Текст книги "Разрушители"

Автор книги: Дональд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Я пожал плечами.

– Ввиду участия в деле Бумера Блама, весьма вероятно, что речь идет о какой-нибудь взрывчатке. В этом укрытии можно упрятать солидных размеров бомбу.

– Да, мы тоже подумывали об этом. – Она нахмурилась. – Насколько трудно поместить ее в машинное отделение, а потом достать оттуда?

– Это не составит ни малейшего труда. Конструкция яхты позволяет при необходимости заменить весь двигатель целиком, достаточно открыть люки, убрать крышу и можно извлекать его прямо через рубку. При отсутствии крана достаточно воспользоваться главным фалом и его лебедкой.

– Понятно.

Я посмотрел на нее.

– Еще один вопрос, миссис Белл.

– Да?

– Что, собственно говоря, затевается?

– О чем вы?

– "Лорелея-3" проходила по Межбереговому каналу прошлой весной. Если на днище у нее и был укрыт какой-то груз, то его, по всей вероятности, вскорости оттуда забрали. Однако по прошествии пяти месяцев ваши люди продолжают проявлять к нему интерес. Стало быть, что бы ни представлял из себя этот груз, использовать по назначению его еще не успели. Так для чего же он предназначается? – Я посмотрел ей в глаза и вздохнул. – Ладно, можете не говорить. Мне вовсе ни к чему об этом знать. Я угадал?

Миссис Белл покачала головой.

– Дело не в этом. Нам просто ничего не известно. Именно поэтому нас и интересует судовой журнал Фанчера. Мы надеемся, что если удастся его отыскать, появятся указания на то, где яхта могла оставить свой таинственный груз. А это, в свою очередь, подскажет, что задумали эти фанатики... Вы совершенно уверены, что на борту журнала нет?

– "Совершенно" – слишком сильное слово. Я всего лишь упомянул о малой вероятности того, что журнал находится на борту. А если и находится, то скорее всего превратился в кусок размокшей бумаги, когда каюта была затоплена водой. Спрятать что-либо на яхте можно только укрыв его под деревянной обшивкой или внутри самого корпуса.

– И все-таки, похоже, Хассим и Дороти Фанчер уверены, что журнал все еще на яхте. Скорее всего, именно поэтому они и пытаются избавиться от нее.

– В таком случае напрашивается вопрос: почему они не потопили ее, пока она находилась в их руках?

– Полагаю, это нетрудно объяснить: вместе с миссис Фанчер на борту находилось тело ее мужа. Вполне вероятно, она подумывала о том, чтобы устроить ему погребальный обряд викингов, спалив яхту вместе с покойником, однако подобный вариант представлялся слишком рискованным. Достаточно подозрения в поджоге, и ее могли обвинить в убийстве мужа. Ставка была слишком высока, поэтому она, как и подобает преданной жене – вернее, вдове – сообщила властям о кончине супруга и отправила яхту домой с перегонщиками, намереваясь заняться ею впоследствии.

– Лори Фанчер считает, что мачеха наняла перегонщиков, чтобы насолить ей, – заметил я. – В действительности же та просто опасалась пускать девочку на борт, пока там находятся какие-то улики. Однако, прежде чем она успела взяться за яхту, вы подключили к делу своих агентов. Возможно, это напугало ее настолько, что она поспешила заручиться помощью РАЗРУШ. Или за нее это сделал Хассим.

– Остается надеяться, что они окажутся людьми настойчивыми и поручат задание новой команде. Арабам, РАЗРУШ или кому-нибудь еще, – сказала миссис Белл. – Однако, чтобы вы смогли успешно управиться с ними, я должна подыскать вам помощника-яхтсмена.

– Лучше иметь на борту женщину, но сойдет и мужчина. У вас ведь остался парень, который изображал мужа погибшей дамы? Если не ошибаюсь, тогда его звали Натаниэль Гвилд.

– Он не особенно опытный моряк, в их команде специалистом по яхтам была женщина.

– А настоящая Зигелинда Кронквист? Она уже успела оправиться?

