Текст книги "Любовная головоломка"

Автор книги: Донна Кауффман (Кауфман)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Донна Кауфман
Любовная головоломка

1

– Опять ты чем-то расстроена, – сетовала хорошенькая девушка, с улыбкой глядя на свою подругу. – Что с тобой происходит? В последнее время у тебя такое грустное лицо, а взгляд…

– Ты преувеличиваешь, – отмахнулась та, тщетно пытаясь скрыть волнение.

Но это было правдой: каждый визит в больницу, где работала подруга, вызывал у нее поток воспоминаний о том дне, когда она повстречала мужчину своей мечты. Она помнила каждое слово их короткого разговора и, казалось, до сих пор ощущала характерный запах здорового мужского тела, исходивший от него. Она никому не раскрыла секрета той ночи, хотя порой ей очень хотелось поделиться переживаниями с подругой. Его образ снова и снова появлялся у нее перед глазами. Особенно ночами – каждую ночь уже несколько месяцев подряд. Она все время думала о нем. Такие переживания знакомы многим женщинам. Не всем – только тем, кому посчастливилось влюбиться по-настоящему. Значит, посчастливилось и ей. Посчастливилось? Горькое счастье…

– Завтра День благодарения, а там и Рождество скоро, – прервала подруга ее мысли.

Какой-то водитель, обгоняя их, раздраженно сигналил – обычно они добирались до дому на автобусе, но сегодня, чтобы сэкономить время, решили взять машину. Девушки снимали двухкомнатную квартиру в двухэтажном особняке, словно перенесенном сюда из фильма «Унесенные ветром» и выгодно отличавшемся от современных домов со стандартными квартирами.

– Как быстро пролетел год…

Они ехали по Десятой улице в центральной части Нового Орлеана в огромном потоке машин: город готовился к празднику. Вокруг царила предпраздничная суматоха, но Рут, погруженная в свои мысли, ничего не замечала.

– Сегодня ко мне заходил Леон, – как бы между прочим сообщила Клер.

– Неужели? Наверное, началась Третья мировая война.

Леон, брат Рут, работал в одной больнице с Клер, и в том, что он иногда к ней заходил, не было ничего удивительного. Уже три года они трепали друг другу нервы, и Рут не могла понять, что же их притягивает. Объяснения типа «они любят друг друга» казались ей банальными. Леон и Клер были медиками: она – медсестрой, он – хирургом. Поэтому понятие «милосердие» не было им чуждо. Но стоило им оказаться вместе, между ними возникала самая настоящая война. Когда-то Рут думала, что они могут стать чудесной парой, но, наблюдая их нескончаемые ссоры и скандалы, она потеряла всякую надежду.

– И что же он тебе сказал?

– Как всегда. – Клер задумчиво смотрела на дорогу.

– Он снова спрашивал, когда тебе надоест играть в медсестру?

Леон любил поддразнивать Клер: ее родители были людьми состоятельными, занимали видное положение в обществе. Для Клер деньги не играли большой роли, но Леон как будто не верил этому и потому вечно цеплялся к ней.

– Иногда мне кажется, что твой брат ненавидит меня, – тихо проговорила Клер, с преувеличенным интересом разглядывая проезжавшую мимо машину.

Легкая тень досады в голосе подруги заставила Рут обернуться.

– Не принимай это так близко к сердцу. Ты же знаешь, Леон – добрый, просто иногда на него находит. Он и надо мной смеется, говорит, что торговые агенты ничего не делают, только рассылают по почте всякие брошюры. Но это не так, уж поверь мне…

Клер устало покачала головой. Рут решила при случае поговорить со своим старшим братцем: он должен перестать мучить ее лучшую подругу.

Клер была младшим ребенком в семье и не привыкла к такого рода обращению. Ее отец, владелец крупной фабрики кондитерских изделий, баловал дочь, как мог. Брат был намного старше и, наверное, поэтому никогда не обижал ее. Рут же выросла в компании четверых братьев и, беря с них пример, слыла сущим бесенком.

Наконец они подъехали к дому. После безумной суеты на дороге он показался тихой гаванью во время шторма.

Как только они вошли в квартиру, Клер сразу же отправилась в свою комнату.

– Ну что же, – сказала она в дверях, – начну собираться.

