Текст книги "Банк, который булькнул"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 30

Келп толчком распахнул дверцу и увидел проплывающие мимо сельские пейзажи.

– Мы выкатываемся на дорогу!

– Прыгайте! Прыгайте! – завопил сзади Герман.

Насколько же быстро они движутся? Вероятно, скорость не превышала пяти-шести миль в час, но мостовая, плывшая под ногами Келпа, казалась ему размытым пятном.

И всё же прыгать надо. В передней стенке трейлера не было окон, и пассажиры не видели, куда их несёт, не знали, существует ли вероятность врезаться во что-нибудь. Пока они катились не очень быстро, потому что склон здесь был совсем пологий, но банк мало-помалу приближался к дороге, а там спуск становился гораздо круче. Тогда скорость возрастёт, и спрыгнуть будет невозможно. Значит, спрыгивать надо сейчас, и Келп первым оказался у двери.

Он прыгнул. Краем глаза Келп успел заметить, как Виктор выпрыгивает из другой двери, а потом ударился о мостовую, не устоял, растянулся ничком и перекатился два раза. Когда Келп принял сидячее положение, то увидел, что правая брючина порвана на колене, остальные члены шайки сидят и лежат на мостовой по всему склону, омываемые дождём, а банк катится прочь по дороге, набирая скорость.

Келп посмотрел в другую сторону, чтобы узнать, как дела у Виктора. Тот уже вскочил и захромал обратно, туда, где некогда стояла забегаловка. Сначала Келп не понял, зачем, но потом догадался, что Виктор бежит к «паккарду». Чтобы наладить погоню и снова завладеть банком!

Келп поднялся и, прихрамывая, бросился следом за ним, но не успел добраться даже до гаревой дорожки, когда навстречу выскочил «паккард» и остановился рядом под визг тормозов. Келп сел, и Виктор снова дал полные обороты. Теперь он намеревался остановиться и подобрать Дортмундера, который стоял ближе других, держа в руке набитый деньгами мешок. Но Дортмундер неистово замахал, чтобы тот ехал дальше, и Келп сказал:

– Не останавливайся, Виктор, они догонят нас на фургоне.

– Хорошо, – ответил Виктор и надавил на акселератор.

Банк был уже далеко на склоне, шёл дождь, действо разыгрывалось после полудня на окраине Лонг-Айленда. Три обстоятельства, благодаря которым грабители получили свободное шоссе именно тогда, когда оно было так необходимо. Со свистом рассекая воздух, банк катил точно по середине двухрядной дороги, белой разделительной полосе, и, к счастью, никакого встречного движения сейчас не было.

– Вон на том повороте он опрокинется, – сказал Келп. – Там он разобьётся, но нам должно хватить времени, чтобы вытащить остальные деньги.

Однако банк не опрокинулся. Поворот был оборудован заграждением, угол оказался тщательно выверенным, и банк преодолел его без всяких затруднений. Он обогнул угол и был таков.

– Проклятье! – взревел Келп. – Догоняй его, Виктор.

– Догоню, догоню, – ответил Виктор. Он сгорбился за рулём, вперил взор в дорогу впереди и сказал: – Знаешь, что случилось, по моему мнению?

– Банк покатился, – ответил Келп.

– Из-за взрыва, – сказал Виктор. – Вот что я думаю. Ты и сам почувствовал, как он закачался. Должно быть, это дало толчок, а мы были на склоне холма. Банк покатился и уже не мог остановиться.

– Это точно, – согласился Келп и покачал головой. – Ты и не представляешь, как взбесится Дортмундер.

Виктор метнул взгляд на зеркало заднего обзора.

– Их ещё нет, – сказал он.

– Появятся. Давай сперва позаботимся о банке.

Они подъехали к повороту, быстро миновали его и увидели банк далеко впереди. У подножия холма лежал маленький городок, где жила рыбацкая община, и банк направлялся прямиком туда.

Но Виктор нагонял его. Внизу дорога выровнялась, и банк начал понемногу терять скорость. Когда он проехал красный светофор в центре городка, она составляла не больше двадцати пяти миль в час. Женщина-регулировщик дунула в свисток, когда банк катил мимо светофора, но он, разумеется, не остановился. Завидев женщину в форме, похожей на полицейскую, и белой портупее регулировщика, Виктор притормозил, потому что на светофоре горел красный свет. Но когда он добрался до перекрёстка, вспыхнул зелёный, и Виктор опять наддал ходу. Женщина свистела, пока не выбилась из сил. Когда Виктор с Келпом проезжали мимо, она стояла в переполненной сточной канаве и отдувалась, разинув рот, а плечи её ходили ходуном, то поднимаясь, то опускаясь.

