Текст книги "Наемники"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10

Вернувшись в машину, я потратил впустую несколько минут, тупо разглядывая свой список с именами и пытаясь сообразить, что делать дальше. Мне предстояло встретиться и переговорить с этими людьми, выяснить все про них, сузить круг подозреваемых до одного-единственного имени, за которым и скрывается настоящий преступник, но я никак не мог сосредоточиться на этой проблеме. В квартире Бетти Бенсон было относительно прохладно, а на улице по-прежнему стояла невыносимая жара и духота. Часы показывали четыре, я сумел урвать для сна лишь малую толику из последних тридцати часов и слишком устал для того, чтобы продуктивно размышлять. Миру с его проблемами придется немного подождать, пока я приду в себя и несколько восстановлю силы.

Это было единственное разумное решение, которое могло прийти мне в голову. Выспаться – прежде всего. Я поехал в сторону Шеридан-сквер и еще долго кружил по улочкам с односторонним движением, пока наконец не выбрался на шоссе, ведущее в центр. По дороге, как мне показалось, я вроде бы заметил знакомую машину и приветственно помахал рукой, после чего тут же благополучно забыл о ней.

Приехав домой, я оставил “мерседес” на попечение парня, несущего дневную вахту в гараже, и, изнемогая от жары, поплелся к себе. Подъезд встретил приятной прохладой – старались кондиционеры, но даже это не могло оживить меня. Поднявшись на свой этаж, я постоял, устало привалившись спиной к стенке лифта.

Когда я вошел, Элла суетилась в гостиной, залитой ярким солнечным светом. На ней была белая блузка в деревенском стиле и широкая белая юбка с золотистым рисунком в виде ацтекских орнаментов, и выглядела она так бодро и свежо, что меня охватила странная зависть, пробудившая желание врезать ей по зубам. Постояв посреди гостиной, я стащил с себя раскаленный пиджак.

– Бедный Клей, – сказала она, помогая мне раздеться. – Ты выглядишь совсем больным.

– Я устал, – пожаловался я. – Хочу в отпуск. Уехать бы куда-нибудь подальше отсюда. Хоть на Аляску. – Порывистым движением я сдернул с шеи галстук, отдал его ей и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

– Тебе нужно принять душ, – предложила она. – А потом в постель.

– Твоими устами глаголет истина, – согласился я. Я позволил ей отвести себя в спальню, где благодаря нашим общим усилиям смог наконец избавиться от оставшейся одежды. Потом она сопроводила меня в ванную, поставила под душ и включила воду. Под холодной струей я поежился, но вода быстро нагрелась, и все стало замечательно. Я долго нежился под тепловатыми потоками воды, не думая ни о чем, просто наслаждался, чувствуя, как постепенно смывается усталость, потом вышел из-под душа, встал на резиновый коврик, и Элла тщательно вытерла меня насухо полотенцем. Она, как заботливая медсестра, отвела меня в спальню, помогла лечь в постель и укрыла свежей простыней. Затем по-матерински поцеловала меня в лоб и пожелала приятного отдыха.

Я пробормотал что-то в ответ, но стоило мне лишь закрыть глаза, как раздался звонок в дверь.

– О нет, – простонала Элла.

– Меня нет дома, – объявил я. – Я уехал.

– Ладно, – согласилась она и вышла из спальни, а я снова блаженно закрыл глаза.

Я уже засыпал, когда она вернулась и тронула меня за плечо.

– Клей, это полиция, – шепнула она. – Они хотят поговорить с тобой.

Я разлепил свинцовые веки и увидел стоящего на пороге Граймса.

– Подъем, спящий красавец. – Плохой признак – он пытается шутить. – Нам предстоит совершить небольшую прогулку.

– Вам так понравилась моя чертова квартира, что вы решили сами в ней обосноваться? – недовольно спросил я.

