Текст книги "100 запрещенных книг. Цензурная история мировой литературы. Книга 2"

Автор книги: Дон Б. Соува

Соавторы: Алексей Евстратов,Маргарет Балд,Николай Дж. Каролидес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Крейцерова соната

Автор: Лев Толстой

Год и место первой публикации: 1890, Германия; 1891, Россия

Издатель: «Библиографическое бюро»; С. А. Толстая

Литературная форма: повесть

СОДЕРЖАНИЕ

Рассказчик вторые сутки едет в поезде, когда его попутчики, адвокат и немолодая дама начинают обсуждать вопрос о разводе. Спор на эту тему, завязавшийся между дамой и другим пассажиром, стариком-купцом, был непродолжительным (купец вышел на своей остановке), но он взволновал седого нервного господина. Последний вмешивается в дискуссию; он отрицает существование любви и заявляет: «У нас люди женятся, не видя в браке ничего, кроме совокупления, и выходит или обман, или насилие». Седой господин представляется Позднышевым, «с которым случился тот критический эпизод…, что он жену убил». Оставшись наедине с рассказчиком, Позднышев предлагает ему выслушать историю об этом «эпизоде».

Тривиальный сюжет (воображаемой) супружеской измены и спровоцированного этим убийства одного из участников треугольника Толстой наполняет полемическим рассуждением об отношениях между полами, вложенным в уста главного героя.

Читатель вовлекается в «расследование» и «суд» над героем, который заканчивается катарсисом. Позднышев считает, что становление каждого мужчины – это постепенное развращение, которое начинается в юности в публичном доме:

«Опасность болезней? Но и та ведь предвидена, – рассуждает герой. – Попечительное правительство заботится об этом. Оно следит за правильной деятельностью домов терпимости и обеспечивает разврат для гимназистов. И доктора за жалование следят за этим. Так и следует. Они утверждают, что разврат бывает полезен для здоровья, они же и учреждают правильный, аккуратный разврат. Я знаю матерей, которые заботятся в этом смысле о здоровье сыновей. И наука посылает их в дома терпимости».

Так Позднышев стал, по его выражению, «блудником».

Из-за развращенности мужчин женщины – через чувственность – получают небывалую власть, для них делаются украшения, мебель, экипажи: «Вся роскошь жизни требуется и поддерживается женщинами. <…> Миллионы людей, поколения рабов гибнут в этом каторжном труде на фабриках только для прихоти женщины». Он с отвращением вспоминает, как познакомился со своей будущей женой и ухаживал за ней, «время жениховства» и приготовления к свадьбе, медовый месяц.

От вопросов пола и брака герой переходит к вопросу о смысле жизни. Если жизнь не бесцельна, то жизнь прекратится, когда будет достигнута ее цель. Если цель человечества – добро, а самая сильная из страстей – плотская любовь, то цель жизни – воздержание, непродолжение рода. А плотская любовь, согласно этой логике, «спасительный клапан», отдаляющий момент исчезновения человечества.

После свадьбы, разрешения на разврат, люди пресыщаются друг другом и у них, как у Позднышева с женой, начинаются ссоры и разлады, более того – взаимная ненависть.

Эта последняя происходит из протеста против животной, «свиной связи». Именно она, а не нож, убила его жену, говорит Позднышев. Рождение детей не только не наладило, но, наоборот, еще больше отравило их жизнь. А после того, как она узнала средство предотвращать беременность и снова «ожила» для любви, но явно не с мужем, Позднышева начала терзать ревность. Тогда-то и появился в их доме скрипач Трухачевский, с которым его жена сблизилась на почве музыки.

Как-то Позднышеву пришлось уехать по делам в уезд. Он отправился туда спокойным, да и уездная жизнь подействовала на него умиротворяюще. Однако пришедшее от жены письмо, в котором упоминалось, что заходил Трухачевский, снова разбудило в нем паранойю. Он поспешил обратно домой и приехал, никого не предупредив, поздно вечером. Позднышев застал жену и скрипача за невинной беседой, но в бешенстве заколол ее кинжалом. Трухачевский убежал.

ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ

Еще до того, как повесть была закончена окончательно, она стала распространяться в рукописных, а затем и в литографированных и гектографированных списках. Причем помимо воли автора. Они продавались в книжных магазинах и у букинистов. Впервые повесть была литографирована редакцией «Посредника» 29 октября – 1 ноября 1889 года тиражом 300 экземпляров. Отпечатки зачастую выходили без названия и имени автора, текст в них начинается словами: «В вагон входили и выходили…» Бывали такие, обложка которых озаглавлена «Крейцерова соната 1888 года, или повесть о том, как муж убил свою жену», – и украшена рисунком смерти с косой.

За границей повесть была издана в 1890 году в берлинском «Библиографическом бюро», на русском языке. Из-за ее популярности в том же году пришлось печатать второе издание. В России издание запаздывало. Еженедельник «Неделя» в 1890 писал: «В Петербурге идут нескончаемые толки о «Крейцеровой сонате». Черновой набросок ее, неотделанный, незаконченный, пришедший в публику благодаря медвежьей услужливости друзей Л. Н. Толстого, – даже этот черновой список сделался событием. Некоторые нескромные газеты рассказали даже кое-что о содержании «Крейцеровой сонаты»».

Здесь же, в «Неделе» Толстой планировал опубликовать повесть: «Я выбрал Гайдебурова потому, что его издание бесцензурно и не враждебно христианству. Условия мои одни – то, чтобы не было условий и чтобы тут же заявить, что это сочинение не составляет ничьей собственности, и я прошу всех перепечатывать и переводить его. Говорят, что оно опять нецензурно, принимая во внимание нашу теперешнюю», – писал он в письме Н.Н. Страхову. 10 декабря 1889 он записывает в дневник: «Вчера получил письмо от Эртеля и Гайдебурова, что пКрейцерову сонату» не пропустят. Только приятно». П. А. Гайдебуров, глава «Недели» писал Толстому, что, по его мнению, против повести сыграла ее скорая популярность:

«Сегодня ко мне приезжал секретарь здешнего цензурного комитета с официальным поручением от Феоктистова.[3]3
  начальника главного управления по делам печати – А. Е


[Закрыть] В виду дошедших до них слухов, что «Соната» появится в «Неделе», мне категорически было объявлено, что она ни в коем случае в России не будет допущена к выпуску в свет и что книжка с этой повестью будет уничтожена: очевидно, после этого она уже не может появиться ни в Юрьевском сборнике, ни где бы то ни было… Вот поистине плачевный результат преждевременного чтения и Сонаты «в петербургских сферах»».

Толстой все же отдал повесть в сборник памяти редактора «Русской мысли» С. А. Юрьева, но опубликовать ее не удалось. Хлопоты друзей писателя в высших правительственных кругах осложнились тем, что Константин Победоносцев, прокурор Священного Синода, повесть читать отказывался, а Е. М. Феоктистов «наговорил ему разные ужасы». Прочитав все же повесть, Победоносцев убедился, что это – «произведение могучее», но тем не менее колебался:

«…когда я спрашиваю себя, следует ли запретить его во имя нравственности, я не в силах ответить да. Оболживит меня общий голос людей, дорожащих идеалом, которые, прочтя вещь негласно, скажут: а ведь это правда. Запретить во имя приличия – будет некоторое лицемерие. Притом запрещение, как вы знаете, не достигает цели в наше время. Невозможно же никоим образом карать за сообщение и чтение повести гр. Толстого».

В августейшей семье мнения тоже разделились: Александру III повесть понравилась, а государыня была шокирована.