– Скоро он остановится, – с надеждой сказал Келп. – Тут вообще нет уклона.

– Но там океан! – Виктор кивком указал вперёд.

– О, нет!

В конце улицы был причал, выступавший в море на добрых тридцать футов. Виктор нагнал банк, когда тот вкатился на причал, но это уже не имело значения: остановить его было невозможно. Какой-то рыболов в жёлтом резиновом макинтоше и большой шляпе поднял глаза, увидел прущий на него банк и, вскочив с раскладного стула, сиганул в воду. Проезжая, банк отправил следом и стульчик. Этот рыболов оказался единственным обитателем причала. Теперь тот остался в полном распоряжении банка.

– Заставь его остановиться! – заорал Келп, когда Виктор резко затормозил в начале пирса. – Мы должны остановить его!

– Не выйдет, – ответил Виктор. – Никак не выйдет.

Они сидели в «паккарде» и смотрели, как банк неумолимо катится по пляшущим доскам причала, медленно и совсем не картинно переваливается через край и камнем падает в воду.

Келп застонал.

– Одна отрада, – заметил Виктор. – Зрелище было великолепное.

– Виктор, – попросил Келп, – окажи мне услугу, не говори этого Дортмундеру.

Виктор взглянул на него.

– Не говорить?

– Он не поймёт.

– О, – Виктор снова посмотрел на воду. – Интересно, какая там глубина?

– А что?

– Может, мы сумеем подплыть и вытащить остальные деньги.

Келп одарил его довольной улыбкой.

– Ты прав, если и не сегодня, то как-нибудь солнечным днём…

– Когда будет потеплее.

– Верно.

– Если, конечно, его никто не увидит и не настучит, – проговорил Виктор.

– Скажи, ведь на причале кто-то был? – спросил Келп, хмуро глядя в лобовое стекло.

– Был?

– Рыболов в жёлтом дождевике.

– Я его не видел.

– Давай, пожалуй, поищем.

Они выбрались под дождём и зашагали к причалу. Келп заглянул за край и увидел человека в жёлтом дождевике, который карабкался по сваям.

– Давайте помогу, – крикнул Келп и, присев на корточки, протянул руку.

Рыболов поднял голову. Физиономия его выражала крайнее изумление. Он сказал:

– Тут такое случилось, вы ни за что не поверите. Я и сам не верю.

Келп помог ему влезть на причал.

– Мы видели, как он бултыхнулся, – кивнул он. – Это был оторвавшийся прицеп.

– Промчался мимо и сбросил меня в море, – сказал рыболов. – Стульчик пропал, снасть пропала, я сам чуть не пропал.

– Ну, хоть шляпа уцелела, – усмехнулся Келп.

– Она подвязана шнурком, – сообщил рыболов. – В этой штуковине были люди?

– Нет, ни души.

Рыболов опустил глаза и оглядел себя.

– Жена меня предупреждала, – сказал он. – Говорит, нечего сегодня рыбачить. Будь я проклят, если она не оказалась права. Хоть раз в жизни.

– По крайней мере, вы не покалечились, – утешил его Келп.

– Покалечился? – Рыболов улыбнулся. – Слушайте, да теперь у меня есть такая рыбацкая байка, какой нет ни у кого. Да пусть бы я хоть ногу сломал, чёрт с ней.

– Но ведь не сломали же, верно? – спросил Виктор.

Рыболов потопал сапогами по доскам причала, и те зачавкали.

– Нет, чёрт возьми, – ответил он. – Я цел и невредим. – Рыболов чихнул. – Только, наверное, слягу с воспалением лёгких.

– Может быть, вам лучше отправиться домой и переодеться в сухое? – предположил Келп.

– Виски, – ответил рыболов, – вот что мне нужно. – Он бросил взгляд на край причала. – Самое прекрасное зрелище, какое я когда-либо видел, – заключил он, потом чихнул и пошёл прочь, качая головой.

– Давай посмотрим, – предложил Келп. – Они подошли к краю причала и принялись вглядываться в рябую от дождя воду. – Я его не вижу.

– Вон он, смотри.

Келп посмотрел туда, куда указывал Виктор.

– Верно, – ответил он, мельком увидев трейлер, похожий на бело-голубого кита в пучине. Потом он нахмурился и сказал, не отрывая глаз от воды: – Смотри, он движется.

– Движется?

Секунд десять они молчали, прищурив глаза, потом Виктор кивнул.

– Ты прав, его сносит подводным течением.

– Не могу поверить, – простонал Келп.

Виктор оглянулся и посмотрел на берег.

– А вот и остальные, – вздохнул он.

