать эти кнопки! Но и это не шло ни в какое сравнение с тем случаем, когда они положили вырезку в духовку, установили таймер и отправились в церковь. А когда вернулись, ожидая вдохнуть аромат жаркого, духовка оказалась холодной. Кто-то прыснул прямо в таймер, часы остановились и не включили плиту.

– Рассказать – никто не поверит, правда? – спросила Нита.

Но мы-то знали нравы сиамов. Как бы то ни было, под конец нам удалось побороть навязчивую идею Сесса, а вот Конфетку и Помадку все еще иногда навещает желание попрыскать.

Впрочем, в воспитании Сесса наиболее деятельное участие приняла Шебалу. Четыре дня она продолжала изображать Лукрецию Борджиа и зловеще поглядывать на него из всяких углов, но затем решила взяться за малыша и научить уму-разуму. К этому времени от него уже исходил запах нашего дома, и он, видимо, перестал внушать ей недавнее отвращение. Кроме того, он шлепнулся в рыбный прудик, и это могло сыграть решающую роль.

В свое время и Соломон и Сили шлепались туда – это словно бы вошло в традицию у наших мальчиков, а потому меня совсем не удивило, когда, резвясь во дворе под моим присмотром, Сесс погнался за припозднившимся комаром и плюхнулся в воду. Удивило меня совсем другое: кинувшись со всех ног спасать его, я увидела, что могла бы не торопиться.

Сесс, держа головенку над водой, излучая неколебимую уверенность в себе во всю свою девятидюймовую длину, плыл через прудик, словно опытный ретривер. Я ошеломленно смотрела, как, торжествующе задирая кривой хвостик, он выбирается на противоположный край. Ему вода нипочем, сообщил он. Там, где он родился, течет такая огромная река!

Я забрала его в дом, вытерла полотенцем, и его исходный запах, несомненно, ослабел еще больше. И вечером, когда он свернулся на колене у Чарльза, Шебалу осторожно взобралась на другое колено. Вытянула шею… лизнула… Беленький комочек восторженно замурлыкал. Мало-помалу Шебалу добралась до его ушей и приготовилась вылизать их изнутри, но, видимо, там еще сохранялся запах его матери. «Ш-Ш-АХ!» – прошипела Шебалу, Сесс взвился в воздух, а Чарльз объяснил мне, что у него тоже есть нервы.

В эти первые дни страдали не только его нервы. Сесс, строго поровну разделив свою привязанность между нами, решил, что мне положено Любить Его, и поэтому ходил за мной по пятам, выглядывая какой-нибудь подходящий трамплин (например, край кровати или табурет в ванной), чтобы прыгнуть с него мне на грудь. К счастью, была зима, и я носила толстые свитера. И, повиснув там, словно детеныш коалы, он доверительно беседовал со мной.

Чарльзу он отвел роль того, кому положено играть с ним. А потому, ходя по коттеджу, Чарльз не только был обязан волочить за собой галстук или веревочку, но еще бросать ему поноску. Сесс оказался таким же неистовым ретривером, каким в своем детстве была Шебалу, и снова и снова притаскивал свою мышку или мешочек с колокольчиком. Чарльз, упрямо продолжая читать, нащупывал игрушку одной рукой и бросал ее. Сесс, которому не нравилось, что он так мешкает, вскоре завел манеру класть ее на ногу Чарльза, а когда шарящая рука не сразу нащупывала мышь, Сесс прыгал показать, где она, заодно впиваясь коготками в лодыжку Чарльза. От вопля, который следовал за этим маневром, кровь стыла в жилах.

И Чарльз, садясь читать, заворачивал брючины до колена, даже когда Сесса рядом вроде бы не было. Я напрасно указывала, что у него такой вид, будто он принимает горчичную ножную ванну, – что скажут те, кто вдруг решит навестить нас? Чарльз отвечал, что ему неизвестно, когда ожидать атаки. Но ведь его лодыжкам это не помогает, заметила я. Возможно, ответил он, но царапины имеют обыкновение заживать. В отличие от брюк. Этот дьяволенок их совсем истерзал.

И Сесс бесстрашно продолжал свое, не обращая внимания на вопли Чарльза. Иногда для разнообразия он притаскивал свои игрушки мне – пусть и я их покидаю. Затем, поскольку, видимо, и я не дотягивала до идеала в этом занятии, он начал предлагать их Шебалу. Как-то утром, встревоженная противоестественной тишиной, я выглянула из кухни и узрела, как Сесс бежит с мешочком во рту и кладет его перед Шебалу. Потом он сел и поглядел на нее с надеждой. Она поглядела на мешочек, схватила его в зубы, потрясла, чтобы колокольчик зазвонил, – и вполне сознательно отшвырнула его. Правда, пролетел он меньше фута, и она не стала его больше кидать, но наша голубая девочка явно старалась.