Тем временем Софья Андреевна Толстая, жена писателя, продолжала хлопотать о включении повести в 13-й том собрания сочинений Толстого, которое она издавала. На ее письмо министру внутренних дел отвечает Феоктистов, отвечает отказом, «ибо поводом к ее запрещению послужили не одни только… встречающиеся в ней неудобные выражения». Супруга писателя, однако, к февралю 1891 года напечатала 13-й том собрания, – на свой страх и риск. В конце февраля на отпечатанную часть тиража был наложен арест. Недолго думая, Толстая отправилась в Петербург – отвоевывать 13-й том, а по сути – «Крейцерову сонату». Феоктистов 13-й том разрешил, но без опальной повести. Тогда Софья Андреевна добилась встречи с государем и просила его быть цензором мужа. Александр III согласился, но повесть разрешил печатать исключительно в полном собрании сочинений. К этому времени «Крейцерова соната» окончательно опротивела автору. Наверное, Толстой был доволен, что, несмотря на высочайшее дозволение, цензура задерживала публикацию повести. Окончательное разрешение было получено в мае 1891 года от министра внутренних дел: в июне «Крейцерова соната» появилась в составе 13-го тома собрания сочинений Толстого. Трехтысячный тираж разошелся очень быстро – так, что тем же летом 13-й том был допечатан тиражом в 20 000 экземпляров. До этого – официального – издания повести хождение имело около тридцати разных ее изданий и отпечатков.

Отдельные издание были запрещены вплоть до 1900 года, когда «по высочайшему повелению» запрет был отменен.

Гудзий Н. Как писалась и печаталась «Крейцерова соната» Толстого // Зведья. Сб. материалов и документов по истории литературы. Т. 2. М.-Л., 1933. С. 572–602.

Гудзий-Н. Комментарий // Толстой Л.Н. Поли. соб. соч. и писем в 90 т. Т. 27. С. 563–624.

Котовская Е.И. «Крейцерова соната» Л.Н. Толстого и ее влияние на русскую общественную мысль на рубеже XIX–XX вв. // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 2000. № 1. С. 90–102.

Сводный каталог русской нелегальной и запрещенной печати XIX века: (Книги и периодические издания). 4.1–9. М.(1971; 2-е изд. доп. и перераб. Ч. 1 – З.М., 1981–1982 (по указателям).

Кролик, беги

Автор: Джон Апдайк

Год и место первой публикации: I960, США

Издатель: Альфред А. Нопф

Литературная форма: роман

СОДЕРЖАНИЕ

«Кролик, беги» рассказывает историю бывшей звезды школьной баскетбольной команды двадцатишестилетнего Гарри «Кролика» Энгстрома, внезапно бросившего свою беременную жену. Действие романа происходит в маленьком поселке Маунт-Джадж, «предместье города Бруэра, пятого по величине в штате Пенсильвания» (здесь и далее – пер. М. Беккер), весной 1959 года. Кролик чувствует, что он попал в западню семейной жизни мелкого буржуа, который демонстрирует «в бруэрских магазинах дешевых товаров одно кухонное приспособление». Его жена Дженис, беременная вторым ребенком, проводит дни в алкогольном оцепенении, уставившись в телевизор. Несмотря на свое презрение к ней, Кролик сам иногда черпает мудрость из «Клуба Микки Мауса», особенно если совет на день дает великий Мышкетер Джимми.

В жизни Кролика почти нет настоящего. Слава и успех баскетбольной карьеры в средней школе остались давно позади, ему остаются идеализированные воспоминания о тех временах, о своем старом тренере Марти Тотеро, ныне безработном. Когда Кролик пытается вернуть стройность и ясность в своей прошлой жизни, он понимает, что Тотеро – просто сломленный старик, которого к тому же поколачивает суровая любовница Маргарет, называющая его «обрюзгшим старым болваном». Юный священник Джек Экклз, посланный найти Кролика и вернуться с ним к Дженис и ее семье, не справляется с поручением. Вернуть Кролика не получается, и Экклз предлагает ему иногда играть в гольф. Когда Кролик приходит в дом Экклза и видит молодую жену священника в обтягивающих оранжевых шортах, он не может не шлепнуть ее по «кокетливому заду», а потом размышляет о его упругости. Когда Кролик обедает в китайском ресторане, официанты говорят с сильным акцентом, принимая у него заказ, но как только он уходит, переходят на чистый английский.

Мысли о собственной сексуальности не покидают Кролика на протяжении всего романа. Когда он впервые сбегает, он подумывает о том, чтобы найти «нахальных хохотушек» в Западной Виргинии и вспоминает «молодых техасских шлюх», к которым часто наведывался, когда служил в армии. Через Тотеро Кролик знакомится с Рут, добросердечной проституткой с пышными формами, к которой он переезжает. Он на протяжении всего романа воспевает ее тело и их сексуальные отношения в мельчайших подробностях, в разных местах романа.