– Вставай и одевайся. И заткнись. Я глядел на него, размышляя, что, черт возьми, могло случиться с Тессельманом. Неужели он обманул меня, пообещав приструнить легавых? Или, может быть, эта его ублюдочная рыбина до сих пор все еще никак не разродится и он кудахчет над аквариумом?

– В чем дело на сей раз? – поинтересовался я.

– Пошевеливайся, – приказал он. – Если не, хочешь оказаться за решеткой с голой задницей.

– За решеткой? Но за что?

– Клей, ты, кажется, меня не так понял, – сказал он. – Здесь я задаю вопросы. А твоя задача в том, чтобы вылезти из койки и одеться. – Он обернулся к Элле:

– Если не возражаете... – начал он.

– Все в порядке. Она уже видела меня во всех видах.

– И тем не менее.

– Я подожду в гостиной, – объявила она и вышла. Я откинул простыни, встал и выпрямился во всей своей красе. Потом принялся рассеянно бродить по комнате, собирая вещи и пытаясь уразуметь, что происходит. По моим прикидкам, Тессельман должен был дать отбой уж не меньше часа два назад. Если только, разумеется, эта старая сволочь не надула меня. Но с какой стати? Уж ему-то нет никакого резона покрывать настоящего убийцу Мей-вис Сент-Пол.

При условии, что это не он сам, Эрнст Тессельман, убил ее. Сидя на краешке кровати и натягивая носки, я размышлял над неожиданно осенившей меня догадкой. А смысл? Тессельман убивает ее, затаскивает на место преступления Билли-Билли, после чего употребляет все свое влияние на то, чтобы полицейские искали именно его, не отклоняясь от подкинутой им версии. Только зачем ему это?

– Поживее, Клей, – нетерпеливо скомандовал Граймс. – Хватит возиться.

Мне не хотелось в тюрьму. Ужас как не хотелось. Подобная неприятная возможность никогда раньше не подступала так близко к моему порогу, и теперь необходимо было выиграть время, подольше задержаться здесь и поразмыслить над тем, в чем тут закавыка. Тессельман изо всех сил старался дать понять мне, как дорога ему Мейвис Сент-Пол, врал, что собирался помочь ей получить роль в музыкальной комедии. И еще обещал на ней жениться. Он до небес превозносил Мейвис, а в его голосе звучала фальшь, к тому же и Бетти Бенсон подтвердила, что Тессельман был неискренен в своих чувствах к девушке. Возможно, между ними что-то произошло. Это вполне вероятно. Мейвис могла понять, что он безбожно обманывает ее. Вспыхнула ссора, он вышел из себя, ударил ее ножом...

– Ты что, ботинки надевать не собираешься? Так и пойдешь босиком? – прервал мои размышления Граймс.

– Послушайте, Граймс, – жалобно сказал я, – я вообще не хочу никуда идти. Что происходит? Заметаете всех подряд в надежде выловить-таки Билли-Билли Кэнтела? Я ведь уже говорил, что не знаю, где его искать. Уверяю вас, с тех пор ничего не прояснилось, и, если бы мне только стало известно, где он прячется, я бы самолично доставил его к вам на Сентр-стрит.

– Потолкуем в участке, – заявил он мне в ответ. – Там мы тебе предоставим возможность наговориться вдоволь.

Спорить с полицейскими бесполезно, их попросту невозможно переубедить. Если уж они вбили себе что-то в голову – все, конец. И даже если бы сейчас за окном взорвалась атомная бомба, то, невзирая на всякую там радиацию и пожары, они все равно поволокли бы меня в участок.

Я прекрасно отдавал себе в этом отчет и вовсе не собирался разводить тягомотину. Я буду играть по их правилам, стараясь как можно скорее от них отделаться, а потом снова возьмусь за свои дела. Завершив процесс одевания, я в сопровождении Граймса прошел через всю квартиру в гостиную.

Элла сидела в кресле рядом с телефоном, а двое полицейских из тех, что последнее время повсюду сопровождали Граймса, держали пост у двери.

Элла посмотрела на меня и сообщила:

– Они не разрешили мне позвонить Клэнси.

– Им просто наплевать на закон, – ответил я. – Позвони ему сразу же после нашего ухода.

– Обязательно, – пообещала она. – Надеюсь, это не слишком серьезно, а, Клей?

Я понятия не имел, слишком это серьезно или нет.

– Пустяки, – ответил я. – Подозреваю, что ребятам больше заняться нечем с тех пор, как у них пропала любимая колода картишек.

– Проходи, – скомандовал Граймс. – Дошутишься.

– Я сейчас же с ним свяжусь, – сказала Элла, когда вся наша компания была уже у дверей.

Мы остановились у лифта, и Граймс хмуро на меня глянул:

– Ты недостоин такой девушки. Она производит впечатление порядочной.

– Она и является таковой, – подтвердил я. – Послушайте, а что, наша совместная поездка и впрямь так уж необходима?

– Да.

Подошел лифт, и мы все вчетвером с трудом втиснулись в него.

– Я в самом деле не знаю, где Билли-Билли, – завел я ту же пластинку. – Вы можете навечно заточить меня в темницу, я при всем желании ничего не смогу добавить.

– К Кэнтелу это отношения не имеет, – огорошил он без всякой подготовки.

Кабина лифта ухнула вниз, но сердце у меня зашлось совсем не от перепадов высоты.

– Как это – дело не в Кэнтеле?

– Не в нем, и ты сам это прекрасно знаешь.

– Что именно я должен прекрасно знать?

– А то, что кто-то из ваших уже успел побывать у кое-кого, – сообщил он мне туманно. – Не знаю, у кого именно, но мы получили приказ. Не усердствовать в поисках Кэнтела. Чтобы не слишком портить жизнь синдикату. – Он с отвращением поморщился, а потом сказал:

– Иногда мне очень хочется побыть президентом. Стать им хотя бы на один день, всего на двадцать четыре часа.

– И поэтому вы собираетесь повесить на меня что-то другое, так? Что, зелен виноград, да?

– Объясняться будем в участке, – повторил он.

– Да вы сущий дьявол, мистер Граймс, – возмутился я, но продолжение этого разговора меня уже совсем не интересовало.

Тессельман, выходит, выполнил свое обещание. Он попросил попридержать полицейских, давая мне тем самым возможность выяснить, кто убил его подружку и подставил Билли-Билли. И что сие означает? А то, что моя теория “Тессельман – убийца” летит ко всем чертям.

Но если Граймс прицепился ко мне не в связи с Кэн-телом, то что же ему надо? Спрашивать его напрямую не имеет смысла. Раз уж он решил строить из себя умного полицейского и играть в молчанку, то будет стоять до конца и даже не ответит, какое сегодня число, если бы я вдруг спросил его об этом. Как бы там ни было, я очень рассчитывал, что Клэнси удастся вызволить меня как можно скорее. Все эти задержки более чем некстати.

Мы долго ехали в участок, который оказался совсем не тем, в который я рассчитывал попасть. А это означало, что они вовсе не хотят, чтобы Клэнси быстро разыскал меня. Мы без всяких формальностей прошли мимо стойки дежурного, направляясь по выкрашенным зеленой краской коридорам в глубь здания. Значит, регистрировать меня здесь пока не собираются. Мне остается лишь ждать и гадать, обливаясь потом, о цели моего привода, пока они наконец не соизволят сообщить мне сами.