Миссис Белл покачала головой.

– Недостаточно для подобного задания. Да она и не сгодится. Я безуспешно пытаюсь убедить вашингтонских умников, что они совершенно не умеют подбирать людей. Кронквист – прекрасный тому пример. Невозможно полагаться на девушку, которая готова выболтать что угодно, лишь бы уберечь свою смазливую мордашку и избежать боли.

– Мне достаточно человека, который избавит меня от необходимости постоянно стоять за рулем и поможет со швартовыми. Для этого вовсе не обязательно быть героиней, способной стерпеть любые пытки. Ведь в яхтах она разбирается, не так ли?

– Да, она хороший моряк, но...

– Большего от нее и не требуется. Если она способна передвигаться, присылайте ее ко мне. Глаза миссис Белл сузились.

– Дорогой мой, не пытайтесь принимать решения за меня. Я бываю такой же вспыльчивой, как и правительственные убийцы.

Я улыбнулся.

– Ладно, покорнейше прошу меня простить. Позвольте мне выразиться иначе: уважаемая миссис Белл, не окажете ли вы любезность прислать мне эту девушку, поскольку я нуждаюсь в помощи и думаю, она мне подойдет? Следует ли нам обсудить что-либо еще?

Других вопросов не оказалось, и я проводил ее к трапу, вручил ей туфли и сумочку, и какое-то время смотрел, как она удаляется по причалу. Опытная, взрослая дама, обладающая массой достоинств в глазах тех, кому по душе опытные, взрослые дамы.

Глава 11

Вечер я посвятил изучению навигационных карт, в результате чего выяснил, что от следующей стоянки, намеченной в заливах Чесапик и Делавэр, меня отделяет довольно-таки изрядное расстояние. Поэтому на следующее утро покорный слуга поднялся в пять часов, а в шесть уже был в пути. Выйдя из гавани, я направил «Лорелею-3» в короткий канал Кейп-Мей, который позволяет срезать южную оконечность Нью-Джерси, от Атлантического океана до залива Делавэр, избавляя от необходимости совершать длинное и утомительное путешествие вокруг мыса с прилегающими отмелями.

Выяснилось, что несмотря на нехватку общества и на отсутствие опыта моих недавних спутниц, самостоятельно управлять яхтой довольно приятно. Правда, погода вызывала некоторое беспокойство. Выдался еще один серый, беспроглядный день, а прогноз обещал местами дожди и южный ветер от пятнадцати до двадцати узлов: тот самый жесткий бриз, который мучил нас почти двести миль на пути из Монтаука. Хотя во время северо-западного перехода в заливе Делавэр он должен был стать попутным. Тем не менее, путешествуя в одиночестве, да еще со столь значительным опытом, я предпочел бы безветренный солнечный день.

Миновав короткий канал, на выходе из которого пришлось сбавить ход, чтобы пропустить направляющийся к причалу паром – судя по всему он курсирует через устье большого залива, между Кейп-Мей в Нью-Джерси и Кейп-Хенлопен в Делавэр – я проследовал через прибрежные отмели, глубиной порядка двадцати футов, в сторону проходящего в пятнадцати милях к западу глубоководного фарватера. Далекий берег Делавэра скрывался за густой пеленой тумана, так что казалось, яхта движется в открытом море.

Свежий попутный ветер вполне позволял воспользоваться парусами: любая из моих недавних помощниц несомненно уже подтягивала бы соответствующие тросы, но мне и без того хватало забот с наведением "лорана" на очередной путеводный буй и установкой автопилота на соответствующий курс. Желания обзавестись хлопающими полотнищами парусов у меня не возникало. Кроме того, начал накрапывать дождь, а по мне гораздо приятнее отсиживаться в сухой уютной рубке, нежели сражаться с мокрыми парусами и тросами. Большой фордовский двигатель отлично управится с задачей и самостоятельно.