Когда Дженис собирается рожать, Кролик приезжает домой, но он снова уходит после того, как Дженис отвергает его сексуальные нововведения как «грязь этой шлюхи». Напившись, она, нечаянно топит их ребенка. В день похорон малыша Кролик примечает двух «девочек… в тесных шортах» и не может отвести взгляд от подростков «с их нахально выпяченными задами и затаившимся в ожидании своего часа сексом». После похорон Кролик возвращается к беременной от него Рут, но она отказывается продолжать их отношения, пока он не сделает выбор между женой и ею. Роман заканчивается тем, как Кролик в панике, не разбирая дороги, бежит по улице.

ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ

«Кролик, беги» был запрещен в Ирландии 20 февраля 1962 года. Указ о запрете был опубликован в «Айрис Ойфигьюл», «единственном официальном источнике, из которого книготорговцы [и читатели] могли узнать о новом указе о запрете»; в нем перечислялись все статьи, занесенные в «черные списки» Ирландского цензурного совета. Согласно биллю от 1928 года о цензуре изданий, «упоминание в «Айрис Ойфигьюл» должно быть достаточным основанием для судов суммарного производства для определения характера публикации», несмотря на официальное признание судей, процитированное Адамсом в основательном исследовании ирландского цензурного законодательства, что «эта газета – не то издание, которое любят читать книготорговцы». Ирландский цензурный совет нашел произведение «неприличным» и «вульгарным» и осудил, в частности, авторскую трактовку сексуальности персонажей, «откровенные описания половых актов», «беспорядочные связи». Произведение было официально запрещено продавать в Ирландии до введения обновленного билля о цензуре в 1967 году.

В 1976 году родители учеников школ шести населенных пунктов в округе Эйрусток (штат Мэн) опротестовали включение «Кролик, беги» в фонды библиотек средних школ – из-за упоминания секса и сексуальных отношений вне брака. Родители процитировали в качестве одной из нескольких неприличных сцен первый сексуальный опыт Кролика с Рут, в котором Апдайк впервые описывает, как Кролик ласкает ее груди, а затем подробно рассказывает, как они занимаются сексом:

«Он, как в болезненном дурмане, встает на колени между ее раздвинутых ног. Она приходит на помощь, и они наконец сливаются… она протягивает руку вниз к спутанной-перепутанной шерсти, и ее дыхание с разбегу натыкается на какое-то острие. Бедра ее раскрываются, бьют его по бокам, снова распахиваются, так широко, что он пугается, – она пытается, да нет, не может быть, вывернуться наизнанку; мышцы, кожа, кости – все, что там есть, в ее разросшемся подбрюшье, – вжимается в него, изумляя его какой-то новой, неведомой анатомией неведомого существа… Она обогнала его и теперь ждет, а он в трепетном апогее нежности снова и снова обводит большим пальцем крутой изгиб ее бровей».

Протесты родителей провоцировали и постоянные фантазии Кролика о сексе с большинством женщин, которых он встречает, и язык, которым он описывает эти желания. Его двухмесячные отношения с Рут, после того как он уходит от Дженис в первый раз, вызывают возмущение, потому что книга «представляет виновной в этой связи его жену».

Школьный совет округа создал комитет для рассмотрения жалоб, который рекомендовал сохранить книгу в библиотеках. Принимая окончательное решение, члены совета проголосовали (восемь голосов против шести) против запрета для школьных библиотек, но пришли к выводу, что некоторые ограничения необходимы. Проголосовав семью голосами против шести, с одним воздержавшимся, совет решил, что книга должна быть в ограниченном доступе в каждой из шести школ округа и что школьники смогут брать ее только при предъявлении разрешения, подписанного их родителями.

В 1986 году в средней школе в Медсин Бау (штат Вайоминг) книга была исключена из списка рекомендованной литературы по английскому языку из-за сексуальных описаний и богохульства. В жалобе школьному совету родители цитировали ругательства Кролика, такие, как «дерьмо», «ублюдок», «сукин сын» и использованное Тотеро слово «пизда». Они также обратили внимание на откровенные описания секса Рут и Кролика и «откровенные сексуальные фантазии» последнего.

