Текст книги "Без тебя жизни нет"

Автор книги: Дорин Оуэнс Малек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– А рубашка и галстук под этот пиджак? спросила подоспевшая продавщица. – Размеры пятнадцать с половиной и тридцать пять. Точно?

– Абсолютно, – подтвердил Кэл.

Продавщица ушла за вещами, а Кэл обратился к Ларе:

– Теперь вспомнил, почему всю жизнь терпеть не мог ходить по магазинам. Стоишь, примеряешь костюм, а на тебя пялит глаза толпа женщин.

– Значит, ты никогда не сможешь стать моделью, – заключила Лара, улыбаясь. – Впрочем, я и продавщица еще не толпа.

– А там, в углу, телефонные столбы, что ли? – Кэл кивнул в сторону четырех девочек-подростков, что исподтишка разглядывали Кэла и вовсю хихикали.

– Они просто любуются тобой, – сказала Лара, опуская ресницы.

– С меня довольно, я пошел! – Кэл решительно направился прочь, чуть не сбив с ног продавщицу, несшую ему кремовую рубашку и коричнево-кремовый галстук в полоску. Приняв их из ее рук, Кэл пошел в примерочную.

– Вид у вашего друга не очень-то радостный, – заметила продавщица.

– Он давненько не носил галстука и теперь опасается, как бы не нарушить кровообращение, – пошутила Лара. – Да, кстати, заверните-ка мне, пожалуйста, этот темно-синий пиджак, который он мерил, и пошлите на мой домашний адрес. Сделаю ему сюрприз. Ведь следующий раз мне удастся затащить его в ваш магазин не раньше, чем наступит новый ледниковый период.

– С удовольствием.

– Давайте я расплачусь за пиджак здесь, чтобы он не видел, – попросила Лара, вытаскивая из сумочки кредитную карточку.

– А куда послать покупку?

– Ранчо «Эль Чиело», Почтовая, три, – сказала Лара, вручая ей свою визитную карточку.

– Дэниелс? – прочла женщина. – Так вы внучка Роуз Дэниелс?!

– Да, а что? – отрешенно спросила Лара, почувствовав, что у нее оборвалось сердце. Уж слишком оживилась продавщица, лицо ее приняло чуть ли не кровожадное выражение.

– Я Мэйзи, вернее, тетя Мэйзи; Боб Траск – мой племянник. Живу я рядом с его родителями, в Сэдлере. Боб много рассказывал нам о вас.

Лара постаралась придать своему лицу беззаботное выражение.

– Да? Мне так приятно с вами познакомиться!

– А вы встречались последнее время с Бобом?

– Только в начале лета. Случайно. – Лара молила Бога, чтобы Кэл поскорее возвратился.

– Боб что-то говорил об этом. Я с огорчением узнала о кончине вашей бабушки. Мы все восхищались ее беспримерным мужеством. Что бы там ни было, Роуз Дэниелс от ранчо не отказалась. – Тетя Мэйзи сделала многозначительную паузу. – А вы, говорят, хотите его продать?

– Совершенно верно, – сухо ответила Лара, подумав, что женщина, наверное, уже подсчитывает в уме, сколько костюмов сможет купить своему любовнику Лара на деньги, вырученные от продажи ранчо.

– Какая жалость! – сказала Мэйзи.

– Мой управляющий уходит, а без него я как без рук.

– Да, конечно, сейчас не те времена, когда земля переходила из поколения в поколение, оставаясь в одной семье. – Она сложила пиджак и спрятала под прилавок. – В понедельник пришлю вам покупку. Чек будет в коробке.

– Благодарю вас.

Наконец появился Кэл, в обновках. Выглядел он великолепно, но расстроенная Лара даже не порадовалась своему удачному выбору.

– Все в порядке? – шепотом спросил Кэл, когда Лара расплачивалась за покупки.

– А что?

– Ты что-то… что-то… изменилась в лице.

– Да нет, все хорошо.

– Поздравляю с покупками, – сказала Мэйзи. – Вы выглядите замечательно в новом пиджаке, сидит как влитой. Передам Бобу привет от вас, – повернулась она к Ларе. – Завтра я его непременно увижу.

– Спасибо, – нехотя промолвила Лара. – До свидания.

– О каком Бобе речь? – поинтересовался Кэл.

