Текст книги "Светские манеры"

Автор книги: Доминик де Ру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

28

Агнес навела справки и узнала день и час прибытия корабля, который должен был доставить ее дочь в Венецию. Паскалю она ничего об этом не сообщила, считая, что не стоит беспокоить его пока разговорами о Мари-Анж. Агнес ожидала известия от дочери из Венеции, но та почему-то не звонила. Правда, Агнес в свое время сообщила дочери, что должна в это время находиться в Нормандии. Да, если бы она вспомнила раньше о своей выдумке, то ей не пришлось бы так грустно провести весь день в ожидании телефонного звонка. Паскаль обещал вернуться из Лондона поздно ночью, поэтому она решила не ждать его возвращения, а, оставив записку с извинениями, что не смогла его дождаться, отправилась спать.

Паскаль был рад снова оказаться в аэропорту Орли. Он был в прекрасном настроении: контракты, которые вынудили его отправиться в Великобританию, были подписаны, у него были все основания считать поездку весьма удачной. Его гордость тешил тот факт, что ему впервые предложили написать три самостоятельных сценария, а не переделывать уже готовые произведения, как это часто приходилось делать прежде. И за хороший, весьма хороший гонорар. Он был полон замыслов и идей и радовался, что уже завтра возьмется за серьезную работу, которая позволит окончательно отвлечься от мыслей о себе или, вернее, о Мари-Анж.

29

Прежде чем окончательно проснуться, еще не вполне сознавая, где она находится, Мари-Анж поняла: ей очень плохо. Нет, не физически – скверно было на душе. Она вновь попыталась уснуть, чтобы избежать тоскливой действительности, однако сон исчез. Мари-Анж обреченно уселась на постели и мрачно оглядела прелестную комнату, которая, казалось, была создана для любви и которую заполняли нераспакованные чемоданы.

Часы-браслет показывали ровно десять, Мари-Анж проспала почти целые сутки.

Ее первым намерением, несмотря на отвратительное настроение, было заказать сытный и вкусный завтрак, что она и сделала. В ожидании, когда подадут еду, она стояла и смотрела в окно: на светло-коричневой воде выстроились ряды гондол. Они лениво раскачивались на волнах, создаваемых быстроходными катерами. На другой стороне Большого канала Мари-Анж увидела прекрасные дворцы, и ей очень захотелось проникнуть в их непостижимые тайны. Но…

Она опять была одна. Одна в этом городе влюбленных и свадебных путешествий… Ей захотелось заплакать. Любовник покинул ее ради старухи-итальянки, и теперь ей больше не хотелось оставаться в этом волшебном городе – Венеция сейчас наводила на нее тоску. Конечно, она была готова к тому, что они с Ричардом расстанутся, но чтобы он ушел от нее вот так, не попрощавшись?..

Часы показывали уже час дня, а она все еще не покидала своей комнаты и не приняла хоть сколь-нибудь вразумительного решения. Мари-Анж заказала в номер и обед и теперь, одетая в домашнее платье, с растрепавшимися волосами и заплаканным лицом, металась, как львица, из одной комнаты в другую.

Ей так хотелось счастливо провести время здесь вместе с Ричардом!.. И некому поплакаться. Как жаль, что Агнес находится сейчас в Довиле! Конечно, рассказать матери о неудачном романе с Ричардом – большое унижение. Но быть может, Агнес все-таки сумеет ее понять?

Внезапно она вспомнила о Паскале. Вот человек, который ей нужен, и как можно скорее! Он не такой, как все остальные, он все поймет. Надо срочно отправить телеграмму на бульвар Малешерб. В конце концов, кто-то же должен был там оставаться, чтобы вести хозяйство.

С неожиданной решимостью Мари-Анж позвонила и передала текст сообщения, умоляя поставить пометку «срочно». Потом, представив себе, что Паскаль может сразу же вылететь к ней, она бросилась разбирать свои чемоданы и с невероятным усердием приводить номер в порядок. Она велела принести цветы и заказала шампанское и фрукты. Одним словом, задействовала весь обслуживающий персонал на своем этаже.