По мере того, как мы удалялись от берега, волны усиливались, раскачивая яхту из стороны в сторону, и Ники приходилось трудиться изо всех сил, чтобы удерживать ее на правильном курсе. По прошествии часа дождь прекратился. Я выключил дворники лобового стекла и немного расслабился. Похоже, залив Делавэр все же не готовил для нас никаких непреодолимых препятствий. Я даже начал было подумывать, не поднять ли парочку парусов, дабы продемонстрировать, что они меня не пугают...

– "Лорелея-3", "Лорелея-3", говорит "Бартендер". У яхтсменов принято путешествовать с включенной рацией, настроенной на шестнадцатый канал, отведенный для экстренных сообщений и налаживания связи. Заодно принято не обращать внимания на постоянную чепуху, доносящуюся из динамика – владельцы яхт обычно изнывают от одиночества и рады любому человеческому голосу – пока не заслышишь название собственного судна.

– "Лорелея-З", говорит "Бартендер". Ответьте, "Лорелея-3".

Я озадаченно огляделся по сторонам. С западной стороны на горизонте виднелась пара проходящих мимо больших судов, следующих по глубоководному фарватеру, но в непосредственной близости я не увидел никого, кто мог бы меня вызывать.

– Ответьте, "Лорелея-3".

Я извлек микрофон из зажима над навигационным столом.

– "Бартендер", говорит "Лорелея-3".

– Переходите на канал семь-два.

Правила требуют покинуть шестнадцатый канал сразу по получении ответа и вести разговор на каком-либо другом канале. Береговая Охрана пристально следит за их неукоснительным соблюдением, сурово отчитывая нарушителей.

– Вас понял, канал семь-два, – как и положено опытному мореплавателю отозвался я.

При включении рация автоматически настраивается на шестнадцатый канал. Некоторое время я вспоминал, какие кнопки нажимать и какие рукоятки крутить, чтобы светящаяся в маленьком окошке цифра шестнадцать сменилась на семьдесят два. К тому времени, как я настроился на нужный канал, собеседник уже нетерпеливо повторял:

– Ответьте, "Лорелея-3"!

Я взял отложенный в сторону микрофон.

– "Лорелея-3" слушает.

– Капитан, у меня на борту член вашего экипажа, который не успел присоединиться к вам в гавани. Слишком рано вы отчалили. – В море все именуют друг Друга "капитан", особенно общаясь по рации. – Она попросила меня подбросить ее к вам.

По-видимому, миссис Белл подыскала мне помощника раньше, чем предполагала – разумеется, если принимать сказанное за чистую монету. Интересно, решилась ли она все-таки воспользоваться Зигги Кронквист?

– Где вы находитесь, "Бартендер"?

– В двух-трех милях позади вас. Кажется, видим ваше судно. Белый кеч с рулевой рубкой к востоку от Брендивайн Шоул?

– Он самый, – подтвердил я.

– Медленно двигайтесь назад, и я передам вам вашу спутницу.

У меня не было ни малейшего желания терять время и мили, возвращаясь назад, но выбора не оставалось. Если таинственная незнакомка и в самом деле моя новая помощница на ближайший день, неделю или месяц – хотелось бы надеяться, что она продержится на борту дольше, чем ее предшественницы – она облегчит предстоящую мне задачу. Если нет, даже если она вообще не существует и весь этот спектакль – очередная западня, ничего не поделаешь, именно за этим я и прибыл сюда. Западня – как раз то, что мне нужно.

– Принято, капитан, – сказал я в микрофон. – Когда приблизитесь, заходите с левого борта, к яхте легче причалить с этой стороны.

Я изложил диспозицию как настоящий морской волк, возможно, даже излишне профессионально для Профана, которого из себя изображал. "Бартендер" подтвердил прием и отключился. "Бартендер" – ну и названьице! Поразительно, как людям приходит в голову окрестить катер подобным образом. Разумеется, на левый борт я указал исключительно потому, что там располагались зажимы для оружия. Я сменил за штурвалом Ники и развернул нас назад, в сторону Кейп-Мей. Даже на малой скорости встречный ветер сразу усилил качку и добавил изрядное количество воды, переваливающей через борт.

Я вновь включил автопилот и спустился в каюту, чтобы перенести в рубку оружие, которое выручило меня прошлой ночью. Накануне, прежде чем упрятать винтовку в чехол, я заменил лазерный прицел, который мог вызвать недоумение Береговой Охраны, на обычный телескопический с полосой разрешения от 3Х до 9х9, не вызывающий удивленных гримас. Сейчас я установил тройку, поскольку на борту беспорядочно раскачивающейся яхты воспользоваться сильным увеличением невозможно. Полностью зарядил винтовку, проверил предохранитель и поместил оружие в отведенное ему место. Заполнил магазин и патронник ружья, вставил ружье в зажим рядом с винтовкой, опять же со включенным предохранителем, дабы впоследствии ничего не напутать. Предохранитель, по сути, всегда справлялся со своей задачей, но это "по сути" может стоить вам жизни.

Управившись с подготовкой тяжелой артиллерии, я проверил оружие помельче, оставленное во всевозможных укромных уголках, которые проглядели ищейки из Береговой Охраны. Ведь готовился я целых два месяца, да и выискивают они места, подходящие для наркотиков, а не оружия – в щель, достаточную для складного ножа или даже автоматического пистолета двадцать пятого калибра, не затолкать столько веселящего порошка, чтобы на нем можно было разбогатеть. Покончив с приготовлениями, я вернулся в рубку, осторожно ступая по танцующей палубе. Движение против ветра облегчило задачу Ники, но "Лорелея-3" изрядно вымокла в высокой ряби залива Делавэр.

Я вновь задействовал "дворники", но так и не смог разглядеть сквозь стекло приближающийся катер, хотя вполне возможно его и вовсе не существовало. Со мной могли связаться из находящегося на приличном расстоянии вертолета, направить меня навстречу миниатюрной подводной лодке, достаточно маленькой, чтобы действовать под водой в мелком заливе, так что из моря в любое мгновение могла появиться миниатюрная самонаводящаяся торпеда. Однако я сомневался, что противник воспользуется столь совершенной технологией. До сих пор РАЗРУШ выставил против меня одну симпатичную девушку с ножом и один гоночный катер с гранатами; похоже, Казелиус-младший предпочитал обходиться простыми способами.

Я извлек из футляра большой судовой бинокль, остановился в проеме левой двери, дабы повнимательнее осмотреть залив впереди и наконец увидел его: массивный катер около двадцати пяти футов в длину с подвесным мотором, надвигающийся прямо на меня – вернее, настолько прямо, насколько позволяли волны. На мгновение его развернуло так, что я успел разглядеть белый корпус с голубой полосой и щиток управления посреди большого кокпита вместо каюты. И еще – несколько закрепленных удочек и два больших двигателя на корме. В прошлом мне доводилось иметь дело с подобными катерами, так что я по достоинству оценил умелые действия рулевого, позволяющего высокой ряби нести судно. Правда, на обратном пути в Кейп-Мей ему придется изрядно помучиться, пробиваясь против ветра.

Оторвавшись от бинокля, я заметил, что надвигается очередной шквал. В течение нескольких минут казалось, что "Бартендеру" удастся его опередить, но когда между нами оставалось с сотню ярдов, катер исчез в серой пелене дождя. Мгновение спустя мы тоже нырнули в непроглядный туман. Я закрыл двери рубки, спасаясь от потоков воды, и в очередной раз пришел к выводу, что более неподходящего места для невинного мальчика из Большой Американской пустыни и не придумаешь. Временами туман озаряли вспышки молний, сопровождаемые громкими звуковыми эффектами.

"Бартендер" возник из стены дождя прямо по курсу. Я перевел дроссель на самый малый вперед – ровно столько, чтобы Ники мог выдерживать курс. Вышел через дверь левого борта на палубу и открыл проем в ограждении. Тем временем катер развернулся и подошел вплотную к борту яхты. Непрекращающийся дождь делал пребывание на палубе не слишком приятным. Я остановился так, чтобы при необходимости сразу дотянуться до ружья, но ничего особенного не произошло. Насквозь мокрая женщина в белых брюках и блузке подхватила розоватый чемодан и маленькую сумочку того же цвета и направилась к ограждению.

Подумать только, чемодан! Даже мне известно, что ни один мало-мальски опытный моряк не притащит с собой чемодан, поскольку на борту нет места для хранения громоздких вещей – именно поэтому и придумали спортивные сумки. Оставалось только гадать, где миссис Белл откопала эту даму и зачем прислала ее ко мне. Хотя, разумеется, не исключено, что она ее не присылала. Как и фальшивую Зигги Кронквист.

После упомянутого багажа, меня ничуть не удивили туфли на высоком каблуке. Несмотря на них, женщина с моей помощью достаточно ловко перебралась на яхту, предварительно вручив мне свои вещи. И тут же нырнула в рубку, не утруждая себя выражениями признательности. Капитан "Бартендера" махнул мне рукой и врубил свои двигатели. Я успел разглядеть на них надпись "Ямаха" и мощность в сто пятьдесят лошадиных сил каждый – немало, но достаточно консервативно по нынешним понятиям.

Первые слова, которыми женщина встретила меня в рубке, были:

– Мои вещи! Они же насквозь промокнут на палубе!

– Так занесите их и закройте дверь, – отозвался я. – Я пока разверну наш поезд в нужную сторону.

Я подошел к щитку управления, отключил Ники, и, орудуя штурвалом, вывел яхту на северо-западный курс, который, если верить лорану, должен был вывести нас к бую у Миэй Моул Шоул. Вновь сдал вахту автопилоту и повернулся к истекающему водой новому члену команды, если женщина и в самом деле была таковым. Правда, даже в этом случае, смутное предчувствие подсказывало, что в отличие от своих предшественниц, она не станет стараться как следует накормить и ублажить своего капитана.

Возраст этой стройной особи женского пола я определил около тридцати лет. Хотя, что касается стройной фигуры... Строго говоря, этому определению соответствовала только талия, но не части тела, расположенные выше и ниже ее. Причем, промокшая одежда особенно подчеркивала ее внушительные формы. Беда современной женской моды в том, что при всей своей изысканности в сухом виде, намокшая одежда выглядит совершенно нелепо. Девушка в обтягивающих мокрых, джинсах остается девушкой в обтягивающих мокрых джинсах. Тогда как модные в последнее время широченные шорты, прилипая к телу, придают ей как нельзя более глупый вид. Что наглядно продемонстрировала. Лори. Точно так же дама в сногсшибательных брюках, прямиком из журнала мод, превращается в настоящего клоуна, совершив путешествие по морю под проливным дождем.

Моя новая спутница безуспешно пыталась отлепить от ног промокшую ткань. Явно дорогую блузку, украшенную впереди симпатичной вышивкой, она носила навыпуск, а на голове красовалась опрятная морская фуражка – плод фантазии какого-нибудь знаменитого модельера.

Наконец дама отказалась от попыток управиться со штанами, и, выпрямившись, посмотрела на меня. На лицо ей упала темная прядь мокрых волос, и после машинальной попытки убрать ее в сторону, женщина сорвала с себя фуражку и встряхнула головой. Привлекательная женщина, выразительным движением распускающая длинные волосы, всегда выглядит несколько возбуждающе, как будто обещает при этом нечто большее. Волосы у нее оказались и в самом деле длинными, черными и блестящими...

"У нее изумительная фигура... и черные волосы, почти такие же длинные, как у Кристалл Гэйл", – в свое время сказала Лори. Итак, я понял, с кем имею дело, хотя все еще терялся в догадках, почему.

– Полагаю, вы миссис Дороти Фанчер, – сказал я.

Глава 12

– Думаю, с церемонией знакомства можно подождать, пока я не переоденусь в сухую одежду, – заявила мачеха Лори Фанчер. После чего подхватила свои вещи и направилась в сторону носовой каюты, которую, судя по рассказам Лори, занимала во время путешествия со своим мужем.

– Постойте-ка, – остановил ее я.

– Мистер Хелм, я насквозь промокла. Позвольте мне спуститься в каюту и...

– Я тоже изрядно вымок, но, как видите, это не смертельно. Прежде чем позволить вам разгуливать по моей яхте, я должен кое-что проверить. Вас же я пока попрошу остаться здесь.

Мои слова вызвали у нее отчаянный вздох. Первым побуждением Дороти было возмутиться, но она сдержала гневную отповедь. Явно ценой немалых усилий. Покачнувшаяся яхта заставила ее потерять равновесие. Рукой, удерживающей сумочку, она ухватилась за стену рубки. Утвердившись на ногах – во всяком случае настолько, насколько позволяли обстоятельства – Дороти опустила вещи на пол и принялась наблюдать, как я настраиваю рацию на новый канал. Я взял в руку микрофон.

– Вызываю оператора гавани. Вызываю оператора гавани. Говорит "Лорелея-3", Виски-Альфа-Ноябрь 8855.

Как и большинство яхтсменов, я не люблю пользоваться позывными своей яхты при разговоре с другими судами, однако чувствую себя обязанным, во всяком случае, вначале представиться должным образом, вызывая Береговую Охрану или оператора гавани на случай, если тамошний радист предпочитает официальное обращение.

Ожидая ответа, я заметил, что дождевой шквал прошел. Я выключил "дворники" лобового стекла. Проходящие по основному фарватеру большие суда – коих в настоящий момент виднелось три – казались ближе, чем прежде, однако компьютер лорана утверждал, что при нынешней скорости путь до Миэй-Моулл-Шоул займет у нас еще тридцать семь минут. Возвращаясь навстречу "Бартендеру", мы потеряли почти час. Однако, при отсутствии дальнейших задержек, оставалась надежда добраться до Скеферс Кенэл Хауза еще засветло.

Динамик хранил молчание. Я настроил рацию на указанный в справочнике яхтсмена канал общей связи, используемый в данном районе, но книга была довольно старая, к тому же информация, содержащаяся в подобных изданиях, не всегда соответствует действительности. У меня не было ни малейшего желания провести целый день, перебирая все возможные варианты, поэтому я решил попытать счастья на шестнадцатом канале, который иногда прослушивает интересующая меня служба. Для чего нажал кнопку, возвращающую рацию в исходный режим.

– Вызываю оператора гавани, вызываю оператора гавани, говорит "Лорелея-3".

– Вы меня до смерти заморозите, – заявила миссис Фанчер. – Сколько мне ещё здесь стоять?

Мне припомнилась другая замерзшая, мокрая женщина, которую я обнимал в этой же рубке. Что ж. Лори проявила похвальную сообразительность и решила, что от меня лучше держаться подальше. Оно и верно. Девушкам не стоит связываться с людьми нашей профессии. Желания обнять ее мачеху у меня не возникало. Как ни странно. Выглядела она достаточно привлекательно, да и обстановка к тому располагала, но тем не менее для меня она оставалась совершенно чужим человеком.

– Совсем не уверен, что гипотермия так уж неизбежна, мэм, – отозвался я.

Она еще раз возмущенно вздохнула и порывисто открыла рот, и еще раз передумала, не сводя с меня взгляда. Гнев ее заставил меня вспомнить другую темноволосую женщину. Формами она несколько уступала моей нынешней собеседнице, но точно так же порывалась отправить меня на гильотину – или предать в руки палача – причем без анестезии. Эта была моложе и сексуальнее, но отличалась такой же гладкой смуглой кожей и большими черными глазами, явно принадлежащими уроженке мест, расположенных к югу от Средиземного моря. Мак упоминал, что девичья фамилия миссис Белл была Отман. Интересно, как звали в девичестве Дороти Фанчер. Не зря Лори определила ее в гарем какого-нибудь шейха.

Рация упрямо продолжала молчать. Либо все операторы отправились пить кофе, либо их совершенно не интересовал шестнадцатый канал, либо ближайшая станция находилась вне пределов досягаемости. Я сдался и вернул микрофон на место.

– С кем вы связаться пытались? – поинтересовалась миссис Фанчер.