Adams М. Censorship: The Irish Experience. University: University of Alabama Press, 1968.

Galloway D.D. The Absurd Hero in American Fiction. Austin: University of Texas Press, 1970. P. 21–50.

Hunt G. John Updike and the Three Great Secret Things: Sex, Religion, and Art. Grand Rapids: Eerdmans, 1980.

Markle J. Fighters and Lovers: Theme in the Novels of John Updike. New York: New York University Press, 1973.

Newsletter on Intellectual Freedom. 1977. March. P. 36; 1987. March. P. 55.

Updike J. The Plight of the American Writer // Change. 1978. № 9. P. 36–41.

Wright D. Mapless Motion: Form and Space in Updike's «Rabbit, Run» // Modern Fiction Studies. 1991. № 37. P. 35–44.

Лолита

Автор: Владимир Набоков

Год и место первой публикации: 1955, Франция; 1959, Англия; 1958, США

Издатели: «Олимпия Пресс»; «Уайденфельд энд Николсон»; «Дж. П. Путнамз Санз»

Литературная форма: роман

СОДЕРЖАНИЕ

«Лолита» построена как изучение истории болезни героя-педофила средних лет, Гумберта, – любовника двенадцатилетней Лолиты. В книге прослеживается сексуальная одержимость Гумберта юными девочками, его брак с матерью Лолиты, Шарлоттой, и долгое путешествие через всю страну, которое он совершает с Лолитой после смерти ее матери. Ближе к концу романа нимфетка, теперь шестнадцатилетняя, замужняя, беременная и физически вымотанная, пишет ему и просит денег. Все еще захваченный образом юной Лолиты, Гумберт истерически умоляет ее уехать с ним, но она отказывается. В отчаянии он предлагает ей чек на 3 600 долларов и 400 долларов наличными, чтобы она открыла имя человека, с которым сбежала. Этот человек – Куильти, приятель ее матери, стал любовником Лолиты еще в то время, когда Гумберт лишь смотрел на нее с любовью и вожделением. Гумберт хочет отомстить и в итоге попадает в тюрьму за убийство Куильти.

Страсть господствует в жизни Гумберта: каждая привлекательная девочка в его глазах соблазнительница. Анализируя свою похоть, Гумберт возлагает вину за свою одержимость на девочек, которые, как он считает, нарочно провоцируют его. Сидя в парках и наблюдая за нимфетками, он силится сдерживать свои чувства, которые заставляют его «нестись во весь опор к своему одинокому утолению». До знакомства с Долорес Лолитой Гейз и ее матерью у Гумберта было три нервных срыва, после которых он вынужден был лечиться в санатории. Он упоминает о своих приключениях с чередой проституток, похожих на девочек, и рассказывает, что часто посещал бордели в поисках юных девушек.

Первая встреча с Лолитой насыщена эротикой – Гумберт замечает каждую чувственную деталь ее еще детского тела, затем он мучится поиском возможности удовлетворить свое желание. В одной из первых сцен Лолита сидит рядом с ним на кушетке, и он дразнит ее, отнимая у нее яблоко. Гумберт приходит «в состояние возбуждения, граничащего с безумием», которое перерастает в «глубокое, жгучее наслаждение», так что он едва сдерживается. Он чувствует, что «нервы наслаждения… обнажены» и «малейшего нажима достаточно было бы, чтобы разразилась райская буря». Он сидел, «повисая над краем этой сладострастной бездны», а его рука двигалась по ноге Лолиты «до предела, дозволенного тенью приличия».

Женившись на Шарлотте, чтобы получить доступ к Лолите, он грезит себя «дающим сильное снотворное средство и матери и дочери одновременно, для того чтобы ласкать вторую всю ночь безвозбранно». Шарлотта погибает, выбежав на шоссе после чтения тайного дневника Гумберта, в котором он подробно описывает свои фантазии, и Гумберт пытается осуществить свой план со снотворным, когда забирает осиротевшую Лолиту из летнего лагеря. Таблетки не усыпляют Лолиту как следует, но он все же совращает ее. С этого начинается их двухлетнее путешествие: они изображают отца и дочь, переезжая из мотеля в мотель на фоне американского захолустья. После бегства Лолиты Гумберт снова срывается и попадает в клинику, которую позже покидает, чтобы найти Лолиту и отомстить за свою утрату.

ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ

«Лолиту» обвинили в «грязной» и «неприкрытой порнографии» сразу после публикации. Набоков утверждал, что «Лолита» – комедия, и не соглашался с теми, кто считал ее эротическим произведением; кроме того, он энергично отвергал возможность опубликовать роман анонимно, чтобы не ставить под угрозу свою профессорскую карьеру в Корнель-ском университете. Американские издатели также оказали рукописи холодный прием – роман был с ходу отвергнут многими из тех, кому послал его агент Набокова. Паскаль Ковичи из «Викинг Пресс» и Уоллес Брокуэй из «Саймон энд Шустер» решили, что книга произведет на читателей впечатление «порнографии». Джеймс Лафлин из «Нью Дирекшнз» отверг роман: «мы беспокоимся о возможных последствиях и для издателя, и для автора», – и предложил опубликовать роман во Франции. Прежде чем сдаться, Набоков послал рукопись Роджеру Страусу из «Фарар, Страус энд Янг» и Джейсону Эпштейну из «Даблдей», но они таюке отвергли ее. После неудачных поисков издателя в Америке агент Набокова передал роман в парижское издательство «Олимпия Пресс», которое опубликовала его в двух томах.

После того, как «Олимпия Пресс» опубликовала в 1955 году «Лолиту» на английском языке, в декабре 1956 года книга была запрещена во Франции. Издатель, Морис Жиродиа, обратился к Набокову с просьбой помочь в борьбе с запретом, на что автор ответил: «Моя моральная защита книги – это сама книга». Он также написал эссе «О книге, озаглавленной «Лолита»» – многословное оправдание, опубликованное позже в американском издании романа. В нем автор утверждал, что читатели, которые сочли произведение эротическим, неверно поняли его замысел. «То, что мой роман содержит немало ссылок на физиологические позывы извращенного человека – отрицать не могу. Но в конце концов мы не дети, не безграмотные малолетние преступники и не питомцы английского закрытого среднеучебного заведения, которые после ночи гомосексуальных утех должны мириться с парадоксальным обычаем разбирать древних поэтов в почищенных» изданиях», – заявляет Набоков.

«Олимпия Пресс» выиграла дело в 1957 году в Парижском административном суде, и роман вернулся на прилавки в январе 1958 года. Когда в мае 1958 года пала Четвертая республика и к власти пришел генерал Шарль де Голль, министр внутренних дел обратился в Государственный совет, Верховный суд Франции. К декабрю того же года книгу вновь запретили – правительству удалось добиться восстановления прежнего приговора. Апелляция была невозможна, но публикация перевода романа на французский престижным издательством «Галлимар» в апреле 1959 года дала «Олимпии Пресс» основания для подачи жалобы. Издатель предъявил правительству иск: по мнению издательства, юридический принцип равенства граждан был нарушен, ибо издание «Лолиты» «Олимпии Пресс» было запрещено, а «Галлимар» – нет. В сентябре 1959 года английский перевод вернулся на французский рынок.

Британское таможенное ведомство запретило книгу в 1955 году. В том же году Грэхам Грин назвал «Лолиту» на страницах «Санди Тайме» в числе трех лучших, по его мнению, книг года. В ответ на статью Грина, Джон Гордон заметил в «Санди Экпресс»: «Без сомнения – это самая грязная книга из тех, что мне приходилось читать. Абсолютно необузданная порнография». Несколько британских издателей страстно желали поторговаться за права на издание романа, но они ждали принятия в 1959 году «Списка непристойных изданий». Последний должен был позволить принимать во внимание, в качестве аргумента, литературные достоинства книги. Издатели ждали начала судебного преследования, ибо литературные обозреватели уже поговаривали о войне против романа; некоторые заявляли, что книгу следует запретить в Англии, если будет доказано, что «хотя бы одна маленькая девочка может быть совращена вследствие этой публикации». Консерваторы в парламенте убедили Найджела Николсона, члена парламента и издателя, не публиковать книгу, заявив, что это повредит имиджу партии. Он лишился возможности быть вторично избранным, отчасти из-за «Лолиты».

