Текст книги "Буря в раю"
Автор книги: Донна Кауффман (Кауфман)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Донна Кауфман
Буря в раю
1
Может ли гостиница под названием «Райский уголок» стать похожей на ад? Едва ли. Однако для Эйприл Морган этот день начался даже хуже, чем в аду.
– Что значит «оба уволились»?
Прижимая к уху сотовый телефон, Эйприл вышла из боковых дверей на террасу, залитую жарким мексиканским солнцем. Часы в холле еще не пробили девять, и в воздухе висел сырой утренний туман, обычный для этого времени года.
Помощница Эйприл терпеливо повторила дурную новость, но хозяйка гостиницы никак не могла поверить своим ушам.
– Кармен, ты хочешь сказать, что и главный бармен, и единственный в гостинице фотограф уволились… – Эйприл вздернула рукав блузки и взглянула на ручные часики —…за сутки до бракосочетания единственной дочери сенатора Смитсона? Но почему?!
Кармен объяснила почему. Вчера вечером, распив вместе бутылочку, Стив и Бернардо поняли, что жизнь не удалась и нужно срочно ее менять. И отправились на поиски приключений.
Эйприл шумно вздохнула и потрясла головой:
– И все это после бутылки кьянти на двоих? Неужели они не могли подождать до завтрашней свадьбы?
Вопрос был чисто риторический, это понимала и сама Эйприл. Однако Кармен терпеливо объяснила, что беглецы не стали ждать, а собрали вещички и были таковы.
В голове у Эйприл вертелось еще много разных «как» и «почему», но она понимала, что сейчас не время выяснять, кто виноват. Сначала надо решить, что делать.
– Значит, так, – начала она, – для начала найди Паоло и попроси его поработать в баре сегодня после полудня. Потом отправляйся в «Клуб-Мед» и вымоли, одолжи, наконец, укради у них фотографа! Сегодня они никого прислать не смогут, но, может быть, завтра, на свадьбу… И позвони мне, как только получишь ответ.
Эйприл выключила телефон, убрала его в карман пышной цветастой юбки и невидящим взором уставилась вдаль. Она размышляла о том, что же ей делать, если у Кармен ничего не выйдет.
Десять лет назад, сбежав из Вашингтона в этот богом забытый уголок Тихоокеанского побережья, Эйприл полагала, что именно удаленность от цивилизации позволит ее гостинице процветать и благоденствовать. Так оно и вышло, но во многих случаях – как, например, сегодня – это достоинство оборачивалось дурной стороной. Но Эйприл не боялась проблем. В трудных случаях она вспоминала совет деда: «Эйприл Мария, – говаривал он, – помни, без труда ничего не дается. Если ты чего-то хочешь – засучи рукава и принимайся за работу, и не жди, что удача придет к тебе сама».
Эйприл как будто наяву слышала дребезжащий голос деда. Она оглянулась вокруг и невольно улыбнулась при мысли о том, каких высот сумела достичь тяжким трудом и упорством.
– Дедушка, у меня все хорошо, – прошептала она, вдыхая пряный запах его любимой бугенвиллеи. – Жаль только, что тебя нет рядом. Может быть, ты дал бы мне еще один мудрый совет: где в этой глуши найти фотографа?
На террасе показались несколько гостей – «ранних пташек», и Эйприл приветливо улыбнулась им. Но улыбка тут же померкла: со стороны автостоянки донеслись громкие раздраженные голоса.
Разговаривали двое мужчин. Один употреблял певучий местный говор, родной для большинства гостиничных служащих. Другой – глубокий, звучный и отнюдь не такой вежливый – отвечал по-английски, и весьма бегло.
– Что там еще стряслось?
Обычно Эйприл не вмешивалась в мелкие гостиничные недоразумения, предоставляя своим служащим самим восстанавливать справедливость и утешать недовольных. Но сегодня она почувствовала, что должна вмешаться. Может быть, это была та самая «последняя капля», переполнившая чашу ее терпения. А скорее всего после неприятности с фотографом Эйприл хотела доказать себе, что на что-то еще способна.
Обойдя большой неотесанный камень, подпирающий навес над стоянкой, Эйприл увидела двоих мужчин. В одном из них она узнала Мигеля – служащего со стажем, лучшего в гостинице сторожа.