– О Бобе Траске, – вздохнула Лара. – Эта дама – его тетка.

Кэл остановился как вкопанный и сверху вниз взглянул на Лару.

– О шерифе?

– Представляешь, какая невезуха?! – мрачно пробормотала Лара. – Как бы у нее телефон не вышел из строя, когда она начнет треп с подружками и опишет в самых ярких красках нашу с тобой вылазку в магазин.

– Ты его выгнала, да?

Лара кивнула.

– Из-за меня?

– Не из-за тебя, а из-за моего чувства к тебе. Он принялся читать мне мораль о благонравном поведении и сказал, что богобоязненные горожане подробно обсуждают нашу с тобой незаконную связь.

– Понимаю. Это было до того, как мы сошлись?

– Да. В Ред-Спрингсе все думают, что ты погнался за большими деньгами, которые я получу, продав наконец ранчо.

– Но ты, ты ведь так не думаешь! – тихо спросил он, следя за выражением ее лица.

– Ах, Кэл, не говори глупостей!

– Так чего ты беспокоишься? Если этой тетке охота трепать языком, пускай себе треплет.

Кэл произнес эти слова легким тоном, но, когда пропускал Лару в дверь, та заметила, как он изменился в лице.

В ресторане бокал виски и несколько шедевров кулинарного искусства заставили Лару забыть о встрече с Мэйзи Траск. Еда была изысканная, и, к ее удивлению, Кэл вел себя среди ресторанной роскоши так же раскованно, как на ранчо. Они долго, не торопясь, обедали, а потом, пригласив Лару в круг танцующих, Кэл шепнул ей на ухо:

– Запомни этот вечер. Помни, что я тебя очень люблю, и, как бы ни сложилась наша жизнь, это навсегда.

Лара остановилась и посмотрела ему в глаза.

– Что ты имеешь в виду? Ты меня пугаешь.

– Не бойся, девочка. Но этот вечер запомни. Хорошие воспоминания иногда помогают пережить тяжкие времена, а наш сегодняшний вечер останется в памяти как хорошее воспоминание.

Он прижал ее к себе, и Лара умолкла.

Вернувшись домой, он любил ее так, словно она была хрупким сосудом или драгоценностью, требующей очень бережного обращения. А когда он заснул, она долго прислушивалась к ровному, глубокому дыханию, моля небо сохранить этого мужчину возле нее.

Какие бы проблемы его ни терзали, они не в силах пересилить ее любовь к нему. И ничто в мире не в силах сделать это.

Наутро Кэл поднялся раньше Лары, принял душ в ее выложенной розовым кафелем ванной и, усевшись на край кровати, стал за ней наблюдать. Она лежала на боку, чуть приоткрыв рот, рыжеватые волосы закрывали левый глаз. Он отделил один локон и пропустил между пальцами, любуясь его золотистым оттенком. Затем заботливо натянул простыню ей на плечи и отошел к окну.

Он так и не знал, правильно ли поступил, решив остаться с Ларой. Сейчас он живет сегодняшним днем, наслаждаясь каждым моментом, но не забывая, что любая проведенная с нею ночь может оказаться последней. Сколько продлится эта идиллия, известно одному Богу, но Кэл будет помнить о ней до конца своих дней. И Лара тоже.

Лара пошевелилась, и он оглянулся. Глядя на ее стройное тело под тонкой простыней, Кэл ощутил волнение, которое она всегда вызывала в нем с первой минуты их знакомства.

Никогда, никогда никого он не любил так сильно! Какое разочарование испытает Лара, когда правда о нем выплывет наружу!.. При мысли об этом Кэл готов был броситься на стену и молотить ее кулаками.

Лара повернулась на другой бок и пошарила рукой по постели. Не найдя Кэла, она открыла глаза и увидела его у окна.

– Доброе утро, – улыбнулся он.

Она протянула к нему руки. Он приблизился к кровати и лег рядом с Ларой, предпочтя счастливое настоящее думам о неопределенном будущем.

– Я стосковалась по тебе, – сказала Лара сонно.

– Я тоже. – Он обнял ее и поцеловал в шею. – Это для меня совершенно новое чувство. Я всегда старался не сближаться с людьми, чтобы не испытывать к ним привязанности.

– А как себя чувствует одинокий ребенок? – спросила Лара, не надеясь получить ответ.