Когда все приготовления были закончены, Мари-Анж отправилась в ванную. Она взглянула в зеркало и была поражена своим видом: на нее смотрела заплаканная и растрепанная женщина с темными кругами под несчастными глазами. Неужели это она? Холодный душ и дорогая косметика позволили ей быстро привести себя в надлежащий вид.

Паскаль получил телеграмму в четыре часа. В шесть он вылетел в Милан, а уже без пяти восемь сделал пересадку на рейс в Венецию. Он так и не повидался с Агнес после своего возвращения из Лондона. Накануне он отправил ей сообщение о своем благополучном перелете из Великобритании в Париж, а позднее дал телеграмму и Мари-Анж: «Вылетаю. Сообщу о себе при первой возможности. Целую. Паскаль».

И вот наконец служащий отеля передал Мари-Анж сообщение: Паскаль уже в Милане, в Венецию прибудет к ужину. Ни на одну минуту она не сомневалась, что он обязательно прилетит к ней сюда, но все-таки почувствовала неожиданную слабость, представив, что Паскаль мог бы и отказаться.

Желая доставить ему приятные минуты, напомнить их первое свидание и заодно стереть из своей памяти Ричарда, Мари-Анж нашла то же самое платье, что было на ней, когда они встретились в Нью-Йорке. Она спустилась в бар, села в глубокое кожаное кресло и стала внимательно следить за входной дверью. Однако задумавшись, она не заметила, как он вошел, и почувствовала его присутствие лишь после того, как он опустился в кресло рядом с ней.

– Жестоко проделывать со мной подобные штучки, дорогая! Я ужасно устал. Лондон, Париж, Милан, Венеция – и все это в один день… Случилось что-нибудь серьезное?

– Ричард бросил меня, Паскаль…

– Надеюсь, ты не побежишь из-за этого вешаться?

– Если бы ты знал, как я расстроена, то не смеялся бы надо мной.

Он почувствовал, что его нервы не выдерживают, и недолго думая потянул Мари-Анж к лифту. Они поднялись в номер. Усевшись в кресло, Мари-Анж монотонным голосом продолжала рассказывать о своих злоключениях. Закончив свою печальную повесть, она попросила принести ей стакан воды. И вдруг бросилась ему на шею, заплакала. Преданность Паскаля и быстрота, с которой он откликнулся на ее телеграмму, успокаивали Мари-Анж лучше, чем длинные фразы. Тягостное ощущение полной бессмыслицы происходящего отступало.

Полгода, что она провела в Соединенных Штатах, не прошли для нее даром – Мари-Анж получила возможность испытать радость жизни, к которой она так стремилась. Однако избавиться от тяготившей ее душевной опустошенности ей все же не удавалось. А теперь еще отвратительная, мерзкая измена Ричарда!

– Мари-Анж, у меня вся рубашка промокла от твоих слез, – прервал ее монолог Паскаль. – Я устал, дорогая, и мне хочется пить. Не могла бы ты на некоторое время прервать свои излияния и сделать мне коктейль?

Она отпрянула и посмотрела ему в глаза:

– Ты находишь меня смешной?

– Нет, конечно. Но, пожалуй, несколько лицемерной. Ты же не любила Ричарда. Ты просто тянулась к нему, потому что он был твоим первым любовником, да к тому же таким красавчиком. Но ведь он глуп как пробка, ты не могла этого не понять. Ты ведешь себя, как настоящая идиотка, изливая на меня потоки горьких слез. Что ты оплакиваешь? Красавца-недоумка? Так знай, рано или поздно вам все равно пришлось бы расстаться.

– Паскаль!.. Я никогда не думала, что у тебя такое черствое сердце и… плохое воспитание!