Таможенное ведомство США, напротив, установило в феврале 1957 года, что книга не является предосудительной и может ввозиться в страну.

Таким образом, книгу нельзя было легально вывезти из Франции, но те, кому удалось провезти ее контрабандой, могли совершенно законно ввозить ее в США. Несмотря на толерантность таможни, американские издатели отказывались публиковать «Лолиту», пока в 1958 году не решило рискнуть издательство «Дж. П. Путнамз Санз». Год спустя были сняты запреты во Франции и Англии и книга открыто издавалась в обеих странах. В США, однако, Публичная библиотека Цинциннати убрала книгу с полок после заявления директора: «тему извращения я считаю неприличной».

Роман был, кроме того, запрещен в 1959 году в Аргентине, где правительственные цензоры посчитали, что в книге изображено моральное разложение. В 1960 году в Новой Зеландии запретили ввоз романа, согласно Таможенному акту 1913 года, запрещающему импорт книг, считающихся «непристойными» в соответствии с «Законом о непристойных изданиях» от 1910 года. В борьбе с запретом новозеландский Совет по гражданским свободам ввез шесть экземпляров книги и успешно опротестовал запрет в Верховном суде. Судья Хатчин, вынося приговор, заметил, что порнография не являлась целью написания книги, адресованной образованному читателю. Основывая свое решение на рекомендации совещательного комитета министерства (согласно которой в отдельных случаях можно разрешать провоз книги), судья заметил, что таможня Новой Зеландии пропускала некоторые книги, адресованные определенным персонам или предназначенные для продажи узкому кругу читателей. Запрет на «Лолиту» в ЮАР, наложенный в 1974 году из-за «темы извращения» в романе, был снят в 1982 году, а Управление публикаций ЮАР дало разрешение на издание книги в мягкой обложке.

«Мне трудно представить себе режим, либеральный ли или тоталитарный, в чопорной моей отчизне, при котором цензура пропустила бы «Лолиту». <…> Как писатель, я слишком привык к тому, что вот уже скоро полвека чернеет слепое пятно на востоке моего сознания – какие уж тут советские издания и Лолиты»!», – писал Набоков в послесловии к своему переводу романа на русский язык в 1965 году. Надо сказать, что пессимизм писателя вовсе не был надуманным. Более того, тотальный запрет распространялся не только на скандальную «Лолиту», но на все произведения Набокова. Еще в 1923 году в «Секретном бюллетене Главлита» прозвучал приговор творчеству эмигранта: «К Соввласти относится враждебно. Политически разделяет платформу правых к.-д.» «…После приведенного выше отзыва, – пишет А. Блюм, – ни одна строчка Набокова не появлялась в подсоветской печати вплоть до конца 1986 г.» Было, впрочем, одно исключение – Демьян Бедный в 1927 году опубликовал часть стихотворения Набокова «Билет», разумеется, с целью «дать сатиру».

Baker G. «Lolita»: Literature or Pornography // Saturday Review. 1957. № 40. P. 18.

Centerwall B.S. Hiding in Plain Sight: Nabokov and Pedophilia // Texas Studies in Literature & Language. 1990. № 30. P. 468–484.

Dupee F.W. «Lolita» in America // Encounter. 1959. № 12. P. 30–35.

Feeney A. «Lolita» and Censorship: A Case Study // References Services Review. 1993. № 21. P. 67–74, 90.

Hicks G. Lolita and Her Problems // Saturday Review. 1958. № 41. P. 12, 38.

Levin B. Why All the Fuss? // Spectator. 1959. № 202. P. 32–33.

Lolita in the Dock // New Zealand Libraries. 1960. № 23. P. 180–183.

Patnoe E. Lolita Misrepresented, Lolita Reclaimed: Disclosing the Doubles // College Literature. 1995. № 22. P. 81 -104.

Roeburt J. The Wicked and the Banned. New York: Macfadden Books, 1963.

Scott W.J. The «Lolita» Case // Landfall. 1961. № 58. P. 134–138.