Мы вошли в маленькую комнатку с голыми стенами, и я уже положительно не сомневался в том, что процедура мне знакома. Из мебели здесь были только стулья: один в самом центре комнаты, а остальные расставлены вдоль стен. Я обратил внимание на то, что освещение здесь самое обычное, без специальной лампы, направленной на одинокий стул посередине. На улице все еще был не вечер, и света, проникавшего сквозь давно не мытые окна, оказалось вполне достаточно, чтобы вообще обойтись без дополнительного освещения. Имелись и пепельницы, но ни одна из них не стояла у центрального стула, а это означало, что курить я не смогу. В углу находился баллон с охлажденной питьевой водой, и я уже заранее догадывался, что тоже не про мою честь. Зрелище, по-видимому, обещало быть захватывающим.

Не дожидаясь ничьих указаний, я уселся на стул посреди комнаты и приготовился ждать. Граймс и двое других полицейских бродили по комнате, с треском передвигая стулья, на ходу снимая пиджаки и ослабляя узлы галстуков. Граймс налил себе стакан холодной воды, и я слышал позади себя ее прохладное бульканье.

Наконец было решено начать. Граймс остановился передо мной, в то время как двое других заняли места где-то сбоку.

– Где ты был сегодня весь день? – задал Граймс свой первый вопрос.

– Да так... Мотался туда-сюда.

– Мне нужны имена и адреса, – потребовал он.

– Я их не запоминал, – сказал я. – Но это совсем не то, что вы думаете. Я не собираюсь играть в молчанку, вовсе нет. Просто не помню, и все.

– Забыл, где слонялся целый день?

– Да, сэр. Совершенно вылетело из головы. Видите ли, на улице несусветная жара. Наверное, из-за нее я раскис, но могу вам с уверенностью сказать: там, где мне пришлось бывать, кондиционеры отсутствовали.

Голос подал другой полицейский:

– А как долго ты разводишь шашни с той девицей, что живет у тебя?

Вопрос тоже порядком удивил меня.

– Несколько недель, – ответил я.

– И бросать ее не собираешься?

– Нет пока.

К чему, черт возьми, они все-таки клонят? Граймс снова взял инициативу в свои руки:

– А кто жил у тебя до нее?

– А что?

– Я первым спросил, – напомнил он.

Я был определенно выбит из колеи, и, чтобы вспомнить имя предыдущей подружки, мне потребовалось некоторое время. Ах да, соблазнительная блондинка, которая со стороны выглядела просто сногсшибательно, но в постели от нее было мало проку. Как там, черт возьми, ее звали? В конце концов меня все-таки осенило.

– Анита Меривел, – сказал я. – Танцовщица из “Ла-Копла”.

– А еще раньше, до нее?

– Да откуда мне знать? Думаете, я учет веду, что ли? Подобная линия допроса представлялась мне совершенной бессмыслицей. Я никак не мог взять в толк, что происходит, а когда мне что-нибудь непонятно, я начинаю нервничать. Я машинально сунул руку в карман за сигаретами, но едва успел достать их, как Граймс протянул руку и выхватил у меня пачку.

– Не возражаешь, если я угощусь? – с издевкой спросил он.

– Возражаю.

– Брось, Клей. Я же знаю, что ты это несерьезно. – С этими словами он вытащил из пачки сначала одну сигарету, а потом еще три. – Про запас, – объяснил он мне. – Ты же не против, правда?

– Я против, – заупрямился я.

Один из полицейских поднялся со своего места и подошел к нам.

– Мне что-то тоже покурить захотелось, – объявил он.

– Угощайся, Клей щедрый, – с готовностью предложил Граймс, протягивая мою пачку.

Курильщик вытащил четыре сигареты, спокойно передал остаток своему напарнику – ему досталось тоже штуки четыре, после чего смятая пустая пачка полетела в угол. Граймс усмехнулся, глядя на меня.

– Извини, Клей, – сказал он. – Похоже, тебе уже не осталось.

– Ничего, обойдусь, – заверил я его. – Я все равно собирался бросить курить.

Он закурил одну из моих сигарет и выпустил мне в лицо струйку дыма. Двое других тоже задымили, и, похоже, ни один из них глубоко не затягивался. Несмотря на жару, окна в тесной комнатушке были наглухо закупорены. Так что долго ждать, пока она наполнится дымом, не придется.