Келп неохотно повернулся и увидел их; все пятеро вылезали из коневозки. Предводительствуемые Дортмундером, они гуськом вошли на причал. Келп ждал, нацепив на физиономию кислую улыбочку.

Дортмундер подошёл и посмотрел на воду.

– Полагаю, вы сюда не загорать приехали, – сказал он.

– Нет, – покачал головой Келп.

Дортмундер посмотрел на воду.

– Он бултыхнулся туда, верно?

– Верно. – Келп кивнул. – Его видно… – Он указал пальцем и нахмурился. – Нет, уже не видно.

– Он движется, – сказал Виктор.

– Движется, – повторил Дортмундер.

– Когда он ехал под гору, ветром захлопнуло дверцы, – пояснил Виктор. – Не думаю, что он полностью герметичен, но закрыт достаточно надёжно, и там должно хватить воздуха, чтобы он сохранил кое-какую плавучесть и не увяз в иле или песке на дне. Вот почему его увлекает подводное течение.

Тем временем подошли остальные.

– Ты хочешь сказать, что он уходит? – спросила Мэй.

– Совершенно верно, – ответил Виктор.

Келп почувствовал на себе взгляд Дортмундера, но не подал виду и продолжал смотреть на воду.

– Куда же он? – спросила миссис Марч.

– Во Францию, – фыркнул Дортмундер.

– Ты хочешь сказать, он ушёл с концами? – спросил Герман. – После всех наших трудов?

– Во всяком случае, немного денег у нас есть, – сказал Келп и с заискивающей улыбкой огляделся по сторонам. Но Дортмундер уже шагал по причалу к берегу. Остальные потянулись за ним, а ливень знай себе заливал всё вокруг.

Глава 31

– Двадцать три тысячи восемьсот двадцать долларов, – сказал Дортмундер и чихнул.

Они сидели в квартире, где проживали Дортмундер и Мэй. Все переоделись. Мэй и миссис Марч облачились в одежду Мэй, а пятеро мужчин – в шмотки Дортмундера. К тому же, все чихали, поэтому Мэй заварила побольше чаю с виски.

– Двадцать три, почти двадцать четыре тысячи, – сияя, сказал Келп. – Могло быть и хуже.

– Да, – ответил Дортмундер. – Это могли оказаться деньги конфедератов.

Марч чихнул и спросил:

– Сколько там на нас?

– Сперва надо расплатиться с тем, кто снабдил нас деньгами, – ответил Дортмундер. – Это будет восемь тысяч. Остаётся пятнадцать тысяч восемьсот двадцать долларов. Делим на семь и получаем две тысячи двести шестьдесят зелёных на нос.

Марч наморщил нос, словно учуял зловоние.

– Две тысячи долларов? И только-то?

Герман и миссис Марч чихнули в один чих.

– Этого не хватит даже на оплату счётов от врачей, – сказал Дортмундер.

– Тем не менее, дело мы сделали, – проговорил Виктор. – Вы должны это признать. Вы не можете назвать это провалом.

– Могу, если очень захочется, – ответил Дортмундер.

– Выпей ещё чаю, – предложила Мэй.

Келп чихнул.

– Две тысячи долларов, – сказал Герман и высморкался. – Да я за один раз столько проигрываю.

Все сидели в гостиной вокруг денег, разложенных на кофейном столике. В одной стопке – обгорелые, в другой – мокрые, в третьей – целые. В квартире было сухо и тепло, но из спальни тянуло запахом мокрой одежды и беды.

Миссис Марч вздохнула.

– Придётся опять носить этот корсет.

– Ты его потеряла, – укоризненно произнёс её сын. – Ты оставила его в банке.

– Значит, купим новый.

– Опять деньги тратить?

– Ну что ж, – проговорил Келп, – по-моему, можно разделить добычу и отправляться по домам.

– Разделить добычу, – повторил Дортмундер и взглянул на разложенную на столике бумагу. – У тебя есть пипетка?

– Всё не так уж плохо, – ответил Келп. – Мы уходим не с пустыми руками.

Виктор встал, потянулся и сказал:

– Думаю, у нас было бы более праздничное настроение, если бы мы завладели и остальными деньгами.

Дортмундер кивнул.

– И не говори.

Они поделили наличные и разошлись. Все пообещали прислать позаимствованную одежду и забрать свою. Оставшись вдвоём, Дортмундер и Мэй сели на кушетку и посмотрели на четыре тысячи пятьсот двадцать долларов, оставшиеся на кофейном столике. Оба вздохнули. Дортмундер сказал:

– Что ж, надо признать, это дело дало мне кое-какую пищу для размышлений.