– Все дети, среди которых я рос, чувствовали себя одинокими. Монахини были неизменно добры к нам, но ведь ты понимаешь, они заботились о нас, потому что любили Бога, а не нас, детей. Это большая разница.

Лара кивнула, стараясь отогнать от себя картину огромной комнаты, в которой жил Кэл, с рядами кроватей. Такие часто встречаются в детских книгах.

– То есть вас не били, вы не голодали, все было не так, как с Оливером Твистом?

– Да. Не так, нас не истязали, но и обращались со всеми одинаково. А ребенку нужно, чтобы к нему относились иначе, чем к остальным, чтобы его выделяли; только тогда он чувствует себя единственным в своем роде.

– Ты – единственный в своем роде, – нежно сказала Лара, теснее прижимаясь к нему. – Ну, а у приемных родителей тебе было лучше?

– Они были хорошие люди, но приемного отца убили через год после того, как они меня взяли, а мать одна не могла меня содержать и была вынуждена отдать обратно в монастырь Святой Анны. А ты ведь знаешь детей… Меня задразнили – вот, мол, бросили рыбку обратно в пруд! Многие мне завидовали, ведь у меня был дом, а о доме мечтают все сироты. Дети бывают очень жестокими. – Он рассеянно погладил Лару по голове, поглощенный воспоминаниями о своем детстве. – Больше всего им хочется иметь семью.

– Теперь у тебя есть я, – нежно сказала Лара.

Надолго ли? – подумал Кэл.

Несколько дней спустя, вытирая в комнате пыль, Лара заметила полицейскую машину, затормозившую перед домом. Сначала она не придала этому значения, но, когда за первой во двор въехали еще две, не на шутку встревожилась.

Подкатил седан с мигалкой, в котором ездил шериф. Из машины вылез Боб Траск. Тряпка выпала из Лариных рук. Она кинулась к входной двери и столкнулась нос к носу с Бобом. Весь его вид выражал злобное удовлетворение.

– Где Уинстон? – спросил он. Следом вошли и другие полицейские, выжидающе смотревшие на Лару.

– На лугу, с Джимом Стэмпли, – ответила Лара, переводя взгляд с одного на другого. – А в чем дело?

Боб кивнул и жестом велел полицейским окружить дом.

– Мы приехали арестовать его, – сообщил он.

– Арестовать? – почему-то шепотом переспросила Лара.

– Да, арестовать. Твоего дружка ждет суд в штате Коннектикут. Он убил человека.

Глава шестая

– Убил человека?.. – повторила Лара, не веря своим ушам. Она подозревала, что у Кэла какие-то нелады с законом, но убить человека?.. Одно лишь слово «убил», мрачное, ошеломляющее, тут же повергло ее в шок. Поверить в то, что Кэл убийца, она не могла никак, да и не убийца он, тут какая-то ошибка.

Ибо Кэл не может убить.

– Это наверняка ошибка, – произнесла она в ужасе, стараясь заглянуть в глаза Бобу.

– Вряд ли власти Хартфорда ошибаются, – ответил Боб. – Он уже целый год в розыске. Кстати, настоящее его имя – Черчилль. Кэйлеб Черчилль. Он обвиняется в убийстве во время драки.

– Значит, это не убийство, а самозащита, – быстро нашлась Лара.

– Полицейские, производившие арест, иного мнения на этот счет. Я прочел его показания. Оказывается, твой дружок – член лиги «Золотая перчатка», а это означает, что его нокаут смертелен. Он обвиняется в том, что убил человека и бежал из-под стражи, обезоружив конвойного, когда его перевозили из одного места заключения в другое.

Лара мгновенно вспомнила сцену столкновения Кэла с Джерри Перкинсом: Кэл молниеносным движением наносит обидчику Лары удар точно в челюсть. Скорее всего, то, что сказал Боб, соответствует действительности. У нее внутри все оборвалось.

Появились полицейские с Кэлом. Он шел в наручниках, с двух сторон сопровождаемый стражами порядка, крепко держащими его за руки. Замыкали шествие еще двое. Кэл брел медленно, не поднимая глаз.

– Пытался оказать сопротивление? – обратился Боб к полицейскому, поравнявшемуся с Ларой.

Тот покачал головой.

– Можно мне поговорить с ним? – спросила Лара.