Вид другого – очевидно, только что прибывшего – заставил Эйприл остановиться.
Высокий – на полголовы выше Мигеля. Густая копна взъерошенных каштановых волос. Закатанные рукава полосатой рубашки обнажают мускулистые руки, а вытертые до белизны джинсы сидят как влитые и нисколько не скрывают великолепных ног. Со своего места Эйприл не видела лица гостя, но фигура у него была что надо!
Эйприл отвела взгляд от незнакомца – как ни странно, сделать это оказалось нелегко – и обратила внимание на предмет, вызвавший разногласия между улыбчивым, но твердым, как кремень, сторожем и раздраженным приезжим. На земле у их ног стоял блестящий серебристый кофр. Очень похожий на тот, в котором сбежавший фотограф Стив носил свою камеру!
Ну нет, подумала Эйприл. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ей еще никогда и ничего не доставалось без труда.
«Если ты чего-то хочешь, засучи рукава и принимайся за работу…» – опять всплыл из глубин памяти старый дедовский совет. «Ладно, дедуля», – кивнула Эйприл, и смело двинулась вперед, к спорщикам.
Вблизи незнакомец выглядел необычно и немало ее удивил. Во-первых, лицо гостя украшала двухдневная, а может, и трехдневная щетина, придававшая ему разбойничий вид. Во-вторых, волосы у него были не каштановые, как ей показалось сначала, а темно-русые, с выгоревшими на солнце белокурыми прядями. В-третьих, с ног до головы незнакомец был покрыт таким слоем пыли… Короче говоря, Эйприл уже начала удивляться, с чего его занесло в гостиницу.
Заглянув в припаркованный рядом изрядно потрепанный джип, Эйприл разглядела на заднем сиденье две сумки: одну – ковровую, в каких обычно возят одежду, другую – кожаную, из которой высовывался какой-то ремешок. Очень напоминающий ремень от фотоаппарата.
Эйприл снова перевела взгляд на гостя. Конечно, сейчас он страшно далек от обычных ухоженных и утонченных гостей «Райского уголка». Но что за беда! Если в кофре у него действительно камера, Эйприл примет его с распростертыми объятиями, будь он даже в костюме Адама!..
Отогнав непрошеное видение, Эйприл подошла к незнакомцу и прикоснулась к его руке. Кожа у него была гладкая, горячая от солнца, и Эйприл почувствовала, как под ее пальцами пульсирует кровь.
– Простите, не могу ли я вам чем-нибудь помочь? – спросила она, поспешно отдернув руку.
Незнакомец обернулся, окинул ее миниатюрную фигурку быстрым пронзительным взглядом и снова повернулся к сторожу. Эйприл хотела сделать шаг вперед и предложить свою помощь более решительно, как вдруг он заговорил:
– Можете. Скажите этому парню, чтобы он, во-первых, перестал улыбаться и кивать, а во-вторых, оставил в покое мою камеру!
Хрипловатый голос незнакомца, казалось, был напоен солнцем и горячей дорожной пылью. Звучал он не слишком вежливо, но на это Эйприл даже не обратила внимания. За тридцать два года жизни ей случалось общаться и не с такими грубиянами.
Она повернулась к Мигелю и быстро заговорила с ним по-испански. Сторож улыбнулся самой вежливой улыбкой… и, как и просил незнакомец, немедленно оставил камеру в покое.
– Спасибо, Мигель, – поблагодарила Эйприл. – Ты не привезешь нам тележку?
Едва Мигель повернулся к ним спиной, Эйприл с обворожительной улыбкой обратилась к незнакомцу. Увы, если она надеялась увидеть в его глазах благодарность, то очень ошиблась. Ей даже подумалось, не преждевременно ли она начала расточать свои улыбки? На лице незнакомца отражались любые чувства, только не дружелюбие. И уж тем более не желание поработать на благо «Райского уголка».
Раздражение. Досада. Усталость. Покорность судьбе. Вот что прочла Эйприл в его бездонных зеленых глазах.
– Спасибо, что избавили меня от этого циркового медведя! – хмуро произнес он. – А тележка мне не нужна. Я протащил свой багаж несколько тысяч миль, так что до входа как-нибудь донесу.