Как сильно она полюбила его, стало ясно, когда я взялась за запоздалую уборку гостиной. Шебалу спала наверху на нашей кровати, ее, аристократку до кончиков когтей, домашние заботы не интересовали. Ну а Сесс крутился возле меня – кувыркался на подушках, то и дело карабкался по моим ногам. Секунду назад он исчез, преследуя целлулоидный мячик под комодом, а я, кончив стирать пыль с каминной полки, отступила на шаг и прищемила бедняжку Сесса, который, вероятно, как раз нацелился снова взобраться на меня. Раздался такой визг, словно он превратился в лепешку. Немедленно сверху донесся удар тяжелого тела об пол, и в гостиную влетела Шебалу узнать, что произошло. Я виновато протянула его ей для осмотра. Он совсем не пострадал, объяснила я. «И все-таки будь с ним Поосторожнее!» – сказал ее взгляд, и она принялась облизывать его с собственническим видом.

Его все полюбили. Тим Бэннет, заглянувший к нам утром после того, как мы привезли Сесса, был потрясен величиной его ушей и еще тем, что Сесс решил позволить Тиму тоже Любить Его и висел на груди Тима, как пиявка, пока Тим не ушел. И тут же явилась Лиз, спрашивая, можно ли ей с ним познакомиться.

– Ух какая прелесть! – сказала она, с восхищением его оглядывая.

Сесс направил на нее пару ушей, словно два черных спиннакера, и осведомился, хочет ли она, чтобы он посидел и на ее свитере?

Мисс Уэллингтон, едва его увидев, разразилась слезами – он же точь-в-точь Сили, когда тот был котенком. Старик Адамс ностальгически вытянул палец и погладил его. Ведь когда-то и у него была сиамская кошка. Именно она и соблазнила нас в те давние годы взять Саджи.

– Он мне про Май-Май напомнил, – сказал старик Адамс, все так же переиначивая на свой лад имя героини «Богемы». – Сбросить бы мне десяток лет, так провалиться, если б и я такого не завел.

Не страшно, заверила я его, Сесса на всех хватит. И посадила Сесса ему на жилет. Сесс услужливо тут же изобразил пиявку.

– А как насчет меня? – осведомился Фред Ферри, и Сесс был пересажен на него. Я и представить себе не могла, что увижу, как угрюмый старый Фред Ферри гладит сиамского котенка.

– Я бы взял его с собой выпить пивка, – сказал он, и совершенно очевидно, Сесс возражать бы не стал. Однако мы с Чарльзом твердо намеревались всегда держать их с Шебалу при себе. Кроме тех случаев, когда мы будем уезжать в отпуск и оставлять их у Фрэнсисов.

То есть всегда на глазах у нас им предстояло быть вне дома. Ну а внутри его – другое дело. Всякий раз, прежде чем мы садились поесть, их – для спасения наших нервов и пищеварения – приходилось выставлять в прихожую. Однако каждый сиам, достойный своего сиамства, находит свое решение каждой проблеме, и Сесс принялся пролагать себе путь к нам, прогрызая его через новый ковер горчичного цвета. Я готова была биться головой об стену от отчаяния. Да-да, конечно, сиамские кошки – разрушители по натуре. Соломон прорвал длинную дыру в дорожке на лестнице, точа когти; за несколько лет они с Шебой уничтожили два комплекта широких чехлов для кресел; Сили, когда его запирали одного, имел склонность выдирать из-под двери прокладки от сквозняков; Шебалу недавно наметила себе в жертвы кресло… Но КОВРЫ!!! Если вспомнить, сколько они стоят теперь! И не просто драть их когтями, но грызть, так что они обзаводились пролысинами с бахромой по краям.

– Что мы накликали на себя в этот раз?! – стенала я, сжимая виски.

– Еще одного кота, мыслящего на собственный лад, – ответил Чарльз. – И ты ведь именно этого и хотела, сама знаешь. В конце концов, тебя это начнет смешить.

Но пока еще не начало. Люди, входя в нашу прихожую, первым делом видят большой кусок винила на ковре у двери гостиной.

– Нет, это не для того, чтобы беречь ворс, – объясняю я, перехватывая их взгляд. – А чтобы помешать нашему сиаму грызть углы.

Брови у них ползут вверх. Кошка – и грызет ковры?! Бьюсь об заклад – они уходят с твердым убеждением, что у меня не все дома.

Другой кусок винила укрывает ковер в гостиной там, где он граничит с кухонной дверью. Сесс, когда ему надоедало ждать завтрака или обеда, ложился там и грыз ковер. Перед дверью в ванную и в спальню пролысин и бахромы тоже хватает. И с ней связана пара историй. Обычно ванная Сесса не интересовала – в ней же не было ничего интересного. Но как-то мы случайно закрыли в ванной Шебалу – она обожала прятаться позади дверей. Сесс обнаружил, где она, хотя мы даже не заметили ее отсутствия в комнатах, но он не начал вопить, как поступили бы другие наши мальчики. Зачем? Сесс Находчивый лег под дверью и начал прогрызать ей выход. Когда я поднялась наверх посмотреть, как они там, этот ковер тоже обзавелся пролысинами.