– Видно, ты не совсем понимаешь ситуацию, – с важностью промолвил Боб. – Я арестовал этого человека, и он останется под моим наблюдением до тех пор, пока я не передам его в руки коннектикутской администрации. – Он говорил торжественным тоном, держался отстраненно и официально. Боб Траск наслаждался своим триумфом.

– Если он под твоим наблюдением, значит, в твоих силах разрешить мне поговорить с ним, – настаивала Лара.

– Забудь о нем! – с презрением покачал головой Боб. – Его дело труба.

– Ты отправишь его в тот самый участок в Ред-Спрингсе, где мы подписывали протокол после инцидента с Джерри? – спросила Лара, словно не слыша его слов.

– Да, – вздохнул Боб.

– Ну что ж, я еду вслед за вами, – сказала Лара, наблюдая, как один из полицейских, пригнув Кэлу голову, втолкнул его на заднее сиденье полицейской машины. Перед тем как исчезнуть в глубине автомобиля, Кэл через плечо оглянулся на Лару, и она похолодела: такое беспредельное отчаяние было написано на его лице.

Значит, он уже потерял всякую надежду! Но Лара была настроена по-другому.

– Я не допущу, чтобы ты торчала около участка. Не надейся увидеться с ним, все напрасно, – важно изрек Боб, пропуская мимо себя машину с Кэлом и двумя полицейскими.

– Но он же имеет право встретиться с адвокатом, не так ли? Я привезу адвоката с собой. Встреча арестанта с юристом законом разрешена. Это право Кэла.

– Какого юриста ты имеешь в виду? – прищурился Боб.

– Нормана Оуклэнда, который вел бабушкины дела.

– Норман Оуклэнд занимается земельной собственностью, – усмехнулся Боб. – На кой ему сдался уголовник Кэл?

– Он может поговорить с Кэлом, записать его показания, а потом передать их тому, кто возьмется вести дело. Даже если Оуклэнд не специалист в этой области, он все равно знает больше, чем, скажем, я. До пяти вечера он появится в тюрьме.

– Ты ставишь себя в дурацкое положение, Лара, – с деланной жалостью посмотрел на нее Боб.

– Это уж дело мое и никого не касается! И еще, заруби себе на носу: я буду самым внимательным образом следить за тем, как ты обращаешься с Кэлом. И если ты из личных мотивов злоупотребишь своей властью во вред Кэлу, я напишу жалобу.

– Что это еще за личные мотивы? – спросил Траск, насторожившись.

– Ах, Боб, не строй из себя невинность! Я ни секунды не сомневаюсь, что ты упек Кэла в каталажку только потому, что из вас двоих я выбрала его. Не будь этого, ты бы не стал копаться в прошлом Кэла, даже предполагая, что он Джек Потрошитель или Синяя Борода.

– Я стал интересоваться твоим дружком только потому, что он весьма подозрительный тип, – заявил Боб решительно.

– Как же, как же! Почему же в таком случае он прожил здесь до моего появления целых два месяца и не вызвал у тебя ни малейших подозрений?! Жил себе на ферме и спокойно работал. И даже когда произошла эта драка с Джерри Перкинсом, ты отнесся к Кэлу вполне доброжелательно. Его криминальное прошлое начало тебя беспокоить только после похорон Роуз, когда стало ясно, что между нами что-то есть.

Боб покраснел как рак, но продолжал изображать из себя блюстителя порядка, свято исполняющего служебный долг.

– Ты переоцениваешь себя, – сказал он мрачно. – И напрасно пытаешься приписать мне какие-то личные мотивы. Не моя вина, что твой дружок оказался беглым убийцей. От того, что ты устроишь мне неприятности, лучше ему не станет.

И в самом деле, сообразила Лара, зачем я злю шерифа? Вот уж действительно, язык мой – враг мой. Как обычно, в раздражении она наговорила лишнего.

– Ты прав, Боб! Лучше ему станет лишь в том случае, если дело его будет пересмотрено. И можешь не сомневаться, я этого добьюсь. Увидимся в участке.

Она вошла в дом и набрала номер Нормана Оуклэнда. Тот заседал в суде, но секретарша обещала передать ему просьбу Лары приехать в участок.

– Он нужен мне, чтобы поговорить с моим арестованным другом и порекомендовать ему адвоката по уголовным делам, – закончила Лара разговор.