– Самое противное в простуде – то, что она меняет вкус сигарет, – ответила Мэй, выдёргивая из уголка рта обугленный окурок и бросая его в пепельницу. Новую сигарету она закуривать не стала. – Хочешь ещё чаю?

– У меня ещё немного осталось. – Он отхлебнул чаю и нахмурился. – Любопытно, какое процентное соотношение чая и виски в этой бурде?

– Примерно пятьдесят на пятьдесят.

Дортмундер отпил ещё глоток. Тёплый пар клубился вокруг его ноздрей.

– Завари, пожалуй, ещё чайничек, – попросил он.

Мэй кивнула и заулыбалась.

– Хорошо.

Глава 32

– Он на острове, – сказал капитан Димер. – Он где-то на этом проклятом острове.

– Да, сэр, – слабым голосом отозвался лейтенант Хепплуайт.

– И я намерен отыскать его.

– Да, сэр.

Они сидели вдвоём в патрульной машине без опознавательных знаков, чёрном «форде», оборудованном рацией. Капитан крутил баранку, лейтенант бездельничал рядом. Капитан сгорбился над рулём и колесил по Лонг-Айленду во всех направлениях, непрестанно стреляя глазами по сторонам.

Сидевший рядом лейтенант вообще никуда не смотрел, ничего не искал, но зато повторял про себя речь, с которой намеревался когда-нибудь обратиться к капитану. В своём последнем варианте она звучала бы так:

«Капитан, прошло три недели. Вы забросили к чертям весь участок, вы одержимы этим пропавшим банком, вы проводите все семь дней в неделю за рулём, всё светлое время суток вы колесите туда-сюда, разыскивая этот банк. Он исчез, капитан, банк исчез, и мы никогда его не найдём.

Но даже если вы одержимы и не в силах избавиться от наваждения, капитан, со мной дело обстоит иначе. Вы сняли меня с ночных дежурств, а мне нравились ночные дежурства, нравилось сидеть за столом начальника в участке, а вы посадили туда вместо меня этого болвана Шлумгарда, который и сам не знает, что делает, а в итоге весь моральный дух испарился к чертям. Если я когда-нибудь снова приступлю к своим обычным обязанностям, то окажется, что Шлумгард свёл на нет всё, что я пытался наладить.

Но главное – прошло три недели, капитан. Нью-йоркская городская полиция взаимодействовала с нами только четверо суток. Значит, в любую на протяжении последних двух с половиной недель банк могли увезти из подведомственного нам района. Стало быть, сейчас он может оказаться в любой точке земного шара. Я знаю вашу версию, капитан. Вы считаете, что в первую ночь банк где-то спрятали, за сутки или двое жулики опустошили сейф и смылись, а фургон бросили. Но даже если вы правы, какой нам в этом прок? Если они спрятали банк так надёжно, что мы не смогли найти его в первые дни, когда в нашем распоряжении были поисковые партии, которые прочёсывали весь остров, то сейчас, спустя три недели, мы его и подавно не найдём, коль скоро нас только двое, и мы колесим на машине.

Вот почему, капитан, я должен сообщить вам, что принял решение. Если вам хочется и дальше искать этот банк, дело ваше. Но либо вы позволите мне вернуться к исполнению моих обычных обязанностей, либо я буду вынужден обратиться к комиссару. Послушайте, капитан, я сопровождал вас во время всех ваших…»

– Вы что-то сказали?

Лейтенант вздрогнул, повернул голову и уставился на капитана.

– Что? Что?

Капитан Димер посмотрел на него, потом опять вперил взор в дорогу.

– Мне послышалось, будто вы что-то сказали.

– Нет, сэр.

– Что ж, тогда смотрите в оба.

– Да, сэр.

Лейтенант выглянул в боковое окно, хотя и не питал никаких надежд. Они поднимались в гору, впереди маячила вывеска ресторана Маккея. Лейтенант запомнил обещанный ему бесплатный чизбургер и улыбнулся. Он уже собирался повернуться к капитану и предложить остановиться перекусить, но тут увидел, что забегаловка опять исчезла.

– Будь я проклят, – сказал лейтенант.

– Что?

– Забегаловка, сэр, – объяснил лейтенант, когда они проезжали мимо. – Они уже вышли из дела.

– Ну и что? – Похоже, капитана это не интересовало.

– Даже быстрее, чем я думал, – сказал лейтенант, оглядываясь на площадку, где прежде стояла забегаловка.

– Мы ищем банк, а не забегаловку, – напомнил капитан.

– Да, сэр. – Лейтенант опять устремил взор вперёд и принялся оглядывать сельскую местность. – Я знал, что они прогорят!