– Для начала оставь в покое мое воспитание, а потом, скажи: если тебя не интересует мое мнение, зачем ты вызвала меня сюда? И наконец, черт возьми, получу я сегодня коктейль или нет?!

Надувшись, Мари-Анж решительно направилась к окну и повернулась к Паскалю спиной. Она прислонилась лбом к холодному стеклу и снова захлюпала носом.

Паскаль сам нашел стакан и, налив в него виски, удобно устроился в кресле. Он ждал. Но разве до сих пор он мало ждал?

Мари-Анж наблюдала за бесконечным движением на Большом канале. Молчание Паскаля сначала вызвало у нее раздражение, потом оно стало действовать успокаивающе. Но все же – почему Паскаль так грубо разговаривает с ней, разве она дала повод? Что он мог знать о ее чувствах, если ей самой в этой жизни не все понятно? Она искренне поверила Ричарду, или, вернее, в свободные отношения. И ошиблась. Да, ошиблась, но что же, теперь ей выслушивать нравоучения до конца своих дней?

Любовь!.. Что ей было о ней известно? Единственная встреча с Жозефом могла стать началом большого счастья. Но могла и не стать. А разве можно назвать любовью то, что она испытывала в супружеской жизни с Полем. Об унизительной истории с Ричардом не хотелось и вспоминать.

Так что ей известно о любви? Нет, Паскаль чересчур строг по отношению к ней! Хотя почему она плохо думает о Паскале. Она всегда плохо разбиралась в людях. А Паскаль – настоящий друг.

Мари-Анж не решалась обернуться. Ей стало стыдно. Она вела себя как последняя идиотка, в конце концов, ей же не пятнадцать лет. Наконец, резко тряхнув головой, она взглянула на Паскаля. Он спал, откинувшись в кресле. Мари-Анж тихо засмеялась: ее привычка придавать всему на свете слишком большое значение на этот раз заставила ее полчаса проторчать у окна, уткнувшись носом в стекло.

– Я дура, дура! То плачу, то смеюсь… Паскаль, я идиотка! – крикнула она ему на ухо.

Проснувшись, он сонно улыбнулся и ответил:

– Абсолютно с тобой согласен. Кстати, только что я опрокинул стаканчик виски, а теперь мне захотелось есть. Что ты думаешь насчет ужина?

И они спустились вниз.

30

После вкусного ужина в ресторане отеля Паскаль предложил Мари-Анж прогуляться по площади Святого Марка и выпить где-нибудь по чашечке капуччино. Смеясь, она призналась, что до сих пор еще не выходила из отеля. Мари-Анж быстро переоделась, и они вышли на улицу и вдохнули запах Венеции.

Мари-Анж останавливалась около каждой лавочки, но ничего не покупала исключительно потому, что все они были закрыты в столь поздний час. Ее внимание привлекло небольшое кафе «Флориан». Несмотря на хорошую погоду, она отказалась выбрать столик под открытым небом, а вошла и села около стойки. Она весело засмеялась, наблюдая за тем, с какими трудностями Паскаль поджимает свои длинные ноги, стараясь поудобнее устроиться на сиденье рядом.

– Спасибо, что ты здесь со мной, Паскаль! Благодаря тебе я чувствую себя увереннее! Мне очень дорога твоя дружба.

– Дружба тут ни при чем.

– Что ты хочешь сказать?

– Мы поговорим об этом в другой раз, и перестань считать меня за доброго и преданного пса, меня это раздражает.

Она не решилась возразить. Очень скоро они вернулись в отель, уставшие, но очень довольные друг другом.

Резкий тон, которым Паскаль отозвался об их дружбе, вызвал у Мари-Анж недоумение, и она решила разобраться в этом вопросе. Однако весь следующий день они гуляли, катались на гондолах, съездили на экскурсию, посетили пару музеев. Мари-Анж никак не могла найти подходящий момент, чтобы вернуться к прошлому разговору.