Положив трубку на рычаг, Лара схватила сумочку и ключи от машины и пулей вылетела во двор. Всю дорогу до города она старалась не разрыдаться.

Шериф, как истый страж закона, поджидал ее у дверей.

– А где же адвокат? – спросил он, взглянув на Лару.

– Скоро приедет. Могу я получить свидание с Кэлом?

– Я же сказал, он может встречаться с адвокатом, но не с тобой, – отрезал Боб.

– Послушай, ты же шериф! Это в твоей компетенции, разреши мне с ним поговорить. Он под замком. Бежать ему некуда. Неужели мне нельзя поговорить с ним несколько минут в комнате для свиданий?

Двое полицейских, стоявших рядом, прислушивались к их разговору, и, возможно, это сыграло решающую роль.

– Хорошо, – смилостивился Боб. – Десять минут. Алиса обыщет тебя, а у дверей будет стоять охранник.

– Хорошо, – согласилась Лара.

Женщина-полицейский ощупала ее с головы до ног и отобрала сумочку. Боб провел Лару по узкому коридору с традиционными для таких учреждений зелеными стенами и серым кафельным полом и ввел в маленькую комнатушку с колченогим деревянным столом и пластиковыми табуретками. Дверь с матовым стеклом и смотровым отверстием посередине еще не успела захлопнуться за ними, как рядом с ней вырос человек в униформе.

– Десять минут! – Для вящей убедительности Боб поднял пальцы обеих рук. Он вышел из комнаты через другую дверь, а чуть погодя в сопровождении полицейского показался Кэл, по-прежнему в наручниках.

– Садись сюда, Черчилль, – приказал конвоир, – и помни, я слежу за тобой. Чуть двинешься с места, и я тут как тут. – И он затворил за собой вторую дверь.

– Норман Оуклэнд должен вот-вот подъехать, – произнесла Лара, кладя ладонь на его руку. – Все образуется, вот увидишь.

Кэл отдернул руку.

– Кэл, не гони меня! Мы будем бороться вместе и победим! Обещаю. Я уверена, ты не сделал ничего плохого. Намеренно ты и мухи не обидишь. Я возьму кредит под залог ранчо, оно так или иначе чего-нибудь да стоит, – мы наймем лучшего адвоката… – Лара понимала, что несет чушь, но не могла остановиться, пока он не поднял руку.

– Все кончено, Лара, – сказал он тихо. – Это были лучшие минуты моей жизни, но я не допущу, чтобы моя тень омрачала твою жизнь. Вспомни, я предупреждал тебя. И сюда я пришел лишь для того, чтобы в последний раз увидеться с тобой и попрощаться.

– Попрощаться? – прошептала Лара, не спуская с него глаз.

– Да, попрощаться. Тебе следует забыть обо всем, что было, и прежде всего обо мне. Я не могу допустить, чтобы из-за меня ты влезала в долги и питала надежду на то, что никогда не сбудется, чтобы ты в конце концов меня возненавидела. Пойми, Лара, все кончено.

– Ты меня больше не любишь?

Тут впервые его холодный как сталь взгляд смягчился.

– Это не имеет значения, – сказал он, глядя в сторону.

– Неправда, это единственное, что имеет значение! – вскричала Лара.

Кэл закрыл глаза.

– Я хотел отказаться от свидания с тобой, потому что знал: ты поведешь себя именно таким образом. Знал, что ты не захочешь… – Он прервал себя на полуслове и сжал закованные руки.

– Что не захочу? – спросила Лара.

– Не откажешься от меня, – тихо произнес он.

– Конечно, не откажусь! Грош была бы мне цена, если бы я бросила тебя сейчас, при первой же беде.

– Это не первая беда, неудачи преследуют меня все время. Я конченый человек, деваться мне уже некуда. Вместо того чтобы предстать перед судом по обвинению, которое я не мог опровергнуть, я сбежал. А наша правовая система не любит тех, кто бежит от нее. И я не хочу губить твою жизнь.

– Ах, Кэл, но ведь помочь тебе можно. Расскажи мне лучше, как все было, намекни, каким образом я могу тебе помочь.

– Никаким, – вымолвил он сурово, сжимая губы.

– Как же, по-твоему, мне жить дальше?

– Найди себе другого.