– С дамой, на которую работаю в настоящее время. Я намеревался задать ей два вопроса, и прежде всего выяснить, действительно ли она направила вас ко мне.

– Могли спросить и у меня. Я бы сразу ответила, что она меня не посылала.

– Однако, в случае положительного ответа, я бы не знал, говорите ли вы правду.

– Вы ведь работаете на эту правительственную ищейку, Терезу Белл, не так ли? – Дороти Фанчер презрительно хмыкнула. – Господи, да я не позволила бы ей послать меня даже за гамбургером на другую сторону улицы. Никто и никуда не посылает меня, мистер Хелм.

– Рад за вас. А вот меня посылают напропалую. И все – в какие-то гиблые места. Вроде залива Делавэр. Кстати, где вы познакомились с миссис Белл?

– После смерти моего мужа, она крутилась неподалеку... Вы упомянули о двух вопросах, мистер Хелм?

Я пристально посмотрел на нее и выразительно произнес:

– Второй представлял собой скорее просьбу. Мне хотелось, поскольку уж вы находитесь на борту, чтобы миссис Белл позаботилась о проведении скрупулезнейшей медицинской экспертизы в случае моей скоропостижной смерти от сердечного приступа. Такого, какой случился с вашим покойным мужем.

На мгновение Дороти Фанчер замерла, в упор глядя на меня. Затем издала резкий шипящий звук – как ни странно, он напомнил мне не кошку, а лебедя-шипуна, которого я однажды нечаянно вспугнул в гавани Коннектикута, где провел два последних месяца. Это вызвало у него такое же возмущенное шипение и угрожающее движение клювом. Лебеди, несмотря на свою грациозность, бывают довольно опасны: известны случаи, когда они убивали детей и собак. Внешне стоящая напротив меня черноволосая женщина не особенно напоминала лебедя, но отреагировала она очень похоже: быстро шагнула вперед и потянулась ногтями к моему лицу. Я парировал выпад левой рукой и нанес ей короткий жесткий удар чуть ниже ребер. Она сломалась пополам, попятилась и опустилась на край углового сидения, обхватив себя руками.

– Благодарю вас, – молвил я. Дороти посмотрела на меня с едва сдерживаемой яростью. Я пояснил: – Как раз требовался повод продемонстрировать, что вы имеете дело не с джентльменом. Благодарю за то, что любезно предоставили этот повод.

Она все еще не обрела дара речи, что, возможно, было и к лучшему. Я быстро огляделся по сторонам. Ники продолжал исправно делать свое дело. Мы до сих пор ни на кого не налетели, и никто, в свою очередь, не налетел на нас. Я спустился вниз ровно настолько, чтобы достать большое пляжное полотенце, лежавшее в рундуке кормового туалета. Когда я вернулся, миссис Фанчер пробовала делать короткие вдохи и осторожно ощупывала свою диафрагму. Я бросил полотенце на сидение рядом с ней.

– Раздевайтесь.

Она уставилась на меня и с трудом пробормотала:

– Дорогой мой!..

– Вы же хотели избавиться от мокрой одежды. Вот и избавляйтесь.

– Если вы полагаете!.. – она постепенно обретала способность говорить.

– Миссис Фанчер, мы не на светском приеме. Я не приглашал вас на эту яхту, а раз уж вы объявились, то извольте играть по моим правилам. Если сами не разденетесь, я вам помогу... И если для этого потребуется вас нокаутировать, сообразить не успеете, что произошло.

– Да, вы наглядно продемонстрировали, что способны без колебаний ударить женщину! – с укором промолвила она, теперь уже без усилия.

Я улыбнулся.

– Вы, женщины, слишком многого хотите. Женщинам дозволено все: пинать нас, выцарапывать нам глаза, шлепать нас, но достаточно одного честного удара в солнечное сплетение, и мужчина превращается в неописуемое чудовище. Так что будем делать?

В ответе я ничуть не сомневался. Ни одна женщина с такими глазами, фигурой не устыдится снять свою одежду перед мужчиной. По сути дела, она будет наслаждаться каждым мгновением этого представления – разумеется, предварительно проявив приличествующую женщине стеснительность.