– Давай. – Рут скинула туфли и упала в кресло, откинув голову и закрыв глаза. С каждым мгновением к ней возвращались силы.

В ванной послышался шум воды – Клер торопилась принять душ, переодеться и отправиться к родителям на праздники. Они жили в ультрасовременном доме на Лайкмор-драйв. Рут была у них только один раз, после чего твердо уверилась в том, что кондитерский бизнес процветает.

Теодор Ларсан, отец Клер, мог, конечно, запретить ей жить в «таких апартаментах» и «с такими соседями», но в память о своем тесте – великом Перси Роже Буре, полковнике американской армии – не вмешивался в жизнь дочери. Во время войны полковник Буре не раз выручал юного Ларсана из всякого рода переделок, с тех пор имя дедушки Буре было глубоко почитаемо, а он в свое время разрешал внучке делать все, что та считала нужным.

Напевая себе под нос, Рут прошла на кухню и достала из холодильника апельсиновый сок.

Из ванной появилась Клер в коротком халатике, с накинутым на голову полотенцем, из-под которого выбивались длинные светлые волосы.

– Хочешь сока? – Рут протянула ей стакан и села на табуретку. – Ты что, плакала?

– С чего ты взяла, просто что-то в глаз попало.

Они жили вместе уже три года. И за все это время Рут ни разу не видела Клер плачущей.

– А нос почему у тебя красный?

– О, это, наверное, насморк. – Клер отвернулась и быстро ушла к себе.

Рут нахмурила брови. Леон постарался, решила она. Что-то здесь не так. Клер не имела привычки лить слезы по каждому пустяку, и уж если это случилось, значит, Леон действительно перегнул палку. Надо что-то делать, нельзя оставлять Леона безнаказанным. После праздников, когда Клер вернется от родителей, они вместе продумают план возмездия. Клер снова появилась на кухне.

– Есть будешь? – поинтересовалась Рут, стоя перед холодильником, хотя он был почти пуст.

– Спасибо, что-то не хочется.

– Ты же восемь часов не присела, ухаживая за больными, а теперь и перекусить не хочешь? Может, тебя снова беспокоят миндалины?

– Мне же их удалили, ты забыла?

Нет, Рут не забыла: она хорошо помнит, что именно тогда, навещая Клер в больнице, буквально столкнулась с ним… Рут тряхнула головой, чтобы прийти в себя, потом налила себе супу и включила телевизор.

– Ну, я пошла, – попрощалась Клер.

– Пока, желаю хорошо повеселиться.

– Постарайся не пропустить тут без меня ни одной безумной вечеринки!

После карнавала Рут редко выбиралась в гости. И вообще она теперь предпочитала избегать шумных компаний. А Клер никак не могла этого понять.

– Да, кстати, – крикнула Рут, когда Клер уже открывала дверь, – я надеюсь, ты от души полакомишься эклерами по случаю праздника?

Клер терпеть не могла эклеры, и Рут прекрасно знала об этом.

– Ну если только ради тебя, – улыбнулась Клер и закрыла за собой дверь.

В семь часов раздался звонок. В этот момент Рут как раз красила ногти. Не успела она встать, как вошел Леон и плюхнулся на диван. Видимо, входная дверь была не заперта.

– Можете войти, – елейным голосом произнесла она. – Чувствуйте себя как дома.

– О, какой у тебя шикарный обед, – воскликнул Леон, глядя на пустую тарелку на столе.

– Ты не в ресторане.

– Между прочим, где наша мисс Толстый Кошелек?

– Ну, Клер… – Рут хотела серьезно поговорить с братом, но решила немного повременить: чувствовалось, что у Леона выдался тяжелый день. – Клер уехала к родителям.

Леон язвительно хмыкнул.

– Черт возьми, Лео, оставь наконец Клер в покое! Ты уже довел ее до слез.

– Ах, Боже мой! – Он театрально заломил руки. – Бедняжка…

– Перестань, ты не имеешь никакого права так издеваться над человеком.

– Я только пошутил с ней, – сказал Леон и взял со стола журнал.

Рут снова занялась маникюром. Наверное, ей не стоило лезть не в свое дело и заводить с ним этот разговор – Лео и Клер уже не дети и могут сами во всем разобраться. С другой стороны, ей хотелось помочь подруге. Пожалуй, надо рассказать Клер о слабостях Леона, а потом спокойно наблюдать за их «военными действиями».

В комнате повисла напряженная ночная тишина. Рут встревоженно подняла глаза, взглянула на брата и замерла: он с отсутствующим видом смотрел в окно – брови приподняты, на лбу образовались морщинки.

– Сегодня умерла одна из моих пациенток… маленькая девочка… помнишь, я тебе о ней говорил, – медленно, упавшим голосом проговорил Леон. – Ее привезли к нам с запущенным перитонитом… Все с самого начала понимали, что это неизбежно произойдет, но в глубине души я не верил… И вот… Всякое в жизни случается. Она была единственным ребенком в семье. Если даже любовь матери не в состоянии отвести от ребенка смерть, что же может сделать медицина?.. Я знаю, малышка умерла не по моей вине, и все-таки…

Рут прикоснулась к его руке. В такие минуты она боялась смотреть на брата: он был талантливым врачом, казался волевым человеком, а сейчас в его глазах читался страх.

– Завтра с утра я буду занят. Скажи маме, что приеду только к обеду. Если не успею, то самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, – поставить мою порцию в холодильник.

Скорее всего Леон уже и не помнит, когда в последний раз нормально питался.

– Давай я тебя покормлю.

– Нет времени… Спасибо за все, – торопливо поблагодарил ее брат и пошел к двери.

Зачем же он приходил? Рут недоумевала. От больницы до ее дома не близко. Что-то ведь заставило его прийти сюда?

Проводив брата, Рут снова подумала, что, может быть, она зря вмешивается в его отношения с Клер, вдруг они нравятся друг другу? Ведь он первым делом спросил о ней, а уж потом вспомнил про девочку.

– Рут, ты собираешься чистить картошку? – напомнила мать, выглядывая из кухни.

В доме было полно народу, готовился семейный обед. В духовке пеклись всевозможные сладости, а на маленьком столике уже остывали хрустящий картофель и яблочный пирог.

– Ах, какой аромат! – томно проговорил Эндрю Фюре, входя в кухню и усаживаясь на табурет возле мусорного ведра.

– Минут через десять все будет готово, – объявила мама.

В это время в дом ввалился Леон, красный и запыхавшийся.

– Надеюсь, я не опоздал? – Он чмокнул мать и, когда та отвернулась, быстро сунул в рот маринованный огурец.

– Все прекрасно знают, что ты вечно опаздываешь, – с укоризной произнесла Рут и вручила ему миксер. – Делай пюре, а я расставлю тарелки.

– Нет-нет, сестренка, никому твое пюре не нужно. Пойду-ка я лучше к столу. – И, не дав ей возразить, Леон вернул сестре миксер.

Наконец обед был готов. Трое мальчишек устроились перед телевизором и смотрели футбол. В семье Фюре любили спортивные передачи.

Мать Рут давно уже потеряла надежду, что дочь когда-нибудь выйдет замуж: в детстве девочка предпочитала играть в солдатики и машинки, а не в куклы. В то время когда ее подруги грезили балетом, она гоняла в американский футбол.

Когда Леон вышел из комнаты, мать повернулась к Рут:

– У тебя все в порядке?

– Да, конечно, а почему ты спрашиваешь?

Крис Фюре, сидевший рядом, деликатно отвернулся.

– У тебя в последнее время странный взгляд, – наклонилась к ней мать, делая вид, что потянулась за печеньем. – Точно такой же взгляд был у тетушки Бесси незадолго до свадьбы. Ну-ка, сознавайся, ты влюблена?

Рут вздрогнула: не могла же она сказать матери, что любит человека, которого видела всего несколько минут. Это выглядело бы по меньшей мере смешно.

– Нет, – твердо ответила она и стала раскладывать столовые приборы.

– Он женат, да? Будь осторожна, если это так, Рут. Ты поняла меня, дочка?

– Да, – еле слышно прошептала Рут, не смея поднять глаза.

После обеда гости сели играть в карты. Потом Леон предложил Рут погонять в футбол, как в старые добрые времена. И она доказала, что еще не разучилась играть.

Рут все праздники провела с родителями. Родной дом казался неуютным и негостеприимным. Здесь с ней все еще разговаривали как с маленьким ребенком, хотя ей было двадцать четыре года. Она хотела поскорей вернуться обратно, в свое скромное жилище.

Праздник прошел, и пора было приниматься за работу. В это время года центральная часть Нового Орлеана походила на муравейник: продавцы старались сбыть побольше товаров, а покупатели – купить их со скидкой. В пятницу у Рут работы было невпроворот, хотя постоянные клиенты не появлялись. Она беспрестанно отвечала на телефонные звонки, то и дело выбегая из офиса, чтобы заглянуть в ту или иную компанию. Но ее мысли постоянно возвращались к недавнему разговору с матерью.

Подходя к дому, она заметила Леона: он припарковывал свою машину. Наверное, пронюхал, что мама передала мне пару индюшек, решила Рут.

– Привет, – кивнула она, подходя к его машине, но Леон неподвижно сидел за рулем, тупо уставившись в одну точку. – Доктор Фюре, очнитесь! – Рут постучала по стеклу.

Он посмотрел на сестру отсутствующим взглядом и, казалось, не сразу узнал ее. Наконец он вышел из машины и сказал:

– Привет.

– Ты, наверное, голоден. Пойдем, я приготовлю тебе поесть.

Леон ласково улыбнулся:

– Если тебя это не затруднит.

– Конечно нет, но я сегодня и вправду здорово устала, ноги просто гудят!

– Моя сестра целыми днями читает книжки, а потом всех уверяет, что у нее гудят ноги.

Рут чувствовала себя слишком разбитой, чтобы спорить с ним.

– Ты в своем репертуаре!

– А у меня потрясающая новость, – торжественно произнес Леон, когда они вошли в дом, – Клер выходит замуж.

Рут остановилась с раскрытым ртом.

– Откуда ты знаешь?

– Птичка пролетала и чирикнула мне на ушко.

– Но за кого? – Рут не помнила, чтобы Клер что-нибудь рассказывала ей об этом. Кажется, серьезного романа у нее ни с кем не было.

– За какого-то своего кузена. Наверное, очень богат – подарил ей перстень с огромным изумрудом. Прямо не знаю, как она сможет работать с таким булыжником на руке.

– Кузен? – переспросила Рут. Новый Орлеан был переполнен Ларсанами, но за кого же из них?

– Может, это и к лучшему, – пробормотал Леон. – Теперь она решила поиграть «в жену».

Последних слов Рут уже не восприняла – ее всю трясло. Они и не слышали, как хлопнула дверь.

– О чем это вы? – Ликующая Клер впорхнула в дом.

– Тебя-то мы и не ждали, – сквозь зубы процедил Леон и, повернувшись к сестре, добавил: – Мне пора. Потом поговорим.

– Как я рада снова вас видеть! – радостно воскликнула Клер.

– У меня внезапно пропал аппетит. – Леон делал вид, будто не замечает ее.

– Познакомьтесь, это мой жених – Алан Ларсан.

Рут перевела взгляд с поникшего Леона на человека, вошедшего следом за Клер, и ее как будто пронзило током – это был он. Такие серые глаза цвета зимнего моря были только у него.

2

От неожиданности Рут потеряла дар речи – неужели это он! Сердце забилось в бешеном ритме, дыхание перехватило. Помнит ли он ее? Вряд ли… Во всяком случае она изо всех сил старалась показать, что видит его впервые, и даже через силу улыбнулась, с интересом разглядывая Алана: ей нравился его красиво очерченный рот, длинные темные волосы, спадавшие на широкие плечи.

– Рада познакомиться. Рут, – представилась она.

– Смотри, подруга, что он мне подарил! – воскликнула Клер и вытянула руку, показывая перстень.

Леон не соврал: изящный перстень на ее руке украшал огромный изумруд безупречной формы. Рут никогда еще не видела такого великолепия.

Леон шепнул ей:

– Что я тебе говорил?

– Мы с Алом собираемся сегодня вечером отметить нашу помолвку. Будем очень рады, если вы присоединитесь.

Рут побледнела.

– Я не смогу, – торопливо произнесла.

– Я тоже, – поспешно добавил Леон. – У меня дел по горло.