– Итак, вернемся к нашим баранам, – бодро сказал Граймс. – Ты собирался вспомнить, кто был у тебя до Аниты Меривел, – Я запамятовал, – ответил я. – Забыл их всех до единой.

– Какая жалость, – сочувственно покачал головой Граймс. – Такие золотые воспоминания, и вдруг все позабыто.

– Да, – согласился я. – И вправду обидно.

– Ладно, – сказал Граймс. – Тогда давай поговорим о будущем. Как ты думаешь, кто станет следующей? – После... как, ты говорил, ее зовут?

– Анита Меривел.

– Нет, я имел в виду ту, которая из новеньких.

– Про нее я вам не говорил.

– Так скажи сейчас.

– Элла.

– А фамилия у нее есть?

– Элла Синдерс.

– До чего же ты, однако, ловкий, – вроде бы позавидовал один из полицейских.

– Стараюсь, – в тон ответил я.

– И все-таки, – продолжал допытываться Граймс. – Кто, по твоему мнению, станет следующей? После Эллы?

– Не знаю, – признался я. – Еще не время загадывать.

– А как насчет Бетти? – неожиданно спросил он. – Она кто тебе? Из новеньких? Или из бывших?

Я сидел, недоуменно уставившись на него. Бетти? Какая еще, к черту, Бетти?

– Не знаю никакой Бетти, – в сердцах сказал я.

– А я уверен, что знаешь.

Я пытался соображать – неспроста ведь допытывается. Бетти... Бетти Бенсон? Прежняя соседка Мейвис Сент-Пол по комнате? Не ее же он имеет в виду, в самом-то деле. С какой стати полиции интересоваться ею? Но если я сейчас спрошу об этом, наша беседа перейдет в совсем иное русло, что было мне явно не на руку.

Если только Бетти Бенсон по какой-либо причине сама не заявила на меня. Заподозрила что-то неладное после моего ухода, позвонила в полицию, рассказала, как я выгляжу, припомнила, что я ссылался на Граймса. Это тоже была одна из возможностей, и отнюдь не самая приятная.

– А у вашей Бетти есть фамилия?

– А скольких Бетти ты вообще знаешь?

– Ни одной.

– Перестань, Клей, – одернул меня первый из напарников Граймса. – Хватит валять дурака. Мы знаем, что ты был у нее сегодня. Там по всему дому твои пальчики. На чашке, из которой ты пил кофе, короче повсюду.

Так, значит, все-таки Бетти Бенсон.

– А мне показалось, будто бы вы уверяли, что это не имеет отношения к Билли-Билли Кэнтелу, – брякнул я.

Теперь настал их черед удивляться, и, заметив это, я понял, что сболтнул лишнее. Если бы я не был таким измочаленным, уверен, такого со мной никогда не случилось бы. Прежде они не могли проследить цепочку взаимосвязей, теперь же на их лицах проступило выражение удовлетворения. Они были уверены, что сумели меня расколоть, в то время как я пока не догадывался, что именно они хотели от меня услышать.

Второй напарник щелкнул пальцами.

– Бетти Бенсон! – воскликнул он. – Прежняя соседка по комнате Сент-Пол!

– Так-так, – многозначительно сказал Граймс. Он бросил на меня взгляд инквизитора:

– Так, значит, ты не стал бы покрывать Билли-Билли Кэнтела, да? И не имеешь по-, нятия, где он? А при случае обязуешься самолично доставить его в полицию?

– Она что-то знала, – выдвинул предположение первый. Он очень волновался. – Она определенно что-то знала, возможно, даже видела Кэнтела, и он поторопился предупредить ее, чтобы держала язык за зубами. – Он перевел взгляд на меня:

– Что, не так? Она могла навредить Кэн-телу, и ты отправился туда, чтобы заплатить ей за молчание, верно?