Не сводя с меня взгляда, Дороти Фанчер медленно встала. Расстегивание пуговиц промокшей блузки и снятие оной она превратила в настоящий спектакль. Снизу оказалось какое-то тонкое белье, отнюдь не скрывавшее того, что груди у нее ничуть не уступали соответствующей части тела моей первой недавней посетительницы. Мне опять припомнилась Лори, девушка чрезвычайно сообразительная, но, увы, не одаренная такой фигурой. Что ж, две из трех – далеко не плохой результат. Миссис Фанчер сбросила свои туфли. Чулок на ней не наблюдалось. Представлению несколько мешало раскачивание яхты и то, что совершенно невозможно соблазнительно избавиться от брюк – в этом отношении юбка обладает неоспоримым преимуществом. Тем не менее, Дороти управилась с задачей на диво грациозно и вызывающе посмотрела на меня, стоя в шелково-кружевном наряде, именуемом, если не ошибаюсь, комбинацией – понятия не имею, почему. Длинные черные волосы придавали ей весьма живописный вид – примечательное зрелище для рубки яхты, пробирающейся сквозь высокую рябь залива Делавэр.

Я наполовину надеялся, что женщина попросит на этом остановиться, но ошибся в своей новой знакомой. Можно сказать, что я сам напросился и теперь получал представление по полной программе. Расставание с последними несколькими унциями мокрого белья заняло у нее больше времени, чем блузка, туфли и штаны, вместе взятые. Но, увы, все ее старания пропали зря. Какие-то легкие эмоции я испытал, признаю, но в одежде или без нее, она просто не возбуждала меня по-настоящему. Возможно, будучи светловолосым скандинавом, я оставался в душе расистом – если в данном случае можно говорить о душе – и потому с полным безразличием воспринимал смуглых средиземноморских красавиц. А может, воспоминания о компактной, маленькой Лори не позволяли в должной степени оценить изобилие, представшее моему взгляду с падением последнего покрова. Как бы там ни было, "Лорелея-3", похоже, притягивала к себе симпатичных женщин.

Я отбросил брошенную одежду ногой в сторону, взял большое полотенце и вложил в руки гостьи.

– Вытирайтесь и набросьте на себя, а я займусь управлением.

Мы приближались к главному судоходному фарватеру. Оглядываясь по сторонам, я постоянно ощущал присутствие за спиной женщины, интенсивно и яростно растирающей себя полотенцем. Большой танкер, направляющийся в сторону океана, двигался в нашу сторону, и я не испытывал ни малейшего желания ломать голову над тем, как его обойти. Равно как и сухогруз, появившийся с другой стороны. Быстро сверившись с картой, я убедился, что "Лорелея-3" с ее шестифутовым килем спокойно пройдет примерно в четверти мили от основного фарватера, в местах слишком мелких для более крупных судов.

Когда я, управившись с лораном и автопилотом, обернулся, Дороти Фанчер обматывала вокруг себя полотенце на манер сари.

– Итак, если миссис Белл тут ни при чем, что же привело вас сюда? – полюбопытствовал я.

– Лори сказала, что вам нужна помощь. Постыдились бы совращать малолетних, мистер Хелм. – Дороти Фанчер отрывисто рассмеялась. – Нет, она мне об этом не рассказывала. Но каждый раз, когда упоминала ваше имя, было совершенно очевидно, что она спала с вами, влюбилась в вас, хотя предпочла бы влюбиться в какого-нибудь симпатичного маньяка-убийцу. Разумеется, я почувствовала себя обязанной увидеть, что за чудовище довело мою милую маленькую падчерицу до такого состояния. А Лори упомянула, что вы нуждаетесь в команде. – Она передернула плечами. – Моряк из меня неважный, я считаю, что глупее занятия не придумаешь, однако мне доводилось управлять яхтой – кстати говоря, этой самой яхтой – и помогать со швартовыми, и если уж на то пошло, какое вам дело, подсыпала я мужу в суп яд или нет?