Словно желая подтвердить свои слова делом, он достал из джипа обе сумки, кожаную повесил на плечо, ковровую закинул за спину и только после этого повернулся к ней снова.
На лице у Эйприл сияла все та же фирменная улыбка. За десять лет работы она хорошо усвоила правила обращения с капризными гостями.
Слова незнакомца о «своей камере» подстегнули ее решимость. Однако гость по-прежнему в упор ее не замечал, и это было до странного обидно. Эйприл не узнавала сама себя. Она давно уже перестала самоутверждаться за счет внешних данных, твердо веря, что успех у сильного пола не стоит даже сотой доли успеха в бизнесе.
И уж, разумеется, ей вовсе ни к чему, чтобы этот грубиян реагировал на нее как на женщину! Все, что ей от него нужно, – умение обращаться с камерой.
– Видок у меня еще тот, верно? – Губы незнакомца дрогнули в улыбке, слегка смягчили резкие черты лица. – Если я пообещаю немедленно принять душ, вы покажете мне, как пройти в гостиницу? Буду вечно вам благодарен.
В его усталом голосе слышались иронические нотки, и Эйприл вдруг смутилась, сообразив, что уже несколько минут пристально и бесцеремонно его рассматривает.
– Да, конечно. – Она расправила плечи, словно желая придать себе уверенности, и с некоторым трудом отвела взгляд от мужчины. – Идите за мной. – Она сделала шаг назад, на тропу. Чтобы сохранить душевное равновесие, ей, пожалуй, лучше держаться от этого парня подальше! – Должно быть, вы проделали нелегкий путь?
Незнакомец догнал ее несколькими широкими шагами. Глядя на нее с высоты своего роста, он сухо ответил:
– Все, что мне сейчас нужно, – это холодное пиво, горячий душ и двое суток спокойного сна.
Вместе они направились ко входу в гостиницу. Эйприл с трудом поспевала за широким мужским шагом. Он был на целый фут выше ее – и все за счет длинных ног.
В дверях незнакомец резко остановился, и Эйприл едва не ткнулась в него носом. Чтобы удержаться, она уперлась ладонями в его широкую спину. Мужчина резко обернулся, и Эйприл умудрилась зацепиться серебряным браслетом за свисающий с его плеча ремешок.
– Извините, я, кажется, запуталась. – Эйприл пыталась высвободить руку, но замысловатое украшение сводило на нет все ее усилия.
– Подождите-ка.
Незнакомец нагнулся и поставил кофр на выложенный плиткой пол. Когда он выпрямился, лицо Эйприл оказалось на уровне его груди: сквозь расстегнутый ворот прямо перед ней курчавились светлые волосы. Мужчина взял ее за руку и попытался отцепить браслет. Прикосновение его длинных гибких пальцев обожгло Эйприл. Рядом с его огромными ладонями плененная женская рука казалась хрупкой тростинкой. Наконец он выпустил ее запястье и взялся за сам браслет.
– Тяните.
Хрипловатый голос заставил Эйприл вскинуть глаза. Она непонимающе уставилась на мужчину. Она еще чувствовала прикосновение его пальцев: словно электрический разряд пробежал по руке, пронзил сладкой болью плечо и закончил свой путь где-то у основания шеи…
– Что тянуть?
Незнакомец обнажил белоснежные зубы в чисто мужской улыбке. Эйприл непонимающе смотрела на него, сердце ее колотилось как бешеное. Боже правый, одной его улыбки достаточно, чтобы кровь вскипела у нее в жилах!
Инстинктивно Эйприл потянула руку к себе – и рука выскользнула из браслета.
– Держите. – Улыбнувшись еще шире, незнакомец протянул ей браслет.
Эйприл не шевелилась, тогда мужчина сам надел браслет ей на руку и начал искать застежку.
– Не надо. Я сама. – Эйприл поспешно застегнула браслет. Хотела бы она с такой же легкостью вновь овладеть своими мыслями и чувствами!
Вместе они вошли в холл.
– Может, присядете? – Эйприл указала на ротанговую кушетку в углу холла. – А я вас зарегистрирую. – Она обернулась к нему. – Полагаю, вы заказали номер заранее, мистер…
– Танго. Джек Танго. – Он вновь улыбнулся обаятельной мальчишеской улыбкой. – Да, я заказал номер заранее. Точнее, мне его заказали и поставили меня перед фактом. – Улыбка его вспыхнула и исчезла; в голосе слышалось нескрываемое раздражение. – Еще раз благодарю вас за помощь, но дальше я справлюсь сам.
Не нужно быть гением, чтобы сообразить: он не чает, как от нее отделаться. Словно подтверждая это предположение, Джек Танго кивнул Эйприл и пошел прочь. Серебристый кофр сиротливо остался стоять у ее ног.
– Эй, мистер Танго! Подождите минутку! Танго резко остановился, вздернув голову, затем медленно обернулся.
– Послушайте, я очень ценю вашу заботу. Если я выгляжу грубым, не обращайте внимания, просто у меня был тяжелый день. – Он потянулся, выгнув шею, повел плечами, словно сбрасывая с них невидимый груз, и невесело рассмеялся. – Впрочем, кого я обманываю?
Лучше уж сказать «тяжелый год». А теперь Франклин отправил меня в эту богом забытую глушь. Единственная машина, которую мне удалось здесь нанять, годится только для автомобильного музея… – Своими удивительными глазами он смотрел на нее так настойчиво, словно хотел пробуравить взглядом насквозь. – Моя задача – отдыхать и расслабляться. Представляете? У меня отпуск!
Последнее слово он выплюнул, словно грубое ругательство. Эйприл стало его жаль, и в то же время разбирало любопытство: что же произошло и кто такой Франклин? Она уже поняла, что Джек Танго не из тех людей, которыми можно командовать. Хотелось бы ей хоть одним глазком взглянуть на этого Франклина, отправившего мистера Танго в отпуск против его воли!
– Вы забыли свою камеру, – заметила она, указывая на кофр.
Джек чертыхнулся шепотом, затем громко произнес:
– Ничего себе! Похоже, я устал еще сильнее, чем думал!
Эйприл вспомнила, с какой яростью он отказывался отдать камеру Мигелю. Должно быть, этот человек очень серьезно относится к своему увлечению. Эта мысль придала ей сил.
– Ничего страшного, – заверила она. – Простите, что в этой суете я забыла представиться: Эйприл Морган, владелица и директор «Райского уголка». – «Очко в мою пользу», – заметила про себя Эйприл и снова одарила гостя сияющей фирменной улыбкой. – Если вы позволите мне помочь вам, я обеспечу вас холодным пивом в рекордно короткий срок!
Джек удивленно расширил глаза. Только сейчас он разглядел эту женщину как следует. Не выше пяти футов… классическая миниатюрная фигурка… непослушная масса вьющихся иссиня-черных волос… Да, эта женщина вполне заслуживала звания хозяйки первоклассной гостиницы. Еще минута – и ему понадобится не горячий, а холодный душ!
Как мог Джек не заметить такую красавицу сразу! Похоже, коллеги правы, и ему действительно необходимо срочно восстановить силы.
– Что ж, может быть, отпуск – это не так уж плохо?
Неужели эти слова вылетели из уст Джека? Ведь он спорил с Франклином до хрипоты, и еще полчаса назад, гоня машину по пыльной дороге под палящим мексиканским солнцем, в который раз проклинал свою мягкотелость.
– Присаживайтесь, – предложила Эйприл. – Сейчас я возьму ваш ключ.
Она снова сверкнула улыбкой и исчезла, не дожидаясь ответа.
Джек пожал плечами, понимая, что проиграл. Как ни странно, это его совершенно не огорчило – ведь это значило, что он еще раз увидит улыбку обворожительной хозяйки…
Он положил свои пожитки на скамью и сел на другую, спиной к креслам, обитым пестрой тканью. Яркие цвета резали ему глаза.
Вот если бы перед ним снова появилась хрупкая женщина с иссиня-черными волосами…
«Осторожней, Танго!» – предупредил он себя.
Джек приехал сюда отдыхать и расслабляться, а вовсе не завязывать отношения. Физические или какие-либо иные. Но что дурного в том, чтобы немного помечтать? Он ведь не собирается воплощать мечты в реальность.
Эйприл снова появилась на террасе: она шла быстро, почти бежала, цветастая юбка развевалась вокруг ее ног, а канареечная блузка обрисовывала все изгибы стройной фигуры.
Она остановилась перед ним с улыбкой. В кулаке она сжимала ключ – словно талисман, открывающий двери в рай.
– Как вы себя чувствуете? – с беспокойством спросила Эйприл. – Ваш номер в одном из бунгало. Если вам трудно идти, не вставайте, я могу вызвать тележку…
Грудной голос женщины стал низким и хрипловатым – но не от желания, а от беспокойства за него. Эта мысль вывела Джека из ступора. Боже правый, он не глазел на девушку, словно сексуально озабоченный подросток, с тех самых пор, как… ну, с тех пор, как вышел из подросткового возраста! Его измученное тело на глазах оживало и возвращалось к жизни, а она вообразила, что ему плохо!
Джек вскочил на ноги и, скрипнув зубами от боли в затекшей спине, подхватил свой багаж. – Спасибо, не нужно. Дойду сам.
Эйприл, судя по выражению лица, сомневалась, что он сможет сам выйти из холла, не говоря уж о том, чтобы дойти до бунгало. «Будь оно все проклято!» – мысленно воскликнул Джек. Уже лет пятнадцать назад он перестал доказывать окружающим свою силу и выносливость: он считал это ребячеством, недостойным взрослого человека. Но не хватало только, чтобы его везли на тележке, словно инвалида!
Джек решительно направился к выходу, поставив своей целью добраться до бунгало – или упасть замертво по дороге.
Однако это оказалось труднее, чем он думал.
Джек и Эйприл вышли на лестницу, сложенную из неотесанных камней. Лестница вела к бассейну, его синяя гладь так сверкала в солнечных лучах, что Джек заморгал и полез в карман за солнечными очками. Нацепив на нос защитные стекла, он бодро зашагал по тропе, ведущей вниз.
Эйприл остановилась, наблюдая за ним. Она с удовольствием предоставила бы самоуверенного гостя самому себе и посмотрела, скоро ли он найдет свой номер. Бунгало для гостей располагались позади здания гостиницы – совсем в другой стороне.
Однако серебристый кофр в руке гостя заставил ее вспомнить о своих обязанностях.
– Эй, вы не туда идете! – крикнула она. – Эта тропинка ведет к помещениям для обслуживающего персонала. Домики для гостей в той стороне.
Джек остановился и медленно обернулся. Поставил кофр на землю, перекинул ковровую сумку на другое плечо, поднял кофр и так же неторопливо зашагал обратно. Эйприл невольно залюбовалась его пружинистой походкой, гадая, почему улыбка на его лице заставляет совершенно забывать о многодневной щетине, жалея, что не видит за солнечными очками удивительных изумрудных глаз…
«Прекрати, он нужен тебе вовсе не за этим!» – оборвала она себя и перевела взгляд на серебристый кофр. Ее так и подмывало честно все объяснить и попросить помощи, но как это сделать, чтобы Джек Танго не счел ее полной идиоткой?
– Ваш номер четырнадцатый, – объяснила она. – Вниз по тропинке, последний налево. – «Пожалуй, лучше дать ему возможность побриться и переодеться, а уж потом обращаться с просьбами», – решила Эйприл и протянула ему маленькую пластиковую карточку. – Вот ваш ключ.
Джек видел, как дежурная улыбка на ее лице сменяется беспокойством, беспокойство – робостью, робость – надеждой… О чем она думает? Какая забота туманит ее теплые карие глаза? Полная, чуть оттопыренная нижняя губа, казалось, молила Джека о поцелуе. Интересно, так же сладки губы Эйприл на вкус, как на вид? От звуков ее грудного голоса все тело Джека просыпалось и наполнялось силой, и ему уже не верилось, что всего четверть часа назад он был едва жив от усталости.
«Танго, возьми ключ и попрощайся!» – строго приказал он себе. Но вместо этого почему-то сказал:
– У меня руки заняты. Вы не откроете? – И добавил, чуть прищурившись: – Раз уж вы дошли со мной до бунгало…
Эйприл не отвечала, внимательно изучая его лицо. Показалось ли ей или Джек и вправду вложил в последние слова какой-то особый смысл?
Прошло десять лет, но Эйприл по-прежнему оставалась чувствительна к сексуальным намекам… И как он смеет так беззастенчиво ее разглядывать. Под его пристальным взглядом Эйприл чувствовала себя голой… Стоп, надо отбросить эти мысли. Ей нужен фотограф. Другой кандидатуры нет. Придется уговорить мистера Танго помочь, иначе у нее будут большие неприятности!
Кроме того, он ведь не делает ничего дурного, только смотрит…
– Хорошо, но с одним условием. Дайте мне понести что-нибудь из вашего багажа.
– Договорились. – Джек сбросил с плеч небольшую кожаную сумку и протянул ей. – Только после вас, – добавил он, указывая на дверь бунгало.
И снова улыбнулся.
Возможно, подумалось Эйприл, Джек Танго и поможет ей решить проблему с фотографом.
Но одному богу ведомо, кто после этого поможет ей решить проблему с Джеком Танго!
2
Эйприл поднялась на крыльцо и отперла дверь. Джек вошел за ней следом, бросил очки на столик и рухнул на кушетку. Ковровая сумка соскользнула с его плеча, раскрылась, и на кушетку посыпалась измятая одежда, но Джек этого даже не заметил.
– Боже мой, кондиционер! – простонал он, блаженно закрывая глаза. – Второе великое изобретение человечества!
– А первое какое? – не удержалась Эйприл – Одеяло с подогревом?
Изумрудные глаза пригвоздили ее к месту, и Эйприл вдруг ощутила себя бабочкой на булавке.
– Поверьте, сейчас я в подогреве не нуждаюсь.
Эйприл судорожно сглотнула:
– Э-э… позвольте, я покажу вам, где тут что, и удалюсь. Вы, вероятно, хотите принять душ. Здесь должен быть холодный…
– И вы уже не хотите узнать, какое изобретение я считаю главным?
Эйприл подняла глаза и изобразила на лице улыбку.
– Попробую угадать, – весело ответила она. – Холодное пиво? – Не дав ему ответить, она продолжала: – Помимо кухни и бара, бунгало оборудовано двумя телефонами: здесь, в гостиной, и в спальне.
– Вот об этом я и говорю.
– О чем?
– Изобретение номер один. – Лицо его осветилось довольной улыбкой. – Телефон в номере. Достаточно набрать несколько цифр, – и ты получишь все, что хочешь, даже не выходя из спальни…
Эйприл не хотелось углубляться в эту опасную тему.
– Да, если вы захотите чего-нибудь, чего нет ни на кухне, ни в баре, – заметила она, как можно более небрежно, – позвоните, и вам принесут все, что пожелаете. Очень быстро – вы даже вещи распаковать не успеете!
Джек иронически поднял бровь, указывая взглядом на разбросанную по дивану одежду.
Эйприл невольно рассмеялась:
– Вы правы, так быстро мы работать не умеем! Но вы, наверное, хотите принять душ, а на это требуется время.
Джек поднялся и шагнул к ней. Дежурная улыбка Эйприл поблекла. Пора уходить.
– Ну, мне пора.
Еще один шаг к ней.
– У меня столько дел. – Она шагнула за порог. – Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь к горничной или к Доминго, нашем швейцару.
– Спасибо, – ответил Джек. – Я составлю список необходимых вещей.
Эйприл на мгновение задумалась о том, что или кого – он включит в этот список. Но Джек сделал еще шаг в ее направлении, и все мысли вылетели у нее из головы. Теперь, когда он подошел совсем близко, она заметила, что глаза него покраснели от пыли и недосыпания, и изумрудные зрачки словно окружены тончайшей красной паутиной. Но вот Джек улыбнулся – скупо, одним уголком рта, – и эта улыбка едва не заставила Эйприл забыть, каким хищным взглядом смотрел он на нее всего мгновение назад.
– Добро пожаловать, – произнесла она. – Надеюсь, вам у нас понравится.
Она уже спустилась на вторую ступеньку крыльца, как вдруг сообразила, что ни на шаг не приблизилась к осуществлению своего плана. Но что ей оставалось? Выпалить с ходу: «Да, кстати, если вы свободны сегодня вечером, не согласитесь ли заснять репетицию свадьбы дочери сенатора Смитсона?..»
Но нельзя же уйти, даже не попытавшись подготовить почву для будущей просьбы.
Она повернулась. Джек стоял в дверях. Что-нибудь еще?
Эйприл молча смотрела на него. Боже, как может человек, даже вымотанный до смерти, оставаться таким мужественным… и таким сексуальным…
– Да нет, ничего… – «Очко в его пользу», – подумала Эйприл и, глубоко вздохнув, начала снова: – Я понимаю, вы хотите отдохнуть. Но, если желаете, я скажу, чтобы вас разбудили к позднему обеду.
Джек не знал, смеяться ему или плакать. Наконец он молча склонил голову в знак покорности судьбе. Почему эта женщина от него никак не отвяжется? Что ей нужно? Но, с другой стороны, он-то зачем пошел провожать ее до дверей? Он хочет спать. Просто умирает. И постель совсем рядом – надо только добраться до спальни…
Какого же черта он на полном серьезе обдумывает предложение Эйприл Морган?
В этот миг измученное тело Джека решило заявить о своих правах: колени подогнулись, и чтобы не упасть, Джек оперся о притолоку. «Пора кончать представление», – мрачно сказал он себе, скрестив руки на груди.
– Извините, но следующие двадцать четыре часа я собираюсь проспать как убитый.
К удивлению Джека, сияющая улыбка Эйприл померкла, и в глазах на краткий миг отразилось разочарование. Хоть Джек и решил, что ему нет до этого никакого дела, однако очевидное неудовольствие Эйприл неприятно поразило его. «Ах, черт!» – мысленно воскликнул он и добавил:
– Но, уверяю вас, завтра утром я буду умирать от голода. Как насчет завтрака? Например, около девяти?
– Разумеется. Замечательно. – Эйприл мило кивнула, но улыбка не вернулась на ее лицо. А Джек почему-то – сейчас он слишком устал, чтобы копаться в себе и раздумывать почему – не хотел отпускать ее без улыбки. Пусть даже это будет профессиональная улыбка хозяйки гостиницы.
– Мисс Морган!
Она обернулась, положив руку на перила.
– Да? – Солнце, просвечивая через полупрозрачную блузку, четко обрисовало линию стройной талии и высокой полной груди. – Что-нибудь еще?
В голове у Джека вертелось множество ответов, но все они требовали энергии, а оставшихся сил ему едва хватало на то, чтобы дышать и держаться на ногах. Однако он чувствовал, что чем-то разочаровал Эйприл, и не хотел этого так оставлять.
– У вас какие-то особые причины желать, чтобы я сегодня пообедал?
Эйприл остановилась как вкопанная.
– Почему вы так думаете? – вырвалось у нее.
– Мне так показалось… Не знаю. – Он вздохнул и, отстранившись от косяка, провел рукой по волосам. – Мне почему-то показалось, что вы… разочарованы тем, что я собираюсь проспать весь день. Не думаю, что я очаровал вас с первого взгляда – значит, должно быть какое-то иное объяснение. Может быть, по вашим правилам гости обязаны обедать вместе?
Эйприл не улыбнулась в ответ на натянутую шутку; лицо ее хранило безлично-вежливое выражение, но Джек заметил, как она судорожно сглотнула.
«Боже, вот бы ее снять!» – мысленно воскликнул Джек. В воображении он уже держал в руках любимую камеру…
А Эйприл, словно прочтя его мысли, скользнула взглядом куда-то за спину Джеку – туда, где валялся его багаж. Джек обернулся, затем снова пристально взглянул ей в лицо.
Так-так. Дамочка действительно чего-то от него хочет – только это «что-то» связано не с его неотразимой мужественностью, а скорее с его багажом. Джек не винил ее: он понимал, что сейчас представляет собой малопривлекательное зрелище, но все же неприятно чувствовать себя одураченным.
– У меня создается впечатление, – сухо заговорил он, – что вы заботитесь обо мне отнюдь не бескорыстно. Вам что-то от меня нужно.
Эйприл мучительно покраснела, но не опустилa глаз, и Джек ощутил к ней невольное уважение.
– Да, я действительно…
– Не трудитесь объясняться. Ничего не выйдет. – Сейчас он был резок, почти груб. – Я приехал сюда отдыхать.
Эйприл твердо выдержала его взгляд. Что ж, она догадывалась, что из ее затеи ничего не выйдет. Но отступать уже поздно.
– Я понимаю, как вы устали, и, поверьте, никогда не стала бы просить гостя об одолжении без веской на то причины, но…
Джек шагнул к ней. Теперь их разделяли только две ступеньки.
– Не надо. Мне очень жаль, но вам придется просить о помощи кого-нибудь другого. Я в отпуске и собираюсь фотографировать только для своего удовольствия.
На выразительном лице Эйприл отражалась каждая мысль, каждое чувство. Сейчас Джек видел, как она борется с отчаянием. Пальцы его сжались в кулаки.
– Впрочем, могу сделать исключение: я готов сфотографировать вас. Но на остальные предложения ответ только один – «нет»
Эйприл изумленно заморгала. Его предложение поразило ее, словно удар грома.
– Простите. Мне не следовало даже спрашивать… – Пораженная дерзкой откровенностью его предложения и совершенно уничтоженная собственной позорной неудачей, она пробормотала: – Извините. Придумаю что-нибудь еще.
Она помолчала, собираясь с мыслями. Впервые в жизни Эйприл едва ли не на коленях умоляла гостя ей помочь – и получила достойный ответ. Впредь она будет осмотрительней.
– Отдыхайте спокойно, мистер Танго. Если у вас нет других пожеланий, я скажу, чтобы вас разбудили завтра в девять утра.
– В девять, прекрасно. И зовите меня просто Джек.
Эйприл кивнула и повернулась спиной, собираясь уходить. И тут Джек заметил на ее свежей блузке грязно-коричневую полосу. Он тянул руку, но, едва коснулся плеча Эйприл, как она отпрянула и, резко обернувшись, обожгла его взглядом.
– У вас на блузке грязь. Это, должно быть от моей сумки.
Эйприл опустила глаза – явное облегчение отразилось на ее лице, когда она заметила грязную полосу.
«Здесь что-то не так», – подумал Джек. Пусть даже ее очевидный интерес относится не к нему, а к камере, все равно ее реакция этим никак не объясняется. И разочарование его мгновенно сменилось надеждой.
– Пожалуйста, внесите плату за химчистку в счет.
– Что вы, не нужно…
– Мне неловко, что я был так невежлив с вами.
– Вы? Нет, просто вы устали. Вот я действительно была невежлива!
– Вас никто еще не называл притворщицей?
Эйприл на миг отвела глаза, но тут же снова смело подняла взгляд.
– Пока не случалось, – ответила она.
Снова она его удивила!
– А стоило бы.
Ответная улыбка осветила ее лицо, и карие глаза зажглись теплым, мягким светом. Одна мысль, что эта прекрасная женщина улыбается ему, наполнила Джека новой силой.
– Давайте завтра позавтракаем вместе и поспорим. Хорошо?
– Значит ли это, что вы готовы обдумать мое предложение?
– Вот теперь я верю, что вы – директор гостиницы! Сразу берете быка за рога!
Эйприл чуть заметно пожала плечами, как бы говоря: «Стараюсь», но в ее гордой улыбке не было и намека на смущение.
– Так как же?
– Только если вы обдумаете мое. Я имею в виду, не согласитесь ли вы для меня позировать.
«Господи, что это я такое говорю?» – мысленно воскликнул Джек и продолжал:
– Я ведь уже сказал вам: я приехал сюда отпуск. Если и буду снимать, то только для себя и своего удовольствия. И продавать свои снимки не собираюсь.
Очевидно, этими словами он ее отнюдь не успокоил. Но Джек пожал плечами, как будто это ничего не значило. Он не собирался волноваться из-за загадочных проблем едва знакомой ему женщины.
– Хорошо, забудьте о моем предложении. Но приглашение на завтрак остается в силе. Обещаю, после того, как я хорошенько отдохну вам будет не стыдно показаться со мной на публике. Договорились?
На последнем слове он по-мальчишески улыбнулся, а Эйприл уже знала, что эта его улыбка напрочь отбивает у нее всякую способность мыслить. Боже правый, как он сексуален… как соблазнителен… «Нельзя терять шанс – может быть, за завтраком мне удастся его уговорить», – сказала себе Эйприл.
– Буду очень рада. Давайте встретимся в центральном кафе. Это на верхнем этаже, с видом на океан.