В другой раз мы пошли погулять с друзьями, а кошек, как обычно, заперли в прихожей. В их распоряжении было гнездо из свитеров с грелкой на кровати и ящик с землей в чуланчике. Кроме того, они могли пойти в свободную комнату и из окна беседовать с прохожими, если бы захотели. То есть так мы полагали. Но в спешке кто-то из нас закрыл дверь спальни и дверь чуланчика. Открытой осталась только свободная комната, которая, когда у нас никто не гостил, использовалась нами как кабинет. Все наши предыдущие кошки и коты безмятежно довольствовались бы и этим – ведь мы ушли только на час, но Сесс – натура увлекающаяся, и, вернувшись, мы застали полный разгром. Ковер перед дверью спальни был изгрызан – он пытался проникнуть туда. Как и перед дверью чуланчика – ведь ему требовался доступ к ящику с землей. А перед дверью в ванную, куда он однажды уже прорывался, край ковра больше всего напоминал войлочную туфлю, с которой долго-долго играл щенок.

После чего Сесс отправился в свободную комнату, где кушетка была застелена автомобильным пледом. Нетрудно представить, что он устроил там. Две лужицы по краям предупреждали, что это – Территория Сесса. Ну зачем, зачем ему это понадобилось? Почему он не сумел потерпеть, как терпят другие кошки, спросила я. И вообще нас не было всего час, так второй-то раз почему? Сесс посмотрел на меня с упреком. Я же знаю, как Он Легко Волнуется.

Сесс живет у нас уже год, и мы не представляем себе нашего дома без него, хотя и жалеем – так жалеем! – что привела его к нам такая грустная причина. Теперь он уже никогда не мочится на шерсть. Тогда он ведь был еще совсем маленьким, напоминает он нам. Однако грызть ковры Сесс еще не перестал, и у нас они по краям укрыты винилом. Насколько в наших силах, мы стараемся его не провоцировать и не забываем оставлять двери открытыми. Сили так и не научился открывать дверь прихожей снаружи – и в пять лет он садился перед ней и орал, чтобы его впустили, или ждал, чтобы дверь открыла Шебалу, а тогда прыгал в комнату через ее голову. Сесс пробыл у нас меньше недели – а взяли мы его десятинедельным котенком, – когда дверные петли скрипнули и он, торжествуя, протиснулся в щель.

Миссис Фэрбер, хозяйка его родителей, не ошиблась, называя его исключительным. Его способность, например, носить поноску. Как-то днем на холме, к моему изумлению, он подобрал еловую шишку, принес мне и положил, а когда я бросила ее и она упала в россыпи других шишек, он побежал за ней, понюхал-понюхал и – принес мне снова ту же самую. После этого я каждый день бросала ему шишки – все дальше и дальше, и в конце концов он притаскивал ее с самого низа склона, клал у моей ноги и садился, держа свои огромные уши под вопросительным углом, ожидая, когда я снова ее брошу.

Естественно, Фред Ферри не замедлил застукать нас за этим занятием и отправился оповещать всю деревню. В следующий раз, когда мы сошли с холма, старик Адамс следил за нами с дороги. Сесс, следовало мне упомянуть, всегда забирал свою шишку домой, вбегал в калитку и укладывал на лужайке.

– Старый врун-то разок правду сказал, – объявил старик Адамс – Я бы не поверил, если б собственными глазами не увидел…

И он удалился, готовясь дополнить историю Фреда. Неудивительно, что мы слывем чудаковатыми. И кто бы не утвердился в этом мнении, встретив нас рано поутру до завтрака или в сумерках с кошками на двадцатифутовых поводках. Мы ни за что не будем больше рисковать… Но и это привело к новому осложнению. Сесс Исключительный оказался великолепным прыгуном. Он обожает прыгать через препятствия, что выглядит поразительно, даже когда он бывает без поводка. Например, через тачку или через кирпичи. Но когда они на поводках идут во фруктовый сад и Шебалу чинно взлезает на жердь, перегораживающую вход, и спускается с нее по ту сторону, Сесс, махнув лапой на поводок, берет препятствие одним прыжком, точно кузнечик. Неудивительно, что люди, видящие все это, поглядывают на нас как-то странно.

Но нас это не тревожит. Во всяком случае, мы знаем, что кошкам ничего не угрожает, и мало-помалу все вернулось на круги своя. Чарльз занят своими фруктовыми деревьями и живописью. Я продолжаю ездить на Мио… Я научилась перемахивать на нем препятствия почти не хуже Сесса. Бэннеты обзавелись-таки козой, которая частенько гостит у нас, когда они куда-нибудь уезжают.

– Тебе только козы не хватало, – говорит старик Адамс всякий раз, когда видит ее на нашей лужайке. Она и Сесс уставились друг на друга, опустив головы, Шебалу чопорно взирает на них. Аннабель возмущенно ревет на холме – Так Носиться с Чужими Kозами! Все то, что нам по-настоящему нужно, хотя есть и другое, чего мы никогда не забудем. Теперь, когда мы едем отдыхать где-нибудь в Англии, Сесс и Шебалу едут с нами.

Они повидали море, погуляли по пляжу. Сесс даже катался на лодке. Путь далек от Канады до Корнуолла… Но это уже другая история.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю