Текст книги "Буря в раю"

Автор книги: Донна Кауффман (Кауфман)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Кто-то находит, кто-то теряет, – проговорила она, небрежно пожав плечами.

И вдруг – она и моргнуть не успела – Джек перегнулся через стол и схватил ее за руки.

– Тогда, – прошептал он ей прямо в ухо, – придется перейти к плану Б.

Он снова выиграл, но Эйприл, к собственному удивлению, совершенно не огорчилась.

– Что же это за план?

Вместо ответа Джек потянул ее за руку, заставив подняться, и повел за собой по дорожке.

– Я вам не рассказывал, что среди моих предков были пираты?

Эйприл невольно расхохоталась, представив себе Джека с пистолетами за поясом и черной повязкой на глазу.

– Нет. И какое же отношение ваши предки имеют к плану Б?

– Я собираюсь вас похитить. Семейная традиция.

Эйприл замедлила шаг, но Джек только крепче сжал ее руку и почти потащил к изгороди, отделяющей лужайку от бурных зарослей кустарника.

– Так ваши предки похищали женщин против воли и держали их, как пленниц, у себя па кораблях? Не слишком умно, вам не кажется?

Джек молча ввел ее под густую сень джакаранды, повернулся спиной к тропинке, чтобы загородить происходящее от случайных прохожих, привлек Эйприл к себе и положил ее руки себе на плечи, а сам обнял ее за талию.

– А кто вам сказал, что это происходили против воли? – негромко спросил он, пристально глядя ей в глаза.

Эйприл не отвечала. Звук его голоса напомнил ей жаркие, напоенные солнцем тропиков дни и знойные темные ночи… Глаза Джека заблестели, и Эйприл поняла, что выдала себя.

– Эйприл, вы хотите этого? Скажите «да»! Я два дня вел себя как пай-мальчик, но если вы заставите меня еще хоть секунду мучиться в ожидании поцелуя, клянусь, я опозорю свой род прямо здесь, на лужайке!

Едва звуки его хрипловатого голоса коснулись слуха Эйприл, она забыла обо всем. Мягкий юмор Джека помог ей расслабиться, на миг забыть о многолетнем напряжении, а желание, сверкающее в его зеленых глазах, разбудило в ней жгучую, нестерпимую жажду.

– Неужели в ваше меню входят и поцелуи? – Она хотела подхватить его шутливый тон, но дрожь в голосе выдала ее истинные, чувства.

Джек шумно вздохнул.

– Это закуска, дорогая моя. Только закуска.

Он крепче прижал ее к себе одной рукой, а другой откинул с ее лба черный вьющийся локон. «Господи, – стонала про себя Эйприл, глядя в его сияющие глаза, – я умру, если он сейчас же меня не поцелует!»

– Можно тебя попросить? – тихо спросил он, склоняясь к ее губам.

Эйприл с трудом приоткрыла влажные губы.

«Неужели я нужна ему так же, как и он мне?» – с восторгом подумала она.

– О чем?

– Поцелуй меня первой. Я должен быть уверен, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

– С радостью! – Эйприл обвила его руками за шею, зарывшись пальцами в густые курчавые волосы на затылке, и, привстав на цыпочки, прильнула губами к его губам.

Она и не подозревала, что у него такие мягкие губы! Словно теплый бархат. А вкус… Эйприл коснулась их язычком и тут же отдернула, испугавшись, что ее дерзость не понравится Джеку.

Но он только крепче прижал ее к себе и, подняв руку, коснулся иссиня-черных волос. Эйприл застыла, потрясенная, когда заметила, что пальцы его дрожат.

– Все в порядке, Эйприл. Не сомневайся во мне.

Руки ее скользнули к нему на грудь. Оторвав взгляд от лица Джека, Эйприл взглянула на светлые курчавые волосы, выбивающиеся из-под расстегнутой рубашки. Сердце Джека гулко билось прямо у нее под рукой, и эта пульсация доводила ее до исступления.

Джек замер, боясь пропустить хоть одно мгновение немыслимого наслаждения. Боже правый, еще секунда – и он умрет на месте!

– Эйприл, mi corazon, рубашка у меня из хлопка, а вышивка на ней – ручной работы. Но с особенностями техники корейских портных ты можешь познакомиться и позже.

Заалев от смущения, Эйприл подняла глаза.

– Сейчас моя очередь, – тихо напомнил Джек.

Как удается ему одним взглядом выразить всю силу обуревающего его желания, доверие к ней и горячую готовность защитить ее от всех невзгод. Эйприл не знала и не спрашивала. Она просто кивнула, молчаливо ответив «да».

5

Эйприл затаила дыхание. Джек наклонил голову; веки ее медленно сомкнулись… и в следующий миг удивленно раскрылись снова.

– Джек?

Мгновение он пристально смотрел ей в глаза, а затем прошептал:

– Не здесь. – Бережно высвободившись из ее объятий, он взял ее за руку и вывел на тропинку. – Встретимся у меня через десять минут, идет?

Эйприл, пылая от смущения, недоуменно смотрела на него.

– Почему? – Брови ее сдвинулись – верный признак приближающейся грозы. – Мне казалось, игры между нами кончены! Если ты думаешь, что это смешно… Джек нежно пожал ей руку.

– Нет, я думаю, что следует позаботиться о твоей репутации. В конце концов, ты – директор этого заведения.

– Не слишком-то ты думал о моей репутации, когда тащил меня через лужайку, – усмехнулась Эйприл. В ее душе смешались гнев и досада; и досада эта, как ни тяжко было это признавать, имела совершенно явственную сексуальную природу.

– Я не только директор, но и владелица «этого заведения», как ты изволил выразиться о «Райском уголке». И если я обнимаюсь с гостем или делаю еще что-нибудь в том же роде – это мое дело, и только мое.

Джек удивленно нахмурился, но в следующий миг его загорелое лицо осветилось улыбкой:

– И часто ты этим занимаешься?

Эйприл шутливо замахнулась на него, но Джек поймал ее кулачок и сжал в своей широкой ладони. Он больше не обнимал Эйприл, горящее в его глазах желание лучше всяких слов и жестов говорило о силе его страсти.

– Пожалуйста, дай мне несколько минут передышки.

– Что, у тебя в бунгало не прибрано? Так не беспокойся, я там уже была.

Джек едва не зарычал. Эйприл скептически приподняла бровь, и он зарычал по-настоящему.

– Я стараюсь вести себя как джентльмен, но с тобой это нелегко! – Он рассмеялся над собой и крепче сжал ее руку. – Мне просто нужно провести несколько минут в одиночестве.

– Но зачем? Секунду назад я могла поклясться…

Голос его понизился до вкрадчивого шепота:

– А ты знаешь, что я хотел сделать с тобой здесь, под деревом? И что обязательно бы сделал, если бы начал целовать тебя в ответ?

Эйприл ощутила, как в груди поднимается горячая волна радости и гордости. Он хочет ее – это видно не только из слов, но и из выражения его глаз. Эта мысль пугала Эйприл, но в то же время наполняла душу и тело сладким восторгом.

– Наверно, то самое, на что я так надеялась! Джек тихо чертыхнулся и поспешно, словно обжегшись, выпустил ее руку.

– Эйприл, дай мне пятнадцать минут, – сдавленным голосом проговорил он. – Клянусь богом, я хотел только пригласить тебя на o6eд. Однако если мы сейчас же не разойдемся, я сразу перейду к десерту! Поняла?

Эйприл, пораженная силой его желания, смогла только улыбнуться, но тут же, подавив улыбку, кивнула. Джек повернулся и пошел, почти побежал прочь, пересекая лужайку широкими шагами.

Эйприл отвернулась и постаралась изгнать из памяти горящие зеленые глаза. Ей нужно подумать о том, что только что произошло. Черт возьми, она сама чуть не предложила себя мужчине! Она должна быть в ужасе от своего поведения, однако самое странное, что Эйприл не чувствовала не то что ужаса, но самого легкого смущения. Казалось, все шло так, как и должно быть.

В жизни Эйприл не раз случалось проявлять инициативу. По работе ей требовались и напор, и деловая хватка, и даже немалая доля агрессивности. Но то в работе… А в личной жизни с ней никогда еще не случалось ничего подобного. После истории с Маркхемом, Эйприл долгое время избегала любых близких отношений. Постепенно она научилась вновь доверять людям, но к этому времени гостиница захватила все ее мысли. Потому-то ее так поразила собственная неожиданная реакция на Джека.

По лицу Эйприл медленно расплылась улыбка. Джек хочет собраться с духом и привести в порядок мысли и чувства. Что ж, его можно понять. У Эйприл не было в этом деле большого опыта, но еще в тот далекий день, решившись выдвинуть обвинение против Маркхема, она поклялась себе, что никогда не позволит партнеру взять над собой верх. В любви обе стороны должны быть равны. Иначе это слишком опасно.

Опасно? Но как же еще назвать Джека, если не «опасным»? Спокойный, уверенный в себе, дьявольски сексуальный… Однако Эйприл не могла не заметить, как реагировал Джек на нее. Вот тут его никак нельзя было назвать спокойным!

От одной этой мысли у нее сладко заныло в груди.

Джек вставил карточку-ключ в замочную скважину и, распахнув дверь, направился прямо на кухню. Там заглянул в корзинку с едой – проверить, не забыл ли чего. Нет, все было на месте. Поставив плетеную корзинку на стол, он вернулся в комнату, несколько раз прошелся до окна и обратно и в изнеможении рухнул на диван.

Джек был в полном смятении. Как ни старался, он не мог совместить две стороны личности Эйприл в единый образ. Одна Эйприл, испуганная и смятенная, два дня назад едва не рыдала у него на плече; другая, гордая и уверенная в себе, целовалась с ним минуту назад. Которая же из них настоящая?

Он и раньше-то не понимал, что делать. Эйприл вызывала в нем странные чувства, не привычные и пугающие: ему хотелось защищать и утешать ее. У него сердце сжималось при мысли, что гложет эту прекрасную женщину изнутри. Джек обходился с Эйприл, словно с драгоценной фарфоровой вазой, боясь спугнуть ее одним неловким словом или движением. И вдруг она сама практически бросается к нему на шею посреди гостиничного комплекса, на глазах у всех, кому придет охота полюбопытствовать!

Джек со стоном откинул голову на спинку дивана.

– Ах, женщины, женщины, кто вас поймет! – Помолчав, он открыл глаза и уставился в потолок. – Ну, Франклин, ты мне за это ответишь!

– А при чем тут Франклин?

Джек вздернул голову. На пороге стояла Эйприл.

– Как ты вошла?.. Ах да, глупый вопрос, – добавил он, увидев у нее в руке служебный ключ.

Неприятное чувство охватило Джека, когда он понял, что она услышала его мысли вслух. – Присаживайся.

В ответ на это не слишком вежливое приглашение Эйприл иронически приподняла бровь, но села в кресло напротив него. Очень красноречиво.

Джек улыбнулся. Похоже, ее дерзость испарилась вместе с желанием. Ну и слава богу. Ему привычнее общаться с робкой Эйприл, какой он знал ее до сих пор.

– Расскажите мне в конце концов об этом Франклине.

– Нечего рассказывать, – рассеянно ответил Джек.

Все внимание его было поглощено солнечными лучами, играющими в ее волосах. Он невольно задумался о том, с какой подсветкой лучше было бы делать фотографии, но тут же решил, что Эйприл Морган можно снимать и вовсе без света. Она сама освещает все вокруг.

– Помнится, при нашей первой встрече ты ругал его на чем свет стоит. Это он отправил тебя в отпуск?

Джек с трудом заставил себя вернуться к разговору. «Умница, начинает с ничего не значащей болтовни», – заметил он про себя, развалившись на диване и небрежно кладя ноги на кофейный столик. Эта поза не уменьшила ею напряжения, но помогла хотя бы притвориться беззаботным.

Пусть разговор и был исключительно светским, но низкий, немного хрипловатый голос Эйприл ни на секунду не позволял Джеку забыть, что в соседней комнате у него стоит королевских размеров кровать.

– В отпуск? – повторил он, надеясь, что понял вопрос правильно и ничего не перепутал. – Да, что-то вроде этого. Пожалуй, я и вправду слишком увлекся работой. Не знал, как говорится, ни сна, ни отдыха. И Франклин убедил меня, что мир не полетит в тартарары, если я дам себе несколько недель передышки.