– Не отказывайтесь, прошу вас, – произнес Алан глубоким мелодичным голосом, в котором чувствовалось высокомерие.

– Может быть, в другой раз? – замялся Леон. Он чувствовал себя неловко рядом с женихом-исполином.

– А вы брат Рут? – надменно усмехаясь, спросил Алан.

– С чего вы взяли?

Клер прыснула со смеху.

– Не трудно догадаться, глядя на вас, – сказала она.

– Кстати, насколько мне известно, – пошел в атаку Леон, – брак между родственниками невозможен.

– А мы дальние родственники, – парировала Клер и нежно приклонила голову к плечу Алана.

У Рут сжалось сердце. Ревность, пронеслось в ее голове; она только прижалась к нему, но как же больно это видеть!

– Я бы с удовольствием поехала с вами, – она лихорадочно перебирала в голове все возможные причины отказа, – но у меня сегодня был очень тяжелый день.

– А мне надо съездить домой и переодеться, – пробубнил Леон, глядя на носки своих ботинок.

– Нет-нет, так не пойдет, – запротестовала Клер, – сейчас мы все вместе поедем к Полю.

– Превосходная идея, там мы всю ночь простоим в очереди и…

– Да нет же, Алан хорошо знаком с Полем – он обслужит нас по первому классу, – не сдавалась Клер.

– И как это я сразу не догадался? – съязвил Леон.

Рут вдруг осознала, что не имеет никакого права ревновать Алана к Клер. Во-первых, она с ним почти не знакома и, может быть, лишь придумала, что любит его. Во-вторых, Клер – ее лучшая подруга, и она должна радоваться ее счастью. Рут улыбнулась и сказала:

– Пожалуй, мы с Леоном все же составим вам компанию.

– Неужели? – вытаращил глаза Леон.

Рут умоляюще посмотрела на него: она надеялась, что брат поймет ее и не откажет в помощи.

– Ну вот и отлично! Мы примем душ – и через несколько минут будем готовы, – обрадовалась Клер.

Мужчины остались в комнате одни. Выходя, Рут оглянулась и заметила, что Леон выглядит как тигр, попавший в железную клетку. Он переминался с ноги на ногу, сжав челюсти и подозрительно прищурив глаза.

– Ну как тебе Алан? – прошептала Клер, когда они зашли в ванную комнату. – Очарователен, не правда ли? Мне кажется, я самая счастливая женщина на свете. Официально мы объявим о помолвке позже… А все-таки он великолепен!

– Да, он великолепен, – как эхо повторила Рут. Неужели, добавила она про себя, не в силах примириться с действительностью, неужели Алан достанется Клер?

– Рут, с тобой все в порядке? Кажется, ты сейчас заплачешь!

– Может быть. – Из глаз Рут покатились слезы. Клер непонимающе, смотрела на нее. – Не каждый день приходится терять лучшую подругу!

– С чего ты взяла, что теряешь меня?

– Ты ведь собираешься замуж.

– Да, но мы еще даже не назначили день свадьбы!

А может, мелькнула у Рут мысль, еще не поздно? Алан явно не принадлежит к категории мужчин, способных долго ухаживать. Но зачем? Я его совсем не знаю. Глупости все это.

Рут постаралась успокоиться и посмотрела на себя в зеркало – нет, так не пойдет. Сегодня она должна выглядеть лучше, чем когда-либо.

Через несколько минут Рут была почти готова, – оставалось только надушиться.

Клер ожидала ее у двери.

– Давай скорее, а не то я умру с голоду, – поторопила она подругу.

Темно-синий «мерседес» Алана стоял неподалеку от старой развалины Леона. Как видно, каждый мужчина достоин той машины, на которой он ездит.

– Мы с Рут поедем следом за вами, – предложил Леон, когда компания вышла на улицу.

– Вы потеряетесь по дороге, – возразила Клер, – а в машине Алана всем хватит места.

В эту минуту Леон был готов провалиться сквозь землю. Его поведение начинало всем действовать на нервы, и Рут усадила брата на заднее сиденье «мерседеса». Она прекрасно его понимала, но ведь всему есть предел!