Вечером, возбужденная и кокетливая, она попросила Паскаля снова сводить ее в то же маленькое кафе, где они были накануне. Воссоздать ту же обстановку, чтобы вернуться к столь заинтриговавшему ее разговору, – таков был ее план.

Вскоре Паскаль обратил внимание на ее возбуждение и, улыбнувшись, заговорил первым.

– Дорогая… Нет, не делай удивленных глаз! Позволь мне наконец называть тебя так, как я хочу. Разве ты привела меня сюда не для этого? Я люблю тебя. Поверь мне, прошу тебя! Люблю давно и страшно мучаюсь от этого чувства, понимая, что ты не отвечаешь мне взаимностью. Это так больно, Мари-Анж, находиться с любимой рядом и читать в ее глазах страсть к другому человеку, недостойному ее. Я рад, что вы расстались. Но хочу сказать честно: у меня, видишь ли, не хватит сил пережить еще одного Ричарда. Я прекрасно осознаю, что моя внешность не совсем, мягко говоря, соответствует твоим вкусам, но я прошу тебя о немногом. Ты можешь дать мне шанс?

– О, Паскаль, ты слишком резко судишь о себе.

– Что ты говоришь?

– Ты не можешь пока понять меня до конца, но мне кажется, что я теперь знаю, что надо делать. Ты мне слишком дорог, чтобы повторить с тобой мою прошлую жизнь.

– Дорогая, прости, я совсем запутался, объясни мне, что значат твои слова?

Мари-Анж со спокойствием, которому она сама удивилась, принялась рассказывать о своей жизни с покойным мужем, которого она заставила поверить, что он сделал ее счастливой во всех отношениях. Видя, что Паскаль не спускает с нее внимательных глаз, подробно описала свои желания свободы и самостоятельности, свои поиски любви, разочарования, необычные отношения с матерью, рассказала об опустошающем одиночестве, усталости от бесконечной комедии, которую приходится разыгрывать перед знакомыми. Короче о том, что она загнана в тупик. Ричарду в этом рассказе места не нашлось. О Жозефе Мари-Анж благоразумно не упомянула.

Она пояснила, что может лишь мечтать о том, чтобы предоставить ему тот шанс, о котором он просит! Но вправе ли она?..

Слушая Мари-Анж, Паскаль не произнес ни слова. Она, решившись наконец поднять на него глаза, увидела, что он необыкновенно взволнован и даже растерян.

– Паскаль, что с тобой? Ты не слушал меня? Ты мне не веришь? Не молчи, пожалуйста!

– Я не хочу, чтобы ты вспоминала свою прошлую жизнь… Теперь я знаю, что ты принадлежишь мне. Я больше не буду гоняться за удачей – я ее догнал. Ты моя – и я не позволю тебе больше страдать. Ты можешь забыть свой печальный опыт – мы начнем все сначала. Пойдем прокатимся последний раз в гондоле.

– Почему последний?

– Завтра мы отправляемся во Францию.

31

Мари-Анж оценила решительный тон, которым была сказана последняя фраза. Он подействовал на нее успокаивающе, однако смутное волнение все еще не оставляло ее. Сбивчивая, искренняя исповедь, воспринятая Паскалем с радостным смущением, и, наконец, сам факт, что она не отвергла его предложения, дали Мари-Анж основание предположить, что она, вероятно, выйдет замуж второй раз.

Удобно устроившись в гондоле, Мари-Анж с трепетом ожидала от своего спутника каких-нибудь особенных проявлений внимания, но он вел себя очень корректно. Она удивилась, но, не показав вида, стала любоваться красотами Венеции, стараясь не касаться Паскаля даже рукавом. Ее изумление достигло вершины, когда, проводив ее в отель, Паскаль попросил собрать багаж, сказав, что их самолет вылетает около одиннадцати часов утра, после чего откланялся, даже не поцеловав на прощание.