– Так это Франклин выбрал для тебя Мексику и «Райский уголок»? Или ты просто скучаешь по работе и хочешь вернуться?

Джек поднял голову. Лицо Эйприл было совершенно серьезно: судя по всему, она не просто поддерживала светскую беседу, а действительно хотела знать ответ на свой вопрос.

– Понимаешь, трудно вдруг взять и выключиться из жизни, – тщательно подбирая слова, ответил он. – Еще вчера вокруг кипела работа, а сегодня ты оказываешься за тысячи миль от привычных мест, привычных людей…

– Но мне кажется, ты здесь не скучаешь? По крайней мере не так, как боялся?

Джек застыл, не сводя с нее глаз. Боже правый, откуда у этой женщины такая способность проникать в самую суть вещей? Она поняла то, что он вовсе не собирался ей открывать! Более того: до последней секунды Джек и сам не понимал, что неотступное и смутное беспокойство, не отпускавшее его со дня приезда, связано именно с подсознательными угрызениями совести. Видимо, Джеку казалось, что он не имеет права наслаждаться отдыхом.

Усилием воли, преодолев душевное смятение, Джек продолжил отвечать на ее предыдущий вопрос.

– А когда ты вошла, я ругал Франклина за другое: ведь если бы не он, я никогда не познакомился бы с тобой!

Эйприл широко раскрыла глаза:

– Не думала, что тебе так неприятно это знакомство!

Вместо ответа Джек встал, легким движением спустив ноги на пол, и обогнул разделявший их столик. Эйприл вскочила и отступила на несколько шагов. Джек немедленно остановился, прищурив зеленые глаза.

– Я ведь обещал, что ничего не стану делать без обоюдного согласия!

Эйприл расправила плечи и прямо взглянула ему в глаза. Досада Джека сменилась невольным восхищением. Не так-то легко, подумал он, глядеть в лицо мужчине на голову тебя выше!

– Я старался не торопить тебя. – На лице Эйприл отразилось недоверие, и он слегка улыбнулся. – Прежде чем что-то делать, я каждый раз ждал твоего согласия – разве нет?

– Да, если не считать тех фотографий на свадьбе.

– Не о фотографиях сейчас речь. – Он шагнул вперед, чувствуя, как разливается по телу огонь желания. Никогда за свою жизнь Джек не испытывал такого бурного, всепоглощающего чувства! – Я хочу узнать тебя. Хочу любить тебя, Эйприл. И после того, что произошло в саду, я не могу поверить, что ты не разделяешь моих чувств.

– Да, Джек, я хочу, чтобы ты меня поцеловал, но мне это не нравится. Меня пугает такое сильное влечение; я… я ничего подобного не планировала. Джек, давай будем честными друг с другом. Что бы ни произошло между нами, я не собираюсь ходить вокруг да около.

Ее прямота неприятно поразила Джека. Ему показалось, что он идет по краю пропасти: один неверный шаг – и он полетит вниз.

– Эйприл, я ничего от тебя не скрывал и не скрываю. Мне показалось, ты дала понять, что хочешь продолжить начатое. Видимо, я ошибся. Кстати, если уж на то пошло, «планировать» такие вещи невозможно!

Он положил руки ей на бедра, удивившись хрупкости и изяществу этой женщины. Эйприл не пыталась освободиться, и Джек отдался своему желанию: он прижал ее к себе так, чтобы она могла почувствовать его растущую страсть.

– Ты хочешь откровенности? Вот что я чувствую к тебе, Эйприл, каждый раз, когда смотрю на тебя или слышу твой голос. Даже когда ты на меня зла как черт. Эйприл, мне это тоже не нравится. До сих пор мне казалось, что я – хозяин своим чувствам. Но я, как и ты, не собираюсь прятаться от самого себя.

Эйприл пошатнулась и ухватилась за плечи Джека, чтобы не упасть. Она дышала часто и неровно. Никогда в жизни Эйприл еще не испытывала такого жгучего, всепоглощающего желания!

– Джек! – прошептала она.

– Что, mi tesoro?

«Мое сокровище…» В этом обращении Джека слышалась и обжигающая страсть, и глубокая нежность.

– Я тоже хочу тебя. – Джек тихо застонал и крепче прижал ее к себе. – Но, мне кажется… я боюсь… – Она опустила глаза. Боже, как близки они сейчас друг к другу! – Боюсь, что потом возненавижу себя за это.

Джек приподнял ее голову за подбородок.

– Эйприл, не бойся ничего. Но, если ты не хочешь этого, скажи «нет» – и я остановлюсь!

– М-м… – Она не знала, на что решиться, и неожиданно предложила: – М-м… Давай сначала пообедаем.

– Что? – недоверчиво воскликнул он. – Ты что, хочешь есть?!

– Ни капельки.

– Да вы, леди, надо мной издеваетесь! Эйприл приложила дрожащий пальчик к его губам.

– Я ведь сказала, Джек: не надо меня торопить. Пусть все идет само собой.

Джек шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он отчаянно боролся со своим желанием.

– Само собой? Эйприл, я знаю тебя меньше недели, однако мне нужна вся сила воли, чтобы не повалить тебя прямо на пол и не сделать так, чтобы ты молила меня о любви!..

Зрачки Эйприл расширились так, что почти скрыли золотистую радужку. Она выглядела такой растерянной и такой соблазнительной, что Джек поспешно опустил глаза и тут же сжал кулаки, чтобы справиться с собой, ибо полупрозрачная блузка Эйприл не скрывала ее напрягшихся от желания сосков.

– Интересная мысль, правда? – произнес он и сам не узнал своего голоса.

– Даже не представляешь, насколько, – выдавила из себя Эйприл и, высвободившись из его рук, направилась на кухню.

Джек неохотно последовал за ней: он понимал, что торопить Эйприл не стоит. Она сейчас пребывает в смятении, потрясена силой и глубиной своих чувств – и, надо сказать, не она одна. Джек откашлялся, чтобы голос звучал не так хрипло, вошел на кухню и прислонился к шкафу.

– Если хочешь, можем устроить пикник на пляже. Думаю, ты знаешь здесь все уединенные местечки. – Поймав быстрый взгляд Эйприл, он поспешно добавил: – И людные тоже.

– Пойдем-ка лучше на общий пляж.

И Эйприл неуверенно улыбнулась. Джек ответил широкой улыбкой: машинально он вновь надел свою обычную маску, помогавшую ему очаровывать людей, но не приближаться к ним слишком близко.

– Но помни, когда-нибудь настанет моя очередь, – заметил он, подмигивая. – Ты готова рискнуть?

Глаза Эйприл на мгновение потемнели от желания; но прежде, чем Джек успел насладиться этим зрелищем, она быстро отвернулась. Джек мысленно выругал себя: зачем он ее дразнит? И, кстати, отправляясь на пляж, надо надеть что-нибудь другое. Эти шорты слишком обтягивающие, под ними ничего не спрячешь.

– Не отвечай, не надо. – Он подхватил корзинку. – Я понесу еду, а ты – одеяло. Договорились?

– Договорились. – Эйприл свернула и сунула под мышку одеяло. Джек отступил, пропуская ее вперед, и она вышла, не оглядываясь.

Эйприл быстро взглянула на часы и снова перевела взгляд на волейбольную площадку. Черт возьми, она «болеет» за Джека уже два часа! Однако мысли о времени улетучились, как только Эйприл вновь увидела мускулистую, обнаженную по пояс фигуру. Джек высоко подпрыгнул и отбил мяч у самой сетки. Судья засвистел: взволнованные болельщики разразились возмущенными криками.

К своему удивлению, среди их голосов Эйприл услышала и свой собственный. Да она просто с ума сошла: ругает судью на чем свет стоит и клянется, что уволит его, если он немедленно не признает удар Джека правильным! Залившись краской, Эйприл оглянулась кругом, но никто не обращал на нее внимания. Все смотрели только на площадку и на игроков.

Эйприл села на одеяло и с невинным видом принялась доедать манго. После салата из тунца, свежих фруктов и легкой, ни к чему не обязывающей болтовни Джек предложил ей прогуляться по пляжу. Но Эйприл отказалась. Не потому, что ей не хотелось пройтись – еще как хотелось! Но она начинала понимать, что Джек прав: их отношения лучше хранить в тайне, за закрытыми дверьми.

Во время пикника он вел себя по-джентльменски, однако пульс Эйприл все убыстрялся. Она боялась, что не сможет идти с ним под руку по пляжу: не пройдя и нескольких шагов, повиснет у него на шее, затащит в первый же укромный уголок и…

Поэтому Эйприл отказалась. Джек мило улыбнулся и не стал настаивать. Эйприл ощутила смутное беспокойство, но в этот миг на волейбольной площадке началась игра, и Джек пригласил ее присоединиться к команде. Сама Эйприл после первой же партии перешла в разряд болельщиков, а Джек уже часа два играл как ни в чем не бывало.

Эйприл снова бросила взгляд на Джека. Любоваться им, конечно, очень приятно, но ей пора идти работать. Эйприл не хотела прерывать игру, но и не хотела уходить, не попрощавшись.

Она поднялась и стала в нерешительности отряхивать песок с белых шорт – после обеда она сменила юбку на шорты, – когда на плечо ей легла чья-то горячая рука. Эйприл вздернула голову, но расслабилась, увидев перед собой знакомые зеленые глаза.

– Что, игра окончена? – Он тяжело дышал, на лице и теле его поблескивали капельки пота.

– Для меня – да, – улыбнулась Эйприл. – А ты иди доигрывай.

Джек удивленно расширил глаза. Его звали товарищи, но он даже не оборачивался.

– Ты серьезно?

– Ты здесь в отпуске, так что отдыхай. А я и сама найду дорогу в офис. Иди, тебя ждут. – «Нужно же тебе хоть иногда расслабиться», – мысленно добавила она и по глазам Джека поняла, что он угадал ее мысли.

– Ты уверена?

– Считай, что получил приказ директора. Джек усмехнулся и шагнул к Эйприл, широкой спиной загородив ее от посторонних любопытных взоров.

– Мне нравится, когда ты начинаешь командовать. Увидимся позже.

– Боюсь, сегодня мне придется работать допоздна. – Джек нахмурился, и Эйприл добавила: – Даже «сеньор Джек» не может совершенно освободить меня от работы. Так что я пойду, а ты отдыхай и наслаждайся всем, что может предложить тебе «Райский уголок».

– Я полагал, что так и делаю. – Эйприл шагнула назад, но Джек потянулся к ней и поймал ее за руку. Он говорил тихо, чтобы не услышал никто из посторонних, но не скрывал своей досады. – Прости, я не это имел в виду. Если бы я думал, что ты – один из аттракционов «Райского уголка», то, поверь, нашел бы своей сексуальной энергии лучшее применение, чем носиться за мячом по такой жаре!

Эйприл широко раскрыла глаза, и Джек снова улыбнулся.

– Так вот зачем ты…

– Конечно. Все два часа. И если ты не перестанешь так на меня смотреть, мне придется остаться здесь до вечера!

Волейболисты, прервавшие игру, по-прежнему звали Джека вернуться на площадку, но он даже не повернул в их сторону головы.

– Так ты будешь у себя в кабинете?

– Да, почти весь вечер. Только перед ночным шоу спущусь в зал, поздороваюсь с гостями и сделаю несколько объявлений. Я всегда так делаю.

– А помнишь, что ты сказала мне сегодня? – Смотря что, – настороженно ответила Эйприл, – я много чего сказала.

– Что не хочешь ходить вокруг да около.

– Я же пришла с тобой на пляж, разве нет? Джек широко и искренне улыбнулся:

– Точно. Поэтому, мне кажется, ты не станешь возражать, если я сделаю вот что…

Он обнял ее за плечи и прильнул к губам. Поцелуй был горячим, терпким… и слишком коротким.

– Моя очередь, – прошептал он.

Эйприл молча кивнула.

Свистки болельщиков вернули ее к реальности. Мяч выкатился с площадки и остановился у их ног. Джек подхватил мяч, подкинул и побежал к поджидавшим его игрокам.

Обернувшись на бегу, он в последний раз взглянул на нее – и Эйприл могла бы поклясться, что он боится увидеть на ее лице гнев, смущение или раскаяние. Но ничего подобного он не увидел. Ведь сегодня Эйприл уже сказала ему «да». И сейчас она улыбнулась, а он в ответ расплылся в широкой улыбке.

Воодушевленный, Джек, подпрыгивая, побежал к сетке. Улыбка, казалось, прочно приклеилась к его лицу; он подбрасывал мяч и ловил на ходу, словно юнец, желающий поразить подружку своими спортивными достижениями.

Эйприл не смогла удержаться. Она улыбнулась ему вслед и произнесла довольно громко:

– Пока, чемпион!

Зрители одобрительно засвистели, и Эйприл, взбегая по ступенькам, ведущим с пляжа на тропинку, испытала некоторое удовлетворение.

Всю дорогу до своего кабинета она улыбалась как девчонка. Давно ей не приходилось, забыв о делах, так легко, беззаботно предаваться отдыху! Но вот Эйприл подумала о том, чем еще мог бы быть наполнен этот день, и улыбка стерлась, уступив место задумчивости.

Она вошла к себе в кабинет и села за стол. Здесь было прохладнее, чем на пляже, однако Эйприл сразу стало душно и как-то не по себе.

Стремясь изгнать из мыслей образы любви, она повернулась во вращающемся кресле к окну. Окно выходило на пляж, где маячили черными точками волейболисты. Не стоит обманывать себя: конечно, она хотела бы увидеть там Джека. Но с такой высоты ничего не разглядеть. И потом, сегодня они еще увидятся… при этой мысли по спине Эйприл пробежал сладкий холодок.

На пляже Джек выглядел спокойным и довольным, но Эйприл чувствовала, что его снедает напряжение, которое не снять ни отдыхом, ни волейбольным матчем. Нет, это не просто физическое влечение… Похоже, отношения с ним не будут для Эйприл ни простыми, ни легкими. Но что и когда в ее жизни было легким или простым?

Джек медленно шел по лужайке, залитой лунным светом. Свежий ветерок обвевал лицо, ерошил недавно вымытые волосы. Босые ноги приятно холодила вечерняя роса. Подойдя к главному зданию, Джек остановился и взглянул на свои «вьетнамки», купленные в сувенирном магазине «Райского уголка», затем перевел взгляд выше – на мешковатые шорты и цветастую рубаху…

Может, вернуться и переодеться во что-нибудь более… парадное? Джек криво улыбнулся. Никогда прежде он не беспокоился о своем гардеробе. И вообще, Эйприл видела его еще и не в таком виде.

Джеку вдруг вспомнился тот день, когда Эйприл пришла к нему и увидела фотографии. Тогда он вышел к ней в одном полотенце вокруг пояса… И, слава богу: что бы он ни почувствовал, увидев ее, полотенце надежно скрыло все его эмоции.

Джек поднял голову. На последнем, шестом этаже сквозь ставни углового окна пробивал, свет. Джек знал, что там кабинет Эйприл. Он решительно поднялся на крыльцо.

Навстречу ему вышел темнокожий швейцар.

– Buenas noches, Доминго, – произнес Джек, немало удивленный тем, что в такой поздний час швейцар еще на посту.

– Hola, сеньор Джек. Чем могу помочь? Он взглянул на ведерко со льдом и бутылкой вина, которое держат Джек.

Джек удивленно перевел взгляд туда же, словно вспомнил об этом только сейчас.

– Да нет, – ответил он, поднимая глаза и швейцара, – ничего не надо. Кстати, через несколько дней мне должно прийти письмо. Не потрудитесь ли вы немедленно по получении доставить его мне?

– Si, si. Разумеется! – Швейцар широко ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом.

Джек кивнул и отвернулся. Он вдруг понял, что не хочет подниматься на лифте. Ведь тогда конечная цель его путешествия станет ясна любому, кто возьмет на себя труд проследить за мельканием цифр на табло!

«Танго, не смеши людей!» – строго сказал себе Джек. Он никогда не беспокоился о репутации возлюбленных. Все они были взрослыми, интеллигентными женщинами и не боялись отвечать за свои решения. А уж Эйприл – определенно самая деловая и преуспевающая из них. Почему же тогда он так боится за нее? – спрашивал себя Джек, подходя к лифту и нерешительно поднимая руку к кнопке. Почему все в нем буквально кричит, умоляя не торопиться, Не принимать поспешных решений и прежде всего – не причинять ей боли?

Потому, ответил он себе, что за улыбчивой маской преуспевающей хозяйки первоклассной гостиницы прячется испуганный ребенок. Этого ребенка она не показывает никому, может быть, даже себе. Но Джек его видел. Всего несколько дней назад он держал Эйприл в объятиях и укачивал, как младенца, прогоняя прочь ее страхи.

Джек потряс головой, отгоняя назойливые вопросы. Через несколько дней он получит сообщение с необходимой информацией. А пока мет смысла ломать голову над прошлым Эйприл Морган. Лучше попробовать узнать о ней как можно больше «от первого лица».

Джек нажал кнопку «Вверх». Казалось, что взгляд швейцара сверлит ему спину, но Джек не оборачивался. Все отели мира одинаковы: никакой секрет не держится здесь в тайне более пяти минут. Об их с Эйприл поцелуе на пляже, наверно, знает уже вся гостиница.

Двери бесшумно растворились. Джек вошел, обернулся, бросил взгляд в холл – и с удивлением заметил, что и швейцар, и портье, и посыльные заняты своими делами. На него как будто никто не обращал внимания. «Хорошо же Эйприл их выдрессировала!» – подумал Джек.

Поднявшись на верхний этаж, Джек двинулся вперед по опустевшему коридору. Дверь в приемную была приоткрыта, внутри – никого. Слава богу, Эйприл не держала секретарши и выполняла всю бумажную работу сама. Джек прошел через приемную и осторожно заглянул в приоткрытую дверь кабинета.

Он ожидал увидеть, что Эйприл сидит за столом, склонив темноволосую головку над бумагами. Однако увиденное поразило его, словно удар грома.

Эйприл стояла у окна, спиной к нему. На ней было розовое вечернее платье с открытой спиной, и Джек мог бы пересчитать все нежные косточки позвоночника. Одно бесконечно долгое мгновение он скользил взглядом по ее спине – от шеи и оголенных плечей до золотистого пояска на талии (бедра Эйприл были скрыты спинкой кресла). Эйприл переменила позу и вздохнула – и сердце Джека едва не вырвалось из груди.

Машинально он нащупывал камеру. Однако камеры не было, и все, что оставалось, – навеки запечатлеть эту чудную картину в своей памяти. Боже, как хотелось ему провести по этой спине ладонью… нет, лучше языком. А потом скользнуть рукой под платье и нащупать… Джек сжал кулаки и закусил губу, представив, какова ее грудь на ощупь и на вкус.

Должно быть, он издал какой-то звук. Эйприл резко обернулась, прижав руку к тому самому месту, о котором он только что мечтал.

– Джек! Ты меня до смерти напугал!

Только что она была за тысячи миль отсюда, и по ее искреннему удивлению Джек догадался, что думала она не о нем. Он не сразу собрался с силами, чтобы заговорить, – шелковое платье так плотно облегало ее грудь, что немало мужчин на его месте лишились бы дара речи.

– Извини, – прошептал он хрипло и еле слышно.

Эйприл молчала, только смотрела на него во все глаза. Молчал и он. Вот она опустила руку – и Джек увидел глубокий вырез и тонкий шарф: он закрывал горло и не давал узнать, сильно ли бьется на шее Эйприл нежная жилка. Наконец с огромным трудом Джек оторвал взгляд от ее изящной шеи и взглянул ей в глаза.

Удивление в них уже сменилось таким мощным и откровенным желанием, что у Джека подогнулись колени. Неужели всего несколько минут назад он собирался защищать эту женщину? Вот эту, что стоит, гордо подняв голову, и смотрит ему прямо в глаза? Нет, эта женщина знает, чего хочет, и готова отвечать за свои поступки!

Джек протянул ей свое ведерко:

– Хочешь пить?

– Умираю от жажды, – ответила она, даже не взглянув на вино.

Джек вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.