– Да у вас, видать, совсем уже крыша поехала, – осерчал я. – Кэнтел и так по уши в дерьме, куда же еще хуже? Вам вполне хватит и того, что уже имеется. С теми показаниями, что у вас есть против него, беднягу уже сейчас можно посадить десять раз.

– Тогда что у нее делал ты? – спросил Граймс.

– Я не помню, – сказал я, начиная понемногу тревожиться, почему это Клэнси не торопится вытаскивать меня отсюда.

В следующее мгновение пришла и вовсе неприятная мысль: а когда, собственно, Клэнси вообще удастся разыскать меня? Граймс явно хотел повесить на меня что-то, но, по-видимому, понимал, что еще не все готово, что у него еще маловато доказательств, и поэтому тянет время и постарается продержать меня здесь, подальше от Клэнси, до тех пор, пока не выведает все, что ему нужно. А так как никакой вины за собой я не чувствовал, – что, надо признаться, со мной бывает крайне редко, – то, выходит, торчать мне у них до скончания века.

– Ладно, Клей, – сказал Граймс. – Рано или поздно тебе все равно придется признаться. Так почему бы тебе не облегчить жизнь всем нам и не сделать это пораньше?

– Я все еще не догадываюсь, чего вы добиваетесь от меня, – возразил я. – Я тем более не знаю, зачем меня сюда притащили.

– Тогда почему бы тебе просто не рассказать нам о Бетти Бенсон? А там, глядишь, и поймешь, зачем тебя сюда притащили.

Первый полицейский зашел мне за спину и налил себе стака-н. Вода в баллоне аппетитно забулькала, и я вдруг с тоской подумал о том, что комнатка невероятно тесная, душная и прокуренная и в ней нет кондиционеров. Я провел языком по губам. Хотелось пить. И почему, черт возьми, все это не могло произойти, например, не в декабре, а в самый разгар августа?

– Ну так что, Клей? – повторил Граймс.

– Что – что?

– Ты ведь наведывался сегодня к Бетти Бенсон, не так ли?

– По всей видимости, она уже настучала вам, что да, – признался я. – И что тут такого?

– Какие дела у тебя были к ней?

– Не помню.

– В котором часу ты туда приехал?

– Не могу сказать точно. Где-то в половине четвертого.

– А уехал?

– Часа в четыре.

– Выходит, ты пробыл там около получаса, так?

– Примерно. Минут двадцать, может, полчаса.

– Значит, ушел ты от нее в четыре часа, правильно?

– Да, приблизительно.

– Хорошо, – одобрил он. – Это вполне сойдет за признание. Если, конечно, ты сам не захочешь чистосердечно поведать нам о своей вине. Вообще-то это не обязательно, но так было бы гораздо проще.

– Какое еще признание? Что я такого сделал? Мысли лихорадочно заметались: что, в самом деле, произошло? Конечно, когда я только появился у нее перед дверью, Бетти Бенсон угрожала вызвать полицию, но потом все вроде бы уладилось, к обоюдному удовольствию. Да и не похоже это, судя по их настрою, на обыкновенную жалобу из разряда “он-ворвался-в-мою-квартиру”.

– Идем, оформим тебя на постой, как полагается, – сказал Граймс. – Тебе придется здесь задержаться.

– Послушайте, может быть, вы все-таки соизволите объяснить мне, что произошло? В чем меня обвиняют?

– У тебя будет возможность заглянуть мне через плечо, – пообещал он. – Идем, малыш. Ты свое теперь уже отгулял.

Мы вчетвером вернулись обратно к стойке дежурного, где я был зарегистрирован как задержанный по подозрению в убийстве. Жертва – Бетти Бенсон. Смерть наступила сегодня, приблизительно в четыре часа дня. И пока я, ошарашенный, все еще раздумывал над крутым поворотом судьбы, меня уже вели к маленькой камере, где мне предстояло остаться в полном одиночестве.