В ресторане они заказали устрицы в собственном соку – фирменное блюдо Поля. Ели молча, разговор не клеился. Несколько раз Клер пыталась завязать беседу, но никто ее не поддерживал. Мужчины смотрели друг на друга, как заклятые враги, готовые в любую минуту кинуться в бой.

Не похоже, что отмечается помолвка, подумала Рут.

Клер рассказала, что Алан – владелец фирмы «Дельта Девелопмент Инкорпорейтед», которая занимается операциями с землей. Три поколения его семьи владели этой фирмой, но только под руководством Алана она стала быстро расширяться. По всему было видно, что он состоятельный мужчина, преуспевающий бизнесмен. Но в этот вечер новоиспеченный жених был чем-то удручен.

Алан был вежлив с Рут, но не более того. Он почти не обращал на нее внимания.

Когда ужин закончился, Клер предложила прогуляться по Французскому кварталу. Однако эта затея никому не пришлась по душе.

– Может, поедем к нам? – предложила она. – Посидим, выпьем кофе.

Леон демонстративно посмотрел на часы:

– О, мне пора, – извинился он. – Завтра надо рано вставать.

– Не ломайся, Леон, поехали! – Клер очаровательно надула губки.

– Ну если ты настаиваешь… – пробурчал Леон. Он послушно сел в машину, решив при первой же возможности сбежать с вечеринки.

– Друзья, – воскликнула Клер уже в машине, – установлен новый мировой рекорд – за весь вечер мы с Леоном еще ни разу не поругались!

За кофе Алан спросил Рут:

– Вы с Клер вместе работаете?

– Нет, я всего лишь торговый агент. Единственный головастый парень в нашей семье – Леон. – Голос ее дрожал.

В первый раз за весь вечер Алан обратил на нее внимание. Пытаясь скрыть свое волнение, она сделала маленький глоток.

– Не скромничай, – возразила Клер. – Знаешь, Алан, она ведь активистка движения «За сохранение болот от застройки» в нашем округе.

– Это вовсе не свидетельствует о моих умственных способностях.

– Я почему-то думал, что торговые агенты – старушки, которых замучила скука.

– Нет, – только и смогла вымолвить смущенная Рут.

– Одно время Рут мечтала стать биологом, – не унималась Клер.

Алан лукаво спросил:

– И почему не стала?

– Потому что у родителей не было денег на ее обучение, – вступил в разговор Леон. – Рут отлично училась в школе и окончила ее экстерном. Но в это же время я собирался поступать в университет. Родители не могли потянуть двух студентов, и Рут отказалась ради меня.

– Вовсе нет, – возмутилась Рут. – Если бы я тогда захотела, то нашла бы средства для учебы.

– Но ведь не захотела? – спросил Алан.

Рут облизнула пересохшие губы, прежде чем ответить.

– Когда мне будет нужно, я снова пойду учиться.

– А еще Рут ведет детский кружок биологии. – Казалось, Клер задалась целью выложить о подруге всю подноготную. – Каждую субботу она водит детей на природу и даже собирается сходить с ними в поход.

– Вы, наверное, любите детей? – Алан пристально посмотрел на Рут.

– Да, очень, – тихо ответила она и опустила глаза.

Затем разговор перекинулся на другую тему, но Алан продолжал поглядывать на Рут. Он часто смотрел на ее губы, а она прилагала невероятные усилия, чтобы не облизывать их.

Леон снова взглянул на часы и встал.

– Вечер был, надо сказать, интересным, – произнес он, запинаясь. – Желаю всего наилучшего вам, Алан, и Флоренс Найтингейл.

Рут чуть не поперхнулась при упоминании этого имени, но вовремя сдержалась. Слава Богу, никто ничего не заметил. Она поставила чашку на стол и пошла проводить брата.

У двери Леон остановился.

– Я все время хотел спросить тебя – этот Алан Ларсан, он, случайно, не один из тех дельцов, которые осушают болота в нашем округе и с которыми ты ведешь такую яростную борьбу?

И которую я проигрываю, добавила про себя Рут. Она активно поддерживала программу по защите окружающей среды и в связи с этим помогала собирать подписи.

– Значит, это он выкупил «Отель Роз», – проворчала она.