Войдя к себе в номер, Мари-Анж спохватилась: ей был известен час отлета, но куда они летят? Паскаль ни разу не упомянул Париж. Она уж было собралась позвонить ему, чтобы выяснить этот вопрос, но потом передумала из-за своей обычной нерешительности. Но несмотря на это, заснула спокойным детским сном. Впервые за многие недели.

Паскаль удобно расположился в кресле самолета. Несмотря на то что он битых два часа провел, оформляя билеты, теперь, вместо того чтобы расслабиться и отдохнуть, он страдал от безделья.

Директор компании «Карлтон» в Каннах оказался замечательным человеком и пообещал предоставить Паскалю двухкомнатный номер. Гораздо труднее оказалось достать два билета на самолет, отправлявшийся в Ниццу, но, проявив настойчивость, Паскалю в конце концов удалось сделать и это. Он даже позвонил в свой банк и взял со счета значительную сумму денег, и теперь все дела у него были в порядке. Паскаль планировал провести в Каннах лето, написать пару сценариев, а затем предложить их знакомому продюсеру.

Восторженная, сияющая Мари-Анж лучезарно улыбалась служащим авиакомпании «Эр Франс», она просто упивалась французской речью. В назначенный час, минута в минуту, самолет совершил посадку.

В тот самый момент, когда Мари-Анж вместе с Паскалем выезжала в такси из аэропорта, он нежно поцеловал ее.

Это был их первый поцелуй.

32

Мари-Анж никогда прежде не бывала в Каннах. Ее покойный муж не переносил жаркого климата и обычно проводил отпуск в своем доме в Нормандии. Поль любил повторять, что климат Нормандии наиболее благоприятен для здоровья. Она не хотела ему возражать и соглашалась. Теперь же у нее появился повод отправиться туда, куда она еще в детстве мечтала поехать, и это показалось ей хорошим предзнаменованием.

Паскаль удивлялся тому, что Мари-Анж не привыкла посещать рестораны, потому что с детства она большей частью ела в своей комнате вместе с няней и считала, что пышные вечера в ресторанах предназначены для людей, не знающих, куда девать деньги. Они могли позволить себе шоколадные пирожные, вредные для печени, клубнику со сливками, вызывающую аллергию, и другие неблагоприятные для здоровья продукты. Мари-Анж рассказала Паскалю о своих детских воспоминаниях: о просторном холле и особенно о чудесной швейной машине, которую она с усердием вертела в то время, когда ее мать отдыхала в гостиной.

Паскаль с интересом слушал ее болтовню. Она была очень дорога ему, и он хотел как можно больше узнать о ее детстве.

Он тоже вспоминал свое прошлое, те беззаботные шалости и глупости, которые делают воспоминания детства столь привлекательными в зрелом возрасте. Правда, Паскаль испытывал неприятное чувство к Агнес из-за того, что она вырастила свою дочь чересчур заносчивой, заморочив той голову светскими манерами. Он считал, что нельзя подавлять личность даже под предлогом хорошего воспитания…

33

Когда Паскаль записал Мари-Анж в качестве супруги, она не слишком этому удивилась. Однако управляющий отелем, старый знакомый Паскаля, стал осыпать покрасневшую Мари-Анж поздравлениями и тем привел ее в полное замешательство. Она бы, вероятно, рассердилась на Паскаля за эту неуместную выходку, но он так строго посмотрел на нее, что она не осмелилась возразить. Мари-Анж решила, что потребует от Паскаля объяснений, как только они окажутся вдвоем.

Служащий отеля проводил их в номер, и Мари-Анж удивленно приподняла брови, увидев две смежные комнаты. Она посмотрела на Паскаля, ожидая объяснений, но тот сделал вид, что не понимает ее взгляда. Казалось, ее друг смотрел на такую необычную ситуацию абсолютно спокойно. Мари-Анж была в нерешительности, она не знала, как поступить: подождать, пока Паскаль сам все объяснит, или самой поинтересоваться, что все сие значит. Впрочем, подумала она, это даже интересно…

– Я назвал тебя супругой, потому что ты действительно скоро станешь моей женой. Вторая комната, которую ты здесь видишь, предназначена для того, чтобы ты всегда могла уйти и закрыть за собой дверь, если, конечно, тебе этого захочется. Ничего особенного тут нет, не правда ли? – Он подошел и взял ее за руки.

Тронутая чуткостью и скромностью Паскаля, Мари-Анж не сразу нашлась, что ответить, и, наверное, заплакала бы, но он не дал этого сделать. Крепко обняв ее, он нежно прикоснулся губами к ее лбу и поцеловал сомкнутые длинные ресницы. Она открыла глаза и улыбнулась.

Неожиданно он почувствовал жажду деятельности и самым серьезным тоном предложил пойти за покупками и потратить кучу денег, имевшихся в его распоряжении. Ему захотелось сделать Мари-Анж подарок, увидеть сияющие счастьем любимые глаза. Паскаль хотел, чтобы Мари-Анж носила ту одежду, которую он сам для нее выберет. Вернее – выберут вместе. Мари-Анж радостно рассмеялась, как счастливый ребенок, которому обещали купить приглянувшуюся игрушку.

Они начали с того, что направились по улице Круазет, останавливаясь почти у каждой витрины. Паскаль подшучивал над вкусом Мари-Анж, сильно отличавшимся от его собственного:

– Все женщины – это что-то особенное! Все вы одинаковые – покупаете наряды будто бы для своих подруг и совершенно не думаете о том, как надо одеваться, чтобы понравиться мужчинам, которых решили завоевать. Нельзя же слепо подражать моде! Вот, например, ваши прически! Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты распустила волосы… Ну вот ты уже и рассердилась!..

Не в силах оставаться равнодушной к его белозубой улыбке, она рассмеялась и взяла его под руку. Число покупок быстро росло, и, когда они вернулись в отель, Мари-Анж сказала, что ей потребуется как минимум две недели, чтобы разобраться в куче вещей, которые они приобрели в этот день.

34

Паскаль не забывал об Агнес. Ему было неудобно и дальше оставлять ее в неведении, однако он опасался ее приезда сюда, сам не понимая почему. Перед обедом он решил посоветоваться с Мари-Анж.

– Дорогая, ты не считаешь, что твоей маме пора узнать кое-какие новости о нас?

– Уже?

– Мне кажется, ты не в восторге? Но ведь это глупо… Рано или поздно она все равно все узнает. Как бы то ни было, в один прекрасный день нам все равно придется ей все рассказать. Она знает, что я тебя люблю, на ее глазах я мучился от любви к тебе и от обжигающей ревности.

– Ты хочешь ей позвонить?

– Нет… Может быть, лучше написать? Полагаю, сейчас не стоит вдаваться в подробности наших отношений, но пусть она считает, что и ты влюблена в меня. Ведь это так или, надеюсь, будет так? Мы пока не станем доставлять ей радость известием о нашей будущей свадьбе. Что ты думаешь по этому поводу?

Не отвечая на прямо поставленный вопрос, она молча направилась к письменному столу, взяла ручку и бумагу и передала все это Паскалю. Он без колебаний написал:

«Дорогая Агнес, я счастлив и спешу тебе сообщить это. Мари-Анж в настоящее время находится со мной в Каннах, мы любим друг друга и обязательно поженимся. Хозяин отеля считает нас мужем и женой, поэтому, если ты захочешь к нам приехать, то спроси супругов Ливи. Сообщи нам как можно скорее, не сердишься ли ты за наше столь долгое молчание? Любовь такова, что не может быть без секретов. Твое доброжелательное отношение сделает нас еще более счастливыми.

Паскаль».

Он протянул письмо Мари-Анж. Она, прочитав написанное, ничего не сказала. Только наклонилась к Паскалю и нежно чмокнула того в нос.