– Понимаю. Какого-нибудь достойного человека вроде Боба Траска, да? Как-то раз ты сказал мне, что мысль о том, что он прикасается ко мне, тебе невыносима. Сейчас ты, видимо, с этим примирился? Можешь себе представить другого мужчину, который заставит меня стонать, трепетать, вскрикивать от наслаждения? Можешь?

– Прекрати! – Кэл скрипнул зубами.

– Скажи мне вот что: ты знал, что Боб тебя ревнует? Не приходила тебе в голову мысль, что он может тебя выследить?

– Я считал это возможным…

– Тем не менее ты остался.

– Я не мог уйти от тебя, – сказал он просто. – Еще несколько дней с тобой стоили риска быть схваченным.

– И после этих слов ты требуешь, чтобы я тебя бросила? – Лара заплакала. – Почему ты мне не рассказал всю правду? Я бы убежала вместе с тобой… Мы бы уехали куда-нибудь далеко.

– Бежать, прятаться, скрываться, все время оглядываться через плечо – такая жизнь не для женщины. Я не мог превратить тебя в беглянку.

– А сейчас получилось лучше?

– Да, лучше, – уверенно сказал он. – Ты ни в чем не виновата. Тебя нельзя обвинить в том, что ты укрывала у себя преступника – ведь ты о нем ничего не знала. Тебе лишь было известно, что у меня в прошлом остались какие-то проблемы, но у кого их нет? Ты свободна и вольна в своих действиях. Позабудь обо мне, живи своей жизнью, а я сам буду искать выход из создавшегося положения.

– Я не уйду… – начала Лара, но тут дверь отворилась и стоявший на страже полицейский всунул голову в комнату.

– Ваше время истекло!

– Я готов. – Кэл поднялся.

– Пойдемте, мисс! – предложил стражник.

В канцелярии женщина-полицейский вернула Ларе сумочку. Тут же сидел Норман Оуклэнд.

– О, мистер Оуклэнд, я так рада вас видеть! Вы сообщили мистеру Траску, что желаете встретиться с моим другом?

– Он отказался говорить с Норманом, Лара, – сказал Боб.

– Тогда, может, пригласить другого адвоката? – пробормотала Лара в отчаянии.

– Он говорит, что адвокат ему не нужен, – покачал головой Боб. – Лучше тебе отправиться домой.

Лара в отчаянии опустилась на скамейку в конце коридора. «Домой?..» Роуз скончалась. Кэла нет на ранчо. Где же теперь ее дом?

В последующие три дня Лара пыталась добиться свидания с Кэлом, но он неизменно отказывался ее видеть. Не желал он видеть и Нормана Оуклэнда. На четвертый день Кэла переправили в Хартфорд, штат Коннектикут.

Лара сняла ранчо с торгов, а затем с помощью Нормана Оуклэнда получила заем под залог земли. Дом заперла, все дела поручила Джиму Стэмпли и отправилась в городок близ Чикаго, где ей предстояла нелегкая задача: за несколько дней до начала учебного года уговорить начальство предоставить ей отпуск на неопределенный срок. Выручила безукоризненная профессиональная репутация Лары и горячее желание бывшей студентки-практикантки заменить ее.

Хартфорд мало чем отличался от других городов северо-востока Америки, где довелось бывать Ларе. Оживленные, забитые машинами деловой и торговый центры, улицы, изнемогающие от зноя в эти дни начала сентября… Лара вошла в серое каменное здание, и ей бросился в глаза указатель, вывешенный рядом с лифтом. Кабинет Кэрол Новак, сокурсницы сына Нормана Оуклэнда, находился на третьем этаже. Поднимаясь, Лара в сотый раз спрашивала себя, что нового сможет сказать ей адвокат.

Кэрол Новак оказалась стройной брюнеткой лет тридцати пяти.

– Садитесь, – предложила она Ларе, крепко пожав ей руку. – Нам есть о чем поговорить.

Лара села, нервно теребя замок своей сумочки.

– Когда мне позвонил Уолтер Оуклэнд, а затем пришло ваше письмо, я долго колебалась, не зная, стоит ли мне браться за это дело, – начала Новак, раскрывая лежавшую перед ней папку. – Клиент, который отказывается от услуг адвоката, – это не клиент. Но потом я сообразила, что буду защищать интересы не Черчилля, а ваши, и запросила его дело из городского суда Хартфорда. Правильно ли я поняла из вашего письма, что вам мало что известно о прошлых годах жизни этого человека и его неладах с законом?

Лара кивнула.

– Как же велика должна быть вера в человека, чтобы, почти ничего не зная, отправиться в столь дальний путь и тратить столько времени! – воскликнула Кэрол Новак.

– Я знаю, что Кэл не может намеренно причинить кому-нибудь зла.

– Приятно слышать, – кивнула Новак, – тем более что из дела вырисовывается весьма печальная картина его жизни, в которой правонарушение является лишь последним эпизодом, венчающим годы бед и неудач.

Лара молчала, вся обратившись в слух.

– Я дам вам копию дела, чтобы вы сами с ним ознакомились, а пока лишь вкратце изложу его содержание. Вы не возражаете?

Лара кивнула.

– Кэйлеб Черчилль в младенческом возрасте был подкинут в монастырь Святой Анны в Уэст-Хартфорде и рос там в приюте. Его усыновили, но затем вернули обратно, и он уже подростком попал на ферму в Унистэде – специальное заведение для таких детей. В семнадцать лет он подал заявление с просьбой освободить его от опеки государства и стал работать в Хартфорде и его окрестностях на стройках – сначала поденщиком, а затем и мастером. Двенадцать лет прошли без сучка без задоринки.

Начав прилично зарабатывать, Кэйлеб Черчилль увлекся боксом, в чем, очевидно, преуспел, так как выиграл несколько встреч. Пару лет назад Черчилль после работы зашел в бар «Кузница» – он, кстати, всего в пяти кварталах отсюда – и увидал распоясавшегося молодого человека, пристававшего к девушке, которую Черчилль знал. Не долго думая, Черчилль пришел ей на помощь, но подвыпивший молокосос не унимался и затеял с ним драку. Ваш друг так ударил противника, что мальчишка рухнул на пол, но ударился головой о железное ограждение бара и на месте скончался. В больнице Черчилль узнал, что это был сын конгрессмена Уинтерфилда, гулявший со своими школьными дружками.

Новак подняла голову от бумаг, ожидая от Лары комментариев и вопросов, но та молчала.

– Надо вам сказать, что Уинтерфилды в этих местах – весьма влиятельное семейство: большие деньги, престижные должности, образование в Йейльском университете и так далее, – пояснила Новак сухо. – Можете себе представить, что испытал Черчилль, выросший в Хартфорде и знавший, кто такие Уинтерфилды.

– Он понял, что ему конец.

– Вот именно! Самый для него благоприятный вариант был бы, если бы следователь установил, что смерть произошла в результате несчастного случая, но на Черчилля навесили убийство. Пусть бы хоть непредумышленное – так нет! Убийство второй степени! Высокооплачиваемый адвокат Уинтерфилда сумел доказать, что кулаки Черчилля являются смертоносным орудием. Черчиллю не к кому было обратиться за помощью, а Уинтерфилд, не жалея денег и сил, старался отомстить за гибель сына. Черчилль понял, что петля на его шее затягивается.

Лара вздохнула.

– Арестовавший его в Монтане полицейский говорил, что при переезде из одной тюрьмы в другую он ударил конвоира и бежал. Значит ли это, что против Кэла будет выдвинуто дополнительное обвинение – в нападении на полицейского?

– О времена, о нравы! – пожала плечами Новак. – Я собираюсь построить защиту на том аргументе, что доказательства убийства второй степени не были подвергнуты строгой проверке. Многие свидетели показали, что наступившая смерть была случайной, что Уинтерфилд спровоцировал драку и своими наскоками вынудил вашего друга нанести ответный удар в порядке самозащиты.

– Вы полагаете, что есть какая-нибудь надежда? – горячо спросила Лара, боясь в это поверить.

– Цыплят по осени считают, – подняла руку Новак. – Ничего не могу вам обещать. Но считаю, что, если сделать упор на просчетах следствия, это может нам помочь. Судья, который вел дело, – партнер по гольфу брата Уинтерфилда-старшего, а показания многих свидетелей не были занесены в протокол, как не имеющие непосредственного отношения к делу.

– Вы сможете добиться пересмотра дела и отмены первоначального обвинения? – спросила Лара, задыхаясь от волнения.

– Трудно сказать. Прежде всего требуется сотрудничество вашего друга, который пока что его отвергает.

– Оно будет, – сказала Лара твердо.

– Поскольку он находился в бегах, под залог его, скорее всего, не выпустят. Вам придется пойти к нему в тюрьму.

– Я пойду.

– Хорошо. Ну что я могу еще сказать? Мне представляется, у нас есть шанс на успех. Конгрессмен Уинтерфилд умер, а судья, который вел дело, ушел на пенсию и сейчас живет в Аризоне. Оба эти обстоятельства для нас важны. Из близких родственников сына Уинтерфилда осталась одна сестра (у нее с братом общий отец), но она живет в Италии и вряд ли захочет приехать на судебное разбирательство. Новый же судья, если дело станут пересматривать, не будет связан в своих решениях боязнью обидеть своего предшественника или навредить ему. Улавливаете?

– Улавливаю, – кивнула Лара.

– Еще одно. Вам придется оплатить мои услуги даже в том случае, если Черчилль откажется от защиты.

– Да, разумеется.

– Вы его, очевидно, очень любите! Мне кажется, что и отказ Черчилля от вашей помощи – форма выражения его любви к вам. Он приносит себя в жертву ради вас.

– Да, – снова подтвердила Лара.

– Ну что ж, теперь вы полностью в курсе! – сказала Новак со вздохом и захлопнула папку. – Делайте, что сумеете. Я знакома с одним молодым либеральным судьей, резко осуждающим давление, которое Уинтерфилд и его клика столько времени оказывали на местные суды. Хорошо бы попасть к нему. Более того, я знаю его секретаря, который может ускорить рассмотрение дела. Но прежде следует уговорить Черчилля. Бог помогает тем, кто сам себе помогает.

– Вот уж никак не предполагала, что вы волшебница! – Лара улыбнулась.

– Почти волшебница, – поправила Новак, вставая и давая понять, что разговор закончен. – Поторопитесь. Целый год Черчилль находился в бегах, это бросает тень на репутацию местных судей. Теперь им необходимо упечь его в тюрьму. Мне нужно успеть помахать перед их носом документами, прежде чем они отправят его к черту на рога. Поняли?

– Еще бы!

– Желаю удачи.

* * *

Увидеться с Кэлом оказалось труднее, чем Лара могла предположить. В хартфордской тюрьме посетителей пускали к заключенным по заявкам последних, а Кэл упорно отказывался кого-либо видеть. Пришлось Кэрол Новак вмешаться и добиться свидания с Черчиллем. Он наконец согласился встретиться с Ларой, и спустя пять недель после его перевода в хартфордскую тюрьму Лара наконец смогла перешагнуть ее порог.

Был воскресный день, и помещение для посетителей оказалось забитым до предела. Руки у Лары были ледяными, ее трясло. Она сделала все возможное и невозможное, чтобы вытащить Кэла, и сейчас пришла к твердому решению: если он согласился на свидание лишь для того, чтобы снова отказаться от ее помощи, она уйдет и больше не вернется.

Казалось, она просидела в этом шумном помещении целую вечность, прежде чем ее с десятью другими посетителями пропустили внутрь. Пройдя через различные проверки, они попали в комнату свиданий со множеством столов и шестью вооруженными надзирателями, не спускавшими глаз с арестантов. Лара, взволнованная и уставшая от ожидания, не сразу нашла Кэла, сидевшего в одиночестве за самым дальним столом.

При ее приближении он поднялся, и она с первого взгляда заметила, что отсутствие загара не единственная перемена в нем. Кэл осунулся и побледнел, а главное – у него был вид человека, потерявшего всякую надежду.

– Здравствуй, Кэл, – нежно сказала она и хотела поцеловать его, но не решилась.

Он покачал головой.

– Что ты здесь делаешь, Лара?

– Тебе все хорошо известно со слов Кэрол Новак.

– Кэрол Новак адвокат и зарабатывает деньги. В данном случае твои деньги.

– Новак – порядочный человек, Кэл. Так ее отрекомендовал сын Нормана Оуклэнда. Он учился вместе с ней. Мисс Новак с предельной откровенностью говорила со мной и обрисовала все трудности, ждущие нас. Но после того суда многое изменилось, а главное, стало известно, что показания нескольких свидетелей в твою пользу не были приняты во внимание.