«Отель Роз» находился во Французском квартале. Его прекрасная архитектура была достопримечательностью города. Он служил приютом для бездомных. В последнее время здание сильно обветшало, требовало капитального ремонта. И тогда было решено снести его для расчистки земли. Рут подумала, что если уничтожение места обитания десятков видов птиц нисколько не волнует Алана Ларсана, то участь «Отеля Роз» не волнует его и подавно.

Она вдруг вспомнила, что Клер как-то рассказывала о каком-то своем кузене, причастном к делу «Отеля Роз». Но неужели она говорила об Алане?

– Наверняка, – презрительно сказал Леон. – Приперся сюда со своими миллионами, и наша крошка Клер попалась в лапы к этому негодяю.

Ну нет, мысленно возразила брату Рут, хотя Алан Ларсан и совершил несколько незаконных сделок, он все же не негодяй. За пять минут разговора с ним в день Карнавала я убедилась в этом.

– Ого, – засмеялся Леон. – У тебя сейчас такие злые глаза… О чем ты думаешь?

– Да так, ни о чем, – соврала она. – Потом как-нибудь расскажу.

– Я позвоню тебе, – пообещал Леон и вышел.

Когда Рут вернулась в комнату, она просто кипела от злости. Алан с Клер о чем-то мило беседовали, но, увидев ее, замолчали.

Она села на ручку кресла, толком не зная, как начать разговор.

– Вы давно знакомы друг с другом? – спросила она наконец и, взяв чашку со стола, медленно поднесла ее к губам.

– С детства, – ответила Клер.

– Так Алан и есть тот самый кузен, о котором ты рассказывала? Это он купил «Отель Роз»?

Клер смутилась:

– Да, но я думала, что ты не догадаешься.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? – сердито спросил Алан.

– «Отель Роз», – в один голос ответили девушки.

– «Отель Роз»? – переспросил Алан. – А, тот самый!

– Для вас он ничего не значит?

– По крайней мере участок, на котором он стоит, гораздо дороже его самого, – ответил он.

– Жильцам этого приюта будет негде жить.

– Подумаешь…

– «Отель Роз» был пристанищем для бездомных на протяжении двадцати лет. Беднягам тоже нужна крыша над головой и теплая еда.

– Меня это не волнует, – холодно ответил он.

Рут заморгала глазами, чтобы скрыть навернувшиеся слезы: мечтая о нем, она представляла его совсем не таким. Он оказался грубым, циничным человеком.

– Очень жаль, мистер Ларсан. – Рут старалась говорить как можно спокойнее. – Самым бедным человеком считается тот, кто не сострадает ближнему своему.

Клер вздохнула.

– И, кажется, мне хорошо знаком такой человек.

– Вы всегда так самоуверенны, мисс Фюре? – Алан не скрывал своего раздражения.

– Нет, но есть вещи, о которых я не могу молчать. – Она повернулась к Клер. – Прости, если испортила вечер. С вашего позволения, я отправлюсь спать. Спокойной ночи, мистер Ларсан. Будьте счастливы.

Она резко поднялась и вышла из комнаты.

– Извини, если я тебя чем-либо обидела, – сказала Рут подруге, надевая пальто.

Демонстрация перед «Отелем Роз», на которую Рут как раз и собиралась, была назначена еще неделю назад. Рут поставила тяжелый деревянный транспарант у двери. Впервые в жизни она ощущала такую внутреннюю борьбу. Ей не хотелось идти против Алана, но и оставаться в стороне, когда несчастных людей просто вышвыривают на улицу, она тоже не могла.

– Ведь этот пикет решено было провести еще до того, как ты познакомилась с Аланом?

– Да, и я не могу не пойти. Мне ясно, как важен для тебя Ал, и не хотелось бы ставить под угрозу ваши отношения, но…

– Ерунда, – уверенно сказала Клер, – сомневаюсь, знает ли он об этой демонстрации. Такие вещи не могут заставить его изменить решение. Когда на него давят, он только сильнее упирается.

Рут и сама это отлично знала, но бездействовать не желала. «Отель Роз» было решено окончательно закрыть на следующей неделе – за месяц до Рождества. Все-таки Рут не могла понять, как люди могут быть такими бессердечными. Через неделю после закрытия «Отель Роз» снесут, а в начале января следующего года начнется строительство нового здания.

Рут задержалась перед дверью, чтобы поправить сумку и взять транспарант.

– Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу присоединиться к тебе? – тихо спросила Клер.

– Конечно. – Рут и не надеялась, что Клер примкнет к ней: эта борьба не для нее.

– Будь осторожней. – Клер поежилась от холода, когда они вышли на улицу.

– Не беспокойся. Это мирная демонстрация, разве что я проткну тебя этим транспарантом, что мало вероятно.

Клер подняла голову и в который раз прочла надпись: «Сохраним «Отель Роз» – частицу истории Нового Орлеана».

– Жаль, у меня нет с собой фотоаппарата – Ала хватил бы удар, если бы он увидел тебя сейчас.

Это был тонкий намек на то, что Ал даже не догадывается о предстоящей демонстрации.

Когда Рут подъехала к «Отелю Роз», там уже собрались лидеры и активисты организации «Земля для будущего». Несколько человек радостно поприветствовали подошедшую девушку.

– Телевидение и радио оповестили? – спросил главный организатор какого-то высокого мужчину, которого Рут не сразу заметила в толпе.

– Они не заинтересовались. Вряд ли кто-нибудь из них приедет.

Мрачное предчувствие охватило людей. Тут, как назло, пошел дождь. Рут не захватила с собой зонтик, и за считанные минуты промокла насквозь. У нее от холода зуб на зуб не попадал. Казалось, дождь был особенно сильным именно над группой протестующих.

– Глупая девчонка, – выговаривал Леон, когда обнаружил ее час спустя, вышагивающей перед «Отелем Роз». – Ты с ума сошла! Неужели тебе нравится мокнуть под дождем?

– Я обязана заявить протест…

– Да ты на весь мир заявляешь, что ты – дура.

Рут старалась не слушать его.

– Ты думаешь, Ларсан растроган твоим подвигом?

Ей не хотелось говорить на эту тему.

– Вместо того чтобы читать нотации, лучше бы кофе привез.

– Послушайся доброго совета хотя бы раз в жизни – брось все это. Ты же можешь заболеть.

– Нет! – Рут резко топнула ногой. – Это важно.

– Подумай о своем здоровье.

– Не сейчас.

Группа протеста насчитывала теперь не более десяти человек. У Рут ныла спина, и она переложила транспарант с одного плеча на другое. В туфлях при каждом шаге хлюпала вода.

– Осталось недолго, – смягчилась она.

– Если через час не закончите, я сам увезу тебя отсюда! – закричал Леон, потеряв терпение, и пошел к своей машине. Он погрозил ей пальцем в окошко и быстро умчался, но, верный своему слову, через час вернулся. Силой усадив Рут в ее машину, брат следовал за ней до дома.

Рут с трудом удерживала руль негнущимися руками. Ее длинные каштановые волосы слиплись, и холодные струйки воды медленно стекали по шее. На ладонях вздулись пузыри от тяжелого транспаранта. Пытаясь сдержать слезы, она закусила губу. Эту акцию протеста она запомнит надолго.

А Леон обвинял только Алана Ларсана в том, что сестра так замерзла и промокла. Он не учитывал того, что Рут достаточно долго прожила в Новом Орлеане и могла бы приучиться брать с собой зонт, выходя из дома. И внезапно поливший дождь ни один пророк не смог бы предсказать. Но Леон об этом не задумывался – он просто искал хоть какое-нибудь оправдание своей неприязни к Алану. Рут же, напротив, не могла долго сердиться на этого человека, хотя он ее и разочаровал.

– Дуреха, – ворчал Леон, помогая ей вылезти из машины, – быстро наверх и в горячую ванну.

– Я полагаю, твои нравоучения растянутся сегодня на всю ночь, – еле выговорила она, с трудом поднимаясь по лестнице, но в глазах у нее по-прежнему блестел веселый огонек.

– Рут! – Заплаканная Клер смотрела на нее, все еще всхлипывая. – Где ты была? Почему так долго? Посмотри в окно. Разве не видишь, что льет как из ведра?

– Это из-за тебя, Ларсан, – сказал Леон.

Рут настолько была разбита, что не сразу заметила Алана, сидевшего в кресле. Алан встал.

– Объяснитесь, – потребовал он.

Клер подошла к Алану и взяла его под руку: